Текст книги "Естественные (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Что я думаю о том, чтобы переехать в Вашингтон?

– Мне семнадцать, – повторила я. – Лучше спросите, что об этом думают мои опекуны.

– Ты будешь не первым подростком, которого я нанял, Кэсси. Есть обходные пути.

Видимо, он еще не встречался с моей Нонной.

– Пять лет назад, опекунство над Кассандрой Хоббс было передано ее биологическому отцу, Винсенту Баттаглиа, из ВВС США. – Агент Бриггс сделал паузу. – Через четырнадцать месяцев после твоего появления в его жизни, твой отец был переведен зарубеж. Ты решила остаться здесь, с твоей бабушкой по отцовской линии.

Я не спросила, как Агент Бриггс узнал эту информацию. Он был из ФБР. Он, вероятно, знал, какого цвета зубной щеткой я пользуюсь.

– Моей точкой зрения, Кэсси, является то, что на законных обстоятельствах твой отец до сих пор опекун, и я уверен, что если ты захочешь, чтобы это случилось, я могу все устроить. – Бриггс снова остановился. – Для нашего обеспокоенного мира мы создали эту программу. Очень осторожно, с позволения некоторых важных людей. У твоего отца военная карьера, он беспокоится о том, что ты изолируешь себя. Его будет легче убедить, чем многих других.

Я, было, открыла рот, спросить, как именно он определил то, о чем мой отец беспокоится, но Бриггс поднял руку.

– Я не вхожу в ситуацию как эта вслепую, Кэсси. После того, как ты была отмечена для системы как потенциальный новобранец, я сделал домашнюю работу.

– Отмечена? – спросила я, подняв брови. – Для чего?

– Я не знаю. Я не был тем, кто отметил тебя, и откровенно говоря, детали твоего отбора под вопросом, если ты не заинтересована в моем предложении. Скажи только слово, если не согласна, и я покину Денвер сегодня вечером.

Я не могу сделать это – и Агент Бриггс наверняка знал это, прежде чем спросить.

Он взял ручку без колпачка и написал несколько заметок на краю одной из его бумаг.

– Если у тебя есть вопросы, ты можешь спросить Майкла. Я не сомневаюсь, что он будет болезненно честен с тобой о его опыте в этой программе. – Бриггс закатил глаза к небу в знак раздражения настолько выразительно, что я почти забыла о значке и костюме.

– Если у тебя есть вопросы, на которые я могу ответить...

Он замолчал и ждал. Я ухватилась за приманку и начала выуживать из него детали. Пятнадцать минут спустя, мой разум был на взводе. Программа – как он называл ее снова и снова – была маленькой, все еще находящейся на начальной стадии.

Их цель была двоякой: во-первых, обучать тех из нас, кто отобран для участия и оттачивать на естественные навыки, и, во-вторых, использовать их чтобы помочь ФБР за кулисами. Я была свободна, так что могла выйти из программы в любое время. Я должна буду подписать соглашение о неразглашении.

– Есть еще один вопрос, который ты не задала, Кэсси. – Агент Бриггс снова сложил руки перед собой. – Так что я отвечу на него для тебя. Я знаю твою историю. О деле твоей матери. И пока у меня нет новой информации для тебя, я могу сказать, что после того, через что ты прошла, у тебя должно быть больше причин, чем у других, чтобы делать то, что мы делаем.

– И что же это? – спросила я, мой голос стал жестче только при упоминании слова на М. – Вы сказали, что будете проводить обучение, и в обмен я буду консультировать вас. Консультировать в чем, собственно говоря? Тренироваться для чего?

Он сделал паузу, но чтобы либо оценить меня или добавить акцент к его ответу, я не была уверена.

– Ты будешь помогать с нераскрытыми делами. С теми, которые бюро не смогло раскрыть.

Я подумала о моей маме – крови на зеркале и вое сирен, и о том, как я привыкла спать с телефоном, отчаянно надеясь, что он зазвонит. Я должна была заставить себя дышать ровно, чтобы не закрыть глаза и представить озорное, улыбающееся лицо моей мамы.

– Какого рода дела? – спросила я, мой голос охрип. Мои губы неожиданно стали сухими, глаза повлажнели.

Агент Бриггс имел достаточно такта, чтобы проигнорировать эмоции на моем лице в данный момент.

– Точные задания варьируются, в зависимости от вашей специальности. Майкл естественный в чтении эмоций, так что он тратит много времени на просмотр записей свидетельских показаний и допросов. С его опытом, я подозреваю, что он будет хорош в преступлениях с белыми воротничками, но человек с его навыками будет полезен в любом виде следствия. Один из других новобранцев ходячая энциклопедия, которая видит закономерности и вероятности во всем. Мы учим ее анализу на месте преступления.

– А я? – спросила я.

Он замолчал на момент, взвешивая ответ. Я посмотрела на бумаги на его столе и удивилась бы, если бы одна из них была обо мне.

– Ты прирожденный профайлер. – Сказал он, наконец. – Ты можешь посмотреть на модель поведения и выяснить личность преступника, или догадаться, как данный индивид, скорее всего, поведет себя в будущем. Это, как правило, необходимо, когда у нас есть ряд взаимосвязанных преступлений, но нет определенного подозреваемого.

Я читала между строк это заявление, но хотела увериться.

– Взаимосвязанных преступлений?

– Серийные преступления, – сказал он, другими словами и позволяя им повиснуть в воздухе между нами. – Похищения. Поджоги. Сексуальное насилие. – Он остановился, и я знала следующее слово, вырвавшееся из его рта, прежде чем он его произнес. – Убийства. – Правда, витавшая вокруг в течение часа, вырвалась наружу. Он и его команда, эта программа – они не просто хотели научить меня, как отточить навыки.

Они хотели использовать их, чтобы ловить убийц. Серийных убийц.

Ты

Ты смотришь на тело и чувствуешь волну гнева. Ярость. Это словно что-то возвышенное. Тебе нужно принять решение. Тебе нужно почувствовать, как из нее уходит жизнь. Она не должна торопить тебя.

Она должна быть еще жива, но уже нет. Она должна быть идеальной сейчас, но нет.

Она кричала недостаточно громко, а потом слишком сильно, и называла твои имена. Имена, которые Он использовал для тебя. И злость охватила тебя.

Все кончилось слишком быстро, и это не было твоей виной, черт возьми. Это была ее вина. Она та, кто разозлил тебя. Она та, кто разрушил это.

Ты лучше, чем это. Тебе нужно смотреть на ее тело и чувствовать власть, дрожь. Она должна быть произведением искусства.

Но нет.

Ты всаживаешь нож в живот снова и снова, не видя ничего. Она не идеальна. Она не красива. Она ничто.

Ты ничто.

Но скоро ты уже не будешь ничем.

Глава 5

Я позволила агенту Бриггсу поговорить с моим отцом. Папа позвонил мне. Меньше чем через неделю после того, как я сказала отцу, что это то, чего я хочу, я узнала, что Бриггс получил нужное разрешение. Мои документы прошли. Этим вечером я уволилась из закусочной. Приняла душ, переоделась в пижаму и приготовилась к Третьей Мировой Войне.

Я собиралась сделать это. Я знала это практически с того момента, как Агент Бриггс начал говорить. Я беспокоилась о моей бабушке. Правда. И я знала как она, и остальные члены семьи пытались заставить меня чувствовать себя любимой, не важно, как я пришла в их семью или как много во мне было от матери. Но в действительности я никогда не принадлежала этому месту. Часть меня, на самом деле, никогда не покидала тот театр: огни, толпу, кровь. Может я никогда бы не покинула его, но Агент Бриггс предложил мне сделать с этим что-нибудь.

Я могла никогда не раскрыть убийство моей мамы, но эта программа могла превратить меня в того человека, способного поймать убийцу, который мог бы убедиться, что другая маленькая девочка, в другой жизни, с другой матерью, никогда не увидит то, что видела я.

Это было болезненным и ужасающим, и даже самая последняя в мире семья не могла представить этого. Поэтому я хотела этого больше, чем чего-либо в моей жизни.

Я запустила пальцы в волосы. Мокрые, они выглядели достаточно темными, чтобы сойти за каштановые вместо русых. Пар из душа окрасил мои щеки в красный. Я выглядела как тип девушки, которая могла принадлежать семье и этому месту.

С мокрыми волосами я была не так похожа на маму.

– Цыпленок, – я направила оскорбление на собственное отражение, а затем отошла от зеркала. Я могу остаться здесь, пока не высохнут мои волосы – вообще-то, я могу остаться, пока мои волосы не поседеют – но это не облегчило бы предстоящий разговор.

На первом этаже Нонна свернулась в кресле в гостиной, очки висели на ее носу, а любовный роман в твердой обложке лежал на ее коленях. Она посмотрела вверх, когда я вошла в комнату, ее взгляд был острым.

– Ты рано приготовилась ко сну, – сказала она, с небольшой подозрительностью в голосе. Нонна успешно воспитала восемь детей. Если бы я была проблемной, то уже не было бы ничего, что я могла бы скрыть от нее.

– Я уволилась сегодня, – сказала я, и блеск в ее глазах сказал мне, что это были неподходящие слова, чтобы начать разговор. – Я не нуждаюсь в твоей помощи, чтобы найти новую, – поспешно добавила я.

Нонна издала пренебрежительный звук.

– Конечно же, нет. Ты независима. Тебе ничего не нужно от твоей старой Нонны. Тебе плевать на то, что она волнуется.

Что ж, пока неплохо.

– Я не хочу, чтобы ты волновалась, – сказала я. – Но мы придумали кое-что. Возможность.

Я уже приняла окончательное решение, что Нонне не нужно знать, что я буду делать или почему. Я придерживалась истории, которую придумал Агент Бриггс.

– Это школа, – сказала я. – Специальная программа. Руководитель приходил увидеть меня на прошлой неделе.

Нонна хмыкнула.

– Он говорил с отцом.

– Руководитель этой программы говорил с твоим отцом, – повторила Нонна. – И что сказал мой сын этому мужчине, который не удосужился представиться мне?

Я объяснила столько, сколько могла. Я дала ей брошюру, которую мне дал Агент Бриггс – ту, в которой не упоминались слова как профайлер, серийный убийца или ФБР.

– Это маленькая программа, – сказала я. – Вроде групповых занятий на дому.

– А твой отец, он сказал, что ты можешь поехать? – Нонна прищурилась, смотря на улыбающихся детей на брошюре, как будто они лично ввели ее драгоценную внучку в заблуждение.

– Он уже подписал бумаги, Нонна. – Я посмотрела вниз на свои руки, которые сцепила на талии. – Я собираюсь поехать.

Тишина. Резкий вздох. А потом взрыв.

Я не говорю по-итальянски, но основываясь на жестах и том, как она выплевывала слова, я была в состоянии обоснованно перевести все.

Внучка Нонны собиралась поехать в другую часть страны, чтобы поступить в программу для одаренных детей, спонсируемую государством, пройдясь по ее гниющему трупу.

Никто так не силен в объединении, как семья моего отца. Бэт-Сигнал ничто по сравнению с Батаглиа-Сигналом, и меньше чем за двадцать четыре часа после того, как Нонна разослала сигнал бедствия, семья объединила силы. Были крики, визги, рыдания – и еда. Много еды. Мне угрожали и задабривали, окружили со всех сторон. Но с первого раза, как я познакомилась с этой частью своей родословной, я просто не могла не реагировать на них. Я не могла дать им того, чего они хотели. Я не могла притворяться.

Шум накалился до предела, и я ушла в себя, ожидая пока все уляжется. В конце концов, они бы заметили, что я ничего не говорю.

– Кэсси, милая, ты несчастна здесь? – наконец спросила одна из моих тетушек. Остальная часть стола замолчала.

– Я... – я больше не могла сказать ничего. Я видела ожидание на их лицах. – Это не из-за того, что я несчастна, – я быстро добавила: – Это просто...

На этот раз они услышали то, чего я не говорила. С того момента, когда они узнали о моем существовании, я была семьей для них. Они не понимали, что в собственных глазах, я всегда была – и возможно буду – аутсайдером.

– Мне нужно сделать это, – я говорила столь же тихо, сколь они громко. – Ради мамы.

Это было ближе к правде, чем я могла сказать им.

– Ты думаешь, твоя мама хотела, чтобы ты сделала это? – спросила Нонна. – Оставить семью, которая любит тебя, которая заботится о тебе, чтобы уехать в другую часть страны, одной, делать, Бог знает что?

Это был риторический вопрос, но я ответила: яростно, решительно.

– Да, – я остановилась, ожидая аргументов, но их не было. – Я знаю, что вам это не нравится. И я надеюсь, что вы не ненавидите меня за это, но мне придется сделать это. – Я встала. – Я уезжаю через три дня. Я бы очень хотела приехать на Рождество, но если вы не хотите этого, я пойму.

Нонна в мгновение пересекла комнату, на удивление быстро для кого-то ее возраста. Она ткнула пальцем мне в грудь.

– Ты приедешь домой на Рождество, – сказала она в манере, которая являлась, по сути, приказом. – Даже не думай, не приезжать домой, – она прищурилась и приставила палец к шее в угрожающем жесте. – Поняла?

Мои губы дрогнули в улыбке и слезы жгли глаза.

– Поняла.

Глава 6

Три дня спустя я приехала в школу. Майкл был тем, кто должен был забрать меня. Он припарковался у дороги и ждал меня.

– Мне не нравится это, – сказала Нонна наверно в тысячный раз.

– Я знаю, – я поцеловала ее в висок, и она обхватила мое лицо руками.

– Ты будешь в порядке, – сказала она бесстрашно. – Ты будешь осторожна. Твой отец, – добавила она подумав: – Я собираюсь убить его.

Я оглянулась через плечо и увидела Майкла, который стоял спиной к блестящему черному Порше. С расстояния, я не могла понять выражение его лица, но подозревала, что ему нетрудно прочитать мои чувства.

– Я буду осторожна, – сказала я Нонне, поворачиваясь спиной к парню с проницательными глазами. – Обещаю.

– Эх, – сказала она, наконец. – В какие проблемы ты можешь попасть? Во всей школе всего несколько учеников.

Несколько учеников, которые учились анализировать картину преступления, с головой погружаться в свидетельства и вычислять серийных убийц. В какие проблемы мы могли вляпаться?

Ничего не ответив, я начала вытаскивать мою сумку из машины. Нонна следовала за мной, и когда Майкл открыл багажник, но не пошевелился чтобы помочь мне с сумкой, она неодобрительно посмотрела на него.

– Ты собираешься просто стоять здесь? – спросила она.

С почти незаметной ухмылкой Майкл взял сумку из моей руки и закинул ее в багажник без усилий. Затем он подвинулся ближе, нарушив мое личное пространство, и прошептал:

– А я-то думал ты из тех девушек, которые сами справляются с трудностями.

Нонна посмотрела на меня. Посмотрела на Майкла. Она увидела то маленькое пространство между нами двумя. А затем она издала недовольный звук.

– Если что-то случится с ней, – сказала она Майклу. – Эта семья – мы знаем, как избавиться от тела.

Вместо того, чтобы самоуничижать себя и прикрыть лицо руками, я попрощалась с Нонной и залезла в машину. Майкл сел в водительское кресло.

– Извини за это, – сказала я.

Майкл приподнял бровь.

– За угрозу смерти, или воображаемое покушение на твою честь, которую она порывалась защитить, пока мы говорили?

– Заткнись.

– Ой, да ладно, Кэсси. Я думаю это мило. У тебя заботливая семья.

Может, он считал это милым, а может и нет.

– Я не хочу говорить о моей семье.

Майкл усмехнулся, совсем не устрашающе.

– Я знаю.

Я вспомнила о том, что агент Бриггс сказал мне о даре Майкла.

– Ты читаешь эмоции, – сказала я.

– Выражения лица, позы, манеры, действия, – сказал он. – Ты кусаешь нижнюю губу, когда нервничаешь. И у тебя появляется маленькая морщинка в углу глаза, когда ты пытаешься не пялиться.

Он сказал все это, не сводя глаз с дороги. Мой взгляд метнулся к спидометру, и я поняла, как быстро мы едем.

– Ты хочешь разбиться? – пискнула я.

Он расправил плечи.

– Ты профайлер, – сказал он. – Ты скажи мне. – Он немного ослабил педаль газа. – Это ведь то, что делают профайлеры, да? Ты смотришь, как одет человек, и как он говорит, каждую маленькую деталь, и ты собираешь личность воедино. Ты выясняешь, с каким типом личности имеешь дело, и ты убеждаешь себя, что точно знаешь, чего хочет человек.

О'кей, так у него есть опыт – и плохой – с профайлером в прошлом. Я предположила, что в этом была трудность в чтении его. Ему нравилось держать меня в неведении.

– Ты носишь одежду разного стиля каждый раз, когда я вижу тебя, – сказала я. – Ты стоишь по-разному. Говоришь по-другому. Ничего не говоришь о себе.

– Может мне нравится быть сложным, мрачным и таинственным, – ответил Майкл, поворачивая так быстро, что мне пришлось напомнить себе о дыхании.

– Не такой уж ты и сложный, – сказала я сквозь зубы. Он рассмеялся.

– Я раздражаю тебя, – сказал он, шевеля бровями. – Но ты также заинтригована.

– Ты можешь прекратить это? – я не представляла, что быть тем, кого рассматривают под микроскопом так раздражающе.

– Я заключу с тобой сделку, – сказал Майкл. – Я перестану пытаться прочитать твои эмоции, если ты прекратишь изучать меня.

У меня было так много вопросов – о том как он рос, о его способностях, о том, почему он предупреждал меня – но если я не хотела, чтобы он изучал мои эмоции, я должна была получать ответы обычным способом.

– Ладно, – сказала я. – По рукам.

Он улыбнулся.

– Отлично. Теперь, в знак доброй воли, потому что я потратил большую часть времени копаясь в твоей голове, я позволю тебе задать три вопроса, – любитель головоломок во мне хотел спросить какую одежду он носит, когда никто не видит его, как много братьев и сестер есть у него, и который из родителей превратил его в парня, который был немного зол на весь мир.

Но я не спросила.

Тот, кто с таким комфортом быстро водит машину, не постесняется маленькой безвредной лжи. Если я спрошу его о том, что хочу знать, все что я получу более сложную информацию – так что я задала ему единственный вопрос, на который он ответит честно, я уверенна.

– А что с Порше?

Майкл отвел глаза от дороги достаточно надолго, чтобы быстро посмотреть на меня, и я знала, что это удивило его.

– Порше? – повторил он.

Я кивнула.

– Я уверена, что это не рабочий автомобиль ФБР. – Края его губ поднялись вверх, и на этот раз, не было ничего мрачного в его выражении.

– Порше был подарком, – сказал он мне. – Из моей прежней жизни. Сохранить его было одним из условий, прежде чем я присоединился к Бриггсу.

– Почему он мог запретить тебе сохранить его? – спросила я, запоздало поняв, что использовала второй вопрос.

– Налоговое мошенничество, – ответил Майкл. – Не мое. Отца.

Исходя из его тона, я почувствовала, что сохранение Порше было не единственным условием участия Майкла в программе. Либо он попросил правительство закрыть глаза на преступления его отца или его отец обменял его на иммунитет, я не была уверена.

Я не спросила.

Вместо этого, я ступила на безопасную почву.

– На что это похоже? Программа?

– Я был в ней всего пару месяцев, – сказал Майкл. – Бриггс отправил меня за тобой. Наверно за хорошее поведение, я думаю.

Так или иначе, я сомневалась в этом.

Майкл казалось, почувствовал, что я не купилась на это.

– И возможно, потому что Бриггсу нужен кто-то, кто прочитает твои эмоции и выяснит, можно ли допустить тебя к конфиденциальным файлам.

– Я прошла тест? – спросила я, добавив дразнящую нотку в голос.

– Эй, – ответил Майкл. – Это четыре вопроса. – Без предупреждения, он дернул руль влево, развернулся, а затем быстро взял вправо. Через несколько секунд, мы оба врезались в парковочное место, как мне показалось, у ангара аэропорта.

– Что, – сказала я, мои глаза становились больше, с тем как я увидела гладкий кусок металла перед нами, – это такое?

– Это? – повторил Майкл. – Это самолет.

– Дай мне угадать, – сказала я, полушутя. – Ты попросил личный самолет, чтобы участвовать в программе?

Майкл фыркнул.

– К сожалению, он принадлежит ФБР. Когда Бриггс привлекает молодых и впечатляющих подростков делать для него грязную работу, он вызывает команду специалистов, которая работает на правоохранительные органы по всей стране. Самолет сокращает время путешествия. Для нас, это обычно.

– Кэсси, – Агент Бриггс поприветствовал меня в ту секунду, как я вышла из машины. Просто мое имя, больше ничего.

Майкл нажал кнопку и багажник открылся. Я пошла, чтобы взять мой чемодан, и Майкл очень хорошо сымитировал угрюмый взгляд Нонны.

– Ты просто собираешься стоять здесь? – спросил он у агента ФБР.

Бриггс помог мне с чемоданом, и я поймала взгляд Майкла.

– Забавное, – прошептал он. – И также немного смущенное.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Майкл говорил не о лице Бриггса. Он описывал мое.

Я перестану пытаться прочитать твои эмоции, если ты прекратишь изучать меня.

Лжец.

Не говоря ни слова, Майкл развернулся и побрел к самолету. К тому времени, как я поднялась на борт, он уже развалился на заднем сидении. Он посмотрел вверх, его поза была расслабленной, а глаза говорили держаться подальше.

Отрывая от него взгляд, я села в ряду перед ним, смотря в окно. Посмотрим, как он хорошо читает эмоции, смотря лишь на мой затылок.

– Знаешь что, – прошептал Майкл, его голос был достаточно громким, чтобы достигнуть моих ушей, но не Бриггса. – Если ты пообещаешь не играть со мной в молчанку, я дам тебе четвертый вопрос, безвозмездно.

Когда самолет взлетел и город стал маленьким под нами, я повернулась в своем кресле.

– Ты оставишь Порше в Денвере? – спросила я.

Он наклонился вперед достаточно близко, чтобы его лоб почти коснулся моего.

– Загвоздка в деталях, Кэсси. Я никогда не говорил, что Порше моя единственная машина.

Ты

Прошли дни с последнего раза, дни переживаний из-за провала, снова и снова. Каждая минута была пыткой, а теперь ты снова в норме. Ты не можешь позволить себе роскошь охоты за идеальной девушкой. Правильной девушкой. Нет ничего особенного в той, на которую пал твой вбор, за исключением цвета ее волос. Он напоминает о волосах другой, и этого достаточно. Пока.

Убийство произошло в номере мотеля. Никто не видел тебя у входа. Никто не увидит и у выхода.

Пришлось залепить ей рот скотчем. Пришлось лишь представлять ее крики, но ее взгляд стоил того.

Это быстро, но не слишком. В самый раз.

Ты отвечаешь. Ты решаешь. Ты двигаешь нож в плоть под ее скулами. Ты срезаешь густой макияж – и кожу – с ее лица.

Вот. Так лучше.

Ты чувствуешь себя лучше. Спокойнее. И ты знаешь, что, даже несмотря на то, что у тебя нет времени сделать фотографии, ты никогда не забудешь, как кровь окрасила ее волосы.

Иногда тебе кажется, что это было в тебе всегда. Но неважно, как их много, неважно, сколько у тебя уже опыта в демонстрации им, что на самом деле ты такое и что такое они, всегда остается часть тебя, которая знает.

Это никогда не будет правильным. Это никогда не будет идеальным.

Не будет такой же, как первая.