Текст книги "Хождение по водам"

Автор книги: Джемма О'Коннор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава четырнадцатая

Когда Рекальдо возвратился в Трианак, шел седьмой час. Он едва въехал на дамбу, как на нее с противоположной стороны ворвался «мерседес» Джера О'Дауда, а затем повернул в сторону Данкреа. Сержант подкатил к Олд-Корн-Стор, когда суперинтендант Коффи и инспектор Макбрайд собирались уходить, Фрэнк оставил джип за воротами, миновал подъездную аллею и обнаружил полицейских у входа в дом.

– А вы не спешили, – проворчал Коффи.

– Туда добрых четырнадцать миль, – мягко возразил Рекальдо. – И еще подождал, надеялся, что хозяева вернутся.

– Он или она? – хмыкнул Макбрайд, но сержант не обратил внимания.

– Может, было лучше сгонять на лодке, раз это так далеко по дороге, – усмехнулся Коффи. – О'Дауд нам сообщил, что ваше судно стоит рядом с этим домом. Полагаю, он вам попался навстречу. Парень, по-моему, что-то крутит. Завтра мы снова его допросим. Надо докопаться до сути их отношений. Что-то он все-таки недоговаривает.

– Многое недоговаривает, – поддакнул Макбрайд.

– Есть сведения от патологоанатома? – спросил сержант и встревожился, заметив, как переглянулись детективы. Ему ответил Коффи.

– Пока только предварительные. Заключение о вскрытии будет готово завтра утром. Но это, безусловно, убийство. Насильственный секс. Удар в область желудка. Кровотечение. Хотя не обязательно в такой последовательности. Подробности получим утром. А пока молчите в тряпочку. Никакой информации для прессы. Договорились? – добавил он, хотя не сказал ничего такого, о чем бы Рекальдо уже не знал.

– За кого вы меня принимаете? – вспыхнул сержант.

Коффи мрачно покосился на него, а Макбрайд изогнул бровь, словно говоря: а хочешь знать? Рекальдо подумал: «Сколько же они от меня скрывают?» Но прекрасно понимал, что, стоит на них надавить, ему ответят: сам того хотел – держаться в стороне от расследования.

– Я вам нужен завтра? – сдержанно поинтересовался он.

– Конечно, – вежливо ответил суперинтендант. – Кроме всего прочего, вам необходимо допросить владелицу галереи. И не забудьте про парочку Суини.

– Ну ладно, Эф Ка, мы отбываем, – нетерпеливо бросил инспектор. – До завтра.

– Пресс-конференция завтра в половине девятого, – объявил Коффи. – Вход свободный. – Его тон стал мягче. – У вас был долгий день. Поезжайте домой, поешьте. Не обижайтесь, у вас совершенно измотанный вид.

– Кто будет присутствовать на вскрытии?

– Я. Доктор Морроу планирует провести его рано утром.

– Если возникнут вопросы, отвечайте, что утром будет заявление для прессы, – добавил Макбрайд. – Что-нибудь сочиним. У вас-то самого есть какие-нибудь проблемы?

– Пока нет. – Рекальдо посмотрел на расчистившееся небо, опустил глаза на детективов – те усаживались в машину – и невинно заметил: – Пройдусь, пожалуй, под парусом. Нагуляю аппетит.

Макбрайд расплылся в улыбке.

– Как-нибудь покатайте и нас с ветерком на своей яхте. – По его гримасе Рекальдо понял, что Весельчак успел расписать детективам, какой убогий у него ялик.

Сержант рассмеялся:

– Боюсь, мы все не поместимся. Я запру ворота. – Он помахал рукой, шагнул вслед за автомобилем и, когда тот проехал закрыл створки и повесил замок. А сам с досадой размышлял что еще наболтал О'Дауд, кроме того, что указал место, где стоит его суденышко. Наверняка сообщил, что Спейн учил его ходить под парусом. А еще? О Крессиде? Рекальдо не сомневался, что Весельчак выдал все, что знал о его делах и переживаниях. Черт бы его побрал!

Сержант проследил, как скрылись задние фонари машины, и направился к берегу, но не туда, где стоял его ялик, а в противоположном направлении – по береговой полоске, примыкавшей к саду Олд-Корн-Стор. Там в реку выдавалась узкая коса, которая и скрывала с той стороны дом от соседей. Почва была топкой, по пути Рекальдо вспугнул несколько болотных птиц. Он не знал, кто владеет этой землей – ограды никто не построил. Но в ней и не было надобности: ботинки сержанта все глубже и глубже проваливались в трясину. К чему тут заборы?

Он миновал примыкающий к саду миссис Уолтер луг, повернул от реки и пошел по соседнему полю, пока слева не показалась дымящая труба. Рекальдо направился в ее сторону, но наткнулся на заросли разросшейся фуксии, за которыми простирались грядки с хилыми вилками капусты. Сержант в растерянности остановился. Перед ним был дом О'Дауда, к которому если он и подъезжал, то только со стороны дороги.

Для жилища холостяка и дом, и участок показались сержанту довольно аккуратными, хотя в сад забрели пять-шесть коров и теперь паслись у самой стены. Рекальдо отогнал их прочь и постучал в дверь. Никто не ответил, но он и не ждал, что дверь отворят. Сержант обошел здание, хотел было заглянуть в окна, но они оказались занавешены. Вернувшись назад, он поднял глаза на слуховое окошко, выходившее на бухту. Конек крыши был низковат для комнаты на втором этаже, если только с этой стороны дома первый этаж не возвышался под самый скат. Но это казалось маловероятным. Рекальдо не сомневался, что внутри дом такой же унылый, как и снаружи. Но он пришел сюда не для того, чтобы судить об отделке и архитектуре. Сержант быстро огляделся, заметил деревянную садовую скамью, подтащил к стене и поставил на торец, заклинив между стеной и водосточной трубой. Осторожно взобрался на нее и с этой ненадежной опоры сумел дотянуться до крыши. Благодаря длинным рукам изловчился ухватиться за подоконник и вскарабкался по черепице на уровень окна.

Взгляду не мешали ни ставни, ни шторы, но, как он ни напрягал зрение, не заметил в маленькой комнатушке никакой мебели. Помещение было не больше пяти-шести квадратных футов и, очевидно, использовалось в качестве кладовки. Вдруг сердце Рекальдо гулко забилось. На голом дощатом полу лежало несколько коробок. Но не они заинтересовали сержанта. Внутри на подоконнике кто-то оставил бинокль. Рекальдо повернулся и обнаружил, что окуляры направлены на террасу Эванджелин Уолтер. За ней подглядывали.

– Боже праведный! – пробормотал он и глубоко втянул в себя воздух. Разжал руки, медленно сполз по крыше на торец скамейки и мягко спрыгнул на землю.

До чего же он был глуп и слеп! Недаром О'Дауд производил впечатление непорядочного человека. Выходит, он следил за соседкой. Или за ее гостями. Зачем? Сплетничал или таким образом разжигал свою похоть? Одно не исключало другого, но что интересовало Весельчака в первую очередь? Поговаривали, что Эванджелин Уолтер имела массу поклонников и со многими заводила интрижки. С женатыми мужчинами, с местными, даже с такими, у кого были дети. Но обязательно с обеспеченными. Например, с Майклом Хасси. О'Дауд тоже подходил под эту категорию. Однако он был холостяком, и его поведение не вызывало таких пересудов. Слыл дамским угодником, но настолько хитрющим, что его не сумела захомутать ни одна красотка. Удобная персона для миссис Уолтер – можно вполне появляться на людях, если она крутила роман с другим, но хотела уберечь от молвы очередного избранника. Или не скомпрометировать себя.

Спейн? Не похоже. Он небогатый, надломленный жизнью старик. Суини? Но Суини тоже уже не богат и совсем не удачлив. Кого могло бы заинтересовать, если бы миссис Уолтер закрутила с ним роман? Никого, ответил себе Рекальдо. Разве что его жену и ее любовника. Вот они бы пришли в полный восторг. Рекальдо не мог отвязаться от этой мысли. Суини и Уолтер были вместе на яхте. Втроем, считая О'Дауда. Гила отдали Спейну. Он сам в это время плыл в Трабуи. Положеньице. Но где же, где в это время находилась Кресси? И где она теперь? В какой-то момент она побывала в том проклятом саду. Когда именно? Ее лицо так и стояло перед глазами Рекальдо, пока он усилием воли не направил растревоженные мысли в иную сторону – стал снова думать об О'Дауде.

Вот еще одна загадка: по его собственному признанию, Весельчак уезжал в Дублин или по крайней мере куда-то отлучался. А где в это время оставались остальные? В саду? Была ли в их компании Кресси? Рекальдо в этом почти не сомневался, потому что нашел в саду ее гребенку. Однако в какое время? В его мозгу возникали мучительные картины, и все страхи снова выплыли на поверхность.

Допустим, Спейн тоже видел ее там. Рекальдо представил их вместе: Спейна, Суини и Кресси – у Эванджелин Уолтер. А О'Дауд смотрел в бинокль из своего наблюдательного пункта.

– Господи! – простонал он. Один из них совершил убийство. Спейн сочинил правдоподобную историю. Он хотел кого-то выгородить. «Но только бы… не Кресси! Не мою любимую». Она часто повторяла, что Спейн ей как отец – хорошо к ней.относится, заботится, оберегает. Рекальдо вспомнил слова суперинтенданта и вздрогнул. Кровотечение вследствие насильственного полового акта. И от облегчения чуть не рассмеялся. Значит, Кресси ни при чем. Но почему она прячется? Видела, как кто-то убил Эванджелин и пытается оградить этого человека от правосудия? Мужа? Джона Спейна?

Рекальдо вспомнил, какую ненависть и мощь источал Джон Спейн, когда схватился с О'Даудом у тела убитой. Дьявольщина? Сержант никак не мог проникнуть в хитросплетения отношений этого треугольника, однако не сомневался, что секс занимал в них не много места, а любовь совершенно отсутствовала. Необходимо поговорить с Крессидой, думал Рекальдо. Если ей требуется защита, он готов на все.

По нескошенной траве сержант направился к берегу, а оттуда через сад Эванджелин к своей машине. В голове гудело. Он чувствовал, что совершенно выжат. Ему требовался отдых. Четырнадцать часов без передышки на ногах не шутка. Сейчас бы как следует глотнуть и забыться – вот о чем он мечтал. Пикировка с Макбрайдом требовала чистой головы и чувства юмора. Пока что он вел себя не так, как следовало. Возможно, потерял способность переключаться. День выдался ужасным с утра. И сержанта не покидала тревога.

Рекальдо сел в машину и порулил в сторону дома. Остановился у участка, зашел проверить автоответчик и сделать несколько звонков. Снова набрал телефон Крессиды, но та опять не ответила. Он сходил в деревенскую бакалейную лавку и купил продуктов на два дня. Одно из преимуществ высокого роста заключалось в том, что он мог не встречаться взглядом с продавцом. И еще: проходя мимо паба Хасси, имел возможность смотреть поверх защитных экранов на окнах. Несмотря на опасения Коффи, в баре было тихо. Рекальдо проскользнул с обратной стороны и нашел Майкла на кухне. Тот пил чай.

– Садись, – предложил он. Перед ним стояла тарелка, наполненная копченой свиной грудинкой с капустой. – Хочешь? Там, откуда это взялось, еще много.

– – Хочу, – ответил Рекальдо, доставая из буфета тарелку и вилку с ножом. Майкл навалил ему высокую горку и крикнул брату, чтобы тот принес пару пива.

– Ну как?

– То, что надо. Капуста именно такая, как я люблю. Хрустящая и маслянистая.

– Порадую жену, когда вернется. Она тут по соседству, у Донованов. Мэрилин завтра выписывается, а в доме полный разгром.

– Репортеры заглядывали?

– И не один. Поостерегись. Выспрашивали, где ты живешь. Но теперь чуть ли не все уехали в Данкреа. Посчитали нашу дыру слишком тихой. – Майкл хихикнул, затем разразился хохотом.

Рекальдо тоже рассмеялся, хотя не понимал, что так развеселило приятеля. Но почувствовал, что это отличный способ снять нервное напряжение. Опустошив тарелку, он встал и положил руку на плечо Хасси.

– Это было грандиозно.

– Ты не волнуйся, Фрэнк. Мы заставим репортеров поломать голову. Я уже сказал кое-кому, что ты не занимаешься расследованием, и пустил их по следу этого Макбрайда.

– Твоя задача – устроить так, чтобы миссис Райан не рассекала язык.

– Это серьезно. Только миссис Райан всегда будет на твоей стороне. Она же в тебе души не чает. – Майкл Хасси снова расхохотался. – Умеешь ты ладить со старушками. Кстати, еще раньше тебя искал таможенник.

Рекальдо казалось, что со вчерашнего утра, когда он с таможенником и сотрудником акцизного управления выслеживал рыбацкую лодку, которую подозревали в перевозке контрабанды, прошло не меньше тысячи лет.

– Черт, я о нем совершенно забыл.

– Ничего, он просил, чтобы ты не волновался. Мол, слышал о… ну, ты знаешь, о чем… – Хасси смущенно скривился. – И хотел, чтобы я передал: все улажено. Сказал, что ты поймешь. Твой таможенник всегда объясняется загадками. – Хозяин бара фыркнул. – Слишком уж иногда на себя напускает.

Рекальдо подходил к двери, когда Майкл тихо спросил:

– С Джоном Спейном все в порядке? Я за него волнуюсь. Знаешь, эта чертова лодка его прикончит. Слышал, это он ее нашел?

– Да. Бедолага – он так сильно потрясен. – Рекальдо потер подбородок и вздохнул. – Поблагодари от меня Ойф за ужин.

– Погоди секунду, Фрэнк. Знаешь, кое-что тебе нужно знать. Слухи о Джоне Спейне пошли по новому кругу.

Рекальдо вернулся и с размаху плюхнулся на стул.

– Слышал. Интересно, где и когда они всплыли? Ты же понимаешь, что все это неправда!

– Я-то конечно. А вот те, кто сидит в редакциях газет? Те вряд ли это понимают… Особенно теперь. Тебе следовало бы заскочить к Лие и поговорить с ней. Это же по дороге домой.

Лия Райан, дочь почтмейстерши, владела и управляла отличным ресторанчиком, который располагался на улице между полицейским участком и домом Рекальдо. Сержант подошел к двери на кухню, поймал официантку, и та привела ему хозяйку. Они вышли во двор.

– Не знаю, началось это здесь или нет, но около двух месяцев назад у нас произошел неприятный случай, – заговорила женщина. – Кажется, в июле… Нет, в июне. Была такая запарка, что мы с ног сбивались. К нам пришла миссис Уолтер, а с ней англичанин, так мне показалось. Во всяком случае, приезжий. Это был единственный раз, когда я ее видела в нашем ресторане. И надо же было в тот вечер прийти Джону Спейну. Он был с пожилой женщиной, тоже не из наших краев. По виду тихоня. Я решила, что она монахиня и каким-то боком с ним в родстве – уж больно были друг на друга похожи, И вот, когда они проходили мимо миссис Уолтер, мистер Спейн, как назло, толкнул их столик, на пол упала пустая бутылка из-под воды. Пустяк, а она устроила такой тарарам – просто неприлично. Спейн был готов сквозь землю провалиться. Я уже все как будто уладила, но именно в этот момент в ресторане наступила тишина. Знаете, как бывает после скандала. Люди начали перешептываться. Миссис Уолтер попросила счет и, когда поняла, что вокруг навострили уши, громко так сказала. – Богом клянусь, я чуть замертво от стыда не упала, – «Один из тех растлителей детей, о которых столько говорят». Каждый понял, кого она имела в виду. Мистер Спейн промолчал, его спутница тоже. Однако вечер им испортили. И мне тоже.

– Балласта было много?

– Балласта? – не поняла Лия. – Ах, вы о посетителях? О наших местных? Хорошо сказано, надо запомнить. Конечно. И персонал. – Ее лицо посерьезнело. – Со своими я переговорила, но сами понимаете… Скажите, ведь это же неправда?

– Неправда, – веско ответил Рекальдо, однако не мог не заметить, как легко закрадывается сомнение в души людей. – Гнусное, клеветническое обвинение. Но ведь она могла иметь в виду кого-нибудь другого.

– Я тоже так подумала. Зачем она громко сказала такую ужасную вещь?

– Интересный вопрос, – пожал плечами Рекальдо и поблагодарил Лию.

От нее он поехал прямо домой, налил ванну и лежал, отмокая в обжигающе горячей воде, пока не задремал и у него не выпал из руки стакан с бренди. Рекальдо выбросил осколки, завернулся в полотенце и растянулся на кровати. Через сорок пять минут он проснулся посвежевшим. Натянул старые черные брюки, свитер-поло и босиком пошлепал на кухню, где, всеми забытый, дремал у бойлера Баркер. Заслышав хозяина, пес открыл глаз, затем и второй, когда тот насыпал в миску корма, а в другую налил воды. Рекальдо заварил себе крепкий чай и сидел, размышляя, что предпринять, а Баркер выбежал во двор прогуляться.

Сержант собрал рюкзак, положив в него два больших фонаря, несколько инструментов, набедренную фляжку с бренди, плитку шоколада и пару кроссовок, зажег в доме несколько лампочек, закрыл ставни и включил радио. Потом надел шерстяные носки, высокие сапоги, черную вязаную шапочку и морскую непромокаемую куртку, а под нее черный флисовый жилет.

В половине десятого Эф Ка Рекальдо выскользнул через черный ход и пешком покинул деревню. Ему потребовалось не меньше двадцати минут, чтобы добраться до места, где стоял его темно-серый ялик. Поднялся ветер. Набежали тучи, и стало темно, лишь слабо поблескивала поверхность чернильной воды, по которой шлепал веслами, возвращаясь домой, Джон Спейн. Рекальдо отпрянул. Майкл Хасси не зря беспокоился: старик слишком припозднился. Было похоже, что весь день тот не выходил из лодки, словно лишился способности отдыхать на берегу. Рекальдо стал искать кильватерный след на воде и заметил поперек реки небольшое возмущение. Спейн, должно быть, переправлялся с противоположного берега, однако с тем же успехом мог повернуть к дому, как обычно, с главного русла. Если бы Рекальдо любил заключать пари, то поставил бы на первый вариант. Он всегда относился к старику с симпатией. Рассказ Лии его неприятно поразил. История приобретала новый поворот, но какой, пока было не ясно.

Старик и устье. Выносливость Джона Спейна вызывала глубокое почтение. Рекальдо не мог думать о нем без восхищения. Старик вел спартанский образ жизни. Появился здесь один и с тех пор жил в одиночку. Прикатил на раздолбанной машине, которая волокла за собой его любимую лодку, поставил палатку в Трианаке, в стенах разрушенной школы, и взялся восстанавливать ее собственными силами. Возможно, это было продиктовано чисто экономическими соображениями, поскольку руки у него росли явно не из того места. Соседи с интересом наблюдали, как Спейн упорно, но без особых результатов бился над ремонтом, однако стеснялись или были слишком деликатны, чтобы навязывать свою помощь. Дали время себя проявить: пусть, мол, вытворяет со старым зданием все, что угодно. Восхищались его настойчивостью. Однако через некоторое время поняли, что этот человек ничего не понимает в строительстве, и вскоре плотник, затем кровельщик и, наконец, сантехник предложили помочь. Гордый, но доведенный до отчаяния Джон Спейн с благодарностью принял предложения, однако расплатиться мог единственным способом: натаскивать детей, если те не справлялись со школьной программой. И поскольку благодетели вежливо, но твердо отказались от подобной услуги, настоял на том, чтобы снабжать их свежей рыбой.

Потом потребность в помощи миновала, благодетели исчезли, и он остался при своей рыбалке и при своих книгах. К нему не лезли, не беспокоили, держались с отстраненной сдержанностью. Казалось, в этих местах царило негласное правило: не откровенничать и не слишком общаться с пришлыми. В этом смысле Спейн был защищен, поскольку люди в глубине души сохраняли уважение к религии, к тому, кто он есть или кем был раньше. И по мере того как распространялась молва о его учености, зашита становилась только крепче. В то время как местные держали дистанцию, другие приезжие не особенно замечали Спейна. А если замечали, считали отшельником. Все, кроме Крессиды Суини, которую забросали непрошеными советами и даже осудили после того, как стали замечать ее сына в компании старика.

Рекальдо раздумывал об этом и следил за лодкой, пока та не скрылась за мысом в двухстах ярдах выше по течению от границы сада Эванджелин Уолтер. Спейн либо возвращался к себе домой, либо шел дальше вверх по реке. Рекальдо по опыту знал, что Спейн был одним из немногих, кто умел управлять суденышком в темное время суток, когда на воде не разглядеть ориентиров и путешествие становится предательски опасным. А сегодня особенно, подумал сержант, подняв глаза на грозное небо. Интересно, подумал он, сколько людей были свидетелями того, как старик пытался передать ему свои навыки? Это была одна из удивительных загадок Пэссидж-Саут и его обитателей. Даже если сам ты никого вокруг не заметил или отплыл далеко от берега, все равно всем известно, чем ты занимался и с кем.

Рекальдо было не по себе из-за того, что он не присутствовал на допросе Спейна. Старик бывал то надменным, то грубым, а иногда и тем и другим сразу. Задира Макбрайд с его шуточками мог спровоцировать его на самое худшее. Однако полицейский тут же оборвал себя: когда Спейн только-только поселился в Трианаке, ему приходилось выдерживать и не такое. Даже после двенадцати лет жизни здесь его продолжали считать чужаком. «Как и меня», – погрустнел Рекальдо. От печальных мыслей у него по спине пробежали мурашки. Они здесь все были чужаками, кроме О'Дауда: миссис Уолтер, супруги Суини, он сам и Спейн.

А тех, кто втерся в чужую компанию, не помешает выставить вон.

Рекальдо выждал пятнадцать минут, затем соскользнул в надувную лодку и оттолкнулся от берега. Посудина была неуклюжей, но благодаря мощному подвесному мотору исключительно быстрой. Он брал моторку, если требовалось преодолеть значительные расстояния. Нередко в компании с таможенником и сотрудником акцизного управления. Лодка была темного цвета и в сумерках сливалась с водой. Поэтому он и выбрал ее, а не свой ялик, у которого, впрочем» отсутствовал мотор.

Управляться с веслами, укрепленными на раздутых, покатых бортах, было нелегко, однако через пятнадцать минут Рекальло удалось добраться до яхты Эванджелин Уолтер «Кинара». Предстояло вести надувную лодку поперек стремнины; дело сложное но Рекальдо надеялся, что, если отойти подальше, можно запустить мотор. Он подкрался с правого борта и осторожно встал на ноги. Рука легко достала до планшира. Он провел ладонью по внутренней стороне, пока не нащупал крюйсы. Смотал линь, подтянулся к борту и тщательно закрепил надувную лодку. От греха подальше. Сбоку по реке бил сильный ветер, яхта плясала на воде и забраться на борт оказалось не так легко. Но Рекальдо подтянулся ухватившись за леер, и сумел поставить колено на палубу «Кинары». Оказавшись в кокпите, поблагодарил судьбу за то, что она наградила его длинными ногами.

Никаких инструментов не потребовалось. Задвижка оказалась открытой, и не было ни малейших признаков замка или иного охранного устройства. Рекальдо немного помешкал, а затем включил фонарь и направил луч вниз. Потолок был слишком низким, чтобы он мог распрямиться во весь рост. Но все же нельзя было не позавидовать: из всех яхт на реке Рекальдо больше всего хотел бы иметь «Кинару». Она, как и дом миссис Уолтер, находилась в превосходном состоянии, сверкала словно ирландский шиллинг, хотя на борту все же ощущался легкий затхлый запах. И еще были едва заметные налеты плесени на переборке и иллюминаторах. Сержант провел рукой по потолку, понюхал пальцы и заключил, что не далее чем несколько недель назад яхту старательно отскребли. Более того – лишили всех индивидуальных примет. Интересно, подумал он, когда Эванджелин Уолтер последний раз всходила на борт своего судна?

Решила продать? Рекальдо знал, что «Кинара» все лето не покидала место стоянки. Миссис Уолтер слыла опытным уважаемым яхтсменом. Она плавала в одиночку, без посторонней помощи, регулярно участвовала в регатах, и ее отсутствие на соревнованиях в этом сезоне породило множество пересудов и сплетен по поводу состояния ее здоровья. Но если бы она выставила яхту на продажу, Терри Уилан обязательно бы об этом упомянул. Разве что это не он ее продавал.

Тщательный осмотр не дал ничего, кроме валявшейся под штурманским столиком старой фотографии. Нагибаясь, Рекальдо различил какой-то запах. Принюхался. Виски. Он пошарив рукой в темноте у основания переборки и уколол палец осколком. Обернув руку носовым платком, поднял стекляшку. От нее исходил сильный запах. Рекальдо завернул находку в платок и в тусклом свете фонаря принялся изучать фотографию. Снимок в прошлом складывали и мяли, и там, гае еще сохранилась эмульсия, сильно поблекли цвета. На нем были изображены три человека: молодая пара и сидящий между ними на столе ребенок. Оба взрослых курили. На обратной стороне кто-то написал дату, однако в слабом свете фонаря Рекальдо не сумел ее разобрать. Он опустил фотографию в карман, выключил фонарь и выбрался со своими трофеями на палубу.

Надувная лодка была едва различима, и сойти в нее оказалось посложнее, чем подняться на борт «Кинары». Рекальдо больно ударился, задохнулся и распластался на борту. Непокорное суденышко плясало под ним, как резиновый мячик. Потребовался добрый глоток бренди, чтобы прийти в себя. Он отвязал веревку, развернул нос в другую сторону и вышел на стремнину. Немного поколебался и запустил двигатель. Урчание прокатилось над рекой подобно раскату грома. Рекальдо затаил дыхание, уменьшил газ почтило минимума и пошел вниз по реке по направлению к плавучему дворцу Вэла Суини.