Текст книги "Корабли Мериора"

Автор книги: Дженни Вурц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 47 страниц)

– Кульверин, – сдавленно произнес Парин, добавив смачное проклятие.

Наверху что-то скрипнуло, затем кто-то чихнул, зажав себе нос. Тихо лязгнул металл. Пророчество Дакара подтверждалось: лазутчик был совсем рядом, почти у них над головой. Он спешно двигался, но не к двери, а в противоположную сторону. Меарн вытянул руку и взмахнул мечом. На этом все и кончилось; младший Бридион прочно запутался в арбалетах, сброшенных несколькими минутами ранее.

– Быть пленником у своего оружия – вот досада! – с веселой укоризной заметил лазутчик.

Эти слова он заимствовал из одной скабрезной баллады о соблазнителе, неудачно выбравшем время свидания. Брансиан повернул голову на звук. Человеческий голос умолк, но следом визгливо запела оградительная цепь, натянутая между стойками. Потом раздался легкий свист какого-то летящего вниз предмета и… герцога с ног до головы опутало конской упряжью. Брансиана едва не задушило упавшим хомутом; щедро промасленные поводья ударили его по лицу. Выхватив кинжал, правитель Алестрона начал лихорадочно кромсать кожаные ремни.

Меарну наконец удалось выбраться из плена арбалетов. Он занес над головой колун, готовый в любую секунду поразить врага, и стал прислушиваться. Эхо услужливо доносило до его ушей множество приглушенных звуков. Меарн слышал быстрое и тяжелое дыхание старшего брата, сопровождаемое звяканьем пряжек. Кельдмар увещевал струхнувших солдат начать стрельбу из луков. Кто-то, пропоров сапог, покалечил себе пальцы на ноге; кто-то расшиб колено. Чуткое эхо улавливало и эти звуки, торопясь передать их Меарну.

В лицо младшему Бридиону ударила струйка воздуха. Скрипнула перекладина. Зашуршала ткань, соприкоснувшаяся с металлом. Лазутчик покинул эту полку и куда-то переместился.

Меарн замахнулся и ударил что есть силы… Завеса тьмы исчезла. Свет факелов вновь залил арсенал. Над головой Меарна, припав на одно колено, стоял невысокий щуплый человек. Черноволосый, зеленоглазый, он держал в каждой руке по мечу, скрестив их лезвия. Не помня себя от злости, Меарн ударил топором, расплющив металл лезвий.

– Не повезло.

Через мечи сила удара передалась и лазутчику. У него перехватило дыхание, и он выпустил оружие из рук.

Меарн попятился и дернул топорище на себя. Аритон не сопротивлялся.

Мечи расцепились и обрадованно взмыли в воздух. Догадавшись, что он может стать их жертвой, Меарн проворно отскочил и, решительно стиснув зубы, метнул во врага топор. Аритон, словно предвидя это, юркнул куда-то вниз. Топор угодил в перекладину, отщепив изрядный кусок дерева.

Брансиан, которому надоело высвобождаться из конских поводьев, дернулся всем телом. Ожили и загремели валявшиеся на его пути шлемы. Зазмеились, цепляясь за ноги, остатки кожаных ремней. Удила и пряжки, застрявшие в его одежде, сопровождали каждый шаг нестерпимым грохотом.

– Даркарон тебя побери! – не выдержал Парин. – Неужели нельзя остановиться и содрать с себя всю эту дрянь?

Парин был настолько обозлен, что даже покинул свой пост у нижнего входа и бросился к брату. Но тут пространство арсенала вторично погрузилось во тьму.

Брансиан замер, забыв про все, что звенело и гремело на нем. Воспользовавшись недолгим светлым промежутком, Таррик и Кельдмар перестроили солдат и приказали им окружить лазутчика. Судя по нестройному пению пускаемых наугад стрел, Брансиан понял, что солдаты приближались к единственному проходу, остававшемуся свободным.

Наверху вновь послышались негромкие шаги, сопровождаемые таким же негромким лязгом металла. Словно добросовестный мальчишка, посланный обследовать содержимое полок, Аритон докладывал:

– Алебарды в количестве семи дюжин, превосходно начищены и смазаны… Ящик с кинжалами. Их тут никак не меньше восьми дюжин… А вот боевые мечи, целых два ящика. Увы, у многих повреждены поперечины и рукоятки.

– Эт милосердный! Никак он решил заняться проверкой нашего арсенала! – удивленно воскликнул Кельдмар.

– Не совсем так, – возразил лазутчик. – Только безумцу могло бы взбрести в голову явиться сюда ради собственного удовольствия, дабы пересчитывать ваши острые мечи.

В темноте что-то затрещало.

– Он заводит пружину тяжелого арбалета! – закричал догадливый Меарн.

Кельдмар спешно отдал приказ. Солдаты бросились к третьему проходу, чтобы оцепить его. Их сапоги гулко стучали по каменным плитам пола. Под ногами бегущих лязгали курки валявшихся арбалетов, трещало дерево, скулила туго натянутая проволока.

– Розмарин, мята, мускат и тимьян, – распевал Аритон, – нашим желудкам причиняют изъян.

Щелкнул курок арбалета.

Стрела с шипением понеслась в темноте и ударила в связку металлических нагрудников. Связка с зубодробительным грохотом упала вниз. Троих солдат она сбила с ног, остальных наградила немилосердными ударами по головам и оцарапала локти. Но солдаты, обуреваемые яростью, продолжали двигаться к проходу. Арбалет выплюнул вторую стрелу. На сей раз вниз полетели небольшие круглые щиты, обтянутые кожей и снабженные бронзовыми шипами. Щиты разметало в разные стороны, что явилось дополнительной преградой для нападавших. Атака захлебнулась. Аритон занимался не только подсчетом оружия и амуниции. Он предусмотрительно укрепил кожаные растяжки древками алебард и сделал еще кое-какие приготовления. Когда, движимые собственной злостью и понуканиями Кельдмара, солдаты полезли вверх, им удалось подняться лишь на три ступеньки. На четвертой их головы и носы уткнулись в цепь заплесневелых сигнальных флажков. Воинство дружно зачихало от пыли и плесени. Аритон успел добраться до стойки с копьями и оттуда переместился в дальний конец яруса.

Подгоняемые Брансианом и Меарном, преследователи возобновили атаку. Подобно стае волков, они рассыпались по двум проходам и окружили ярус, на вершине которого находился Аритон. Неудача только подстегивала солдат. Немыслимое дело! Шестнадцать человек, лучшее оружие, какое только существует во всей Восточной Халле, – и до сих пор не удается справиться с одним наглецом!

– Кто настой келкалии пьет, того кашель не берет, – возобновил свои дурацкие песенки лазутчик. – От ивы с крестовником все лихорадки прочь помчатся без оглядки.

Солдаты были настолько взбудоражены, что даже темнота не останавливала их. Ими владело единственное желание: окружить дерзкого весельчака и сбросить его с насеста.

Аритон прекратил перечислять настойки и отвары, помогающие при разных хворях.

– А теперь я хочу предложить вам средство от угроз.

Скрипнули пряжки, и на головы солдат полетели стальные наконечники для стрел. Следом Аритон опрокинул два ящика с арбалетными стрелами. Воины с руганью послешили укрыться, затем продолжили атаку, тихо, по-кошачьи, перебираясь через новую преграду. Хуже всех пришлось их командиру: наконечником стрелы ему пробило ступню. Вряд ли такое ранение было случайным.

Когда сверху полетел ящик, полный заклепок, один лишь Дакар догадался, зачем Аритон это делает. Он намеренно загромождал пол всякой всячиной, чтобы по звуку определять местонахождение и продвижение своих врагов. Аритон еще мог создавать рукотворные тени, но без магического зрения он и сам становился их заложником. Теперь вся надежда у него была на развитый слух. Звуки с их оттенками частично восполняли его утрату, позволяя оценивать перемещение солдат.

Ловкий трюк, ничего не скажешь. Однако Дакар был слишком зол на Повелителя Теней и не позволил себе восхищаться его находчивостью. И все же в глубине души Безумный Пророк был вынужден признать, что, несмотря на численное превосходство врагов, принц Ратанский решил довести до конца проверку арсенала и выполнить обещание, данное им магам Содружества.

– Как предутренние звезды, падали вниз копья вперемешку с булавами…

Что-то тяжелое ударилось о пол, выбросив россыпь красных искр. Солдат, одолевший половину пути к верхнему ярусу, вскрикнул и упал. На его шлеме появилась вмятина величиной с кулак. Падая, он сбил еще двоих. Кельдмар, будто сова, оседлал перекладину. В правой руке он сжимал кинжал. Замахнувшись, Бридион ударил в темноту.

Лезвие кинжала зазвенело, наткнувшись на какую-то преграду. Кельдмар ударил опять, пропоров подвесную койку. Он ударил в третий раз, до крови оцарапал себе пальцы и схватил… брошенный Аритоном мешочек с кремнями.

– Будь ты проклят! – в бессильной злобе выкрикнул Кельдмар. – По твоей речи чувствую, что ты родом не из города. Кто тебя послал?

Ответом ему был громкий шорох. Аритон снова переместился.

– Он на новых полках, где хранятся луки! – закричал Кельдмар. – Окружайте его с западной стороны. Мы припрем его к лестнице.

Кто-то слегка тронул Кельдмара за плечо. Он вздрогнул и выругался. Это был Меарн.

– Чем задавать вопросы, ты бы лучше его прикончил, – посоветовал он брату. – Еще одна осечка, и наш Парин непременно рехнется. Тогда некому будет стеречь нижний вход.

Кельдмар пробурчал что-то невразумительное. Доски под его коленями заскрипели; сюда карабкались посланные Тарриком солдаты.

Они слышали, как кто-то ловко переместился на нижний ярус и замер там.

– Он под нами, – шепнул брату Меарн. Кельдмар вперился в темноту, занеся руку с кинжалом над головой. Кисло пахнуло дублеными кожами. Вскоре к этому запаху примешался острый и едкий запах мочи.

– Плохо же вы храните шкуры, если крысы устроили в них свои норы! – посетовал невидимый Аритон.

Закусив губу, Кельдмар ударил на звук. Кинжал пронзил что-то мягкое. Возможно, это была шкура, а может – человеческое тело. Место, где находился Бридион, не давало простора для атаки. Он наклонился, чтобы проверить. Мишенью Кельдмара оказалась сетка для провизии, которая тут же обвилась у него вокруг пояса. «Как шлюха в корсете», – подумал он, стараясь выпутаться из объятий сетки. Ненароком Кельдмар задел Меарна локтем и вдруг почувствовал, как кто-то подбирается к нему сзади, пытаясь набросить веревку. Это был один из ревностных солдат.

– Здесь свои, дурень! – крикнул солдату Кельдмар.

Но Меарн, взбеленившись, словно кот, которому опалило шерсть, схватил булаву и так хватил усердного служаку, что тот лишился чувств.

Кельдмар сел, прислонившись спиной к стойке. Наполовину порванная сетка болталась где-то под ногами. Потирая плечо, оцарапанное солдатом, он усмехнулся.

– Жестоко ты с ним обошелся, братец.

– Мы здесь не затем, чтобы нежности разводить, – огрызнулся Меарн и дернул брата за руку. – Если лазутчик ускользнет от солдат Таррика, он наверняка доберется до нашего кульверина.

– По-твоему, мы должны двинуться в северном направлении и перерезать ему путь?

Кельдмар был крупным и довольно грузным человеком, не выносившим спешки. Однако его противники почему-то забывали, что при необходимости он умел действовать быстро и решительно. Особенно если рядом находился Меарн, которому становилось худо от сидения сложа руки.

Братья спустились вниз и побежали. Сапог Кельдмара задел валявшийся шлем, и тот со звоном запрыгал по полу.

– Проклятые шлемы!

Меарн произнес эти слова нарочито громко, чтобы Таррик не перепутал его с лазутчиком и не направил сюда солдат.

Завеса тьмы исчезла.

Свет факелов хлынул на каменные стены и полки. Картина разгрома была впечатляющей. Солдаты, толпившиеся на лестницах, жмурились и моргали. Брансиан размахивал факелом, указывая в сторону дальней двери, наполовину скрытой сумраком.

– Он побежал туда.

Меарн и Кельдмар разом обернулись и… столкнулись с убегавшим лазутчиком. Он буквально налетел на них.

– Исчадие Ситэра!

Кельдмар шагнул вбок и выхватил из стойки длинное копье. С копьем наперевес он двинулся дальше, исполненный решимости перекрыть дерзкому негодяю малейшую возможность скрыться.

Меарн сорвал с пояса нож и метнул в лазутчика.

Аритон распластался на полу и перекувырнулся. Он не остановился, а продолжал катиться. Нож тем временем врезался в деревянный остов катапульты. Кельдмар с мстительным блеском в глазах поднял копье. Чем-то он был похож на крестьянку, взявшую кочергу, чтобы расправиться с докучливым тараканом. Удача едва не улыбнулась Кельдмару: железный наконечник его копья почти зацепил черный завиток волос Аритона. Крики слились с топотом ног. Таррику наконец-то удалось заставить своих солдат стрелять. Стрелы гулко ударяли по каменным плитам. Наиболее удачным оказался выстрел Брансиана. Его стрела срезала клочок с уже порванного рукава Аритоновой рубашки.

Предотвращая боковой удар, лазутчик схватился обеими руками за копье. Кельдмар со свирепой решимостью потянул копье на себя. И тут он увидел широко раскрытые насмешливые зеленые глаза Аритона. В следующее мгновение опять стало темно. Аритон отпустил копье, и Кельдмар, потеряв равновесие, грузно шлепнулся на ягодицы.

Меарн с криком перескочил через брата и ударил, сам не зная, куда бьет. Удар пришелся по крестовине катапульты, что стоило ему содранной кожи на костяшках. Лазутчик прополз под крестовиной. Меарн был не менее проворным и почти таким же худощавым, как Аритон. Он беспрепятственно пробрался через густой шелк паутины. Копье Кельдмара хлестануло Меарна по пяткам и едва не покалечило. Второй удар приняла на себя крестовина и услужливо передала Меарну. Оглушенный обоими ударами, младший Бридион завопил:

– Урод, смотри, по кому лупишь!

– А что же ты подставляешься под удар? – раздраженно спросил Кельдмар.

Его вопрос совпал с прибытием солдат Таррика, которые больше не спешили калечить себе ноги в темноте.

Меарн ограничился язвительным смешком и продолжил погоню за лазутчиком. Когда он достиг конца прохода, пот заливал ему уши, мешая прислушиваться. Неподалеку скрипнула стойка, густо увешанная амуницией. Меарн уловил слабое шипение. В лицо пахнуло прелой кожей. Меарн инстинктивно повернул голову, и на него тут же обрушилась дюжина конских седел с металлическими заклепками. Младший Бридион едва успел откатиться назад и ухитрился не потерять сознание. Сквозь треск кожи до него донесся шепот. Лазутчик извинялся за причиненное неудобство!

Меарн обезумел от ярости. Он резко вскочил, отбросив нависшую подпругу, и тут же получил удар в живот тупым концом копья. Бридион сполз на пол. У него перехватило дыхание. Единственное, что он мог, – это хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Копье приземлилось где-то рядом, после чего Меарна накрыло полуистлевшим походным одеялом, отвратно воняющим затхлой шерстью и старым конским волосом.

– Сладких снов, – пожелал ему сверху веселый голос лазутчика.

Меарн стал сбрасывать с себя одеяло и закашлялся, наглотавшись пыли. В это время на него с размаху наскочил бегущий солдат. Их стычка была недолгой; солдат задел валявшееся копье, и оно ударило его в бедро. «Поделом тебе», – подумал Меарн.

Младший Бридион поднялся на ноги. Из разбитой губы сочилась кровь, а сам он был пропитан ядом отмщения. Он не сразу заметил, что факелы снова зажглись. Если не все, то по крайней мере один. Потом Меарн увидел лазутчика. Тот находился позади запасных боковин от боевых колесниц. В грязной, поцарапанной руке он сжимал украденный факел. Аритон глядел на самый главный и тщательно охраняемый секрет Алестрона – мощное оружие, построенное по записям, оставшимся от Мэгира.

Внешне кульверин не производил особого впечатления. Обыкновенный кусок широкой бронзовой трубы, прикрепленной веревками к деревянному основанию. Рядом лежали снаряды, которыми стреляла эта труба, – округлые камни весом примерно в тридцать фунтов каждый. В небольшом бочонке были собраны приспособления для стрельбы: какие-то прутья и крючья, назначение которых оставалось непонятным. Тут же находились и другие предметы, тоже имевшие отношение к кульверину: деревянные пестики, зажигательные палочки и полдюжины небольших бочонков, распространявших слабый запах серы.

Лазутчик был достаточно сообразителен и сразу понял, что бронзовая труба как раз и является тем самым оружием, слухи о котором столь встревожили Сетвира.

– Увы, Сетвир, ваши худшие ожидания подтвердились, – пробормотал Аритон.

Затем он с ошеломляющим равнодушием перебросил через плечо горящий факел. Расчет лазутчика был прост: начнется пожар, солдаты, что стерегут проход позади него, бросятся тушить огонь. Аритон развернулся, приготовившись беспрепятственно покинуть арсенал.

Брошенный им факел прочертил длинную огненную дугу и с дьявольской точностью очутился внутри перевернутого бочонка. Шлемы, которые там хранились, теперь устилали пол. Зато оставалась солома, которой щедро было выстлано дно бочонка. Она вспыхнула и весело затрещала.

Меарн с воплем подхватил валявшееся у ног одеяло и кинулся тушить огонь. Лазутчик увернулся с его пути. Казалось, Аритон и сам не ожидал, чем обернется его затея. Ему всего-навсего требовалось отвлечь внимание солдат. Но его преследователей охватила настоящая паника. Из соседнего прохода выскочил Брансиан. Он успел сорвать с древка знамя Алестрона, и теперь грозный красный бык болтался у него на поясе, ударяя по коленям. Добежав до пылающей бочки, старший Бридион набросил знамя поверх одеяла, ничуть не боясь обжечься.

Пыльный воздух помутнел от дыма. Удушливо запахло горящей шерстью и шелком. Таррик приказал солдатам перекрыть нижний выход. Лазутчик к этому времени успел опрокинуть бочку с маслом. Пол покрылся густой зеркальной пленкой, и на ее черной поверхности заплясали золотистые отсветы. Аритон вскарабкался на помост. Солдаты сбились в кучу; несколько человек поскользнулись и упали, увлекая за собой других. Стойка, куда направлялся Аритон, сильно накренилась, однако короткий лук по-прежнему висел на гвозде. Рядом словно нарочно оказалась пакля. Достаточно было обмотать ею наконечник сигнальной стрелы, и та превращалась в зажигательную.

– Нет! – закричал Кельдмар.

Дым мешал ему говорить. Кельдмар поднял закопченные руки и махнул Ларину, который по-прежнему стоял возле нижней двери.

Ларин увидел его сигнал и все понял. Он оцепенел от ужаса. В отличие от лазутчика, он хорошо представлял, чем может кончиться эта игра с огнем.

– Безумец! Если здесь вспыхнет пожар, ты тоже сгоришь! – крикнул он Аритону. – Слышишь? Ты не сумеешь выбраться отсюда!

– Обо мне не беспокойтесь, а вы вполне заслужили этот подарок, – ответил лазутчик, в голосе которого промелькнуло отчаяние.

Взяв зажигательную палочку, он поджег паклю и выстрелил. Стрела с шипением понеслась вниз, оставляя за собой струйку дыма. Аритон метил в другой перевернутый бочонок, внутри которого тоже хватало соломы. Он не промахнулся. Через секунду из бочонка вырвались красные, желтые и золотистые языки пламени.

Запасов воды на случай пожара в арсенале не было. Не было и плотной ткани, способной придавить собой алчное пламя и не пустить его дальше. Ни знамя Алестрона, ни изъеденное молью одеяло для битвы с огнем не годились. Бридионов уже не волновал сам зачинщик пожара. Главное – не допустить взрыва, иначе и от арсенала, и от башни ничего не останется.

– Давайте сюда колесницы! – приказал Брансиан. – Солдаты впрягутся в них и вывезут бочки с порохом.

Ларин подбежал к герцогу, по-прежнему сжимая в руке боевой топор. Оглянувшись по сторонам, он сообразил, что замысел старшего брата не так-то легко исполнить.

– Здесь тесно. Стойки мешают. Нам будет не развернуть колесницы.

– Так сруби их! – сердито крикнул ему Меарн, тряся обожженными пальцами. – Таррик, давай людей на подмогу!

Однако солдаты, руководимые Кельдмаром, были заняты не менее важным делом. Они скидывали вниз шатры, складные стулья и знамена, отчаянно стараясь не допустить разлива масла по всему полу. Увы! Тлеющий комочек, несомый воздушным потоком, достиг их заграждения, ярко вспыхнул и рассыпался дождем искр. Пламя набросилось на сухое дерево и на густо пропитавшуюся маслом связку шерстяных жилетов. Костер получился ярким и жарким.

Воспользовавшись моментом, Аритон беспрепятственно спустился вниз и очутился возле Дакара. Безумный Пророк кряхтел, пытаясь встать. Для толстяка со связанными руками это было непростой задачей.

– По-моему, тебе здесь тоже не стоит задерживаться, – сказал ему Аритон. – Торопись, пока братцы играют в пожарных.

Дакар приподнялся, но снова рухнул на пол.

– Помоги мне подняться, – просипел он.

Щеки Безумного Пророка были густо покрыты пылью вперемешку с запекшейся кровью.

– А с какой стати я должен тебе помогать? – невозмутимо спросил Аритон. – Совсем недавно ты наслаждался обществом герцога. Или вы успели раздружиться?

Дакар сощурился.

– Из-за твоего пожара мы можем погибнуть. Нужно бежать, и немедленно. Когда взорвутся вон те бочки у стены, будет поздно.

Аритон утратил магическое зрение, но не магическую выучку. На этот раз Дакар не врал и не преувеличивал опасность. Ужас в глазах Безумного Пророка был неподдельным. Поэтому Аритон воздержался от дальнейших расспросов.

– Подними руки.

Дакар послушно поднял руки и закрыл глаза. Он почувствовал холодное прикосновение металла и испытал несказанное облегчение. Кожаные путы, стягивавшие его запястья, были перерезаны. Не открывая глаз, Дакар ждал, что сейчас Аритон рывком поставит его на ноги.

Напрасно. Повелитель Теней исчез, оставив его наедине с судьбой и пороховыми бочками.

Удушливо пахло горящим маслом. Над полом поднимались клубы черного дыма. Нижние ярусы уже занялись, отчего по стенам плясали причудливые тени. В огне мелькали силуэты бегущих солдат. Люди Таррика торопились вынести раненых и даже не пытались разыскать какое-нибудь подобие носилок. Остальные солдаты пробивались к лестнице, чтобы уйти верхом. Братьям Бридионам хватило нескольких минут, чтобы примириться с судьбой и оставить все попытки спасти арсенал и бочки с порохом. Сейчас у всех четверых была только одна цель: как можно скорее добраться до выхода в подземный коридор. Туда же, опережая братьев, неслись арсенальные крысы.

Дакар кряхтя встал. Он не представлял себе, каким путем ушёл Аритон. Дакар поковылял к нижнему выходу (бежать он был не в состоянии). Вскоре чьи-то руки крепко схватили его за воротник.

– Сбежать вздумал? – зло прошипел ему чумазый Парин.

Первым протиснулся сквозь узкую дверь герцог Брансиан. За ним по пятам следовали Кельдмар и Меарн. Младший Бридион заметно прихрамывал. Кто-то из них выбил стопор лебедки. В вышине угрожающе скрипнула цепь. По сапогу Дакара пробежала крыса. Еще одна с размаху налетела на его лодыжку. Затем Парин грубо вытолкнул Дакара вперед, велев пошевеливаться.

Позади с грохотом упала опускная решетка. Бридионы припустились бежать. Дакара они гнали впереди, словно охотничьи псы добычу. Безумный Пророк ткнулся в стену, отскочил от нее и побежал по коридору.

Дакар плохо помнил, как он выбирался наружу. Иногда вместо плит под ногами оказывались стертые ступени; они вели то вверх, то вниз.

А потом земля содрогнулась от ужасающего грохота. Следом налетел вихрь, густо усеявший окрестное пространство деревянными, металлическими и каменными обломками. Горячий воздух обжег Дакару спину и разметал Бридионов.

В мозгу оглушенного, обожженного, наглотавшегося дыма Дакара вдруг мелькнула странная мысль: не придавил ли Брансиан собой нескольких крыс. Больше мыслей не было. Голова пульсировала от боли, как будто кто-то делал из его мозгов отбивную.

Дакар знал заклинания, которые сейчас могли бы ему помочь, но сил произнести их по всем правилам у него не было. Он кое-как пробормотал молитву к Эту, попросив Творца побыстрее протащить его под Колесом Судьбы.

Безумный Пророк не представлял, что ждет его после смерти, но решил предпочесть смерть плену у Бридионов. Братья, конечно же, бросят его в какое-нибудь подземелье и там будут медленно уничтожать. От крысиных укусов у него распухнет все тело. Но что самое скверное – Аритон улизнул целым и невредимым, если не считать порванной одежды.

Это надо же – такой блестящий замысел и такой сокрушительный провал. Дакар внутренне сжался. Он вдруг понял, что смерть его не спасет. Асандир так зол на него, что, пожалуй, заставит самого Даркарона вернуть душу в тело.

Допрос

Виновных братья Бридионы привыкли допрашивать с пристрастием и без каких-либо церемоний. Обычно допрос происходил в глубоких и мрачных подземельях арсенальной башни, но теперь туда было не добраться. Согнанные на работу солдаты и ремесленники уже успели потушить пожар и теперь рылись во влажном пепле, извлекая оттуда уцелевшее оружие и амуницию. У Бридионов имелось еще одно подземелье, но там сейчас томились торговцы стеклом, схваченные по подозрению в мошенничестве. Не желая тратить время и ждать, пока узников переместят, герцог Брансиан решил проводить допрос прямо в своем кабинете. На Дакара надели шейные кандалы и вновь поволокли по знакомой лестнице наверх. Солдаты грубо подталкивали его кольчужными рукавицами. Не дав отдышаться, Безумного Пророка втащили в комнату, где несколько часов назад он появился под видом торговца драгоценными камнями. Теперь комнату заливал свет четырех массивных напольных канделябров, стоявших по углам. Чумазый, весь в ссадинах, Дакар судорожно глотал воздух. Ноги отказывались его держать, и он сполз на пол возле комода, откуда утром Кельдмар доставал мечи. Дверцы комода и сейчас были открыты, но братья отличались бдительностью. Не обманываясь изможденным видом Дакара, они опять велели покрепче связать ему руки. Почему никто из братьев не закрыл комод – для Безумного Пророка оставалось загадкой. Напрасно Дакар лелеял надежду облегчить свою участь красноречием. Он не знал правителей Алестрона. Когда начальник караула Таррик не сумел вразумительно объяснить, каким образом лазутчик пробрался в тщательно охраняемый арсенал, у Бридионов лопнуло терпение. Они приказали содрать с Таррика одежду и высечь, ничуть не тревожась, что на их роскошном ковре могут остаться кровавые пятна.

Дакара трясло. Он закрыл глаза и с удовольствием заткнул бы себе уши, чтобы не слышать стонов Таррика. Это был честный, неподкупный и преданный Бридионам офицер, знающий свое дело. Братья не желали верить, что против коварства Аритона не устоял бы ни один алестронский караульный.

Только ощутив у себя на загривке чью-то забинтованную руку, Дакар сообразил, что рассуждает вслух.

– Что ты сказал? Повтори! – услышал он требовательный голос Меарна.

Младшему Бридиону не сиделось на месте. Он расхаживал взад-вперед. Свой щегольской бархатный камзол он сменил на ярко-красный кожаный наряд для верховой езды с медными наплечными пластинами. Огонь опалил Меарну локон, погоня за Аритоном стоила ему расцарапанной щеки, поврежденной пятки и обожженных кистей рук. Все это делало младшего из братьев еще более вспыльчивым и раздраженным.

Дакар попытался отделаться невразумительным бормотанием.

– Повтори! – зарычал Брансиан и слегка махнул рукой. Угрюмый рябой человек, исполнявший роль палача, замер с поднятой плеткой. Стало тихо.

– Я вас уже предупреждал, что вы имеете дело с магом. А сейчас я сказал, что вы наказываете ни в чем не повинного человека.

– Неужели?

Герцог подался вперед и ухватил болтающийся хвост плетки. Торопясь провести дознание, он даже не умылся и не снял с себя закопченных доспехов. Зажав в кулаке окровавленные ремни, недавно гулявшие по спине Таррика, Брансиан вырвал плетку из рук своего приспешника.

– Если Таррик не виновен, значит, виноват ты. Брансиан слегка качнул рукояткой плетки, и сейчас же двое усердных холуев бросились к несчастному Таррику.

– Уберите его с ковра, – приказал Брансиан. – Но руки пока не развязывать.

Один глаз герцога распух и заплыл. Второй, полуприщуренный, изучающе разглядывал Дакара.

– Итак, ты тоже впутан в это дело. Сам знаешь, какой ущерб нанес нам этот Повелитель Теней. Кто он? Как ты познакомился с ним? И самый главный вопрос: почему ты его предал?

– Если хочешь выбраться отсюда живым, тебе придется выложить нам все начистоту, – добавил Меарн.

Дакар не сводил глаз с тяжелых пальцев Брансиана, мявших ремни плетки. Облизав пересохшие губы, он торопливо произнес:

– Я расскажу обо всем. С чего начать?

Но излишняя готовность услужить Бридионам не спасла Дакара. Братья жаждали мести. Кельдмар и Парин только что вернулись после омовения. Оба слегка прихрамывали, якобы от полученных увечий; братьям даже пришлось сменить кожаные камзолы на бархат и шелка. Вода не могла смыть их гнев. Оба брата быстро сообразили, что дубовый стол – вполне подходящее место для экзекуции Дакара. Если допрос затянется и понадобятся пытки – они выдержат и это. Стулья здесь мягкие и удобные, а слуги по первому зову принесут вино и холодную баранину.

Подручные герцога хорошо знали нрав своего господина. Таррик был своим, а Дакар – чужаком. Здесь дозволялись определенные вольности. Не дав Безумному Пророку произнести ни слова, они поставили его на ноги, перерезали веревку, стягивавшую руки, и поволокли к столу. На этот раз им пришлось попотеть. Дакар извивался всем телом, сопротивляясь солдатским ремням, больно врезавшимся в его запястья и лодыжки. Сообразив, что он уже достаточно позлил подручных герцога и они готовы отдубасить его, Дакар испугался и торопливо заговорил.

Врать Безумный Пророк умел и частенько пользовался для своих целей мешаниной из полуправды и откровенной лжи. Но одно дело врать, сидя где-нибудь в таверне и попивая эль, и совсем другое – лежа на столе связанным по рукам и ногам. Мысли разбегались, и он замолкал. Иногда его охватывало отчаяние. Дакар чувствовал, что самое изощренное хитросплетение из слов не убережет его от печального конца. Скорее наоборот. Герцог Брансиан наверняка уже решил, что выслушает все его речи, а затем передаст подозрительного «торговца драгоценностями» в руки алестронского палача.

И вдруг Дакара осенило. Он вспомнил цепь событий, пережитых четырьмя братьями за неполные сутки: пожар, взрыв в дорогом их сердцу арсенале, долгий и кровавый допрос начальника караула. Все это, естественно, должно было пробудить в них желание выпить. Оставалось лишь сделать это желание навязчивым и ненасытным. Задача не являлась сложной; с ней бы справился любой мальчишка-послушник, только начавший постигать магию.

Правда, навязывание людям чужой воли противоречило Закону Всеобщего Равновесия. Но такое противоречие казалось Дакару пустяком по сравнению с перспективой быть четвертованным в качестве сообщника Аритона Фаленского.

Однако поза, в какой сейчас находился Безумный Пророк, не очень-то располагала к занятиям магией. После нескольких безуспешных попыток он кое-как ухитрился большим пальцем ноги начертить в воздухе нужные символы. Ободранные колени и волдыри в местах ожогов мешали сосредоточиться. Подручные герцога так переусердствовали, привязывая его к столу, что любая попытка шевельнуть рукой могла окончиться вывихом. Бридионы захлестывали Дакара лавиной вопросов, и каждый из братьев требовал, чтобы пленник вначале ответил именно на его вопрос. Безумный Пророк едва успевал реагировать, то и дело теряя нить произносимых заклинаний. Замысел, еще недавно казавшийся ему спасительным, таил в себе нешуточную угрозу: а что, если выпитое вино сделает братьев более подозрительными и жестокими?