Текст книги "Судьба моя"
Автор книги: Дженел Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Вперед вышли родители со своими детьми, родившимися после последней церемонии. Матери держали чисто вымытых малышей на руках. На головках детей, завернутых в меховые шкуры, красовались венки из цветов и трав. Дочь Проливного Дождя была завернута в шкуру гризли, убитого Кайони. Волосы девочки украшали белые перья. В отличие от обычаев других племен, имена, которые дети получали в этот день, оставались с ними на всю жизнь и никогда не менялись.
Шаман зажег пучок луговых трав, собранных во время прошлогодней охоты на бизонов. Пока дым поднимался в небо, Пятнистая Сова с помощью магического опахала из орлиных перьев направлял его на каждого ребенка. При этом он молился за детей перед Ата.
– Будьте преданы Создателю, вашим семьям и вашему племени. Всегда будьте смелыми, честными и сильными. Совершайте только хорошие и добрые поступки. Не забывайте, что вы – ханьюива. Никогда не навлекайте позор ни на себя, ни на вашу семью, ни на наше племя и наши законы.
– Отцы, поднимите своих детей к Ата и Его духам-помощникам. Пусть они увидят их. Теперь произнесите их имена, – приказал Пятнистая Сова.
Один за другим мужчины высоко поднимали своих детей и произносили их имена. После этого младенцев вернули матерям и закутали в теплые шкуры.
Пятнистая Сова переводил взгляд с одной супружеской пары на другую, напоминая им об их долге вырастить детей в соответствии с обычаями и законами ханьюива.
Все дети были мальчиками, кроме ребенка Красного Буйвола. Кайони молила о том, чтобы у этой пары родился еще и сын. Тогда девочке, названной в ее честь, не придется против воли становиться тива. Кайони видела, с какой любовью и гордостью смотрят родители на своего ребенка. Она почувствовала зависть. Кайони вдруг поняла, что церемония, во время которой ребенку давали имя, была очень похожа на обряд посвящения в тива. Слова «преданность», «не забывайте» эхом отозвались в ее памяти. Она сказала себе, что была слабой, поддавшись запретным чувствам к чейенну. Он был послан племени для защиты, а не для того, чтобы она потеряла из-за него честь и изменила своему долгу. Она поклялась, что будет бороться с соблазном, как велел великий Ата.
Начались пляски и пение. Сначала были поздравления тем, кто продолжил род ханьюива. Подарки детям складывались на большие шкуры около подстилок родителей. Кайони, искусная оружейница, подарила мальчикам по маленькому луку, а названной в ее честь девочке медальон с изображенным в центре медведем.
После этого начались ритуальные пляски, цель которых состояла в том, чтобы попросить у Создателя удачной охоты и мира, поблагодарить его за покровительство в прошлом. Под ритмичный бой барабанов танцевали только мужчины и тива. Звуки музыки и поющих голосов поднимались в темное небо, освещенное полной луной. Затем счастливые пары исполнили ритуальный танец на своих подстилках, чтобы на следующий год боги послали им еще детей. Несколько молодых людей, которые были уверены в любви девушек, пригласили своих невест на парный танец. Никто не удивился, когда Быстрая Нога пригласил зардевшуюся Голубую Птицу.
Осторожный Волк внимательно наблюдал за церемонией. Особое любопытство у него вызывали тива. Он заметил, что они не пели и никого не приглашали на танец, а также сами не участвовали в последнем танце. Потом он вспомнил, что тива не купались вместе с остальными охотниками. Теперь сорок тива сидели особняком, но рядом с ними. На них было множество украшений. Их мокасины, штаны, рубашки и плащи были разукрашены множеством рисунков, бусин, перьев, когтей и другими предметами, добытыми на охоте. Их черные волосы были причесаны одинаково – заплетены в две косы, откинутые за спину. Его внимание привлекли маски. Выполненные из оленьей шкуры, они имели прорези для рта и глаз и так плотно прилегали к лицам, что казались настоящей кожей. Он понял, что оленья кожа этих масок обрабатывалась особым образом, а потом ей придавалась форма лица носителя маски. По краю и в центре маски были украшены множеством перьев всех цветов и размеров. Великолепие этих масок, сделанных искусными руками, поразило чейенна.
Осторожному Волку стало интересно, раскрашены ли лица под масками и почему скрывать лица было так важно для тива. Еще он не мог понять, почему тива не могут брать себе жен и иметь детей. Целью их жизни было кормить, одевать и защищать свои семьи и все племя. Он почувствовал жалость к этим людям, обреченным на одиночество. Что за странный закон, запрещающий тива удовлетворять свои желания с женщиной, иметь жену и зачинать в ней свое семя? Может быть, это требования их мистического культа и Великого Духа? Возможно, думал он, это была такая же болезненная и мучительная жертва, которая приносилась добровольно каждым из тива, как и участие чейеннов в Солнечном Танце. Скорее всего, эти жертвы тива возмещались чем-то, известным только им самим, что имело для них жизненно важное значение.
Осторожный Волк исподтишка разглядывал Кайони. Черную маску маленького охотника обрамляли белые лебединые перья, а сверху она была украшена черными перьями ворона. От лба к переносице пролегала узкая полоска из перьев белой совы, которая заканчивалась красным пером сокола. От этого пера шли вверх два вороньих пера, изображавших подобие вигвама. По бокам, от ушей вниз, висели полоски кожи, унизанные черными и белыми бусинами, а также птичьими перышками. Разрезы для глаз были обведены линиями зеленого цвета, которые спускались вдоль носа и закруглялись вокруг ноздрей. Еще две линии пролегали от наружных уголков глаз по щекам к подбородку и заканчивались ярко-желтой точкой. Брови были выделены белыми полосками, которые тянулись до самых ушей. Между бровями и веками маска была раскрашена желтым. От внутренних уголков глаз на щеки спускались голубые, похожие на реки, линии, которые превращались в изображения двух озер в углублении щек. Рядом с «реками» пролегали красные линии, которые, достигнув скул, превращались в «горы». Красные губы на черном фоне придавали маске несколько трагический вид. Осторожный Волк не мог понять, имеют ли все эти узоры какое-то значение или служат просто украшением. Его только удивило, что маска Кайони напоминала традиционную раскраску женского лица.
Он заметил, что все тива были тоньше и меньше ростом, чем мужчины их племени. У них были маленькие руки и ноги, а когда они танцевали и ходили, в их движениях сквозила женственность. Но, судя по их богатым вигвамам, тива были самыми умелыми охотниками и лучшими защитниками среди ханьюива. Возможно, их необычная внешность послужила причиной, чтобы скрывать ее под масками, наводящими страх на врагов. Однако он все еще не мог понять, почему тива так часто избегают смотреть на него. Это была загадочная группа людей, которые держались особняком, но проявляли изрядное дружелюбие к пришельцам.
Никто не мог сравниться с Кайони в охоте и сражении. Их связь становилась все прочнее. Он знал происхождение ожерелья из когтей гризли на шее Кайони. Тива получил его в подарок от Красного Буйвола, чью семью он спас от верной гибели. Еще чейенн догадался, что трещотка из оленьего копыта в руках Кайони служила священным атрибутом некоторых ритуалов. Все тива время от времени потрясали такими же трещотками. На Осторожного Волка произвела впечатление сумочка с амулетами на шее охотника. Она свидетельствовала о большом количестве совершенных подвигов, о проявленных силе, мужестве и отваге. Щит Кайони был очень похож на его собственный. Несомненно, думал он, судьба и воля Махео пересекли наши дороги во имя священной цели. И он скоро узнает, что это за цель.
Перед началом пиршества Тайсинга приблизилась к семьям Самбы и Большого Орла. Она принесла им подарки и попросила прощения за свою вину в смерти обоих охотников. Тайсинга призналась, что навлекла на себя позор.
– Я испугался воинов племени Птицы, – сказала тива. – Их было много, а нас мало. Они пришли со щитами, копьями, луками, ножами и дубинками. У нас же были только луки и ножи. Они не боялись смерти, их интересовала только добыча. Мы же должны были жить, чтобы заботиться о своих семьях. Я впервые столкнулся лицом к лицу с подобной опасностью и не смог растопить лед, сковавший мое тело. Я скорблю о потере моих братьев. – Она обратилась к отцам погибших: – Я буду охотиться для ваших семей, когда вы заболеете или состаритесь, или если Ата призовет вас к звездам. Я дам вам часть моих бизоньих шкур после охоты, а во время следующей зимы сделаю для вас по двадцать стрел. И больше не откажусь выполнять мой долг, когда придется драться. Я отдам мою жизнь, чтобы спасти других. После пира мои братья тива смоют с меня страх, позор и слабость.
По обычаю ханьюива, семьи погибших дали прощение. Тайсинга поблагодарила их и вернулась на свое место среди носителей масок.
Осторожный Волк отметил про себя, что Тайсинга не был изгнан из своего клана. По обычаям чейеннов, если кто-то становился виновником смерти другого человека, его навсегда изгоняли из клана, и другие кланы не принимали его в свои ряды. Это еще раз показало чейенну, сколько различий между их двумя племенами. Некоторые из этих различий он мог понять, другие – нет.
Кайони с нетерпением ожидала конца церемонии, чтобы отдалиться от человека, который смущал ее мысли и чувства. Как она ни старалась не обращать внимания на его близость, у нее ничего не получалось. Ее взгляд все время вращался к нему, к его прекрасному лицу и сильному телу. Она поймала себя на том, что хочет знать о нем абсолютно все. Ей грезилось оказаться в его объятиях, ощутить, как его губы прижимаются к ней, услышать слова любви, которые он прошепчет ей на ухо, вдохнуть его запах, соединиться с ним на супружеском ложе. Она представляла себе, как выглядел бы их ребенок, был бы это мальчик или девочка, как бы его назвали и какая ему была бы уготована судьба. Она пыталась обдумывать, как освободиться от клятвы тива и при этом не обесчестить семью и племя. Но она ничего не могла сделать. Он был чейенном, чужаком, запретным и недоступным. Она могла быть его другом и напарником, и ничем больше. Ата, помоги мне сдержать мое обещание! Судьба моя, сохрани меня верной моему слову, какой бы ты ни была!
Как только тива поели, они собрались в их ритуальном месте, чтобы провести обряд над Тайсингой. Девушка села на подстилку и вытянула вперед дрожащие руки. Все тива по очереди кололи ее пальцы иглами дикобраза, чтобы выгнать все плохое из тела охотницы. Стекая по пальцам, кровь капала в глиняную чашу, стоявшую перед провинившейся, наполненную цветами арники и рудбекии, смешанными с паутиной и медвежьим салом. Тайсинга поднялась, сняла рубашку, повязку, маскирующую грудь, и наклонила голову.
Пятеро старших тива принялись поливать ее отваром шалфея, произнося молитвы об очищении и прощении. Затем ее тело натерли травами, призывая Ата вселить в девушку мужество, силу и бесстрашие.
Регим, Тива-Шу, вытерла Тайсингу шкуркой зайца и помогла закрепить повязку из лосиной кожи, а также надеть рубашку. Глава тива зажгла пучок буйволиной травы и помахала им перед носом Тайсинги. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, и слезы брызнули у нее из глаз. Это означало, что зло покидает ее тело. Регим достала нож и сделала надрез на тыльной стороне левой руки Тайсинги.
– Помни, брат наш, если появится еще одна пометка, тебе будет запрещено сидеть, петь, танцевать и охотиться с остальными тива Ты; будешь в одиночестве.
– Я слышу и повинуюсь, Регим, наш Тива-Шу. Я многому научился, совершив этот проступок, и больше никогда не повторю его. Клянусь в этом тебе и Ата.
Регим поставила чашу с кровью Тайсинги на горячие угли, добавила туда воды, пыли, высушенные и измельченные травы и листья, несколько маленьких перышек. Все это было главными символами охотников, река, долины, горы, лес и небеса. Еще она бросила туда шерсть бизона – Дарителя Жизни, – белый наконечник стрелы, чтобы бизон был пойман, и комок глины, называвшийся байе. Его назначение было впитать в себя все содержимое ритуальной чаши. Пока кипящая жидкость испарялась, Регим приговаривала:
– Пусть уйдет все плохое и придет новая сила. Не утрать и не посрами ее, Тайсинга.
– Я буду жить по законам Ата.
Регим обратилась к остальным.
– Когда байе перестанет гореть, я положу его в ким Тайсинги и развею пепел по ветру. Когда весь жар уйдет, раскрасьте свои лица и возвращайтесь к семьям.
Кайони знала, как тяжело ей будет простить Тайсингу. Такие обиды быстро не забываются. Пока тива раскрашивали свои лица, она обратилась к Тайсинге:
– Я больше не осуждаю тебя за смерть Самбы. Я был не прав и прошу у тебя прощения. Переживая это горе, я не мог думать ясно и с добрым сердцем. Ты хороший охотник и скоро станешь хорошим воином.
– Самба был твоим другом и братом. Я понимаю твой гнев и твое ко мне отношение, – ответила Тайсинга. – Больше я не проявлю слабость и буду делать то, что должен. Я понял, кто я, и буду соблюдать наши законы.
– Это хорошо, Тайсинга, ведь тива не должны враждовать друг с другом, – сказала Кайони и примирительно кивнула девушке. Однако у нее сложилось впечатление, что Тайсинге нельзя доверять.
К Кайони подошла Регим.
– Останься, нам нужно поговорить, – велела Тива-Шу.
Девушка кивнула своей тете, недоумевая, почему Регим захотела остаться с ней один на один. Кайони не сомневалась, что ничем не выдала своих чувств к Осторожному Волку. Если же это не так, то она была в большой беде.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда все тива покинули ритуальное место, Регим обратилась к Кайони. Она говорила тихим голосом, но в ее тоне сквозила обеспокоенность.
– Когда я клал байе в ким Тайсинги, то обнаружил, что твой сосуд не стоит на его обычном месте. Он был разбит и спрятан за другие кимы. Это недобрый знак, Кайони. Твой женский дух мог покинуть свое пристанище и бродить в смятении повсюду, подвергая тебя опасности. Ты не знаешь, как это случилось?
– Нет, я давно не проверял его. В этом не было нужды.
Тива-Шу поверила Кайони. Девушка была ни в чем не виновна, и ее удивление было искренним. В какой-то момент Регим решила, что ее племянница нарочно разбила сосуд, чтобы освободить свой дух и попытаться вступить в связь с чейенном. Она и сама считала красивого молодого воина весьма привлекательным для женщины, даже такой волевой и преданной своему делу, как ее дорогая Кайони. Но, увидев реакцию Кайони, Регим поняла, что ее подозрения были напрасными. Она даже укорила себя за мимолетные сомнения в честности девушки. Но разбитый ким был плохим знамением. Она даже не хотела думать, что злые духи могут захватить душу ее любимой племянницы, к которой она относилась как к своему собственному ребенку. А может быть, Ата решил наказать девушку за недозволенные мысли и желания?
– Я наберу свежей глины и склею осколки, – сказала она Кайони. – Я постараюсь сделать это так, чтобы никто не заметил.
Регим не пришлось объяснять Кайони, почему это надо делать скрытно. Если другим станет известно о разбитом сосуде, молодая охотница может вызвать подозрения и быть подвергнута пристрастному допросу.
– А Пятнистой Сове не придется загонять мой дух обратно? – спросила девушка.
– Думаю, твой дух не покинул убежища, а витает где-то рядом и ждет, когда сможет вернуться на место. Может быть, именно поэтому женские чувства начали беспокоить тебя в последнее время.
Кайони поняла, что хотела сказать Тива-Шу, но не призналась в обоснованности страхов Регим по поводу Осторожного Волка.
– Может, кто-то специально разбил его, чтобы причинить мне неприятности? Это испугало тебя?
– Но кто мог сотворить такое зло?
Имя Тайсинги мгновенно слетело с губ Кайони.
– Ты говоришь плохие слова о своем брате.
– Боюсь, мой брат ненавидит меня и хочет навлечь на меня позор.
– Тайсинга говорил тебе это?
– Нет, но его вид и поведение навели меня на такие мысли. Я сказал себе, что с этого дня надо следить за ним глазами орла и слушать его слова ушами ястреба. Я не могу объяснить этого, но я чувствую сердцем. А разве ты не видишь, что Тайсинга мечтает освободиться от клятвы тива и стать женщиной Ночного Странника?
Регим в замешательстве посмотрела на Кайони.
– Этого не может быть. Какое зло витает в этом году среди нас и похищает у нас тива! Плохо, что вернулся чейенн. Из-за него ты забудешь наши клятвы, и тьма перекинется на других. Это – как болезнь, она уже поразила Тайсингу. Он не был таким слабым до того, как этот чейенн пришел в наш лагерь.
– Не вини Осторожного Волка в слабости Кайони и Тайсинги. Он хороший и смелый, он пришел помочь нам. Я верю, Ата прислал его. А сердце Тайсинги изменилось еще до того, как Осторожный Волк пришел на нашу землю. Я заметил огонь желания в его глазах уже давно. Регим, наш брат пытался жить как мужчина, но Тайсинга не мужчина. Возможно, ей не удалось победить природу того, что было дано при рождении. Почему женщина не может иметь женских мыслей и желаний? Если Ата хотел, чтобы мы были мужчинами, наши тела не должны быть такими, какие они есть. Я понимаю чувства и мысли Тайсинги, но не могу говорить с ней об этом. Я хочу, чтобы она получила в мужья Ночного Странника. Это было бы хорошо и для него, и для нашего народа. Может, Тайсинга и ее семья смогут отвратить сердце сына вождя от жажды войны.
– Кайони, ты не должен говорить и думать об этих запретных вещах. Ата накажет тебя. Он накажет всех тива, твою семью, твой народ.
– Я не дам Ему повода причинять нам зло. Я с честью сдержу мою клятву, так как моя семья нуждается во мне. Разящий Камень уже не может охотиться и кормить ее. Но у Тайсинги все по-другому. Ее отец все еще силен, а когда он состарится, то Ночной Странник вполне сможет охотиться для него и для своих жены и детей.
– Ты думаешь, как помочь Тайсинге разрушить ее клятву и ким!
– Нет, так как это не в обычаях тива. Но если она выберет Ночного Странника, а он выберет ее, мне будет приятно.
– Но как он может выбрать Тайсингу, если он хочет тебя?
– Я не приму его. Я его не люблю и не соединюсь с ним.
– Это потому, что твое сердце принадлежит другому, недоступному для тебя?
Кайони не стала скрывать свою боль от Регим.
– Я не могу желать пищу, которую не смогу съесть. Я останусь тива, – печально произнесла девушка.
– Я молюсь об этом, сын мой. Иначе над всеми нами взойдет черная луна.
Их беседа была столь бурной, что ни Кайони, ни Регим не заметили, как кто-то выскользнул из ритуального места.
– Регим, ты расскажешь мне, кого ты любила много лет назад?
– Это не имеет значения. Я не поддалась соблазну.
Но, несмотря на слова тети, Кайони услышала печаль в ее голосе.
– Вспомни ту любовь и желание, которые ты испытывала к нему, и пойми ту борьбу, что происходит сейчас во мне.
– Я понимаю, Кайони, но ты должна победить, как это сделала я. Если ты не выберешь Ночного Странника или другого ханьюива, то не сможешь иметь мужа.
– Это так. Поэтому я останусь тива, пока Ата не призовет меня к себе.
В последующие три дня чейенн и выбранные им ханьюива охотились и ходили на разведку. Они разбились на пары, причем Осторожный Волк, не спрашивая разрешения, выбрал Кайони, и ему не было отказано.
Когда на третий день они возвращались в лагерь, Осторожный Волк сказал:
– У нас была хорошая охота. Мы везем большого оленя, четырех зайцев и куропатку. К тому же мы не заметили ни одного врага.
– Возможно, это они заметили Осторожного Волка и бежали в страхе, – предположила Кайони.
– Если бы воины племени Птицы увидели нас, они бросили бы нам вызов. Для них большой удачей было бы победить Осторожного Волка и Кайони. Скоро они сделают эту попытку. Я уверен, – заявил чейенн.
– Я молюсь, чтобы этого не произошло, но в твоих словах много правды, – согласилась девушка.
– Почему ты послал Тайсингу с Ночным Странником, Регим с Маленьким Горностаем, а Быструю Ногу с Красным Буйволом?
Кайони была готова услышать этот вопрос. Ее даже удивило, почему чейенн раньше не задал его.
– Ночной Странник и Маленький Горностай закадычные друзья, и они мечтают о войне с воронами. Если бы они поехали вместе, беда прилетела бы к нам со скоростью стрелы. Регим и Тайсинга отвратят их от необдуманных поступков. Красный Буйвол – искусный охотник и воин. Он сможет защитить возлюбленного моей сестры, Голубой Птицы. Я боюсь, что мысли Быстрой Ноги затуманены чувствами к ней. А я хочу, чтобы он уцелел и стал ее мужем.
Осторожный Волк уважительно отнесся к честности Кайони, но он заподозрил, что у охотника был другой мотив поставить вместе Тайсингу и Ночного Странника. Он не понял, в чем тут дело, но заметил странные взгляды, которые сын вождя бросал на Кайони.
– А какое значение имеет твоя церемониальная маска? – спросил он.
Кайони не ожидала этого вопроса. Она взглянула на чейенна и начала объяснять:
– Это символ тива, охотника и защитника. Белые перья означают дневную добычу, а также все светлое и хорошее. Черные перья – это добыча ночная. Еще они символизируют все плохое и вещи, которые я не могу видеть, но должен победить. Желтый цвет на лбу говорит о том, что Ата просветляет меня, а желтая точка на подбородке, глаз Ата, означает согревающее солнце. Бусины – это круговорот жизни. Белые бусины – это хорошее, а черные – плохое. Перья вокруг лица означают дыхание жизни и умение охотника добывать зверя и сражаться. Соколиные перья – это наконечники стрел, главного оружия для охоты и защиты. Перья должны помочь мне получать послания Ата.
Линии вокруг глаз помогают мне лучше и дальше видеть, около носа и ушей – чуять добычу и слышать врагов. Белые полоски – для того, чтобы я мог замечать опасности и зло. Красная обводка вокруг рта – для распознания по вкусу, что плохо, а что хорошо. Подвески из кожи должны способствовать более острому слуху, а также они означают все навыки, которые необходимы охотнику и воину. Всего у меня пять подвесок – по одной на каждое направление ветра и одна, означающая направление к центру жизни. Все это очень похоже на те рисунки, которые воины наносят на свои лица перед охотой или войной. Они всегда выбирают цвета и узоры, имеющие для них особое значение.
– И твои цвета имеют такое же значение, раз ты носишь их и днем, и ночью?
Кайони дотронулась до своей щеки, как бы проверяя, на месте ли маска, скрывающая ее тайну.
– Черный цвет говорит, что мы ничто без защиты и покровительства Ата, который нас создал. Остальные цвета означают охотничьи стихии. Красный – земля, зеленый – леса и долины, голубой – реки, желтый – солнечное небо. Все тива должны носить эти цвета. Когда нам исполняется пять лет, наши отцы выбирают размер и форму наших символов и наносят их во время священного ритуала. Во время купания, когда краски смываются, рисунок маски остается у нас на ладони. Пока мы недостаточно взрослые, старшие тива разрисовывают наши лица, а потом мы учимся делать это самостоятельно. В день шестнадцатилетия наши отцы делают нам маски из оленьей кожи и вручают во время особого обряда. Ата выбирает тива еще до нашего рождения. Наш долг принадлежать семье и племени. Мы не имеем своей собственной семьи и детей. Они могут отвлечь нас от выполнения священной клятвы. Мы носим маски, чтобы напоминать себе и другим, что мы тива. Это все, что я могу рассказать тебе.
Осторожный Волк понял, что знает теперь о тива намного больше, чем раньше. Он счел своим долгом дать понять другу, что уважает его открытость.
– Кайони, ты великий охотник и воин. Ты прекрасно выдрессировал своего коня. Он умен и послушен.
– Твои слова согревают мне сердце. У тебя тоже хорошая лошадь. Белое Облако с тобой как одно целое.
– Он никому, кроме меня, не позволяет сесть на него. Ни один враг не сможет взять его себе. Я понял, что Белое Облако любит Кайони, так как он не противится твоему прикосновению.
Кайони вспомнила, как белый жеребец разрешил погладить его и уткнулся мордой ей в руку. По непонятной причине между ней и животным возникла таинственная связь.
– Он понял, что я друг Белого Облака и Осторожного Волка. Это относится также к Майе, Реку и Тука. Они тоже друзья моих друзей.
– Мы хорошие напарники, Кайони. Мы с тобой охотимся и сражаемся как одно целое.
«Напарники» – эхом отозвалось в растревоженном сердце девушки. Это все, кем они могли быть друг для друга.
Когда охотники прибыли в лагерь и привязали лошадей, к ним приблизилась Дитя Луны. В ее руках был кожаный мешок с водой. Кайони заметила, что девушка была в странном настроении и бросала на чейенна игривые взгляды. Младшей сестре Кайони уже исполнилось шестнадцать лет, и скоро, когда у нее начнутся месячные, она станет женщиной. Дитя Луны была явно неравнодушна к гостю. Кайони решила предупредить мать, чтобы Мартайя осадила дочь и предотвратила возможные неприятности.
Часть мяса, перьев, меха и шкур была отдана старшим тива, которые жили все вместе в большом вигваме. На Осторожного Волка произвела впечатление щедрость Кайони. Уважительное отношение к старикам, особенно к тем, кто остался без семьи, было и в обычаях чейеннов. Кайони отличали заботливость и доброта, которые глубоко тронули Осторожного Волка и заставили его еще больше восхищаться своим новым другом. Наблюдая издалека за тем, как Кайони общается со старыми тива, видя их движения, слушая их смех и голоса, он поймал себя на мысли, что тива очень похожи на старых женщин. Это, видимо, происходило оттого, что ханьюива вообще были очень спокойным народом, предпочитающим жить в мире и счастье. Печально, что вороны решили разрушить их гармоничный уклад жизни. Он понимал, эта угроза не была вымышленной. Его шаман видел это во время общения с Великим Духом, а Заговоренный Глаз никогда не ошибался. Осторожный Волк был горд тем, что именно его выбрал Великий Дух для спасения Кайони и всех ханьюива. Если ему это удастся, то великая честь и могущество снизойдут на него и клан Сильных Сердец. В этом году судьбы обоих племен должны были пересечься. Он не знал, как это произойдет, какую роль в этом сыграет Кайони. Не знал, когда придет испытание его мужества и силы. Но, без сомнения, скоро…
После ужина большинство охотников и тива собрались на большой поляне, чтобы поговорить и заняться боевыми играми. Осторожный Волк опять обратил внимание, что тива держатся особняком, тогда как в его племени в подобные моменты все кланы были вместе.
Ночной Странник, стоявший вместе с Маленьким Горностаем, Красным Буйволом и другими мужчинами окликнул гостя.
– Мы бросаем кольца. У тебя верная рука? – спросил он.
Осторожный Волк почувствовал вызов в словах младшего сына вождя.
– Я присоединяюсь к вам. – Он принял вызов и увидел мрачную усмешку на лице молодого мужчины.
Осторожный Волк посмотрел на ивовые кольца, каждое из которых было меньше предыдущего, и на палки, служившие целями и располагавшиеся одна дальше другой. Стоя за прочерченной на земле линией, он должен был сначала набросить самое большое кольцо на самую ближнюю палку, затем кольцо поменьше на палку, расположенную дальше, и так вплоть до шестого, самого маленького кольца, которое следовало накинуть на самую дальнюю палку. Осторожный Волк заметил, что все прекратили заниматься своими делами и теперь смотрели на него. Он проверил направление ветра, потом поглубже зарылся левой ногой в пыль, чтобы сохранить равновесие, прицелился и настроился на победу. Чейенн взял первое кольцо, прижал его к животу и кинул под определенным углом так, что оно попало прямо на палку. Сделав шесть удачных бросков, он подошел к палкам, снял с них кольца и вернулся к своим противникам.
Успех чужака встревожил Ночного Странника. От напряжения руки его задрожали, он боялся проиграть. Но этого не произошло, и сын вождя едва смог сдержать вздох облегчения. Он торопливо отдал кольца Красному Буйволу, стараясь не смотреть на Кайони, объект своих вожделений.
Сын вождя был прав. Кайони действительно с большим интересом и волнением наблюдала за игрой. Она подозревала, что Ночной Странник хотел быть лучше, чем чейенн. Поэтому любое преимущество гостя могло обернуться неприятностями.
– Ночной Странник и Осторожный Волк обладают большой силой, – прошептала Тайсинга. – Они помогут защитить нас от злых воронов. Они оба красивые и молодые. Удивляюсь, почему у них все еще нет жен?
– Сыну Медвежьей Головы нужна сильная и смелая женщина, – шепотом ответила Кайони. – Если его брат погибнет от руки врага, то Ночной Странник станет вождем. Какая из женщин нашего племени подойдет ему? Ты столь же искусен в охоте, как и он. Но ты, брат, принадлежишь к тива.
Тайсинга не ответила, и они продолжили свои упражнения по стрельбе из лука вместе с остальными тива. Как обычно, Кайони и Регим поразили больше всего целей с самого дальнего расстояния.
Увидев, что Тайсинга расстроилась из-за очередного промаха, Кайони предложила ей попросить Ночного Странника о помощи.
– Если ты обратишься к нему с такой просьбой, это будет для него большой честью.
Ночной Странник действительно был рад помочь, потому что это позволяло ему увильнуть от рукопашного боя. Он не хотел оказаться в паре с Осторожным Волком, потому что чейенн был выше и мощнее, а ему не хотелось проиграть перед Кайони. Он хотел доказать ей, что заслуживает ее любви и уважения. Теперь же он беспокоился, что в присутствии такого умелого воина, как Осторожный Волк, ему это не удастся. Единственно, когда он мог переиграть чейенна, так это одержав полную победу над воронами. Когда-то это должно было случиться…
Кайони вытащила на улицу свой арсенал и тайком взглянула на Осторожного Волка. Он стоял лицом к восходящему солнцу и молился своему Великому Духу, чтобы тот помог ему в делах наступающего дня. По обряду общения с Махео, раздетый по пояс чейенн поднял руки к небу, и Кайони могла рассмотреть хорошо развитые мускулы его спины, широкие плечи и сильные руки. Она заметила шрамы от когтей поверженного им гризли, отметила, что чейенн обладает тонкой талией, высоким ростом. Кайони наблюдала, как ветер развевает его распущенные светлые волосы, которые не были украшены ничем, кроме двух косичек по обеим сторонам лица. Как прекрасно, думала она, почувствовать ветер, играющий волосами. Ее волосы всегда были заплетены в косы, и она не ведала подобных ощущений. Но девушка тайком купалась обнаженной и знала, как приятно, когда солнце согревает не покрытую краской кожу. Как бы ей хотелось каждый день наслаждаться этими ласковыми прикосновениями.
Закончив ритуал, Осторожный Волк подошел к Кайони. Он видел, что оружие его друга содержится в образцовом порядке и выполнено с величайшим мастерством. Из разговоров о предстоящей борьбе он знал, что Кайони считается среди ханьюива лучшим мастером, делающим луки и стрелы. Чейенн обратил внимание, что охотник выставил свой «вигвам силы» на солнце, чтобы оружие впитало в себя энергию светила. А то, что оно стояло на земле, должно было забрать ее мощь и обновить охотничьи навыки владельца. У его народа существовал такой же обычай. Осторожный Волк удивился обнаружив, что у Кайони, как и у других тива, не было магической трубки. Когда они с Кайони сблизятся больше, он спросит об этом. Сейчас было еще рано для подобных вопросов. Но он знал, что тива не курили не потому, что ханьюкива не верили в священные трубки, дыхание Великого Духа. У всех мужчин племени были эти символы единства с богами.
