Текст книги "Холодная тьма (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Эстеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Вдруг я почувствовала сильную усталость от всего, особенно от непонятных переполняющих меня чувств, я встала и схватила свою серую сумку.
«Куда ты»?– спросил Карсон.
Другой смех, эхом пронеся через всю столовую, когда другая девушка начала лебезить перед Логаном. Этот звук усилил мою головную боль. – «В тихое место, где ты не сможешь взять автограф».
Глава 8
Остаток дня тянулся непомерно долго, но, в конце концов, настало время для моего последнего, шестого урока, миф истории. Я как раз только скользнула на своё место позади Карсона, и тут же раздался звонок.
Минуту спустя в класс вошла профессор Метис и закрыла за собой дверь. Бронзовая кожа, коренастое тело, серебреные очки, чёрные волосы, стянутые сзади в густой узел. Метис выглядела так же, как всегда, хотя сегодня её глаза выглядели тускло и устало, а её плечи поникли от изнеможения. Дафна, может, и вылечила Карсона вчера, но Метис была ответственна за врачевание всех других студентов, которые были ранены. Казалось, что профессор всё ещё чувствует последствие атаки, так же, как и все остальные.
Метис прошаркала в класс и разложила несколько бумаг на подиуме, который был почти таким же высоким, как она. Потом она обратила своё внимание на студентов.
«Я уверенна, вы уже все слышали о нападении Жнецов», – сказала она. -»О студентах, которые были убиты, те, кто были ранены и другие, которые сражались со Жнецами».
Глаза Метис сфокусировались сначала на Карсоне, потом на мне, и все другие студенты тоже повернулись, чтобы посмотреть в нашу сторону. Карсон вздохнул, я же немного сильнее съёжилась на моём стуле. Не знаю, почему Метис сделала из меня своего рода героя, хотя я знала, что не была им, и никогда не буду.
«Студенты в Колизее были все очень храбрыми», – сказала Метис. – «И мы все можем из того, что случилось, чему-то научится. Каким бы ужасным не было нападение, это напоминает мне и другим профессорам, что мы здесь делаем. Учим вас – всех вас – каким образом лучше использовать вашу магию и способности, чтобы защитить себя и своих близких, и уметь сражаться против Жнецов, если вам когда-нибудь не повезёт и вы встретитесь с ними, как это случилось с вашими одноклассниками».
Профессор переводила взгляд с одного ребёнка на другого, пока наконец её зелёные глаза не встретились с моими. Спустя момент, я опустила свой взгляд. Всё, что я хотела сделать, было забыть то, что я видела вчера, хотя знала, что никогда не смогу этого сделать.
«Я хотела сегодня устроить контрольную работу об артефактах, которые вы должны были посмотреть в Колизее во время зимних каникул», – сказала Метис. – «Но это кажется мне не справедливым, учитывая обстоятельства».
Все вздохнули с облегчением. Контрольные работы Метис всегда были сложными, независимо от того, сколько ты выучил.
«Вместо этого, мне бы хотелось, чтобы вы открыли свои книги на странице 269», – сказала Метис. – «Сегодня мы обсудим уникальную архитектуру, которую можно найти на территории академии».
Архитектуру? Это звучало совершенно скучно, но я открыла соответствующую страницу и обнаружила что смотрю на библиотеку древностей. Чёрно-белая фотография делала здание ещё более тёмным и зловещим, чем оно обычно выглядело.
«Мы начнём с библиотеки, так как это самое большое здание на территории кампуса», – начала Метис. – «Как вы видите, в библиотеке имеется ряд балконов, и конечно же есть ещё башни и крыша ...»
В течение следующих тридцати минут, Метис говорила обо всём, начиная с различных особенностей библиотеки, об архитектурным стиле, кончая примерной стоимостью золота и драгоценных камней, которыми были покрыты фрески, находящиеся во внутренней части купала. Ответ: Примерно пять миллионов баксов. Кроме этого, смешного, факта для воров, вся информация была серьёзной, абсолютно скучной до зевоты, и мне пришлось ущипнуть себя несколько раз, только чтобы не заснуть. Я только что хотела снова отключится, как Метис наконец перешла на немного более интересную тему.
«Теперь давайте обсудим разные статуи, которые можно найти в библиотеки», – сказала она. – «Пожалуйста, переверните на следующую страницу 273».
Зашелестели страницы, и ещё раз я обнаружила, как смотрю на другую чёрно-белую фотографию. Только на этот раз это были снимки крупным планом двух грифонов, которые охраняют наружную лестницу библиотеки древностей.
В моей книги истории они выглядели так же дико, как и в реальной жизни. Грифоны сидели прямо, держали высоко свои орлиные головы, а крылья порядком расправили за огромными львиными телами, как будто готовы всегда отсалютовать – или чтобы схватить кого-нибудь своими крючковатыми клювами и острыми когтями.
Когда я смотрела на страницу, фотография начала расплываться и таять, как чернила, которые ещё не высохли, и которые легко можно было размазать. Я вздохнула. Ну вот, опять. Статуи и так, сами по себе были достаточно жуткими. Мне не нужно было, чтобы начала действовать моя психометрия и сделала так, чтобы они выглядели ещё более реалистичными и страшными, чем уже были. Но это было как раз то, что случилось. Иногда мой дар цыганки выходил из-под контроля и заставлял меня видеть вещи, которые были не реальны. Я точно не знала, почему так случалось.
Хотя я знала, что сейчас случится, я не могла по-другому, и смотрела, как грифоны на фотографии начали двигаться, выгибаться и потягиваться, как две кошки, которые проснулись от длинной зимней спячки. Грифоны изгибали свои тела туда-сюда, их львиные хвосты хлестали справа влево, их когти высовывались наружу и снова возвращались назад, они открывали, визжа, клювы и закрывали их с громким лязгом. Потом головы существ повернулись в мою сторону, их суженные, без веков глаза уставились с фотографии на меня. Грифоны начали преследовать меня, как будто я была их выбранной добычей.
Я затрясла головой. Грифоны вернулись назад в своё первоначальное положение, а фотография стала снова нормальной. Осторожно я откинулась назад, подальше от моей книги истории, отвернув взгляд от грифонов. Жутко.
«Как и все статуи на территории кампуса грифоны это стражи», – продолжила Мерис свою лекцию. – «Это то, что они символизируют: защиту, самоотверженность, преданность высшей цели».
«Вы имеете ввиду как и сфинксы, расположенные по обе стороны главных ворот»? – спросила амазонка с другого конца комнаты. – «Те, которые якобы вырываются из оболочки камня и нападают, если Жнецы пытаются проникнуть на территорию кампуса? Это то, что должно случиться, правильно»?
Метис кивнула головой. – «Именно так. Все статуи, включая грифонов и сфинксов, пропитаны магией и защитными чарами, чтобы охранять территорию кампуса и удерживать Жнецов от вторжения. Даже если Жнецы каким-то образом пройдут через внешнюю защиту и предпримут атаку, статуи всё равно забьют тревогу, сирену, которая предупредит всех на территории кампуса о том, что происходит.
Я заметила, что профессор не ответила точно на вопрос девушки о том, действительно ли сфинксы оживут или нет, и разорвут Жнецов в клочья. После того, как я увидела, что Жницы сделали в Колизее, я надеялось, что именно это и случится. Я слишком много проводила время с Виком – я становилась такой же кровожадной, каким был меч.
«Что же, нечего нет абсолютно надёжного, но я хочу, чтобы вы все знали, что вы в безопасности в академии, насколько это только возможно», – сказала Метис. – «Вот почему я хотела поговорить о статуях сегодня и упомянуть, что весь персонал посвятил себя вашей защите, тем более, сейчас, после трагедии в Колизее».
Один за другим, Метис снова посмотрела на всех студентов, прежде чем её взгляд, в конце концов, встретился с моим. Мне хотелось верить профессору, правда, но то, что я увидела вчера, на что способны Жнецы, я знала, никто из нас не был в безопасности, даже за толстыми стенами миф академии.
«А теперь, о вашем новом сочинении».
Прозвучал хор стонов, но Метис проигнорировала их.
«Насчёт вашего нового сочинения. Я хочу, чтобы вы выбрали статую, провели о ней исследование, и написали отчёт о её истории, архитектуре и так далее», – сказала она. – «Я ожидаю несколько источников и полную биографию. Из настоящих книг в библиотеке, пожалуйста, а не какие-нибудь псевдо-мифологические цитаты, которые вы нашли на профильной странице вашего друга».
Ещё больше стонов пронеслось по комнате, но прозвенел звонок, заглушая их. Другие дети встали и начали складывать свои вещи, но я оставалось сидеть, мой взгляд снова вернулся к книге по миф-истории и фотографии в ней.
Грифоны, решила я. Я напишу свой доклад о грифонах. Настало время покончить с этим странным, параноидальным страхом, который у меня был к ним, и ко всем другим статуям.
Кроме того, мне нужно было писать о чём-то, чего я боялась, потому что это был единственный путь оставаться достаточно долго бодрой, чтобы закончить это задание.
После урока я ещё хотела подойти к Метис, спросить её, выяснили ли Никамедес и тренер Аякс что-нибудь о Жнецах, которые напали на Колизей. Кем они на самом деле были, где они могли скрываться, и была ли девчонка Жнец с ними. Я так же хотела спросить Метис, что она и другие хотели предпринять насчёт кинжала Хейльхайма – хотели ли они организовать группы, чтобы начать обыскивать библиотеку. Профессор позволила сохранить мне карту оригинал, на тот случай, если я получу от неё ещё больше вибраций, но она сделала ещё несколько копий, чтобы Никамедес, Аякс и, возможно, Равен могли её изучать.
К моему удивлению профессор упаковала свой портфель и вышла из класса, прежде чем это сделала половина студентов. Я задавалась вопросом, куда она так торопится, но я не хотела выглядеть полной дурой, проталкиваясь сквозь толпу, гонясь за ней и расспрашивая.
Так что я влилась в поток студентов, которые спешили в коридор, протиснулась через ближайшую дверь на улицу и спустилась вниз по ступенькам, направляясь в здание английской истории. В Сайпресс-Маунтин было холодно, даже для января, и морозный ветер пронизывал тяжёлый, в фиолетовую клеточку, материал моего пальто, как иголки. Если уж мы должны были выносить арктический холод, то, по крайней мере, должен был лежать снег, но конечно его не было. Я не знаю, почему это привело меня в такое сварливое настроение, но так случилось.
Я вытащила перчатки из карманов и одела их, потом обернула серый шерстяной шарф с его блестящими снежинками вокруг шеи. Так же натянула подходящую к нему шапку на свои развивающиеся волосы, но дополнительная одежда не помогла так, как должна была бы помочь.
Всё ещё раздумывая о холоде, Метис и девчонке Жнице, я покинула верхний двор, зашагала вниз по склону, и быстро пересекла нижние дворы. Я засунула свой подбородок под шарф и продолжала идти дальше, пока не достигла окраины кампуса и стену в двенадцать футов высотой, которая отделяла миф-академию от внешнего мира.
Железные решётки на воротах возвышались передо мной, точно напоминая, где я находилась – и то, что я не должна была быть здесь. Во всяком случае, ни сегодня. Чаще всего, после обеда я проскальзывала через решётку, шла к автобусной остановке, и ехала вниз в город, чтобы увидеть бабушку Фрост. Но я забыла, что пообещала бабушке сегодня не покидать территорию кампуса из-за нападения Жнецов. Хотя я с удовольствием увидела бы её, но не хотела, чтобы моя бабушка беспокоилась обо мне больше, чем и так уже беспокоилась.
Вздохнув, я взглянула на мои часы. У меня всё ещё было достаточно свободного времени, в которое я не знала чем заняться, прежде чем нужно будет идти в библиотеку древностей отрабатывать мою регулярную смену. Несмотря на холод, я не хотела возвращаться назад в моё общежитие и постоянно раздумывать о Логане, девчонке Жнице, и о том, где моя мама спрятала кинжал Хельхейма, или обо всём другом, чем был занят сейчас мой разум.
Я позвонила Дафне, в надежде, что проведу время с валькирией, но она не взяла трубку. Странно. Моя лучшая подруга была одна из тех одержимых людей, которые всегда отвечали на звонки. Даже тогда, если кто-то написал ей сообщение. Дафна обычно шла напролом, и сразу же звонила в ответ. Я спрашивала себя, что случилось с валькирией. Сначала она выскочила из столовой во время обеда, а теперь не берёт свой телефон. Было не так сложно предположить, что это имело что-то общего с тем, что случилось в Колизее. Только я не могла себе представить, что же это могло быть. Да, нападение было страшным и ужасным, но мы более или менее справились с этим. Это было то, на чём я должна была сосредоточится, или по крайней мере попытаться, хотя мёртвое лицо Самсона Сорензен и других детей всплывали сегодня в моих мыслях чаще, чем один раз.
Так как мне не чем было заняться или какое-то время где-нибудь побыть, я решила побродить на одной из серых, выложенных камнем дорог, которая шла параллельно к стене и посмотреть, куда она меня приведёт. Обычно я шла только прямо к воротам и бежала к автобусной остановки. Я никогда не останавливалась, чтобы выяснить, что было внутри стены, поэтому я выбрала дорогу, ведущую влево, и пошла по ней.
Фиолетовые анютины глазки и другие маленькие зимние цветы, не смотря на холод, боролись за то, чтобы держать свои разноцветные лепестки открытыми. Над ними деревья вытянули свои голые, похожие на скелет ветки во все стороны, создавая, таким образом, тёмные деревянные переплетения, которые отсеивали последние редкие солнечные лучи света. Несколько железных лавочек стояли сзади в тени, а маленький ручей, который протекал рядом с ними, полностью замёрз.
И, конечно же, здесь было ещё больше статуй.
Статуи были сделаны из того же тёмно-серого камня, как и другие, в главных зданиях кампуса, хотя они были гораздо меньше, не более чем два три фута высотой. Не большая группа из них были расположена вокруг каменного пешеходного моста, который пересекал замёрзший ручей. У самой большой фигуры был торс человека, вместе с копытами козла и коротким хвостом. Два рога изворачивались из его каменных волос, и он держал флейту возле губ, как будто всегда готовый заиграть радостную мелодию. Я признала в статуе Пэна, греческого бога пастухов и целой кучи других людей, в зависимости от того, какую книгу миф-истории вы возьмёте в библиотеке.
Несколько других каменных статуй лесных нимф и дриад были расположены вокруг него. Их руки были вытянуты в стороны, а ноги подняты вверх. В руках же они держали цветы. Так, будто они танцевали под несуществующую песню Пэна. Чем дольше я смотрела на них, тем больше мне казалось, что нимфы смотрят прямо на меня. Их глаза сузились в узкие щелки, их губы отступили, показывая зубы, в то время как они раздавили пальцами нежные лепестки цветов.
Я вздохнула и отвернулась. Иногда я думала, что если даже увижу статуй только через сто лет, то и тогда это было бы слишком рано. А теперь для урока Метис мне нужно будет написать дурацкое сочинение о них. Тьфу.
Я продолжила прогулку, проходя мимо ещё большего числа скамеек и статуй. Но что меня удивило, так это тот факт, что в каменной стене, которая окружала академию, находилось ещё несколько ворот. Всё это время я использовала только главные ворота и вторые, немного поменьше возле парковки за спортзалом, но примерно каждые сто метров в стене находились железные прутья. Пара каменных сфинксов охраняла их, восседая над ними с обеих сторон. Я предполагала, что здесь было так много ворот на случай, если студентом нужно будет покинуть территорию кампуса в спешке – например, если Жницы когда-нибудь нападут на академию группой, как они сделали это в Колизее. Мысль об этом скрутила мой желудок.
Не смотря на быстрый шаг, зимний холод и дальше пробирался сквозь одежду и просачивался в мои кости. Я как раз разворачивалась, чтобы возвратиться в свою тёплую комнату в общежитие, как вдруг услышала низкое рычание.
Я замерла. Внезапно мне стало холоднее, чем когда либо, и я спрашивала себя, возможно ли, что этот звук я себе только вообразила, и действительно, по настоящему, на это надеялась. Мой опыт говорил мне, что рычание никогда не означало что-то хорошее. Рычание обычно указывало на большое, страшное существо, такое, как Немейский охотник, которое скрывалось поблизости с намерением разорвать меня своими зубами и когтями. Я была настолько не благосклонна к слишком большим, чёрным похожим на пантеру созданиям – особенно потому, что Жнецы тренировали их быть смертоносными кошечками-убийцами.
Рычание снова раздалось в воздухе, разрушая всякую надежду, что это было только мою воображение или мой цыганский дар сыграл со мной шутку. Медленно я повернула голову вправо и увидела волка Фенрир.
Глава 9
Волк Фенрир лежал, свернувшись на куче листьев с другой стороны ворот, перед которыми я как раз стояла. Существо было даже больше, чем я в высоту, с широким сильным телом и острыми, как бритва зубами и когтями. Его мех был не совсем чёрный, но больше похож на тёмный глубоко дымчатый цвет пепла.
Лохматая шерсть помогала ему слиться с тенью высоких деревьев. В последний раз, когда я видела волка Фенрир, я заметила, что его мех имел красные пряди, выделяющиеся на нём, но я не видела таких в шерсти этого существа. Его глаза были ржавого цвета, хотя этот цвет был намного темнее, того, который я помнила и без жуткого горящего огня, который говорил мне, как сильно волк хотел проглотить меня.
Я разглядывала существо, и мои глаза остановились на его ухе. В правом был вырван маленький уголок, и поэтому я поняла, что это действительно был мой волк. Тот, которого я встретила на лыжном курорте. Тот, который уберёг меня от замерзания, после того, как мы оба попали в лавину, которую привёл в действие Престон. В тот день волк получил этот V-образный шрам.
«Хм, собачка»? – спросила я неуверенным голосом, потому что я никогда не называла волка по-другому. – «Это действительно ты»?
При звуке моего голоса, волк Фенрир вскочил на ноги, и его брыли скривились во что-то, что выглядело как, хм, улыбка. Ладно, это было немного жутко. Обычно мифологические существа были так же рады видеть меня, как я то, что они меня преследовали и при мысли о том, чтобы впиться в меня своими зубами, облизывались. Но этот волк, в самом деле, выглядел радостным из-за того, что я заметила его, будто – будто он ждал, что я пройду здесь.
Волк тихо заскулил и подобрался ближе к воротам, так что листья зашуршали под его огромным телом. Я подошла к железной решётки. Заколебалась, потом просунула руку между прутьев. Волк ходил туда-сюда несколько секунд, прежде чем подойти ко мне и толкнуть своей головой мне в руку.
Как только мои пальцы коснулись его меха, изображения волка начали наполнять мой разум. Видения убийственной лавины, которая чуть не похоронила нас обоих, потом ветка, которая проткнула существу ногу и я вытаскивающая острую палку, чтобы волк мог снова ходить. Так же воспоминание обо мне, борющуюся с Престоном, и как волк помешал Жнецу прицелиться, когда Престон пытался убить меня арбалетом.
Ещё больше изображений проносящихся через мой разум. Снега и деревьев и волка бегущего через лес, вместе с ощущениями существа. Была лишь одна эмоция, и это радость. Чистое, неистовое, интенсивное счастье, что он, наконец, был свободным от Жнецов, которые запирали его, причиняли ему боль, издевались над ним так долго. Слёзы жгли мне глаза из-за интенсивности и глубины бурной радости волка.
Потом у меня в голове возникло изображение другого волка, второго волка Фенрир, хотя у этого не было красного оттенка во взгляде или в мехе. Это должно быть был один из диких волков Фенрир, о который рассказывала Метис, один из тех, кто жил глубоко в горах и которого редко видели члены пантеона. В начале, мой волк был осторожен с этим существом, но вскоре оба стали носиться по снегу вместе. Играть, понарошку бороться, даже во время сна прижиматься друг к другу.
В первый раз я поняла, что мой волк был на самом деле волчицей, и у меня так же появилось чувство того, что он – нет, она – хотела, чтобы я помогла ей.
«Я не понимаю», – пробормотала я, открыла глаза и посмотрела на волчицу. – «Почему ты здесь? Почему ты оставила своего товарища? Ты была так счастлива с ним. Что же ты от меня хочешь»?
Волчица тихо фыркнула, будто не могла поверить, что я была такой дурой. Как-то очень грустно, когда даже мифологическое существо думает, что оно умнее тебя. Волчица отошла и стала ходить перед воротами туда-сюда, будто хотела продемонстрировать себя мне. Я смотрела на существо, удивляясь, что она делает, что она пытается показать мне.
После нескольких секунд, я поняла, что волчица была гораздо толще, чем я помнила, она была раньше – особенно в середине. Я протянула и положила руку на живот существа. Потребовалась секунда, но ещё небольшая вспышка заполнила мой разум, ещё один проблеск, который мне сказал, что волчица больше не была одна.
«О, – сказала я. – У тебя будет щенок ... или что-то в этом роде».
Я не знала сколько из моих слов волчица понимала, но почти казалось, что она кивает головой, как будто хотела сказать: наконец глупая смертная девчонка поняла, что я пытаюсь сказать ей.
Я не знала много о животных, но мне показалось, что волчица была гораздо толще, чем должна была быть, учитывая тот факт, что я видел ее только несколько недель назад. Разве мифологические существа получали своих детей быстрее, чем обыкновенные животные? Не поэтому ли волчища была уже настолько объёмной? Как скоро у неё родиться её щенок? Я не знала ответа на любой из этих вопросов, которые крутились у меня в голове.
«Но я до сих пор не понимаю. Почему ты пришла сюда? Как ты вообще нашла меня»? – спросила я.
Волчица громко засопела и её чёрный нос задрожал.
«Значит ... ты почувствовала мой запах? Ты как-то ... отследила весь мой путь назад, от горнолыжного курорта до сюда»?
Снова волчица кивнула. Ладно, значит, волчица Фенрир последовала за мной. Это было немного странно.
Мои глаза сузились, когда другая мысль пришла мне в голову. – «Ты была перед домом моей бабушки Фрост сегодня ночью? Большой фиолетовый дом с серыми ступеньками»?
Ещё один кивок.
«Почему»?
Вместо того, чтобы кивнуть, в этот раз волчица издала рычащий звук глубоко в горле – такой вид низкого, хриплого рычания, который сказал мне, что она хотела во что-то впиться зубами и не отпускать, пока это что-то действительно не умрёт. Я оставила лежать руку на животе существа, применила мой цыганский дар, пытаясь выяснить, что разозлило её настолько, чтобы издать этот звук, но всё что, я смогла увидеть и почувствовать, был её щенок, который шевелился внутри неё.
Разочарованно, я убрала руку и присела рядом с воротами. Раздумывая. Ладно, волчица Фенрир, которой я помогла несколько недель назад, каким-то образом разыскала меня, и чтобы сделать это, пересекла несколько гор и преодолела много километров. Теперь вышеупомянутая волчица была здесь в Миф академии, беременная и видимо ожидавшая, что я возьму её с собой, будто она была только маленькой корги, вместо мифологического существа с большим количеством зубов, чем у меня мозговых клеток.
Я видела и делала много причудливых вещей, с того времени как стала посещать Миф академию, но это в списке странностей быстро передвинулось на самый верх.
Волчица смотрела на меня, как будто точно знала, что я сейчас думаю. Её уши поникли, и она печально заскулила, что пронзило мне сердце, как меч Жнеца. Я должна была что-то сделать, чтобы помочь ей. Да, может быть существо изначально намеревалось убить меня по приказу Престона, но волчица грела меня после лавины, и она удержала Престона от того, чтобы тот загнал мне в грудь болт арбалета. Я кое-чем была ей за это обязана.
Почему она пришла в академию, хорошо, я не понимала этого. Может быть, она не хотела рожать своего щенка в горах. Может быть, там преследовали её Жнецы. Или, может быть, там случилось что-то ещё, что я совершенно не понимала. В любом случае волчица помогла мне как могла. Я решила, что должна ответить услугой за услугу. Это был правильный поступок.
Но сначала мне нужно было выяснить это с уполномоченными академии, а именно двумя сфинксами, сидящими на каменной стене с обоих сторон железных ворот. Я была так сосредоточена на волчице, что не заметила, что сфинксы в последние несколько минут казалось стали больше и более внушительными, их очертания более чётче и более выраженными, их когти блестели на слабом зимнем солнце, как будто то, что скрывалось под каменной оболочкой, вот вот готово было броситься со стены и разорвать волчицу на куски.
Профессор Метис объяснила мне, что задача сфинксов состояла в том, чтобы удерживать опасность за стенами академии – нехороших существ, таких как Жнецов, Немейских охотников и ну ладно, волков Фенрир.
Я не знала точно, как это работало, так как Джасмин Эштон объяснила, что в Миф академии были и другие Жницы, кроме неё – ребята и профессора. Я полагаю, что у Жнецов были какие-то способы скрыть свою истинную сущность от сфинксов, какие-то лазейки, позволяющие им проходить мимо статуй без нападения с их стороны.
Таких лазеек было много в Мифе, особенно когда дело касалось всего этого магического фокуса-покуса. Но Метис также утверждала, что статуи не ранят меня или кого-либо ещё, кто должен был находиться здесь. Я только надеялась, что они так же пропустят мою новую, пушистую подругу.
«Волчица со мной», – сказала я сфинксам. – «Она не принадлежит к Жницам. Уже больше не принадлежит».
Сфинксы посмотрели на меня сверху, казалось их каменные глаза сузились из-за моих слов, как будто они оценивали, говорила я правду или нет. Я подождала несколько секунд, но ничего не случилось. Сфинксы не вернулись в свою застывшую позу, но они также не ожили, чтобы атаковать волчицу. Вместо этого они продолжали смотреть на меня. Ладно, это выглядело так, как будто мне нужно было сделать следующий ход.
Я протянула свою руку сквозь решётку и помахала волчице.
– Иди сюда девочка. Подойди ко мне. – Волчица несколько секунд ходила туда-сюда, глядя на сфинксов так же, как они на неё. Но, в конце концов, волчица шагнула вперёд. Я зарыла руку глубоко в её лохматой шерсти и осторожно потянула в сторону ворот, ни разу не отпуская её при этом. Моя теория была такой: Если сфинксы не нападают на меня, то, может быть, они не навредят и тому, кого я касаюсь.
Волчица подкрадывалась вперёд и просунула голову сквозь решётку. Может быть, это было моё воображение, но сфинксы, казалось, зашевелились и несколько маленьких обломков камней соскользнули с вершины стены и ударили о железные прутья. Волчица вздрогнула при резком гулком звуке, но я держала руку на её спине и посмотрела на сфинксов.
«Я же вам сказала, она со мной».
Сфинксы продолжали смотреть на меня, но больше никаких обломков камней не падало со стены. Прошло несколько секунд. Когда ничего не случилось, я потянула волчицу, подгоняя её вперёд, прежде чем статуи передумают. Она осторожно скользнула одной из своих передних лап сквозь ворота, потом другой.
«Точно», – прошептала я. – «Они не причинят тебе боли, пока ты со мной». – Волчица снова фыркнула, как будто не верила мне по-настоящему, но она продолжала двигаться вперёд. Решётка была слишком узкой для неё, особенно вокруг живота, но существо проскользнула. в конце концов, через железные прутья на другую сторону, сбив меня при этом с ног.
Затем она плюхнулась на свой зад и стала размахивать длинным хвостом, как будто только что сделала самый клёвый трюк на свете. Может быть, и сделала.
Я посмотрела на сфинксов, которые по-прежнему смотрели на меня, их глаза без век сузились в щелки. – «Спасибо», – сказала я. – «Вы знаете, за то, что не разорвали нас обоих на куски».
Сфинксы ничего не сделали и не сказали, но на секунду я почувствовала, что сила вокруг них пришла в движение– эта древняя сила, которая казалась находится вокруг всех статуй на территории кампуса. Потом она исчезла, и сфинксы снова стали просто камнями. Рядом со мной волчица зарычала, низко и угрожающе, будто показывая сфинксам, что по-настоящему не боится их.
«Пошли», – сказала я, почёсывая ей уши. – «Давай устроим тебя в моей комнате в общежитие, прежде чем кто-нибудь тебя увидит. Страшные каменные сфинксы это одно, профессора же совсем другое». Я встала и побрела между деревьев, с волчицей, прыгающей за мной.
