Текст книги "Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП)"

Автор книги: Дженни Хан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

17

Если бы я могла залезть в какую-нибудь дыру и удобно устроиться в ней, прожив там остаток своих дней, я бы так и сделала.

Ну зачем мне нужно было писать о том поцелуе? Зачем?

Я до сих пор отчетливо помню тот день в доме Амброуза Макларена. Мы расположились в подвале, в котором пахло плесенью и стиральным порошком. На мне были белые шорты и сине-белый коротенький топик с вышивкой, который я стащила из гардероба Марго. Я еще тогда впервые надела бюстгальтер без бретелек, который одолжила у Крис, и мне приходилось постоянно его поправлять, потому что в нем я чувствовала себя некомфортно.

Это была одна из наших совместных (мальчики-девочки) вечерних тусовок в выходные. Все было так необычно, поскольку четко ощущалось преднамеренность происходящего. Не так, как когда зависаешь после школы у Элли дома, где соседские мальчишки ошиваются с ее братом-близнецом. Не так, как когда собираешься к игровым автоматам в торговый центр, зная, что есть вероятность натолкнуться на ребят. Здесь все было спланировано: место сбора, ношение специального бюстгальтера, и все в субботний вечер. Никаких родителей, только мы в суперприватном подвале Джона. Предполагалось, что старший брат Джона должен присматривать за нами, но Джон заплатил ему десять долларов, чтобы тот остался в своей комнате.

Не то чтобы произошло что-то интересное, например, игра экспромтом в «бутылочку» или «семь минут на небесах» – для такого развития событий мы, девочки, вооружились жвачкой и блеском для губ. Мальчишки просто играли в видеоигры, а мы наблюдали, играя на своих телефонах и перешептываясь. А потом родители забрали народ по домам, и это было невероятным разочарованием, поскольку так и не произошло ничего особенного. Мне же было обидно не потому, что мне кто-то нравился, а потому, что мне хотелось романтики и драмы, и я надеялась, что с кем-то случится нечто захватывающее.

И это нечто действительно произошло.

Со мной!

Мы с Питером остались внизу одни, только нас еще не забрали. Мы сидели на диване. Я писала папе сообщения типа «Где тыыыы?». Питер играл в игру на своем телефоне.

И вдруг он сказал:

– Твои волосы пахнут кокосом.

А сидели мы на достаточном расстоянии друг от друга, поэтому я спросила:

– Правда? Ты что, чувствуешь запах даже оттуда?

Он быстро пододвинулся поближе и втянул воздух через нос.

– Да. Напоминает о Гавайях или что-то в этом роде.

– Спасибо! – ответила я. Я не была на сто процентов уверена, что это был комплимент, но звучало достаточно похоже, чтобы сказать спасибо. – Я поочередно меняю этот кокосовый и детский шампунь сестры, чтобы поэкспериментировать, который из них делает мои волосы мягче…

И тут Питер Кавински наклонился и поцеловал меня. Я была потрясена.

Я вообще никогда не думала о нем до этого поцелуя. Он был слишком красивым, слишком привлекательным. Вообще не мой тип парней. Но после этого поцелуя, он стал единственным, о ком я могла думать в течение нескольких последующих месяцев.

***

А что, если Питер – это только начало? Что, если… что, если разосланы все мои письма?

Джону Амброузу Макларену. Кенни из лагеря. Лукасу Крапфу…

Джошу.

О Боже, Джош.

Вскакиваю с пола. Я должна найти эту коробку. Должна найти эти письма.

Возвращаюсь на стадион. Крис нигде не видно, скорее всего, курит за спортплощадкой. Направляюсь прямо к тренеру, который сидит на трибунах, уткнувшись в телефон.

– Что-то меня тошнит, – хнычу я, сгибаясь и обхватывая руками живот. – Пожалуйста, можно мне пойти в медпункт?

Тренер едва отрывает взгляд от своего телефона.

– Конечно.

Как только я оказываюсь вне его поля зрения, начинаю бежать изо всех сил. Физкультура – мой последний урок сегодня, да и дом всего лишь в нескольких милях от школы. Я бегу словно ветер. Не думаю, что когда-либо в своей жизни бежала столь быстро, и, вероятно, этот рекорд я уже никогда не побью. Я мчусь настолько усердно, что мне приходится пару раз остановиться, поскольку кажется, меня действительно может стошнить. А потом вспоминаю письма и Джоша, и «вблизи твое лицо было не просто симпатичным, а прекрасным», стартую и снова бегу.

Добравшись до дома, сразу же мчусь наверх и захожу в гардеробную за бирюзовой коробкой из-под шляпы. И не нахожу ее на верхней полке, где она обычно лежит. Также ее нет на полу и за кипой настольных игр. Ее нигде нет. Встаю на четвереньки и начинаю копаться в груде свитеров, обувных коробок, принадлежностей для рукоделия, даже заглядываю в места, где ее точно не может быть, поскольку эта коробка из-под шляпы слишком большая для таких мест. Ее нигде нет.

Грохаюсь на пол. Это просто фильм ужасов. Моя жизнь превратилась в триллер.

Возле меня звонит телефон. И, конечно же, это Джош.

«Ты где? Тебя подвезла до дома Крис?»

Отключаю телефон, спускаюсь на кухню и звоню Марго на домашний. У меня по-прежнему первый импульс – обратиться к старшей сестре, когда все становится плохо. Я просто промолчу про часть с Джошем и сосредоточусь на Питере. Она знает, что делать, Марго всегда знает, что делать.

«Я готова взорваться, Гоу-гоу. Я так по тебе скучаю, без тебя в моей жизни все вверх дном».

Когда сестра поднимает трубку, сонно отвечая, я понимаю, что разбудила ее.

– Ты спала? – спрашиваю я.

– Нет. Я просто прилегла, – врет она.

– Нет спала! Гоу-гоу, там ведь еще и десяти нет! Постой, или есть? Я снова неправильно посчитала?

– Нет, все верно. Я просто сильно устала. С пяти часов на ногах, потому что…– она замолкает. – Что случилось?

Я колеблюсь. Может быть, лучше не обременять Марго всем этим. Она ведь только поступила в колледж – это то, ради чего она столько трудилась, ее сбывшаяся мечта. Она должна веселиться, а не переживать из-за того, как обстоят дела дома. Кроме того, что мне ей сказать? «Я написала кучу любовных писем, и их разослали, а одно из них, между прочим, адресовано твоему парню»?

– Все в порядке, – отвечаю я, поступая так, как поступила бы Марго, то есть принимаю всю ответственность на себя.

– И все-таки, – зевает Марго. – Расскажи мне.

– Ложись спать, Гоу-гоу.

– Хорошо, – говорит сестра, снова зевая.

Кладу трубку и делаю себе десерт: прямо в коробку со сливочным мороженым добавляю шоколадный соус, взбитые сливки и измельченные орехи. Все как полагается. Забираю с собой в комнату и ем лежа. Это мое лекарство, и я съедаю все до последней ложечки.

18

Когда я просыпаюсь, Китти уже стоит у моей кровати.

– Твои простыни все в мороженом, – сообщает она мне.

Издавая приглушенный стон, я переворачиваюсь на другой бок.

– Китти, поверь, это наименьшая из моих сегодняшних проблем.

– Папа интересуется, что ты хочешь на ужин: курицу или гамбургер. Лично я голосую за курицу.

Моментально сажусь в кровати. Папа дома! Может быть, он что-нибудь знает. Ведь он был так увлечен уборкой и избавлением от ненужных вещей. Возможно, он тайком спрятал мою коробку в какое-нибудь безопасное место, а письмо Питера просто по несчастной случайности было отправлено?!

Вскакиваю с кровати и несусь вниз; сердце бешено колотится в груди. Папа в кабинете читает толстенную книгу о картинах Одюбона.

– Пап, ты видел мою коробку из-под шляпы? – выпаливаю я на одном дыхании.

Отец переводит взгляд на меня, но по растерянному выражению его лица, я могу определить, что он все еще с птицами Одюбона. И не замечает моего возбужденного состояния.

– Какая коробка?

– Моя бирюзовая коробка из-под шляпы, которую подарила мне мама!

– Ах, эта… – произносит он, по-прежнему выглядя озадаченным, затем снимает очки. – Не знаю. Возможно, ее постигла та же учесть, что и твои ролики.

– Что это значит? О чем ты вообще говоришь?

– «Гудвилл». Есть небольшая вероятность, что я отнес ее в «Гудвилл». – Когда я ахаю, папа начинает оправдываться: – Те ролики даже больше не налезали на тебя. Они просто пылились в шкафу!

Я оседаю на пол.

– Они были розовые, к тому же винтажные, я берегла их для Китти… Но дело не в этом. Меня не волнуют ролики. Меня волнует моя коробка! Ты даже не представляешь, что ты наделал!

Папа встает и пытается поднять меня с пола, но я сопротивляюсь и плюхаюсь на спину как золотая рыбка.

– Лара Джин, я даже не знал, что избавился от нее. Ну же, давай хорошенько посмотрим дома, ладно? Не надо пока паниковать.

– Она могла быть только в одном месте, и ее там нет. Она пропала.

– Тогда завтра по дороге на работу я заскочу проверить «Гудвилл», – заверяет папа, присаживаясь рядышком на корточки. Он смотрит на меня таким сочувствующим, но в то же время негодующим и удивленным взглядом, словно говорит: «Как так получилось, что мое здравое и разумное ДНК создало такую безумную дочь?».

– Поздно. Слишком поздно. В этом нет смысла.

– Что такого важного было в той коробке?

Я чувствую, как пломбир свертывается комочком в моем животе и подступает к горлу. Уже второй раз за день у меня появляется ощущение, что меня вот-вот стошнит.

– Все.

Выражение папиного лица мгновенно отражает сочувствие.

– Я действительно не знал, что мама подарила тебе эту коробку, что эта вещи была настолько важной. – Поднимается и, направляясь на кухню, добавляет: – Эй, а как насчет мороженого до ужина? Оно тебя приободрит?

Как будто десерт перед ужином сможет меня утешить, словно я ровесница Китти, а не шестнадцатилетняя девушка, которой, между прочим, скоро уже исполнится семнадцать. Я даже не удосуживаюсь ответить, просто лежу на полу, прислонившись щекой к прохладной древесине. В любом случае, никакого мороженого у нас нет, я все съела. Впрочем, папа и сам об этом скоро узнает.

Я даже не хочу думать о Джоше, читающем мое письмо. Я вообще не хочу думать. Все это просто ужасно.

***

После ужина, на который по заказу Китти была приготовлена курица, я мою посуду. Вдруг раздается звонок в дверь. Папа в прихожей впускает гостя, и я слышу голос Джоша:

– Здравствуйте, доктор Кави. Лара Джин дома?

О, нет. Нет-нет-нет-нет. Я не могу встретиться с Джошем. Знаю, когда-нибудь мне придется это сделать, но не сегодня. Не прямо в эту секунду. Не могу. Просто не могу.

Я бросаю тарелки обратно в раковину и удираю через заднюю дверь, мчусь вниз по ступенькам крыльца, пролетаю задний двор и врываюсь во двор Пирсов, вскарабкиваюсь по деревянной лестнице в старый домик на дереве Кэролайн Пирс. Я не была в этом домике со средней школы. Бывало, мы тусовались здесь по ночам. Крис, Женевьева, Элли и я, а пару раз к нам даже присоединялись мальчишки.

Свернувшись в клубок, я украдкой поглядываю через деревянные рейки, выжидая момент, когда Джош вернется к себе домой. И только когда я абсолютно уверена, что он ушел, спускаюсь вниз по лестнице и бегу к себе. Да уж, сегодня я побегала на славу. И как только в моей голове мелькает эта мысль, я сразу же чувствую усталость.

19

Следующее утро я встречаю обновленной. Теперь у меня есть план: я просто буду избегать Джоша. Вечно. Все так просто. А если и не вечно, то, по меньшей мере, до тех пор, пока все не уляжется, и он не позабудет о моем письме. Хотя есть крошечный шанс, что он его и не получал. Возможно, письмо было отправлено только Питеру! Однако сейчас я этого никак не узнаю.

Мама всегда говорила, что оптимизм является моим самым лучшим качеством. Крис с Марго заявляли, будто он их раздражает, на что я отвечала: «Глядя на светлую сторону жизни, еще никто не умирал».

Когда спускаюсь вниз, папа с Китти уже сидят за столом, поглощая тосты. Насыпаю себе в тарелку хлопья и присоединяюсь к ним.

– По дороге на работу я заскочу в «Гудвилл», – оповещает папа, скрывшись за газетой и хрустя тостом. – Уверен, коробка окажется там.

– Пропала твоя коробка из-под шляпы? – спрашивает Китти. – Та, которую тебе подарила мама?

Я киваю и запихиваю хлопья в рот. Мне нужно скорее уходить, иначе есть шанс столкнуться с Джошем по дороге.

– А все-таки, что было в коробке? – интересуется Китти.

– Это личное, – отвечаю я. – Все, что тебе нужно знать – ее содержимое очень ценно для меня.

– А ты будешь злиться на папочку, если он ее не найдет? – Китти отвечает на собственный вопрос прежде, чем я успеваю открыть рот. – Сомневаюсь. Ты никогда не могла долго злиться.

Это верно. Я не злопамятна.

Выглядывая из-за газеты, папа спрашивает сестру:

– Так что же было в той коробке?

Китти пожимает плечами и с набитым ртом отвечает:

– Вероятно, еще несколько французских беретов?

– Нет, не береты. – Одариваю их обоих сердитым взглядом. – А теперь, если вы меня извините, я пойду, не хочу опоздать в школу.

– А разве еще не рано?

– Я сегодня на автобусе. – И, вероятно, не только сегодня, а каждый день до тех пор, пока не починят машину Марго, но им это знать не обязательно.

20

То, что случилось, можно назвать странным стечением обстоятельств. Замедленным крушением поезда. Чтобы что-то пошло так колоссально неправильно, все должно пересечься и столкнуться в точности в верный или, как в данном случае, совершенно неверный момент времени.

Если бы у водителя автобуса не было проблем с выездом из тупика, занявшим целых четыре драгоценных минуты, я бы никогда не натолкнулась на Джоша.

Если бы у Джоша завелась машина, и ему не пришлось бы поехать с отцом, он бы не проходил мимо моего шкафчика.

И если бы Питеру не пришлось встречаться с мисс Вутен у нее в кабинете, то он бы не шел по коридору десятью минутами позже. И, возможно, вся эта история не произошла бы.

Но все случилось так, как случилось.

***

Я стою у своего шкафчика, дверцу которого заклинило, и пытаюсь его открыть. Наконец мне это удается. И тут прямо передо мной появляется Джош.

– Лара Джин… – У него такое потрясенное и растерянное выражение лица. – Я пытаюсь поговорить с тобою со вчерашнего вечера. Я приходил к вам, но никто не смог тебя найти… – Джош протягивает мне письмо. – Я не понимаю. Что это?

– Я не знаю… – на автомате выпаливаю я. Мой голос кажется таким далеким, словно я парю над собой, наблюдая за всем происходящим сверху.

– Но оно же от тебя, верно?

– Ох, ничего себе. – Делаю глубокий вдох и беру письмо, борясь с огромным желанием тут же его разорвать. – Где ты вообще его взял?

– Оно пришло мне по почте. – Джош засовывает руки в карманы. – Когда ты его написала?

– Давным-давно. – Я притворно усмехаюсь. – Так давно, что уже даже и не помню, когда именно. Возможно, в средней школе. – Хорошая работа, Лара Джин! Продолжай в том же духе!

– Верно… – медленно продолжает допытываться он. – Но ты упоминаешь поход в кино с Марго, Майком и Беном. А это было всего пару лет назад.

Я прикусываю нижнюю губу.

– Точно! Тем не менее, все это было довольно-таки давно. – Я чувствую, как подступают слезы, причем настолько близко, что если я хотя бы на секунду нарушу концентрацию и дрогну, то расплачусь, и все станет еще хуже. Если, конечно, такое вообще возможно. Я должна быть невозмутимой, беззаботной и беспечной. Слезы только все испортят.

Джош так пристально на меня смотрит, что мне приходится отвернуться.

– Итак… у тебя есть… или были ко мне чувства?..

– Да, конечно, в какой-то момент я была увлечена тобой, но это было до того, как вы с Марго начали встречаться. Миллион лет назад.

– Почему ты ничего не сказала? Потому что Лара Джин… Боже. Я не знаю... – Он не отводит от меня глаз, в которых видно смущение… и что-то еще. – Это безумие. Меня словно обухом по голове ударили.

Его взгляд внезапно вызывает у меня воспоминания того летнего дня, когда мне было четырнадцать, а ему пятнадцать, и мы возвращались откуда-то домой. Он смотрел на меня так пристально, что я была уверенна, он попытается меня поцеловать. Я начала нервничать, поэтому спровоцировала его на спор, и он больше никогда не смотрел на меня подобным образом.

До этого момента.

«Не надо. Пожалуйста, только не это».

Что бы он ни думал, что бы ни хотел сказать, я не хочу этого слышать. Я сделаю все, что угодно, в буквальном смысле, что угодно, лишь бы этого не услышать.

– Я кое с кем встречаюсь.

–Что? – У Джоша отпадает челюсть.

«Что?!»

– Угу. Я кое с кем встречаюсь, с тем, кто мне действительно очень-очень нравится, поэтому не беспокойся насчет этого. – Я размахиваю письмом, словно это простая бумажка, мусор, будто когда-то давным-давно я не излила свою душу на этой странице. Запихиваю письмо в сумку. – Я правда была в замешательстве, когда писала. Даже не знаю, каким образом письмо было отправлено. Честно, тут не о чем разговаривать. Поэтому, пожалуйста-пожалуйста, не говори ничего Марго. – Джош кивает, но этого не достаточно. Мне нужно словесное подтверждение. Мне нужно услышать слова, исходящие из его уст. Поэтому я добавляю: – Ты клянешься? Своей жизнью?

Если Марго когда-нибудь об этом узнает, мне определенно захочется умереть.

– Хорошо, клянусь. Но мы с ней даже не разговаривали с тех пор, как она уехала.

Я облегченно выдыхаю.

– Ну и прекрасно. Спасибо. – Я уже собираюсь уходить, когда Джош меня останавливает.

– Кто этот парень?

– Какой парень?

– Парень, с которым ты встречаешься.

И именно в этот момент я вижу его – Питера Кавински, идущего по коридору. Как по волшебству. Красивый, темноволосый Питер. Не хватает только музыки на заднем плане, как в кино. Он выглядит потрясающе.

– Питер. Кавински. Питер Кавински! – Тут раздается звонок, и я медленно обхожу Джоша. – Я должна идти! Поговорим позже!

– Подожди! – окликает он.

Я подбегаю к Питеру и бросаюсь к нему в объятия, обхватывая руками его шею, а ногами обвивая талию. Я даже не представляю, откуда мое тело знает такие движения, потому что я никогда в жизни не прикасалась к парню подобным образом. Как будто мы в кино: нарастает музыка, и волны бьются вокруг нас. Все просто идеально. Ну, за исключением того, что лицо Питера выражает чистый шок и недоверие, и, возможно, каплю веселья, поскольку Питер любит так забавляться. Приподнимая брови, он спрашивает:

– Лара Джин? Какого?..

Я не отвечаю. Я просто его целую.

Моя первая мысль: а у меня все еще осталась мышечная память о его губах.

Вторая: надеюсь, Джош смотрит. Он должен наблюдать, иначе весь этот цирк устроен зря.

Мое сердце бьется настолько сильно, что я забываю о страхе сделать что-то неправильно. Потому что примерно через три секунды Питер целует меня в ответ. Питер Кавински, парень о котором мечтает каждая девушка, целует меня в ответ!

Я целовалась с небольшим количеством ребят. С Питером Кавински, Джоном Амброузом Маклареном, кузеном Элли Фельдман со странными глазами и вот теперь снова с Питером.

Когда открываю глаза, Питер смотрит на меня все с тем же выражением лица. Я искренне говорю: «Спасибо». Он отвечает: «Пожалуйста». Выпрыгиваю из его рук и убегаю в противоположном направлении.

***

Проходит весь урок истории и большая часть английского, прежде чем мой пульс замедляется. Я поцеловала Питера Кавински! В коридоре! На глазах у всех! Перед Джошем!

Разумеется, я не продумала все хорошенько. Черт, да я вообще не думала. Что бы сказала Марго? Если бы я все продумала, то выдумала бы парня, а не указала на реального человека. Более того, не назвала бы Питера К. Он в буквальном смысле наихудшая персона, которую я могла бы выбрать, потому что его знают абсолютно все. Он же Питер Кавински! Кавински! Джен и Кавински. И не важно, что они расстались. Эта парочка – непременный атрибут этой школы.

Остаток дня я провожу, скрываясь ото всех. Даже обедаю в женском туалете.

Последним уроком сегодня у меня была физкультура. С Питером. Тренер Вайт снова отправляет нас в тренажерный зал, где нам предстоит практиковаться. Питер со своими друзьями уже знают, как пользоваться тренажерами, поэтому они занимаются отдельно от остальных и могут свободно соревноваться между собой. И у меня нет возможности с ним поговорить. В какой-то момент Питер ловит на себе мой взгляд и подмигивает, из-за чего мне хочется провалиться сквозь землю.

После урока я жду Питера около мужской раздевалки, обдумывая, что сказать и как все объяснить. Начну так: «Итак, насчет утра…», а потом издам смешок, словно произошедшее меня изрядно повеселило.

Питер выходит из раздевалки последним. Его волосы влажные после душа. Странно, что ребята принимают душ в школе, поскольку девушки никогда этого не делают. Интересно, есть ли у них там душевые кабинки? Или же просто насадки для душа и никакого уединения?

– Привет, – произносит он, замечая меня, но не останавливается.

– Итак, насчет утра… – тараторю я ему в спину, а затем смеюсь. Питер оборачивается и смотрит на меня.

– Ах да. Что это было?

– Это была просто глупая шутка, – начинаю я.

Питер скрещивает руки на груди и прислоняется к шкафчикам.

– Это имеет какое-нибудь отношение к тому письму, что ты мне написала?

– Нет. Точнее, да. Поверхностное.

– Слушай, – дружелюбно говорит он. – Я считаю тебя очень милой. В причудливом смысле. Но мы с Джен только что расстались, и прямо сейчас я не в том состоянии, чтобы с кем-либо встречаться. Поэтому…

У меня открывается рот. Питер Кавински меня отшивает! Он мне даже не нравится, и он меня отшивает?! И что еще за «причудливая»?! В каком это месте я «причудливая»?! «Милая в причудливом смысле» – это оскорбление. Самое что ни на есть оскорбление!

А он все продолжает толкать свою речь, по-прежнему глядя на меня добрыми глазками.

– Безусловно, я польщен. Знаешь, то, что я тебе нравился все это время, мне дико льстит…

Все. Хватит. С меня достаточно.

– Ты мне не нравишься, – громко заявляю я. – Поэтому у тебя нет никаких оснований быть польщенным.

Теперь приходит очередь Питера удивляться. Он быстро оглядывается вокруг, проверяя, услышал ли кто-нибудь, затем наклоняется и шепчет:

– Почему же ты тогда меня поцеловала?

– Потому что ты мне не нравишься, – объясняю я, словно это и так очевидно. – Видишь ли, кто-то разослал мои письма. Не я.

– Погоди минутку. «Письма»? И сколько их всего?

– Пять. И парень, который мне нравится, тоже получил одно…

Питер хмурится.

– Кто?

И почему это я должна ему что-то рассказывать?

– Это… личное.

– Эй, мне кажется, я имею право знать, поскольку ты втянула меня в эту маленькую драму, – заявляет Питер. Я втягиваю верхнюю губу и отрицательно качаю головой, на что он добавляет: – Если, конечно же, этот парень действительно существует.

– Существует! Да еще какой! Это Джош Сандерсон.

– А разве он не встречается с твоей сестрой?

Я киваю, удивленная тем, что он это знает. Не думала, что Джош с Марго находились в поле его зрения.

– Они расстались. Но я не хочу, чтобы он знал, что у меня есть к нему чувства… по понятным причинам. Поэтому… я сказала ему, что ты мой парень.

– Значит, ты использовала меня, чтобы сохранить лицо?

– Точно подмечено. Именно так.

– А ты забавная.

Сначала я милая в причудливом смысле, теперь уже забавная. Ну спасибо!

– Как бы то ни было, спасибо, что подыграл, Питер. – Я одариваю его, надеюсь, обаятельной улыбкой и разворачиваюсь. – Увидимся!

Питер протягивает руку и хватает меня за рюкзак.

– Постой! Итак, Сандерсон теперь считает меня твоим парнем, верно? Так что ты собираешься ему сказать?

Я пытаюсь стряхнуть его руку, но он меня не отпускает.

– Пока не решила. Но я разберусь. – Я гордо поднимаю подбородок. – Что-нибудь придумаю. Я же такая причудливая!

Питер громко смеется, широко открыв рот.

– А ты действительно забавная, Лара Джин.