Текст книги "Огни Бродвея - Джен Калонита (ЛП)"
Автор книги: Джен Калонита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
А, сегодня со мной говорит настоящая Скай. Понятно.
– Ну, и что ты хочешь мне сказать? – поинтересовалась я, выходя на улицу. Родни и Надин уже ждали меня возле машины. – И почему ты шепчешь?
– Я в туалете в ресторане «Гейша», – пояснила она. – У меня встреча с агентом, и он ждет, что я сообщу ему свое решение. Мне принесли три предложения…
– Вот видишь, я же говорила, – не удержалась я. Эфир SNL только-только вышел, а Скай уже получает новые предложения о работе! – Не торопись, подожди еще немного, прежде чем подписываться на первое попавшееся.
– Не могу, – прошипела Скай, – я хочу быть уверенной в завтрашнем дне уже сейчас! Нет, агент-то мне то же самое говорит: «Подожди недельку, не торопись…», но я не собираюсь ждать ни минуты больше. Я хочу новую работу! В общем, – она, кажется, вышла из кабинки и прошагала к умывальнику, – что ты думаешь о «Танцах со звездами»? Или «Шоу Дональда Трампа»? У меня предложения от обоих.
– Скай, ты, что, сырой рыбы объелась? – возмутилась я. – Ты бы в жизни не подписалась ни на один из этих проектов!
– Да, но, если подпишусь, уже завтра смогу начать работать над новыми сезонами, – она говорила, точно одержимая. – Снова на съемки, Кей! Завтра! Мне это необходимо.
– Успокойся, – твердо сказала я. – И послушай меня. Ты. Не. Согласишься. Ты сама-то себя слышишь? «Танцы со звездами», Скай, ты серьезно?
Надин оторвалась от своего мобильника и с изумлением посмотрела на меня.
– Скай? – одними губами спросила она. – Она с ума сошла?
– Не принимай никаких поспешных решений, подожди хотя бы пару дней, ты меня поняла?
– Это же целое состояние, Кей! – заспорила Скай.
ГОЛЛИВУДСКИЙ СЕКРЕТ №9: если вы знаменитость, это еще не значит, что за каждый проект со своим участием вы будете получать баснословные суммы. Но есть такие реалити-шоу, что платят весьма и весьма неплохо, например – не верю, что я это говорю! – «Танцы со звездами». Сет сказал мне как-то, что однажды они заплатили кому-то $125,000 за появление, а потом еще подписывали чеки на суммы от $10,000 до $50,000 каждую неделю, что участник продержался на шоу. То же самое и с «Шоу Дональда Трампа», и с «Холостяком». Жаль, нет проекта «Холостячка» – женского аналога «Холостяка». Скай бы там точно понравилась. Но, в любом случае, реалити-шоу нужны тем, кто всеми правдами и неправдами пытается удержаться на пике славы, а Скай это не нужно. Вот Лорен и Аве – может быть. Именно это я и сообщила Скай.
– Хорошо, я подожду, – согласилась она после небольшой паузы. – И правда, чем я думала? Раз уж ты не приняла их предложения, я-то точно не должна.
– Ага, – я закатила глаза. Типичная Скай. Надин не слышала, что она только что сказала, но все равно рассмеялась, глядя на мое выражение лица. Мы распрощались, и, повесив трубку, я порадовалась, что Скай не спросила, какие у меня на сегодня планы. Если бы я сказала ей, что собираюсь выбраться в город с Лиз, она бы захотела присоединиться к нам – чтобы помучить Лиз своими подколками. Меня уже порядком выводит из себя их глупое упрямство и нежелание мирно уживаться друг с другом.
Машина остановилась у кафе «Tortilla Flats», Лиз уже сидела за одним из столиков, стоящих снаружи. Мне хотелось бы сидеть внутри, но на улице слишком хорошая погода, чтобы прятаться в четырех стенах, пусть и таких интересно оформленных, как в этом кафе. «Tortilla Flats» – небольшое, но очень уютное заведение, а еще у них лучший интерьер на свете. Все оформлено под дерево, под потолком висят гирлянды из лампочек, на стенах цветные картинки.
– Привет, – улыбнулась я, подходя к столику. – По какому случаю кислое лицо?
– Я ненавижу своего преподавателя, – простонала Лиз, роняя голову на руки. Затем, по-прежнему не отрывая головы от столика, посмотрела на меня снизу вверх. – Он цепляется ко мне по каждой мелочи, а все мои ошибки списывает на то, что я, мол, была слишком занята, тусуясь со звездами. Мне это надоело, и я вежливо уточнила, что он имеет в виду, а он сказал, что видел наше с тобой фото, сделанное на вечеринке SNL, – она выпрямилась, и яростно тряхнула волосами. – Можно подумать, это каким-то образом связано с домашним заданием! Это же была суббота!
– Почему люди иногда так не любят знаменитостей? – я протянула ей меню. Я уже знаю, что закажу: сырную энчиладу, блюдо, в которое влюбилась во время предыдущих двух походов сюда. – Он завидует, что ты была приглашена на SNL, а он нет, – пошутила я.
– Вряд ли, – Лиз покачала головой, и длинные сережки в ее ушах протестующее звякнули. – Они здесь ненавидят всех, кто хоть как-то связан с Голливудом.
– «Они» – это кто?
– Да абсолютно каждый, – подруга поджала губы. – Многие из тех, кто занимается со мной в классе, то и дело отпускают шуточки по поводу того, что я приехала «прямиком из Голливудландии», – передразнила она. – А преподаватели ведут себя так, словно я требую к себе особо отношения и каких-то привилегий, но это не так! Я лишь хочу, чтобы ко мне относились, как ко всем остальным, понимаешь?
Я кивнула. Понимаю, Лиз, я понимаю тебя, как никто. С Райли и с Бродвеем в целом у меня то же самое. Остается лишь молиться, что в пятницу критики будут оценивать мою игру на сцене, а не тот факт, что раньше я снималась в телесериале.
– А как дела с тестом?
– Четыре, – Лиз покраснела – то ли ей было жарко, то ли она злилась.
– Это же хорошо, да? – наигранно весело спросила я, хотя и знала ответ: нет, если ты – Лиз Мендес, которая всю жизнь получает одни пятерки. Подруга лишь смерила меня взглядом. – Да ладно тебе! Следующий напишешь на пятерку. Слушай, забудь об их стереотипах насчет Голливуда, – я положила руку на ладонь подруги. – Докажи им, что они неправы! Если хочешь, можешь взять меня в качестве предмета своего проекта, можешь снять небольшой фильм о премьере. Поверь, ты сделаешь все отлично, они упадут замертво, когда увидят!
– А это неплохая идея, – впервые за все время Лиз улыбнулась. – Я покажу им, что такое Голливуд на самом деле. Все не так просто, как им кажется!
– Сразим их наповал! – рассмеялась я.
– Эта стажировка оказалась сложнее, чем я ожидала, – призналась Лиз, водя пальцем по браслету на запястье. – Может, я была неправа, когда так рвалась сюда. Что, если мне здесь не место? – она посмотрела на меня. – В Калифорнии тоже есть университеты, на Нью-Йорке свет клином не сошелся. Возможно, мне стоит присмотреться к колледжам недалеко от дома.
– Ты не перегрелась ли часом? – ее слова меня порядком встревожили. – Ты всю жизнь мечтала о том, чтобы жить и учиться здесь!
– Да, а теперь, когда я здесь, мне кажется, что мне тут не место, – медленно, тщательно подбирая слова, проговорила Лиз. – Это очень плохо, по-твоему?
– Ну, мне-то определенно здесь не место, – согласилась я. В Нью-Йорке замечательно, но… Это не мое. – Вот только я и не мечтала о поступлении в Нью-Йоркский университет, как ты. Слушай, Лиз, не бросай ничего на полдороги! Ты так стремилась ко всему этому – а теперь хочешь попросить отца отвезти тебя домой?
Подруга вздохнула.
– Да, ты права, это глупо.
Мы просидели в кафе почти два часа, насладились вкусной едой и обсудили все на свете, а затем прогулялись по магазинам. Я наконец-то оплатила счет по кредитке, что пришел после того ужасного шопинг-безумства в компании Авы и Лорен этой весной, и снова стала относиться к магазинам спокойнее. Мама уперлась, что я должна пойти на какое-то там мероприятие «Дорогой ромашки» в Хэмптонсе, так что я выбрала себе новое платье для этого приема.
– По десертику? – Лиз закинула на плечо пакет с покупками. – Мы тренируемся достаточно, чтобы позволить себе чуть больше обычного.
– Пожалуй, если мы пешком пройдемся до «Магнолии» и домой, сожжем какую-то часть калорий еще в пути, – пошутила я. – Так что да, давай.
– Я, кстати, говорила с Джошем утром, – сказала подруга, когда мы шли к кондитерской. – Он говорит, они с Остином созванивались сегодня.
– Ну, хотя бы кто-то с ним созвонился, – буркнула я. Лиз удивленно взглянула на меня. – Извини, я просто расстроена. Понимаешь, наши расписания такие загруженные, что нет ни минуты свободной, чтобы просто взять телефон и поговорить, а, когда вдруг все же получается связаться, мы больше жалеем вслух о том, как мало теперь общаемся.
– Вы увидитесь на этой неделе, – успокоила меня Лиз, – это и будет компенсацией за все неудавшиеся звонки, – она даже положила руку мне на плечо, но, учитывая наши пакеты, идти так было не очень удобно.
– Надеюсь, – вздохнула я. – Я хочу поговорить с ним, как всегда. Хочу рассказать ему о Райли, о том, каково это – стоять на сцене перед огромным залом, о том, как я училась управлять голосом и не ронять микрофон одновременно. Но у нас едва ли есть время, чтобы просто сказать друг другу «Привет», а о шоу он вообще никогда не спрашивает.
– Так начни говорить сама, – предложила Лиз.
– Нет, это он должен поднять эту тему, – упрямо заявила я и зашагала быстрее. Рука подруги соскользнула с моего плеча. Кстати, в Нью-Йорке я везде стала ходить быстрее, это само собой получается. – А что, разве нет? Дилан всегда спрашивает, как у меня дела!
– Кейтс, – Лиз прищурилась, – ты бы поосторожнее с этим.
Я покраснела.
– Ничего такого, о чем стоило бы волноваться, Лиз. Я люблю Остина. Просто очень скучаю без него.
– Все у вас будет хорошо, – уверенно произнесла подруга. Хотелось бы мне быть такой же невозмутимой. – Когда он прилетает? В пятницу?
– Да, – кивнула я, – миссис Мейерс и Хейли встретят его уже здесь. Мама предложила им остановиться в отеле «Сохо», а Скай пообещала присмотреть за ними, показать город и все такое, – на это Лиз приподняла брови, но ничего не сказала. – Они уедут в понедельник днем, так что у меня будет много времени, чтобы прогуляться с ними. Ну, если не считать репетиции в субботу. И вечерних выступлений. А кроме этого…
– А кроме этого ты совершенно свободна, – хихикнула Лиз. – Ладно тебе, у тебя будет время на все, чего ты ждешь, не переживай. Мы еще и на танцы успеем сходить пару раз.
– Точно. Хотя бы что-то укладывается в мое расписание. Танцы – и встречи с Сетом и Лейни. Между нами говоря, я действительно хочу вернуться на телевидение. Думаю сказать им об этом, когда мы увидимся.
– Ого! Это будет замечательно, – закивала Лиз.
– Думаешь? – я все равно сомневалась, даже в том, что казалось мне уже решенным вопросом.
– Конечно! Телевидение – это твое, Кейтс, в SNL ты явно чувствовала себя, как рыба в воде. И, – Лиз замялась, – не обижайся, но, когда Мэтти рассказывает о своих съемках, ты, кажется, ему немного завидуешь.
– Так и есть, – со смехом признала я. – На SNL было весело, мне действительно нравится работать со Скай, учить строчки текста, вживаться в образы… Мне нужна новая героиня, на которой я могла бы сконцентрироваться. Только это должен быть кто-то непохожий на Сэм.
– Да, она иногда была слишком мелодраматична, – согласилась Лиз, и я пихнула ее локтем. – Что? Это же правда!
Десять минут спустя мы стояли у прилавка в кондитерской «Магнолия». Точнее, Лиз стояла у прилавка и заказывала нам холодный кофе и два капкейка на вынос, а я стояла на улице и пыталась дозвониться до Остина. Мне было стыдно, что я жаловалась Лиз на него, а еще я забыла спросить, не хотят ли его мама и сестренка пойти на ланч в субботу. Часы подсказали мне, что у Остина сейчас, наверное, перерыв на обед, и звонка он просто не слышит, но я не сдавалась. Телефон звонил и звонил.
– Алло? – раздался в трубке девичий голос. На заднем фоне играла какая-то музыка. – Алло?
– Извините, ошиблась номером, – вежливо извинилась я и уже собралась сбросить вызов.
– Подождите! Вы звоните Остину Мейерсу или Роб Мюррею? Если так, то все верно.
– О, – выдавила я. Почему тогда девушка отвечает на их телефон? – Я звоню Остину.
– Ости, тебе звонят! – крикнула девушка.
«Ости»? Она называет моего Остина «Ости»?
– Он внизу, – крикнул кто-то в ответ.
– Его сейчас тут нет, – сказала девушка в трубку, – перезвоните в пять, – она захихикала. – Карл, прекрати! Я разговариваю по телефону! Я же сказала: «Я разговариваю по телефону», – он расхохоталась. – Прошу прощения. Он меня щекочет. Эти парни из Лос-Анджелеса – просто что-то.
– Могу я передать кое-что? – я перебила ее, причем довольно резко. Это вышло не специально, клянусь! – Скажите, пожалуйста, Остину, что звонила его девушка.
Вот так. Это, может, по-детски, но я все же разыграла карту под названием «Я его девушка». А что?
– Не знала, что у Ости есть подружка, – протянула собеседница, разозлив меня еще больше.
– Да, я Кейтлин, – я изо всех сил сдерживалась, чтобы не наорать на нее. – Передайте, пожалуйста, что я звонила.
– Конечно, Кэтрин, – согласилась она и повесила трубку, прежде чем я успела исправить ее.
Вторник, 23 июня
NOTE TO SELF:
«The View» – четверг, 11:00. Быть в 9:45
Ужин с родителями и Мэтти – четверг, 18:30
Пятница – премьера! Быть в 17:00
Остин и его семья – приезжают
Выяснить, что за девица ответила на телефон «Ости»!
ВСТРЕЧА РАЗУМОВ
Сцена 10
Увидев поцелуй Энди и Лео, Дженни пришла в ярость. Она гналась за Энди до кафетерия, где началась большая ссора. Энди вскочила на стол, спасаясь от подруг Дженни. Прозвенел звонок на урок, но никто не сдвинулся с места.
ЭНДИ (кричит изо всех сил): Хватит!
Все замолкают и смотрят на нее. Энди слегка растеряна.
ЭНДИ: Хорошо. Спасибо… Что услышали.
ДЖОРДАН: Ну ничего себе. Энди, кто бы мог подумать, что тебя послушается сама школьная королева!
ДЖЕННИ: Мы ее не слушаемся. Мы ждем, пока она слезет со стола.
Несколько девушек пытаются схватить Энди за ноги. Бекка и Джордан отталкивают их и встают перед столом. Болельщицы набрасываются на них, вцепляются им в волосы.
ЭНДИ: Хватит! Прекратите! Вам не кажется, что это сумасшествие? Что мы такое делаем? Последний день школы – и мы не можем и пяти минут провести мирно?
ДЖЕННИ: Нет, потому что ты целуешь чужих парней!
ЭНДИ: Это он меня поцеловал.
Дженни дергается по направлению к ней.
ЭНДИ: Ладно, ладно, я его не остановила. Но дело не в этом. Дело в том, что раньше мы все были друзьями, а сейчас даже не здороваемся при встрече. Дженни, ты помнишь первый класс? Ты приходила ко мне в гости каждый понедельник после уроков. А ты, Джордан, помнишь, как вы с Кэти вместе занимались гимнастикой? Сара, ты делаешь вид, что такого не было, но ты играла в хоккей на траве с Беккой. Что с нами произошло? Почему нас так захватила гонка за популярность, что мы растеряли всех друзей? Почему чужие дома и машины стали определяющими факторами?
ДЖОРДАН: Я, например, на свой пикап не жалуюсь. Ну, когда он не начинает глохнуть посреди улицы.
ЭНДИ: Мы должны поддерживать друг друга, а не пытаться разорвать на кусочки. В чем смысл этой вражды?
ДЖЕННИ: Не нужно во всем искать глубинный смысл. Мы просто указываем на очевидное. Например, на дрянное корыто Джордан, которое она называет машиной.
ДЖОРДАН: Следи за языком! Я сама зарабатываю, чтобы содержать свою машину. В отличие от тебя.
ДЖЕННИ: Энди, это твой последний шанс. Ты должна уйти отсюда сейчас же. И даже не думай показываться на выпускном завтра или ты дорого заплатишь за то, что пыталась унизить меня, целуя моего парня. Это твой выбор, так что решай.
ЭНДИ: Я останусь здесь и посмотрю, что ты сделаешь, чтобы меня остановить.
Глава 10: Премьера спектакля
В театре так тихо, что можно услышать, как кто-то уронил булавку за сценой. Еще кто-то кашлянул, но я абстрагировалась от всего. Мой взгляд был прикован к лицу Райли – она же Дженни – и сейчас мы разыгрывали один из самых значимых моментов пьесы. Об этом я, конечно, старалась не думать. Как и о критиках в зале. И о сотнях зрителей. Где-то среди них сидят мои родители, Мэтти, Лиз, Скай (она сделала скучающее лицо, когда я спросила, нужен ли ей билет, но пойти все же не отказалась), Надин, Родни, Лейни и Сет. Все они сидят справа в партере, по центру сидят Остин, его мама и сестренка, а чуть позади – мои знакомые: Джина, Тейлор, Майли и Ванесса. В таблоидах появились слухи, что Лорен с Авой тоже собирались заявиться и испортить шоу, но Форест сказал, что попросил выставить дополнительную охрану на случай, если слухи окажутся правдой. Говорят, пришли даже актеры из «Сплетницы».
Я стою на столе в школьном кафетерии, то и дело отскакивая от краев, чтобы болельщицы меня не схватили. Мой голос звучит сильно и несколько рассерженно:
– Мы должны поддерживать друг друга, а не пытаться разорвать на кусочки. В чем смысл этой вражды?
Ого. Это я произнесла немного иначе, чем на репетиции. Обычно эта фраза звучала мягче, как тактичное напоминание, но сегодня во мне словно вспыхнул огонь – наверное, именно это и есть настоящий живой театр. Я нервничала весь день, на обед сумела съесть лишь банан, и то лишь потому, что Надин заставила. Еще она же заставила меня выпить бутылку воды, чтобы избежать обезвоживания, и я весь первый акт боялась, что вот-вот случится неприятность… Но нет, все обошлось.
Остина я так и не видела – ну, в смысле, вблизи. В зале мелькнуло его лицо, мгновенно успокоив меня, но шанса поговорить пока что не было. Надин сама передала ему и его семье билеты, чтобы я не волновалась лишний раз. Меня и без того трясло, словно в горячке, причем началось это еще даже не сегодня, а за несколько дней. Дилан оказался невероятно понимающим человеком и делал все, чтобы отвлечь меня от мыслей о премьере – рассказывал смешные истории, позвал в караоке. Это было очень весело, мы много смеялись, пели, танцевали, веселье продолжалось до половины третьего ночи (рекорд по-прежнему у вечеринки после SNL, тогда я вернулась домой в четыре утра). С нами был Родни, так что мама не возмущалась. А после караоке мне даже как-то спокойнее стало, что ли. Конечно, нервничать окончательно я не перестала, но каждый раз, когда мне не удавалось дозваниваться до Остина, Дилан был рядом. Именно он слушал мой бессвязный панический бред.
– Я не смогу, – заявила я сегодня утром, едва не выронив телефон. – Боже, чем я вообще думала? Живой театр? ЖИВАЯ АУДИТОРИЯ?! Я не могу! Что, если я забуду текст? А вдруг вообще забуду, где мои реплики? Я ужасна!
– Ничего ты не забудешь, – пообещал Дилан. – Ты можешь справиться с чем угодно, Кейтлин. Ты прекрасная Энди, и ты абсолютно готова к тому, чтобы покорить Бродвей.
– Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила я уже в сотый раз. Разговор с Диланом – это как глоток свежего воздуха после того, как ты долгое время пробыл под водой. Всего пара слов – и мне становится лучше.
– Я в этом уверен, – кивнул он. – Жду не дождусь, когда скажу «Ну, я же тебе говорил», когда занавес закроется.
И вот, теперь я стараюсь изо всех сил, чтобы Дилан мог сказать «Ну, я же тебе говорил».
– Не нужно во всем искать глубинный смысл, – фыркнула Райли, тряхнув помпонами болельщицы. – Мы просто указываем на очевидное. Например, на дрянное корыто Джордан, которое она называет машиной.
Еще чья-то строчка. Затем снова Райли.
– Энди, это твой последний шанс. Ты должна уйти отсюда сейчас же. И даже не думай показываться на выпускном завтра или ты дорого заплатишь за то, что пыталась унизить меня, целуя моего парня. Это твой выбор, так что решай.
Моя очередь.
– Я останусь здесь, – я гордо вскинула подбородок, – и посмотрю, что ты сделаешь, чтобы меня остановить.
Занавес! Конец первого акта.
Аплодисменты оглушительны, их слышно даже за сценой. Я бы все на свете отдала, чтобы пробраться сейчас к кулисам и тихонько выглянуть из-за них. До меня доносятся свист и одобрительные возгласы, и я довольна, как никогда. Им нравится! Им нравится, что я делаю!
Снимаясь в фильме, никогда нельзя знать наверняка, что же в итоге появится на экранах, ведь лента обрабатывается много раз, прежде чем режиссер сможет с уверенностью сказать, что получил именно то, чего он добивался. Но в театре все совершенно иначе: здесь ты видишь и слышишь результат своих усилий мгновенно. Чье-то выражение лица во время акта, овации в конце или мертвая тишина в течение сцены – все это показатели. И каждый из них лишь еще больше мотивирует тебя продолжать и выкладываться как можно сильнее.
Я поспешила в гримерку, чтобы мне быстренько обновили макияж, а затем переоделась в другой костюм.
– Кейтлин! – Форест вежливо постучал, прежде чем войти, и немедленно заключил меня в объятия. Сегодня он в костюме и даже с галстуком (обычно на нем джинсы и рубашка). – первая половина отыграна великолепно. Именно так, как я ожидал. Какие ощущения?
– Невероятные, – призналась я. – Никогда не чувствовала ничего подобного. Спасибо, Форест, – я, кажется, начала задыхаться, – это все просто…
– Ну-ну, макияж потечет, – он улыбнулся, а гримерша уже схватила кисточку. – Продолжай в том же духе, я знаю, ты можешь. Ты умница.
Следующим на пороге моей гримерки возник Дилан.
– Отличная работа, коллега, – шутливо произнес он. – Я говорил, что ты справишься?
– Говорил, – я обняла его, поддавшись порыву. Дилан был рядом все эти недели, я даже не знаю, как могу его отблагодарить за это. Он обнял меня в ответ, и мы застыли, не двигаясь. Кажется, его ладонь лежит у меня на талии… Или даже ниже. Нет, не опасно ниже, но все же ниже.
– ПЯТЬ МИНУТ! – объявил голос по громкоговорителю.
– Мне надо… – что мне надо? А, да, приготовиться!
– И мне. Пойду, прогуляюсь до уборной. Не забыть бы микрофон выключить, – рассмеялся Дилан.
Не знаю, что вызвало во мне такой эмоциональный подъем – то ли приближающееся начало второго акта, то ли Дилан. Но об этом я подумаю позже. Я вернулась на сцену, встала напротив Райли. Занавес еще опущен, микрофоны пока не включали. Она улыбнулась мне.
– У тебя хорошо получается, – сказала она. Если бы я могла, я бы немедленно провалилась в оркестровую яму от удивления, вот только она слишком далеко. – Конечно, я бы закончила последнюю сцену немного иначе. Вышло довольно остро, а Энди ведь довольно спокойный персонаж. Как ты думаешь?
Райли очень любит задавать вопросы так, словно у меня есть выбор, но на самом деле его нет. И обычно она права. Она занимается театром гораздо дольше меня, и, неважно, как я к ней отношусь, ее опыт действительно бесценен.
– Я об этом не задумывалась.
– Ну и неважно, – махнула рукой она. – Всегда есть «завтра», чтобы исправить какие-то ошибки, даже если критики составят свое мнение уже сейчас.
Черт. Критики. Зачем она напомнила мне о них? Я ведь раньше никогда не выступала перед критиками. Разумеется, ДС или мои фильмы оценивались, но меня не было возле людей, выносящих вердикт, в момент принятия ими решения!
Райли рассмеялась.
– Прости! Я не хотела тебя расстроить. Это все не так страшно, как тебе кажется. Ты ведь на сцене впервые никто и не подумает сравнивать тебя с Мэг, так что не переживай. Я уверена, что все отзывы будут очень милыми и сплошь положительными, – она задумалась. – Только, может, тебе стоило бы все же быть помягче в следующей сцене, чтобы твоя героиня не превращалась в мою. Но, в любом случае, удачи!
О, боже. Наверное, я не умею всего, что должна бы уметь. Наверное, у меня просто нет того, что нужно, чтобы играть на сцене. Может…
Кто-то положил руку мне на плечо.
– Она иногда бывает настоящей занозой, – шепнул мне на ухо Дилан. – Ты великолепна. Делай во втором акте так, как сама посчитаешь нужным, – я покраснела, чувствуя его дыхание на своей шее.
Он прав. Все, что я могу – это стараться изо всех сил, неважно, сколько критиков сидит там, за занавесом. Никто ведь не скажет «Стоп!» из зала, никто не скажет «Еще один дубль». И никто не остановит пьесу, потому что реплика героя не понравилась. Ты можешь лишь продолжать идти вперед, что бы ни случилось.
Второй акт пролетел незаметно, я не могла поверить в реальность происходящего, когда стояла на сцене и кланялась зрителям. Я пожала руки Дилану, Райли и всем остальным, зрители сходили с ума. Кто-то даже аплодировал стоя. Стоя! Найдя глазами Остина, я увидела, что он свистит в знак одобрения. Мои родственники и друзья тоже улыбались и хлопали в ладоши. Дилан вручил мне невесть откуда взявшийся букет огромных размеров по случаю моей премьеры, и я снова поклонилась. Овация стала еще громче.
Ничего себе! Я сегодня, как первая леди!
Когда занавес опустился вновь, все стали поздравлять, обнимать и хлопать друг друга по плечам, каждый подходил ко мне и говорил что-то, у меня буквально кружилась голова от происходящего. Я поблагодарила за помощь всех, включая Райли («Не волнуйся! Завтра будет лучше!»), обняла Фореста, поговорила с каждым из вокалистов, после чего снова направилась в гримерку, где меня ждало праздничное платье. По дороге меня догнал Дилан.
– Ну, я же говорил? – просиял он. – Нам надо отпраздновать! – его улыбка так сверкала, его глаза были такими бездонными… Я даже не нашлась с ответом в первые несколько секунд.
– Я не могу, – выдавила я, наконец. – Мой…
Слово «парень» застряло в горле. Ого. Что это со мной такое? Почему я не могу произнести это вслух?
– Мой парень, – вот, удалось, отлично. – Он здесь, мы с друзьями и семьей собрались отметить вместе, – почему-то мне было стыдно смотреть Дилану в глаза, пока я говорила все это. Но почему? Да, я много времени проводила с Диланом, но мое сердце принадлежит Остину, пусть даже он и был вдалеке, ведь так?
ВЕДЬ ТАК?
Дилан кивнул.
– Тогда ложная тревога, – он улыбнулся. – Хорошего тебе вечера.
– И тебе, – отозвалась я. Почему слова так тяжело сходят с языка?
Но у меня нет времени, чтобы размышлять об этом. Мне надо переодеваться. Родни уже ждет меня, чтобы провести через запасный выход, где наверняка будут ждать зрители.
ГОЛЛИВУДСКИЙ СЕКРЕТ №10: если хотите получить автограф или сделать фото с любимым актером, то один из лучших способов – встретить их после Бродвейского шоу. Большинство артистов выходят не через главный вход, а через запасные, а там их уже ждут машины – и, конечно же, фанаты. Актеры уделяют им какое-то время, подписывая фотографии и делая снимки на память, а затем уезжают. Сет сказал, что это уже стало традицией, что многие артисты рассматривают эти короткие автограф-сессии, как возможность быть ближе к публике. Я же думаю, что это самое малое, что можно сделать для людей, которые выложили две тысячи долларов за то, чтобы посмотреть на тебя.
Родни взял меня под руку, когда мы выходили, и, стоило нам открыть двери, как нас оглушил визг собравшихся. Я улыбнулась. Мне все еще было немного боязно, я переживала, как же меня воспримут зрители, но, оказалось, что восприняли тепло. Я вежливо улыбнулась каждому, подписала блокноты, футболки и фотографии, пожала руки всем, кто этого хотел, а лишь затем отправилась к машине.
– Сюрприз! – объявил Остин, когда я чуть ли не села прямо ему на колени. Кажется, он не возражал.
– Остин! – завопила я в ответ и обняла его. Никак не ожидала, что вот так открою дверь автомобиля – а там он сидит. Как же здорово, когда он рядом! Все сомнения, страхи и неуверенности отступили, теперь были лишь я и он.
– Меня впустил сюда Родни, – заулыбался он. На нем был светло-серый костюм и галстук, что меня очень тронуло, ведь я знала, как Остин терпеть не может галстуки. Мы с Лиз только на днях жаловались друг другу, что теперь никто не носит костюмы в театр, все ходят в джинсах – и это позор. Видимо, Остин разделял нашу точку зрения. – Бёрк, – он посерьезнел, – ты была неподражаема. Я не отвечал на звонки, и мне очень стыдно за это, потому что ты так переживала перед выступлением, а я не поддержал тебя.
– Все хорошо, – успокоила я его, хотя еще пару часов назад сама так не думала. – Я же знаю, что ты тоже занят.
– Нет, не хорошо, – нахмурился он. – Плохой из меня парень получился, но сейчас я здесь и постараюсь исправить все, что натворил. Ты была великолепна на сцене, – он поцеловал.
Если до этого момента я металась в сомнениях, то теперь все они исчезли, оставив лишь чувство уверенности. Да, я знаю, что люблю Остина и что Остин любит меня – и не может быть никаких вопросов. Остин – единственный парень на свете для меня.
– Рассказывай все! – воскликнула я несколько минут спустя. – Как тренировки, как матчи? Тебе нравится лагерь? Какие у вас тренеры?
Остин рассмеялся.
– Мы долго не делились новостями, но я хочу узнать все и о тебе. Ты все же боялась, что вот-вот упадешь в обморок?
– Нет! – я ткнула его пальцем в плечо. – Мне было страшновато, но в хорошем смысле, так сказать. Все прошло в такой спешке перед началом, я иногда даже испугаться не успевала. А что нового у тебя? Как тебе соседи по комнате?
На самом деле, я хотела спросить, кем была та девушка, ответившая на мой звонок, но я этого не сделала. Надин, Лиз и Скай – как ни странно, Скай согласилась со словами Лиз и Надин на этот раз! – заявили, что мне не стоит поднимать эту тему. По их мнению, я все слишком преувеличиваю, а та девушка – лишь знакомая Остина, не больше. Остин обожает меня, поэтому мне пора успокоиться насчет того разговора (ну, Скай сказала не совсем это. Она посоветовала мне заткнуться и не надоедать ей историями про «того парня из школы»). Они, наверное, правы, но меня все равно буквально сводит с ума тот факт, что я не могу видеть происходящее в лагере своими глазами.
– Мы с Мюрреем все делаем вместе, – рассказывал тем временем Остин, – остальные ребята тоже крутые. Некоторые играют гораздо дольше нас, кто-то даже был в нескольких командах сразу. Честно говоря, я не понимаю, где взять время и на школьную команду, и на, скажем, городскую, – он развел руками.
– Ты и так каждый день на тренировках, куда же добавлять еще одну команду, – согласилась я, разгладив несуществующую складку на платье.
– Верно, – Остин пожал плечами, – но, наверное, на следующий год придется как-то исхитряться. Мне повезло, что в городской команде оказалось место. Они даже не были против того, что я пропущу первую неделю тренировок из-за лагеря.
– Ты теперь будешь в сборной города? – с удивлением переспросила я. Остин странно на меня взглянул.
– Да, я ведь говорил тебе об этом. Один из тренеров в лагере – как раз оттуда, так что…
– Нет, ты не говорил, – знаю, это прозвучало немного агрессивно, но эта мысль пришла мне в голову позже.
– Могу поклясться, что говорил, – почесал в затылке Остин. От нежности, витавшей в воздухе несколько секунд назад, не осталось и следа. – В тот раз, когда ты говорила про отзывы об SNL и том, что вам со Скай просто необходимо вернуться в ситкомы.
– Я не рассказывала тебе об этом, – я сглотнула и медленно вздохнула, стараясь не раздражаться. – Хотела, но так и не рассказала, потому что в тот раз ты уже засыпал.
