Текст книги "Корабли Мериора"

Автор книги: Дженни Вурц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 47 страниц)

Горечь от предательства Лизаэра не утихала в Манолле до сих пор, поэтому не случайно предводительница избрала черную блузу, накинув поверх не успевший высохнуть кожаный жилет. Верная своему решению, Манолла прицепила к поясу не саблю, а меч. Какой бы ни была причина, приведшая сюда посланников Аритона Ратанского, пусть они видят: она, Манолла Ганли, не является полновластной хозяйкой над кланами Тайсана.

Дверь ее хижины распахнулась от чьего-то резкого толчка. Манолла поправила стриженые волосы (и в этом предводительница не отличалась от простых бойцов клана) и стремительно выпрямилась. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел на ее лице следы невеселых раздумий. Особенно старейшина кланового совета Ташэн, седая голова которого просунулась в дверной проем.

– Твои гости миновали последний пост дозорных, – ехидно улыбаясь, сообщил он Манолле.

Старый лис! Он еще смеется! Они с Маноллой были почти одного возраста и успели повидать, немало бед на своем веку. Казалось бы, жизнь научила их спокойно воспринимать любые неожиданности. Но Ташэн почти не сомневался, что Манолла будет суетиться, выбирая наряд для встречи. Теперь она явно жалеет о сделанной ошибке, ибо черная одежда лишь подчеркнет бледность ее лица и выдаст волнение.

Не дожидаясь новых колкостей Ташэна, Манолла сделала ответный выпад:

– Если бы ты не явился сюда и не помешал мне, я могла бы одеться удачнее. А теперь время упущено.

Не дав ему шевельнуться, Манолла порывисто прошла мимо, одергивая блузу, которая почему-то топорщилась на ее худых плечах. Ташэн обладал достаточной проницательностью и не стал выспрашивать, чем вызван такой выбор наряда. Припадая на хромую ногу, он поспешил вслед за Маноллой.

А в поселении никто не готовился к торжественной встрече гостей. Как обычно, лаяли собаки, клубилась пыль, поднимаемая неугомонной ребятней. Бронзовые от загара и совершенно равнодушные к своей протертой до дыр одежде дети упоенно играли в охотников и волков. Неподалеку протекала речушка, повторяющая все зигзаги узкой лощины. Здесь, защищенные с двух сторон горами, стояли шатры и хижины клана. Их стенам были знакомы все стихии: ураганы, дожди, метели. Окна без стекол и буйство дикого плюща на стенах отнюдь не огорчали Маноллу. Пусть здешние места мало годились для жизни людей, пусть зубчатые пики скал и крутые склоны, где каждый неосторожный шаг мог стать последним, не очень-то располагали к прогулкам. Вечно гонимые потомки родовой аристократии Тайсана не отличались привередливостью, и среди их ценностей на первом месте стояла безопасность. Здесь они чувствовали себя относительно защищенными. Даже самые отчаянные городские головорезы не решались соваться в такие места. В узкой долине хватало места, чтобы спокойно растить детей и пасти немногочисленные табуны клановых лошадей. Главное, здесь можно было выжить. С тех пор как города низвергли власть законных королей, а головорезы безжалостно уничтожали потомков древних династий, выживание оставалось важнейшей задачей редеющих кланов.

Манолла ожидала увидеть всадников, однако посланники Аритона предстали перед ней пешими. Это объясняло, почему дозорные не сразу распознали гостей. Воротами форпоста служила обыкновенная калитка. Манолла подошла к ней почти одновременно с гостями.

– Эт милосердный! Да ты только посмотри: у них тут целая деревня!

Если бы не эти слова (по говору ратанцы несколько отличались от своих тайсанских собратьев), пришельцев издалека вполне можно было бы принять за местный отряд дозорных. Чувствовалось, люди Джирета привыкли к жизни под открытым небом. На их лицах читалась настороженность, вполне понятная для бойцов клана, оказавшихся в незнакомых местах. Все были одеты в простую кожаную одежду, лишенную каких-либо украшений. И эти люди, и их оружие привыкли к сражениям. На лице каждого битвы оставили свои отметины.

Не был исключением и сам Джирет – поджарый, курчавый и рыжебородый потомок династии Валерьентов. По возрасту он ненамного превосходил внука Маноллы, но когда он, отвесив поклон, выпрямился и буквально навис над нею, предводительница убедилась, сколь опрометчивыми были ее слова насчет березовых прутьев. На нее глядели холодные глаза взрослого человека. Губы Джирета были плотно сжаты. Перед Маноллой стоял не зеленый юнец, а семнадцатилетний мужчина, родители и сестры которого погибли, сохраняя верность наследному принцу. Горе и груз ответственности, легший на плечи Джирета, разом выбили его из детства. Двенадцатилетнему мальчишке пришлось спешно взрослеть, защищая северные земли от врагов, не оставлявших его людей с тех самых пор, как над Ратаном вновь взошло солнце.

Манолла не понаслышке знала о вражде между кланами и городами. В Тайсане эта вражда длилась не один век, и проклятие Деш-Тира не сделало ее острее. Но в Ратане дела обстояли намного серьезнее. «И все-таки какая нужда заставила Джирета покинуть родные места и отправиться сюда, на другой конец Этеры?» – пыталась понять Манолла.

– Досточтимый граф, – тихо произнесла женщина. – Прости нас за более чем скромный прием. Впрочем, вряд ли тебя это огорчит, поскольку вести, с которыми ты прибыл, вероятно, и так горьки.

Джирет молча поцеловал ее в щеку. Манолла отступила: ее почему-то пугало само присутствие этого человека.

Интуиция, унаследованная Джиретом от покойной матери, позволила ему угадать мысли Маноллы. Он еще раз поклонился.

– Мы застигли всех вас врасплох, – сказал он, конечно же заметив оленью кровь на ее сапогах. – Хочу сразу же тебя успокоить. Мы не намеревались лишать тебя удовольствия летней охоты и просить о вооруженной поддержке нашего господина Аритона.

– Даже если бы и попросили, это не в ее силах, – проворчал Ташэн.

Как назло, в ребячьей игре наступило минутное затишье, и слова Ташэна слышали все, кто находился рядом. Растолкав соплеменников, к Джирету протиснулся его седой боевой командир. Он был чем-то похож на потревоженного медведя, особенно своими суровыми – если не сказать злыми – темными глазами.

– Только не надо извинений, – хрипло рассмеявшись, проговорил Каол. – Его высочество очень щепетилен в таких делах и слишком горд, чтобы принять помощь извне. В свое время он отверг даже золото, падавшее к его ногам, поскольку это задевало его честь..

Значит, вовсе не принц Аритон отправил этих людей сюда! Манолла внутренне поежилась и решила, что будет благоразумнее поговорить с Джиретом у себя в хижине.

– Вы столько времени находились в пути. Чувствую, что твоего командира мучит жажда. Ему не помешает добрая кружка эля.

– Эль – пустяки, – буркнул Каол. – Нам нужен удобный случай, чтобы выпустить кишки из этого светловолосого прандихея. Этого самозванца в шелках, сумевшего бросить против нас не только армию Итарры, но и гарнизоны других ратанских городов.

Дозорные, сопровождавшие гостей, оторопели, а какой-то парень довольно громко воскликнул:

– Слыхали? Этот человек назвал нашего наследного принца прандихеем. Так в Шанде зовут кастрированных…

Манолла подскочила к нему и вцепилась в плечо.

– Нечего повторять разные мерзости. Мать узнает – задаст тебе трепку. И вообще разговоры старших тебя не касаются. Кажется, я пока не приглашала тебя к себе в советники.

Парень сбивчиво пробормотал извинения, сердито зыркнул на Каола и, едва Манолла отпустила его плечо, поспешил скрыться. Предводительница Тайсана не собиралась оправдывать Лизаэра, однако кайдену Ратана и его ухмыляющемуся боевому командиру она сказала:

– Какие бы серьезные обстоятельства ни привели вас сюда, не надо подливать масла в огонь.

В ответ Джирет Валерьентский не произнес ни слова. Он знал, что победой над Деш-Тиром Этера обязана не только его господину, но и потомку Илессидов. В одиночку ни один из братьев не сумел бы вернуть континенту солнце. Но в равной степени Джирет очень хорошо знал, что произошло потом, почти сразу же после победы над Деш-Тиром.

Подобно Манолле, Джирет не любил церемоний. Оказавшись в ее хижине за простым дощатым столом, за которым собирался совет кланов, он почувствовал себя намного легче. Юный граф не притронулся к бокалу с вином, а почти сразу же достал из-за пазухи сверток пергамента. На пергаменте темнели пятна запекшейся крови. Глаза Маноллы блеснули. Дела между кланами никогда не решались с помощью письменных посланий. Наместница прищурилась, пытаясь разглядеть, какому же городу принадлежит сломанная восковая печать.

Джирет сразу заметил ее оживление.

– На этом свитке была королевская печать Тайсана, – сказал он и перекинул свиток Манолле. – Это письмо было захвачено у одного городского гонца. Он ехал по Маторнской дороге, сопровождаемый многочисленной охраной. Как видишь сама, это официальная копия. Она предназначалась для торговых гильдий Эрданы. Захват этой копии стоил жизни нескольким нашим людям. Само послание, надо думать, достигло места назначения.

Манолла развернула свиток. По ленточкам и витиеватым заглавным буквам, что были выведены золотом, она узнала манеру итарранских писцов. На поврежденной печати из темно-синего воска отчетливо проступала звезда – символ королевской власти Тайсана. Бросив взгляд на цветастый заголовок, Манолла даже зарделась от негодования.

– Наш принц был лишен королевских привилегий! Как у него хватило наглости ставить королевскую печать на своих писульках к главе Кориаса?

– Ты давай читай, – пробасил Каол.

Из пунцовых щеки Маноллы стали мертвенно-бледными. Она скользила глазами по строчкам, и ее лицо делалось все более напряженным и сердитым. Наконец даже у хладнокровного Ташэна лопнуло терпение.

– Что там такое?

– Прошение, – почти выплюнул ответ Джирет. Он с трудом удерживался, чтобы и в самом деле не плюнуть на утоптанный земляной пол. – Принц, лишенный всех привилегий, требует признать свой титул и дать ему права на владение землями и городом. Ссылаясь на наследственное право, Лизаэр Илессидский просит разрешения восстановить Авенор – древнюю столицу Тайсана.

От возмущения Ташэн так и взвился.

– Он никогда не получит этого разрешения. И дело не только в нежелании торговых гильдий терпеть у себя под боком потомка королевского рода. Старинный дворец Авенора лежит в развалинах. После мятежей и свержения королевской власти там камня на камне не осталось. Зато сохранились былые страхи. Ни один городской каменщик не ступит туда ногой, считая это место нечистым. И ни один тайсанский клан не поддержит притязаний Илессида без согласия Содружества.

– Все правильно, но это лишь половина дела, – ответил Джирет с нарочитым равнодушием, довольно странным для человека его возраста. – Торговые гильдии Западного Края ничего не теряют. Если прежние пути соединятся с дорогами Камриса, тамошние торговцы получат добавочную прибыль. Да и правитель Кориаса, рассчитывая на свой кусок, подпишет прошение. Откуда ему знать, что Илессид ловко умеет добиваться желаемого? Дейлион мне свидетель: за эти пять лет Лизаэру удалось примирить враждующие гильдии Итарры. Главы гильдий и городские советники лобызали друг друга, точно братья. Более того, Лизаэр сумел подчинить своему влиянию гарнизоны во всех ратан-ских городах, и теперь они только и мечтают, как бы истребить остатки наших кланов. Если Лизаэру удалось собрать мощную армию, дабы выступить против одного живого человека – Повелителя Теней, неужели ему не удастся получить желаемое для сражения с несколькими тысячами призраков?

– Позволение позволением, но денежки у вашего Лизаэра водятся, и немалые, – вмешался Каол. – И затеи его бредовыми не назовешь. Города охвачены паникой. Все хотят заручиться поддержкой человека, владеющего даром света. Кто еще защитит их от теней Аритона? Неудивительно, что в каждом городе каждая торговая гильдия собирала золото на оружие и снаряжение для солдат. Учтите, горожанин не видит никакой разницы между кланами, верными Аритону, и всеми прочими кланами.

Каол с силой ударил обеими пятернями по столу. Толстые доски столешницы глухо заскрипели.

– Даркарон разрази их всех! Мы привыкли считать горожан глупцами. Нет, они вовсе не глупцы. Они знают, что делают. Если его высочество принц Ратанский появится на землях какого-нибудь клана и упомянет о праве гостя, какой предводитель откажет ему в гостеприимстве?

– В Хэвише такое вполне может быть, поскольку там правит верховный король Эльдир, – сказала Манолла.

Она прикрыла глаза. Одна ее рука со скомканным пергаментом застыла у виска, другая неподвижно лежала на столе. Этот прямой и грубоватый Каол был прав. До тех пор, пока маги Содружества не сумеют прекратить порожденную Деш-Тиром кровавую вражду между братьями, никто не знает, где и когда вспыхнет ее новый очаг.

Люди, сидевшие перед Маноллой, собственными глазами видели начало войны между принцами. Даже здесь, вдали от Ратана, от рассказов о жестокой бойне волосы вставали дыбом, а спина покрывалась холодным потом. Когда принц Лизаэр повел армию Итарры, стремясь уничтожить законного правителя Ратана, война длилась один день, но тот день погубил две трети кланов Дешира. Аритон, в верности которому они поклялись, защищал их, как мог, используя свой дар повелевать тенями. Однако потери среди нападавших были едва ли не в десять раз больше. Страх перед магическим возмездием со стороны Аритона заставил Лизаэра остаться в Ратане. Этот страх помог ему объединить гильдии, привыкшие грызться между собой, а также сбить спесь с правителей городов, кичащихся своей независимостью. Лизаэр достиг немыслимого успеха, разбив бастионы застарелой вражды и предрассудков. Число наемников-головорезов непрерывно росло, и каждым летом они отправлялись на поиски Повелителя Теней, попутно убивая всех «варваров», попадавшихся им на пути.

Манолла видела Лизаэра только один раз, причем совсем недолго. Однако она и сейчас горестно вздыхала, понимая, какой замечательный правитель погиб в нем из-за проклятия Деш-Тира. Принцу удалось завоевать сердца всех ее бойцов, и даже самые суровые из них чувствовали не столько гнев, сколько сожаление из-за вероломства Лизаэра, вступившего в сговор с горожанами. Что же касается Аритона Ратанского, этот принц был опытным магом, скрытным, необычайно умным и дьявольски изобретательным. Какие бы ловушки ни строил ему Лизаэр, Аритон заранее распознавал и разрушал их.

– А где же ваш господин? – спросила Манолла. – Аритону известно о притязаниях его противника на древние тайсанские земли?

Один лишь Ташэн видел, какое отчаяние мелькнуло в глазах юного графа и его боевого командира. Но к чести Джирета, тот ответил честно и прямо:

– Мы пришли, чтобы вас предупредить. Мы ничего не знаем о намерениях Аритона. Покидая нас, он сказал, что не хочет делать нас мишенью для Лизаэра и давать новую силу проклятию Деш-Тира.

Даже теперь, спустя пять лет, эти слова заставили Каола плотно стиснуть кулаки.

– После погребения наших бойцов мы ни разу не видели Аритона и ничего не слышали о нем. Одному Эту известно, где он сейчас. Наверное, его высочество не хочет или не считает нужным прислать нам весточку.

У Маноллы перехватило дыхание. Вот оно, объяснение столь быстрого и сурового взросления Джирета. Аритон исчез, а на неокрепшие плечи мальчика легла обязанность делать все возможное, чтобы уцелевшие бойцы не сделались добычей наемников. Манолле стало по-женски тревожно за внука. Кто знает, может, и ему придется испить эту горестную чашу.

Если Лизаэр обоснуется в Авеноре, ратанская трагедия имеет все основания повториться в Тайсане. Ненависть между кланами и городами вспыхнет с новой силой, и польются новые реки крови.

– Спасибо за предупреждение, – дрогнувшим голосом произнесла Манолла. – Наши кланы сумеют приготовиться к самому худшему.

Она встала. Выпавший пергамент с легким стуком упал на стол. Манолла оказала Джирету все почести, словно принимала равного себе. Пусть его клятва верности не была одобрена Содружеством, он искренне принес эту клятву. Как и сама Манолла, Джирет являлся кайденом – тенью позади трона, и оба они стояли позади пустых тронов. Едва ли этот рано повзрослевший мальчик сознавал, какой мужественный поступок он совершил. Сохраняя верность своему господину, от которого не получал никакой поддержки, Джирет рискнул покинуть родные места и с кучкой уцелевших сверстников отправиться в Тайсан, дабы сообщить о вероломном намерении Лизаэра.

Годы, беды, предательства и разочарования сделали Маноллу проницательной. Увидев Джирета, она поняла: даже после всего, что выпало на долю этого рыжебородого парня, он не позволит себе опуститься до мести без разбору.

– Ты ведь не презираешь своего принца за его исчезновение, – сказала Манолла, удивляясь, с каким трепетом она произносит эти слова.

Ташэн сразу же повернулся к ней. Каол продолжал глядеть прямо перед собой.

Впервые за все это время Джирет по-настоящему улыбнулся.

– Я восхищаюсь Аритоном. Мой отец тоже восхищался им. Наш род обладает даром предвидения, и мы оба знали, что служение принцу погубит нашу семью.

– Однажды мне довелось видеть твоего господина, – призналась Манолла. – Правда, я не была свидетельницей его магического искусства и не видела его рукотворных теней, но и еще раз сталкиваться с ним я не хочу. Надеюсь, Эт убережет меня от такой встречи.

Вторая улыбка Джирета была печальной и понимающей.

– Незачем тревожить Эта. Если ничто не нарушит замыслов моего господина, ты вряд ли его увидишь. Думаю, уединенная жизнь ему по душе.

Ни циничная ухмылка Каола, ни вздох Маноллы не навели Джирета на очевидную мысль: Лизаэр все равно не оставит его господина в покое.

Долгожданный миг

Ранняя осень приносила в город аромат спелых яблок. Талита, сестра главнокомандующего итарранской гвардией, хорошо помнила то время. Только оно почему-то вспоминалось как далекое-далекое прошлое… По всем дорогам в Итарру тянулись тяжелые крестьянские телеги. Яблоки ссыпали прямо на расстеленные рогожи, занимая едва ли не все пространство рынков. Скучающие молодые люди из богатых семей радовались возможности поразвлечься. Подражая шалунам былых времен, они опрокидывали лотки, и яблоки летели прямо на мостовые, мешая пешим и конным. Колеса давили сочную желто-зеленую мякоть, и в ее пьянящем дурмане пировали стаи птиц. А потом с гор налетали студеные ветры и кружили по улицам поземку разноцветных листьев.

Возвращенное солнце сделало дары садов намного щедрее, однако Итарре стало не до яблочных шалостей. Жизнь города неузнаваемо изменилась.

С того злополучного дня несостоявшейся коронации, когда один человек силой своей магии окутал тенями целый город, страх не оставлял жителей Итарры. Все их упования были связаны с другим человеком – единственным, кто оказался способным противостоять Повелителю Теней. Но Лизаэр Илессидский владел не только даром света. Его непревзойденный дар политика и государственного деятеля погасил извечную вражду итарранских гильдий, городских властей и знатных родов. Более того, его смелость, самоотверженность и обаяние объединили несговорчивых правителей остальных ратанских городов. Теперь у них была одна цель и один враг. Проявляемое единодушие граничило с чудом. Каждый город стремился поддержать Итарру, начавшую поход против варварских кланов. Где-то там скрывался нашедший пристанище Повелитель Теней. Каждый год кольцо вокруг варваров сужалось. И каждый год Итарра исправно получала от других городов золото и солдат.

Яблоки теперь хранили в бочках, дабы избежать воровства. И телеги с наступлением осени больше не запруживали главные городские улицы. Улицы расширили, чтобы по ним без труда смогли разъехаться самые крупные повозки с грузом провианта и оружием для солдат. Итарра – богатейший город континента, раскинувшийся в центре Маторнского перевала, – тратила громадные средства на содержание военного лагеря, который не сворачивали даже зимой. На полях, окружающих городские стены, вырос второй город, представлявший собой целый лабиринт офицерских хижин, маркитантских шатров и солдатских казарм. Земля была плотно утрамбована сотнями ног и копыт, а вместо уличных указателей на шестах развевались выцветшие знамена. Итарра привыкла и к горьковатому запаху угля, тянущемуся из кузниц и оружейных мастерских. Год от года этот запах становился все крепче, а когда не было ветра, сумеречное небо над Итаррой затягивала сизая дымка.

К осени из деширских лесов возвращались регулярные части итарранской армии. В городе поднималась шумиха, всегда раздражавшая Талиту. Она терпеть не могла громкоголосых мужчин и наполняющих гостиные знатных дам, которые жадно ловили каждую новость. После своего бегства из Итарры Повелитель Теней больше не появлялся в городе, однако жители не чувствовали себя в полной безопасности. Их страхи были вполне обоснованными: пять лет назад, в Страккском лесу, тени и магия Аритона унесли семь тысяч жизней итарранских солдат и офицеров. Такое забудется не скоро. Уцелевшие воины поклялись навсегда покончить с кланами и ежегодно прочесывали деширские леса, убивая всех, кто попадался под руку, и обращая в бегство тех, кому удавалось спастись. У Талиты были свои, глубоко личные причины ненавидеть хвастливые рассказы о засадах и сражениях – эти жалкие попытки хотя бы на словах изменить то, что уже произошло и не поддавалось изменению.

Нынешняя осень не явилась исключением. Талита вновь отвергла все приглашения и сейчас стояла на верхнем этаже своего дома, возле квадратного проема в кирпичной стене. В проеме виднелись горы. Уткнув подбородок в меховые манжеты платья, Талита глядела вдаль.

Когда первые отряды только входили в город, она уже знала от своего брата Дигана, чем закончилась нынешняя кампания. Успехи отборных частей, отправленных в чащи Хальвитского леса, были более чем скромными. Солдаты не обнаружили ни одного вражеского лагеря. Воевать оказалось не с кем.

Снова, как и в прошлом году, эти разбойники под предводительством Каола и Джирета Рыжебородого свели на нет все усилия наемных головорезов. Дозорные кланов успевали предупредить своих о приближающихся врагах. Если не считать одного мелкого столкновения, охота на варваров была безрезультатной. Однако кланы не покинули обжитые места. Они исправно нападали на торговые караваны. Даже Маторнская дорога стала небезопасной: варвары подстерегли и убили там несколько гонцов, ехавших с важными сообщениями.

А ведь Лизаэр Илессидский предупреждал: кланы обязательно изменят тактику. Свидетельство тому – исчезновение Аритона. Никуда он не исчез, просто затаился и строит новые коварные замыслы. Талите хватило одной встречи с Повелителем Теней, чтобы убедиться в справедливости опасений, владевших Лизаэром.

Негромкий голос прервал ее раздумья.

– Я так и знал, что найду вас здесь.

Бесшумно распахнулась боковая дверь. Раздавшиеся шаги также были еле слышными, будто идущий не шел, а порхал, слегка касаясь земли. Талита не обернулась, хотя в затылок ей ударила горячая волна. Вскоре ее темно-желтое бархатное платье поймало колеблющийся отсвет факела. Талита узнала шаркающую походку слуги, зажигавшего вдоль стены фонари. Она тихо вздохнула.

Прошло еще несколько мгновений. Лизаэр Илессидский, называемый Принцем Запада и считающийся спасителем Итарры, желанный гость в любом знатном доме, стоял рядом с нею. Он замер, зачарованный красотой Талиты, и, казалось, совсем перестал дышать.

Свет факела играл на украшающих его одеяние сапфирах, будто на осколках льда.

– Наконец-то я получил известие, – по-прежнему тихо сказал Лизаэр.

Талита уперлась зубами в нижнюю губу и изобразила недовольную гримасу.

– Никак вам донесли, где скрывается ваш заклятый враг? Стало быть, Повелитель Теней обнаружен и схвачен?

Напряженное молчание Лизаэра было красноречивее слов.

Снизу донеслось позвякивание стекла: старый слуга тщетно пытался снять колпак фонаря у боковой двери и зажечь фитиль. По-видимому, старика одолел приступ подагры, ибо пальцы его не слушались. Слегка улыбнувшись, Лизаэр сотворил искру. Пролетев ярким светлячком, искра скользнула в отверстие колпака. Фитиль вспыхнул, осветив закопченное стекло фонаря.

Позабыв про свою подагру, фонарщик резко обернулся. Догадавшись, кто стоит рядом с Талитой, старик глотнул воздух и рухнул на колени.

– Ваше королевское высочество!

– Эт милосердный, зачем же становиться передо мной на колени? Кстати, дружище, ты окажешь мне большую услугу, если ни одна душа не узнает, что я здесь.

Произнеся эти слова, Лизаэр заговорщически подмигнул фонарщику. Сегодня он действительно никого не хотел видеть. Никого, кроме Талиты.

– Да, конечно, ваше высочество, – забормотал фонарщик.

Он тоже подмигнул принцу и поспешил прочь, унося с собой резкий запах чадящего факела. На мгновение стало тихо. Потом из сторожки у ворот послышались проклятия караульного. Скорее всего, другой солдат обыграл его в кости. Дальнейшие отборные выражения потонули в грохоте проезжавшей телеги.

– Разве вам требуются какие-то сведения? – спросила Талита, будто ничто не прерывало их разговор. – Только сердце способно подсказать вам, где скрывается Аритон. Наверное, он и впрямь покинул Ратан, иначе вы бы его обязательно схватили.

Лизаэра, сражавшегося с Деш-Тиром за солнце над Этерой, было не просто вывести из себя.

– Моя дорогая, если бы я обнаружил, где скрывается этот злодей, войска вашего брата отправились бы туда немедленно, даже если бы им пришлось двигаться под нескончаемым дождем или карабкаться по обледенелым склонам.

В отличие от итарранских щеголей, Лизаэр избегал брызгать себя духами. Впрочем, они ему и не требовались. Его близость дурманила Талиту не хуже самых изысканных ароматов и прожигала до самых костей. Ей хотелось сбросить мешавшую накидку, но она боялась пошевелиться.

Лизаэр взял Талиту за руку и осторожно повернул к себе. Даже теперь, спустя пять лет с момента их знакомства, от его красоты у нее перехватило дыхание. Свет фонаря золотил его волосы, подчеркивая совершенный рисунок щек и величественный, истинно королевский подбородок. Сколько итарранских кавалеров пытались подражать Лизаэру, но разве можно скопировать врожденную величественность? Осторожно зажав лицо Талиты в своих руках, принц с недосягаемой для здешних мужчин искренностью поцеловал ее.

Страсть ударила Талите в голову, спутав все мысли.

Лизаэр был непривычно взволнован. У него дрожали руки. Он пожирал Талиту глазами, почти не скрывая своего желания.

Талита умела одним взглядом заставить мужчин пасть на колени. Но сейчас, раздосадованная скрытностью Лизаэра, она позабыла про женские чары. Высвободившись из его объятий, она слегка ударила принца по рукаву камзола, украшенного драгоценными камнями.

– Так о чем же вы все-таки узнали?

Лизаэр улыбнулся, блеснув безупречно ровными зубами.

– У меня замечательные новости. Забудем на время про Аритона и его тени.

Талита заметила, что сегодня Лизаэр, упоминая имя ненавистного врага, не нахмурил брови.

– Глава Кориаса наконец удовлетворил мои законные притязания и скрепил свое решение печатью. Отныне Авенор с прилегающими землями принадлежит мне.

Подхватив Талиту, Лизаэр закружил ее. В другом танце, смертельно опасном, кружились возле горячего фонарного стекла беспечные насекомые.

– Теперь мы можем во всеуслышание объявить о нашей помолвке. Разумеется, если вы согласны выйти замуж за принца, у которого есть титул, но нет подданных и чьи земли предстоит возрождать.

Талита взглянула в его глаза, столь же прозрачные, как фамильные сапфиры, и вздрогнула.

– Где бы вы ни оказались, все вокруг становятся вашими подданными. Вспомните хотя бы убогого фонарщика, которого вы только что зачаровали до конца его дней. Он будет рассказывать внукам, как вы однажды чудесным образом помогли ему зажечь фонарь. И потом, разве я когда-нибудь говорила, что мне нужны развалины Авенора?

Лизаэр молча отвел завиток волос у ее виска, потом молча и сосредоточенно стал извлекать дорогие шпильки, на которых держалась прическа Талиты. Караульные возле сторожки позабыли про игру и, разинув рты, глядели, как струятся по плечам рыжие, с золотистым отливом, волосы и как нетерпеливо перебирают их пальцы, поблескивая голубыми огоньками перстней. Лизаэр прижался губами к виску Талиты и прошептал:

– Знаю, ваш брат подарил бы мне одно из ваших родовых имений, но я не могу принять такой подарок.

Губы Лизаэра двигались дальше, беспрестанно целуя ее щеку.

– Ведь я претендую на другой подарок – руку его единственной и неповторимой сестры.

Шепча эти слова, Лизаэр добрался до ее уст. Талита приготовилась ответить на его поцелуй, но принц еще не все сказал.

– Я лишу Итарру ее главного сокровища. Ваша рука – вот истинная драгоценность, необходимая для возрождения Авенора. Даю вам слово наследного принца: ваша красота и наши дети станут королевскими реликвиями Тайсана. Добавлю, наиболее почитаемыми реликвиями.

Настало мгновение, о котором Лизаэр давно мечтал: он безраздельно наслаждался Талитой.

Внизу ошалелые караульные захлопали в ладоши и неуклюже прокричали приветствие. Лизаэр слегка кивнул им, затем прикрыл лицо возлюбленной от их любопытных взглядов.

Талита растаяла в его объятиях; каждая частица ее тела была готова покориться его желанию. Увы, только ее сердце оставалось холодным, и голос трезвого женского чутья подсказывал ей, что грядущее замужество поглотит и в конце концов погубит ее. Нет, Талита не была беспечным мотыльком, но сейчас и она неотвратимо летела прямо на обжигающий огонь.

Человек, которого она обнимала, был совсем из другого, куда более высокого круга. Конечно, знатная горожанка стояла ниже наследного принца, но дело было не" только в его происхождении. Лизаэр не принадлежал себе; он превратился… в безотказное орудие всех тех, кто нуждался в его защите. Недаром его называли спасителем. Врожденный дар связал Лизаэра иными узами, и они были крепче уз любви. Руки, что нежно ласкали ее и совсем недавно играючи зажгли упрямый фонарь, умели метать испепеляющие молнии. Эти руки оборвали владычество Деш-Тира; эти руки спасли Итарру, не позволив теням Аритона Фаленского превратить город в одну сплошную бойню. Лизаэр не мог принадлежать только ей. Он принадлежал городу, армии и прежде всего – своей главной цели.

Счастье Талиты не было безоблачным. Оно скорее было бесстыдным, возвышающим и в то же время порабощающим. Усилием воли она подавила подступившие слезы. Если Лизаэр сумеет возродить Авенор, чем станет этот город, как не новым плацдармом для создания еще более могущественной армии и дальнейших походов против Аритона? Талита прекрасно сознавала свою дальнейшую судьбу и все сильнее ненавидела ее. Лизаэр Илессидский не успокоится до тех пор, пока не выследит и не казнит Повелителя Теней. Только после этого он всецело будет принадлежать ей… Если будет.