Текст книги "Раскаленный поцелуй (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Л. Арментроут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Это тот свет, который люди видят за миг до своей смерти. И он красив. Небесный свет.

Некоторым нечего бояться смерти. Не тогда, когда их ждет это.

Альфы уже знали, что я тут, где-то в доме, но я не могла заставить себя уйти. Горло начало гореть, кожу покалывало. Было настоящей пыткой находиться рядом с чем-то столь чистым и не хотеть... поглотить эту сущность.

Я знала, что мне нужно уходить, но не удержалась: потянулась и провела кончиками пальцев по свету. Ахнув, отдернула руку. Он обжигал. Кончики моих пальцев покраснели и пульсировали. Тонкие струйки дыма поднимались от руки.

Прижав ноющую руку к груди, я сделала шаг назад. В груди же ныло по совершенно другой причине. Я уставилась на свет, который продолжал распространяться по всему дому, согревая все своим теплом.

Я не могла войти в свет. Ни сейчас, ни, вероятно, никогда.

На глаза навернулись слезы. Я отвернулась, схватила рюкзак в теперь уже пустой кухне и покинула дом, прежде чем Альфы устанут от моего присутствия и избавятся от меня.

* * *

Сидя на дурацкой смотровой площадке, я пялилась на экран своего сотового и изрыгала смачные ругательства, от которых бы уши Альф свернулись в трубочку. Опустились сумерки и начали проглядывать крохотные звезды.

Зейн не ответил в первые два раза, когда я звонила полчаса назад. Взглянув на свою руку, я нахмурилась: кожа на пальцах была пунцовой. Только я достаточно тупа, чтобы попробовать прикоснуться к небесному свету.

Я потянулась к шее и вытащила цепочку, так, чтобы необычный камень повис чуть ниже моих пальцев. Поглаживая украшение большим пальцем, я не могла остановить дрожь отвращения.

Я хотела сорвать кольцо с цепочки и швырнуть его в кустарник, я почти сделала это, но, когда мои пальцы сомкнулись вокруг него, я... я просто не смогла. Даже если моей матерью была Лилит, даже если она меня не хотела, я не могла выбросить единственную вещь, которая осталась у меня от нее.

Оттолкнув в сторону рюкзак, я протиснулась через входное отверстие и слезла вниз, на землю.

Я позвонила Стэйси. В ответ мне пришло короткое сообщение, говорившее, что она в кино. Завидуя, я пнула толстый корень, прорывающийся сквозь землю, и еще раз позвонила

Зейну.

Телефон прозвонил несколько раз, но Зейн, по-прежнему, не отвечал. Я оборвала вызов, когда включилась его голосовая почта. Сердцебиение участилось, как и каждый раз, когда он не отвечал на мои звонки. Может быть, моя навязчивость и походит на преследование какой-то психички, но насколько бы зол он на меня не был, он должен понимать, что я буду торчать на домике на дереве, пока кто-нибудь не вспомнит обо мне и не позвонит.

Прошло пять минут, и я попробовала набрать его номер еще раз, ненавидя себя за это, так как осознавала, что пополняю полчища девчонок, выставляющих себя полными дурами из-за парней, которым они не нужны.

У меня все внутри переворачивалось, желудок подводило, так же, как и вчера, как раз перед тем, как я сказала Зейну все те дурацкие глупости.

После второго звонка вызов перешел прямо на его голосовую почту.

Что за?..

Мой желудок затих, я затихла.

Все вокруг меня, казалось, затихло, пока я слушала автоматический голос голосовой почты. Ошеломленная, я нажала на кнопку завершения вызова и опустила руку. Он перенаправил звонки от меня на голосовую почту.

Кто знает, как долго я там стояла. Вероятно, простояла бы намного дольше, если бы не услышала треск ветки у себя за спиной.

Развернувшись, я почувствовала, как сердце ушло в пятки. Передо мной, засунув руки в карманы джинсов, стоял Петр. Похолодало, но на нем была только тонкая футболка. В наползающей темноте я не могла разглядеть ее дизайн.

Петр насмешливо рассмеялся.

– Это оказалось очень просто.

– Что? – Не отводя от него глаз, я сделала шаг назад.

На его губах прорезалась острая, как бритва улыбка.

– Ты здесь? Зависаешь в домике на дереве? Паршиво тебе, наверное.

Беспокойство быстро перешло в раздражение.

– Что ты здесь делаешь?

Петр многозначительно огляделся вокруг.

– А ты как думаешь? Хочу насладиться последними минутами твоего жалкого существования.

У меня в груди образовался ледяной ком.

– Тебе сказали оставить меня в покое.

– Да. Но, видишь ли, самое забавное в том, что мне много чего говорили. – Он медленно обошел меня, опустив голову, очень похожий на хищника, которым и является

Страж. – Каково это, оказаться на улице, как какая-то шелудивая псина? Ненужная? Даже, Зейн, кажется, устал от тебя.

Его слова глубоко ранили, потому что, в каком-то смысли, были правдой, если не считать того, что я больше походила на ненужного мула, чем на шелудивую псину. Но я отказывалась показывать ему свою боль.

– Какого это, быть извращенной подделкой мужчины?

Глаза Петра сузились в тонкие щелочки, когда он сделал еще один широкий круг вокруг меня.

– Знаешь, что самое забавное во всем этом?

– Нет. Но, полагаю, ты собираешься мне сказать.

Он ухмыльнулся.

– Ты не знаешь, почему Альфы здесь. Ты даже не знаешь истинной причины, почему демоны тебя вынюхивают.

Я сжала в ладони мобильный, чувствуя, как подскочил пульс.

– И ты меня просветишь на этот счет?

Он так быстро бросился вперед, что я даже не увидела его движения. Обхватив длинным пальцем цепочку, он потянул за нее достаточно сильно, чтобы она врезалась мне в кожу. Его взгляд упал туда, где висело кольцо.

– Ты даже не знаешь, что это такое.

Вытащив цепочку из его хватки, я отступила назад. Что-то в его словах ударило по нервам. Он знает о Лилит? Но это не имеет значения. Быть прокляты Альфы в доме.

Я стала обходить его, но он схватил меня за руку.

– И куда это ты собралась?

Я посмотрела на его руку, застигнутая внезапным приливом ужаса. Нельзя, никогда нельзя показывать страх.

– Отпусти меня.

Петр презрительно усмехнулся. От него исходила угроза, а я находилась слишком далеко от особняка, чтобы меня услышали, если я закричу. Я так же знала, что любой, кто мог бы прийти ко мне на помощь, сейчас занят.

Я расправила плечи.

– Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Его рука неосознанно скользнула к еле заметному шраму на челюсти. Его подарил ему

Зейн.

– Если ты не отпустишь меня, я устрою тебе кое-что похуже.

Резкий смех Петра пришелся как удар в живот. Чувство, что я проваливаюсь, тону, угрожало поглотить меня.

– Это нужно было сделать давным-давно, но я рад, что не сделал. Сейчас я немало повеселюсь, исправляя это.

В ледяной миг ошеломляющей ясности, я поняла, что Петр пришел сюда не просто для того, чтобы наговорить мне гадостей. Он пришел, чтобы меня убить. От осознания этого я запаниковала.

– Тебе это так просто с рук не сойдет.

– А я думаю, со мной все будет в порядке.

Сработал инстинкт. Дернувшись в сторону, я его удивила, и он ослабил хватку.

Каким-то образом я вспомнила, что держу в руках телефон. Вслепую нажала на экран, молясь, чтобы он набрал что-нибудь – кого-нибудь. Прежде, чем Петр успел оправиться, я подняла колено и ударила его в живот. Вырвавшись, я развернулась, но он схватил меня за волосы и рванув голову назад. Он выкручивал мне запястье, пока я не уронила мобильный, и тогда отбросил его в ближайшие кусты.

На меня волной накатили ужас и ярость. Я вцепилась ногтями Петру в щеку, и он, взвизгнув, отпустил меня. Я пнула его ногой в голень. Петр бросился на меня, ударил кулаком и сбил наземь. Меня пронзила боль, но я поползла вперед. Петр поймал мое плечо и перевернул меня на спину.

Кусты слева от нас неожиданно дико затряслись, привлекая внимание Петра. Он развернулся в эту сторону вместе со мной, как раз когда что-то – что-то блестящее и с большими клыками – вылетело из листвы. Бэмби? Мне было не до того, чтобы удивляться, что здесь делает змея, я лишь молилась, чтобы она съела Петра.

Бэмби метнулась через поляну с открытым ртом и сверкающими клыками. Из глубины ее глотки исходило рычание. Петр, резко развернувшись, поймал змею чуть ниже головы.

Она зашипела и щелкнула зубами, и он, ругнувшись, отшвырнул ее в рядом стоящее дерево.

Бэмби с ужасающе противным звуком ударилась о ствол и упала на землю тяжелым неподвижным комком.

Неподдельный ужас ядом распространился по моим венам. Я замахнулась, желая попасть Петру хоть куда-нибудь.

– Ах ты тупая демонская сучка, – прошипел Петр, поймав мою руку. – Фамильяр – у тебя есть фамильяр, который ошивается поблизости? Даже Эббот поблагодарит меня за это.

Крик застрял в горле, когда я коленом заехала ему по животу. Петр крякнул, а затем ударил меня кулаком по лицу. Звон в ушах заглушил все остальные звуки. Я захлебнулась воздухом и кровью, прижатая весом его тела, и начала бороться словно дикий зверь.

– Перестань, – сказал Петр, отталкивая мою голову назад. – Все пройдет намного проще, если ты не будешь бороться.

Совсем другой инстинкт пробудился во мне – не инстинкт Стража, а та часть меня, которая была куда сильнее желания выжить. Петр думает, что под ним я беззащитна? Пусть поверит в это. Все, что мне от него нужно, так это чтобы он наклонил голову немного ближе.

Демон внутри меня с одобрением взревел.

– Вот так. – Из царапин на его щеках сочилась кровь. – С этим нужно покончить.

Всему миру станет легче, если ты умрешь.

Меня душили негодование и сильный запах его одеколона. Кожу словно растянули до предела. Демон внутри меня когтями прорывал себе путь наружу.

– Ты будешь умолять. – Его светлые глаза горели. – Они все умоляют. Умоляют прямо перед тем, как мы отправляем их обратно в ад. – Его рука сдавливая скользнула ниже.

– Никакого самоуважения. И именно так все и должно быть. Посмотри сейчас на себя.

Слезы отчаяния и страха бежали по моим щекам, перемешиваясь с грязью и кровью, но на Петра они ни капли не действовали. Я не могу, не могу просто лежать здесь и ждать. Я ухватилась за короткие волосы на его затылке и силой прислонила его губы к своим.

Петр просунул свою руку между нашими губами и оттолкнул мою голову назад.

– О нет, ты этого не сделаешь.

Он накрыл мою разбитую губу ладонью так, что я не могла дышать. Я замолотила кулаками по его рукам, груди. Тонкая ткань моей кофты разорвалась, а затем он схватил меня за горло.

Я чувствовала каждый впивающийся в спину камешек, и в водовороте мыслей вдруг вспомнила, что мне говорил Рот. Люди с самыми чистыми душами способны на величайшее зло. Никто не совершенен, неважно, кто они или на чьей они стороне.

Точнее и не скажешь.

Мною овладело отчаяние. Я впилась ногтями в руку Петра, но по-прежнему не могла дышать. Я давилась собственными слезами, руки и ноги отяжелели.

Его пальцы надавили сильнее, когда он попытался раздвинуть мне ноги, но я крепко сжимала их. Я уставилась вверх: потемневшее небо, бледная луна, тень вдалеке.

Я не сдамся.

Я вытянула шею, руки Петра соскользнули, и я укусила его так сильно, как только могла. Его кожа лопнула, и потекла теплая кровь. Взревев, Петр отдернул руку. Очередной удар пригвоздил мою голову к жесткой земле. Из-за искр в глазах я ничего не видела.

Только не отключайся. Только не отключайся.

Я открыла глаза, но они жутко болели. Что-то во мне щелкнуло. Может быть, демон внутри вырвался наружу. Неважно, что это было.

Вскочив с земли, я обхватила лицо Петра руками. Ошеломленный, он не успел отреагировать, и я прижалась к его рту губами. Я глубоко вдохнула и почувствовала его душу.

Я вдохнула еще раз, и, обезумев, он принялся молотить меня кулаками по рукам и груди, но я продолжала понемногу проглатывать его душу, и он застонал. На вкус чистая душа оказалась не такой, какой я ее себе представляла. Она была густой, переполненной кровью и ненавистью.

Петр изворачивался, царапая мою шею, хватаясь за цепочку. Остатки его души боролись со мной, но я терпеливо вытягивала ее и поглощала. Петр дернулся, и в тот момент, когда его губы сорвались с моих, из меня вырвался резкий всхлип.

У Петра сгорбилась спина, руки вытянулись по бокам, и кожа приобрела землистый оттенок. На шее проступили вены, а затем потемнели, словно в его кровь впрыснули чернила.

Темнеющие сосуды начали проступать на его щеках и руках. Он разок дернулся, а затем встал на носки, словно был марионеткой, и кто-то потянул за ниточки.

Мне было очень жарко и очень даже непросто обрести равновесие, но я попыталась встать, однако ноги не слушались, несмотря на притупленные инстинкты, призывающие жить. Убегай. Убегай.

То, что произошло с Петром не было нормальным, но его душа... ах, попробовать душу все равно, что принять чистейший наркотик. Тепло расходилось по моим венам, притупляя боль и изгоняя страх. Я уже пробовала душу, но никогда не забирала ее полностью.

Люди, лишившись души, сразу же превратились бы в призрачную дымку. Очевидно, у

Стражей все совершенно по-другому.

Я заставила свое тело работать, попытавшись сесть. Голова кружилась, но я старалась сфокусироваться, не обращая внимания на то, что меня то и дело бросает в жар. Мускулы были расслаблены и ослаблены. Весь мир крутился, но Петр...

Его тело изогнулось, голова запрокинулась назад, рот широко раскрылся в безмолвном вопле. Из-под бледно-серых губ показались клыки. Начала рваться одежда. Петр менял форму! Может, я не забрала его душу? Может, у меня галлюцинации?

Его кости ломались, кожа рвалась. За спиной Петра раскрылись и раскинулись на шесть футов с каждой стороны крылья. Его тело прошло последнюю стадию трансформации.

На секунду он успокоился, а затем опустил подбородок.

Он смотрел на меня кроваво-красными глазами.

И это... это было неправильно.

Мои ладони заскользили по почве, и я упала на спину. С губ сорвался смешок. В висках стучала кровь, когда я попыталась сесть. Глубоко в душе я знала, что должна бояться, но сейчас ничто не могло причинить мне вред. Я могла бы поцеловать небо, если бы захотела.

Земля задрожала, когда Петр сделал шаг вперед, громко зарычав. Он вытянул мускулистую руку, и на его ладони образовались смертоносные когти. Губы вытянулись в оскал, он припал к земле.

Что-то большое и быстрое вырвалось из тени, направляясь прямо к нам. Еще один

Страж, пришедший помочь Петру закончить начатое? Голова шла кругом, мысли путались.

Петр выпрямился, оборачиваясь к быстро приближающейся тени, но было слишком поздно. Размытая тень обрела форму. Черты лица оказались знакомыми, но острее, словно кожа на костях истончилась. Зрачки вытянулись вертикально и радужки светились желтым.

Тело Петра конвульсивно дернулось, и он издал хриплый крик. Горячее влажное тепло брызнуло в воздух, обрызгав мои джинсы и живот. Воздух наполнил металлический запах.

– Это за то, что ты ублюдок, – проговорил Рот и отдернул руку назад. С его ладони свисала длинная шипастая конструкция – позвоночник. – А это за то, что ты швырнул

Бэмби.

Глава 12

Слишком потрясенная и чувствуя себя не в своей тарелке, чтобы что-либо сказать, я наблюдала, как Рот бросил позвоночник на землю. Его губы скривились от отвращения, когда он перешагнул через тело Петра и опустился на колени передо мной.

– Ты в порядке? – спросил он, и, когда я не ответила, он потянулся ко мне окровавленной рукой. Бросив взгляд на нее, он выругался себе под нос. Отдернув руку, он обтер ее о свои джинсы. – Лэйла?

Теперь его лицо не казалось таким заостренным, но глаза все еще светились желтым.

Давление достигло пика и начинало исчезать, как ленивый бриз. Острые вспышки боли появлялись по всему моему телу. Я открыла рот, но вышел только воздух.

Я взглянула на тело.

– Не смотри, – сказал он, положив свою руку мне на ногу. Я отпрянула, мое дыхание вновь участилось.

– Хорошо, – сказал Рот, бросив взгляд в ту сторону, где зашевелилась Бэмби. Он вновь посмотрел на меня, тихо насвистывая, змея поднялась и поползла к Роту, а затем на полпути превратилась в темное облако. Оно поднялось по его руке и проникло под кожу, хвост тату обернулся вокруг его локтя. Рот не сводил глаз с меня:

– Лэйла, скажи что-нибудь.

Я медленно моргнула:

– Спасибо ... тебе.

Его челюсть напряглась, мы какое-то время еще смотрели друг на друга, а потом он повернулся к телу. – Мне нужно позаботиться об этом, а затем я ... я позабочусь о тебе.

Рот поднял тело и остальные части, быстро исчезая в густых кустах леса.

Перекатившись на бок, я сумела подтянуться так, чтобы облокотиться об основание дерева.

Разрозненные мысли без конца блуждали у меня в голове.

Я забрала душу – чистую душу.

Живот свело судорогой. Мягкое свечение, которое окружало меня исчезло, и я безудержно задрожала.

Я забрала душу.

Рот материализовался из ниоткуда, его джинсы спереди были влажными, а руки очищены от крови. Должно быть, он помыл их в соседнем ручье. Не произнося ни слова, он медленно приблизился ко мне, словно боялся меня напугать. Он просунул руку под мои колени и поднял меня, мне пришло в голову, что, наверное, я должна спросить, куда он меня несет. Но я просто хотела быть подальше отсюда, настолько далеко, как только возможно.

Его тело рядом с моим менялось, затвердев, как тело Стража. От его кожи исходил жар, а затем последовал знакомый звук разрывающейся кожи. Крылья, такие темные, что они почти слились с ночью, грациозно изогнувшись, вытянулись из его тела. На кончиках были изогнутые и заточенные рога.

Я немного отстранилась и резко вдохнула. Его кожа была цвета отполированного оникса, больше похожа на кости, чем на кожу. В отличие от Стражей на голове не было рогов.

Просто гладкая, черная кожа. Удар холодного страха пронзил мое сердце. Видеть Рота в его истиной форме было резким напоминанием о том, кем он на самом деле являлся. Демоном.

Но и я была частично демоном, и Петр... Петр был Стражем, и он хотел меня убить.

Вещи больше не были для меня черными и белыми.

Я подняла взгляд к лицу Рота.

Желтые глаза встретились с моими, и, похоже, он знал, о чем я думаю.

– Забавно, насколько Стражи и Демоны похожи, да?

Я не ответила, но губы с одной стороны изогнулись совершенно в манере Рота.

– Закрой глаза, Лэйла. Это будет быстро.

Он не дал мне возможности запротестовать. Свободной рукой он запихнул мою голову в свободное пространство между своим горлом и плечом. Он припал к земле, и мощная дрожь сотрясла его тело за миг до того, как он рванул в небо. Мой пульс колотился как сумасшедший, я зажмурилась и спряталась.

Только Зейн делал это – брал меня в небо. Это требовало большого доверия с моей стороны. Если Рот решит меня бросить, я не отращу крылья и не спасу себя от падения. Хотя я сомневалась, что это было частью его мастерского плана, уровень моего беспокойства поднялся до небес и заставил мое уже колотящееся сердце работать еще быстрее.

Хватка Рота стала крепче, он пробормотал что-то, что затерялось в ветре. Куда бы ни нес меня Рот, полет был как в тумане, но не убил оставшийся гул. Когда он, наконец, приземлился, все мое тело гудело от боли. Я так сильно дрожала, что даже не поняла, что он обернулся обратно в человеческую форму, пока он наклонился, и я не смогла увидеть его лицо.

– Ты держишься? – спросил он. Зрачки его медовых глаз все еще были вертикально вытянуты.

Я кивнула, по крайней мере, я думала, что кивнула. За его плечом я ничего не могла увидеть, но жилые дома светились как шахматная доска.

– Где мы? – Я вздрогнула, когда боль прострелила челюсть.

– У меня.

У него? Рот не уточнил, двинувшись вперед. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что мы находимся в узком переулке позади довольно большого здания. Дверь перед нами открылась, и из темноты появился мужчина.

Он выглядел на двадцать с небольшим. Его светлые волосы были убраны назад в низкий хвост, но тонко изогнутые брови оказались темными. Глаза у него были как у Рота, цвета меда. Наиболее вероятно, он был демоном, но он держал дверь открытой.

– Это сюрприз, – сказал он.

– Заткнись, Кэйман.

Кэйман шел в ногу с Ротом. Мы находились на лестничном пролете, ведущем наверх.

– Я должен беспокоиться? Потому что, если эта та, о ком я подумал, и она так выглядит из-за того, что ты сделал, мне, правда, нужно знать, до того, как флот Стражей разорвет мой дом.

Я задалась вопросом, насколько плохо я выгляжу, и откуда этот парень знает, кто я такая.

– Он этого не делал.

– Это утешает, но...

Рот обогнул этаж.

– Сейчас нечего беспокоиться о Стражах.

Другой демон изогнул бровь.

– Это твое мнение, и оно не верное. Стражи...

– Разве я уже не сказал тебе заткнуться?

Кэйман усмехнулся, скользнув мимо нас и открывая дверь на пятнадцатый этаж.

– И с каких это пор я тебя слушаю?

Рот заворчал. – Хороший вопрос.

Он шагнул в сторону, держа руку на двери.

– Я могу принести вам что-нибудь, ребята?

– Не сейчас, – но Рот остановился лицом к лицу с другим демоном.

– Позже я спущусь и встречусь с тобой. Не волнуйся. Я тебя проинформирую.

В глазах демона сверкнуло веселье. – Отлично. Я нуждаюсь в какой-нибудь хорошей сплетне.

А потом он исчез, словно испарился из коридора. Рот устремился по коридору.

– Я... я могу... идти.

– Я бы предпочел, чтобы ты сейчас не ходила, и, кроме того, мы уже тут.

Тут была дверь, покрашенная в черный цвет. Она открылась сама по себе, и как только мы прошли, лампы над головой включились и яркий свет залил комнату. Я заморгала, пока не привыкли глаза.

Его дом вне Ада был довольно милым. Большая галерея, подходящая королю, если быть точной. Стены были окрашены в белый, и они были пусты, за исключением нескольких мрачных, абстрактных картин. В центре находилась кровать, покрытая черными и красными простынями. На стене был установлен телевизор, а под ним несколько стеллажей с книгами и

DVD-дисками. В углу рядом с закрытой дверью располагалось пианино.

В любое другое время я бы отправилась прямиком к книгам и DVD, но когда он нежно посадил меня на кровать, я осталась там, чувствуя себя ошеломленной и пустой.

– Почему он это сделал? – Голос Рота был пугающе спокойным.

– Б... Бэмби в порядке? – вместо ответа спросила я.

Рот нахмурился. – С Бэмби все хорошо.

Было странно испытывать облегчение из-за демонической змеи.

– Она дважды помогла мне, – я подняла взгляд. – Ты дважды помог мне.

– Как я уже говорил, ты, кажется, нравишься Бэмби. Она за тобой приглядывает.

Когда я не могу представить невысказанный приговор. Я опустила глаза, сильно сбитая с толку всеми странностями. Были ли все демоны злом? Как они могли им быть, если один из них спас меня от существа, предназначенного для защиты всех?

– Ответь на мой вопрос, Лэйла.

Я колебалась. Потому что... не была уверена, что могу сказать, почему Петр сделал то, что сделал. Я не была готова произнести эти слова, потому что они делали все болезненно реальным. И в тот момент, я не думала, что смогу с ними справиться.

Мгновение он таращился на меня, а потом прошествовал к низкому стулу. Он стянул со спинки толстое одеяло.

– Вот, – он осторожно опустил его мне на плечи. – Ты выглядишь замерзшей.

Я медленно отпустила свою разорванную одежду, погрузив пальцы в роскошную мягкость, натягивая ее вокруг себя. Я не знала, что это был за материал. Возможно кашемир?

Он был черным, хотя, это ему подходило.

Рот снова медлил, ничего не говоря, а потом он развернулся. Я наблюдала за сложной игрой его мышц, когда он протянул руку вниз и стащил через голову грязную футболку.

Мускулы на его руках изогнулись, когда он швырнул ее на пол. На одной стороне его тела была крупная татуировка – четыре яркие цитаты на языке, который я никогда прежде не видела.

Даже в том состоянии ума в котором я пребывала, я не могла не оценить все, что касалось Рота. Когда он повернулся, чтобы схватить рубашку из стопки аккуратно сложенной одежды, я получила полный обзор его спереди. Он весь состоял из мускулов, точеный и сухопарый. Грациозный. Его брюки висели низко, и это выглядело так, будто кто надавил пальцами на кожу его бедер, оставив вмятины. Углубления и плоскости на его животе смотрелись нереально.

Бэмби обернулась вокруг его бицепсов, а на его грудных мышцах располагалась странная, округлая татуировка. Еще одна тату была вырезана на животе. Казалось, это был дракон с задранной головой и открытыми челюстями. Крылья сложены за чешуйчатой спиной, а хвост исчезал за поясом его брюк.

Мне нужно было отвернуться, но мои глаза приклеились к месту, где должен быть хвост.

Рот натянул чистую футболку, и я вздохнула. Он направился в небольшую кухонную зону и открыл шкаф. Ко мне он вернулся, отвинчивая бутылку.

– Ты должна что-нибудь выпить. Это поможет.

Я взяла бутылку, сделав большой глоток. Жидкость обожгла мне губы и внутренности рта, когда он исчез там, где, я полагала, находилась ванная, но она прекрасно согрела мои внутренности. Несколько мгновений спустя, я услышала, как включилась вода. Когда он снова появился, я уставилась на полотенце в его руке.

– Что ты делаешь?

– Отчищаю твое лицо, – Рот наклонился, его взгляд блуждал по мне. – Говорить больно?

Больно не говорить.

– Немного. – Я сделала еще глоток, задохнувшись, когда жидкость потекла по моему разорванному горлу. Рот забрал у меня бутылку, поставив ее вне зоны моей досягаемости. Я вздохнула.

– Как обычно ты исцеляешься? – спросил он.

– Быстрее, чем люди, но не лучше, чем Стражи или... ты, – ответила я.

К счастью, большая часть синяков сойдет к середине недели. Не то, чтобы мои травмы были проблемой. Для беспокойства у меня было кое-что важнее.

Он коснулся полотенцем чуть ниже моей губы с удивительной нежностью.

– Я хочу знать, почему он это сделал, Лэйла. Мне нужно знать.

Отвернувшись, я крепко зажмурилась. Чистейшая боль разорвала мою грудь, словно настоящая рана. Я знала, Господи, я знала, что не только Петр хотел, чтобы я умерла. Все казалось большой схемой – Альфы, отсутствие людей из клана поблизости, и даже Зейн не отвечал на телефон. Предательство ударило так сильно, что проникло в самое сердце.

Нежные пальцы надавили на подбородок, поворачивая мою голову.

– Поговори со мной, Лэйла.

Я открыла глаза и сморгнула слезы.

– Он хотел... он хотел меня убить. Он сказал, что мир был бы лучше без меня.

Мышца у Рота на челюсти сократилась, а глаза вспыхнули желтым, но прикосновение осталось таким же мягким, что, казалось, это не он держит меня за подбородок.

– Он сказал почему?

– Он сказал, что меня должны были убить, когда Стражи только нашли меня. Петр всегда меня ненавидел, но это... это было чем-то большим. – Я рассказала Роту все, что произошло, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы дать отдохнуть больной челюсти. – У меня не было выбора.

– Выбора на счет чего? – спросил он. – Ты не убивала его. Это сделал я. И я бы хотел сделать это снова.

Я покачала головой, и это причинило мне боль.

– Я забрала его душу, Рот. Я не понимаю, что случилось. Он не умер, как человек. Он повернулся, и глаза у него были красными.

Он замер, глядя мне прямо в глаза.

– Ты забрала его душу?

Слезы кололи глаза.

– Лэйла, – нежно сказал он. – Ты забрала его душу целиком?

– Я так думаю. – Мой голос надломился. – Да, да, забрала.

Цвет его глаз стал темнее.

– Ты сделала то, что должна была. Твоей вины, в том, что произошло, нет. Ты меня понимаешь? Он... причинил тебе вред. Ублюдок заслужил смерти.

На это я ничего не сказала, и Рот провел тканью над моей бровью. Он был тих и аккуратен, когда работал. Я видела, как сокращается мышца на его челюсти, его зрачки медленно, но верно снова становились нормальными к тому времени, когда он ушел и вернулся с чистым полотенцем

– Насколько все плохо? – спросила я, когда больше не могла выносить тишину. Рот улыбнулся впервые с тех пор, как нашел меня.

– Не так плохо, как могло быть. У тебя разбита губа и будет еще один чертовский синяк на челюсти... – Он скользнул пальцами по моей брови, – и здесь. Ты прочнее, чем кажешься.

Я должна была почувствовать облегчение, но не могла. Все, что я чувствовала, это руки Петра на мне, и то, как он выглядел после того, как я забрала его душу. Рот осторожно начал разводить края одеяла, и моя хватка стала крепче.

– Что ты делаешь?

– Убеждаюсь, что с тобой все хорошо.

– Нет, – я отстранилась от него, чувствуя, что стены вокруг меня начинают смыкаться. – Со мной все в порядке.

– Я не собираюсь причинить тебе вред. – Рот осторожно положил руку мне на плечо, но я все равно вздрогнула от боли, которая прошла по моей руке. Его глаза стали жестче.

– Ты позволишь мне себя осмотреть. Я не причиню тебе вреда. Обещаю.

Я смотрела на него, казалось, вечность, потом кивнула и отпустила одеяло. Рот не ждал, пока я передумаю. Он скинул одеяло с моих плеч, и когда я услышала его резкий вдох, то захотела схватить его снова. Я почувствовала, как он передвинул ткань мне под шею, глубоко между измочаленными половинками моей кофты.

– Он тебя оцарапал, – спустя несколько мгновений объяснил Рот. – Он был в своей истиной форме, когда это сделал?

– Нет, – я открыла глаза. – Он начал изменяться, когда я вцепилась в его душу, а потом полностью обернулся позже.

Прежде чем Рот успел ответить, я почувствовала, как что-то мягкое задело мою лодыжку. С удивлением я посмотрела вниз. Крохотный, белый котенок таращился на меня глазами такими же голубыми, как небо

– Котенок?

– Да, это котенок.

Пораженная тем, что у Рота было что-то настолько милое, я проигнорировала волну головокружения и наклонилась через него, протянув руку к крохотному пушистому комочку.

Его мягкое мурлыканье походило на миниатюрный двигатель. Из-под кровати выскочил еще один. Черный, пушистый и такого же размера, как другой котенок, он метнулся в сторону и кинулся на спину белого. Они покатились, шипя и нанося друг другу удары. Я взглянула на

Рота.

– Два?

Он покачал головой, указывая на изголовье кровати.

– Три.

Третий осторожно выглянул из-за угла подушки, смесь черного и белого. Он подбежал ко мне, задев мои пальцы удивительно острыми когтями.

– Не… могу поверить, что у тебя есть котята. – Я пошевелила пальцами, и малыш вытянулся, чтобы дотянуться до них. – Как их зовут?

Рот фыркнул.

– Тот Ярость. Белый – Нитро, а черного зовут Тор.

– Что? Ты так назвал этих милашек, а гигантскую змею назвал Бэмби?

Он наклонился вперед, целуя меня в плечо. Это произошло так быстро, что я не была уверена, что он вообще сделал это.

– В зле есть сладость, – сказал он. – И запомни, внешность может быть обманчива.

Я опустила пальцы, пробежав ими по маленькой головке котенка.

– Я бы не сделала этого, если я...

Ярость погрузил свои клыки и когти в мою руку. Я взвизгнула, отдернув руку.

Изогнувшись клубком, вампирский котенок продолжал цепляться.

Рот схватил пушистый мех, нежно убрав его с моей руки.

– Плохой котик, – сказал он, бросая его рядом с братьями.

Я таращилась на демонический комок шерсти, пока он вылизывал свои окровавленные коготки, а затем перевела взгляд на Рота.