Текст книги "Чарли Бон и Алый король"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Оливия выдает себя

арли взял дневники и вместе с дядей пошел наверх. На лестнице сквозило. Свеча коптила, мерцала, грозя погаснуть. Дядя держал ее слишком высоко, поэтому Чарли поднимался осторожно, боясь пропустить ступеньку и оступиться.

Войдя в свою комнату, Чарли положил блокноты на край стола и вытащил из-под матраса небольшую картинку.

Дядя все топтался у двери.

– Мне кажется, тебе нужно побольше света, Чарли.

При скудном свете свечи Чарли действительно с трудом различал изображение.

– Да, лучше зажечь свет у кровати, – согласился он.

– Ну, тогда я тебя оставлю, Чарли, – сказал дядя. – Но как ты вернешься обратно? Может быть, тебе понадобится моя помощь?

Чарли покачал головой.

– Я возьму с собой ее, – кивнул он на моль, сидевшую на его постели. – Она и поможет мне вернуться. Она уже это делала.

– Понимаю. Ну что ж… желаю удачи. – Патон еще немного потоптался и ушел.

Чарли включил свет и закрыл дверь. Он положил картинку на подушку и сел рядом. В руках он держал дневники Бартоломью, перевязанные кожаными ремешками.

Картинка была очень старой. Краски потемнели, лак потрескался, а преклонный возраст живописи добавлял ощущение опасности и без того зловещему изображению. Внизу черной краской было выведено «Чародей». А сам чародей в черной мантии стоял в центре кельи. За его спиной виднелся стол, заваленный результатами колдовской деятельности. Темные волосы и борода чародея кое-где подернулись сединой, глаза казались желтоватыми. На этих глазах Чарли и сосредоточился.

Он уже несколько раз навещал чародея Скорпио. Поначалу Чарли его побаивался, но потом страх прошел. Он уже привык к горящим глазам старика и глухой, отрывистой речи.

– Чарли Бон?

Хоть Чарли и ждал этого, голос все-таки застал его врасплох. По спине побежали мурашки. Белая моль взлетела и села ему на плечо, готовая при перемещении лететь впереди мальчика.

Как только предметы его собственной комнаты начали расплываться, Чарли ощутил запах тлеющих трав и сальной свечи. Голова у него закружилась, а ноги стали легче воздуха. Покрепче прижав к себе дневники, он не отрываясь смотрел в желтые, горящие глаза Скорпио. Он уже слышал шорох чародейской мантии, лязг железа и шипение огня.

– Кого я вижу? Чарли Бон собственной персоной! – Скорпио почесал заросший подбородок. – Бывали времена, когда появлялась только твоя голова. Ты стал могущественнее?

– Могущественнее? – удивился Чарли и посмотрел на свои руки. – Ох!

– Ты принес мне что-то в дар? – Чародей рассматривал блокноты, стянутые кожаным ремешком.

– Не совсем, – ответил Чарли. – Я пришел просить вас об одолжении.

– А-а. – Чародей потер руки. – Я люблю одолжения. Потому что тогда и я могу просить об одолжении.

– Наверное, да. – Чарли немного забеспокоился.

– Давай сядем.

Накинув на стол красную скатерть (чтобы прикрыть от посторонних глаз то, что там находилось), Скорпио пододвинул два громоздких деревянных стула. На один указал Чарли, а на другой сел сам, откинув в стороны полы мантии.

– Ты хочешь рассказать мне об этих книгах?

Чарли протянул блокноты чародею:

– Это дневники, сэр. Совершенно особенные. Их написал человек по имени Бартоломью Блур, мой дальний родственник. Он объехал весь свет и всюду записывал истории, услышанные об Алом короле. Эти записи очень ценны, потому что в них хранятся секреты… такие секреты короля, о которых никто не знает.

– Если они такие ценные, то почему ты отдаешь их мне? – хихикнул Скорпио. – Так мне доверяешь?

– Я вынужден, – признался Чарли. – Есть человек… существо, которое люди называют тенью. Он изображен на портрете Алого короля и…

– Тень? – Скорпио так резко встал, что от взметнувшейся мантии на Чарли повеяло холодным ветром. – Ничего больше не говори. Я знаю его. Чародеи предпочитают о нем не упоминать. Как раз из-за него о нас идет дурная слава. Даже если его имя произносится шепотом, то и тогда волшебники сразу начинают сердито махать руками.

– Тогда я должен рассказать вам о нем немного больше, потому что как раз из-за него я принес дневники сюда, к вам.

– Ах вот как… – Скорпио повернулся и подвинул дневники к стопкам книг, лежащих на столе. – Ну что ж, расскажи. – Опять взмахнув полами мантии, чародей сел.

Похожий на логово кабинет чародея – самое подходящее место для истории, какую собирался рассказывать Чарли. И он рассказал Скорпио все, начиная с той снежной ночи, когда животные ушли из города. Он рассказал о замороженной Мейзи, о мисс Кристалл и о зеркале Аморет. По мере того как он говорил, пять высоких свечей в железном канделябре становились все меньше и меньше. И в конце концов стало казаться, что келья освещается только блеском желтых колдовских глаз.

Когда Чарли закончил, Скорпио поднялся и подошел к столу. Он зажег толстую свечу в центре стола и при ее свете начал перелистывать один дневник за другим. Чарли наблюдал за ним и надеялся, что тот скажет хоть словечко, посоветует хоть что-нибудь. Но чародей не произнес ни слова, пока не просмотрел последнюю страницу.

Положив на стол последний блокнот, он повернулся к Чарли:

– Очень важные истории, мальчик. Откровения! Разоблачения! Я сохраню их, но заклинание, валлийское заклинание ты должен захватить с собой. Я сейчас переведу его. Тебе оно пригодится.

Интересно, не то ли это заклинание, о котором говорил Бартоломью? Чарли ждал. Чародей извлек из кожаной папки клочок пергамента и, макая гусиное перо в склянку с чернилами, начал что-то царапать. Он снова и снова заглядывал в разложенные перед ним дневники, почесывал голову, рассматривал написанное издали, удовлетворенно улыбался и опять возвращался к письму.

И вот последняя закорючка! Скорпио отложил перо и с торжествующей улыбкой взглянул на Чарли.

– Прекрасное заклинание, – заявил он. – Не мое, конечно, о нет. Очевидно, твой родственник получил его от какого-нибудь потомка Мейтонвея. Мейтонвей был другом Алого короля. – Он опять хихикнул. – Именно у него я украл твою волшебную палочку, Чарли Бон. Ну, не украл… Он тогда был уже очень стар и все равно оставил бы ее мне. – Он помолчал, потом вздернул голову. – Кстати о волшебной палочке. Где она?

– Она теперь превратилась в моль, – признался Чарли.

– Вот эта моль? Понятно.

Скорпио протянул руку и чуть было не поймал серебристого мотылька, порхавшего между ними.

– Не надо! – вскрикнул Чарли.

– Я просто пошутил, Чарли Бон. Я не причиню вреда твоей крошке. Возьми заклинание и уходи. Не стоит слишком долго задерживаться в дальних мирах. – Чародей подул на пергамент и передал его мальчику.

– Да, мне, пожалуй, пора. – Чарли забрал пергамент. – Спасибо вам. Вы ведь сохраните их, правда?

– А ты сомневаешься? – Чародей склонил голову набок и криво улыбнулся.

– Нет-нет, что вы! – Чарли вытянул перед собой палец, и моль опустилась на самый его кончик. – Она помогает мне перемещаться, – объяснил он.

– А, – кивнул чародей.

Прежде чем удалиться, Чарли взглянул в оконце в дальнем конце мрачноватой комнаты. Виднелась опушка темного леса на берегу моря, поблескивающего в лунном свете. Однажды Чарли случайно попал в этот лес, и память об этом событии хранилась в закоулках его памяти. Эти воспоминания озадачивали и в то же время как-то успокаивали его.

– Сэр, а жил ли Алый король где-то здесь поблизости?

– Ну да, конечно. – Скорпио тоже повернулся к окошку. – А когда Алый король ушел, Мейтонвей, кудесник, взял меня к себе. Я тогда был совсем юн. Бездомный сирота – мой народ уничтожили солдаты английского короля. Мейтонвей был большой чародей, он многому меня научил, но мне до него далеко – в любом смысле этого слова. – Легкий налет печали и сожаления появился на лице Скорпио. – Ну ладно, мальчик, отправляйся, – махнул он рукой. – И пусть тебе сопутствует удача.

– До свидания, сэр. Спасибо вам. Можем отправляться, Пальтушка? – ласково спросил он у мотылька.

Лицо чародея было последнее, что видел Чарли, до того как мгла времен сгустилась между ними. Он начал перемещение домой. Удивленные, широко раскрытые желтые глаза Скорпио. Потому что Чарли прощался с ним по-валлийски. Незнакомые слова приходили к нему из ниоткуда, но почему-то он знал, что это слова моли.

Через мгновение он уже сидел на своей кровати, картинка лежала рядом, и моль сидела на руке. Чарли зевнул и скинул шлепанцы. Как никогда хотелось спать. Через несколько часов придется вставать, укладывать сумку и идти в школу. Но еще не сейчас. Он засунул картинку под матрас, лег и в то же мгновение уснул.

Проснулся он, почувствовав на себе чей-то взгляд. От дверей на него с тревогой смотрел дядя Патон.

– Я вовсе не собираюсь напоминать тебе о школе, но подумал, что по крайней мере могу поднять тебя вовремя, – заявил дядя Патон.

Чарли скатился с кровати, и при этом на пол упал клочок жесткой желтоватой бумаги.

Дядя Патон подошел и поднял его:

– Что это?

– Не знаю, – протирая глаза, пробормотал сонный Чарли.

– Поэма? Нет… скорее похоже на магическую формулу. – Патон расправил бумагу и стал изучать крупные наклонные письмена. – Боже праведный, где ты это взял, Чарли?

– Ах, я и забыл. У Скорпио, – произнес Чарли и бросился в ванную.

– У Скорпио? – изумился дядюшка. – Чарли, эту бумагу нужно держать в моей комнате. Это совершенно удивительно. Замечательно. Это меняет все.

Чарли не обращал на дядю внимания. Он чистил зубы, а рядом, в ванне, лежала замороженная Мейзи. Лежала себе и лежала, а ведь она единственная во всем доме, кто мог бы спасти маму от графа Харкена!

Пока Чарли мыл лицо, дядюшка скрылся в своей комнате, и оттуда доносилось только невнятное бормотание на непонятном языке.

Чарли оделся, уложил вещи и спустился в кухню. Плита не горела, на столе было пусто. Он не помнил, чтобы когда-нибудь завтракал один. Где же мама? Ушла или еще спит? Чарли не хотелось уточнять. Дом был полон холодной, сонной пустоты. Он быстренько соорудил себе бутерброд и ушел.

Академия Блура еще не отошла от праздничных выходных. Везде было намусорено, грязи было даже больше, чем когда-либо до приезда «ста гостей». Повсюду шуршали сосновые иголки и порванная мишура, хрустели осколки пластика. Огрызки валялись по всему холлу. Из раздевалок вынесли горы испорченной одежды.

– Не надо было ее там оставлять, – только и отвечал Манфред и злился на предположение, будто кто-то из директоров мог разорвать шарф, ботинки или меховые перчатки.

Манфред выглядел очень странно: все лицо у него было в крошечных ранках. По мнению Эммы Толли, можно было не сомневаться, что накануне вечером вместе с тенью в дверь книжного магазина ломился Манфред.

Фиделио после общего сбора ждал урок скрипки. Но ему совсем не хотелось видеть мисс Кристалл.

– Не понимаю, как притворяться, будто я знать не знаю, кто она такая, – шептал он на ухо Чарли. – Я же не актер какой-нибудь вроде Лив.

– Должен притворяться, – наставлял Чарли. – Если она хоть что-нибудь заподозрит, то сразу выпустит когти.

Чарли отправился на урок математики, оставив Фиделио содрогаться от ужаса перед встречей с мисс Кристалл.

В первую перемену от Фиделио не поступило никаких сигналов. Интересно, как прошел у него урок? На школьной площадке было холодно и туманно. Дети собирались в небольшие группы, притоптывали от холода и недовольно ворчали. Чарли присматривался к каждой группе, выискивая знакомую кудрявую голову. Но на площадке вообще никого из его друзей не оказалось.

Бредя к руинам, Чарли смутно почуял, что за ним следует целая толпа. Он резко свернул к лесу. Толпа приближалась. Чарли побежал. И тут его окружили. Деревья скрывал туман, и он не мог отличить тонкие стволы от фигур преследователей.

– Что вам надо? – закричал Чарли. – Чего вы за мной гонитесь?

Один из них подошел ближе. Это был Джошуа Тилпин.

– Твои друзья ни на что не годятся, Чарли Бон! – насмешливо ухмылялся Джошуа. – Можешь махнуть на них рукой.

– Ты о чем это? С чего бы мне размахивать руками? – сгрубил Чарли.

Джошуа выдавил кривую ухмылку:

– Мы решили проучить тебя. И как следует проучить, верно, парни?

– Да-а! – заорала толпа.

Наступил черед Доркас Мор выскользнуть из-за дерева и поиздеваться над Чарли:

– Ты – жалкий тип, Бон. Ты потерял отца, а теперь и мать. С тобой никто надолго не задерживается, правда? Если бы ты перешел к нам, мы бы тебе помогли. Мы ведь гораздо, гора-аздо сильнее, чем твои друзья-слабаки.

Чарли пятился и пятился от наступающих, пока не уперся спиной в древнюю стену. Он повернулся и оглядел ее. Ага, нашел. Он подтянулся, нашел точку опоры для ноги, подтянулся еще… Выше, выше. Он цеплялся пальцами за одну трещину, за другую, в то время как ноги отчаянно нащупывали следующую опору. И вот наконец он стоит в двенадцати футах над толпой.

А затем появились близняшки Бранко. Стоя рядышком, они стали пристально смотреть на камни. Смотрели и смотрели. Вдруг из кладки выпал огромный валун, и стена содрогнулась.

Они что, хотят обвалить стену? Интересно, удастся ли им эта затея? Ведь стена простояла девять веков.

А ведь, пожалуй, смогут. С верха стены свалились еще два булыжника. Двойняшки заговорили. Они так редко говорили, что такое событие само по себе было удивительным.

– Какой ужасный случай, – заговорила черноволосая девочка с кукольным личиком. – Чарли Бон влез на старую стену, и она рухнула, обрушилась с грохотом. И Чарли вместе с ней…

– И вот он внизу, – низким, зловещим голосом подхватила ее сестрица.

Закачался и с глухим стуком обрушился на мерзлую землю еще один камень. На этот раз стена вздрогнула так сильно, что Чарли упал на колени и больно ударился коленкой. Стена вздрагивала и качалась, Чарли цеплялся за поросшие мхом камни. Интересно, каково это, быть заживо погребенным?

Но тут раздался какой-то странный звук. Чарли решил, что он доносится с другого конца стены. Звук становился все громче и громче и наконец превратился в грозное, нарастающее жужжание.

Все дети, стоявшие внизу, задрали головы. Некоторые начали отступать. Посмотрев туда же, куда смотрели они, Чарли увидел, что на них опускается черное облако. Жужжание уже превратилось в рев. Толпа с воплями рассеялась.

Последним убегал Джошуа Тилпин:

– Ага, Чарли Бон, теперь тебя закусают до смерти!

Пчелы? Целый рой среди зимы? Кто их наслал? Тень? Чарли закрыл глаза. Он решал, что лучше: быть погребенным заживо под камнями или быть закусанным до смерти.

Жужжание прекратилось, но Чарли не решался открыть глаза. Он ждал, что сейчас почувствует крохотные лапки на лице и руках. Ждал боли от первого укуса. Но ничего не происходило, никто не кусался. Он открыл один глаз. Никого. Ни на стене, ни в воздухе.

– Чарли!

Он открыл второй. И увидел, что снизу, от подножия стены, на него смотрят Эмма и Оливия. И обе улыбаются.

– Иллюзия! – прокричала Оливия и подпрыгнула. – Здорово, правда?

– Еще как! – Чарли начал осторожно спускаться на землю.

Никто из них не заметил появившуюся из тумана женщину. Она остановилась в нескольких метрах от них, а потом спряталась за деревом.

– Мы увидели, что они тебя преследуют, и побежали следом, – объяснила Эмма. – Но мы не знали, что они затевают. Их было так много. Тут, конечно, сработал магнетизм Джошуа.

– А потом я подумала о пчелах, – подхватила Оливия и отвесила шуточный поклон. – Я ужасно горжусь собой!

– Ты меня спасла! – Чарли обнял девочку. – Ух! Я так рад…

Вдруг за их спинами что-то хрустнуло. Они обернулись и увидели поспешно исчезающую в тумане фигуру. Серый костюм и короткая стрижка. Ошибиться невозможно.

– Миссис Браун, – прошептал Чарли. – Наверное, она тебя слышала, Лив!

– И теперь знает про твой дар. Что же делать? – Эмма заломила руки.

– Мы ничего не можем сделать, – сказал Чарли. – Остается ждать. Посмотрим, что будет дальше.

Но миссис Браун почему-то не спешила. Оливию не вызывали в директорский кабинет, никто не таскал ее на допросы, не запирал в классной комнате. Иногда ожидание бывает мучительным. Лучше бы уж Блуры что-нибудь предприняли, чем ждать и гадать, что они сделают. Когда перед отбоем Чарли поднялся к спальням девочек, в коридор выскочила Оливия в своей черно-золотистой пижаме.

Из конца коридора она махнула ему рукой:

– Все в порядке. Уходи, а то как бы тебя не наказали из-за меня.

– Удачи, Лив.

Чарли вернулся на лестницу. Он держал ушки на макушке, чтобы сразу услышать любой странный или просто необычный для ночи звук. Но прежде чем уснуть, еще нужно перекинуться словечком с Билли, Фиделио и Габриэлем.

– Если что-нибудь случится, Душка даст нам знать, – прошептал Билли и закрыл глаза.

Но Чарли не слишком полагался на Душку. Начать с того, что пес глуховат. Но раз уж ему приходится играть роль сторожевого, оставалось только надеяться, что пес не подведет.

Патон Юбим поглощал холодный ужин. В каждом углу кухни стояло по горящей свече, и еще четыре расположились на столе. Патон полагал, что разбирать мелкий шрифт легче при хорошем освещении. Но, по правде говоря, он зажег свечи не столько для чтения, сколько затем, чтобы отогнать мрачные мысли. Показалось ему или нет, что по Филберт-стрит брели два очень странных человека? Мужчина и женщина. Они заглядывали в окна, ощупывали ворота и перила, украдкой косились на номера домов и что-то торопливо записывали в маленькие черные книжечки.

Патон решил, что это какие-то соглядатаи. Наверное, их нанял граф. Или заставил. Или загипнотизировал. И теперь они принадлежат ему. Что с нами со всеми делается?

Патон передернул плечами и опрокинул в себя бокал белого вина. Опять передернул плечами и откусил от бутерброда с лососиной.

В дверь постучали, но открывать Патон не торопился. Он решил, что это один из тех, кого он видел из окна. Ну что ж, его они так просто не возьмут.

Но в дверь продолжали стучать. Ему даже показалось, что нервно. Он все-таки поднялся и вышел в прихожую:

– Кто там?

– Ох, мистер Юбим, мне очень нужно, я обязательно должна поговорить с вами!

Знакомый голос. Патон открыл дверь, и миссис Браун буквально ввалилась в прихожую.

– Мне нужно с вами поговорить. Очень нужно, – взмолилась она. – Я не знаю, к кому обратиться. Я не понимаю, что делать.

– Пожалуйста, успокойтесь, миссис Браун. Хотите бутербродов с лососиной?

– Ой, нет-нет. Впрочем, если… кажется, хочу. Дело в том, что мой муж не захочет со мной говорить об этом.

– Простите за недостаток освещения. – Патон шел впереди нее в кухню. – Вы, очевидно, знаете о моей маленькой слабости.

– Ах, я бы не называла это слабостью, мистер Юбим, – сказала миссис Браун и села на предложенный стул.

– Патон. Называйте меня Патоном, – предложил он.

– Спасибо. А вы меня – Триш. – Миссис Браун выглядела очень напуганной.

– Триш. Прекрасно. – Патон налил ей бокал вина. – Ну, так в чем дело?

– Да-да. Не знаю, рассказывал ли вам Чарли, надеюсь, рассказал. Так или иначе, но я работаю на Иезекииля Блура. Мы оба работаем, мистер Браун и я. – Миссис Браун перевела дыхание. – Он пообещал нам хорошие деньги за то, чтобы мы кое-что выяснили о детях, обучающихся в академии.

– Шпионили за ними, миссис Браун? – В тоне Патона мелькнула обвинительная нотка.

– Мм… да. – И миссис Браун вдруг разразилась слезами.

Патон подал ей носовой платок, а потом пошел к разделочному столику, уложил кусок копченого лосося между двумя ломтиками хлеба, разрезал бутерброд пополам и на тарелке принес к столу.

– С-спасибо. – Продолжая всхлипывать, миссис Браун утерла нос его платком. – Это много.

– Ничего-ничего. Продолжайте.

– Что? Ах да. – Она даже смутилась. – Я кое-что узнала об одном ребенке. Об Оливии Карусел, если уж начистоту. Но я не могу… не могу выдать ее. Мой муж понял, что я что-то накопала, но я ему не говорю. Не хочу говорить. И совершенно не знаю, что мне делать.

– Патрисия! – Патон не любил уменьшительных имен.

Миссис Браун встрепенулась:

– Да?

– Как вы можете даже сомневаться?! – сурово спросил Патон. – Вы ни в коем случае не должны даже словечком обмолвиться кому бы то ни было о том, что узнали. Подумайте только, что ваше предательство принесет Бенджамину. Чарли никогда больше не станет с ним разговаривать, никогда не навестит его, не войдет в ваш дом, никогда не будет ухаживать за его собакой. Даже если дойдет до развода, я запрещаю вам что-либо сообщать мужу. У него с принципами дело обстоит явно хуже, чем у вас.

– Не думаю, чтобы действительно дошло до развода, – робко возразила миссис Браун. – Просто нам нужны деньги. Понимаете, мы только что купили машину…

– Если вам нужны деньги, то ведь для таких квалифицированных детективов, как вы с мужем, полно работы, – возразил Патон. – В городе волна грабежей, не говоря уж о подозрительных пожарах, сомнительных авариях и нераскрытых убийствах. Скажите мужу, что работа у Блуров вам не подходит. Что вы абсолютно ничего не узнали, а если тотчас не отдохнете, то у вас будет нервный срыв.

Миссис Браун заулыбалась.

– Да, – вздохнула она. – Я так и сделаю. Спасибо вам, мистер Юбим. Мне уже гораздо лучше.