Текст книги "Ночной холод (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Эстеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 31
Я смотрела на огромное существо с телом льва, головой орла, глазами и крыльями цвета бронзы, и такого же цвета мехом. Существо казалось даже ещё больше птицы Рух, на которой прилетели Вивиан с Агроной. А учитывая его размеры – грифон скорее всего самец.
Сначала мой взгляд пропутешествовал к его когтям, затем к изогнутому клюву. Тот блестел как чёрное дерево, даже несмотря на снегопад. И наконец я посмотрела ему в глаза. В кружащем снеге, они блестели, как яркие бронзовые фонари. Заглянув в их глубины, я не обнаружила в зрачках красного цвета. Значит, это просто дикий грифон, не прислуживающий Жнецам. Я понятия не имела, улучшит ли это наше положение или же наоборот. Дикий грифон может убить нас также легко, как и тот, что под контролем Жнецов. В конце концов, когти есть когти.
– Боже мой, – заявил о себе Вик из ножен. – Большой паренёк, не так ли?
– Ш-ш-ш-ш, – прошептала я еле слышно. – Не зли его.
Грифон стоял посередине тропы и смотрел на меня. Он ... просто смотрел, как будто я какой-то жук, который в этот момент интересовал его. Спустя ещё нескольких секунд изучения, он посмотрел на Логона. Существо разглядывало Логана так же интенсивно, как меня, потом его взгляд скользнул к ране спартанца. Похоже грифон учуял кровь, пропитывающую повязку. Я напряглась и повернулась и встала так, чтобы быть между грифоном и Логаном. Я подумывала достать Вика, но для этого придётся отпустить Логана. А мне не хотелось, чтобы он упал в снег, ведь он и так уже сильно ранен. Но если будет нужно, меч я вытащу.
Что бы ни случилось – грифон не причинит вреда Логану. Как минимум, пока не сожрёт меня.
Проходили секунды, выливаясь в минуты. Молчание затягивалось, а грифон по-прежнему не двигался. Я глубоко вдохнула. С каждой проходящей секундой, мы с Логаном становились всё слабее. Холод проникал в мышцы. Ещё раз глубоко вздохнув, решилась-таки шагнуть вправо.
Грифон не двинулся с места. Так он и вовсе мог быть статуей, как перед библиотекой Древности. Поэтому я сделала ещё один шаг вправо. Потом ещё и ещё, пока в конце концов не оказалась прямо перед грифоном.
А затем пошла вперёд.
Тропинка была не особо широкая, поэтому крыло существа коснулось моего лыжного костюма, когда я проходила мимо. Грифон повернул голову, наблюдая за мной, но я просто пошла дальше. Никогда в жизни мне не хотелось бежать так быстро, как понесут ноги. Но я всеми силами пыталась избавиться от паники и просто переставляла ноги, топая вперед. Медленно, осторожно, настороженно... и с отчетливым осознанием того, что грифон находится позади.
– Что ты делаешь? – спросил Вик.
– Что должна, – отозвалась я. – А теперь закрой рот. Может быть, ему нравится жрать вещи, которые производят излишний шум.
– Излишний шум? Излишний шум? Пффф! – фыркнул Вик.
К счастью после этого меч действительно замолк.
С напряженными от страха плечами, я шла дальше, всё время ожидая, что почувствую вот сейчас когти грифона, впивающиеся в мою спину или его клюв, разрывающий мою шею. Но ничего подобного не случилось. Быть может, существо потеряло к нам интерес. По крайней мере, я на это надеялась. Я прошла около пятнадцати метров, когда, наконец, почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы обернуться.
И снова мы с грифоном встретились глазами.
Существо стояло примерно в двух метрах позади и, вытянув шею, смотрело на меня сверху вниз. Несмотря на его габариты, я не услышала, как он двигался. В его взгляде отразилось любопытство, и я поняла, что он смотрит на меня не как на жука, а как на мышь. Крошечную мышь, которую в любой момент можно заглотнуть.
Сглотнув ком страха, который вместе с криком хотел вырваться из горла, я отвернулась и просто пошла дальше. Примерно каждые пятнадцать метров я останавливалась и оглядывалась, но грифон по-прежнему оставался рядом – следуя за мной.
Честно, существо трусило за мной по дорожке, как Нюкта когда-то по двору. Ладно, это жутко. Но поскольку грифон не нападал на нас, я плелась дальше. Логан время от времени приходил в себя, пока я продолжала тащить его вниз по горе. Иногда он бормотал что-то неразборчивое, но я так сосредоточилась на дороге, что не обращала на них внимания, хотя иногда он называл моё имя.
– Цыганочка... – бормотал он. – Я не могу сопротивляться... не могу победить его... беги, Гвен... беги!
Логан слабо размахивал руками, потерянный в воспоминаниях нашей схватки и в том моменте, когда заколол меня. Кажется, я не единственная, кого мучают жуткие кошмары. Но я не могла ничего сделать для спартанца, поэтому лишь покрепче сжала зубы и сделала вид, что не слышу его страдальческие стоны, продолжая брести дальше.
Бесконечно долго дорога передо мной состояла только из снега и ветра. Но стоило мне поднять взгляд чуть повыше – и вот там увидела малыша-грифона, он как будто только что выпрыгнул из-за деревьев. Я замедлила шаг, потом и вовсе остановилась, задаваясь вопросом, настал ли тот момент, которого ждал взрослый грифон. Поэтому существо следовало за нами все это время? Его малыш ждал здесь, и теперь они могут вместе наброситься на нас? Мне было так холодно, я так устала, что осознала лишь мгновение спустя, что это было бы действительно ужасно. Быть съеденной грифонами? Не слишком круто.
Поэтому я просто стояла там и ждала каких-то действий от существ. Маленький грифон подкрался ближе. Он рассматривал меня точно так же, как взрослый грифон. Кажется вечность спустя, малыш издал резкий писклявый крик. Взрослый грифон ответил визгом. И прежде чем я смогла понять, что произошло, большой грифон уже прыгнул вперёд, засунул клюв в сеть Ран и забрал у меня Логана. Мгновение назад моя рука ещё покоилась на бедре спартанца, а в следующее уже вся сеть свисала с клюва существа. Логан раскачивался в ней, будто в гамаке.
Грифон бросил на меня долгий, выразительный взгляд, а затем прыжком покинул тропу и углубился между деревьев в лес. Я так сильно была удивлена, что пару секунд стояла, словно окаменев. Но потом до меня дошла серьёзность ситуации.
– Эй! – закричала я. – Верни его немедленно!
Но грифон проигнорировал меня и побежал с Логаном глубже в лес. Я вытащила Вика из ножен и бросилась за ним. Я думала, что грифон расправит крылья и улетит, но вместо этого существо держало скорость, передвигаясь между деревьев. Как лев в степях Африки, несмотря на поваленные деревья, камни и другие препятствия, покрывающие лесную почву, я следовала за ним так быстро, как могла, не обращая внимание, что при каждом шаге у меня с ног соскальзывали сапоги и что я постоянно подвергалась опасности упасть и сломать ногу. Я думала только о Логане, и о том, что мне нельзя допустить, чтобы его сожрали грифоны.
По-видимому, малыш-грифон считал всё это своего рода игрой, потому что детёныш прыгал рядом со мной по снегу и иногда издавал возбуждённые крики. Хорошо, что хоть кому-то здесь весело.
Я не знала, насколько далеко мы углубились в лес, когда взрослый грифон наконец остановился. Огромное существо мгновение смотрело на меня, после чего нырнуло в тёмную дыру, ведущую в пещеру.
Малыш-грифон издал еще один радостный крик и потопал за большим грифоном в темноту.
Я ахнула и побежала за ними. Конечно, вслепую забежать в пещеру – не особо умно, но я не могла оставить Логана на милость грифонов – или на её отсутствие. Я оказалась в огромной, куполообразной пещере. Стены – из блестящего, слегка светящегося камня, погрузившего огромное пространство в мягкий золотистый свет. Казалось, будто в камне светятся огоньки. Потолок возвышался над головой на добрых метров тридцать, в то время как пол был полностью покрыт хвойными иголками и сухой летней травой. Между тем, в пещере было на удивление тепло – намного теплее, чем должно было быть. Я вздохнула с облегчением, когда приятная температура прогнала холод, проникший в мои кости.
Жаль только, что грифоны уже поджидали меня.
В пещере находилось около десятка существ. Прежде чем я смогла понять, чего они хотят, – птицы уже окружили меня, образовав тесный круг и отрезав пути для выхода. Я замедлила шаг, затем и вовсе остановилась, переводя взгляд с одного существа на другого. Ну, да, я ждала, что они кинутся вперед и нападут на меня, а затем и разорвут на части сумасшедшую цыганку, которая оказалась настолько глупа, что забежала в их логово.
– Э-э-э, Гвен? – позвал Вик. – Ты же понимаешь, насколько всё плохо, верно?
– Тебе вот стоит надеяться, что они не едят блестящие вещи, – пробормотала я.
Но нападения не последовало. Вместо этого малыш-грифон подбежал ко мне и толкнул головой в ногу, подталкивая вперёд. Я снова сглотнула, но, в конце концов, могла сделать только то, что он от меня требовал.
Малыш направлял меня в заднюю часть пещеры. Там, вблизи от ряда неглубоких резервуаров с водой, уже ждал взрослый грифон, похитивший Логана. Поверхность воды переливалась в золотом свечение камней, как монетка, и этим ещё больше подчёркивала воздушную, таинственную атмосферу пещеры.
Грифон положил Логана рядом с одним из резервуаров. От поверхности поднимался лёгкий пар. С осторожностью приблизившись, я сняла перчатку и, наклонившись вперёд, опустила руку в воду. К моему удивлению, вода оказалась тёплой. Похоже, это подземные тёплые источники – и грифоны, возможно, не собирались меня жрать.
– Ты привёл нас сюда не для того, чтобы ранить, верно? – выпрямившись, поинтересовалась я у взрослого грифона. – Ты привёл нас сюда, чтобы мы могли согреться... чтобы спасти нас, и чтобы мы не замёрзли во время метели.
Грифон кивнул, подтверждая мои слова. Поколебавшись, я все же убрала Вика в ножны, после чего, сняв вторую перчатку, запустила обе руки в карманы моего лыжного костюма. Медленно я подошла к грифону и подняла руки. Существо наблюдало за мной с серьёзностью, будто наверняка зная, что я собираюсь сделать. Я сделала глубокий вздох, а затем осторожно прикоснулась к его крыльям.
Образы и чувства затопили моё сознание. Я почувствовала силу грифона, его гордость и то, как ему нравится носиться в облаках. Грифон летел высоко в небе, когда услышал крик своего детёныша. Он спикировал меж деревьев и обнаружил меня и моих друзей во время нашей спасательной операции. На меня хлынула волна глубокой благодарности за спасение малыша от рабства Жнецов.
После чего последовали и другие образы: как грифоны прятались в руинах и наблюдали за всеми нами, как мы сражались со Жнецами. Значит, это их взгляды я ощущала. Также я испытала жгучую ненависть существа к Жнецам и его печаль из-за порабощения Жнецами чёрных птиц Рух. И в конце концов я увидела, как грифон наблюдает за мной, пока я тащу Логана через лес, и я чувствовала его восхищение, потому что я продолжала идти, хотя точно знала, что мы не переживем ночь, если не найдём укрытие.
Я, опуская руку, открыла глаза и посмотрела на него.
– Спасибо, – прошептала я.
– Спасибо, что привёл нас сюда. Спас нас. Ты не обязан был это делать.
Грифон смотрел на меня, и я чувствовала исходящую от него волну гордости.
Нет, он должен был привести нас сюда. Он чувствовал себя морально обязанным помочь нам, так же, как мы помогли его малышу.
Я осторожно погладила кончиками пальцев крыло грифона. Существо тихо фыркнуло, но я заметила, что ему понравилось. Малыш снова толкнул меня головой, поэтому я опустилась на колени и погладила детёныша. Ну и затем все мое внимание переключилось на Логана, который не двинулся с места с тех пор, как мы оказались в пещере.
Грифоны собрались вокруг меня, пока я вытаскивала Логана из сети Ран и, тщательно сложив ту, отложила в сторону. Спартанец не пришёл в себя, даже когда я расстегнула его лыжный костюм и задрала одежду, чтобы проверить рану.
Грубая повязка, которую я «соорудила», пропиталась кровью. Мне удалось осторожно убрать материал с раны. К счастью, кровь уже запеклась. Но я не знала, с какой потерей крови Логан сможет ещё справиться.
Виком я порезала остальные излишки своей одежды на лоскуты, затем, сходив к резервуару, намочила те в горячем источнике. Я думала, вода будет неприятно пахнуть серой, но нет, она пахла свежестью и цветами с нотками ванили. Смоченными лоскутами я стерла засохшую кровь с раны Логана. Птица Рух оставила уродливый разрыв в его боку.
Скорее всего, рану нужно зашить, но я не могу. К слову, рана не казалась воспалённой. Быть может, Логан до утра немного оклемается – по крайней мере, достаточно, чтобы справиться с оставшейся частью пути.
Последние остатки моей одежды послужили в качестве перевязки, затем я укрыла спартанца его одеждой и убедилась, что он удобно устроен на кровати из хвойных иголок и сене. Вдобавок я укрыла его еще и своим спальным мешком. Логан всё проспал. Я убрала его черные волосы со лба, затем наклонилась и поцеловала в щёку.
Логан вздохнул, но не проснулся.
Я отвязала ножны от талии и прислонила Вика к каменной стене, чтобы он мог видеть всю пещеру и нести вахту. То, что меня окружают грифоны, ещё совсем не значит, что Вивиан и Агрона не могут появиться с подкреплением в виде Жнецов и чёрных птиц Рух.
– Поспи немного, – посоветовал Вик, заметивший, как сильно я устала. – Сегодня ночью я подежурю, это на тот случай, если один из этих громадных пушистиков решит действовать на зло.
Услышав это заявление, самый главный грифон фыркнул. Но постепенно существа, окружавшие меня, улеглись на пол, так что тепло их тел соединилось с теплом горячего источника. Нечего было делать, кроме как ждать, что пройдет метель и наступит утро. Поэтому я улеглась и погрузилась в сон, а грифоны, окружавшие нас, согревали нас своим теплом.
Глава 32
Я впала в глубокий сон без сновидений и в какой-то момент снова проснулась. По крайней мере, я полагала, что проснулась, – пока не поняла, что стою посереди пещеры и смотрю на своё собственное спящее тело, лежащее рядом с Логаном. Я моргнула, затем ещё раз, но картина передо мной не изменилась. Осмотревшись кругом, поняла, что грифоны тоже все спят. Видимо я единственная бодрствующая. Ощущение не из тех, которое возникало, когда снился кошмар. Всё казалось... реальным.
– Боже мой, – пробормотала я, повторив недавнюю фразу Вика.
В пещере всё было ровно так же, как и до этого. Грифоны окружали нас со всех сторон, согревая своим теплом, а в стенах светились эти странные золотистые камни. В конце концов, глянув на выход из пещеры, я видела лишь сплошную белую стену: снегопад все так же валил с неба. Но потом хлопья разделились, будто ветер раздвинул их, словно занавески, и в пещере появилась фигура.
Её длинное белое платье было подобно снежинкам, которые кружатся вокруг неё, а ее локоны отливали бронзовым блеском. А за плечами у нее простирались крылья – белые как снег, но мягкие перья не шевелились, даже несмотря на сильный ветер. Фигура просто стояла, скрестив руки на груди, будто терпеливо ждала, что я замечу её. Мы встретились взглядами, и я увидела необычный, яркий цвет её глаз – все оттенки фиолетового и серого, соединяющиеся в насыщенный цвет сумерек.
Ника – греческая богиня победы, смотрела на меня ещё мгновение, после чего развернулась и покинула моё поле зрения. Что ж, если богиня не пришла ко мне, видимо придётся выйти самой.
На цыпочках прокравшись мимо спящих грифонов, хотя, скорее всего в этом не было необходимости, ведь я... ну... я находилась в этом странном мире грёз, а они нет. По крайней мере, я так думала, потому что бодрствовала, а они – спали. Или чем бы это там ни было, то, что я делала, а они нет. Я покачала головой, избавляясь от этих мыслей. Всегда, размышляя о том, насколько реален или не реален этот мир грёз, у меня начинала болеть голова.
Я добралась до входа в пещеру. К моему удивлению снегопад прекратился. На земле, однако, как сахарная глазурь на торте лежало примерно полметра снега. Я вышла на улицу и заметила, что не мёрзну, хотя оставила позади защиту пещеры и тепло грифонов.
Краем глаза уловив движение, повернула в ту сторону. Богиня сидела в нескольких шагах на широком плоском камне, а на её лице светилась улыбка.
– Привет, Гвендолин, – поприветствовала Ника.
Я огляделась. Снег, скалы и сосны, возвышающиеся над нами, выглядели точно так же, как и в тот момент, когда я вошла в пещеру. Я не знала, сколько прошло времени, но скоро начнёт светать, судя по первым серебряным и голубым полосам на небе, переходящими в светлый оранжевый цвет восходящего солнца.
– Привет, – выдавила я. – Значит, мы снова в этом странном сне, да?
Богиня продолжала улыбаться. – Если ты считаешь это сном, то да.
– Уверена, моя голова взорвётся, если я попытаюсь найти другое объяснение.
Богиня рассмеялась, её смех накрыл меня, словно высокая, тихая мелодия музыкальной подвески, раскачивающейся на тёплом ветерке. Ника похлопала по камню рядом, поэтому я прошла туда и села. Несколько мгновений мы сидели молча.
– Итак, – начала я. – Значит ли это, что мы с Логаном спустимся с этой горы живыми?
– А зачем тебе думать о чём-то другом?
Я пожала плечами. – Ну, совсем недавно не было ничего ясно на этот счет. Учитывая весь снег и рану Логона, и то, что я пыталась стащить нас обоих с горы. Не особо забавная прогулка.
– Нет, вероятнее всего нет, – пробормотала Ника. – Но ты сделала всё необходимое.
– Что ты имеешь ввиду?
Богиня не ответила. А просто встала. – Пойдём, – позвала она. – Давай прогуляемся.
Растерянно я последовала за богиней глубже в лес. Ника, казалось парит словно облако над снегом, и я заметила, что она не оставляет следов на белом покрывале. Я повернулась и увидела, что и от меня следов не остается. На самом деле я даже не чувствовала холода на ногах. Жутко. У меня по спине пробежала дрожь, посему я поспешила догнать богиню.
Ника остановилась на краю большой поляны, и я осторожно встала рядом.
Вокруг нас возвышались сугробы, местами до метра высотой, но на поляне, по какой-то причине, цвели полевые цветы. Их зелёные стебли выглядывали из-под снега, а голубые, розовые, фиолетовые и серебристые лепестки сверкали словно драгоценные камни, которые кто-то бросил на белый мраморный пол.
В центре поляны стояла женщина. Её длинный бархатный плащ был тёмно-зелёного оттенка, как и сосны вокруг, а вот края материала переливались всевозможными цветами: розовыми, синими оттенками, фиолетовыми, красными, серебряными и золотыми. Женщина была симпатичной, не такой красивой, как Ника, но её лицо было мягким и добрым, хотя губы выдавали молчаливую печаль. Её чёрные волосы были довольно короткими, а кончики немного закручивались вовнутрь. Кожа ее была столь бледна, как снег, из-за чего глаза казались ещё зеленее. Что-то в чертах её лица было мне знакомо, будто я уже видела её прежде, хотя никак не могла вспомнить: где и когда.
Все то время, пока я за ней наблюдала, женщина прогуливалась по поляне. На ней было обуви, но, казалось, снег ей нипочём, и она так же не оставляла на нем следов. Опустив голову, женщина тихо что-то бормотала, словно разговаривала с ковром из полевых цветов под ногами. Я не слышала слов, но цветы, казалось, реагируют на её голос. Стебли поворачивались, а яркие лепестки тянулись навстречу женщине, будто бы пытались показать свою лучшую сторону, чтобы угодить ей.
– Кто это? – прошептала я.
– Это, – ответила Ника, – Эйр.
Так вот почему её лицо казалось мне таким знакомым. Я видела её на рельефах и в виде статуи в руинах.
– Скандинавская богиня-целительница?
Ника кивнула. – Эйр – одна из моих самых старых лучших подруг – и самый наш сильный союзник.
Мы продолжили наблюдать дальше за прогулкой Эйр, шедшей через полевые цветы. Внезапно по снегу пронеслась тень, и с неба спикировал грифон – тот самый, который спас нас с Логаном от метели. Не знаю, как я это поняла, но была в этом уверена.
Грифон низко поклонился Эйр, затем осторожно сорвал клювом из-под снега несколько полевых цветов и преподнёс ей, точно так же, как на рельефе, который я видела в руинах – рельеф, на котором росла амброзия.
Эйр улыбнулась и прежде чем взять цветы из клюва, ответила на поклон существа. Она поднесла цветы к своему лицу и глубоко вдохнула. Может быть, мне только показалось, но у меня было почти такое чувство, будто в этот момент я ощущаю тот же запах, что и она – сладкий аромат цветов наряду с ледяной свежестью.
Эйр что-то прошептала грифону, и тот поднялся в воздух, затем подлетел к близлежащему дереву и что-то схватил с верхушки. А мгновение спустя снова приземлился на поляне. Эйр наклонилась вперёд и вытащила из его клюва зелёное растение немного похожее на ветку омелы. Затем богиня обернулась. Её зелёные глаза искали мои, и снова я поразилась доброте, сквозившей в чертах её лица. От неё это чувство исходило точно так же, как от Ники победоносная сила. Эйр приближалась медленно, грифон же следовал за ней.
– Не так много на свете вещей, которые Эйр любит сильнее своих полевых цветов, – поделилась Ника. – И грифоны одни из них.
– Значит, это грифоны Эйр? – спросила я. – Как волки Фенрир и Немейские охотники, и Маат-гадюки?
Ника кивнула. – Именно так, хотя мало кто из смертных еще помнит истинное имя грифонов, точно так же, как они забыли, что Эйр не только богиня-целительница, но и также богиня милосердия. Эйр всегда любила этих существ. Это одна из причин, по которой она построила свой дом здесь, на вершине горы, – чтобы существа могли гнездиться поблизости, в то время как она приглядывает за ними.
– Почему ты всё это мне рассказываешь?
Ника улыбнулась. – Сейчас увидишь.
Между тем Эйр и грифон уже стояли перед нами. Богиня склонила голову на бок, казалось, её зелёный взгляд пронзает меня насквозь, будто она могла раскрыть все тайны души, просто посмотрев на меня. А может и могла. Я выпрямилась, чтобы не задрожать, пока она так разглядывает меня.
– Теперь я вижу, – сказала она, её голос звучал как нежный ветерок в полевых цветах. – Вижу, почему ты так доверяешь ей. Она решительная. Молодая, но очень сильная.
Улыбка Ники стала шире, и на мгновение я почувствовала себя щенком в витрине магазина, которым обе восхищались. Будто я только что исполнила какой-то трюк, чтобы завоевать их благосклонность. Хотя я и понятия не имела, что бы это могло быть.
Эйр продолжала смотреть на меня, будто ждала, что я что-то скажу.
– Э... спасибо. Благодарю вас, богиня. Это был очень приятный комплимент.
– Это не комплимент, а констатация факта, – она склонила голову на бок. – Иногда мне кажется, что я никогда не смогу понять смертных.
Их взгляды такие странные.
Грифон одобрительно гаркнул, а я задавалась вопросом, что не так в моих словах. Но богиня выглядела скорее задумчивой, чем рассерженной, поэтому я, наверно, не так сильно опростоволосилась.
– Ты оказала одному из моих грифонов милость, – сказала Эйр. – Тем самым став одной из немногих смертных, совершив подобное за долгое-долгое время. Поэтому у меня для тебя есть подарок.
Она взяла полевые цветы и ветку омелы в руки и начала скручивать их друг с другом, словно собиралась сплести из зелёных стеблей и красочных цветков цепь. Яркий, серебристый свет мерцал меж её пальцев, будто растения своего рода металл, который богиня обрабатывала. Свет был таким интенсивным, что от него заболели глаза, но я не осмеливалась отвести взгляда.
– Вот, – сказала Эйр несколько мгновений спустя. – Дело сделано.
Что-то лязгнуло, и я почувствовала небольшую тяжесть на руке. Опустив взгляд, я увидела, что на моём правом запястье появился серебряный браслет. Сама цепь состояла из ветвей омелы, с которых свисало несколько небольших листьев. В целом он напомнил чарм-браслет, который Карсон подарил какое-то время назад Дафне.
Браслет прикасался к моей коже, и я ожидала, что включится психометрия – но этого не случилось. На самом деле от браслета я не почувствовала вообще никаких вибраций – только ту же успокаивающую, приветливую силу притяжения, которая была присуща Эйр.
Я с любопытством взяла в руки один из цветков. Он был маленьким, серебряным и скорее похож на листок, чем на цветок, но форму я узнала. Я подняла взгляд. Листья были точь-в-точь с теми, что покоились на голове Ники. Лавр – символ победы.
– Лавр – своеобразное растение, – сказала Эйр. – А серебряный лавр встречается крайне редко. Я единственная, кто ещё выращивает его, но даже это почти забыто – как, впрочем, и его свойства. Омела тоже очень могущественное растение, хотя люди сегодня используют её только как предлог для поцелуя.
Богиня поморщилась, будто эта идея ей совсем не нравилась, но затем она заколебалась.
– И какие же это свойства? – поинтересовалась я, потому что мне показалось, будто она хочет, чтобы я спросила.
– Серебряный лавр можно использовать для исцеления даже самых серьёзных ран, – сказала Эйр. – Или для убийства самого могущественного врага. В некоторых случаях серебряный лавр может убить даже самих богов.
У меня перехватило дыхание, и я ухватилась за серебреный листок так крепко, что края метала врезались в кожу. Она сказала... она имела ввиду... что я, возможно, смогу убить листьями лавра Локи?
Когда Ника показала мне артефакты на фреске на потолке библиотеки Древности, я думала, что держу в руке серебряную стрелу или копьё – какое-то оружие, которое поможет мне убить злого бога. Но что, если я видела этот браслет? Что, если он – часть ответа? Я кинула взгляд на Нику, и богиня кивнула, будто знала, о чём я сейчас думаю. Скорее всего, так и было. Как всегда.
– Ещё один интересный аспект серебряного лавра в том, что его сила исцелять или разрушать зависит от воли и намерения его пользователя, – продолжила Эйр. – Поэтому тщательно обдумай свои действия, Гвендолин Кассандра Фрост. Так как твой выбор повлияет на всех нас.
Сверля меня взглядом, она протянула руку, будто хотела попрощаться. Я колебалась, но затем быстро прикоснулась к её пальцам. На мгновение меня окутало могущество, и я почувствовала неземную доброту по отношению ко всем существам: маленьким и большим, её любовь к грифонам и радость, когда смертные использовали её полевые цветы для исцеления больных и раненых.
Но я также почувствовала её абсолютную безжалостность. Как и победа, милость может быть большой и в то же время ужасной. Одарить милостью, принять её, отклонить, попридержать – всё это имеет свою цену, которую кто-то должен заплатить. В этот момент я поняла, что Эйр по-своему холодная, ужасная, прекрасная и могущественная, как Ника – как все боги и богини, включая Локи.
Но вот Эйр разжала пальцы, и чувства исчезли, хотя я до сих пор ощущала успокаивающие, дружелюбные вибрации браслета на запястье. Я смотрела на металлические листья на цепочке, которая скорее была похожа на вьюнок, и задавалась вопросом, получила ли Ника венок из лавров, который был на богине победы, от Эйр.
И так же мне было интересно, что делать с серебряным лавром, которым я теперь обладаю. Как могут листья, которые выглядят так незамысловато, кого-то исцелить? Или убить бога? Как я должна их использовать? Они – ключ к уничтожению Локи и окончанию войны Хаоса? Или служат для какой-то другой цели? И какое место занимает омела, если она вообще имеет какое-то значение?
Эти вопросы и ещё десяток других были готовы сорваться с языка, но Эйр с грифоном уже возвращались в центр поляны. Снова богиня склонила голову, и полевые цветы потянулись к ней навстречу. На лице Эйр появилась слабая улыбка, пока она что-то шептала им и грифону.
– Пойдём, – сказала Ника. – Она подарила тебе тот единственный подарок, который могла. Теперь нам следует оставить Эйр в покое, она меня попросила.
Мы вернулись, пройдя через лес, обратно в пещеру. Но вместо того, чтобы зайти внутрь, я посмотрела сначала на браслет, затем на Нику.
– Ты всегда ведешь какую-то игру, не так ли? – я не смогла подавить горечь в голосе.
– Что ты имеешь ввиду?
Я вскинула руки вверх. – Я имею ввиду вот... это. Всё это. Меня. Моих друзей. То, что мы приехали сюда. Что Жнецы отравили Никамедиса. Ты всё спланировала, да? Чтобы я приехала сюда и Эйр могла дать мне лавр и омелу.
Ника покачала головой.
– Я ничего не планировала, Гвендолин. То, что библиотекаря-спартанца отравят было предопределено. Ты и твои друзья сделали свой выбор добровольно. Как делали всегда.
Я просто не понимаю, как с одной стороны вещи могут быть предопределены, в то время как в других вопросах мои друзья и я имеем свободу воли. Уже только размышляя об этом, у меня начинает болеть голова. Всё же я продолжила сердито смотреть на богиню. Здесь скрывается больше, чем она рассказала, поэтому я позволила увидеть ей вопросы и подозрения в моём взгляде.
Мгновение спустя она медленно кивнула.
–Я признаю, что... лелеяла надежду, что ты проявишь себя перед Эйр. Что покажешь ей доброту своего сердца, – объяснила Ника. – Она пребывала... в нерешительности по поводу того, вмешиваться ли ей в борьбу Пантеона против Локи или нет. Ты убедила её дать оружие, которое нам нужно. Которое нужно тебе.
Я снова посмотрела на серебряные листья лавра.
– Оружие? Значит, так я должна убить Локи? С помощью вот этого? Я думала, что мне нужно найти копьё или что-то другое – эту загадочную, призрачную вещь с фрески в библиотеке Древности.
Ника покачала головой.
– Этого я тебе сказать не могу, Гвендолин. Я только могу дать тебе орудия, которые понадобятся для сражения с Локи и его Жнецами. Как ты используешь эти вещи – только твоё решение.
– Конечно, ты не можешь ничего сказать, – проворчала я. – Потому что в таком случае всё было бы очень просто. И имело бы слишком много смысла.
Богиня продолжала смотреть на меня.
– Называй это как хочешь, – пробормотала я наконец. – Для меня это звучит, как игра богов.
– Война и есть ужасная игра, Гвендолин, – ответила богиня. – С победителем... и проигравшим.
Я не сказала, что мне надоело быть частью ее игры – и что трюки Жнецов тоже до чёртиков мне надоели. Если Ника ещё этого не поняла... что ж, тогда она не так умна, как я думала – и не так могущественна. Но в конечном итоге я могла лишь спрятать браслет под рукавом лыжного костюма. Я прибавлю это к списку тех вещей, которые должна расследовать.
Иногда у меня возникало такое чувство, что в эти дни я проводила больше времени в библиотеке, чем Никамедис. Моё сердце сжалось при мысли о нём. Я задавалась вопросом, как он себя чувствует – и жив ли еще вообще.
– Я знаю, что ты сердишься на меня, Гвендолин, – сказала Ника. – Но выиграть эту войну не так-то просто, особенно у такого злого противника, как Локи.
Я вздохнула. – Я знаю. Мне просто не нравится, что я нахожусь в самом эпицентре. Знаешь ведь, что я никогда этого не хотела?
– Знаю, – отозвалась она. – Я тоже не желала для тебя такого. Но ты должна выполнить своё задание.
