Текст книги "Хождение по водам"
Автор книги: Джемма О'Коннор
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Джемма О'Коннор
Хождение по водам
Светлой памяти Кейт Круз О'Брайан
От автора
Все персонажи этой книги – вымышленные, так же как и сюжет; любое сходство с реальными людьми или событиями является случайным. География – также плод воображения автора. Глар и ее устье напоминает скорее бухту в Коннемарах, чем какое-либо место на побережье в графстве Корк. И хотя в этом графстве есть Пэссидж-Уэст, а в графстве Уотерфорд – Пэссидж-Ист, Пэссидж-Саут придумала я сама. Так же как Данкреа, Трианак и Дейнгин.
Географические названия – главным образом гаэльские слова. Дейнгин – крепость, Глар – ил, Данкреа – обиталище крачек. В то же время Дейнгин – это ирландский эквивалент Дингла. Что устанавливает приятную (во всяком случае, для меня) связь с Рекальдо.
Благодарности
Эта книга не увидела бы свет без дружеской поддержки моего мужа Джона, детей и внуков, которые постоянно являются источником моей силы и радости, но особенно в последние полтора года. И я возвращаю им свою любовь и благодарность.
Я признательна мастеру [1]1
Титул главы некоторых колледжей в Оксфордском и Кембриджском университетах.
[Закрыть]и членам совета колледжа Святого Петра в Оксфорде за их радушие в тот период, когда я писала черновой вариант «Хождения по водам». Еще я хочу поблагодарить своих друзей в Ирландии: Теда и семью О'Дрисколл, Гардай Сиран Смит и Пэт Флахерти. В Оксфорде: Джейн Джонс из отделения глухонемых приюта Редклиф, юристов Шелли Крэншоу и Дороти Флуд, моего сына Оскара О'Коннора и яхтсмена Тима Гудфеллоу за помощь и технические советы. Если же я чего-то не поняла, то это исключительно моя вина. Особенная благодарность Колу Моретону за то, что он предложил фамилию Рекальдо.
Относительно полиции или гарда сиочана – здесь автор в угоду сюжету позволила себе вольности. И пусть мои консультанты не чувствуют за это ответственности, те, кто любит точность и правдоподобие, простят. То же относится к медицинским проблемам, которые описаны скорее с точки зрения больного, чем врача.
И наконец, моя горячая благодарность Рут, моему издателю Франческе и Крису за их постоянную помощь и поддержку.
Пролог
– Я заметил ее, когда подошел сюда вчера ночью, – сказал Джон Спейн, – но не придал особого значения. Ее частенько можно было увидеть здесь, у того чахлого дубка, особенно в отлив.
Иногда американка стояла, прислонившись к дереву, и курила, томная и изящная, словно балерина. Ему нравились не только ее красивое лицо и гибкая фигура; во всем ее облике было нечто радующее глаз. Старческая дальнозоркость придавала окружающему миру некоторую нереальность, силуэт женщины казался слегка размытым. Эксцентричная манера одеваться только добавляла ей очарования. Длинные свободные просвечивающие платья. Тусклые тона, без всякого рисунка: синеватые, зеленоватые. Иногда она была в белом.
– Она накидывала на голову шаль, – внезапно вспомнил он. – Наверное, чтобы защититься от сырости… от морского бриза. – Старик на мгновение запнулся и потер шею корявой ладонью. – Скорее всего меня сбил с толку свет. Мне даже в голову не пришло… – Он словно бы впал в ступор, а когда снова заговорил, казалось, хотел убедить себя самого в том, что видел. – Я вышел на рыбалку немного раньше обычного, предрассветный туман еще не рассеялся. Она выглядела как на картинке из книги или как в фильме. – Он грустно покачал головой, – Потрясающе красивая в этом загадочном розовом мареве. – -И, словно бы устыдившись, что впал в поэтическое настроение, поднял глаза на полицейского и насупился.
Сержант Рекальдо, храня тягостное молчание, ждал что Спейн скажет дальше.
– Я заглушил мотор и, отдав лодку на волю течению, раскурил трубку и стал любоваться восходом. Не часто выпадают такие деньки, а когда случаются, хочется получить как можно больше удовольствия. – Старик закрыл глаза и глубоко вздохнул. – И вот когда огибал поворот, – его вытянутая рука обозначила контуры берега, – я ее и увидел. Вся как будто пронизанная светом, она возникла из тумана. Дымка словно обволакивала ее. Поначалу я не поверил глазам. Прости, Господи, решил, что она идет по водам.
Вторник
Глава первая
Там, где у прибрежной деревушки Пэссидж-Саут полноводная река Глар открывается ласковым объятиям моря, она достигает в ширину трех четвертей мили. Игривые волны кружат у скалистых камней, и в этом месте лучшая рыбалка – на поверхности воды пляшут множество вешек, которые обозначают скопления омаров, и на них, как на миниатюрных флагштоках, развеваются изодранные и растрепанные от постоянных ударов ветра значки. По выходным молодежь пользуется ими как водной трассой слалома, маленькие верткие водные мотоциклы шныряют между древками, словно взбесившиеся летучие мыши.
Стояла середина сентября. После нескольких дней дождей и неугомонных порывов осенних ураганов во вторник с утра прояснилось, хотя похолодало, и каким-то чудом хорошая погода продержалась до полудня.
На вершине возвышающегося над водой рифа стоял сержант Фрэнсис Ксавье Рекальдо – единственный представитель полицейских сил в Пэссидж-Саут, музыкант-любитель и начинающий писатель (он пробовал силы в жанре путевых заметок) – и смотрел на море. Сильный бинокль он навел на окрашенное в синий цвет рыболовное суденышко у дальних островов, двигавшееся так, будто рыбак решил поиграть в прятки.
Прошло несколько секунд, и рация начала потрескивать. Рекальдо поднес аппарат к уху, выслушал сообщение и ответил:
– Ясное дело, водит нас за нос. Смотри, сейчас появится у тебя на виду… Вот уже обходит оконечность острова. Засек? Ладно, встретимся, как договорились. – Он прервал связь и прицепил рацию к поясу.
Рекальдо – Фрэнк для друзей и Эф Ка для тех, кто считал его таковым, – был ростом выше шести футов четырех дюймов и обладал колоритной внешностью своих испанских предков. Густые черные волосы отливали синевой, над голубыми глазами нависали тяжелые веки с темными ресницами. Чувственный рот гармонировал с орлиным носом. Его сдержанность порой странным образом граничила с застывшей неподвижностью. Крайне церемонный, он отличался необыкновенной обходительностью. Ему никогда не изменяли хорошие манеры, но светская болтовня тяготила – Рекальдо не обладал даром легко сходиться с людьми. В целом женщины находили его привлекательным, мужчины – не слишком, поскольку он никогда не горел желанием поддержать компанию. В провинции офицеру правоохранительных органов пристало проявлять скрытность. И уж в чем, в чем, а в болтливости Рекальдо никто бы не упрекнул. Какая бы информация к нему ни попадала, он надежно хранил ее. С работой справлялся успешно и был всегда доступен, если не сказать подчеркнуто дружелюбен.
Дело шло к полудню. Рекальдо вел наблюдение с рассвета и чувствовал, что немного устал. Он поднялся на большую гладкую скалу и подставил лицо солнцу. Тремя годами раньше, в возрасте тридцати восьми лет, с ним после азартной партии в сквош случился сердечный приступ. Упал как подкошенный. Среди вероятных причин – стресс и шестьдесят сигарет в день. Плюс гены – его отец умер от инфаркта в пятьдесят пять. Операция по шунтированию прошла успешно, но болезнь положила конец как его стремительной карьере в управлении Гарды в Дублине, так и браку, который, впрочем, и без того в последние годы трещал по швам. По иронии судьбы Рекальдо, против собственных ожиданий все-таки начав выкарабкиваться, понял, что хочет одного: спрыгнуть с нескончаемой ленты карьерного конвейера и полностью изменить образ жизни. Этот порыв оказался настолько силен, что он немедленно подал прошение о досрочной отставке. И, ясно давая понять, что никакие уговоры на него не повлияют,даже не посоветовался с женой. Не удивительно, что это переполнило чашу терпения Шейлы. Их развод стал одним из первых местных разводов по новому законодательству. Они решили разъехаться, и только после этого до Рекальдо дошло, что причитающихся ему пятидесяти процентов от накопленного в браке состояния не хватит даже на скромное жилище отставника, не говоря уж о доме, который он мечтал построить на родовых землях неподалеку от Дингла. Он ломал голову, как же поступить, пока приятель не подсказал насчет работы в Пэссидж-Саут, деревне, расположенной хоть и не в его любимом Керри, но все же поблизости, в графстве Корк.
Потребовалась немалая сила убеждения, чтобы уговорить начальство на перевод, – полицейские власти не любят понижать в должности своих офицеров. Но Рекальдо все-таки удалось. Он прибыл в Пэссидж-Саут физически вроде бы поправившийся, однако с изорванной в клочья душой. Из мирских ценностей с ним были только что приобретенный восьмилетний джип (бывший армейский), чемодан книг в бумажных переплетах, отвратительного вида стереосистема и большая коллекция компакт-дисков.
Два сына-подростка категорически отказались навещать отца «в захолустье», но Рекальдо не сдавался и сумел сохранить с ними хорошие отношения. Он навещал ребят в Дублине, когда им было удобно, и научился принимать во внимание их возраст и вкусы.
Помогло то, что он был музыкантом. К собственному изумлению, у него проснулся живой интерес к современной музыке, хотя он не мог не признать, что ему далеко до своих сыновей.
Как ни странно, благодаря музыке его приняли жители Пэссидж-Саут, однако лед в основном растопили упорные попытки Рекальдо научиться ходить под парусом. Высокая стройная фигура, возвышающаяся над крохотным яликом, вызывала бурное веселье.
И вот сейчас, спускаясь со скалы, где был его наблюдательный пункт, Рекальдо пожалел, что он не в своем суденышке. Он нетерпеливо подошел к обрыву и окинул взглядом раскинувшуюся внизу картину. Трудно было не поддаться искушению, глядя на искрящееся море и раскиданные там и сям острова, сверкавшие на солнце, словно драгоценные камни. По поверхности бухты скользили лодки – рыбаки и спортсмены спешили воспользоваться, быть может, последним погожим днем. Среди других Рекальдо узнал своего приятеля Джона Спейна, сидевшего в крепко сбитой деревянной шлюпке. Почти каждое утро он видел старика – тот удалялся на пару миль от дома в широкое устье и три четыре часа дремотно рыбачил, менял наживку и проверял пять своих ловушек омаров. В хорошую погоду он проводил в открытой лодке целый день, а подойдя к нужному месту, глушил подвесной мотор и брался за весла.
Со своего наблюдательного пункта Рекальдо видел на другой стороне бухты золотые пески Трабуи-Стрэнда, где договорился днем встретиться с Крессидой Суини, за которой ухаживал уже несколько месяцев. Разумеется, тайно и, конечно, неловко. И огорчаясь. Субботу и воскресенье он провел с сыновьями в Дублине и не видел ее с пятницы. Рекальдо хотел ей многое сказать – ведь в последнее время у него появилась надежда убедить-таки Крессиду оставить своего отвратительного мужа. И жить вместе с ним. Мысль о ней, как обычно, наполнила его теплым чувством. Он считал свою любовь чем-то вроде чуда – она настигла Рекальдо, когда он меньше всего ее ждал.
Побережье Трабуи манило – возможно, оттого, что мысль о Кресси разожгла воображение, – и он решил после обеда освободиться от работы и отправиться на встречу с ней, переплыв бухту под парусом. Романтический жест, которым онхотел отметить перемену в их судьбах. Накануне Рекальдо удалось заключить скромный договор на свои первые заметки о путешествиях, а бывшая жена, собираясь снова выйти замуж, без всякого нажима с его стороны предложила продать их старый дом, а выручку поделить пополам. Рекальдо раскинул руки и воскликнул: – Спасибо, спасибо тебе, Боже, или кто там взирает на меня! – И свистом подозвал собаку.
Но прошло несколько минут, прежде чем к нему с громким лаем подскочил непослушный Баркер – большой нечистокровный лабрадор. Рекальдо крепко схватил его за ошейник и не отпускал всю дорогу к дому, занявшую пять минут. У гостиницы «Атлантис» с ним поздоровался старик садовник. Рекальдо махнул в ответ рукой, но не остановился. Финбар Спиллейн слыл известным говоруном – дай ему волю, заболтает насмерть.
Небольшой современный дом стоял на окраине деревни последним в ряду прилепившихся к склону пустующих коттеджей, которые сдавали на лето. Рекальдо наскоро перехватил сандвич и по каменистой дорожке спустился в дремавшую под солнцем деревню, где царило умиротворенное настроение окончания сезона. Пэссидж-Саут напоминала любую другую прибрежную деревню – такие разбросаны по всему свету, – с той лишь разницей, что была расположена в редкостно красивой местности. Некогда маленькая и тесная, деревенька разрослась, хоть подчас не самым привлекательным образом, но в целом сохранила очарование старины. Дома раскинулись веером на пологом холме, а в середине «веера» плескались воды небольшой бухточки. Деревню рассекала надвое главная улица, на которой располагались шесть гостиниц (в оплату номера входил завтрак), бакалейная лавка, универсальный магазин, три паба, кафе и магазинчик сувениров. Еще здесь имелось два ресторана: один сезонный, другой работал круглый год.
К бухте спускалась мощенная булыжником дорога, у пирса стояли буксиры и рыбацкие лодки. Парусная школа и эспланада располагались правее. Когда-то все начиналось с одного небольшого причала, но постепенно он разрастался и все больше выдавался в бухту. По мере того как множилось число увеселительных судов, появлялось все больше ярких маленьких буйков, которые плясали на воде к северо-западу от каменистых островков у выхода из устья.
В сонном предобеденном мареве, казалось, прекратилась всякая деятельность. Только у бакалейной лавки виднелись два развозивших заказы фургончика да три-четыре человека стояли, опершись о парапет гавани. Тысячное население деревни и окрестностей в сезон утраивалось, но с конца августа туристы уезжали и опять наступала дремотная тишина. Вот тогда-то местные любители парусного спорта – среди них и Рекальдо – брали свое: ведь может статься, что сентябрь окажется самым прекрасным месяцем в году.
– С хорошим тебя деньком, Фрэнк, – поприветствовал его Майкл Хасси, владелец самого популярного в деревне бара.
– Думаешь, погода удержится?
– Будем надеяться. Хочешь поплавать?
– Собираюсь, – кивнул Рекальдо. – Вот только загляну в участок: нет ли чего-нибудь новенького. – И он зашагал к состоявшему из двух комнат участку Гарды, расположенному на Данкреа-роуд, рядом с Мейн-стрит, неподалеку от церкви. Обычно он старался и там и там проводить как можно меньше времени.
Как нарочно, Рекальдо поджидали два или три посетителя. Но в итоге удалось всего за час разобраться с их мелкими жалобами. Было без четверти два, когда он наконец переключил телефон участка на автоответчик, сунул в карман мобильник, сел в свой древний джип и поехал к устью.
Глава вторая
Рекальдо держал свой открытый ялик «Пейг» на восточном берегу острова Трианак, который был всего в миле от устья вверх по течению реки, но в добрых пяти, если ехать по дороге. Добираться на остров – точнее, почти на остров – приходилось по насыпной дамбе от шоссе на Данкреа, шумного ярмарочного городка в семи милях от побережья. По форме Трианак походил на треугольник, вдоль длинной, выходящей на реку стороны которого расположилось несколько небольших имений; всего одно из них принадлежало местным жителям. Что и говорить число приезжих по обоим берегам устья постоянно возрастало. Здесь их называли чужаками.
Ялик одиноко стоял на пустыре между двумя владениями, метрах в ста от двух самых больших домов. Наиболее внушительные строения возводились на южной стороне острова, откуда открывался вид на устье. Справа от ялика возвышался перестроенный склад начала девятнадцатого века, который занимала американка Эванджелин Уолтер. Слева виднелось чудовищное летнее бунгало в стиле ранчо. Хозяева, немецкая супружеская пара, приезжали всего на месяц, а в остальное время строение пустовало.
В выходные шли дожди, и Рекальдо нашел «Пейг» в плачевном состоянии. Брезент соскользнул с корпуса, и на дне лодки скопилось не меньше четырех дюймов солоноватой воды. Рекальдо откупорил кормовые затычки и наклонил ялик, чтобы осушить днище. А затем покатил тележку по булыжнику к реке. Как только ялик поплыл, он привязал его, а сам с трудом откатил тележку вверх по склону на обычное место. Перевел дыхание и посмотрел на противоположную сторону устья – там, чуть выше по течению, жила Кресси. Но отсюда ее дом, носивший название Корибин, нельзя было разглядеть невооруженным глазом.
По обеим сторонам реки к плавучим буям было пришвартовано не меньше дюжины яхт самых различных форм и размеров. Самая роскошная, сорокачетырехфуговый кеч, принадлежала мужу Кресси В.Дж. Суини, некогда преуспевающему бизнесмену, а ныне признанному выпивохе. Несколько яхт почти круглый год стояли без дела, большинство остальных принадлежали местным жителям. Ухоженный двадцатишестифутовый шлюп «Кинара» миссис Уолтер был пришвартован неподалеку от ее сада.
Было почти три часа, когда Рекальдо забрался на борт, поставил парус и, взявшись за румпель, оттолкнулся от берега. Он выглядел довольно комично – нелепым черным аистом маячил в крохотной лодчонке. Крепкий ветер наполнил парус и вынес суденышко на стремнину, и тут Рекальдо понял, что в устье он не один. Те лодки, что казались с берега заброшенными и одинокими, внезапно стали подавать признаки жизни. С одной-двух Рекальдо приветственно помахали.
День стоял превосходный – то что надо для отдыха на воде.
– С хорошей погодой! – крикнул проплывавший мимо на веслах Джон Спейн. – Осторожнее, Фрэнк! – предупредил он. – Вверх по течению, напротив Уилан-Ярда, притопленное дерево. Плывет под водой.
Рекальдо с удивлением заметил сына Крессиды, маленького Гила Суини; мальчик сидел на носу лодки и указывал на что-то на поверхности. Он повернулся, и солнце заиграло в его белокурых кудряшках. Узнав Рекальдо, Гил восторженно замахал рукой.
– Тэнк! – крикнул он.
Рекальдо помахал в ответ, решив, что Джон и Гил плывут посмотреть на тюленей на скалах у выхода из устья, и, как всегда, порадовался, что старик все еще в силах управляться со своей маленькой, но тяжелой деревянной лодкой. Рекальдо лениво следил за ними взглядом, а в голове неспешно крутились две мысли: он впервые видел мальчика в лодке Джона Спейна. И вторая: Гил был глухим, и мать редко оставляла его на попечение других людей. Следовательно, им с Кресси удастся провести немного времени наедине. Воодушевившись, Рекальдо решил плыть не прямо в Трабуи, а пройти мимо Корибина – может быть, получится перехватить Крессиду прежде, чем та отправится к условленному месту встречи. Ее муж уехал на выходные в Лондон и, вполне возможно, еще не вернулся.
Рекальдо испытал чувство радостного предвкушения. «Я счастлив, – думал он, пока его суденышко резало воду. – Сегодня я счастлив, все идет как надо. Отношения с Крессидой как-нибудь устроятся». Иначе и быть не могло. Он нисколько в этом не сомневался – был уверен, как ни в чем другом в жизни. И в унисон своему настроению принялся мурлыкать мелодию «Коррс» [4]4
Ирландский популярный квартет, успевший продать со времени своего дебюта в 1995 г. свыше 27 млн дисков.
[Закрыть], которую услышал в выходные: «Что мне сделать ради тебя?» «Почему так получается? – размышлял он. – Стоит попытаться пересказать содержание популярной песни, и она покажется несусветно слащавой».
Пока Рекальдо менял галсы и, пересекая бухту, отдалялся от острова Трианак, из своего дома, бывшего зернового амбара вышла миссис Эванджелин Уолтер. Она направилась через сад к кромке воды, держа в правой руке корзину для пикников. Лет сорока пяти, среднего роста, она из-за своей удивительной худобы казалась выше, чем была на самом деле. На ней были бледно-голубые свободные брюки и блуза. Ветер трепал повязанный на голову шелковый шарф. Подойдя к берегу, она поставила корзину на траву и, прислонившись к нависшему над водой дереву, закурила.
Вниз по течению неслась мощная лодка с корпусом из стекловолокна. Она летела с такой скоростью, что нос высоко поднялся из воды. Громкие ритмичные шлепки днища о воду оглушали. Катер лавировал между пришвартованными яхтами. Миссис Уолтер подняла глаза, помахала левой рукой, но слова потерялись на ветру. Двигатель умолк, катер совершил ленивое полукружие и ткнулся в берег. Миссис Уолтер поймала брошенную веревку и обвязала вокруг дерева. Из лодки на берег ловко выбрался подтянутый мужчина среднего возраста в широких синих брюках, полосатой рубашке и блейзере. У него были волнистые, с проседью, волосы, свежий цвет лица и сияющая улыбка. Джереми О'Дауд по прозвищу Весельчак был соседом миссис Уолтер. Человек неимоверно предупредительный, он покорял всех приезжих, и в первую очередь свою соседку, неизменным дружелюбием. Миссис Уолтер улыбнулась в ответ.
– Привет, Джер. – Она была привлекательной женщиной с безукоризненной кожей и превосходными зубами. – Все готово?
О'Дауд дружески обнял ее за плечи.
– Ты абсолютно уверена? – нежно спросил он. – Уверена, что тебе это надо?
Миссис Уолтер выскользнула из-под его руки, но продолжала улыбаться.
– Уверена, дорогой. Уж ты поверь.
О'Дауд принялся раскачиваться с каблуков на носки.
– На мой взгляд, Вэнджи, ты совершаешь ошибку. Оставь все как есть. Разве ты не добилась своего? Человек он непредсказуемый, не стоит его раздражать. Только все испортишь.
– Я знаю, что делаю. – В голосе миссис Уолтер прозвучали стальные нотки. Затем она снова улыбнулась, лицо смягчилось. – В любом случае ты будешь рядом, так чего же мне бояться?
– Надеюсь, Вэнджи, ты не станешь злорадствовать?
– Не бойся, я не собираюсь раскачивать лодку. – Миссис Уолтер ухмыльнулась, довольная собственной шуткой.
О'Дауд поморщился, покачал головой, однако возражать не стал. Они смотрели друг на друга, пока что-то не привлекло его внимание и он не повернулся к дому. Спрыгнув с каменной гряды, вниз по саду к ним бежала девушка. Она была босиком, в джинсах и белом свитере. Длинные волосы развевались по ветру.
– О Господи, Вэнджи, неужели и она едет?
– Разумеется, – проворковала миссис Уолтер и коснулась щеки О'Дауда перламутрово-розовым ноготком. Девушка подбежала и сжала ей руку. – Ну так чего же мы ждем? Тронемся, дорогой?
– Лишь Богу ведомо, что ты задумала, – буркнул О'Дауд. – Остается надеяться, ты знаешь, что творишь. Это все, что я могу сказать. А я-то думал, ты мне доверяешь. – Он тщетно пытался скрыть обиду и раздражение.
– Конечно, доверяю, – запротестовала она. – Речь идет о небольшом развлечении для моего ребенка. – Женщина прижала девушку к себе и сомкнула руки. – Однако полагаю, тебя это тоже позабавит. – Ее улыбка больше напоминала оскал ящерицы и совершенно не вязалась с наигранной легкостью слов.
О'Дауд надулся.
– – Вот уж не думаю, – угрюмо произнес он. – Послушай, Вэнджи, мне кажется, что ты не…
– Черт побери, Джер, хватит брюзжать. Ты можешь помолчать? Я знаю, что делаю!
Он скривился.
– Потом не вини меня, если что-то пойдет не так.
– Не собираюсь, Джер. Уж это я могу тебе гарантировать. – Миссис Уолтер насмешливо изогнула брови. – Ты всегда оставался в выгоде от моих проектов. Откуда вдруг такие страхи?
– Просто не хочу, чтобы с продажей все пошло вкривь и вкось. Глаза миссис Уолтер сузились.
– С чего бы вдруг?
О'Дауд пожал плечами:
– Предпочитаю не подсчитывать цыплят, пока они не…
– Не беспокойся, цыплята вылупятся. – Она улыбнулась. А мы объявим обо всем в самую последнюю минуту. Жду Не дождусь, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Ты что, с ума сошла, или как? – резко спросил О'Дауд. – Сегодня же вечером кину записку ему в почтовый ящик. Пусть, выпустит пар в собственном доме. В уединении, так сказать.
– Я же собираюсь только подзадорить – Миссис Уолтер загадочно улыбнулась.
– Надеюсь.
Она чмокнула его в щеку, прогоняя дурное настроение, и вскоре О'Дауд улыбнулся, помог соседке и ее дочери забраться в катер, отвязал веревку и ловко прыгнул на борт вслед за ними. Но прежде чем запустить мощный двигатель на полные обороты, медленно отвел катер с песчаной отмели. Кильватер раздваивался в виде широкой буквы V; они совершили плавный повороти оказались в устье.
Несколько минут спустя катер пришвартовался к борту кеча семейства Суини. Женщины поднялись на палубу, О'Дауд подождал, пока они не скрылись в каюте, и только после этого повернул к деревянному причалу у Корибина, где, не выключая двигателя, встал рядом со щегольским моторным баркасом.
Минут через десять из фермерского дома, укрывшегося в расположенной в сотне метров рощице, показался мужчина и направился по полю к доку. Прежде чем подняться на борт, он остановился и закурил. Он тоже был одет в синее, на голове красовалась мягкая капитанская фуражка, на шее полоскался белый шарф. Наружность В.Дж. Суини, высокого мужчины среднего возраста, со светлой шевелюрой, можно было назвать привлекательной, если не сказать несколько разгульной. Он скорее буркнул, чем произнес приветствие. О'Дауд включил передачу и вывел лодку из дока задним ходом.
– Пару часов погода продержится. Выйдем в бухту на моторе, а там поглядим, что к чему, – скомандовал Суини. На этот раз он был до странности любезен. – А назад пойдем под парусом.
– Сегодня я бы предпочел не поднимать парус, – возразил О'Дауд. – На моторе мне легче маневрировать.
– Вот как? До сих пор? – В.Дж. удивленно изогнул брови. – Бросьте трусить, иначе вы ничему не научитесь! – И твердо закончил: – Обратно пойдем под парусом! Уверен, вы прекрасно со всем справитесь. Я не хочу такого же фиаско, как на прошлой неделе.
О'Дауд пожал плечами. Проблема заключалась в том, что Суини учил его управлять яхтой, однако властная раздражительности педагога превращала Весельчака в безнадежно бестолкового боязливого школяра.
– Наблюдайте за мной и точно следуйте моим наставлениям. Ясно?
– Как скажете, – покорно ответил О'Дауд. И молчал, пока они плыли к кечу. Он старался не думать о том, что произойдет через несколько минут. К счастью, пассажирки на палубе не показывались. Весельчак первым поднялся на борт и держал конец, пока к нему не присоединился Суини. Затем О'Дауд привязал моторку к швартовочному бую и остался на носу, ожидая указаний. Суини не торопился. Не стесняясь, что его могут увидеть, он помочился за борт и только после этого занял место у румпеля.
Рекальдо не мог разглядеть, кто управляет катером, пока тот не вошел в док поместья Корибин. Он лениво размышлял, что здесь понадобилось О'Дауду, когда в саду показался сам В.Дж. Суини.
– Черт! – пробормотал Рекальдо, поспешно переложил румпель и подставил ветру борт. Парус перевалился, так что ему пришлось резко нырнуть вниз, чтобы не получить удар утлегарем. Сержант занялся управлением и обернулся к доку Суини лишь после того, как лодка выровнялась. Катер О'Дауда исчез из виду. Рекальдо осмотрелся, и его сердце замерло: В.Дж. Суини стоял у штурвала своей яхты и выкрикивал распоряжения – кому бы это? Мгновение он не мог разглядеть, а затем О'Дауд выпрямился. Заинтригованный Рекальдо подвел свой ялик к свободному швартовочному бую и встал. Суини по-прежнему громко отдавал приказания непонятливому ученику» который беспомощно кружил на одном месте. Когда яхта оказалась кормой к Рекальдо, тот заметил, что ее недавно переименовали: «Азурра» превратилась в «Алкиону», о чем свидетельствовали свежие белые буквы на синем транце. Яхта сделала очередной поворот, и Рекальдо ожидал еще один сюрпризе из. каюты на палубу вышли две женщины и присоединились к В.Дж. Суини и О'Дауду. Он тут же узнал по одежде миссис Уолтер, но внимание сержанта приковала вторая особа. С такого расстояния он не мог ее разглядеть как следует, к тому же она стояла спиной, однако длинные светлые волосы навели на мысль, что это Крессида.
Кресси? Не может быть! А как же встреча в Трабуи? Они же договорились. Тем более что она терпеть не может ходить под парусом. Особенно с мужем, который все время ею командует. Или все-таки Кресси? Им овладело сомнение.
