Текст книги "Корабли Мериора"

Автор книги: Дженни Вурц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 47 страниц)

ГЛАВА IX

Арсенал

Особая комната, где братья Бридионы решали наиболее важные свои дела, напоминала орлиное гнездо. Находилась она на самом верху одной из сигнальных башен, высящихся в центральной части крепости. Решающее слово обычно принадлежало Брансиану Бридионскому – правителю Алестрона, но предварительно он всегда совещался со своими младшими братьями. Правда, сегодня решать должен был не он, а Парин – это ему Дакар предложил купить редкие изумруды.

Наверх вела крутая винтовая лестница. Добравшись до четвертого этажа, Безумный Пророк успел изрядно взмокнуть и сбить дыхание. Он судорожно глотал воздух. Его круглые щеки приобрели почти такой же цвет, что и камзол, воротник которого нещадно сдавливал ему шею. Когда Дакар наконец приплелся наверх и слуга открыл двери, чтобы его впустить, он напоминал пойманную в сеть рыбу. У самозваного торговца кружилась голова, и потому роскошный нармсский ковер с золотой бахромой, в котором утопали ноги, таил в себе не меньше опасностей, чем болотная трясина. Толстяк прилагал отчаянные усилия, только бы не рухнуть. Еще хуже будет, если он потеряет сознание и ударится головой о массивный дубовый стол.

Дакар беспомощно оглядывался по сторонам. Братья тоже глядели на него кто с напряженным вниманием, кто с полным безразличием. Однако Безумного Пророка волновало не выражение их лиц, а отсутствие свободных стульев. Их было всего четыре, по числу братьев.

Но делать нечего: навязанное Аритоном обличье заставило Дакара играть эту роль. Он шумно плюхнул на стол тяжелую шкатулку, откинул крышку и улыбнулся сквозь стиснутые зубы, видя, как бородатый великан, что сидел ближе всех, запустил свои израненные пальцы в сокровища, не имевшие цены.

Стол, за которым восседали братья Бридионы, не был единственным в комнате. У стены притулился другой стол, письменный. По обе стороны от него тянулись полки с книгами. Казалось бы, обычный кабинет человека, принадлежащего к знатному роду и не чуждого увлечению науками. Казалось бы. Но здесь пахло не только пергаментом и чернилами; нос улавливал запах тщательно смазанного металла. Оружие в этой комнате чистили гораздо чаще, чем водили пером по пергаменту.

Старший Бридион, сидящий напротив, тряхнул рыжеватыми волосами и присвистнул.

– Ситэр меня побери, вы только посмотрите! Подхватив шкатулку, он высыпал ее содержимое на стол.

Изумруды верховных королей Ратана вспыхнули яркими зелеными огоньками. Их отсветы переметнулись на лица братьев, склонившихся над столом.

Лицо Дакара тоже было зеленым, но совсем по иной причине. Он вытер потные ладони о длинные рукава камзола и промямлил:

– Прошу прощения.

– Прощения? – удивленно зарокотал Брансиан Бридионский.

Правитель Алестрона выпрямился. Он был выше и крупнее младших братьев. Свои всклокоченные волосы он стриг коротко, чтобы не торчали из-под шлемной шапочки. Жесткая борода напоминала клубок проволоки. Камзол, облегавший его широкие плечи, вполне мог бы служить шатром какому-нибудь тщедушному человечку. Если бы не тяжелая фамильная цепь – старинная, как и герцогский титул Бридионов, – Брансиан вполне бы сошел за наемника, хорошо знакомого с жизненными передрягами.

Герцог наморщил лоб, отчего его брови соединились, словно две замерзшие песчаные полоски.

– Тебе не за что просить прощения, торговец. Ты не соврал: твои изумруды и впрямь отменные. Таких я не встречал даже у торговцев из Шанда.

Дакар прокашлялся, внимательно и опасливо глядя на головы остальных братьев, которым было не оторваться от изумрудов. У всех троих были темные, почти черные волосы. Двое средних Бридионов заплетали их на старинный манер кланов – в косицу – и перевязывали кожаной тесемкой, чтобы не мешали в бою. Самый младший из братьев – Меарн – напоминал барашка после первой стрижки, но с завитым локоном, спускавшимся на острые плечи. Он был самым непоседливым и порывистым, что вовсе не делало его присутствие менее опасным.

Если бы Дакар не знал, что Парин и Кельдмар – погодки, он принял бы их за близнецов. Братья перебрасывались бесценными изумрудами, словно играли в кости. При этом они довольно яростно препирались из-за какого-то необъезженного жеребца – каждый утверждал, что конь принадлежит ему. Каждый превозносил собственные качества непревзойденного наездника и обвинял другого в полном их отсутствии. Они с обеих сторон пихали локтями Меарна, безуспешно пытаясь сделать его третейским судьей. Ни дать ни взять – живые кувалды, грубо сработанные одним кузнецом.

Дакара ничуть не волновал дурацкий спор братьев. Для него настал самый решительный момент, и Безумный Пророк старался не растерять последние крупицы мужества. Он чувствовал себя словно в змеином гнезде, которое вот-вот всполошится. Дакар захлопнул крышку шкатулки.

– Сожалею, но изумруды не продаются.

Змеиное гнездо всполошилось. Все четверо Бридионов уставились на Дакара. У Ларина побелели костяшки пальцев. Меарн в бешенстве вскочил и отшвырнул стул.

– Ты зачем сюда явился? Шутить с нами?

Брансиан шумно захлопнул дверь и закрыл ее на засов.

– Или ты принимаешь нас за идиотов? – угрожающе процедил Кельдмар.

Дакар глотнул воздуха.

– Изумруды были предлогом для встречи с вами. Причина крайне серьезная. Я пришел вас предостеречь. В вашем тайном арсенале орудует пробравшийся лазутчик.

Братья быстро переглянулись. Похоже, жизнь приучила их к любым неожиданностям. Дакар не услышал ни вздохов, ни восклицаний. Парин мгновенно заграбастал себе шкатулку.

– Доказательства! – прорычал он, не обращая внимания на протесты Дакара. – Один раз ты нам уже соврал. Камни пока останутся у нас. Кто знает, вдруг ты дважды врун!

Кельдмар вспомнил, что при нем нет оружия, и быстро исправил эту оплошность. Он перемахнул через стул и рванул дверцы комода, верх которого украшала фигурка грифона. На полках лежали тяжелые боевые мечи, завернутые в густо промасленные тряпки.

Неистовый, будто раздуваемый ветром огонь, Меарн обогнул стол и бросился к Дакару, не дав тому прижаться к стене. Пропоров материю камзола вместе с нелепой бахромой, в спину Безумного Пророка уткнулось острое лезвие стилета.

Парин содрал с себя богато украшенный пояс. Обвиняя братьев в ротозействе, он крепко связал нечестивому торговцу драгоценностями пухлые запястья.

– Эт милосердный, – простонал Дакар, чувствуя, как быстро немеют руки. – Хорошо же вы встречаете гостей! Я пришел, чтобы по-дружески вас предостеречь.

Меарн больно кольнул его стилетом.

– Друзья не начинают с вранья.

Брансиан расстегнул тесный воротник и, путаясь в складках ярко-голубого плаща на золотистой подкладке, торопливо спросил:

– Лазутчик? Из какого города заслан?

Сорвав плащ, герцог остервенело швырнул его на стул.

– Говори, откуда он! Из Тирэнса? Из Калеша? Или этот гнусный правитель Дерна опять решил строить нам козни?

Опасаясь, как бы Меарн не прикончил его, Дакар уклончиво произнес:

– Так ли это важно?

– Все равно узнаем, – пообещал Кельдмар, размахивая двумя мечами. Смех его напоминал звук, с каким обледенелая снежная крупа ударяет о мерзлую землю. – Сам скажет перед смертью.

– Я подожду здесь.

Дакар сделал шаг в сторону, надеясь, что поиски лазутчика заставят братьев позабыть о нем. Напрасно; к стилету Меарна прибавились лезвия двух мечей, упершихся Безумному Пророку прямо в грудь.

– Нет, – прошипел Меарн и одержимо блеснул глазами. – Ты отправишься вместе с нами.

Брансиан распахнул дверь. Парин церемонно поклонился, пропуская брата-соперника. Кельдмар, скривив губы и держа мечи наизготовку, молча прошел вперед. Тогда Парин прекратил свой балаган и вытолкнул Дакара на лестницу.

Упираться было бесполезно. Мнимого продавца волокли вниз, словно собачонку на поводке. Он даже не успел заметить, куда делись изумруды верховных королей Ратана. Братья и не думали отзываться на его скулеж. Они стремительно тащили Безумного Пророка вниз по лестнице, ничуть не заботясь, что он может упасть и расшибить голову. Дакар проклинал дурацкие штаны, не желавшие держаться на его заду. В перерывах между проклятиями он мысленно умолял Меарна, чтобы тот не споткнулся. Дакар считал себя невинной жертвой, и ему очень не хотелось превратиться в живую колбасу, насаженную на вертел.

Кельдмар только усилил его тревогу. На первой же площадке этот вояка начал бешено размахивать мечами, проверяя, который из них лучше уравновешен. Лезвия то звенели, то свистели, рассекая воздух. Почти каждое движение сопровождалось язвительными замечаниями Парина.

– Тебе не возбраняется первым схватить лазутчика, – огрызнулся Кельдмар.

Он гневно тряхнул косицей, расставил ноги и произвел завершающий выпад по всем правилам ратного искусства.

– Можешь выбрать любую манеру, какая тебе по нраву, – продолжал Кельдмар. – Только не провыбирайся, иначе я уже успею выпустить ему кишки.

– Не раньше чем мы выбьем из него все нужные сведения, – возразил герцог Брансиан. – А ты, торговец, или как там тебя, расскажи, откуда тебе известно про лазутчика.

Они уже почти спустились вниз. У Дакара невыносимо кружилась голова. Меарн со своим стилетом будто приклеился к нему. К счастью, пророку пришел на ум вполне правдоподобный ответ.

– Я же торговец. Важные персоны не считают нас за людей и часто распускают в нашем присутствии языки. А у нас есть уши.

– Дураков полно среди всех сословий, – рявкнул Брансиан, открывая наружную дверь. – Но почему ты решил нас предостеречь? Тебе-то какая забота?

– Деньги, – прохрипел задыхающийся Дакар. – Честные торговцы только теряют на войнах. Оружейники требуют платы, а драгоценные камни могут просто отобрать под предлогом военных податей.

Кельдмар оскалил зубы. Крепостной двор был наполовину освещен солнцем. Сам Кельдмар находился в тени, но лезвия его мечей сверкали, как взбесившиеся молнии.

– Пусть и не думает молить нас о пощаде, – предвкушая расправу, пообещал воинственный брат. – Кто бы из городских правителей ни отправил этого лазутчика, скоро их посланец будет валяться в луже крови.

Меарн кольнул Дакара в копчик.

– Хватит болтать. Лучше пошевеливайся, не то мы вообще не поймаем этого вонючего крысенка.

Дакару было никак не отдышаться. Не поспевая за широко шагающими Бридионами, он ощущал себя в положении камбалы, которую рыбаки поймали в сеть и теперь тащат за лодкой. Молочница, нагруженная кринками и мисками, едва успела отскочить в сторону и сердито поглядела братьям вслед. Брансиан распинал ногами сонных кур, устроившихся в песке, и те с громким кудахтаньем метнулись врассыпную. В воздухе, будто листья, поднятые ураганом, заклубились белые перья. Одно из них угодило Дакару в нос, заставив чихнуть. Проклятый красный камзол душил его, сдавливая кишки. Безумный Пророк превратился в живую бочку, стиснутую обручами ненавистной одежды. Будь у Меарна хоть капля жалости, он бы распорол стилетом задний шов и избавил Дакара от лишних страданий. Но и Меарну, и остальным Бридионам было сейчас не до толстяка. Угроза, нависшая над тайным арсеналом, вытеснила из их сознания все остальное.

Арсенальная башня стояла особняком, возвышаясь над крепостными стенами, острые зубцы которых покрывал лишайник. Красный камзол взмок от пота, а сам Дакар был похож на сливки, свернувшиеся от излишне усердного взбивания. Он решил вымотать братьев прежде, чем они приволокут его наверх. Даже Брансиан, отличавшийся бычьей силой, изрядно утомится, затаскивая такую тушу по крутым каменным ступеням арсенальной башни. Дакар твердо решил разыграть обморок и тем самым получить желанную передышку. Главное – добиться, чтобы Бридионы бросили его у дверей. Пока они ловят лазутчика, рассуждал толстяк, «торговец изумрудами» бесследно исчезнет. Он громко застонал и повалился на колени.

Однако две пары рук схватили его под мышки и поволокли дальше. Парин и Кельдмар (а это были они) даже прекратили перебранку. Опасность заставила их на время забыть о распрях.

Разгоряченные предстоящей ловлей лазутчика, Бридионы чуть не врезались в повозку, груженную бочками. Возница, державший путь в нижнюю часть города, едва успел отвернуть мулов в сторону. Перекрывая цоканье копыт по булыжникам, раздался пронзительный, леденящий смех Меарна:

– Что-то мне сдается, наш голубок не больно охотно шлепает вперед.

Никто из братьев ему не ответил. Парин и Кельдмар сосредоточенно тащили Дакара дальше, расталкивая и распихивая всех, кто не успевал вовремя увернуться с дороги. Безумный Пророк стиснул зубы, чувствуя, что вот-вот на самом деле потеряет сознание. Груда кирпичей больно ободрала ему лодыжки. Дакар умудрился опрокинуть тележку работавшего каменщика, и бадья с раствором угодила тому прямо на ноги. Взбешенный каменщик не посмел броситься вслед за добычей Бридионов; тем не менее Дакару достались все отборные ругательства, которые знал ремесленник. Дакар искренне пожелал, чтобы ярость Бридионов как можно скорее обрушилась на голову Аритона Фаленского.

Зычным голосом, способным дробить камни, Брансиан вопрошал караульных, поставленных у верхних дверей. Дакар едва расслышал их торопливый, испуганный ответ:

– Никак нет, ваша светлость. Никого тут и в помине не было.

Четыре пары гневных глаз уставились на Дакара. Казалось, братья готовы заживо содрать с него кожу и вдобавок изрешетить мечами. От страха мутная пелена в его голове рассеялась.

– Лазутчик… он опытен… в магии, – задыхаясь, произнес Дакар. – Он и невидимкой проскользнет.

– Мимо шести караульных и сквозь двенадцать накрепко запертых дверей?

Брансиан недоверчиво вскинул брови. Его мутные глаза остановились на Кельдмаре. Тот прекратил размахивать мечами и засунул один из них себе за пояс. Брансиан потянулся к массивному кольцу, висевшему у него на боку, снял оттуда ключ и перебросил Кельдмару.

– Начальником караула сегодня Таррик. Пусть возьмет дюжину солдат с полным вооружением и отправляется в арсенал через караульное помещение. Мы двинемся низом.

Если этот негодяй попытается сбежать, мы его прижмем в подземелье.

– Думаешь, Таррик разучился владеть мечом? – пробормотал Парин. Он дернул за пояс, связывавший руки Дакара. – Если так, придется мне самому спустить этому лазутчику шкуру. Уж я позабавлюсь.

– Будет тебе бахвалиться, – не вытерпел Кельдмар, успевший достичь арсенальной башни. Он резко обернулся назад, и кожаные тесемки, скреплявшие его косицу, не выдержали и лопнули. – Ты машешь мечом, как жеманная дама. С таким умением тебе лучше отправиться на кухню и помогать поварятам лущить горох.

– А это мы посмотрим! – огрызнулся Парин и за неимением другого способа дать выход своим обидам вновь дернул Дакара за ремень.

Позвякивая ключами, герцог Алестрона растолкал караульных и исчез. Безумный Пророк моргал, чтобы хоть немного защитить глаза от жгучего пота. Парин волок его дальше, не давая даже споткнуться. Они вошли в тень арсенальной башни. Дакар с трудом различил мрачную, сырую нишу и дверь.

Брансиан уже стоял возле двери, ухмыляясь в свою нечесаную рыжеватую бороду. Потом он вставил и несколько раз повернул ключ. Не раздалось ни звука, чувствовалось, что за замками следят и постоянно их смазывают. Брансиан приналег и открыл дверь.

– Пошевеливайтесь, – велел он братьям, – а не то Таррик и наш дорогой братец лишат нас развлечений.

– Какие там развлечения, – обиженно протянул Парин. – Один удар, и все кончено.

Он с силой толкнул пленника в темный проем открытой двери.

Дакара втащили внутрь. Он пытался запомнить путь, но тщетно. Бридионы заставляли его то спускаться, то подниматься. Бедняга едва успевал оглядываться по сторонам. Кое-где стены обесцветились из-за грунтовых вод, в других местах их обильно покрывал грибок.

Наконец все эти подъемы и спуски вывели преследователей в туннель, где воняло плесенью и застоявшейся водой. По обеим сторонам туннеля чадили факелы, воткнутые в железные скобы. Стены вокруг них были черны от сажи. Подойдя к стойке с запасными факелами, Брансиан выхватил оттуда не менее дюжины и переправил себе за пояс. Потом он взял еще два факела, зажег и поднял над головой. В их шипящем и мерцающем ореоле Брансиан был похож на хозяина Ситэра, а двое его братьев – на демонов-подручных. Демоны волокли свою жертву – задыхающегося толстого человека в нелепом красном камзоле. Черная стоячая вода послушно отразила и камзол, добавив его к расплавленной бронзе факельного пламени и чреву туннеля.

По пути к лестнице Бридионы ненадолго останавливались, чтобы расспросить караульных. Каждый охранял дверь одной из многочисленных арсенальных кладовых. Караульные были вооружены кинжалами, мечами и арбалетами. Однако ни ранение, ни даже убийство одного из часовых ничего не меняли. Двери арсенальных кладовых были заперты, и открыть их мог только начальник караула. Брансиан торопливо расспрашивал караульных, попутно проверяя надежность дверей. Испуганные голоса отвечавших смешивались с лязгом засовов.

– Ваша светлость, такое просто немыслимо! – с жаром воскликнул последний из опрошенных. – Сюда не пробраться ни одной живой душе. Мы не то что человека – даже крысу или таракана не пропустим!

– Хотелось бы так думать! – сердито бросил ему герцог. – Но нам донесли о лазутчике, проникшем в арсенал. Ты уверен, что сюда не пробиралась ни одна живая душа?

– Лазутчик? – переспросил караульный. Чувствовалось, он был готов вступить в единоборство с целой сотней лазутчиков. – Разрази меня Даркарон, я никого не видел. Клянусь, ваша светлость!

– А, ты еще и клянешься!

Таща за собой Дакара, Парин приблизился к караульному. Свободной рукой он схватил того за кольчугу и стал поворачивать свой кулак, натягивая звенья. Звенья впились часовому в горло.

– Вас тут всех подкупили! Молчишь? Мы все равно вытянем из тебя правду!

– Отпусти его, – потребовал Брансиан. – Если ты его задушишь, мы вообще ничего не узнаем.

Парин разжал кулак и оттолкнул солдата, который распластался на осклизлом полу, еще не успевшем просохнуть после недавних дождей.

– Клянусь, ваша светлость, никто нас не подкупал. Жизнью своей ручаюсь: тут не было никакого лазутчика.

– Учти: если ты нам солгал, за твою жизнь никто не даст и ломаного гроша!

Меарн своим кинжалом выразительно пощекотал часовому горло.

Брансиан уже собирался двинуться к лестнице, ведущей наверх, но что-то его остановило. Найдя нужный ключ, он открыл дверь кладовой, которую охранял этот излишне самоуверенный караульный. Изнутри потянуло сквозняком, едва не притушившим факелы. По стенам бешено заплясали тени, похожие на чудовищ Ситэра. Если бы не Кельдмар, Дакар повалился бы сейчас на пол. Задубевшие ноги отказывались сгибаться. В конце бокового коридорчика оказалась еще одна дверь, столь же массивная, как и первая. Брансиан торопливо завертел ключ в ее замке. Безумный Пророк отупело смотрел, как дверь нехотя подалась. Сколько времени все это длится? Никак не больше часа. Час назад он предстал перед Бридионами, уверенный в своем хитроумном замысле. Теперь же у Дакара не было уверенности даже в том, что он останется жив.

Если Аритон преодолел эти двери и проник внутрь… он просто демон. Здравый смысл отвергал саму возможность такого проникновения. К тому же Фаленит лишился магического зрения. Его единственное средство – магия музыки. Халирон явно научил его аккордам и звукам, способным разрушить металл. Но ведь бесшумных звуков не бывает.

Любой аккорд, взятый на лиранте, разнесся бы по коридорам громогласным эхом, способным пробудить мертвеца. Хорошо, допустим, что Аритону повезло и здесь; допустим, он придумал какую-нибудь хитрость. Но как бы он проник за тяжеленную опускную решетку, тускло блеснувшую в свете факелов? Третья по счету преграда. Подъемный механизм требовал усилий нескольких человек. Даже Брансиан с его бычьей силой напрягся так, что казалось, у него вот-вот лопнут жилы.

Шуток Бридионы не прощали. Если Фаленита в кладовых не найдут, Дакара ждет мучительная смерть. То, что он предрекал Аритону, постигнет его самого.

Под скрип лебедочных канатов Дакар услышал издевательский вопрос Меарна:

– Взгляни-ка. На полу столько пыли и никаких следов. Тебя это не удивляет?

Он угрожающе сверкнул глазами.

Наконец решетка достигла потолка, и эхо удара о каменный свод разнеслось по подземелью. Щербатой деревяшкой Брансиан застопорил вал лебедки, затем нагнулся и подхватил факелы.

– Пыль на полу, но не у меня в глазах! – сердито ответил он брату. – Вспомни знахарку, которую мы нанимали. От паука было больше шума, чем от нее. Даркарон разберет этих магов. Видно, они умеют ходить, не оставляя следов.

Сверху донесся приглушенный скрежет металла. Кельдмар. Пока они тут толкутся, братец времени не теряет.

– Ты так и будешь загораживать проход? – спросил Меарна нетерпеливый Парин. – Если ты не пропихнешь эту живую тушу вперед, клянусь, я возьму твой кинжал и разом пробью себе дорогу.

– Быть может, нам еще придется перерезать ему горло, – огрызнулся Меарн. – Если в арсенале пусто, лазутчик, скорее всего, он сам. Хитрая игра: с нашей же помощью попасть в кладовые!

– Заткнитесь вы оба! – потребовал Брансиан, вытягивая шею. – Не мешайте прислушиваться.

Но прислушиваться было не к чему, из глубины не доносилось ни шороха. Только легкий сквозняк чуть всполошил пламя факелов и помчался дальше. Пламя выпрямилось и замерло, ровное и жаркое. Теснимый братьями, тащившими за собой Дакара, Брансиан шагнул в темноту кладовой.

Вскоре он вновь остановился. Никаких посторонних звуков: только потрескивание промасленной ветоши факелов и приглушенное дыхание самого герцога Бридионского. Ни единой искры не мелькнуло впереди. Воздух густо пах пылью. В сумраке проступали ряды полок, уходящих вверх на целых двенадцать футов, и каждая была тяжело нагружена разнообразной амуницией.

– Однако здесь пусто, – угрожающе прошипел Парин. Брансиан толкнул его в грудь, требуя замолчать, потом спросил у сопевшего рядом Дакара:

– Как давно лазутчик проник в арсенал?

– Час назад. Может, чуть меньше.

– Если лазутчик вообще существует!

Меарн взял у брата один из запасных факелов, зажег, и в колеблющемся пламени жарко блеснула сталь его стилета.

– Увы, существует, – с отчаянием возразил Дакар. – И будьте осторожны: он умен, как демон Ситэра.

Не прошло и нескольких секунд, как откуда-то из темноты, пробившись сквозь груду бочонков с амуницией, раздался громкий голос. Звук этого голоса был способен пригвоздить к месту.

– Дакар, да ты мне просто льстишь таким сравнением!

Трое Бридионов, будто три флюгера, мгновенно повернулись в направлении голоса. Невидимый лазутчик держался уверенно, произнося слова с вызывающей небрежностью:

– И на что же, друг любезный, ты обменял мои изумруды? На арбалеты? Или на копья? Может, пересчитаем твой барыш?

Дакар глотнул воздуха, собравшись ответить, но тут его почти припечатали к пыльному полу. Он увидел, как Брансиан, зажав в негнущихся пальцах три начавших дымить факела, отдавал короткие приказания своим братьям. Но легче было отдать приказ, чем его выполнить. Нижние полки ломились от разнообразного оружия, предоставляя лазутчику широчайший выбор. К тому же свет факелов выдавал братьев, а незваного гостя скрывала тьма.

Пока трое Бридионов, крадучись, приближались к нему, Аритон язвительно спросил:

– Так что вы намерены отдать за фамильные изумруды верховных королей? Внушительную груду оружия или не менее внушительную тушу Дакара? Или же вас больше устроила бы моя жизнь?

Замысел Меарна – подкрасться и ударить – неожиданно провалился. Все дело испортил секундный отблеск факела на его кольчуге. Аритону этого было достаточно. Он замолчал, однако вскоре послышался скрежет сдвигаемого со своего места бочонка, в котором хранилась амуниция. Бочонок на мгновение замер, затем с лязгом и грохотом вытряхнул из себя содержимое. Десятки шлемов покатились в разные стороны вместе с соломой, устилавшей дно бочонка.

Бормоча проклятия, Парин отскочил прочь. Брансиан пробирался к связке копий, но был остановлен наконечником шлема, зацепившимся ему за ногу. Лазутчик тем временем удалялся своим легким, танцующим шагом. Из троих братьев только Меарн, размахивающий стилетом, как-то ухитрялся двигаться дальше.

– Не туда! – крикнул ему Дакар, увидев промелькнувшую тень. – Он ушел вправо.

– Вот уж не думал, что лазутчики станут предавать друг друга!

С проворством матроса Аритон вскарабкался по ближайшей стойке.

– Ладно, не будем тужить и поглядим, что у них припрятано наверху.

Забравшись под потолок, Аритон скрылся из виду. Ему вдогонку полетело пущенное Брансианом копье. Острие ударило в потолочную балку и застряло там. Брансиан тут же схватил второе копье и припал на колено, желая поточнее прицелиться. Но вместо прицельного метания копье пошло неведомо куда, ибо на голову герцогу Бридионскому обрушился мешок с оперением для стрел. Брансиан оказался в положении лисы, попавшей в курятник. Он отплевывался; пыль и мелкие перья противно щекотали ноздри, заставляя его чихать. Но даже отборные ругательства не помогали. А копье, слегка задев столб, угодило в висящую кирасу.

Металл ударился о металл. Парин торопливо распластался на полу; ему вовсе не хотелось получить по загривку упавшим копьем.

Где-то вверху вновь послышались осторожные шаги. Меарн тоже решил залезть под потолок и там продолжить охоту на лазутчика. Лязг потревоженной кирасы понемногу стихал, позволяя услышать голоса двух других Бридионов, переругивавшихся друг с другом. Вскоре их препирательства оборвал резкий, пронзительный звук, схожий с воплем призрака. Аритон наткнулся на связку сигнальных стрел. Зажав в руке короткий лук (удобное оружие для стрельбы из седла), он смотрел вниз. Стрела чиркнула по полу в опасной близости от Дакарова зада.

– Это тебе за вероломство, – крикнул он и вновь натянул тетиву. – А это – за неистребимое желание расправиться со мной.

Вниз с воем понеслась вторая стрела. По пути она перерезала ветхий ремень, на котором держалось старое кольчужное полотно. Полотно шумно упало, увлекая с собой Меарна, как сеть со свинцовым грузилом накрывает крупную треску. Уцепиться ему было не за что, и он рухнул. Заклубилась пыль, послышалась брань, явно не красившая уста потомка старинного рода. По иронии судьбы, Меарн приземлился на тюк заплесневелой парусины – походный шатер своего деда.

– Пращи для метания некрупных камней – две дюжины, – весело докладывал сверху дерзкий лазутчик. Сделав шаг вперед, он прочел надпись на следующей табличке: – Кожаные нарукавники с медными заклепками – десять дюжин. – Аритон слегка хмыкнул: – К стыду хозяев арсенала, пораженные сухой гнилью. А ведь надо было всего-навсего не полениться смазать их гусиным жиром.

Докончив эту фразу, лазутчик столкнул какой-то ящик, и тот опрокинул еще один бочонок со шлемами. Лавина металла ощутимо поцарапала Парину лодыжки и чуть не сбила с ног. Чтобы не упасть, он метнулся в сторону и налетел прямо на распорку ручной тележки, нагруженной мешками с песком.

Грохот не позволял расслышать, как наверху лязгнул дверной засов. В дальнем конце арсенала блеснул свет. Дверь распахнулась, и на площадку ворвались солдаты под предводительством Кельдмара. Следом за Кельдмаром двигался начальник караула Таррик. Факел бросал кровавые отсветы на его льняные волосы.

– Берегитесь, враг где-то наверху! – предостерег подмогу Меарн.

Аритон скинул второй ящик, ударившийся о стену над лестницей. Содержимое загрохотало по ступенькам, мешая продвижению солдат. Кого-то рикошетом задело, кто-то, стремясь удержаться сам, сбил с ног товарищей. Мечи, беспорядочно мелькавшие в воздухе, задевали стену, высекая искры. Помимо амуниции, на солдат обрушился град мелких камней, припасенных для метания.

Лавина пощадила Кельдмара, но это ничуть не умерило его ярости. Он приказал зажечь все факелы, какие только были под рукой. Свет быстро разорвал спасительные для Аритона покровы темноты, лишив его дальнейшей возможности стрелять. Лазутчик сам превратился в ярко освещенную мишень.

Брансиан метнул в него еще одно копье.

Аритон прижался к доскам полки, задев связку сигнальных стрел. Те уже без всякого лука полетели вниз, гулко ударяясь о камни пола. Этот град стрел вновь заставил Брансиана отступить.

– Топоры! – крикнул он братьям. – Подрубайте скобы! Нужно как можно быстрее опрокинуть весь ярус полок!

Сгрудившимся солдатам Брансиан приказал:

– Разыщите луки и устройте перекрестную стрельбу. Стрелять, пока лазутчик не свалится мертвым нам под ноги.

Из бокового прохода появился Парин. С его косицы стекала кровь, а руки сжимали древко тяжелого обоюдоострого боевого топора. Более находчивый Меарн добыл себе орудие полегче – колун для дров, который он позаимствовал из шатра полевой кухни. Братья сосредоточенно принялись подрубать скобы. Кельдмар и Таррик, залитые сиянием факелов, поспешно разбили оторопевших солдат на тройки и велели как можно быстрее найти тяжелые боевые луки.

И вдруг все горевшие факелы разом погасли.

Послышались нестройные возгласы, которые тут же оборвал приказ Таррика. Голоса смолкли. В темноте по арсеналу разносились гулкие удары – братья Бридионы продолжали начатое дело.

– Эй, так недолго и по ногам себе заехать, – негромко предупредил их дерзкий лазутчик.

Кельдмара угораздило запутаться в большом клубке тетивы. Он не успел даже выругаться – послышался оглушительный звон металла, хруст дерева и крики разбегавшихся кто куда солдат.

– Я отправил вам десять дюжин отличных арбалетов! – сообщил Аритон. – Многие из них заряжены. Будем надеяться, из ваших подошв не торчат гвозди. А то вдруг они зацепятся за курок. Как обидно гибнуть, да еще впотьмах!

Голос насмешника доносился откуда-то справа. Похоже, Аритон успел отойти от шатавшихся стеллажей. Меарн прекратил рубить, но было слишком поздно. Нагромождение полок, потерявшее всякую устойчивость, опрокинулось вместе с содержимым, задев соседний ярус. Ящики, мешки, связки, свертки ухнули вниз. Они крушили то, что попадалось им на пути, и ломались сами, устилая пол обломками, обрывками и клочьями.

Солдаты, посланные за луками, так и не сумели выполнить приказ. Одних лавина заперла между стойками, других сбила с ног.

Кельдмар спешно приказал перекрыть верхнюю дверь. Парин бросился к нижней, через которую они входили. За собой он поволок полуживого Дакара.

У Безумного Пророка отчаянно болела ушибленная голень, но сейчас ему было не до нее. Руки опаляли струи горячего воздуха, значит, факелы, взятые им по приказу Брансиана, продолжали гореть. Аритон применил свой излюбленный трюк – рукотворные тени. Что ж, этого следовало ожидать.

– Я вас предупреждал, – прохрипел Дакар. – Этот лазутчик – маг. Он так просто не уйдет. Если в вашем арсенале есть что скрывать от вражеских глаз, его обязательно потянет туда.