Текст книги "Хождение по водам"

Автор книги: Джемма О'Коннор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Глава десятая

Коффи отлучился на обед, а Макбрайд старательно обыскивал сад Эванджелин Уолтер.

– Хорошо покемарили? – Приветствие прозвучало со скрытым смыслом. – Надеюсь, удалось отдохнуть?

– Словно заново родился.

– Неужели? А выглядите уставшим. – Инспектор прищурился. – Ну, раз уж вы здесь, помогите. – Он распрямился, потер поясницу и посмотрел на дом. – Ничего себе местечко. Денег у дамочки была не иначе полная кубышка. Правда, на мой вкус, мрачновато. А вот вид – ни прибавить, ни убавить.

– С реки все смотрится еще лучше. Не так тяжеловесно, – заметил Рекальдо.

С воды дом, хотя и занимал большое пространство, почти естественно вписывался в окружающую среду. Этому способствовали, конечно, и местный камень, из которого была выполнена постройка, и обильная растительность, оттенявшая строгое изящество архитектурного замысла. Было ясно, что каждая деталь и все вместе тщательно продуманы: пара акров земли создавали наклон к реке, придавая и без того живописному естественному пейзажу налет трогающей душу первозданносте. То же внимание ощущалось и к деталям ландшафта – сад возделывали так, чтобы подчеркнуть и усилить то, чем щедро наградила эту землю природа.

С той стороны, где дом смотрел на устье, широкое двойное французское окно выходило на площадку из естественного гранита, которую умело расширили каменными плитами. От террасы к реке плавно спускался широкий травяной газон, и хотя за ним ухаживали и тщательно стригли, он упорно оставался все тем же, чем был некогда: грубым луговым пастбищем. По такой траве могла пройти армия и не сильно навредить. Если здесь кто-нибудь и спускался накануне вечером, все равно следов не осталось. На газоне ничего не отпечаталось: никаких признаков борьбы. Да, утром кое-где можно было заметить примятые мокрые от росы травинки. Однако и объяснение могло быть простое – здесь бежал к телефону старик Спейн, чтобы сообщить о случившемся. А несколько часов спустя вообще не осталось ни следов подошв, ни вырванных с корнем стеблей, ни кровавых пятен, хотя виной тому мог быть ночной дождь.

– Не иначе вечером прошел настоящий ливень, – заметил Макбрайд. Он обладал удивительным даром читать чужие мысли.

– Около трех утра, – мягко поправил Рекальдо. – Я оставил открытым окно спальни, и меня разбудил шум.

– Вот как? Вы не упомянули об этом доктору Морроу, когда она пыталась установить время смерти. Почему?

– Не упомянул, что меня разбудил дождь? А какое это имеет отношение к делу?

– Гм… – Макбрайд не стал развивать тему. Они исследовали землю дюйм за дюймом. Любая мелочь помечалась и укладывалась в пакеты для вещественных улик (по крайней мере полицейские надеялись, что найденные предметы могли послужить уликами). Вечером все это должны были отправить в криминалистическую лабораторию в Корк. Улов оказался небогатым: грубые черные шерстинки, зацепившиеся за колючки растущего рядом с домом боярышника, пружинка, которая, судя по всему, выпала из миниатюрного фонарика, несколько фильтров от сигарет, пробка от бутылки виски «Vat 69» и серьга, которую Макбрайд выудил из трещины в плите. У нее был сломан замок, и она могла пролежать тут много лет.

Макбрайд держался дружески, но то и дело исподтишка поглядывал на Рекальдо, а тот не знал, как себя вести: замечать или нет. И наконец решил, что инспектор играет с ним в какую-то игру. Хочет доказать, что он здесь главный? Или пытается вывести из равновесия?

– Вы допросили Спейна и О'Дауда? – спросил сержант. И удивился, узнав, как мало удалось выяснить в его отсутствие. Или Макбрайд кривил душой. Хотя вряд ли больше, чем он сам, оборвал себя Рекальдо.

– Сняли с обоих пальчики, а допросили только старикана. Отложили О'Дауда до часу, когда вернется суперинтендант. Решили, раз этот О'Дауд такой скользкий тип, лучше, чтобы вы тоже были рядом.

– А как прошло со Спейном?

– Погоняли от начала до конца пару раз, а потом заставил воспроизвести свои действия. И вот что я вам скажу, Эф Ка: он как затертая пластинка – заклинило на одном. Его рассказ в точности соответствует вашему донесению. Слово в слово.

– А что в этом странного? – ворчливо спросил Рекальдо твердо решив сохранять спокойствие. – Я записал в точности то, что он мне сказал.

– Вот именно. Это-то нас и беспокоит. Неужели не понимаете? Все детали тоже соответствуют. А это ненормально. Человеческий мозг работает иначе. Люди не автоматы, они не могут повторять одно и то же. Роют себе ямы, запинаются, воображают, рассуждают… Согласны? А ваш приятель Спейн ничего этого не делает. А теперь ответьте мне, Рекальдо, кто он такой? Откуда он? У меня не укладывается в голове, что этот человек -обыкновенный рыбак. А у вас?

– Нет, он образованный человек.

– Вот и рассказывайте, какого черта он прикидывается морским волком?

Рекальдо вздохнул и неохотно ответил:

– Он отставной священник. Когда-то преподавал.

Макбрайд угрюмо, поджав губы, улыбнулся и воскликнул:

– Вот оно! Я так и понял, что старикан пудрил мне мозга. Отставной? Это что, Эф Ка, один из ваших эвфемизмов? Вы имеете в виду, что его вышибли?

– Да, – признался сержант. – Боюсь, так оно и было.

– Господи, надеюсь, Спейн не из растлителей детей? – Инспектор с отвращением скривил рот.

– Ни в коем случае.

– Ни в коем случае? Почему вы так уверены?

– Потому что я взял на себя труд и все проверил, – мрачно ответил Рекальдо. – Можете поверить мне на слово.

Однако, подумал он, вряд ли люди перестанут судачить о том, откуда взялся этот Спейн и с каких высот свалился. Старику особенно не повезло поселиться здесь, когда по всей стране впервые прокатились скандалы, в которых были замешаны священнослужители. Век невинности подошел к концу, и на любое духовное лицо, пусть даже необыкновенных моральных качеств, стали смотреть с подозрением. А о бывших священнослужителях и говорить нечего. И как водится в захолустье, подозрительность, связанная со Спейном, расползлась и стала «убеждением» всех и каждого.

– А что же, если не дети? – Инспектор не собирался дать сбить себя с толку.

– Скандал из-за замужней дамы. Жены дипломата. Это случилось больше двадцати лет назад. Тогда на такие вещи смотрели иначе, чем теперь. – Рекальдо сопротивлялся больше чем требовалось, и они оба это понимали.

– Так-так-так, – ухмыльнулся Макбрайд. – И что же вам известно? Наказание епископа? Где это произошло?

Губы сержанта сложились в подобие улыбки.

– В Риме.

– Недурное местечко для таких дел, – фыркнул инспектор.

– Мм-м… Боюсь, не очень. Особенно если вы профессор Папского Грегорианского университета и что-то вроде советника при Ватикане.

– Понимаю. Господи, надо постараться, чтобы об этом не пронюхали журналисты – вот уж обрадуются. Скажите-ка мне вот что: он, случайно, не крутил с вашей, как ее там?

– Миссис Уолтер? – удивился Рекальдо.

– Ну ведь кто-то поимел ее.

– Ну уж никак не Спейн. Он живет сам по себе. И вообще он старый человек.

– Для такого дела никто не стар, – покосился на Рекальдо Макбрайд. – Если что-то я узнал на своей работе, то именно это. Слушайте, вы меня не водите за нос?

– Чем это вы тут занимаетесь? – В саду появился Коффи. Макбрайд нехотя улыбнулся и, снова поразив Рекальдо, ответил:

– Развлекаем друг друга смешными байками. Этот парень оказался настоящим кладезем ирландских шуточек.

– Рад, что вы нашли чем себя занять. Но коль скоро работа здесь закончена, приступим к дому. Мы и так отстаем от графика. И еще: у меня плохие новости – пресса всполошилась. Последний час мой телефон не умолкает. Завтра здесь будет полно журналистов.

– Пусть еще сумеют найти это место, – хмыкнул Макбрайд. – Может, переставить еще несколько указателей? Пусть как следует побегают за деньгами!

– У кого-нибудь из вас есть соображения, кто им сообщил?

Рекальдо прищурился.

– О'Дауд, кто же еще, – предположил он.

– Давайте спросим его самого, – предложил Коффи. -О'Дауд будет здесь с минуты на минуту.

Он не ошибся. В точности повторяя свое прошлое явление, из-за угла дома неторопливой походкой показался Весельчак.

– Отдайте мне ключи. – Это было первое, что сказал ему Коффи.

– Какие ключи? – вытаращился О'Дауд.

– Те самые, которые позволяют вам проходить сквозь закрытые двери.

Весельчак расхохотался:

– О, для этого не требуются ключи. Замок неисправен. Надо только знать, куда стукнуть. Пойдемте, я вам покажу.

– Надо немедленно починить, – повернулся Коффи к Рекальдо, удостоверившись, с какой легкостью О'Дауд справился с дверью. – А лучше заменить на новый. Может, у вас найдется что-нибудь подходящее в машине?

– Нет. Зато есть отвертка. Все дело в петлях, здесь ослабло крепление. Сейчас посмотрю, что можно сделать.

Шурупы насквозь проржавели, их пришлось заменить. Дело заняло у Рекальдо десять – пятнадцать минут. Когда он присоединился к остальным, коллеги допрашивали О'Дауда на открытой веранде. Ветер становился все более пронизывающим, и это его раздражало. Но в дом О'Дауду войти не разрешили. Он намекнул, что состоял с убитой в интимных отношениях, что было встречено с долей скептицизма. А когда на него нажали, самодовольно признал, что Эванджелин при жизни была очень даже ничего.

– Не слишком ли уединенное место для одинокой женщины? – невинно спросил Макбрайд.

– Вы так считаете? – По лицу О'Дауда можно было сказать, что эта мысль пришла ему в голову впервые. – Здесь, в устье, много таких. Как только дома поступают в продажу, их тут же расхватывают.

– Но, как правило, в качестве коттеджей на время отпусков. Живут и работают где-то в других местах. А она, судя по всему, жила здесь круглый год? Есть соображения, что держало эту даму в Богом забытом месте?

О'Дауд развел руками, словно собирался заключить в объятия окружающий пейзаж.

– Неужели не понятно? Такой красивый вид. – Это было сказано так, словно человеку вполне достаточно вида, чтобы выбрать место, где поселиться. Однако прозвучало не слишком убедительно.

– Возможно, вы правы. Но красотами сыт не будешь. Требуется еще что-нибудь. Как долго она здесь живет?

– Лет семь или восемь. – В голосе О'Дауда чувствовалось удивление.

– Так давно? А теперь скажите, чем она зарабатывала?

– Она была искусствоведом. Давала консультации. Вот, например, мистеру Блейбергу, когда тот строил в Пэссидже гостиницу «Атлантис»: приобрела для него все произведения искусства.

– Мистер Блейберг построил и этот дом, – вмешался Рекальдо. – Ведь так? И жил здесь.

– Перестроил, а не построил. А жил здесь недолго. Через несколько лет гостиница закрылась.

– Постойте, – поднял руку Коффи. – Ведь гостиница до сих пор действует.

– Пять лет назад ее вторично открыл сын Отто Блейберга, Иоахим. Миссис Уолтер ему тоже помогала.

– Как говорится, два товара по цене одного, – хмыкнул Макбрайд. – Она тут вроде как семейная реликвия.

– Извольте проявлять уважение! – вспыхнул О'Дауд. – Иоахим женатый человек, имеет детей.

– Вот как? – Инспектор явно подзадоривал Весельчака. – Значит, интерес проявлял один папенька?

– Эванджелин сблизилась с Отто только после того, как умерла его жена.

– А с кем еще она здесь сблизилась, если не считать вас? Только хочу уточнить, мистер О'Дауд: речь идет не о дружбе, а о сексе.

– Откуда мне знать?

– По вашим собственным словам, вы были близки с миссис Уолтер, – вступил в разговор Коффи. – Так что выкладывайте, не стесняйтесь.

На этот раз О'Дауда прорвало.

– Насколько мне известно, она здесь ни с кем не спала. Но если вас интересует, кто за ней ухлестывал, я вам отвечу, во-первых, Суини и, во-вторых, Спейн. Старый козел постоянно пасся поблизости – совал свою рыбу в подарок. – О'Дауд глухо рассмеялся, его глаза увлажнились, и он презрительно фыркнул. – Она была вегетарианкой и в рот не брала такой дряни.

– Она недавно лежала в больнице, – оборвал его Коффи. – Так? Вы знаете где? И по какому поводу?

– В Дублине. В клинике «Блэкрок». Что-то с желудком. Она не уточняла, в чем дело, а я не хотел спрашивать. Все равно когда-нибудь призналась бы. – О'Дауд мрачно посмотрел на окружающих. – Но она была очень больна. Через две недели я собирался отвезти ее на отдых во Флориду. Миссис Уолтер считала, что ей полезна жара.

Возникла неловкая пауза. Затем Коффи продолжил:

– Хорошо. Приступим к самому происшествию. Мы хотим знать о всех ваших перемещениях, начиная с шести часов вчерашнего дня. В деталях.

Рекальдо затаил дыхание: как О'Дауд преподнесет прогулку на яхте? Но свидетель умело обошел этот эпизод, что еще сильнее встревожило и озадачило сержанта. Ему казалось, что гребенка Кресси вот-вот прожжет дыру в его кармане.

– Я уже говорил Фрэнку, что был в пути. – О'Дауд повторил свою прежнюю версию, рассказав, как на дороге между Корком и Дублином, примерно в четырнадцати милях севернее Кашела, около половины девятого вечера у него кончился бензин.

– В какую сторону вы ехали?

– В Дублин. Можете проверить у своих коллег в Типперэри. – Он торжествующе подал Коффи бумажку с номером телефона. – Меня выручил полицейский из Сьокана.

– Вот как? Вам повезло. Если не затруднит, расскажите, как все произошло, – вежливо попросил суперинтендант.

Ответ последовал незамедлительно:

– Неподалеку от перекрестка Восьмой и Семьдесят пятой дорог у меня кончилось горючее. Я оставил машину на обочине и пошел в сторону Тумайлборриса в надежде найти бензоколонку. И тут как раз патруль. Меня подвезли к ближайшему гаражу, подождали, пока я наберу канистру, и доставили обратно к машине.

По его расчетам, все мероприятие заняло минут сорок пять. По знаку суперинтенданта Рекальдо отправился к телефону проверить в участке Типперэри, имел ли место описанный случай. Тамошний полицейский подтвердил слова О'Дауда. Когда сержант присоединился к коллегам, Весельчак все еще рассказывал об этом эпизоде.

– …он уехал, и я повернул на заправку наполнить бак. Это заняло еще полчаса. Было уже что-то около половины одиннадцатого, поэтому я решил отложить поездку и вернуться обратно.

Когда его спросили о цели путешествия, О'Дауд высокомерно сообщил, что часто посещает столицу по общественным и личным делам. На него поднажали, и Весельчак признался, что собирался навестить младшую сестру покойного отца, которая жила в доме для престарелых в южном пригороде столицы Дакли. Черкнул номер телефона и опустил в протянутую ладонь Макбрайда.

– Проверьте, если угодно. Вам ответят, что я посещаю ее не реже раза в месяц.

Инспектор помолчал и спросил:

– Как далеко отсюда Тумайлборрис? Сколько времени оттуда добираться?

– Около ста тридцати миль, – уточнил Рекальдо и повернулся к О'Дауду: – Когда вы вернулись домой?

– Дело шло к часу ночи.

Несмотря на позднее время, Весельчак попытался дозвониться до миссис Уолтер. Та не ответила. Он решил, что она заснула, не оставив обещанного сообщения: «Ложусь в постель». Его ухмылка говорила, что он считает свое алиби непоколебимым. Если ему вообще требовалось какое-либо алиби.

– А не слишком ли поздно было звонить?

– Мы частенько болтали по ночам, особенно в последнее время, когда у нее возникли проблемы со сном.

– А до этого вы ей, случайно, не звонили? – спросил Макбрайд.

– Звонил. С заправочной станции. Но телефон был занят, – мгновенно ответил О'Дауд.

– Когда звонили?

– В первый раз? Что-нибудь в половине десятого. Через пару минут попробовал набрать еще раз, но опять безрезультатно. Хотел еще, но ваш коллега сказал, чтобы я поторопился, иначе мне придется топать к машине пешком. – Весельчак покосился на Макбрайда и, заметив выражение его лица, спросил: – А в чем, собственно, дело?

– У вас нет мобильника? – удивился Рекальдо.

– Есть, но я не взял его с собой – он плохо работает.

– Минутку, – перебил его суперинтендант. – Давайте все по порядку. Итак, вы позвонили миссис Уолтер в половине десятого. Через пару минут набрали номер, но телефон был по-прежнему занят. А когда дозвонились в час ночи, был включен автоответчик. Так?

– Ах да, совсем забыл. По дороге на бензоколонку я сделал еще одну попытку, однако с тем же успехом.

– То есть примерно в четверть одиннадцатого? – прикину Коффи. – Получается долгий разговор. Минут сорок пять.

– Может, и долгий, но только не для Вэн… То есть, я хотел сказать, не для миссис Уолтер. – Она любила потрепаться. И с местными, и с Америкой. Расходы для нее ничего не значили.

– Стоп! – остановил его Макбрайд. – Вы так и не сказали в час ночи автоответчик был включен или выключен?

О'Дауд на мгновение задумался.

– Нет. Номер просто не ответил.

– Это вас не удивило?

Весельчак скользнул по нему взглядом.

– Отвечайте, – потребовал инспектор. – Вы больше не пытались ей позвонить? Вы же нам только что сообщили, что часто болтали по ночам.

– Как вам сказать… – осторожно проговорил О'Дауд. – Видите ли, перед тем как ложиться в кровать, она всегда включала автоответчик. Вот я и решил, может, ошибся номером, и через несколько минут набрал еще раз. Но ждал всего два гудка – автоответчик срабатывает сразу. – У Весельчака отвалилась челюсть: до него стало доходить. – Так она к тому времени уже умерла? – Он переводил взгляд с одного полицейского на другого, но ему не ответили.

– Вот и конец улыбочке, – с удовлетворением проронил Макбрайд, глядя вслед О'Дауду. С тех пор как появился свидетель, с него слетела изрядная доля самоуверенности.

– Что мы должны предположить? – поинтересовался Рекальдо. – Думаете, это миссис Уолтер говорила по телефону между девятью и десятью часами вечера?

– Полагаю, что да, – кивнул суперинтендант. – Можете придумать что-нибудь получше? Промежуток вероятного момента смерти, как считает Джоанна Морроу, – с девяти до часу. Это его несколько сужает.

– В каком-то роде, – пробормотал сержант.

– Черт меня подери! – воскликнул Макбрайд. – А ведь по нему не скажешь, что его сильно тронула смерть этой миссис Уолтер. – И добавил: – Тоже мне, любовничек!

– Может быть, он этого ждал? – попытался найти объяснение Рекальдо. – Он знает о ее болезни явно больше, чем говорит.

– Полагаете? Так почему не прижали его? – возмутился Макбрайд.

– А почему прижимать должен я, а не вы? – парировал сержант.

– Заткнитесь оба! – резко оборвал их Коффи и посмотрел на Рекальдо, который вздрогнул, словно получил пощечину. Ему впервые после переезда на юг приходилось общаться с бывшими себе подобными, и он от этого чувствовал неловкость и неуверенность. Вроде был таким же, как они, и все-таки другим.

– Пусть поломает голову. Чем меньше у него подозрений, тем лучше. Поднажмем, когда что-то прояснится и появится больше фактов, – заключил суперинтендант, и все трое вошли в дом продолжать обыск.

Глава одиннадцатая

Больше всего в жилище Эванджелин Уолтер полицейских поразил исключительный порядок. Особенно в ее кабинете наверху. Детективы переходили из комнаты в комнату, поднимались и спускались по лестнице и, до поры ни к чему не прикасаясь, вели предварительный осмотр и знакомились с обстановкой. Гостиная, спальня и кабинет выходили на реку, из окон открывался потрясающий вид. Ванные, туалеты, гардеробные и кладовые были расположены вдоль фасада, окна смотрели в сад. В одной из гостевых спален под окном с лиловым стеклом стояла просторная двуспальная кровать. Стены были покрашены в белый цвет, пол из светлой березы. Немногочисленная строгая серая мебель в стиле Новой Англии. На одном из прикроватных столиков лежал бинокль, среди вышитых подушек примостился мешочек с лавандой. Рядом белела маленькая карточка со словами: «Добро пожаловать».

– Комната приготовлена для гостя, – заметил Рекальдо. – В смежной ванной свежие полотенца. Видимо, она кого-то ждала.

Макбрайд пригляделся к карточке и коротко заметил:

– Не много от этого пользы. Я бы сказал, что все здесь скорее похоже на формальное, чем на какое-нибудь особенное приветствие. Видимо, постоянно держала такие наготове. Наверное, гордилась своим домом, – добавил он, выходя из комнаты.

– Сколько у нее было слуг? – спросил Коффи.

– Насколько мне известно, двое, – ответил сержант. -Женщина, Мэрилин Донован, каждое утро приходила убираться, и раз в неделю являлся садовник. Он работает в гостиница «Атлантис». Его зовут Спиллейн. Финбар Спиллейн.

– Надо будет их допросить, – повернулся к инспектору суперинтендант.

Рекальдо кашлянул.

– Мэрилин Донован в понедельник вечером госпитализировали. Мне кажется, у нее случился выкидыш.

– Когда вы это узнали? – раздраженно поинтересовался Коффи.

– Утром, когда я забирал на почте газету, мне рассказала миссис Райан, – объяснил сержант. – И по дороге сюда я заскочил к Донованам. Дочь Мэрилин – ей лет десять-одиннадцать – сообщила мне, что маму поместили в больницу «Бон-Секур» в Корке. – Сержант кашлянул. – Могу я вас кое о чем попросить?

– Продолжайте, – разрешил суперинтендант.

– Видите ли, я знаком со всеми этими людьми. Не близко, но достаточно. В маленьком местечке, как наше, всем обо всем известно, и я могу оказаться в неудобном положении. А я бы хотел продолжать здесь работать. Мне потребовалось два года, чтобы завоевать доверие местных жителей. Обидно, если все это пойдет прахом.

– Другими словами, вы не желаете участвовать в расследовании или хотите создать впечатление, что не имеете к нему отношения?

– Что-то в этом роде, сэр.

Коффи задумчиво почесал подбородок.

– Вот что я скажу: давайте обсудим это в конце дня, когда получим заключение патологоанатома и будет ясно, с чем имеем дело. Я вас понимаю, но сам не сумею уделить этому делу слишком много времени, поэтому Филу потребуется помощник. В этом случае вы будете очень полезны, по крайней мере в качестве вспомогательного персонала.

– Подозреваю, что предстоит очень много беготни, – вздохнул Макбрайд. – И не только по округе. Есть еще клиника в Дублине и многое другое.

– Хорошо, поговорим об этом позже, – подытожил суперинтендант. – Фил, что там у Луизы с отпечатками?

Инспектору почему-то не хотелось отвечать на этот вопрос.

– Трудится в лаборатории. Получим письменный отчет, как только вернемся в управление. Но она полагает, что несколько отпечатков внизу соответствуют пальчикам О'Дауда. А отпечаток большого пальца на стеклянной крышке телефонного столика на первом этаже принадлежит Спейну. У него есть небольшой шрам прямо под центральным завитком рисунка. Ошибиться трудно.

– А на самом телефоне? – спросил Рекальдо.

– Тоже пальцы Спейна – ясные как день.

– И больше никаких? – удивился суперинтендант. – Получается, что трубку протирали?

– Похоже на то, – пожал плечами инспектор. – Душка Луиза потом нам все расскажет.

Макбрайд не пытался скрыть, что темнит, но Рекальдо, еле сдержавшись, чтобы не съязвить, только заметил, что наличие отпечатков пальцев на телефоне по крайней мере подтверждает рассказ Спейна.

– Подтверждает только то, что он пользовался телефоном, но неизвестно когда, – мстительно парировал инспектор, не высказав никаких предположений об О'Дауде. Рекальдо же упорно избегал высказываний на эти темы.

– Пока тут рылись, не нашли что-нибудь вроде сумки или чемоданчика? – спросил Коффи.

Макбрайд покачал головой. Они проводили обыск очень тщательно, но ничего похожего не обнаружили.

– Может быть, в машине, – предположил он. – При условии, что машина имеется.

– Гараж закрыт, – сообщил Рекальдо. – Я проверял, на воротах замок.

Суперинтендант взял у инспектора связку ключей и пошел взглянуть на машину, а двое оставшихся полицейских тем временем снова и снова прокручивали пленку на автоответчике. Там оказалось шесть сообщений и еще три или четыре соединения без слов: звонивший не стал говорить, и был записан только шумовой фон. Два сообщения были оставлены одним и тем же мужским голосом, еще два – разными мужчинами. Как ни странно, никто себя не называл, поэтому невозможно определить, кто такой тот жизнерадостный американец, который говорил: «Привет, Эванджелин, это я. Надеюсь, ты получила мое сообщение. Искренне сожалею по поводу всей этой истории. Грейс уже в пути. Попробую позвонить еще раз вечером».

Звонившие женщины, напротив, не скрывали своих имен. Первая, Роза О'Фаолейн, подтверждала время встречи – в пятницу, в двенадцать сорок пять, – однако, к досаде детективов, не упомянула место. Вторая оставила последнее, и самое длинное на пленке, сообщение. У нее оказался низкий, довольно приятный голос, но произношение не выдавало, откуда она. «Шестнадцатое. Двенадцать двадцать. Это Грейс. Боюсь, что Муррей все еще в Миннеаполисе. Онпозвонит и все объяснит. Я отправлюсь вперед одна, но опасаюсь, что на день задержусь. Слышала, в Лимерике такая распродажа, что было бы грех пропустить. Свяжусь как только буду знать точное время приезда. До встречи».

– Вчера как раз было шестнадцатое. Так? – заметил от двери Коффи, вернувшийся с пустыми руками. – Ну-ка, Фил, прокрутите еще раз. Тот мужчина, американец, скорее всего именно Муррей. Жаль, она не уточнила день приезда.

Если уже не приехала, подумал Рекальдо, вспомнив девушку в белом.

– Возможно, погибшая ответила кому-нибудь лично, если они снова ей звонили, – предположил Макбрайд. – Скорее всего, возвращаясь домой, она выключала автоответчик и сама поднимала трубку. Во всяком случае, я поступаю именно так.

– Что ж, – заметил Коффи, – если они снова проявятся, мы тут. По крайней мере сегодня. – Он покосился на Рекальдо. – Не узнаете ни один из этих голосов?

– Узнаю. Сообщение до звонка Грейс. – Он перемотал кассету и пустил запись. – Похоже на О'Дауда. «Это я. До скорого». Видимо, поступило вчера утром.

– Таким образом, – заключил Коффи, – получается, что все сообщения записаны в течение одного дня. Позднее уточним у его милости. А пока, Фил, упакуйте пленки и выключите автоответчик. Будем поднимать трубку сами. Или переводить звонки на «Эйрком» [13]13
  Крупнейшая в Ирландии телефонная компания.


[Закрыть], – приказал он.

– Одну секунду, – попросил Макбрайд. – Только кое-что уточню. Эта Грейс записала сообщение вчера в первой половине дня. О'Дауд заявил, что не мог дозвониться весь вечер, а в час ночи миссис Уолтер не ответила. В то время, по мнению патологоанатома, она была уже мертва. – Инспектор окинул взглядом коллег. – Но когда мы сюда явились, автоответчик был включен. Мой Вопрос таков: когда его включили?

– И зачем? – пробормотал Рекальдо.

– Не «зачем», Эф Ка, а «кто», – поправил его инспектор.

– Ради Бога, – не вытерпел сержант. Ему категорически не нравилось, что его называют Эф Ка. – Пусть. Кто? Когда. Зачем? Как? Почему? Мы здесь именно ради того, чтобы все это выяснить. Может, Спейн нечаянно нажал на кнопку, когда мне звонил?

– С этим повременим! – гаркнул суперинтендант. – У нас еще будет время расспросить старика. Он был в доме один. Кто знает, что еще могло прийти ему в голову? – Коффи шлепнул на стол ключи миссис Уолтер. – Машина такая же ухоженная и чистая, как дом. «БМВ» седьмой серии годичной давности. Замечательный автомобильчик. Эта женщина уважает, то есть уважала, себя.

– Да, такие на дешевку не клюнут, – поддакнул Макбрайд. – Никаких следов сумки?

– Пусто. В перчаточнице ничего, кроме документов на машину и кошелька с мелочью.

Детективы искали дневник или телефонную книгу, однако ничего не обнаружили. Макбрайд предположил, что миссис Уолтер была из тех, кто пользуется электронным органайзером. И, немного смутившись, вынул из кармана аппаратик «Псион».

– Вроде такого.

Но если Эванджелин Уолтер и владела чем-то подобным, полицейские ничего не нашли. И вообще ничего полезного для следствия: сумки, портфеля, дневника, мобильного телефона… Хотя наивно было полагать, что у нее ничего подобного не было.

Кабинет предоставил много другой информации – главным образом о работе умершей. Судя по всему, Эванджелин Уолтер считалась авторитетом в мире современной живописи и скульптуры. Два ящика ее стола были забиты вырезками из невероятно широкого диапазона газет нескольких континентов. И все – за ее подписью и с фотографией из времен ее молодости. Она была автором многих предисловий и сопроводительных текстов к иллюстрациям в стоявших на полках художественных каталогах. Полицейские стали прикидывать, какой доход погибшая получала от своей работы, но не нашли ни счетов, ни корешков чековой книжки. Зато обнаружилось письмо из галереи в Дейнгине – крупнейшем к северо-западу городе. Сопоставив одно с другим, детективы сумели определить одну из двух звонивших женщин, которая оставила запись на автоответчике, и расшифровать смысл сообщения.

– Миссис Уолтер – крупнейший… была крупнейшим художественным критиком и журналистом, – сообщила Рекальдо пораженная Роза О'Фаолейн, когда тот объяснил ей, почему звонит. – Ее статьи публиковали почти все серьезные журналы по искусству и газеты в Англии и Штатах. В пятницу она должна 6ыла брать интервью у знаменитого коллекционера. Теперь ведь придется все отменить? Нет, я не вправе раскрывать его имени, если вы, конечно, не потребуете. Может быть, я могла бы вам помочь чем-нибудь еще? Я знаю миссис Уолтер несколько лет. – Хорошо поставленный голос бил по ушам и без помех доносился до Коффи, который жадно прислушивался к ее словам. Суперинтендант в знак согласия кивнул, и сержант без выражения проговорил в трубку:

– С вами встретятся и побеседуют.

– Вот и займитесь этим завтра, – поручил ему Коффи и на мгновение задумался. – Я не вижу никакой почты. В котором часу ее здесь доставляют?

– Почтальон начинает обход Пэссидж в восемь, затем обносит округу и к полудню завершает работу, – ответил Рекальдо. – Я видел его фургончик у почты. Возможно, сегодня для миссис Уолтер не было почты.

– Вряд ли, – засомневался суперинтендант. – Всегда присылают хотя бы какую-нибудь рекламу. – Он стал рыться на подносе с письмами, стараясь отыскать конверт с местной маркой, и нашел один, который был проштемпелеван пятнадцатым числом. – Вот этот, должно быть, поступил во вторник. Я исследовал старый почтовый ящик рядом с гаражом. Его не открывали много лет. Крышка насквозь проржавела. Объясните мне, Рекальдо, какие здесь правила.

– Обычно письма доставляют на дом. Однако некоторые договариваются, чтобы корреспонденцию оставляли на почте в Пэссидже или в Данкреа. Не исключено, что миссис Уолтер поступала именно так.

– Неплохая идея. – В голосе суперинтенданта впервые послышались одобрительные нотки. – Возьмите на себя труд, поинтересуйтесь на почте в поселке. А если ничего не выяснится, проверьте в городе.

– Не возражаете, если я начну с Данкреа? Как только я спрошу о чем-нибудь миссис Райан, об этом тут же узнает весь поселок. Но я не припоминаю, чтобы миссис Уолтер встречалась мне на местной почте. У меня такое ощущение, что она предпочитала анонимность крупного населенного пункта. Так мне кажется.

– Поступайте, как считаете нужным. Только не мешкайте. Я хочу, чтобы вы как можно быстрее вернулись, pronto [14]14
  Быстро (исп.).


[Закрыть].