Текст книги "Мрачный шепот (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Но не все получают то, что они хотят, не так ли?

"Мы сейчас немного заняты."

Серебристые глаза прищурились, глядя на него.

"Так освободитесь"

Если бы это было так просто.

"Даже если бы у меня было всё время в мире, это не помогло бы.

Некоторые имена были удалены из списка, так что я не в состоянии найти их всех."

Повисла пауза.

А затем он сказал, "Я удалил их.

Тебе не нужны эти имена."

Отлично.

"Почему?"

"Слишком много вопросов, демон.

И слишком мало действия.

Найди одержимых или тебе придется на себе испытать мой гнев.

Это всё, что тебе нужно знать.

Я не прошу невозможного.

Я дал тебе имена, которые тебе были нужны.

И сейчас всё, что ты должен сделать – найти их.

Ты сможешь отличить их по татуировкам в виде бабочек на их телах."

В самом конце тон бога стал сухим.

Почти…насмешливым.

И снова, если бы все было так просто.

"Как бы там ни было, почему бабочки?" проворчал он, зная, что лучше было бы не спрашивать.

Никто не был более упрямым, чем Кронос.

Но он также знал, что нужен Кроносу, чтобы найти и поймать Галена.

Чего он не знал – и никто не знал – так это, почему царь богов не может сделать этого сам.

Кронос не был особо откровенен.

"По многим причинам. Долго рассказывать."

"Я освободил свое время, как было велено, так что у меня его достаточно в запасе, чтобы выслушать каждую из причин."

Кронос сжал челюсти.

"Я вижу, что кто-то считает себя более полезным, чем он есть на самом деле."

"Прошу прощения", сказал он сквозь зубы.

"Я еще хуже, чем ничтожный и бесполезный."

Кронос наклонил голову, принимая извинения.

"Раз моя зверушка так быстро поняла, где её место, я дам ей вознаграждение.

Ты хочешь узнать о бабочках.

Бабочками мои дети, Греки, наградили вас."

Торин натянуто кивнул, не смея ничего сказать, чтобы отговарить Бога от этого дара.

"До того, как вы стали одержимы, вы были ограничены в своих действиях, в том куда могли пойти.

Можно сказать, что вы были словно в коконе.

Посмотри на себя сейчас."

Он махнул рукой вдоль тела Торина.

"Ты представляешь собой нечто темное, но прекрасное.

Вот почему я выбрал такой знак.

Ну точнее, мои дети…" Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но остановился, склонив голову на бок.

"У тебя еще один посетитель.

В следующий раз, когда я навещу тебя, Болезнь, я ожидаю получить результаты.

Иначе, я уже не буду с тобой таким снисходительным."

А потом бог ушел, и кто-то постучал в дверь.

Торин взглянул на монитор слева от него.

Камео махнула ему рукой, как будто ее призвали его недавние мысли.

Он отодвинул переживания о Кроносе и его предупреждении на задний план.

Он планировал помочь королю, но не собирался прыгать, когда этот ублюдок скажет "прыгай".

Действительно, домашняя зверушка.

Его тело было всё еще напряжено и в полной готовности из-за мимолетного видения этих острых ушек. Он нажал на кнопку, открывая дверь.

Камео проплыла вовнутрь, с щелчком закрыв за собой деревянную дверь.

Он повернулся на своем стуле, изучая её с новым чувством.

Она была в светлом, очень хорошенькая, и от неё исходило напряжение.

И только.

Напряжение.

Надо избавиться от него.

Нет, она также не выбрала бы его.

"Позволь задать тебе один вопрос," сказал он, обхватив себя руками за талию.

Ее бедра покачивались, когда она шла к нему, и ее губы сложились в улыбку.

"Спрашивай".

Она, вероятно, хотела, чтобы ее голос казался хриплым, сексуальным, но этот трагический голос только внушал, "в конце концов, может я и не убью себя".

"Почему я? Ты могла иметь любого мужчину здесь."

Это остановило ее.

Улыбка медленно превратилась в хмурый взгляд, когда она села на край стола, вне его досягаемости, покачивая ногами.

" Ты действительно хочешь поговорить об этом? "

"Да"

"Разговор будет малоприятным."

"Что вообще происходит все эти дни?"

"Ну, ладно.

Ты понимаешь меня, моего демона.

Мое проклятье."

"Как и все остальные здесь."

Ее пальцы, лежащие на коленях, сжались.

"Я вновь должна спросить тебя, действительно ли ты хочешь продолжать этот разговор?

Тем более, что мы могли бы заняться кое-чем другим…"

Хотел ли он? Это могло перечеркнуть те приятные вещи, которыми они занимались.

Удовольствие для каждого из них.

Удовольствие, которое он не был в состоянии – и не мог – получить где-то еще.

"Да.

Я хочу этого."

Идиот.

Он каждый день видел Мэддокса и Эшлин, Люциена и Анью, Рейса и Данику, теперь Сабина и Гарпию, и он хотел что-то подобное для себя.

Не то, чтобы у него могло когда-либо быть это.

Он попытался однажды, около четырех сотен лет назад.

И всё, что ему нужно было сделать, чтобы разрушить всё, это снять перчатки, лаская лицо его возможной возлюбленной, а затем, на следующий день, наблюдать, как она умирает, как её тело уничтожает болезнь, которую он ей дал.

Он не мог пройти через это снова.

С тех пор он намеренно избегал всех женщин.

До Камео.

Она была первой женщиной, на которую он смотрел, по-настоящему смотрел, за бесчисленное количество лет.

Её пристальный взгляд метнулся прочь от него.

"Ты здесь.

Ты никогда не уезжаешь.

Ты не будешь убит в сражении.

Мужчину, которого я любила, забрали у меня, его пытали мои враги, а затем вернули мне его четвертованным.

С тобой я могу не беспокоиться об этом.

И ты нравишься мне.

Действительно нравишься."

Но она не любит его, во всяком случае, не было любви до гроба, типа " жить без тебя не могу".

И был ли он для неё так же важен, как и остальная часть её жизни?

"Так…ты хочешь прекратить всё это?" мягко спросила она.

Он снова поглядел на монитор.

Никаких следов его малышки с острыми ушками.

"Я выгляжу глупо?"

У неё вырвался смешок, отгоняя прочь её грусть.

"Хорошо.

Начнем с того места, на котором остановились.

Правильно?"

"Правильно.

Но что произойдет, когда ты встретишь мужчину, которого сможешь полюбить?"

Она прикусила нижнюю губку и пожала плечами.

"Мы прекратим это."

Она не задала ему тот же самый вопрос.

Конечно, заменив 'мужчину' на 'женщину'.

Они оба знали, что он никогда не встретит женщину, которая могла жить с ним в полном смысле этого слова.

Один из его компьютеров подал звуковой сигнал, привлекая его внимание.

Он выпрямился, просматривая, пока не нашел нужный экран.

Он со свистом выдохнул.

"Святая преисподня, я сделал это!"

"Что?" спросила Камео.

"Я нашел Галена.

И, вот дерьмо, ты не поверишь, где он."

"ТЫ НЕ ОСТАВИШЬ МЕНЯ," – сказал Сабин Гвен

А затем он обратился к её сестрам, "Вы не увезете её от меня."

Они провели последний час, упаковывая свои вещи – и некотрые из его вещей – и сейчас стояли в фойе крепости.

Они готовы были уехать, но Гвен остановилась, "вспомнив", что она что-то оставила в его комнате.

Он знал, что Гарпии собирались увезти её, прямо сейчас и навсегда.

Прямо перед тем, как он появился, они говорили о том, что не хотели бы больше видеть его рядом с Гвен.

Они считали, что она нарушила слишком много правил, и была слишком добра к мужчине, который никогда не поставит её на первое место в списке своих приоритетов.

Больше чем это, им не нравилось то, что он занимался любовью с ней на открытом месте, где любой, даже враг, мог неожиданно напасть на них.

Он нравился им, и они ценили то, что он сделал, чтобы Гвен стала жесче – что признавали с неохотой – но всёже считали, что он ей не пара.

И даже не лучшее из худшего.

Мысли об их разговоре, мысли о том, как он будет без неё, вертелись в его голове.

Он не сможет без неё.

И не будет без неё.

Он не потеряет её по воле сестер и он, черт возьми, не потеряет её в своей войне.

Она нужна ему.

"Мы сделаем всё, что, черт возьми, хотим," сказала Бьянка, её тон говорил о том, чтобы он не смел ей снова перечить.

"Как только Гвен найдет её…всё, о чем она упоминала…мы уйдем."

"Это мы еще посмотрим."

Его телефон запищал, сигнализируя о том, что пришло сообщение.

Нахмурившись, он вытащил устройство из кармана.

Сообщение от Торина.

Гален в Будде.

С армией.

Готовтесь.

Камео сбежала вниз по лестнице.

"Вы слышали?" спросила она.

"Да."

"Что?" – спросили Гарпии.

Даже если они собирались уйти, они по прежнему чувствовали, что вправе знать о его делах.

Они так считали.

" Он вероятно никогда не уезжал, " Камео продолжала, как будто они не говорили.

Она остановилась перед ними.

"Вероятно, он был здесь всё это время, выжидая, наблюдая, увеличивая численность своей армии.

И теперь, когда наше число уменьшилось вдвое…"

"Вот дерьмо."

Сабин провел своей тяжелой рукой по лицу.

"Сейчас лучшее время наказать нас за то, что случилось в Египте.

И давайте не забывать, что он хочет вернуть тех женщин назад."

Гвен вклинилась в разговор.

"Да.

Торин уже оповещает остальных," сказала она.

"По крайней мере, они не направляются сюда, а собираются в городе."

"Что, черт возьми, происходит?" спросила Бьянка.

"Ловцы здесь и готовы к бою", сказал ей Сабин.

"Вы сказали, что будете сражаться со мной, поможете мне победить их.

Что ж, теперь у вас есть шанс."

Тем не менее, прежде всего он должен определиться, что делать с Гвен, в то время как он – они? – уйдут.

Если они осмелятся сбежать с ней, когда он отвернется…

Рычание росло в его горле, щекоча голосовые связки.

И да, сама мысль о том, чтобы оставить сильных, способных воинов, была чужда ему.

Прямо даже смешной.

Тем более, он с самого начала думал отправить Гвен в бой.

Но он не собирается менять свое мнение.

Каким-то образом, Гвен стала самым важным в его жизни.

Он оставлял ее одну в течение последних нескольких дней, пытаясь уменьшить ее важность для него, и привести в порядок список своих приоритетов.

Это не сработало.

Она стала самым важным для него – и номером один среди его приоритетов.

Как раз в это время, Кейн промчался мимо них.

Он нес всё еще разорванный портрет Галена, который нарисовала Даника, по половинке в каждой руке.

"Что ты собираешься с этим делать?" окликнул его Сабин.

"Торин хочет, чтобы я спрятал это," был ответ.

"На всякий случай."

В изумлении, Кайя схватила Кейна за руку, останавливая его.

"Как ты достал его? Надеюсь, ты знаешь, что тебе придется заплатить за то, что ты порвал его, ублю… – " Взвизгнув, она отпустила его и потерла свою ладонь.

"Как, черт возьми, ты меня ударил?"

"Я не – "

"О мой Бог!" Гвен сбежала вниз по ступенькам, её взгляд был прикован к портрету.

Она побледнела и открыла в изумлении рот.

"Где ты взял это?"

"Что случилось?" Сабин переступил через порог, встав рядом с ней.

Он обнял её рукой за талию.

Она дрожала.

Талия бросала холодный взгляд то на Гвен, то на портрет, то снова на Гвен.

Она также побледнела, на её и без того уже бледной коже выступили темно-синие вены.

"Мы должны идти", сказала она, и впервые с того момента, как Сабин встретил ее, в её голосе были эмоции.

Страх.

Беспокойство.

Бьянка вышла вперед и схватила Гвен за руку.

"Не говори ни слова.

Давай убираться отсюда, пойдем домой."

"Гвен," сказал Сабин, крепко держа её.

Что, черт побери, происходит?

Началось перетягивание каната, но Гвен, казалось, не заметила этого.

"Мой отец", наконец сказала она, её слова были такими тихими, что ему пришлось напрячься, чтобы услышать.

"Что такое с твоим отцом?" подтолкнул он её.

Она никогда прежде не говорила об этом человеке, поэтому он просто предположил, что кем бы он ни был, он не являлся частью её жизни.

"Им не нравится, когда я говорю о нём.

Он не такой как мы.

Но как ты его достал? Он висел в моей комнате на Аляске."

"Подожди."

Он посмотрел на портрет.

"Ты сказала…"

"Этот человек мой отец, да."

Нет.

Нет.

"Это невозможно.

Посмотри повнимательней, и ты увидишь, что ошиблась."

Ошибись.

Пожалуйста ошибись.

Он схватил ее за плечи и заставил её повернуться лицом к картине.

"Я не ошиблась.

Это он.

Я никогда его не знала, но я рассматривала эту картину всю свою жизнь."

Ее тон был задумчивый.

Это единственная связь, что у меня есть, с моей хорошей стороной."

"Невозможно."

"Гвен!" заорали Гарпии в один голос.

"Хватит."

Она проигнорировала их.

"Говорю тебе, это мой отец.

Почему? Что с тобой? И как вы достали эту картину? Почему она порвана? "

Еще одна волна отрицания этого факта прошла через него, а затем она быстро сменилась шоком и медленно он начал осознавать это.

Вместе с осознанием пришла ярость.

Так много ярости, смешанной со страхом и беспокойством, что были у Талии.

Гален был отцом Гвен.

Гален, его самый главный враг, бессмертный, ответственный за самые худшие дни в его длинной, длинной жизни, был гребаным отцом Гвен.

"Вот дерьмо," сказал Кейн.

"Черт, черт, черт.

Это плохо.

Очень плохо."

Сабин стиснул челюсти, и приложил все усилия, чтобы восстановить самообладание.

"Портрет, который висит в твоей комнате? Именно этот портрет?"

Она кивнула.

"Моя мать дала мне его.

Она нарисовала его много лет назад, когда поняла, что носит меня.

Она хотела, чтобы я видела ангела, хотела отличаться от него."

"Гвен," рявкнула Кайя, потянув сестру к себе еще сильнее.

"Мы сказали тебе прекратить."

Она не сделала этого.

Как будто слова сами собой лились из нее, слишком долго были закупорены и теперь выплескивались наружу.

А может быть, научившись драться, она больше не боялась настоять на своем.

"У неё было сломано крыло и она забралась в пещеру, чтобы залечить раны.

Он преследовал демона, выглядевшего как человек, демона, который забежал в ту пещеру и попытался использовать ее в качестве щита.

Он спас ее, уничтожив демона."

"Он лечил ее, и она спала с ним, несмотря на то, что она ненавидела то, кем он был.

Она сказала, что ничего не могла с собой поделать, потому что чувствовала надежду на будущее с ним.

Она как-то убедила себя, что хотела такое будущее.

Позже, темноволосая женщина, которую ты видишь, прибыла с сообщением, что-то о том, что она заметили дух, и он должен был уехать.

Он сказал ей, чтобы она ждала, и он вернется к ней.

Но когда он покинул её, мама пришла в себя и поняла, что она не хочет иметь ничего общего с настоящим живым ангелом, и ушла.

Она художница, и когда я родилась, она нарисовала его портрет с женщиной.

То, каким она видела в последний раз, таким я должна была его увидеть в первый раз, сказала она."

"Дорогая.

О Боги."

"Ты знаешь, кто твой отец, Гвен?" спросил он.

Наконец ее глаза оторвались от портрета и остановились на нём, в их глубине было смятение.

"Да.

Ангелом, как я уже сказала.

Ангелом, которого соблазнила моя мать.

Вот почему я такая, какая есть.

Слабее, менее агрессивная."

Она не была такой больше, но теперь пришло поставить точки над i, как бы не было трудно.

"Гален не ангел", сказал Сабин, его отвращение звучало громко и ясно.

"Человек, на которого ты смотришь, называешь своим отцом, демон, хранитель Надежды.

Я уверен, что он – причина, по которой твоя мать испытывала это ложное чувство надежды на будущее с ним, и почему она прозрела сразу же после его ухода."

Она тяжело вздохнула, и твердо покачала головой.

"Нет.

Нет, это не может быть правдой.

Если бы во мне была кровь демона, я была бы такой же сильной, как мои сестры."

"Ты всегда была, просто не хотела увидеть этого," сказала Бьянка.

"Я предполагаю, что мама разрушила твою уверенность в себе."

Сабин закрыл, затем открыл глаза.

Почему это должно было случиться именно сейчас?

"Этот человек такой же как я, за одним важным исключением.

Он предводитель Ловцов.

Он в ответе за изнасилование этих женщин.

Он руководит людьми, которые похитили тебя.

Он здесь в Буде, и он жаждет сражения."

Когда он это говорил, он понял свою ошибку.

Восторг вспыхнул в её глазах от осознания того, что её отец был рядом.

Недавно, Сабин рассматривал возможность, могли ли Ловцы посадили её в ту камеру, чтобы использовать в качестве Наживки, и узнать его тайны, а затем заманить и убить его.

Он сразу же отказался от такой мысли.

Он по-прежнему отказывался от неё, хотя Сомнение кричал в его голове, забрасывая его всевозможными вариантами.

Она была еще опасней, чем Наживка.

Гален может сыграть на своём отцовстве, чтобы заставить её предать Сабина.

Черт побери!

"Это просто не может быть правдой," повторила Гвен, восторг сменился недоверием, когда она повернулась лицом к сестрам.

"Я никогда не была такой же как вы, несмотря на то, что сказала Бьянка.

Я всегда была слишком мягкой.

Как ангел.

Как моим отцом может быть демон? Я была бы хуже, чем вы! Правильно? Я имею в виду … Я не могу … Вы знаете что-нибудь об этом? "

Игнорируя ее, Кайя шагнула вперед, встав перед Сабином, нос к носу.

"Ты лжешь.

Как бы сильно мы не хотели, чтобы это было не так, но её отец не демон.

И уж конечно он не предводитель Ловцов.

Если бы Гвен была наполовину демон, мы бы знали об этом.

Она не может быть… это просто какая-то ошибка.

Отец Гвен не лидер твоих врагов, поэтому даже не думай причинить ей вред!"

Проклятый отец Гвен.

Слова звучали эхом в его голове, но он почти не мог разобрать их.

Любое будущее, которое он представлял себе с Гвен, скорее всего, было разрушено.

Даже если она была абсолютно невинна и не помогала своему ублюдку-отцу, а он знал, что она была невинна, но Сабин планировал запереть её отца навсегда.

Как она сможет жить с воином, который закроет в тюрьме её отца?

Кроме того, большинство людей не стали бы впутывать свою семью, независимо от обстоятельств.

Он не стал бы.

Его друзья – его импровизированная семья – были для него всем.

Всегда были.

И это должно остаться так.

Независимо от того, как сильно его разум кричит ему не делать то, что он теперь планировал.

Гвен могла не помогать отцу, но теперь, когда она знает, кто он такой, ситуация может измениться в любой момент.

Долбанная судьба!

"Может быть Кайя права и ты ошибся," сказала она с надеждой, сжимая в кулаке его рубашку.

"Может быть – "

"Я провел тысячу лет рядом с этим человеком, охраная царя богов на небесах.

А еще несколько тысяч лет я провел, ненавидя его всеми фибрами своей души.

Я, черт возьми, прекрасно знаю, кто он такой."

"С чего бы демону быть предводителем Ловцов? Почему он хочет найти ларец, который уничтожит каждого из вас, ведь он уничтожит и его тоже? А? Скажи мне!"

"Я не знаю, как он спасет себя.

Но я знаю, что в первую очередь он причина, по которой мы открыли этот гребаный ларец! Он сделает все, даже отправит свою дочь к нам, чтобы погубить нас.

А с того момента, как мы стали одержимы, он дурачит этих людей, заставляя думать, что он ангел.

Вот как он стал их лидером."

Она провела рукой по лицу, копируя его движение.

"Может ты прав на счет него, может быть и нет.

В любом случае, я не знаю."

Её глаза светились, даже несмотря на то, что были наполовину окружены выцветшими синяками.

"И я не учавствовала в заговоре против вас."

Он с дрожью выдохнул, до сих пор сдерживая дыхание.

"Я знаю, что ты не делала этого."

"Тогда что же? Ты думаешь, что в один прекрасный день я стану помогать ему, зная теперь, кто он такой? Я не буду этого делать.

Я бы никогда так с тобой не поступила.

Да, я уезжаю, как планировала," её голос дрогнул, "потому что ты не доверяешь мне сражаться вместе с тобой.

Но ты можешь быть уверен, я сохраню все твои секреты в безопасности."

"Сохрани их," сказал он.

"Но ты никуда не поедешь."

И тогда он шагнул к её крыльям.

Глава 23

Темница.

Сабин запер ее в этой гребанной темнице.

Еще хуже, он запер ее в темнице рядом с Ловцами, которые стонали, кричали и просили, чтобы их освободили.

И он сделал это после того, как связал ей крылья.

После того, как она доверила ему свои секреты.

"Мне жаль", – сказал он, и в его тоне слышалось настоящее раскаяние.

"Но так будет лучше".

Как будто это имело какое-то значение теперь.

Она знала, что он сделает все для победы в своей войне.

Она знала это, ненавидела, и все же по-глупому начала верить, что его чувства изменились, с тех пор как он встретил ее.

Он остался с нею, вместо того, чтобы поехать с друзьями в Чикаго.

Он обучал ее, как надо сражаться.

Он распрашивал ее о замужестве Гарпии.

А потом, он решил оставить ее, и она не знала, было ли это потому, что он заботился о ней или потому, что он не верил в ее способности.

Сейчас она знала.

Это не была забота.

Он думал, что ее отец был его врагом, думал, что она была его врагом.

А она была?

Если он был прав, и человеком на портрете был Гален, лидер Ловцов, значит, Гален действительно ее отец.

Она потратила дни, месяцы, годы, смотря на то же самое: те же самые светлые волосы и глаза цвета неба, те же самые сильные плечи и белые крылья.

Та же самая широкая спина и четко вырезанный подбородок.

Она провела кончиками пальцев, представляя, что она чувствует кожу.

Сколько раз она мечтала о том, что он приходит к ней, берет ее на руки, просит прощение за то, что так долго искал ее, а затем летит с ней к небесам? Бесчисленное количество раз.

Сейчас он был рядом…, они могли воссоединиться

Нет.

Не будет никакого счастливого воссоединения.

Она узнала, что он был демоном …, что он причинял людям боль …, что он хотел убить Сабина … Сабина, которого она постоянно жаждала, но который запер ее в темнице, как будто она ничего не значила для него.

Гвен ходила по кругу, горько смеясь.

Пол был сделан из земли.

Три стены были из камня.

Никаких отверстий, только гладкая скала.

Одна стена была сделана из толстых металлических прутьев.

Здесь не было даже раскладушки, чтобы спать или хотя бы стула, чтобы сесть.

Последнее, что он сказал, прежде, чем оставить ее здесь "Мы поговорим об этом, когда я вернусь".

Черта с два.

Во-первых, ее здесь не будет.

Во-вторых, она собиралась сломать своим кулаком его челюсть, так что он навряд ли будет в состоянии говорить когда-либо снова.

И в-третьих, она собиралась убить его.

И ее гнев был ничем, по сравнению с гневом Гарпии.

Она пронзительно кричала в ее голове, требуя возмездия.

Как Сабин мог так поступить? Как он мог пробудить в ней потребность в мести и не взять с собой? Как он мог оставил ее здесь, после того, как они занимались любовью?

Предательство Сабина было еще большим ударом, чем знания о том зле, которое причинил ее отец.

"Сукин сын!" ворчала Бьянка, ходя из угла в угол.

Темные волны песка летали вокруг ее обутых ног.

"Он подрезал все наши крылья прежде, чем я узнала, что он собирается делать.

Он не должен был быть в состоянии сделать это.

Никто не должен".

"Я собираюсь повесить его на его собственных кишках".

Кайя ударила кулаком по пруту решетки.

Он остался на месте, её сила сейчас ничем не отличалась от человеческой.

"Я собираюсь переломать его конечности, одну за другой.

Я собираюсь скормить его своей змее и позволить ему гнить у нее в животе".

"Он мой.

Я позабочусь о нем".

Печальным было то, что Гвен не хотела, чтобы ее сестры наказывали его.

Она хотела сделать это сама.

Да, это было ее право.

Кроме того, несмотря на все – даже ее собственное желание искалечить и убить его – она не хотела видеть, как он страдает.

Как это было глупо? Когда он ее запер, в его глазах, вместе с сожалением, промелькнуло облегчение, поэтому он заслужил всё, что она сделает с ним.

Заслужил всё, крое её мягкости.

У нее заняло некоторое время понять причину промелькнувшего в его взгляде облегчения.

Но в конечно счете, она поняла.

Он добился, чего желал: она не могла покинуть крепость, и она не будет драться с Ловцами.

Он считал, что это более важно, чем ее свобода, даже при том, что его враги сделали когда-то то же самое с ней.

Гвен, также как и ее сестра, ударила кулаком по решетке.

Металл заскрипел, когда прогнулся назад.

"Я собираюсь…Эй!

Вы видели это?" Потрясенная, она взглянула на свой кулак.

На нем была красная полоса, но кости не были повреждены.

В качестве эксперимента она ударила кулаком снова.

И снова прут прогнулся.

"О, я все таки выбирусь отсюда".

Кайя, разинув рот, смотрела на нее.

"Как это возможно? Я тоже ударила, но он не сдвинулся".

"Он повредил наши крылья, уменьшая нашу силу," сказал Талия.

Это, должно быть, было чертовски больно.

"Но Гвен он только вырубил, когда помещал ее в эту клетку.

Она сильнее, чем когда-либо была.

Интересно, тем не менее, как он узнал про наши крылья и почему он был настолько нежен с Гвен".

Первая часть речи ее сестры умерила ее небольшой восторг.

"Я сожалею.

Это моя ошибка.

Я не хотела…Я думала…Мне так жаль.

Я сказала ему.

Я думала, он может помочь мне тренироваться против этого".

"Он – твоя первая любовь", – сказала Бьянка, удивив ее.

"Это понятно".

Благодарная, за прощение своей сестры, Гвен все же рассердилась на ее слова.

Первая подразумевало то, что будет еще.

Ей не понравилась мысль о себе с другим мужчиной.

Не понравилась мысль о поцелуях и прикосновениях кого-то другого.

Особенно потому, что она не была с Сабином достаточное время.

Любила ли она его?

Она не могла.

Толко не после такого.

"Вы не вините меня?"

Они собрались вокруг и обняли ее, и ее любовь к ним возросла.

Это был лучший семейный момент.

Они поддерживали ее, независимо от того, что она нарушила правила и сильно напортачила.

Когда они отпустили друг друга, Tалия толкнула ее в спину и направила к решетке.

"Сделай это снова.

Сильнее".

"Время сломать их", сказала Кайя, хлопая в ладоши.

Сердце Гвен забилось быстрее, когда она повиновалась, направляя свой кулак в металл снова и снова.

Прут прогнулся и заскрипел, затем прогнулся еще немного.

"Так держать!", подбадривали Кайя и Бьянка в унисон.

"Ты уже близко!"

Направляя каждую унцию ярости и расстройства в удары, она увеличила скорость, наблюдая за своим кулаком, который двигался так быстро, что было видно только размытое пятно.

Сабин, должно быть, решил, что она недостаточно сильна и умна, потому что он не оставил охрану.

Или, возможно, все воины были заняты сражением, и здесь остались только женщины и Торин.

Гвен не видела многих из Повелителей, пока была здесь, но Сабин упоминал, что он никогда не покидает крепость, его связь с внешним миром – это мониторы в его комнате.

Были ли здесь камеры? Вероятно да.

Гвен не позволяла мысли замедлять ее.

Бум.

Бум.

Бум!

Наконец, прут полностью переломился, открывая зияющую дыру и покачивающиеся остатки.

Успех… и чувствуешь себя чертовски здорово.

Они вышли по одной.

Когда Ловцы увидели их освободившимися, они стали бешено колотить по своей решетке.

"Выпустите нас".

"Пожалуйста.

Проявите к нам больше милосердия, чем мы проявили к вам".

"Мы не зло.

Это они.

Помогите нам!"

Голоса были знакомы.

Она слушала их в течении года своей жизни – худшего года жизни.

Ловцы.

Заперты.

Причинить боль.

Гвен почувствовала, что ею овладевает Гарпия, все цвета исчезли, кроме красно-черного.

Причинить боль.

Уничтожить.

Крылья дико трепетали под ее рубашкой.

Эти люди украли двенадцать месяцев ее жизни.

Они насиловали других женщин у нее на глазах.

Они были злом.

Они были ее врагами.

Врагами Сабина.

Во главе с ее отцом.

Человек, который не был добрым ангелом, о котором она всегда думала.

Она должна убить и его тоже.

Он разрушил все ее мечты.

Но в момент, когда она представила, как добирается до его горла, даже ее Гарпия, отступила.

Убить своего собственного отца? Нет…нет.

Не удивительно, что Сабин запер ее.

"Помогите!"

Крик вернул ее назад в настоящее, назад к гневу.

Почему Сабин еще не убил этих ублюдков? Они должны быть мертвы.

Она должна убить их.

Да, убить…убить…

Где-то в глубине она осознавала, как сестры хватали ее за руки, но они были слишком слабы, чтобы остановить ее.

Обычно, она пыталась остановить себя.

Не в этот раз.

Хватит.

Она ведь училась использовать свою Гарпию, правильно?

Она колотила по решеткам, сноваи снова ударяя кулаками, её рот наполнился слюной.

Клыки заострились.

Ногти удлинились.

Ее вид, наверное, напугал их, потому что мужчины отошли от решетки.

Враги … враги …

Наконец, прутья разрушились под ее ударом, и она вошла в клетку.

В первую минуту мужчины стояли, отодвигаясь от нее, в следующую – они уже неподвижно лежали на земле.

Больше … она хотела больше …

Ее Гарпия счастливо ворковала, пока Гвен пыталась отдышаться, поскольку глубокий мужской голос достиг ее сознания.

"Аэрон и Парис отсутствуют.

Сабин, Камео и Кэйн находятся в городе, Уильям и Мэддокс прячут женщин, охраняя их жизни, поэтому, я – единственный здесь, и я не могу прикоснуться к ней, потому что я – Болезнь.

Поэтому, сделайте мне одолжение и успокойте ее, или я должен буду сделать это сам, а вам не понравятся мои методы".

Этот глубокий голос был незнаком ей.

Хорошо.

Есть кто-то еще, кого можно убить.

Где он был …, ее пристальный взгляд обежал комнату.

Или скорее прихожую.

О, посмотрите-ка.

Три тела стояли вертикально.

Они оказались женскими, а не мужскими.

Это означало только то, что на вкус они будут более сладкими.

Еще.

Она двинулась от клетки, желая заставить их упасть, как только что Ловцов.

"Гвен".

Она узнала этот голос.

Он не был из ее кошмаров, но это не остановило ее.

Она врезала женщине кулаком в висок, услышала, как та стала задыхаться, увидела, как чья-то фигура отлетела назад и врезалась в каменную стену.

Пыль, наверное, летала вокруг женщины, потому что она заполнила нос Гвен.

"Гвен, дорогая, ты должна остановиться", сказал другой голос.

"Ты уже делала это раньше.

Помнишь?"

"Ну, ты сделала это дважды, но в то время, о котором мы говорим, ты почти убила нас, и мы должны были разорвать крылья на твоей спине".

Третий голос был ей знаком.

"Мы загипнотизировали тебя, чтобы ты забыла, но это там, в твоей памяти.

Вспомни, Гвенни.

Бьянка, как звучит эта чертова кодовая фраза, которая заставит ее вспомнить?"

"Ирисовый ром? Классические масляные булочки? Что-то глупое, подобное этому".

Память заработала… сильнее … сильнее … возвращаясь в прошлое, и скоро тени вокруг рассеялись и свет проник туда, ярко сияя.

Ей было 8 лет.

Что-то разозлило её…кузина съела торт, приготовленный на её день рождения.

Да.

Правильно.

Она смеялась, пока делала это, дразня Гвен, и это после того, как она почти была готова схватить этот торт и украсть его.

Привязь, на которой она держала Гарпию, ослабла, и следующее, что она увидела, кузина и её сестры, находящиеся на пороге смерти.

Единственная причина, по которой они еще оставались живыми, состояла в том, что Талия, каким-то образом, оторвала в драке ее крылья.

Гвен потребовались недели, чтобы повторно вырастить их.

Также неделями они кодировали ее память.

Мою память, пронзительно кричала Гарпия.

Мою.

Вот ведь сучка-собственница.

Потеря памяти была лучшей альтернативой, сказала ей рациональная часть ее мозга.

Чувство вины уничтожило бы меня.

Они слабы.

Они не смогут навредить тебе на этот раз.

Ты можешь —

"Боги, кто бы подумал, что я буду хотеть вернуть того глупого демона назад в ее жизнь?"

"Торин, ты можешь вызвать Сабина сюда? Он – единственный, кто может успокоить ее, не причиняя ей боль".

Сабин.

Сабин.

Жажда крови постепенно прошла, уступая место совести Гвен, которая напомнила о себе.