Текст книги "Мрачный шепот (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава 12

Гвен не могла в это поверить. Сабин – мужчина, которого она целовала, о котором фантазировала, по которому тосковала, на которого полагалась, считала своим защитником, злодеем, мужчина, которого она не хотела желать, но всё равно желала – раздел ее, не взирая на бурные протесты, на то, что она пинала его ногами, затащил ее в душевую кабинку, и вошел туда вслед за ней. Несмотря на то, что она разъярена, – черт возьми! – она не превратилась в Гарпию.

Сначала она была шокирована. Потом занервничала. Потом почувствовала возбуждение. И хотя каждое чувство охватывало ее всего лишь на несколько минут, все они по отдельности были потрясающими. Почему она не ранила его? Потому что Сабин еще ей не угрожал? Потому что Гарпия любила тактильный контакт так же сильно, как и Гвен, и ценила возможность испытать его где угодно и когда угодно?

А теперь они с Сабином стояли в облаке пара. Горячая вода стекала по всем изгибам ее тела. Она не чувствовала ничего удивительнее, – за исключением обнаженного мужчины позади нее, прижимающегося к ней в этой кабинке. Она не станет связываться с демоном, как бы сексуально он не выглядел. Верно же? В ее жизни и так достаточно странного. Ведь так?

Почему она не могла принять решения? Его демон даже не докучал ей, так что веских причин не имелось.

Гвен обняла себя руками за талию, даже не заботясь от том, чтобы прикрыть груди или треугольник волос между ног. Зачем? Сабин сильнее, и при желнии мог отбросить ее руки в одно мгновение, – и часть нее хотела, чтобы он увидел ее, воспылал к ней желанием. Но всё же…

– Разве ты не понимаешь, что можешь пожалеть после, расплатившись за настойчивость искромсанной кожей и даже внутренностями? – поинтересовалась она.

Она начал массировать ее плечи горячими, мокрыми, намыленными руками.

– Ты на ощупь словно шелк. Я сомневаюсь в том, что испытаю сожаления, – ответил он хрипло и невероятно… опьяняюще.

Гм, боль. Она расслабилась, запрокинув голову и устроившись в изгибе его шеи… «Остановись Напрягись! Борись с его привлекательностью».

Она пыталась, правда пыталась, но ее тело отказывалось подчиняться разуму. Его прикосновения были слишком приятными.

Интересно, считает ли он тебя привлекательной?

«Или уродиной?»

Ладно. Наконец, она напряглась. Снова раздался этот привлекательный, разрушительный голос. Демон Сомнений. Голос, такой не похожий по тембру на ее внутренний голос. Ее челюсть болезненно напряглась, и Гарпия закричала, протестуя против нежелательного вторжения.

– Ты можешь как-нибудь заткнуть своего дружка? Он меня раздражает.

– Крутой нрав. Мне нравится. И демона нельзя назвать моим другом, – Сабин скользнул пальцами по ее ключице. Он наклонился к ней, прижав рот к уху, осторожно лаская дыханием.

– Я не собираюсь менять тему, но говорил ли я тебе, что считаю тебя удивительно красивой?

Гвен сглотнула, не зная, что ответить. Часть ее всё еще желала поощрить его, а другая половина – оттолкнуть прежде, чем она забудет, почему ей следует сопротивляться ему. Он представлял собой всё, что она не любила в своей жизни. Темноту, насилие, хаос. Даже более того, он планировал использовать ее, чтобы причинить вред своим врагам. Ничто не превосходило его ненависть к Ловцам, даже любовь к женщине.

– Приступим, да? – Сабин отпустил ее, и она крепко сжала губы, чтобы удержать всхлип. Потом эти чувственные пальцы зарылись в ее волосы, втирая в них шампунь с запахом лимона. Она в экстазе закрыла глаза. Неудивительно, что он всегда так вкусно пахнет.

– Ты превращаешься в Гарпию, когда напугана. А когда возбуждена? Или испытываешь оргазм?

Такой грубый, личный вопрос. Но он умудрился задать его вовремя. И так как они были обнажены, она всё же ответила:

– Ин-ногда она дает о себе знать. Я стараюсь проявлять осторожность, и останавливаю ее.

– Не пытайся останавливать ее со мной, – прежде, чем она успела ответить, он снова сменил тему.

– Уильям рассказал тебе о моем демоне, – он поменял положение бедер и его возбужденная плоть коснулась изгиба ее спины. Это вышло случайно? – Анья рассказала тебе о моем прошлом?

Гвен задрожала.

– Ты говоришь о том, как ударил друга ножом в спину? Нет. Она опустила эту деталь.

Он вонзил ногти в кожу ее головы, и она вскрикнула. Тут же он отпустил ее, бормоча:

– Прости.

Черт. Она просто никогда не могла удержаться от сарказма в самый неподходящий момент. Вскоре кто-то (давай же, Сабин, признавайся) в виде исключения попытается вырвать ей язык. И в самом деле, ей обычно несложно было сдержаться. Она же занималась этим всю свою жизнь. Впервые, однако, в ней вскипело негодование. Если бы она не была трусихой и плаксой, то не боялась бы реакции людей и просто стала бы сама собой.

Собой. А знала ли она себя настоящую?

– Опусти голову под воду, – грубовато приказал Сабин.

Он не дал ей времени подчиниться, но коснулся рукой ее затылка и толкнул под горячую струю. Мыльные капельки попали ей в рот, и она сплюнула их.

– Закрой глаза, или туда попадет…

– Ой, ой, ой! – она крепко закрыла глаза.

– Мыло, – усмехаясь, закончил он.

Гвен терла глаза, возмущенная его отношением ко всему этому. Он ревновал к Уильяму, по крайней мере, только это чувство объясняло его поведение. Его глаза зажглись обещанием несравнимого наслаждения, когда он раздел ее.

Так почему он не стал ее лапать?

Легкими деловитыми прикосновениями, он намылил ее с ног до головы. Его ладони, не задерживаясь, прошлись по ее груди и твердым соскам, потом нырнули ей между ног. Хотя его прикосновение было бесстрастным, она задрожала, тяжело дыша и мучаясь от желания.

– Я сама могу вымыться, – проворчала она.

– У тебя была возможность сделать это вчера и позавчера. Черт, да даже сегодня утром. Ты ею не воспользовалась, – он снова поменял положение, и она снова почувствовала мимолетное прикосновение его возбужденного члена.

– Почему?

Ее кровь закипела, и она крепко сжала губы. Не стоит говорить ему то, что он желает знать. Он в любой момент всё сам поймет. И, если честно, она хотела посмотреть на его реакцию. Он уже признался, что считает ее симпатичной. Что он подумает о ней, когда с нее сойдет маска грязи? Может, наконец-то, сделает первый шаг?

Когда он закончил мыть ее, то застыл на месте. Он, казалось, затаил дыхание, и она почувствовала, как ее охватывает головокружительный жар, распространяясь, усиливаясь. И вот она, его реакция. Он заметил:

– Твоя кожа…

– Я пыталась предупредить тебя.

– Ну, тебе стоило быть более убедительной, – он развернул ее лицом к себе, быстро осматривая, затем… более медленно.

Увидев его, она поняла, как ошиблась. В нем не было ничего обычного. Его глаза ослепительно сияли, горели словно огонь, тонкие морщинки напряжения залегли вокруг губ.

– Твоя кожа… – повторил он.

Ей нет нужды глядеться в зеркало, чтобы знать, что без грязи ее кожа блестела. Полупрозрачное сияние сделало ее похожей на свежеотполированный опал.

Как будто в трансе, Сабин осторожно потянулся к ней. Кончиком пальца он провел по ее подбородку, шее, между грудями. Она не отступила. Нет, наоборот, сделала шаг вперед. Ближе. Желая большего. Не в состоянии остановиться. По коже побежали мурашки, и все мысли о сопротивлении улетучились.

– Гладкая, теплая, сияющая, – почтительно прошептал он. – Зачем ты прятала… – он стиснул зубы, и прямо у нее на глазах почтительность превратилась в гнев. – Мужчины не могут держаться от тебя подальше, верно?

Она не смогла ответить из-за комка в горле, лишь покачала головой. Что же еще Сабин сделает или скажет? У него настроение меняется чаще, чем у любого из ее знакомых. «Прикоснись ко мне».

Но он еще не закончил с вопросами:

– А у твоих сестер такая же кожа?

– Да.

– У всех Гарпий?

– Да, – надеюсь, что теперь он закончит с этим.

– Ты им звонила?

Нет. Не закончил.

– Пока нет.

– Ты им позвонишь сразу же, как мы выйдем из душа. Я хочу, чтобы они через неделю были в этой крепости.

Шокированная до глубины души, она посмотрела на него. Она была обнажена, ее кожа притягивала словно магнит, а он хочет поговорить о ее сестрах? Встретиться с ними? Почему он, – тут она внезапно догадалась об ответе, и на лице появилось понимание. Разумеется, он хотел, чтобы они жили здесь. Он, вероятно, думал, что они помогут ему в войне. Или, возможно, хотел завести гарем из Гарпий.

Что-то темное, мощное зародилось в груди Гвен. Что-то отвратительное. Из-за этого ее ногти удлинились, Гарпия закричала, а ее зубы стали острыми. Перед глазами красная пелена.

– Ты злишься, – он озадаченно посмотрел на нее. – Почему?

– Я не злюсь.

«Я убью тебя, если попытаешься с ними переспать».

– Ты так крепко сжимаешь, что моя рука кровоточит.

Одной ее половине он не показался ей расстроенным или напуганным. Но вторая в ярости не собиралась восхищаться его смелостью перед лицом опасности.

– Ты хочешь переспать с моими сестрами, – зарычала она. Зарычала? Она, Гвендолин Робкая?

Он изумленно посмотрел на нее:.

– Нет, я хочу, чтобы с ними спали мои друзья.

Она моргнула, не совсем… понимая.

Оу? Оу! Ярость пропала также быстро, как и изумление, оставив лишь замечательное удовольствие. Если его друзья будут заняты ее сестрами, то оставят Гвен в покое. В Сабине настолько сильно чувство собственника?

– Ты ревновала? – спросил он, словно заинтригованный.

– Нет. Разумеется, нет, – не стоило ему об этом знать, ведь он мог использовать правду против нее, так что в настоящий момент, лучше солгать.

– Я думала… о Тайсоне, желая быть с ним.

Сабин прищурился, но всё равно под ресницами она заметила, как в коричневых зрачках мелькнул алый свет.

– Ты не будешь о нем думать. Поняла? Я запрещаю.

– Я… ладно.

Она не знала, что еще сказать. Никогда Сабин не выглядел настолько способным на убийство. Но почему ее это не испугало?

Хотя ее ответ, казалось, успокоил его.

– Я уже решил пометить тебя, – резко заявил он. Такая ледяная, твердая настойчивость, что она засомневалась, что что-то способно поколебать ее. Даже молот.

– Но это… – он окинул ее взглядом. – Боги, я буду ставить на тебе клеймо каждый день, если мне придется. Ты будешь думать только обо мне.

– Ч-что ты имеешь в виду, поставить на мне клеймо? Как взыскание? Наказание? – теперь она без проблем отшатнулась. И как это, каждый день? И сколько ей придется терпеть?

Он поймал ее за руку и потянул ее назад.

– Я собираюсь очень осторожно, очень нежно прикусить твою кожу, чтобы остался след.

И снова ее страх пропал, осталось только греховное блаженство. Так много времени прошло. Так давно мужчина не обнимал ее, она не чувствовала себя желанной, особенной и достаточно сексуальной, чтобы извиваться, прижимаясь к нему.

– Ты этого хочешь? – тихо спросил он.

Хотела ли она? Черт, да. Может, она не знала, кем она была, но она знала, что ее тело желало этого мужчину. Она может себе это позволить?

Пора воспользоваться логикой. Сабин был сильным, бессмертным, уверяя ее, что способен выдержать всё, что она могла вытворить. Она достаточно смелая, чтобы получить с ним удовольствие, и остаться независимой. Она на это надеялась. Благодаря этому «клейму», другие воины станут держаться от нее подальше. И хорошо бы дать Гарпии то, что она хотела, чтобы в обмен на это, она вела себя прилично.

Логическое достижение.

Однако прежде, чем она успела ответить, нос Сабина словно учуял ее желание.

– Если кто-нибудь прикоснется к тебе, то умрет.

Он готов был даже причинить боль своим друзьям из-за нее? Боже, от одной этой мысли она таяла.

Он медленно притянул ее к себе, пока ее соски не прижались к его груди. Сабин застонал.

– Твой демон…

– Я держу его на коротком поводке, не беспокойся. Теперь выбирай.

Она ответила, даже не задумавшись.

– Да, – задыхаясь, она сказала. Сглотнув, она потянулась, обняла его за шею, прижимаясь своим мокрым телом к его телу.

– Тебе тоже не стоит переживать. Я буду очень осторожной с тобой.

– Пожалуйста, не надо, – ответил он, овладевая ее губами. Этот поцелуй не был похож на тот мягкий, односторонний поцелуй в самолете. Это поцелуй был всепоглощающим, диким, с языком, обоюдным, глубоким, решительным, требующим ответа. Она ответила ему, не в силах поступить по-другому. Одной рукой зарылась в темный шелк его волос, другой рукой массируя его спину, вероятно оставляя на ней порезы.

«Не отдавайся полностью», – предупреждение прозвучало в голове. – «Наслаждайся, но не теряй контроль».

Гарпия мурлыкала, радуясь происходящему, желая большего, большего, большего. Но тогда Гвен заставила себя замедлить дыхание, застыла, просто принимая ласки Сабина, лишь наслаждаясь, мурлыканье Гарпии превратилось в рычание. Больше, больше, больше.

Сабин обхватил пальцами подбородок и, наклонив ее голову под нужным углом, требуя, чтобы она открыла рот шире, не позволяя ей вообще отступить. Их зубы столкнулись от силы его следующей атаки. Хотя она застонала, он не отступал. Не смягчился. Поцелуй всё длился, пока она не почувствовала, что ей не достаточно воздуха. Она дрожала, жаждала его, стонала, готовая молить о большем. Как и ее Гарпия.

Снова, – или это было в третий раз? – она попыталась отрешиться, успокоить тело, чтобы не подпасть слишком сильно под его чары.

– О нет, так не пойдет. Оставайся со мной.

– Нет, я…

– Только чувствуй. Не думай. Оставь мысли на потом.

Он, не торопясь, прижал ее к покрытой кафелем стене, и от холодной поверхности она вскрикнула. Он поймал ртом этот звук, снова овладевая ее губами, забирая всё, что она могла предложить, и требуя большего. Вода из душа продолжала течь, барабаня по керамическому полу.

Одной рукой он захватил ее запястья, прижимая их к стене над ее головой. Другой коснулся ее груди, перекатывая сосок между пальцами. Колени ослабли, а всё внутри задрожало. Она бы упала, если бы он не втиснул своё бедро ей между ног, удерживая ее. Вот только теперь она терлась своей плотью о жесткую кожу его колена, поэтому испытала еще большую слабость.

– Тебе нравится?

– Да, – не было причин лгать. Она не могла скрыть реакцию своего тела.

Его пальцы спускались ниже по ее телу, описывая круги вокруг ее пупка. Она покачивалась взад-вперед на его ноге, издавая тихие стоны. Больше. Больше. Больше! Крики Гарпии смешались с ее собственными, постепенно соединившись в один голос в ее голове.

– Я сейчас укушу тебя.

Он не дал ей шанса согласиться или отказаться, впиваясь зубами в нежную кожу ее шеи. И одновременно он убрал ногу, находящуюся между ее бедер, заменив ее рукой. Двумя пальцами он глубоко вошел в нее, замечательно глубоко.

– Сабин!

– Боже, дорогуша. Ты такая сексуальная. Такая тугая.

– Я сейчас… я не могу… я не должна…

Уже так близко. И в ней находилось только два его пальца.

– Расслабься. Я не позволю ничему дурному случиться. Клянусь.

Что если она, – что если Гарпия, – вот зараза! Ее мысли разлетались, она могла думать только об удовольствии, получаемом ею от этих восхитительных пальцев.

– Кончи для меня, – он провел большим пальцем по ее клитору, и она уже не могла сопротивляться. Она достигла пика с криками, прижимаясь к нему и дрожа, и кусая его в ответ до крови.

И пока она наслаждалась оргазмом, он освободил ее руки и схватил за бедра, крепко прижимая их к своему возбужденному члену. Никакого проникновения, лишь трение, но черт возьми, это было прекрасно. Она вонзила ногти в его спину, глубоко, разрезая кожу.

Он прошипел сквозь зубы, снова крепко прижимая ее к себе, и снова зашипел. Ей так нравился этот звук. Ей нужно было услышать это снова, и снова. И вскоре она стала двигаться самостоятельно, встречая его на полпути, прижимаясь к нему со всей силы, прокусив его кожу вновь, чувствуя капельки крови на языке.

– Вот так, – похвалил он. – Именно так, ты так хороша, так чертовски хороша, – лепетал он, чтобы напомнить, где она была и с кем? – Я не собирался зайти так далеко. Я не ждал удовольствия для себя. Но я сейчас взорвусь. Я знаю. Это не должно быть так замечательно. Не должно быть…

И потом он снова поцеловал ее, погружаясь в рот языком. А в это время излился на ее живот, дрожа всем телом, а она снова испытала высшее наслаждение лишь при одной мысли о его удовольствии. Они вцепились друг в друга, тяжело дыша и постанывая.

Наконец, она свалилась на него, изумленная тем, что потеряла контроль. Чувствуя удивление потому, что у них еще не было секса, а весь мир содрогнулся от их ласк под душем. Изумительно, что Гарпия не разозлилась. Удивительно, что Гарпия хотела большего. И удивительнее всего то, что хотя она только что испытала два сильнейших оргазма, ей тоже хотелось еще.

Глава 13

Сабин отнес Гвен на большую кровать в комнате и прижал ее к себе. Никто из них и слова не сказал, молча наблюдая в единственное окно как постепенно светлеет ночное небо. Они лежали, обнаженные, обнимая друг друга, напряженные и потерянные в собственных мыслях.

– Ты же обещал спать на полу? – наконец поинтересовалась Гвен, нарушая молчание.

– Я так и не заснул. Так что слова не нарушал.

– Ну, да.

После этого, они опять замолчали. Но всё же никто не заснул.

Он ожидал, что она задремлет. Он заметил тени, залегшие под ее глазами, и то как она зевала. Но Гвен опять изумила его. Она сделала вид, что засыпает, но так и заснула.

Он знал, почему сам не мог расслабиться. Его демон бесился у него в голове, отчаянно стараясь добраться до нее, причинить ей боль. Заставить ее сомневаться в том, что случилось между ними. То же он сотворил с другими до нее. Женщины или уходили от него, или совершали самоубийство.

«Я должен уйти от нее прежде, чем подобное случится». И как только он подумал об этом, резкое, болезненное отрицание охватило его, а с ним появились все причины, почему он должен остаться. Во-первых, Парис мог начать искать его, а найти ее и соблазнить. Демон Разврата просто не мог ничего с собой поделать. Во-вторых, Ловец мог сбежать из темницы, схватить ее и дать деру. В-третьих, она может пожалеть о том, что они сделали в душе и сама убежит отсюда.

Вполне существенные причины. Но не поэтому он остался на этом пуховом матрасе. Гвен была такой мягкой, теплой и пахла лимонами, – его любимый аромат – и продолжала издавать тихие стоны, которые ему так хотелось поглотить в поцелуях.

Он уже хотел ее снова. Теперь он хотел ее всю. Хотел входить и выходить из нее, сначала осторожно, потом всё жестче, грубее. Непрерывный ритм, связывающий их вместе. Ни одна женщина никогда не возбуждала его настолько сильно, ни одна не была настолько безупречной на вкус, так идеально не подходила его телу. И ни одна не обнимала его с такой страстностью, не кусала его, не пила кровь, не заставляла его желать большего.

И хотя он не завершил дело, они оба испытали экстаз. Он подозревал, что одного раза будет недостаточно, и оказался прав.

Звук ее криков приносил больше наслаждения, чем секс с другой женщиной. И эта кожа… словно наркотик для глаз. Взглянув один раз, хотелось смотреть еще, и еще раз. Он не мог отвести взгляд, сразу чувствуя боль и всепоглощающее желание снова взглянуть.

«Она, вероятно, тебя уже теперь ненавидит, возможно, не хочет иметь с тобой ничего общего. Я не удивлюсь, если она думала о своем парне-человеке, когда ты ее целовал, поэтому она была такой страстной. Разве она не сказала тебе, что думала о нем? Понятное дело, что она хочет лишь своего человека, а не тебя».

Сабин крепче обнял Гвен, и она всхлипнула от боли. Он тут же ослабил хватку, и поставил блок в голове, чтобы заставить демона молчать. Не думала она о своем бывшем парне, воин был в этом уверен. И ни слова демона Сомнений, ни Гвен не могли убедить его в обратном. И именно имя Сабина выкрикнула Гвен. Демон рассердился и нападал на него, отчаянно пытаясь найти хоть какую-то жертву. По крайней мере, так же как и он сам, Гвен могла отличить голос демона от собственных сомнений.

– Мы можем уже перестать притворяться расслабленными, счастливыми любовниками? – вдруг спросила Гвен, снова нарушая тишину.

Он вздохнул, коснувшись нескольких прядей ее волос и заставляя их танцевать на своей груди, щекоча кожу. Если бы только они на самом деле были счастливыми любовниками. Ни демона, ни Гарпии, ни войны, лишь двое, наслаждающиеся совместной жизнью.

Сабин заморгал, так как подобные размышления были для него в новику. Никогда, за все тысячелетия, не желал он стать кем-то другим. Бессмертный воин. Сильный, необычный, вечный. Да, он совершил ошибку, украв с другими лордами ларец Пандоры и открыв его. И, да, его сбросили с небес, и он постоянно страдал из-за демона внутри. Но это страдание он заслужил и принял. И те муки, что он охотно вынес, сделали его сильнее того Сабина, который служил Зевсу. Так почему он теперь хотел другого?

– Да, мы можем перестать притворяться. Мы можем даже поговорить. И разумеется, я имею в виду, что я буду задавать вопросы, а ты – отвечать. Давай начнем, хорошо? Ты никогда не спишь. Почему?

– Тоже мне, командир нашелся, – проворчала она. – И к твоему сведению, мне не нужно спать.

Девушка плавно перекатилась на спину, явно выжидая несколько часов, чтобы это сделать. И теперь они касались друг друга только плечами. Он заметил, что обычно она стремилась почувствовать прикосновения. Что же изменилось?

Это не имеет значения, подумал он. После Дарлы он обещал себе, что всегда будет держаться подальше от женщин, которых находил привлекательными. И одиннадцать лет держал свое слово. Теперь Гвен оказывала ему посильную помощь. И он почувствовал раздражение от того, что именно она вернула всё на круги своя.

– Ты отказываешься есть, когда голодна. Ты отказываешься от душа, когда грязна. Ни на одно мгновение я не поверю в то, что твое тело – «твое роскошное тело», – не нуждается в отдыхе.

«Он так говорит потому, что ты напоминаешь ему ходячий труп? Потому что всегда кажешься усталой, истощенной, измученной?»

Сабин почувствовал, как эта оскорбительная мысль оставляет его и переходит к Гвен, но не мог этому помешать.

Мгновение спустя, она напряглась:

– Твой демон – ублюдок.

– Да.

«И тебе лучше заткнуться, ты гнилой кусок дерьма. Тебя уже предупредили. Помнишь про ларец?»

Наступило тяжелое молчание, потом послышалось раздраженный рык согласия.

– Ну? – заметила она. – Это правда?

Похожа на ходячего мертвеца? Вряд ли.

– Ты самая красивая женщина, которую я и когда-либо видел.

Правда. И его даже не волновало то, что он напоминает Люциена, когда тот говорил всякую милую чепуху Анье. Сабин всегда изумлялся подобной ерунде.

– Я тебе не верю, – Гвен перевернулась на бок, глядя на него, подпирая рукой щеку.

– Тебе просто пришлось сказать мне, что я симпатичная.

– Да, потому что я джентльмен, – сухо ответил он.

Он также перевернулся на бок, чтобы видеть ее глаза. Эти экзотические кудри обрамляли ее лицо и хрупкие плечи, обволакивая ее ослепительную кожу словно красноватой дымкой, будто девушка очаровательно покраснела.

– Ты считаешь, что про меня можно сказать, что я всегда вежлив, никогда не раню чувства других и сыплю сладкой ложью, потому что мне нравится, когда люди вокруг меня счастливы? О, и если я случайно кого-то оскорблю, то делаю это не специально, я отказываюсь взять то, что хочу силой? Так что ли?

Роскошные губы скривились в полуулыбке, – губы, которые он целовал, сосал, покусывал, – а ее глаза завораживали, словно гипнотизировали. Глаза, в которых он едва не утонул. Увидев эту улыбку, Сабин незамедлительно почувствовал нежеланное возбуждение, и был невероятно благодарен простыне, прикрывающей его нижнюю часть.

«А еще считалось, что именно я опасен в отношениях», – мрачно подумал он.

Это не отношения, тут же отозвался инстинкт самосохранения. Он не допустит этому стать чем-то больше делового соглашения. Он убедит ее бороться на его стороне, защитит ее от своих друзей в процессе, и когда война наконец закончится, он забудет о ней, его желание пройдет.

– Может, ты и не заботишься о чувствах других людей, но ты хочешь, чтобы я тебе помогла. Ты пытаешься умаслить меня, как тост.

– Ты согласишься сражаться с Ловцами независимо от того, буду ли я тебя умасливать, – ответил он, стараясь говорить уверенно. Он не чувствовал этой уверенности, но был вынужден поверить в нее. Меньшее не входило в его планы.

– Мне нужно напоминать тебе, что ты уже обещала помочь?

Устав от спячки, демон Сомнений вонзил в него свои когти.

«Она едва ли не в обморок падает от вида крови. Помочь в битве? Я так не думаю».

– Ты сделаешь это, – повторил он для себя, для демона.

– Я не возражаю против того, чтобы помогать тебе с канцелярскими аспектами кампании. Например, поиски в интернете или бумажная работа. Если ты ведешь записи о своих, гм, способностях, я могу вести их за тебя. Я могу даже заняться поиском артефактов. Я этим занималась до того, как меня похитили. Я работала в офисе, вела записи, проверяла факты, что-то вроде этого. И я чертовски хорошо умею это делать.

Никогда он не слышал большей гордости в голосе другого человека. Но чем именно она гордилась: своей работой или своей способностью вписаться в обычный мир?

– И тебе нравилась эта работа? – спросил он.

– Конечно.

– Ты не скучала? – это в самом деле важный вопрос: как Гарпия справлялась с монотонностью? Сабин полагал, что темная сторона Гвен похожа на его собственную: безумная сила, проклятие, болезнь. Но часть ее нуждалась в волнении и опасности. Часть ее становилась нервной, если на нее слишком долго не обращали внимания.

– Ну, может немного, – признала она, накручивая прядь волос на палец.

Он едва не рассмеялся. Он мог поставить деньги на то, что она чертовски скучала.

– Я заплачу тебе за помощь, – сказал он, вспоминая слова Аньи о том, что Гарпиям необходимо красть или заработать свою еду. Он хотел, чтобы она вышла на поле боя, дралась, но не возражал, чтобы она также провела кое-какие исследования. По крайней мере, поначалу.

– Назови то, что хочешь, и это будет твоим.

Несколько минут они молчали, а потом она ответила:

– Я не знаю. Мне нужно подумать об этом.

– Ты ничего не хочешь?

– Нет.

Зная, насколько он желал победы, она могла попросить его о чем угодно, даже луну и звезды. Но она не могла ни о чем подумать. Странно. Большинство людей запросили бы астрономическую сумму прямо здесь. Он задумался, что считалось ценным у ее народа. Деньги? Драгоценности?

– Где работают твои сестры?

Она сжала губы.

Что такое? Она не хотела ему говорить, или ей не нравилось то, чем они занимались?

– Проститутки? – спросил он, не только, чтобы вывести ее из себя, но и посмотреть, как далеко он сможет зайти прежде, чем Гарпия потребует его голову на серебряном блюде.

Она вскрикнула, дала ему пощечину, потом быстро отдернула руку, как будто не могла поверить, что оказалась способна на подобное. Боялась, что он отомстит ей за такую мелочь? Глупышка.

– Ты заслужил пощечину, так что я не стану извиняться. Они не проститутки.

– Убийцы?

Ни крика. Ни пощечины. Только глаза прищурила. Бинго.

– Они наемники, – он не спрашивал. Удивительное везение.

– Да, – согласилась она сквозь стиснутые зубы. – Так и есть.

Сабина охватило желание рассмеяться. Если одна Гарпия может уничтожить целую армию, на что были способны четыре? Он мог заплатить за их услуги. У него были деньги, какую бы сумму они не запросили.

– Я вижу, как у тебя в голове крутятся колесики, – свободной рукой она забарабанила по подушке под своей головой. – Но тебе следует знать, что они любят меня и не возьмутся за эту работу, если я попрошу их отказаться.

Теперь он, прищурившись, смотрел на нее. Она выглядела совершенно невинной, и в то же время разозленной.

– Это угроза, дорогуша?

– Думай, что хочешь. Я не хочу, чтобы они сражались с этими презренными Ловцами.

– Почему? Как ты уже сказала, они презренные создания. Зло. Они нашли бы способ ввести тебя в ступор, изнасиловать тебя и забрать твоего ребенка, если бы я не спас тебя. Ты должна молить своих сестер, чтобы они сражались с ними.

– Ты уже пытал их за то, что они сделали со мной и остальными, – хрипло ответила она.

– И для тебя этого достаточно? Когда кто-то причиняет мне вред, я хочу причинить им вред. Я хочу увериться, что всё сделал правильно. Ты не чувствовала удовлетворения, когда вырвала горло у…

– Да, хорошо. Но если я позволю сделать это кому-то другому, то этого должно быть достаточно. Иначе я всю жизнь буду за ними охотиться, убивать, я никогда не буду жить по-настоящему, – грудь ее поднималась и опадала, а ноздри раздувались. С каждым вздохом, простыня понемногу сползала, открывая розовый сосок. Он заставил себя отвести взгляд до того, как закончится их беседа.

Она говорит, что его жизнь пуста? Нет, это не так. Черт возьми, его жизнь полна.

– Лучше жить, охотясь и убивая, чем похоронить себя в страхе.

Она подняла руку, словно хотела опять ударить его. Ее трясло, если до того от нее исходил гнев, то теперь – жаркая ярость. Он, наконец, довел ее. В ее глазах появилась Гарпия.

– Давай, – сказал он ей. Для нее это будет хорошо. Показать ей, что она может сорваться, а он не сломается. Он на это надеялся.

Он опустила руку; перестала дрожать. Глубокий вздох, ее глаза стали обычными.

– Тебе бы это понравилось, не так ли? Если бы я стала такой, как ты? Этого не будет. Если подобное случится, никто не выживет. Никто. Даже мои сестры.

Он уловил скрытый смысл и изумленно посмотрел посмотрел на нее.

– Ты с ними дралась и причинила им боль, верно?

Она неохотно кивнула.

– Я была ребенком, и они лишь играли со мной, дразня меня по-сестрински. Я разозлилась и довольно серьезно их поранила.

– Мне казалось, ты говорила, что они сильнее тебя.

– Так и есть. Они могут контролировать, кого убивают, даже обратившись в Гарпий. Это – истинная сила.

Он задумался об этом, перебирая рукой свои волосы.

– Я могу поспорить, что справлюсь с твоей Гарпией. Как и твои сестры я бессмертный и быстро исцеляюсь.

Да, он помнил, что она сделала с Ловцом, и да, то, как быстро она двигалась. Почему он не считал, что это его касается, даже на мгновение? Он был грубым и сильным, а его тысячелетним опытом и решительностью обладали немногие. И если она не оторвет его голову, он выживет.

– Ты идиот, – она поняла, что сказала лишь несколько секунд спустя, потому застыла на месте.

– Нечего, из того, что ты скажешь, не заставит меня причинить тебе боль, – успокоил он ее, разрываясь между нежностью и раздражением.

Она понемногу расслабилась, но напряжение между ними осталось.

– Ты сожалеешь о том, что произошло в душе? – спросил Сабин, желая повернуть разговор в другое русло, а еще потому, что он чувствовал любопытство, которое следовало удовлетворить. Она только что ясно дала понять, что ей не нравится то, кто он есть и что делал.