Текст книги "Холодная тьма (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Эстеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 5
Мы покинули офис и вышли обратно на главный этаж. Тела были убраны, но студенты Мифа, которые выжили в атаке, кучковались в небольшие группы, наблюдая, как мужчины и женщины в черных комбинезонах фотографируют и делаю другие вещи, типичные для криминалистов.
Равен стояла рядом с одной из колонн, наблюдая за сбором доказательств и уборкой.
Некоторые из детей, которые жили в городе или около него, ждали, пока приедут их родители и заберут их домой, в то время как остальные направлялись прямиком в Академию
Я позвонила Бабушке Фрост и рассказала ей, что случилось, и она уже была на пути сюда. Она ранее подвезла меня и Дафну до Колизея, где мы встретились с Карсоном, который приехал на такси из академии.
Логан, Дафна, Карсон и я прислонились к стене Колизея, в стороне от других детей, но и не слишком далеко от них.
Некоторые из студентов все еще плакали или просто сидели на полу с ошеломленным выражением лица. Некоторые, как Эбигейл Роуз, умная Валькирия, которая училась со мной в классе английской литературы, пытались помочь остальным. Эбигейл продвигалась сквозь толпу, раздавая бутылки с водой и платки, успокаивая всех. Она заметила мой взгляд и слегка улыбнулась, что и я сделала в ответ.
Мои глаза просматривали других студентов. К моему удивлению, больше, чем несколько из них, смотрели на меня, и я поняла, что люди пялились на меняи моих друзей.К этому времени все знали, что мы сражались с группой Жнецов и убили нескольких из них. Я полагаю, другим казалось, что мы герои, хотя мы всего лишь пытались выжить.Нам четверым повезло: мы находились в зале с оружием. Если бы мы были на главном этаже, то мы были бы ранены, как и другие, или хуже.
Одна девушка в особенности продолжала пялиться на меня. Она была примерно моего роста, ее тело было худощавым и сильным. Ее волосы были глубокого темно-рыжего цвета и завивались, как сумасшедшие, как и мои, но у нее были самые невероятные золотые глаза, как будто два идеальных топаза были вставлены в ее лицо.
Даже с красным носом, запачканным лицом и слезами, скользящими вниз по ее щекам, она была довольно красива. На ней была дизайнерская одежда, как и на всех детях в Мифе, но она продолжала тянуть рукава, как будто ее рубашка была слишком узкой, хотя она свободно висела на ее плечах.
Девушка заметила, что я на неё смотрю. Её щеки вспыхнули, и она отвела взгляд.
– Кто это? – Спросила я, повернув свою голову в сторону девушки.
Дафна посмотрела через мое плечо. – О, это ВивианХоллер. Она тоже студентка второго курса. Амазонка, я думаю. Она дружит с Саванной и Талией.
– Я не думаю, что видела её раньше.
Дафна пожала плечами. – Вивиан вроде тихоня, насколько я знаю. Говорит мало, читает много, получает хорошие отметки, но не слишком хороша с оружием. Вроде тебя, Гвен.
– Гм, спасибо,– сказала я сухо.
Дафна закатила глаза и положила свою голову на плечо Карсона. Она не позволила группе компьютерщиков отойти от нее после атаки больше, чем на несколько шагов.
Карсон прижал Дафну к груди, и несколько розовых магических искр сорвались с ее пальцев и замерцали в воздухе между ними. Неважно, что случилось сегодня, по крайней мереКарсон был в порядке. Я не знаю, что делала бы Дафна, если бы он умер. Я не знаю, что делала бы я.
Логан схватил меня за руку и потащил подальше от остальных.
– Ты знаешь,не так я хотел начать школу, – сказал Логан. – И не так я представлял вновь встретиться с тобой после каникул, Цыганочка.
Он подарил мне небольшую, грустную улыбку. Нет, сегодня ничего не пошло так, как я надеялась.
– Я тоже. – Я закусила губу. – Ты– ты думаешь, это моя вина? Нападение?
Логан нахмурился. – Почему ты говоришь такое?
Мой желудок перевернулся, но я втянула воздух и заставила себя выдавить эти слова: – Потому что я еще не нашла кинжал Хелхайма, как того хочет Ника.Возможно, если бы я уже нашла его, ничего из этого не произошло бы. Возможно, сегодня никто бы не пострадал. Возможно, Карсон бы не был на волоске от смерти. Возможно– возможно, Самсон и другие дети были бы живы.
Спартанец положил свои руки на мои. Жар его тела отгонял прочь холод, просочившийся в мои кости. – Это безумно, и ты это знаешь, Цыганочка. – Ничто из этого не твоя вина. Так было с того времени, как другие боги заточили Локи в тюрьму. Жнецы пытаются спасти его, и они убивают воинов, как и мы с тех пор.Даже если бы они не искали кинжал, они, вероятно, все равно пришли бы сегодня, чтобы напасть на других студентов и украсть артефакты. Поэтому даже не на секунду не думай, что что-либо из этого – твоя вина.
Я кивнула, хотя не верила ему до конца. Не важно, что он сказал, я не могла перестать думать, что если только я была бы умнее, я бы уже нашла кинжал. Если только я была бы быстрее, я могла бы не допустить, чтобы Карсона ранили. Если только я была бы сильнее, я могла бы убить Жницу и отомстить за маму.Если бы только...
Иногда я думаю это самые ужасные слова в мире.
Логан заключил меня в объятия. Я опустила голову на его плечо, и он обвил свои руки вокруг меня.
– Сучка,– пробормотал голос позади меня.
Все еще находясь в объятьяхЛогана,я подняла голову и обернулась, чтобы увидеть Саванну Уоррен, смотрящую на меня. Саванна была прекрасной Амазонкой с великолепными зелеными глазами и рыжими волосами, которые спадали по ее спине, как медный водопад.
Она также была бывшей девушкой Логана, той самой, с которой он расстался перед каникулами.
Саванна сжимала в руках две бутылки воды, и ее пальцы ухватились за одну из них так, будто она хотела бросить ее в меня.С ее скоростью Амазонки, она могла ударить меня этой бутылкой по голове даже до того, как я поняла бы, что она бросила ее, и могла бы думать о том, что бы уклониться.
Благодаря сплетням, ходившим по кампусу перед каникулами, я знала, что Саванна винит меня в том, что Логан расстался с ней.
Я предположила, у нее есть право чувствовать себя таким образом. В конце концов, я потребовала, чтобы Спартанец поцеловал меня или отпустил, во время Зимнего Карнавала, куда студенты ездили за несколько недель до каникул.Я думала, ничто не сможет заставить меня чувствовать себя хуже, чем уже было, но затем я увидела боль, заполнявшую лицо Саванны по мере того, как она смотрела на Логана, обнимавшего меня.
Я знала эту боль– это была та же самая, острая, тоскующая боль, которую я испытывала каждый раз, когда видела, как Логан целует другую девушку. Я всего лишь хотела, чтобы Спартанец заботился обо мне, как я заботилась о нем. У меня никогда не было намерений причинить боль Саванне, но я причинила.
Я превращала все в полный бардак. Я выступила из объятий Логана, хотя уже было слишком поздно.
– Саванна?– мягким голосом позвала Вивиан со своего места на полу в нескольких футах от нас.
Амазонка смотрела на меня еще пару секунд, а затем зашагала к своей подруге. Она передала Вивиан бутылку воды, которую та открыла трясущимися руками и стала пить большими глотками.Немного воды разлилось на рубашку Вивиан, и Саванна передала подруге пару салфеток, чтобы промокнуть. Все же, каждые несколько секунд рассерженные глаза Саванны впивались в меня.
Логан вздохнул: – я поговорю с ней.
Я покачала головой: – Нет, она имеет право злиться на меня.
– О да, она имеет,– донесся до меня другой голос. – Потому что все знают, как Логан сходит с ума по тебе, Гвен. Причина– это почти легенда в Мифах. Как Цыганка приручила дикого, плохого Спартанца.
Шаги зазвучали позади меня, и Морган передвинулась, чтобы стоять рядом. Она смотрела на Саванну, которая все еще глядела на меня и тихо разговаривала с Вивиан.
– Осторожно, Цыганка– пробормотала Морган. – Саванна может выглядеть милой и невинной, ну у нее характер Амазонки. Она не та, с кем тебе хочется иметь дело. Знаешь, если будешь продолжать в том же духе, то довольно скоро превратишься в меня. Школьную шлюху, которая ходит вокруг и крадет чужих парней.
Валькирия издала резкий, уродливый смешок, и несколько зеленых искр зашипели вокруг нее. Морган имела такую репутацию за то, что она спала с каждым парнем, который положил на нее глаз, но все стало еще хуже после того, как все узнали, что она спуталась с парнем лучшей подруги.
Я никогда не была уверена, как много Морган помнила о ночи, когда Жасмин пыталась принести ее в жертву Локи. Жасмин использовала мощный артефакт, называемый Чашей Слез, чтобы в сущности превратить Морган в безмозглую марионетку, и Морган утверждала, что не знает, что случилось.Но я догадывалась, что она помнила все, что Жасмин сделала с ней, потому что Морган с тех пор изменилась. Она больше не казалась такой холодной и жестокой, и она даже помогла мне во время Зимнего Карнавала, когда я решила проникнуть в комнату другого ученика.
Сейчас Валькирия была почти тем, с кем я могла бы дружить, потому что она прошла через некоторые из тех ужасных вещей, что и я.
– Я не считаю тебя школьной шлюхой, Морган,– тихо сказала я.-я думаю, ты подтвердила это сегодня, когда Жнецы атаковали. Ты знала, что ты не мола сразиться с ними в одиночку, поэтому, вместо этого, ты спряталась. Я думаю, ты действительно смелая и умная.
Валькирия с удивлением уставилась на меня. Спустя секунду, ее глаза сузились, но на ее лице был намек на улыбку.– Знаешь что? На самом деле, ты неплохая, Гвен.
Морган направилась к другой стороне Колизея.Мягкое фырканье привлекло мое внимание, и я поняла, что Саванна все еще смотрела на меня. Она, должно быть, услышала комментарий Морган о том, что Логан сходит с ума по мне, потому что злость вновь скрутила лицо Амазонки.
Но самым странным было то, что глаза Саванны светились красным.
Хорошо, хорошо, итак, они не светились действительно, но мне показалось, будто частица огня вспыхнула в ее глазах в течение краткой секунды, похожая на жуткий темно-красный цвет, который у меня ассоциируется со Жнецами.
Я моргнула. Также внезапно, как и появилась, красная искра исчезла, и лицо Саванны снова стало нормальным, заставляя меня задаться вопросом, не вообразила ли я это. Я потерла голову, которая внезапно заболела.
– Гвен!– раздался знакомый голос. – Гвен!
Я встала на носочки. Старая женщина пробиралась сквозь толпу людей в Колизее. Она выделялась своей лавандовой шелковой блузкой, черными брюками и черными туфлями с загнутыми носками, как у джина, который каким-то образом сбежал из ее бутылки.Шелковые платки покрывали ее тело, развеваясь вокруг нее волнами пурпурного, серого и зеленого. Серебряные монетки звенели вместе, словно музыкальная бахрома на концах ее платков, шум отзывался эхом до потолка и спускался обратно.Пальто свисало с ее плеч. Оно подчеркивало седой цвет ее густых волос, хотя ее глаза блестели ярко-фиалковым на морщинистом лице– таким же фиалковым, как и мои.
Да, моя бабушка, ГеральдинаФрост, должно быть, выделялась в кровавом хаосе музея, но ее вид не мог сделать меня счастливее.
Бабушка заметила меня и поспешила в моем направлении.
Я оторвалась от Логана и бросилась в ее раскрытые руки. – Бабушка!
Она крепко обняла меня. – Все в порядке, моя тыковка. Теперь я здесь. Все будет в порядке.
Я не знала, будет ли что-нибудь в порядке, но я закрыла глаза и обняла ее даже крепче, притворяясь, что в этот момент все именно так.
Бабушка обнимала меня в течение нескольких минут перед те, как наконец отпустить меня, затем она посмотрела на Логана, который стоял позади меня.
– Я так полагаю, это тот самый Спартанец, про которого ты так много рассказывала?– она улыбнулась. – Ну что ж, он даже красивее, чем ты говорила. Ты меня удивляешь, тыковка.
Неистовый румянец прилил к моим щекам. – Бабушка!
Она послала мне удивленный взгляд. – Рано или поздно он бы встретился со мной, тыковка. Поверь мне. Я просто не думала, что это произойдет сегодня, при таких обстоятельствах.
Она была права, и я не могла ничего сделать, кроме как представить их друг другу.– Логан Куин, это моя бабушка, ГеральдинаФррост. Бабуля, это Логан. Мой, эм, друг.
Я вздрогнула, когда произнесла последнее слово. Я не знала, что мы просто друзья, но на самом деле Логан также не объявлял меня его истинной любовью. Или просто его девушкой. Мы еще даже не были на свидании.
Они пожали друг другу руки. Логан начал отпускать руку, но бабушка Фрост сжала обе ладони вокруг его. Спустя секунду, ее фиалковые глаза приобрели пустой, стеклянный взгляд, словно она уставилась на что-то очень далеко, и я почувствовала присутствие волнения в воздухе вокруг нее– что-то старое,наблюдательное и знающее.
Бабушка Фрост был Цыганкой как и я , что означало, что у нее был дар как и у меня.В случае бабушки, она была экстрасенсом и могла видеть будущее. Сейчас это выглядело так, будто она видела видение о Логане.
– Это не твоя вина, Логан – пробормотала бабушка Спартанцу. – Это было тогда, и такого не случится в будущем.
Лицо Логана побледнело при ее словах, будто он точно знал, о чем она говорила. Он открыл рот, словно хотел задать бабушке вопрос, но затем сжал губы.
Спустя мгновение, невидимая сила, закручивающаяся вокруг бабушки, исчезла, и то же сделал свободный взгляд в ее глазах. Она уронила руку Логана и отступила.
– Что ты увидела?– спросил я.
Какое-то мгновение я не думала, что она собирается ответить, но, в конце концов, бабушка повернулась ко мне и улыбнулась.
– Ничего, о чем стоит беспокоиться, тыковка. Кроме того, ты знаешь, я не делюсь судьбами других людей. Пользовательская конфиденциальность и все такое.
Пользовательская конфиденциальность? Бабушка была предсказательницей, не адвокатом. Она почти всегда рассказывала мне о ее видениях– только если они не были связаны со мной.Бабушке было трудно видеть видения о членах семьи и друзьях, так как чем ближе человек был ей, тем сильнее чувства к нему затуманивали взор и влияли на то, что она видела.Даже когда она видела что-то обо мне, она не часто делилась увиденным. Бабушка всегда говорила, что она хотела, чтобы я принимала собственные решения и следовала собственному пути, вместо того, чтобы полагаться не будущее событие, которое могло или не могло произойти.
Тем не менее, что-то в напряженности бабушкиного лица заставило меня задуматься, что именно она видела, и насколько ужасно это было.
Логан уставился на бабушку осторожным, почти болезненным взглядом, точно она только что разделила его самый глубокий, самый темный секрет в целом мире. Я задалась вопросом, что если бабушка увидела то же, что и я, когда коснулась Логана несколько недель назад– Спартанец, стоящий над телами женщины и девочки.
Я была сконцентрирована на его боевых навыках, когда мы целовались, но я также увидела то изображение, хотя я не искала его сознательно.
Я думала, что если то, что бабушка Фрост сказала Логану, было связано с тем воспоминанием, возможно она выяснила, что за секрет он хранил от меня, ужасающая вещь, которая,как он думал, могла изменить мои чувства к нему. Секрет, который я могла обнаружить, когда мои пальцы, моя кожа касалась его.
У меня не было шанса узнать, что он скрывал от меня с тех пор, как мы разошлись после этого. Карсон отправился в Академию Мифов с Логаном и Найкмедсом, вто время как бабушка отвезла Дафну и меня к себе домой несколькими улицами дальше центра Эшвилля.
Расставание не было долгим, так как уроки начинались утром, несмотря на сегодняшнюю трагедию. Очевидно, Ответственные Миф академии решили, что пребывание в кампусе было самой безопасной вещью для студентов на данный момент. После произошедшего в Колизее, я не могла винить их в этом.
Впервые я была бы счастлива увидеть каменных сфинксов, охранявших школьные ворота.
Бабушка припарковала машину на улице, и мы втроем двинулись к ее лавандово-голубому дому.Латунный знак около главной двери гласил»Провидица».Это был способ использования бабушкиного цыганского дара для того, чтобы заработать дополнительные деньги.Подработка была чем-то вроде привычки в семье Фрост, и я использовала мою психометрическую магию чтобы находить вещи, потерянные другими учениками Мифов,– ноутбуки, мобильники, ключи, сумочки, бумажники, украшения, лифчики, плавки и боксеры.
С моим Цыганским даром мне было не трудно находить потерянные вещи. Конечно яне могу действительно коснуться потерянного предмета, но люди оставляют психические вибрации везде, где они ходят, и на всем, чего касаются.
Обычно, все, что мне нужно сделать, чтобы найти пропавший мобильник, это пройтись пальцами по мебели в его комнате в общежитии, чтобы получить представление о том, где он в последний раз оставил телефон.И если я немедленно не получала вспышки о местонахождении телефона, то я просто продолжала касаться вещей в комнате– или там, куда меня приводили изображения, до тех пор, пока не находила.
Пока Дафна заходила в гостиную, чтобы позвонить своим родителям и рассказать, что случилось, бабушка Фрост и я направились в кухню. С ее небесно-голубыми стенами и белой плиткой, кухня была самой яркой и жизнерадостной комнатой в доме.
Но сегодня, даже она казалась холодной, темной и мрачной. Я отодвинула стул и опустилась за стол.
– Я приготовила яблочный пирог, пока вы были в Колизее, – сказала бабушка. – Ты хочешь немного, тыковка?
Она указала на жестянку, которую поставила на прилавок, чтобы остудить. Пирог находился между двумя банками с печеньем– одна в форме гигантского шоколадного кекса, а другая как голубая снежинка.Банка в форме снежинки была моим рождественским подарком бабушке, так как нашей праздничной традицией было то, что мы дарим друг другу что-либо со снежинками.
Это вроде обычная вещь для людей с фамилией Фрост (Мороз.англ). В этом году бабушка купила мне длинный темно-серый шерстяной шарф, перчатки, все это покрыто блестящими серебряными снежинками.
– Тыковка? Пирог?– снова спросила бабушка.
– Нет, спасибо. Я не думаю, что я в состоянии есть сейчас.
Бабушка Фрост обладала превосходными кулинарными навыками, я была той еще сладкоежкой, ну даже теплый, сладкий пирог не мог привлечь меня. Это просто казалось неправильным. Делать что-то такое простое, как поедание десерта после того, что произошло.
– Я знаю, тыковка,– она сказала. – Я сама не сильно голодна.
Бабушка села за кухонный стол и взяла мои ладони в свои, также как ранее ладони Логана. Я закрыла глаза и позволила теплоте ее любви заполнить меня и смыть все ужасы этого дня.
– Когда-нибудь станет легче?– спросила я мягким голосом, открывая глаза. – Знать, что Жнецы причиняют боль другим воинам? Видеть... то, что они делают с людьми? После столкновения лицом к лицу с Жасмин и Престоном Эштон, я думала, что я знала, на что способны Жнецы. Но сегодня в Колизее, это было просто... чудовищно.
Бабушка покачала головой. – Я бы хотела сказать тебе, что потом будет легче, что ты привыкнешь к крови и насилию, но я бы соврала. Все, что я могу, это быть здесь для тебя, Гвен. Я всегда буду здесь для тебя, неважно что– ты можешь рассчитывать на это.
Я подумала о своей маме и о том, как она говорила мне тоже самое.Что она любила меня, несмотря ни на что,и что, она всегда будет рядом для меня. Но мою маму забрали у меня, ее жестоко убила Жница.
Смерть моей мамы не останется безнаказанной.
Мне было все равно, что мне придется сделать, но я собиралась узнать, кем на самом деле являлась эта Жница– и затем я собиралась убить ее.
Возможно – это делало меня не лучше Жнецов, но мне было все равно. Не после того, что я видела сегодня, не после того, как Жница смеялась мне в лицо после того, как убила мою мать.Но я заставила себя оттолкнуть те темные мысли прочь, по крайней мере на сегодня. Сегодня я была на кухне бабушки Фрост, и это было тем, на чем я хотела сфокусироваться.
Завтра я вернусь в Академию Мифов и начну поиски кинжала Хелхайма, но сегодня мы в безопасности. Я собиралась наслаждаться спокойствием, пока была такая возможность.
Бабушка и я сидели на кухне, просто держась за руки, еще очень, очень долго.
Глава 6
Дафна закончила разговаривать по телефону с родителями и зашла на кухню, но никто из нас не хотел ни говорить, ни есть. Валькирия была ещё уставшей из-за того, что её магия проснулась и из-за исцеления Карсона, поэтому она приняла горячий душ и легла спать, хотя еще не было и восьми часов вечера. Мы с бабушкой сделали то же самое.
Я вытерла пар с зеркала в ванной комнате и уставилась на своё отражение. Мокрые, волнистые, каштановые волосы, несколько веснушек на моей белоснежной коже, и глаза, которые были странного фиолетового оттенка.
Я смыла всю кровь, которая забрызгала меня во время нападения и выбросила одежду в мусорку, но ужасные воспоминания всё ещё были там, скрываясь в моём сознание. Я вздрогнула и опустила взгляд вниз.
Так как я не могла спать, я закуталась в мой фиолетовый, фланелевый халат и поплелась по лестнице вверх на третий этаж. На самом деле это был чердак, хотя моя бабушка и поставила кое-какую мебель здесь для меня.
После того, как умерла моя мама, я проводила время здесь часами, просто смотрела в окно, плакала и спрашивала себя, почему моя мама так внезапно и жестоко была у меня отнята. Я задавала себе тысячу раз это почему, но никогда не находила ответа.
Сейчас, когда я знала настоящую причину, легче не было.
Я включила лампу. Стопка за стопкой старых картонных коробок образовывали на чердаке лабиринт, который протянулся от одной стороны дома к другой. Большинство коробок содержало обычные вещи: старые журналы бабушки, которые она так и не выбросила, поношенную одежду, которая никому больше не подходила, новогодние украшения, которые мы убрали до следующего года.
Но там, в стопках, было несколько новых коробок, коробок наполненных вещами моей мамы. Её одежда, её книги, её украшения, даже её макияж и бутылочка её любимых сиреневых духов.Всё, что оставила моя мама в нашем старом доме, когда её убили в прошлом году. Все вещи своей повседневной жизни, которые она никогда больше не использует, благодаря девчонке– Жнецу.
Я не заглядывала в коробки с её смерти, но теперь это было необходимо. Во время рождественских каникул я перебрала коробки и вещи находящиеся внутри, одну за другой, пытаясь найти хоть что-то, что подскажет мне, где моя мама спрятала кинжал Хельхейма. Я использовала мою психометрию и коснулось каждой отдельной вещи в каждом отдельной коробке, в надежде, что мама оставила мне какую-то ссылку, что-то, до чего я смогу дотронуться, получить вибрацию и точно увидеть, где она спрятала кинжал.
Это была одна из самых сложных вещей, что я когда-либо делала.Все, чего я касалась, каждый свитер, что я держала в руках, или ожерелье, по которому я проводила пальцами, напоминало о моей маме. Я будто видела сжатую версию ее жизни и все вещи, что она видела, делала и чувствовала в течение нее.
Было забавно видеть вспышки о ее любимых детских игрушках, видеть, как она играет с ними, ее каштановые волосы, заплетенные в косички, и веснушки, усыпающие ее лицо как мое теперь.
Но это также напоминало мне о том, как сильно я скучала по ней, и о том, что я больше никогда не увижу, как она улыбается или смеется, не поговорю с ней снова.
В каком-то смысле, прикасаться к ее вещам– словно терять ее снова и снова, дюжина маленьких смертей, упакованных в каждой коробке.
Но я была полна решимости сделать это. Моя мама спрятала кинжал, когда она училась в Мифах и была чемпионом Ники, греческой богини победы. Теперь, в качестве действующего чемпиона Ники, моей обязанностью было найти кинжал раньше Жнецов.
Моя надежда медленно истощалась по мере того, как я открывала коробку за коробкой и не находила того, что искала.Теперь, осталась одна не открытая коробка.Я потянула ее к старому серому бархатному диванчику в углу, открыла и начала просматривать вещи внутри.
Одежда, изношенная тапочка, несколько высохших фломастеров, пара книг, свёрток из монет по двадцать пять копеек, которые мая мама забыла отнести в банк. Это была странная смесь вещей.
Одной за другой я касалась каждой вещи в коробке, брала в руки предметы и вызывала мою психометрическую магию, стараясь увидеть всё, что было возможно с помощью моего цыганский дара. Всё, что я получила были несколько небольших видений, в которых моя мама покупает вещи в магазине или встряхивает фломастеры и ворчит, потому что они были пустые.
Самые обыкновенные вещи. Чаще всего у повседневных предметов, с определённой целью или функцией, которые иногда каждый день используются массами людей, таких как ручки, компьютеры или скрепки, больших видений не возникает.
Сильные, ясные образы, настоящие убийственные воспоминания и чувства я получаю обычно тогда, когда касаюсь чего-то, к чему у человека была глубокая, эмоциональная связь, так, что на них перешёл кусочек их самих, таких как почитаемое семейное наследственное кольцо или любимые рождественские украшения, которые кто-то сделал сам, когда был ребёнком.
Тем не менее, одну за другой, я перебрала все вещи в коробке, заглянула в карманы одежды и потрясла книги, на тот случай, что мама что-то засунула между страниц.
Ничего. Я вытащила последний свитер из коробки и отложила его в сторону, готовая сдаться, когда заметила, что под ним, что-то было, старая обувная коробка. Я схватила её и открыла крышку, рассчитывая найти пару зимних сапог, которые моя мама не носила уже лет десять.
Вместо этого, в коробке лежал маленький дневник в кожаном переплёте, завёрнутый в китайскую шелковую бумагу.
С любопытством я протянула руку вниз и вытащила дневник. От шёлковой бумаги я получила небольшое видение моей мамы, как она упаковывает книгу, но не больше. Серая кожаная обложка дневника была изношенной и поблекшей, а края страниц выглядели волнистыми и морщинистыми, как будто кто-то пролил на него воду. Обложка спереди там и сям блестела серебром, но только с обратной стороны и с боку становилось ясно, что серебреное тиснение образовывало рисунок листьев витиеватого плюща.
Я никогда не знала, что моя мама вела дневник, но теперь, когда я нашла его, не могла дождаться, чтобы увидеть, что за воспоминания с ним связаны. И какие тайны, возможно, моя мама оставила. Поэтому я глубоко вздохнула, убрала в сторону шёлковую бумагу, провела пальцами по мягкой кожаной обложке и закрыла глаза.
Моя психометрическая магия сразу же сработала, и изображения моей мамы затопили мой разум. Главным образом, воспоминания показывающие, как она сидит за столом в своей спальне и пишет и рисует в дневнике.
Она была молодая, примерно моего возраста, около семнадцати лет, её каштановые волосы зачёсаны назад в свободный хвост, и мне стало ясно, что она, должно быть, вела дневник, когда ходила в академию.
Одна за другой, изображения моей мамы промелькнули перед глазами, показывая, как она пишет в дневнике в различных местах на территории кампуса – на поросшей травой верхней площадки, в фешенебельной столовой, даже в то время, когда сидит на ступеньках перед библиотекой древностей.
Я сосредоточилась на этом последнем изображение, ухватившись за него и по-настоящему сфокусировавшись на нём, подробно разглядывая все детали. В надежде увидеть что-нибудь, что подскажет, где находится кинжал Хельхейма. Но воспоминание только показало, как она сидит на лестнице библиотеки между двумя каминными грифонами, охраняющими главный вход.
Моя мама повернула голову и посмотрела на грифона с правой стороны лестницы, затем резко отвернулась. Это меня не удивило. От статуй у меня тоже всегда шёл мороз по коже. По-видимому, изображение было не такое важное, как казалось.
Я отпустила это воспоминание и просмотрела другие, связанные с дневником, но там не было ничего необычного. Только моя мама, как она пишет и рисует. По прошествии пяти минут изображения и чувства начали угасать, говоря мне, что я узнала от дневника всё, что могла – по крайней мере, используя мой цыганский дар.
Я открыла глаза и пролистала первые несколько страниц, мои пальцы скользили по красивому плавному почерку моей мамы. Даже если в дневнике не было подсказки о том, где моя мама спрятала кинжал, он просто был кусочек её самой, и я хотела прочитать его. Я хотела знать, чем она занималась, когда посещала Миф-академию, что она думала о школе, кто были её друзья и враги, какие милые парни ей нравились и самое важное, как она нашла в себе мужество, чтобы быть чемпионом Ники и бороться со Жнецами.
Я хотела знать всё – все её секреты.
Поскольку в коробке больше ничего не было, я упаковала всю одежду и другие странные вещи обратно внутрь. Что же, за исключением свёртка монет по двадцать пять копеек. Их я потрачу.
Удерживая дневник в сгибе моей руки, я выключила свет и спустилась вниз по чердачной лестнице к своей комнате на втором этаже. Дафна уже спала, и я подняла одеяло и залезла в кровать рядом с ней.
Валькирия что-то пробормотала во сне, потом отвернулась от меня. Несколько розовых искр потрескивали на её кончиках пальцев, прежде чем погасли.
Я лежала не подвижно, и Дафна, издав тихий вздох, погрузилась в более глубокий сон. Я положила дневник моей мамы на прикроватную тумбочку рядом с собой. Потом глубже залезла под одеяло, решив поспать, чтобы завтра не быть уставшей.
Постепенно моё тело расслабилось, мой разум начал блуждать, и утешительная чернота поднялась, заглушая ужасы дня. Я почти спала ... когда за окном прозвучало низкое, злое рычание.
Я распахнула глаза.
Я уже слышала такое рычание раньше, и оно обычно значило только одно – что кто-то хочет съесть меня.
Я лежала в кровати, одеяло натянуто до самого подбородка, напрягая глаза и уши, едва смея при этом дышать, но всё что я слышала, была Дафна. Валькирия храпела, как будто в горле у неё застряла бензопила, что очень сильно раздражало. Я уже начала думать, что рычание мне только приснилось, и начала погружаться снова в сон ...
Когда услышала это снова.
На этот раз я не могла сделать вид, что мне это просто показалось. Я выскользнула из кровати, нагнулась, и схватила ножны Вика. Я тихо вытащила его и подкралась к окну.
– Что происходит? – пробормотал Вик, в то время, как половинка его рта широко зевнула.
– Я думаю, там что-то на улице, – пробурчала я.
Меч моргнул одним своим глазом, который засветился как фиолетовая луна в темноте моей комнаты.
– Ты думаешь? Но ты не знаешь? Цыганочка, сколько раз я говорил тебе? Буди меня только тогда, когда появляются сложности или где-то притаились Жнецы, которых я могу убить.
Вик закрыл снова свой глаз, что бы вернуться ко сну. Я уставилась на меч, испытывая желание затрясти и разбудить его, но я уже привыкла к тому, что было не возможно привить Вику хорошие манеры. Может он и был преимущественно неодушевлённым предметом, но у него точно была своя собственная воля.
