Текст книги "О чем мечтает герцог (ЛП)"

Автор книги: Дженна Питерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13

И едва губы Саймона соприкоснулись с её губами, Лилиан поняла, что эта встреча не закончится, пока они полностью не предадутся любви. Но, несмотря на её невинность, несмотря на отказ от его предложения накануне, несмотря на все те обязательства, которые привели её в этот дом, она не чувствовала страха. И она не чувствовала, что поступает неправильно.

Нет, единственное чувство, которое пронзило её в момент слияния их губ и танца двух языков, было острое возбуждение. Это был её выбор, и никакие сомнения не помешали ей сделать этот выбор.

И назад пути уже не будет.

Лилиан упивалась каждой минутой, старалась запомнить каждый нюанс тех ощущений, которые волнами накатывали на неё. У Саймона был вкус виски и сладкого сигарного дыма, а под всем этим налётом скрывалось мощное мужское желание. Она почувствовала тот же неповторимый запах на его коже, разгорячённый и мускусный, от которого дрожь прошла по всему её телу, а между ног странным образом повлажнело.

Между поцелуями девушка слышала его тяжёлое, страстное дыхание, которое слилось с её собственным. Это был единственный звук, раздававшийся в тихой комнате. И звук их разделенного дыхания казался ей чарующей симфонией, пробуждающей такие дивные чувства, которым она не смогла бы дать определение, даже если бы кто-то предложил за это всё золото мира, настолько это было сокровенно.

Руки Саймона обвились вокруг неё, чтобы притянуть к себе её стройное тело, и Лилиан почувствовала всю силу его небывалой мощи, так же, как и очевидное свидетельство его желания. Девушка затрепетала, осознав, что она сама сделала с ним всё это. Она заставила его тело наполниться твердостью и готовностью, и острейшей нуждой.

Со стоном Саймон стал подталкивать её назад по просторной комнате, не переставая пожирать её губами, пока она не упёрлась спиной в край бильярдного стола. Затем он наклонился к ней и протолкнул ногу между её бёдрами, борясь со складками девичьего платья. Лилиан обнаружила, что трётся об него в каком-то древнем как мир ритме с взаимным для обоих удовольствием. Она беззастенчиво наслаждалась трением, порождённым её пусть и немного распутными действиями. Всё это было для неё таким захватывающим и всепоглощающим, таким греховным и всё же таким правильным.

Казалось, в комнате стало жарче, стены давили на неё, едва их губы и языки снова слились, как одно целое. И Саймон, казалось, становился к ней всё ближе и ближе, а тело его обвилось вокруг неё, когда они вместе стали наклоняться назад. Вскоре девушка оказалась лежащей спиной на бильярдном столе, а его напряжённое тело накрыло её собой.

Никогда прежде она не испытывала такого наслаждения. Лилиан горела как в лихорадке, её грудь трепетала и сладко ныла. У неё дрожали колени, когда девушка обхватила своей ножкой его напряжённую, сильную ногу. И в этот момент она почувствовала, как внизу живота, в самом сокровенном месте, всё сжалось в каком то непонятно волнующем ритме, чего с ней раньше никогда не случалось.

Казалось, вся эта сладостная агония будет длиться целую вечность, но вскоре его руки пришли в движение. Его ладонь легла на мягкий изгиб её плеча, задержавшись у груди, которая поднималась и опадала в такт частому, прерывистому дыханию. Затем он пристально посмотрел на неё своим необычным решительным взглядом. И этот взгляд зелёных глаз был настолько глубок и пронзителен, (эффект еще больше усиливался благодаря невероятной близости между ними), что девушка еле устояла и чуть было не отвернулась от него. Но не смогла это сделать даже тогда, когда его пальцы скользнули вниз прямо в ложбинку меж её грудей.

– Саймон… – простонала Лилиан, чувствуя, что должна быть ужасно шокирована подобным интимным прикосновением. И всё же не была.

Наоборот, казалось естественным, что он трогал её именно так, заявлял на неё права так, как ни один мужчина не делал подобного до него. И, возможно, ни один не сделает этого в будущем.

Он улыбнулся, но не заговорил. Вместо этого Саймон слегка переместил свою руку и накрыл ладонью её грудь. Лилиан беспомощно выгнулась от этого прикосновения, потрясённая его умением воспламенять в ней страсть и острую потребность в его ласках. Радость от ношения мягких шелков не шло ни в какое сравнение с тем удовольствием, какое она получала от поглаживаний огрубевшей кожи его пальцев. Девушка задрожала, едва представив, как было бы правильно и захватывающе, если бы её не прикрывала тонкая материя… если бы он коснулся её обнажённого тела.

– Холодно? – прошептал Саймон, опустив голову к её шее и прижавшись к ней губами.

Каким-то образом ей удалось покачать головой.

– Жарко, – выдохнула она, когда его язык коснулся лихорадочно бьющегося пульса. – Так жарко…

Он приподнял голову, и девушка увидела, с каким озорным предвкушением горят его глаза.

– Я могу это исправить.

Он подался назад и мягко заставил её присесть на месте. Она не сопротивлялась. Потому что не могла, захваченная его страстью. Даже тогда, когда он высвободил одну маленькую пуговку из петельки на передней части её платья. Саймон не спускал с неё взгляда, пока проделывал то же самое со всеми остальными пуговицами. И когда Лилиан взглянула на него, он нагнулся и мягко коснулся губами её постепенно открывавшейся плоти, проходя по ней сверху донизу.

– Саймон, – застонала девушка, вонзая ногти в его плечи, когда его язык принялся играть на её чувствительной коже у самого края кружевной сорочки.

– Прохладнее? – прошептал он, обжигая её своим дыханием.

– Н-нет, – вымолвила Лилиан.

– Тогда мне стоит снять с тебя ещё больше.

Тихо засмеявшись, он спустил её платье до самой талии, освобождая её руки от шёлковых пут. Она слегка приподнялась и он, наконец, отбросил в сторону наряд, который с мягким шорохом приземлился на полу.

– Ты так прекрасна, – выдохнул Саймон низким, почти благоговейным голосом.

Он зацепил пальцами тонкие бретельки нижней сорочки, и стал стягивать их вниз по её хрупким плечам и изящным рукам. Ткань мягко скользнула вниз, обнажив девушку до самой талии.

Скромность призывала смутиться. Ей следовало прикрыться. И всё же Лилиан не сделала этого. Она не хотела прикрываться. Ей безумно нравилось то, как он смотрел на неё, как его бесподобные глаза загорались обжигающей страстью. При этом казалось, что перед ним стоит самое прекрасное существо, какое ему когда-либо доводилось видеть.

Никогда прежде она не испытывала таких чувств.

– А т-тебе не жарко? – пролепетала Лилиан голосом, лишённым всякого намёка на флирт или обольщение. Она почувствовала себя глупой и несведущей, пытаясь сыграть с ним в игру, где мастером был он.

Один уголок его губ приподнялся вверх в чувственной полуулыбке.

– О да!

Задрожав, девушка потянулась к распахнутому вороту его помятой рубашки. И чуть не задохнулась, когда её пальцы коснулись его обнажённой кожи. Никогда прежде она не дотрагивалась до другого человека с такой откровенностью. Никогда прежде не трогала упругую мужскую плоть. И ей это понравилось. Однако Лилиан хотела большего. Она хотела видеть его, касаться его. Хотела попробовать его на вкус с таким же безудержным пылом и дерзостью, как это делал с ней он. Пусть и ненадолго, но девушка желала заявить на него свои права, и было совершенно не важно, что она будет владеть этим мужчиной временно.

Ей казалось, что её пальцы стали толстыми и деревянными, когда Лилиан, призвав на помощь всю свою сосредоточенность, начала расстёгивать его рубашку. Саймон не делал попытку помочь или помешать ей в этой незатейливой работе, а только наблюдал за её действиями полуприкрытыми, горящими глазами. И девушка, наконец, распахнула рубашку и стянула батист с его плеч.

У неё перехватило дыхание. Никогда ещё Лилиан не доводилось видеть мужчину обнажённым. И она была уверена, что стоявший перед ней мужчина был самым совершенным из представителей противоположного пола. У него были широкие плечи с красиво обозначенными, рельефными мышцами, которые постепенно сужались у груди, покрытой редкими жёсткими волосками.

Лилиан любовалась им и не могла насмотреться на него. Совершенно очевидно, что он не был одним из многочисленных праздных аристократов, не заботящихся о себе, потому что его живот был не только плоским, но ещё и бугрился от наличия упругих мышц под бронзовой кожей. А волосы на груди, сбегая вниз тонкой линией, исчезали у пояса его панталон в самом интересном месте.

– Лилиан, – пробормотал он.

Она быстро посмотрела на него и чуть не задохнулась от смущения.

– Д-да?

– Дыши, милая, – тихо проговорил Саймон, обхватив её шею, и приблизил её губы к своим.

Девушка успела сделать лишь один глоток воздуха, прежде чем его рот снова обжёг её уста. Теперь, когда ей не мешали тяжёлые складки платья, было так легко проявить активное участие в этом танце желания. Нижняя сорочка свободно и плавно скользила по телу, доходя только до середины бедер. И это означало, что она могла раскрыть свои ноги ему на встречу, когда он окажется между ними, могла обхватить его за бедра в неконтролируемом порыве быть к нему ещё ближе.

Он застонал, когда они снова упали на стол.

– То, что ты делаешь со мной, это… – шептал Саймон скорее себе, чем ей.

Его рот скользнул вниз и накрыл её грудь так же, как он совсем недавно делал это рукой. Лилиан выгнула спину с беспомощным стоном, когда он втянул к себе в рот её набухший сосок. У него были такие горячие, влажные губы. Он всё кружил и кружил языком вокруг чувствительной вершины, сводя её с ума, пока немыслимые ощущения, рождавшиеся в месте соприкосновения их тел, не заполнили всю её до краёв.

Саймон переключился на другую грудь, повторяя всё то же самое. К тому времени Лилиан уже извивалась от сладких мук, вонзая пальцы в его голые плечи, притянула его ближе дрожащими ногами и выгибалась навстречу его языку с беззастенчивыми стонами и криками.

– Такая восхитительная реакция, – шептал он, двигаясь дальше по телу девушки. Её скомканная и измятая сорочка скользила вверх по коже по мере того, как Саймон прокладывал себе путь из поцелуев вниз по её плоскому животу и внешней поверхности бедра. И, наконец, разведя в стороны стройные ножки, он поцеловал её прямо между ними.

Лилиан вздрогнула и приподнялась на локтях, чтобы увидеть, что же он собирался сделать с ней дальше. Она с удивлением смотрела, как он поднимает вверх подол её сорочки до тех пор, пока нижнее одеяние не превратилось в бесполезный клочок шелка, обивающий её талию. Саймон ещё шире раздвинул её ноги, теплые руки накрыли холмик, а потом его пальцы стали приоткрывать нежную плоть.

Её щеки вспыхнули жарким румянцем, когда он поднял глаза и встретился с ней взглядом. Исчез добродетельный герцог, исчез вежливый джентльмен. Единственное, что сейчас горело в глазах Саймона, было плотское, сокрушительное желание немедленно овладеть ею. Полностью. Лилиан затрепетала от этой мысли.

– Я собираюсь подарить тебе такое наслаждение, – пообещал он перед тем, как его рот потянулся к уже влажным губкам её женственности.

Когда его язык коснулся самого сокровенного места её тела с такой интимностью, всё, на что была способна Лилиан, это громко вскрикнуть, словно её ударила молния. Девушка сжала руки в кулаки, хватаясь за бархатистую ткань бильярдного стола. Что это было? Нечто настолько мощное, восхитительное, такое захватывающее, сосредоточенное в том единственном месте, где он касался её. И отголоски этого острого ощущения рикошетом врезались в каждую частичку её тела, словно она была рождена только для того, чтобы стать чувственным инструментом в его руках.

Его язык протолкнулся глубже, пробуя её, упиваясь ею так, словно она была сладким угощением, неотведанным десертом. Лилиан выгнулась дугой, без слов требуя большего. И когда Саймон, хмыкнув от удовольствия, дунул на чувствительное месту, сладкая судорога сотрясла её тело, заставив снова вскрикнуть.

А потом он застал её врасплох и неожиданно втянул в рот напряжённый бугорок, который был спрятан под складками нежной плоти. Лилиан зажмурилась, когда её накрыла очередная волна изысканного удовольствия. Да такого мощного и сильного, что её всю затрясло, пока это потрясающее чувство омывало девичье тело. И казалось, это будет длиться вечно, пока напряжение не дошло апогея, и тут девушка закричала от небывалого взрыва, отдавшись на волю этой яркой, сокрушительной силе.

А затем, постепенно, всё стало стихать. Девушка открыла глаза и увидела, что его голова всё ещё находится между её бедер, а сам он наблюдает за ней.

– Невероятно, – прошептал Саймон, приподнявшись. Пальцами нащупал пояс панталон и расстегнул его. Панталоны упали, и Лилиан уставилась на него.

Если раньше она была впечатлена верхней частью его тела, то теперь она была просто загипнотизирована видом нижней части. Конечно, у него были крепкие, узкие, бёдра и сильные ноги, и Лилиан была уверена, что в будущем ещё не раз будет восхищаться им.

Но всё, на что она сейчас могла смотреть, так это на налитую кровью, твердую и длинную мужскую плоть, которая гордо выступала вперёд. В другом месте, в другое время она бы испугалась. Ведь она была невинна. И отдав себя, Лилиан столкнется не только с болью, которую причинят ей досужие сплетни, но и лишит себя всякого шанса на будущее замужество, к которому ей следовало бы стремиться.

Тем не менее, сегодня, в этот самый момент, она не испытывала страха, и её не заботили грядущие последствия. Существовал только этот мужчина, и она хотела его. Хотела этого. Поэтому Лилиан обняла его за плечи и притянула к себе, открываясь ему и наклоняясь назад, пока он не накрыл её собой. Его налитая плоть потерлась о набухший, трепещущий вход в её лоно, но он не стал продвигаться дальше.

– Если мы начнем, назад пути не будет, – прошептал он.

Лилиан кивнула.

– Я знаю. Пожалуйста, Саймон…

Он закрыл глаза, услышав её шёпот, а затем стал проталкиваться вперёд, вмещая себя в её жаждущее тело так мягко и осторожно, как только мог, чтобы дать ей возможность привыкнуть к новым ощущениям. И ни одно из этих ощущений к её удивлению и восторгу не походило на боль. Пару раз ей говорили о том, чего ожидать в такой ситуации, но сейчас девушка испытывала совсем другие чувства.

Да, было странно, когда тебя наполняют подобным образом. И чувствовался легкий дискомфорт от того, что он растягивал её девственный проход. Но, по большей части, это было возбуждающе. И Лилиан получала огромное удовольствие от того, как он медленно продвигался вперед, заявляя на неё свои права так, как не сделает больше ни один мужчина на земле.

Внезапно он остановился, и его напряженный зеленый взгляд упёрся в неё.

– Сейчас будет немного больно.

Она сжала зубы.

– Не останавливайся, прошу тебя…

– Расслабься, – успокаивающе проговорил Саймон, а затем устремился вперёд и разорвал хрупкую преграду.

Какой бы боли ни ожидала Лилиан, резкий укол, который она почувствовала, оказался не таким уж и страшным. Это была лишь краткая вспышка дискомфорта. И всё.

Она слегка пошевелилась, от чего Саймон со стоном закрыл глаза.

– Подожди, дорогая, – прошептал он, сжав челюсти. – Я потеряю самообладание, если ты шевельнёшься.

Глаза Лилиан расширились. Никогда она не думала, что сможет контролировать его своим телом. Волна пьянящей власти окатила её от этой мысли, но прежде чем она смогла проверить это на практике, бёдра Саймон пришли в движение, и девушка позабыла обо всём, кроме изысканного ощущения скольжения его тела внутри неё.

То, что он делал с ней своим ртом, было одно, и Лилиан наслаждалась этим до конца. Но то, что происходило сейчас, было нечто совсем другое. Более серьёзное заявление прав на неё, полное обладание и особая близость, потому что они лежали лицом к лицу, глядя друг на друга, пока он выгибал свои бёдра, чтобы глубже войти в неё и снова выйти. Саймон опустил голову, приближая к ней свои губы, и Лилиан растворилась в его поцелуе, позволяя желанию, этому небывалому наслаждению окружить её со всех сторон и смести всё на своем пути. Не так уж и много времени потребовалось, чтобы он своими медленными, ритмичными проникновениями довёл её до того состояния, до которого уже доводили его умелые губы. На этот раз она знала, чего ожидать, когда немыслимое удовольствие обрушилось на неё. Она вскрикнула у самих его губ и приподняла бёдра, пытаясь уцелеть от горячих конвульсий, которые сотрясали всё её тело.

И, казалось, её удовольствие вызвало его собственную разрядку, потому что едва Лилиан задрожала и обвилась вокруг него, у Саймона участилось дыхание, его удары стали более резкими, почти неконтролируемыми. Неожиданно у него напряглась шея, и в самый последний момент он успел оторваться от неё и повернулся в сторону, чтобы излить своё семя. Девушка почувствовала себя необычайно пустой, не имея возможности разделить с ним этот волшебный миг.

Она, конечно, поняла смысл его поступка. Саймон чётко дал понять, что всё, чего он хочет от неё, была лишь простая плотская связь. Ребёнок усложнил бы всё и разрушил бы её репутацию.

Реальность вырвала её из приятного сна, и Лилиан медленно присела на месте, впервые полностью осознавая произошедшее. Она только что потеряла девственность, растянувшись на бильярдном столе подобно настоящей распутнице. И с мужчиной, который, возможно думает, что её капитуляция означает, что она согласна стать его любовницей, как он и просил.

Покраснев, девушка поправила сорочку и стала искать на полу свое помятое платье.

Она почувствовала, что Саймон наблюдает за ней ещё до того, как посмотрела на него с застенчивой улыбкой.

Он потянулся к ней и привлёк её к своему всё ещё обнаженному телу. Едва его руки сомкнулись вокруг неё, как Лилиан задрожала от вновь вспыхнувшего в ней желания и уронила своё платье.

– Пойдем со мной в мою комнату, – прошептал он ей в волосы. – Останься со мной сегодня ночью, Лилиан.

Девушка колебалась, прежде чем приподнять подбородок и посмотреть на него. На его лице застыло выражение такого искреннего желания, что она не смогла сказать «нет». А, по правде говоря, и не хотела. Но что, если волшебство этой ночи исчезнет, когда они расстанутся после случившегося? Конечно, то, что она должна сделать в этом доме, было предрешено заранее, но девушка обнаружила, что такое будущее её больше не устраивает.

Должно быть, Саймон понял по-своему противоречивые, но абсолютно оправданные причины её колебаний. Нежно обхватив её лицо руками, он проговорил:

– Я позабочусь о том, чтобы тебя никто не видел, обещаю. Я не позволю, чтобы это хоть как-то разрушило твою репутацию.

Она заколебалась, но всё же прошептала дрожащим голосом:

– Это не означает, что я стану твоей любовницей.

Повисла тишина, пока, наконец, он не кивнул.

– Тогда будь моей возлюбленной. Сегодня ночью.

Вместо ответа Лилиан встала на цыпочки и прижала свои губы к его губам. Они целовались так же страстно, как и совсем недавно во время занятия любовью. Она приложила невероятные усилия, чтобы оторваться от него и молвить:

– Да, Саймон. Веди меня наверх. Так же как и ты, я ещё не готова закончить эту ночь.

Глава 14

У Саймона было много планов относительно Лилиан и их отношений. Он хотел, чтобы она осталась в его жизни, и, несомненно, хотел заняться с ней любовью. И где-то в глубине души он знал, что проведённые с ней минуты будут такими же неистовыми и великолепными, каковыми они и стали на самом деле.

Однако он никогда не намеревался взять её невинность в одной из общих комнат своего дома, с толпой гостей за незапертой дверью. Он должен был обеспечить ей большую безопасность, и не только потому, что, если бы их поймали за этим занятием, они были бы вынуждены пожениться, к чему, казалось, ни один из них не стремился.

И, конечно же, Саймон не хотел, чтобы её первый опыт произошёл на бильярдном столе и тогда, когда он был всё ещё немного пьян. Она заслуживала значительно большего. Но теперь, когда они лежали, растянувшись на его кровати после того, как во второй раз предались любви, и обнаженное тело Лилиан прижималось к нему, все сожаления вылетели у Саймона из головы. Он забыл всё, кроме того, как великолепно чувствовать её рядом с собой.

Лилиан рассеянно гладила кончиками пальцев голую грудь Саймона, совсем не осознавая, насколько возбуждающими были эти прикосновения. И то, с какой невинностью это было проделано, во стократ усиливало его ощущения. Уже через несколько минут Саймон будет более чем готов снова продемонстрировать ей, насколько сильно желал её.

Лилиан посмотрела на него, и её карие глаза заискрились золотом от угасающего света камина.

– Теперь не хочешь рассказать мне, чем ты был так расстроен, когда я нашла тебя в бильярдной?

Саймон напрягся, моментально возвратившись к мыслям о проблемах, с которыми он столкнулся совсем недавно. К тому факту, что его отец не был тем человеком, каким Саймон его считал. К осознанию того, что где-то в мире у него есть брат, и вполне возможно даже не один.

Глядя на Лилиан сверху вниз, он обдумывал её вопрос. Было очень рискованно открыть ей хоть что-нибудь. Но сейчас она была значительно ближе ему, чем неделю назад. Саймону хотелось верить, что Лилиан никогда преднамеренно не раскроет секреты его семьи. Но если она даже случайно проговорится об этом постороннему человеку, на них обрушится шквал общественного порицания. И пока Саймон сам не поведает миру правду о своем отце, он не хотел, чтобы за него это сделал кто-то другой. И всё же он жаждал разделить с кем-то свою боль. Особенно с девушкой, которая только что доставила ему такое удовольствие.

– Я начинаю думать, что никогда по-настоящему не знал своего отца, – наконец произнес Саймон с глубоким вздохом и прижал Лилиан к себе ещё ближе. Ощущение её тёплого тела каким-то образом прогнало прочь горечь воспоминаний о тех пугающих фактах, о которых он узнал.

– Почему? – спросила девушка, отведя взгляд.

Прежде, чем ответить, Саймон долго смотрел в потолок.

– Как много ты знаешь о моем отце?

Поколебавшись, Лилиан пожала плечами и ответила:

– Совсем немного, в основном то, что о нём знают и многие другие.

Саймон нахмурился:

– Да, мой отец был общественным деятелем. Его очень уважали за то, что он поддерживал иногда спорные законопроекты в парламенте и страстно защищал менее удачливых людей. Но кроме общественной, у него была ещё и личная репутация. Люди считали его добропорядочным, безупречным во всём человеком. Даже в какой-то степени религиозным. Всё это давало ему возможность бороться за справедливость. Но теперь… – Саймон замолчал, потому что горькая правда не давала ему говорить.

Господи, всё это оказалось такой гнусной ложью.

Лилиан приподнялась, опираясь на локоть, и пристально посмотрела на него. Её глаза зажглись интересом.

– Но теперь?…

Саймон колебался. Мало того, что открывать правду было очень опасно, так ему ещё и казалось, что в некотором роде он предает отца. Саймон вздохнул. Оказалось, что даже сейчас, не смотря ни на что, он стремится защитить старика.

– Но теперь, – Саймон пожал плечами, – теперь я не знаю, было ли хоть что-нибудь из того, чему он меня учил, правдой. И если бы я знал его настоящего, сомневаюсь, что он бы мне понравился.

Лилиан медленно кивнула, и, когда она снова легла возле него, в её взгляде промелькнул какое-то сильное чувство. После длительной паузы девушка произнесла:

– В детстве нам кажется, что наши родители не могут поступать дурно. Но когда мы начинаем взрослеть, мы всё больше понимаем их сложную, человеческую натуру. И это не особенно приятно, правда?

Саймон кивнул:

– Да, определенно это неприятно.

Теперь она посмотрела прямо поверх его головы с отсутствующим выражением лица, словно её захватили воспоминания.

– Я думала, что моя мать была самим совершенством. Отец всегда защищал и оберегал нас с братом от её многочисленных приступов меланхолии, поэтому я не знала, как сильно она страдала. Пока она не покончила с собой.

Саймон вздрогнул. Ему было сложно представить, какую утрату пережила эта удивительная девушка, лишившись обоих родителей, и позже – испытав сильнейшее моральное потрясение, когда все начали сторониться её, подозревая правду о гибели её матери.

– И самое худшее было то, – мягко продолжала она, – что сначала я ненавидела её за то, что она сделала. Я чувствовала себя преданной: ведь она предпочла покончить с жизнью, а не смотреть в лицо проблемам. Мне казалось, что это эгоизм – оставить мужа без жены, а детей – без матери. Я винила её за это многие годы…

Саймон перекатился на бок и, подперев голову рукой, посмотрел на Лилиан. Хотя она старалась говорить твердо, в её глазах стояли слезы. Перед ним начинал открываться её тонкий эмоциональный мир. Её ранимость и осознание того, что девушка поделилась бы этими мыслями далеко не с каждым, делали её еще более притягательной и желанной для него. Она возвела вокруг себя стены, чтобы защитить себя. И отгораживалась от него с первых минут приезда сюда. Теперь же он понимал нежелание Лилиан узнать его ближе, нежелание признать, как сильно их влекло друг к другу.

Слава Богу, она наконец-то приняла этот факт!

– Как ты поборола свой гнев? – спросил Саймон, взяв её ладонь в свою и глядя на их переплетенные пальцы.

Лилиан внимательно посмотрела на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Ни один из нас не может поговорить со своими родителями и решить ту проблему, которая причинила нам такую боль. И, поскольку их нет с нами, это значительно усложняет дело.

Лилиан медленно кивнула:

– Да, думаю, ты прав. Решение проблемы ушло вместе с ними, оставив нам только боль. – Она замолчала на какое-то время, хмуро размышляя над его вопросом, и, наконец, прошептала: – Только недавно я смогла преодолеть свой гнев, когда поняла реальные причины, толкнувшие маму на самоубийство. Думаю, я просто перенесла свой гнев… на того, кого я виню в её смерти.

Саймон нахмурился. В словах Лилиан было какое-то беспокойство, даже чувство вины. Он хотел облегчить ее ношу. И все же не мог. Так же, как не мог избавиться и от своей собственной боли.

– Сомневаюсь, что это поможет мне в моей ситуации, – снова вздохнув, произнес Саймон. – Не думаю, что кто-то другой ответственен за действия моего отца. Но, возможно, однажды я смогу понять его, и это ослабит гнев, вызванный его предательством, который я чувствую сейчас.

Лилиан отвернулась, и он не смог прочесть странное выражение на её лице.

– Да, Саймон, возможно, ты и прав, – проговорила она. Откинув покрывало, девушка встала с кровати. – Уже очень поздно. Мне нужно вернуться в свою комнату. Габби, должно быть, уже что-то подозревает.

Саймон понимал, что она права, но он всё равно схватил её за руку и притянул к себе. Лилиан не сопротивлялась, когда он снова уложил её на постель и наклонился, чтобы поцеловать. Более того, она сама со вздохом подставила ему свои губы, чтобы ему было удобнее.

– Не уходи так рано, – пробормотал Саймон, и уткнулся носом в её изящную шею. – Останься ещё немного.

Так как его рука в этот момент обхватила её грудь, она издала низкий стон прежде, чем прошептать:

– Только немного.

***

Оглядев тихую, пустую прихожую ещё раз, Лилиан повернула ручку двери и открыла её, вздрогнув от громкого скрипа. Потом быстро проскользнула в комнату, которую делила с Габби. Внутри было темно и тихо, и, закрыв дверь, Лилиан прислонилась к стене рядом и облегченно вздохнула от того, что оказалась в безопасности своей комнаты. Она была уверенна, что никто не видел её. Теперь девушка могла только молиться, что сможет убедить Габби в том, что…

Прежде, чем Лилиан закончила мысль, раздался резкий звук кремня в углу и по комнате разлился теплый свет свечи. Свечу держала Габби, которая поднялась с удобного стула в гардеробной и вышла к ней в одном халате.

– Лилиан, – произнесла она, идя через комнату и качая головой. – Лилиан!

Больше ничего не надо было говорить. В одном этом слове прозвучало столько осуждения, что стало очевидно – Габби просидела здесь много часов, ожидая её возвращения. Лилиан вздрогнула от ужасных предчувствий. Подруга приподняла свечу и стала тщательно рассматривать её в ярком освещении. По мере осмотра, рот Габби, как и её глаза, открывались всё шире.

– Лилиан, что… что ты наделала? – прошептала она, ставя свечу на ближний столик.

Все переживания, вся вина и растерянность, которые испытывала Лилиан на протяжении последних нескольких дней, неожиданно хлынули из неё потоком слез, и она упала в открытые объятия подруги.

– Мы занимались любовью, – не в силах скрывать это призналась Лилиан глухо, уткнувшись в плечо Габби.

– О, дорогая, – горько вздохнула она, подводя её к дивану, на который они почти упали. – Так ты отдалась ему?

Лилиан кивнула, ожидая, что её щеки запылают от стыда. Но, к её огромному удивлению, этого не произошло. Даже когда она думала о страстном вечере, проведённом в объятьях Саймона, то не чувствовала смущения. Наоборот, едва вспомнив об этом, девушка задрожала от удовольствия и вновь вспыхнувшего в ней желания.

Поборов эти тревожные мысли, она заставила себя сосредоточиться на Габби.

– Я думаю, что могло быть и хуже, – сказала Лилиан со вздохом. – Боюсь, все твои прежние предостережения были не напрасны. Я позволила своему сердцу увлечься этим мужчиной. – Подруга резко втянула в себя воздух, но промолчала. – Сегодня вечером я забыла о его отце, забыла о своих обязательствах перед отцом и матерью. Для меня не существовало никого, кроме него. Я потерялась в нем. И это было… было просто великолепно!

Габби мягко накрыла её руку своей:

– При других обстоятельствах я бы порадовалась за тебя. Но не на этот раз. Лилиан, ты не можешь продолжать в том же духе. Неправильно заниматься любовью с человеком, испытывать к нему глубокие чувства и при этом намереваться предать его и разрушить репутацию его семьи.

Лилиан почувствовала угрызения совести и резко отдернула свои руки. Она знала, что Габби была права. Поднявшись, девушка отошла от дивана. Её мозг прокручивал в голове событиях этого вечера, и она думала не только о своей капитуляции и доброте Саймона.

– Я… я не уверена, что теперь для меня приемлемо предать его. – Лилиан покачала головой. – Его отец уже сделал это.

Габби слегка подалась вперёд:

– Не понимаю тебя…

– Я так и не смогла выяснить правду, – прошептала Лилиан. – Но Саймон был так сильно расстроен, когда я нашла его. Уверена, что он обнаружил какую-то тайну о своём отце, которая намного ужаснее простой политической интриги.

– И каким образом это меняет ситуацию для тебя? – спросила подруга.

Лилиан зажмурилась, и представший перед нею образ Саймона с подавленным выражением лица причинил ей ужасную боль. Она знала, что он чувствовал, она испытывала то же самое. Ту же ужасную боль. Ту же горечь от предательства.