Текст книги "Темнейшее поражение (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Глава 8
Уильям Вечно Похотливый, почетный Повелитель Преисподней и мужчина, настолько идеальный, что однажды получил титул Самого Красивого Бессмертного Всех Времен – ну и что с того, что он был единственным судьей этого конкурса; он мог бы поклясться остатками своей души, что результаты не были сфальсифицированы, – стоял в гостиной в жилище людей.
Страйдеру Не Держащему Слово следовало быть здесь вместе с ним. “Я на нем отыграюсь”. Он пообещал пойти с Уильямом сюда. Но вместо этого счастливый ублюдок сейчас проводил время именно с той Гарпией, которую Уильям часто мечтал соблазнить.
Уильям был с вампиршами, людьми, ведьмами, оборотнями и богинями, но никогда не был с Гарпией. А он хотел быть с Гарпией.
Может быть, когда он закончит здесь, он предложит Страйдеру небольшое соревнование за симпатию Кайи. Воину же нравилось соревноваться, а Уильям всегда был готов пойти на жертвы, заботясь о других больше, чем о себе. Из-за своей жертвенной натуры он как-раз и оказался здесь. “Здесь” было обыкновенным домом с обыкновенными комнатами, которым требовалось серьезное вмешательство дизайнера. Бежевая мебель, бежевые стены и бежевый ковер, словно владельцы боялись цвета. Ах да, он уже упоминал о полупустых бутылках водки, припрятанных в вентиляционных отверстиях, за книгами и даже в скрытых разрезах в матрасах?
Этот земной, похожий на тюрьму, был раем для пьяниц, где выросла его Малышка Джилли Леденец. Джилли, известна также как Джиллиан Шоу. Смертная, кареглазая, слишком эмоциональная для ее же блага. В свои семнадцать, она познала больше ужаса и насилия, чем большинство бессмертных за целую вечность. И все благодаря хозяевам этого дома в Нигде, штат Небраска.
У Уильяма было немного друзей, поэтому он заботился о тех, что имелись. Конечно, ему нравились Повелители Преисподней. Их было весело мучить и чертовски забавно наблюдать, как они друг за другом влюбляются, словно мухи, прихлопнутые мухобойкой. Подходящий пример – Страйдер. Пока Уильям не вмешался, конечно же. Кайя непременно поддастся его очаровательным уловкам, в конце концов, и напрочь забудет о хранителе Поражения.
Такое развлечение стоило его пропуска в Будапештскую Крепость: позволяя чокнутой (второстепенной) богине Анархии придержать наиболее ценное сокровище Уильяма, требуя выкуп. Он ночи напролет не спал, мечтая вернуть себе это сокровище – зашифрованную книгу, в которой рассказывалось, как ему избавиться от проклятий, наложенных на него богами. Но в данную минуту Уильям не собирался об этом думать.
Все его мысли были о Джилли. Познакомившись с ней месяцы назад, когда возлюбленная хранителя Боли привела ее в крепость, он был мгновенно сражен. Не в сексуально плане, она была слишком молода для этого – и он будет напоминать себе об этом тысячи раз, если потребуется – но в плане рыцарства. Она смотрела на него и видела великолепного бессмертного воина, который может доставить ее телу несказанное удовольствие. Ну конечно. Так все думали. Она видела также великолепного бессмертного воина, который может убить ее драконов.
Он хотел уничтожить ее драконов. И он сделает это.
Пару раз за последние несколько месяцев он возвращался домой раненый после битвы. Джилли заботилась о нем, всегда была нежной, милой, следила за тем, чтоб он был сыт, уложен в постель и доволен. Она не боялась его. Смеялась с ним, шутила, и когда он выводил ее из себя, оставалась и боролась с ним, а не убегала прочь от его гнева.
В глубине души, она знала, что он никогда ее не обидит. Даже когда он сам не всегда был в этом уверен. Внутри него сидела тьма, бурлящая тьма из самых мерзких глубин ада. Тьма, которую он никогда так не любил, как в данный момент.
Едва ли кто замечал его злую сторону. В нем видели нахального бездельника, образ, который он сам же и придумал. Нет, этот образ не был лживым. Уильям был нахалом до мозга костей, но в нем было еще кое-что большее, и каким-то образом Джилли увидела эту его сторону. Но все же она приняла его. Никогда не просила измениться. Только наслаждалась его компанией и хотела защитить. Никто и никогда не пытался защитить его до этого.
Теперь, он защитит ее. Семья Джилли причинила ей боль худшим из возможных образов. Поэтому и погибнет худшим из всех возможных способов. В конце концов, месть была формой защиты. Конечно же, прошло время и Джилли давно с ними не контактировала. Но это не меняло того факта, что они причинили ей боль ужаснейшим образом, заставив ее в одиночку бросить вызов улицам – и они могут снова поступить так с кем-то другим. Он уже давно хотел это сделать, и желание не изменилось. По сути, оно лишь усилилось.
Уильям прошелся по комнате, поднимая безделушки, бросая их и радуясь, когда они разбивались об пол. Сейчас мать и отчим Джилли были на работе, а ее сводные братья здесь уже не проживали, так что он не заботился о шуме. Закончив это занятие, он изучил фотографии на каминной полке. На них не было Джилли. Очевидно, они вычеркнули ее из своей жизни. Безо всяких задних мыслей, не заботясь о том, что случилось с ней, после ее ухода.
Он увидел только: тридцати с лишним лет крашенную блондинку с силиконовой грудью и обыкновенного вида тридцати с лишним лет мужчину. Желудок скрутило. Уильям ударил мужчину в лицо. Ублюдок должен заплатить за каждое недозволенное прикосновение, каждую каплю причиненного стыда. Ее мать заплатит за то, что позволила этому случиться. Братья – за то, что не спасли Джилли.
Ее семья не оставила ей другого выбора, кроме как сбежать в пятнадцать лет. Пятнадцать. Пытаясь выжить в одиночку в течение года, пока Даника не нашла ее и не привезла в Будапешт. Но из-за того, что с ней сделали, из-за того, что ей приходилось делать, чтобы просто поесть, Джилли больше не ценила себя. Считала себя использованной, грязной, недостойной. Она ничего такого не говорила, но он-то знал. Когда она гостила в крепости Повелителей, то спала в соседней с ним спальне, и он слышал, как она плакала по ночам. Он знал, что ее мучают кошмары.
Ее семья заплатит за каждый из ее кошмаров.
Вдруг, его слух уловил звук поднимающихся гаражных ворот. Он усмехнулся. Чудненько. Первый участник представления “Мучайся, Страдай и Умри” был дома. Только прибыв сюда, Уильям бросил свою сумку с “игрушками” на пол и теперь наклонился, чтобы поднять ее. О да, свою тьму он никогда еще так не любил.
Представление обещало быть веселым.
Кейн, хранитель Бедствия, шагал по длинному, извилистому коридору в незнакомом небесном дворце, в котором он оказался. Странные стены, сотканные из тысяч и тысяч переплетенных и спутанных нитей. Толстые разноцветные нити, на которых разыгрывались движущиеся сцены из жизней, как если бы люди, которых он видел, действительно жили и дышали прямо перед ним, и чтобы дотронуться до них, ему достаточно было просто протянуть руку. Это были самые впечатляющие вещи из всех, что он когда либо видел – и, неужели это Страйдер и Кайя карабкаются по освещенному луной холму, а вооруженные женщины окружают их, готовые снести их головы?
Он остановился, чтобы рассмотреть их поближе, его руки сжались в кулаки. Ужасная головная боль разорвала виски. Только когда он повернулся, чтобы идти дальше и заставил себя забыть увиденное, боль стихла.
Вдох, выдох. Мысли то затуманиваются, то проясняются. Теперь он не смог вспомнить, почему был расстроен. А, ладно. Вдох, выдох, вдох, выдох. Все яснее и яснее. В воздухе витает сладкий аромат амброзии, понял он. Чтобы посетители были уступчивы?
Если бы только эти штуки срабатывали с ним. Но богини, жившие здесь могли бы накачать его бензином через вентиляционные отверстия, и это не повлияло бы на него. Его демон любил всё окольное, тайное и потенциально опасное для жизни. И возможно, только возможно, что эта любовь была препятствием для ублюдка проломить пол под Кейном или обрушить потолок над ним, его потребность в катастрофах насыщала всего на некоторое время.
В любом случае, парень мог надеяться.
Кейн вернулся к движению вперед. У него была цель, не так ли? Ага. Мойры вызвали его. Почему, черт возьми, они его вызвали? Независимо от причины, он улыбался как хороший мальчик. Он не хотел взбесить Мойр, и его состояние “какого-хрена-здесь-происходит” оставалось в уме, он должен быть супер-осторожен. Они не были ни Греками, ни Титанами – он не знал чем они были – и, тем не менее, ни один из богов никогда не поднимал руку на трех женщин, живших здесь, и никогда не поднимет. Потому что Мойры ткали Судьбу. Они пряли и ткали, и созданные ими сцены происходили. Всегда.
Никто не приходил к ним без вызова. Даже Крон, царь богов. И в течение всех веков своего существования Кейн никогда не встречал никого, кто бы получил такой вызов. До сегодняшнего дня. Он, Бедствие, стал счастливым получателем. Он только что вернулся из города, проведя всю ночь в поисках ловцов. Не найдя ни одного – Страйдер должно быть убил всех до своего отъезда, жадный засранец – он завалился в постель, не снимая оружия, кожи и обуви. До того как он успел выключить свет, светящиеся струны раздвинули потолок, и пожелтевший свиток повис над ним.
Он прочитал пергамент. Помесь приглашения на свадьбу и инструкции к медицинскому препарату, штука была написана на древнегреческом. “Счастливы пригласить вас в храм Судьбы. Неявка может привести к обезглавливанию или смерти”.
Обезглавливание или смерть? Серьезно? Через мгновение его окружение исчезло, и он стоял в храме с нитяными стенами. Его швырнули в переход, думая, что любые его колебания приведут к обезглавливанию. Или смерти.
Итак, пока он знал только где он, чего он не знал – зачем он здесь. Почему он? Почему сейчас? Пора бы узнать это.
Узоры на стенах казались бесконечными, но наконец – к сожалению? – он дошел до конца и вошел в... прядильню? Три женщины, настоящие ведьмы, сидели на деревянной веранде, сгорбленные, длинные белые волосы спускались на их плечи. Все трое были одеты в белые робы, чистые и не помятые. Та, со старческими пятнами на руках – Клото, как он знал из легенд – пряла нити. Та, с узловатыми пальцами, Лахезис, сплетала нити вместе, и та, с глазами без зрачков, Атропос, мойра перерезающая нить жизни.
Кейн сжал губы, тихо. Он ждал, признавая, и уважая их власть, гораздо большую, чем его собственная. Возможно, именно поэтому они выбрали его, подумал он. Ни один из других Повелителей не отнесся бы к ним с должным уважением, и наказание последовало бы незамедлительно. Если бы только знать правду. Он знал, как преподнести уважение, но на самом деле он был самым большим обломщиком из всех. Тем, кто ничего не может сделать правильно. Тем, кого оставляют позади, потому что от него больше вреда, чем пользы. Но он никогда не прекращал улыбаться. Ни здесь и ни среди своих друзей. Он не хотел, чтобы они узнали правду. Не хотел, чтобы они узнали, что он просто одна большая дымящаяся куча беспорядка.
По большей части, он действовал на автопилоте. Когда его демона становилось слишком много для него, потребность отпустить его, желание стереть, забыть, притвориться переполняло его, он … делал вещи. Уничтожал вещи. Сабин, хранитель Сомнения и воин, за которым Кейн пошел бы прямиком в ад, знал. Но Сабин был единственным, кто знал, и не удивительно, что Сабин одобрял его жестокость, даже помогая направлять ее. Перед тем, как уехать со своей женой, Сабин оставил ему небольшой подарок. Часть его была готова вернуться и сделать, что нужно. Другая же часть была за то, чтобы остаться здесь, ожидая. Он проигнорировал возможность направиться в город, в конце концов, думая противостоять искушению. Он даже планировал вздремнуть после возвращения. Что угодно, лишь бы спасти свою душу от дальнейшего разрушения. Но как долго он бы продержался?
Он стоял там, ожидая, чтобы его заметили, около часа, может двух. Обычно пассивность провоцировала его демона к действию, вызывая то или иное бедствие. Возможно, благодаря амброзии, как он надеялся, а может, его демон так же, как и все на небесах, боялся этих ведьм, но Бедствие держался, даже не жужжа в голове у Кейна, хотя этот звук вообще редко когда исчезал.
– Зачем ты здесь, мальчик? – спросила, наконец, Клото не отрываясь от работы, голос ее как клочок тумана.
Э, и что теперь?
– Я получил ваш вызов. Госпожа, – добавил он. Боги, какой же он подхалим. Но парень должен был сделать то, что должен. Это была его доля, да, но это не значит, что он повесит табличку на яйца с надписью “Пни меня”.
– Наш вызов? Как, это же было тысячи лет назад, – ответила Лахезис, – Я уверена в этом.
– Уверена в этом, – вторила Атропос, – И ты так и не явился.
– И поэтому твой вызов был отменен.
– Уйти можешь тем же путем, что пришел.
Он мог только глазеть на них. Они вызывали его тысячи лет назад? Почему же они не обезглавили его за неявку?
– Со всем уважением, но я только сейчас получил ваше любезное приглашение.
– Не наша вина
– Должно быть, ты был невнимателен.
– Может тебе стоит потренировать свое внимание.
– Уйти можешь тем же путем, что пришел.
Оставалось только благоговение. Его любопытство не успокоилось. Кроме того, что если они привели его сюда, чтобы передать слова мудрости, которые могли бы спасти его и его друзей, или слова предупреждения, то он, черт возьми, хотел услышать эти слова. Таким образом, он не уйдет без них.
– Могу я купить у вас информацию? – спросил он.
– Какую информацию?
– Кто говорил что-нибудь об информации?
– А ты настырный, да?
– Уйти можешь тем же путем, что пришел.
Он щелкнул языком.
– Если вы не хотите говорить мне о чем-то, что было тысячи лет назад, – он был достаточно осторожен, не выдать голосом свой гнев, – тогда зачем вы вызвали меня в первый раз?
Тот же самый вопрос, но окольным путем. Ну же, заглотите наживку. Скажите мне.
– Клото, ты помнишь последний раз, когда нас пытались обвести вокруг пальца?
– О, да, Лахезис. Мы вплели ее в бесконечность.
Бесконечность чего?
– Должно быть, она выучила урок.
– Должно быть, она еще не выучила урок.
– Она не ушла тем же путем, что пришла.
– Кто – она? – спросил он, стоя на своем. Наверное, глупый ход, но он не мог оставить все так, как было, разве у него был выбор? Перескакивая с одного на другое с одной только мыслью не упустить этой
возможности.
– Она? Твоя девушка, конечно, – сказала Атропос.
Он моргнул.
– Моя девушка, что?
– Та, что в бесконечности.
– Нет, нет, – Сказала Клото. – Она не его. Другая его. Или все наоборот?
– Может быть, они обе его, – возразила Лахезис.
– Она моя? Они мои? – выдохнул он.
Его кто? Любовницы? Если так – то спасибо, не надо. Уже проходили, он уничтожил слишком многое из-за этого. Его женщины страдали, всегда. Его демон заботился об этом. Кейну лучше быть одному.
– Конечно она твоя, но не та, что в бесконечности. Та никому не принадлежит. Хотя она, фактически, принадлежит тебе.
Трое засмеялись.
– Неплохо, сестра. Я должна запомнить это для следующего вызова воина.
– Кто принадлежит, и кто не принадлежит мне? – спросил он, бросая взгляды с одной ведьмы на другую.
Следующие вызовы?
– Безответственность, конечно же.
– Безответственность, – повторил он. В смысле, хранитель Безответственности? Кейн знал о существовании бессмертного. В шкатулке Пандоры демонов было больше, чем мятежных воинов, поэтому боги, отчаявшись сдержать остальных демонов, поместили тех в заключенных Тартара. Безответственность был одним из них.
Он даже искал… ее. Черт. Он всегда считал, что хранитель мужчина. Его ошибка, и он не совершит ее снова. Он и его друзья хотят, чтобы все одержимые бессмертные были на их стороне. Это означало, что нужно найти их раньше охотников.
В конце концов, Гален, хранитель Надежды и лидер Ловцов, мог убедить кого угодно в чем угодно. И последнее, что нужно было Повелителям, это чтобы тот убедил их братьев уничтожить их.
– Разве я не сказала этого только что? – спросила одна из них.
– Ты только что так сказала.
– Ты не такой уж смышленый, да, мальчик?
– Как мне вытащить ее из бесконечности? – спросил он, игнорируя вопрос. Он мог не хотеть иметь подругу, но он хотел найти эту хранительницу демона. Что она могла делать? Какими силами обладала? – Что вообще такое бесконечность?
– Как он может не знать ответов на эти вопросы?
– Разве мы уже не сказали ему ответы?
– Наверное, наша временная линия снова сбилась, – сказала Клото.
Снова? Как часто это происходило? Вопрос получше – каковы были последствия этих сбоев?
– Надо ли нам перемотать назад?
– Надо ли нам прыгнуть вперед?
Святые небеса. Ни один из вариантов не казался мудрым.
– Да, – сказали они в унисон, встряхивая гобелен над которым они работали. Минута прошла в молчании, потом еще одна.
А потом…
– Что ты здесь делаешь, мальчик?
Кейн поймал себя на том, что снова моргнул. Ничего не изменилось. Ни окружение, ни женщины. Все было таким же, как когда он впервые вошел в комнату, только они забыли, что он был здесь? Они перемотались назад или вперед? Дерьмо. Если так, то, что это значило для него?
– Вы вызвали меня, – прохрипел он.
– Да, да. Мы вызывали тебя.
– Только этим утром. Молодец, что пришел так быстро.
– Впечатляюще.
Они, должно быть, перемотали тысячи долбаных лет. Когда он покинет этот храм, он что вернется в Древнюю Грецию? Его желудок сжался.
– Какой-то ты беспокойный.
Могли ли они читать его мысли, также как манипулировать временем? Ему действительно надо было последовать их совету и уйти, откуда пришел. Это … это такой же бардак, как и он сам.
– Если что, мы разорвем ткань времени для тебя
– Ты вернешься тем же путем, каким пришел.
Хвала богам.
– Вы упомянули женщину.
– Я не упоминала женщину. Ты упоминала женщину?
– Не я. Я не упоминала женщину хранителю Бедствия уже тысячи лет.
Возможно наша временная линия снова сбилась. Снова они встряхнули гобелен. С пересохшим ртом и дрожащими коленками, он выждал несколько ударов сердца.
– Я-я пожалуй пойду тем же путем, каким пришел сюда, – сказал Кейн, пятясь дюйм за дюймом. Большего он просто не вынесет. Они просто не способны дать ему прямой ответ, их разум не видит разницы между прошлым и будущим.
– Я благодарю вас за приглашение э-э-э… и за гостеприимство. Не могли бы вы просто показать, мне, где выход…
Атропос, с глазами такими белыми, что напомнили белое одеяло снега, подняла голову от ножниц и, что казалось невозможным, уставилась на него.
– Наконец то, ты явился. После всего этого времени, мы уже отчаялись.
Он помассировал шею. Неужели все, кого вызывали, проходили через это?
– Да, наконец-то.
Он отступил на один шаг, на два.
– Я прошу прощения за ваше ожидание и снова благодарю вас за ваше время, но я действительно должен…
– Тихо. – Лахезис зыркнула на него, ее узловатые пальцы, однако, ни на миг не прекратили работу, – Мы всегда знаем, что происходит, но никогда не знаем, почему это происходит. Ты возбудил наше любопытство, и мы, наконец, хотим узнать ответ.
– Ответ на что? – спросил он после паузы, неуверенный, что хочет знать.
Третья ведьма, Клото, не последовала примеру других и не взглянула на него. Она просто сказала:
– Мы хотим знать, зачем ты начал Апокалипсис, – и продолжила бережно прясть нить.
Глава 9
– Позволь пояснить, – яростно прошептала Кайя, – Когда ты говорил о разведке у соперников, ты на самом деле имел в виду разведку у соперников?
Страйдер бросил на нее быстрый взгляд, пока они при помощи локтей перемещались по веткам и грязной земле. Высоко в небе стояла полная луна, но из-за лиственного покрова над ними этот золотой свет лишь слегка касался ветвей, никогда не освещая их целиком. Никаких проблем, хотя бы потому, что он тренировал глаза прорываться сквозь темноту и сосредотачиваться на деталях, которые имели значение. Не считая сегодняшней ночи, когда он концентрировался на деталях, которые значения не имели.
Неважно: Кайя выглядела так сексуально, как никогда. Его личная кукла солдат Джейн – версия для взрослых. Она разрисовала лицо черным и зеленым, чтобы лучше раствориться в ночи, и повязала черную бандану на свою копну красных локонов. На ее коротких шортах через всю задницу красовалась надпись Booty Camp (Тренировочный лагерь).
Страйдер испытывал крайнюю необходимость в тренировке в таком лагере. Практический инструктаж. Наказания, которые зададут жару тем, кто плохо себя вел. Привет, Страйди-монстр.
Как раз то, что нужно – его член тверд, как стальная труба и трется о землю, оставляя за собой предательский след. Тот чертов поцелуй все испортил. Держи он свой язык при себе, и мог бы продолжать считать Кайю своим другом и только другом. Сейчас же он думал лишь о том, как убедить ее, что оральный секс был обязательной частью их соглашения.
Только попробуй выступить, сказал он своему демону.
Тишина.
Вот это да.
– Ты чертовски права, я говорил, мы должны провести у них разведку, – наконец произнес он. Острый камень оцарапал ему живот, и он был рад этой боли. Это помогло прояснить его перспективы. Разговоры о целях – это хорошо. Фантазии о своей напарнице – плохо. Так замечательно плохо.
– А что ты думала я имел в виду?
– Ну, блин. Я думала, ты хотел, покалечить их.
Секундочку.
– То есть сломать коленную чашечку соперника перед началом соревнований это нормально, а украсть главный приз для своего… своего… супруга? – для него почти невозможно было произнести это слово. Это словно делало их соглашение постоянным, а не временным.
Остановившись, она уставилась на него.
– Поверить не могу, что ты, наконец, спросил об этом. Ломания коленных чашечек ожидается у моего вида.
Даже поощряется.
– Я думал, ты никогда раньше не участвовала в Играх Гарпий.
– Верно, но я наблюдала за моей матерью, когда она участвовала.
– Хорошо, – проворчал он, – Можешь сделать кого-нибудь хромым, – в то же время он будет придерживаться своего первоначального плана. Пока она будет сокращать число своих конкурентов, он изучит лагерь Гарпий. Планировка, расположение часовых, время переклички, – Работай руками, хотя бы потому, что резать как-то грубовато, – на самом деле, он просто не хотел нечаянно наследить кровью в палатке, оставив после себя доказательство своих намерений.
– Больше ничего не говори. Я подготовилась к небольшому бою без резни, – она скользнула рукой в свои… трусики? Да. Святые небеса, да. Прямо по центру, где наверняка она была теплой и влажной, готовой для его рта, его члена, – У меня кое-что есть, думаю, тебе понравится.
Черт, да. Страйди-Монстр весьма быстро стал весьма неудобным, и ага, позади него определенно вился змееподобный след. А затем Кайя поразила его, вынимая руку обратно и разжимая ладонь. В центре лежал небольшой серебряный брусок.
Разочарован и удивлен, он нахмурился.
– Что это?
– Смотри, – она ухватилась за один конец и дернула запястьем. Щелчок. Брусок вырос на несколько дюймов. Еще щелчок, еще несколько дюймов, до тех пор, пока эта чертова штуковина не стала напоминать огромную полицейскую дубинку. Или Страйди-Монстра.
– Я тоже хочу себе такой, – сказал он.
Ее глаза вспыхнули удовольствием.
– Я знаю, правда. Однако руки прочь, мальчик-демон. Этот мой. А теперь пошли, – и она двинулась дальше.
– Эй. Я твой супруг. Все твое – мое, девочка-Гарпия, – и что бы вы думали? Произнести это звание, на этот раз, было не так сложно.
Он пополз за ней. Наконец они добрались до границы временного лагеря, о чем свидетельствовал огонь, потрескивавший в центре площадок. В первые дни здесь, на земле, охота на Ловцов зачастую приводила его в такие же лагеря. Разнообразные палатки, валуны в качестве стульев и дичь, зажаренная на огне.Только там территорию всегда патрулировали солдаты.
– Здесь никого, – прошептал он.
– Я знаю, – ответила Кайя. Она вздохнула, подавленная?
Обитатели в спешке покинули лагерь. Об этом свидетельствовали шаркающие следы ботинок в грязи, словно они двигались слишком быстро, чтобы успевать подбирать ноги. Дичь сгорела, обугливаясь все сильнее с каждой прошедшей секундой, завитки черного дыма поднимались в небо. На земле лежали опрокинутые бутылки с водой, из которых лилась жидкость.
– Я слышала, как они бежали с корабля, – добавила она, – Но надеялась, что хоть несколько отстанет.
Неужели никто больше не защищает свою территорию?
Она их слышала? Тогда как он, обученный солдат, не слышал ни гребаной души? Нет нужды в эго-контролере. «Так не отвлекайся. Не забывай о Главной Цели. Жезл – и вовсе не тот, что у тебя в штанах».
– Я проведу осмотр территории. А ты оставайся здесь, вести наблюдение.
– Ни за что! Я все обойду. А ты останься на месте.
– Черт возьми, Кайя. Ты лучше… ухм, – что-то жесткое обернулось вокруг его лодыжки и, дернув, оттащило назад. На полпути он развернулся, сел, несмотря на движение и оттолкнул нападающего. Послышался болезненный женский вскрик, когда его противник запнулся, и он был свободен.
«Победа», сказал вдруг Поражение, заговорив впервые с тех пор, как они покинули мотель. Есть. По крайней мере, на мгновение. Женщины воины окружили его, глядя сверху вниз. У каждой было какое-то оружие, от мачете до топоров и кинжалов эпохи Неолита.
Так, так. Он медленно поднялся, ладонями вверх, сама невинность – и все ложь.
– Доброго вечера, леди. Чем мы можем быть полезны?
Кайя пригнулась к земле и пронзительно завопила. Он распознал этот вопль. Ею завладела Гарпия. Из-за мысли, что его ранили? Или потому что другая женщина приберет его к рукам? В любом случае, она смотрела на мир сквозь красно-черную пелену, жаждая ощутить на языке вкус крови.
– Мой, – произнесла она низким, двоящимся голосом. Это было всего лишь ее предупреждение, прежде чем броситься в атаку.
Когда она завертела той палкой, с грацией и умением, которые поразили его, Поражение захныкал, еще настойчивее требуя победы. Она двигалась словно танцовщица. Смертельная, психованная танцовщица, жаждущая остаток жизни провести в тюрьме. Типа МОЯ женщина. Металл обрушился на их кости, послышался треск. Еще вскрики, несколько стонов. И тогда началась настоящая битва. Когда Кайя повернулась, он увидел выражение ее лица. Холодное, беспощадное. Красные всполохи присоединились к черноте ее глаз. Словно огонь. Настоящий, потрескивающий огонь. Он мог ощутить их тепло, отчего на коже выступила испарина. Даже ее кожа излучала лазурное свечение. Не сияние Гарпий, с теми восхитительными осколками радуги, спрятанными под поверхностью кожи, а горячайшие огненные вспышки.
Он вспомнил их поцелуй – опять – как она зажгла его, какой горячей была. Живой огонь. Это возбудило его, заставило почувствовать вне своей игры. Теперь ему было интересно… Было ли это демонстрацией некой силы?
Ее зубы и когти заострились. Тела вокруг нее двигались так быстро, что взгляд не в состоянии был уследить за ними, но каждые несколько секунд Кайю отбрасывало назад, будто кто-то в нее врезался. Биение сердца спустя этот кто-то выл от боли – потому что они обжигались?
«Победить», – зарычал Поражение, мгновенно забывая о страхе.
Прекрасно. Дай мне минуту. Ему необходимо выяснить несколько вещей. А именно, как встрять в драку, не столкнувшись при этом с кулаками Кайи.
Победить!
Ответ пришел сам собой. Страйдер достал из-за пояса брюк Хосе, свой Сиг Сойер. Он также пришел подготовленный, зная, что нужно устранить любого, кто попадется на его пути. Теперь же он просто хотел убить любого, кто пытался «сделать хромой» Кайю. Это то, что друзья делают друг для друга. Он выстрелил в воздух. Бум. Удивленные вскрики, шорох одежды, топот ботинок. А затем тишина.
– Валите отсюда к чертям собачьим, – прорычал он, опуская руку, – Сейчас же. И прежде чем вы начнете удивляться, что у меня оказались яйца, чтобы разбрызгать ваши мозги по деревьям, позвольте облегчить вам жизнь. Я это сделаю.
Кайя замерла, тяжело дыша, вся в крови. Женщины быстро отпрянули от нее. С той же скоростью, с которой эти крылатые красавицы передвигались, они могли бы атаковать его, пытаясь убить. Они этого не сделали. Либо поняли, что он вырубит нескольких из них, прежде чем они попытаются до него добраться, как и обещал, либо боялись его демона.
Поражение одобрительно хмыкнул, крошечные искры удовольствия согрели грудь Страйдера. Больше искр, чем обычно, особенно учитывая, что он еще не победил. Страйдер припомнил, что демон мгновенно принял вызов относительно Кайи и этих женщин. Любой, кто пытался причинить ей боль, страдал. Мило.
– Ты, – сказал он Кайе. – Подойди ближе.
Она тоже подчинилась. Свободной рукой он провел по ее руке, ласка должна была успокоить и ободрить. Но, вот, черт! Это было словно прикосновение к раскаленному железу. На подушечках пальцев тут же появились пузыри. Волновало ли его это? Навряд ли. Что значит небольшая боль, если на карту поставлено ее благополучие?
В конце концов, скрипучая ярость в ее дыхании уменьшилась, чернота ушла из глаз и вспыхивающие огоньки умерли. Кожа остыла.
– Здорово сработано, куколка, – произнес он.
– Как всегда, пряничек, – несмотря на то, что слова были хриплым и срывающимся, говорила она одним голосом. Гарпия была под контролем.
Он перевел взгляд. Они с Кайей все еще находились в окружении, но теперь круг стал еще шире, и он мог разглядеть некоторые особенности. Гарпии одна за другой хмуро уставились на него. Его захлестнул страх, и он загородил собой Кайю. Вероятно, его покровительство докучало ей, но он не собирался позволить ей взять на себя ведущую роль. Это были ее люди, а ее сестра Гвен однажды уже доказала, что при необходимости семья убивает семью. Страйдер никогда не мучился, убивая других. Назовем это даром. Кайя двинулась в его сторону и бросила дубинку у… ног своей матери. Ему захотелось выругаться.
– Привет, Табита.– сказала она равнодушно. Темноволосая красавица шагнула вперед, ее выражение было пустым, когда она обратилась к нему, а не к своей дочери. – Убери оружие, демон. Несмотря на все твои крики, мы все знаем, что ты не будешь его использовать.
Кайя застонала.
– Ты не должна была это говорить.
Приятно улыбаясь, Страйдер вскинул ствол и нажал на курок. Бум. Высокий, недоверчивый крик. Он выстрелил в Гарпию рядом с ней. Из зияющей раны на бедре брызнула кровь. Только что раненная женщина прыгала вверх и вниз, прежде чем ее силы иссякли, и она упала на землю.
«Победа!» – Поражение хихикнул, как школьница.
Еще больше искр удовольствия вспыхнуло в его груди, когда он, нахмурив лоб, спросил:
– Так что вы говорили?
Табита изучающе посмотрела на Кайю и чертыхнулась, а затем переключила внимание на дрожащую соплеменницу и пожала плечами.
– Ты лишь слегка ее задел, упустив все самое важное.
– Неужели? Ну, тогда дай попробую еще раз, – он снова нажал курок. На этот раз пуля задела бедро Табиты. Она была одета в черные штаны до пят, и ткань прятала свидетельство того, что он сделал. Однако ничто не могло скрыть насыщенный медный привкус, наполняющий воздух. Лишь легкая бледность ее перламутровой белизны свидетельствовала о том, что она ранена.
