Текст книги "Лжецы и любовники (Русские разборки)"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)
Глава 51
Появление его фамилии в газетных заголовках взбесило Реда Даймонда. Он воспринимал смерть Марины и последовавшую шумиху как большое неудобство и был в ярости от того, что его имя стали трепать в связи с убийством русской соски, которую Макс имел глупость взять в жены. Еще когда они только познакомились, Ред предупреждал: «Она проститутка из России, ей нужен не ты, а твои деньги и грин-карта. Русские шлюхи всегда так поступают».
– Как ты смеешь говорить так о моей будущей жене? – сказал тогда Макс. – К твоему сведению, грин-карта у нее уже есть, она умная и симпатичная женщина и имеет работу, так что мои деньги ей не нужны.
– Ну, ты еще прозреешь, – проворчал Ред. – Так же, как прозрел насчет той маленькой шлюшки, с которой ходил на выпускной. Помнишь ее? Она не могла дождаться, когда ее как следует отделает настоящий мужик.
– Ты ее изнасиловал! – с негодованием бросил отцу Макс.
– Ты так считаешь? – Ред осклабился. – Она умоляла меня это сделать, сынок. Умоляла засадить ей длинного и толстого – чего от тебя она, конечно, получить не могла.
В тот раз Макс едва сдержался, чтобы не заехать Реду в морду. Он несколько месяцев с ним не разговаривал, пока в дело не вмешалась леди Джейн Бэнтли. Ей понадобилась поддержка в каком-то благотворительном мероприятии, и она позвала Макса с Мариной. Макс до сих пор не понимал, почему он позволил Марине принять приглашение. Но, как и братья, он в глубине души надеялся на перемены в характере старика и установление между ними хотя бы подобия родственных отношений. Ведь это всего лишь нормально иметь отца, которому ты не безразличен.
Марина пришла в восторг от перспективы покрутиться в обществе столь могущественного магната и его титулованной дамы сердца. Она была в восторге от Реда. Но Ред был в своем репертуаре, и Макс с отвращением вспоминал этот вечер. Впредь он взял себе за правило отказываться от подобных мероприятий, как бы ни просила об этом Марина.
Теперь, когда газеты пестрели заголовками о зверском убийстве Марины, Ред гневно выхаживал по дому и начинал орать на домашних, стоило тем попасться под руку. Он был потрясен леди Джейн, которая залезла в его сейф и прочла завещание. Мало того, она хорошенько порылась в других его бумагах и узнала вещи, которые никому знать не полагалось. И теперь угрожала предать кое-что огласке, если он не выплатит ей кругленькую сумму. Этого он от нее никак не ожидал, да, похоже он недооценил эту британскую стерву!
Ее адвокат – шустрый какой! – уже потребовал от ее имени ни больше ни меньше тридцать пять миллионов долларов. По пять миллионов за каждый прожитый совместно год. И это только начало.
– Если учесть, сколько у тебя денег, ты еще легко отделаешься, – заявила ему леди Джейн.
Дрянь. Шлюха. Все они шлюхи. Все продажные. Уж он-то знает – сколько раз был женат.
Макс вел машину нервно и резко тормозил на каждом светофоре, заставляя «Мерседес» неуклюже клевать носом. Шофера он отпустил, чтобы иметь возможность поговорить с Крисом наедине.
– Какие новости? – спросил Крис, проверяя, застегнут ли ремень безопасности. – Ездил вчера?
Макс кивнул.
– И в квартиру проник?
– Легко.
– И?
– У Марины, оказывается, было много секретов. Я нашел ее шкатулку, где она прятала свои, бумаги. – Макс резко отвернул от зазевавшегося пешехода.
– Ты забрал этот ящик?
– Да.
– Это называется «изъять с места преступления улики, не являющиеся твоей собственностью». Это опасный шаг, Макс. Как юрист тебе говорю.
– Я это сделал ради дочери. Мне надо оградить Лулу.
– И что ты там нашел?
– Полмиллиона баксов наличными. Каково, а?
– Наличными? Это твои деньги?
– Нет. Я ей перевел крупную сумму на счет в банке. Плюс оплата ее квартиры. Я плачу ей только алименты, да и те через банк.
– Тогда откуда у нее взялись наличные?
– А кто ж знает? Это еще не все. Еще там лежали несколько неоправленных камней в пластиковых пакетиках. Бриллианты и изумруды, крупные, на пару «лимонов» потянут. Я в растерянности.
– Что еще?
– Хороший вопрос. Ее метрика. Она оказалась на десять лет старше, чем говорила – то есть ей было не тридцать девять, а сорок девять. И копия ее свидетельства о браке с Владимиром. – Тут Макс чуть не въехал в бампер впереди идущего такси. – Кругом меня облапошила. Вот дрянь!
– Макс, она умерла, – напомнил Крис. – Теперь ничего не изменишь.
– Да, конечно, – с горечью согласился тот. – Но как она могла поступить так с Пулу? Вся ее жизнь – сплошной обман.
– Ну, она ведь не думала, что все так кончится.
– Еще там была записная книжка с кучей имен, о которых я никогда не слышал, преимущественно русских.
– Может, ее московские знакомые?
– Да нет, телефоны сплошь американские. У нее была тайная жизнь, о которой никто не догадывался. Во всяком случае – я.
– Не хочешь передать это все полиции? И пусть разбираются?
– Это не вариант, – сказал Макс и гуднул блондинке в «Вольво», вздумавшей его подрезать.
– Не вариант? – переспросил Крис.
– Пойми, Крис, я должен оградить ребенка.
– Макс, даже не знаю, что сказать. Ты что, сам будешь этого Владимира ловить? Что-то я не замечал за тобой талантов Брюса Уиллиса.
– Понятия не имею, что буду делать. Но я уверен, что надо подождать, и Владимир объявится и снова будет требовать денег, и вот тогда-то я обращусь в полицию или ФБР.
– Знаешь, – задумчиво проговорил Крис, – я одной вещи понять не могу… Может, ты мне объяснишь?
– Что именно?
– Сейчас ты не можешь им рассказать, что знаешь. А когда он явится и потребует от тебя еще денег, тогда сможешь?
– Вот именно!
– А какая разница? Пресса в любом случае будет вонять.
– Знаю. Но мне нужно пару дней, чтобы собраться с мыслями и все обдумать.
Крис пожал плечами. Макс не слушал его советов, он затеял опасную игру, и Крис не имел желания в ней участвовать.
– Ну раз ты знаешь, что делаешь… – протянул Крис, которому больше всего на свете хотелось сейчас очутиться где-нибудь подальше отсюда и укрыться от всех свалившихся на него проблем, своих и чужих.
– Пока не знаю, – признался Макс, – но скоро буду знать.
Среди фотографов Антонио слыл личностью легендарной. Он снимал Ричарда Аведона, Дэвида Бейли и Хельмута Ньютона. Чудаковатый семидесятилетний итальянец кинулся обнимать Джанну, как возлюбленную после долгой разлуки, осыпал ее комплиментами и двусмысленными намеками. Он был небольшого роста, аккуратный, щупленький, тщательно одет и причесан и отличался крайней требовательностью по отношению к своим многочисленным помощникам. Работал он только под настроение, и его ранние работы украшали ведущие фотогалереи мира и продавались за многие тысячи долларов.
Не обращая никакого внимания на Джета, он проводил Джанну в гримерную, не переставая говорить по-итальянски о том, как ее красота расцветает с каждым годом все больше и больше.
Джанна была на седьмом небе.
– Ты с ним спала? – спросил Джет, когда его усадили в соседнее кресло и тоже стали гримировать.
Джанна загадочно улыбнулась, что означало безусловное «да».
– Поверить не могу! – возмутился Джет, окидывая ее оценивающим взглядом. – Он же тебе в дедушки годится!
– Мне было пятнадцать, – ответила Джанна. – Моя первая обложка для итальянского «Вог». Антонио был такой знаменитый и такой обворожительный, что устоять не было сил.
– Обворожительный! – фыркнул Джет. – Не могу себе представить!
– Он потрясающий, carino. Сам увидишь.
– Да уж… Пока что я только вижу, как он облизывается, глядя на тебя. Чувствую, денек выдастся на славу.
– Ревнуешь? – удивилась Джанна, откровенно получая удовольствие от происходящего.
– Спятила? Ревновать к этому старцу?
– Обожаю, когда в тебе просыпаются собственнические чувства, carino, – промурлыкала Джанна, гладя его по ноге. – Ты у меня такой страстный!
Он не чувствовал никакой страсти. Он был на взводе и в каком-то замешательстве. Все мысли – только об Эми, а вот, пожалуйста, говорит с Джанной о какой-то ревности. Если бы она только знала правду!
– Папа! – Лулу с радостным криком бросилась к отцу. – Мой папа пришел!
– А меня? – жалобно спросил Крис. – Даже не обнимешь дядю?
Девочка улыбнулась, наслаждаясь тем, что вновь оказалась в центре внимания.
– Ладно, Лулу тебя тоже обнимет. – Она лукаво улыбнулась.
– Ты себя хорошо вела? – спросил Макс.
– Очень хорошо, – заверила Эми.
– Поедем домой! – заявила Лулу, дергая отца за рукав. – Сейчас!
– Уже едем, – пообещал Макс и беззвучно поблагодарил Эми, которая пошла провожать их до дверей.
– А Джет себя тоже хорошо вел? – спросил Крис и тут же пожалел: Эми зарделась, и он понял, что она догадалась, что ему все известно. Вот досада! Так промахнуться!
– Я тебе потом позвоню, – сказал Макс, не замечая смущения невесты.
Лулу выбежала из квартиры, и не подумав попрощаться с Эми. Впрочем, Эми не обратила на это внимания, она была счастлива остаться одной.
С какого же момента все пошло не так? Ну да, конечно, с того самого, как она переспала с братом Макса. А Крис, похоже, все знает. Как он на нее посмотрел, когда спросил: «Джет себя тоже хорошо вел?» Ясно, что знает. Позор-то какой! А вдруг он Максу расскажет?
Это невозможно. А если возможно?
Ну вот, появилась еще одна забота.
Леди Джейн Бэнтли сидела у себя в спальне в раздумьях о будущем. Адвокат сработал быстро, и это хорошо. Зато добытая ею информация… Теперь она знает слишком много тайн Реда Даймонда, причем сама ему об этом сказала, а надо было бы сперва убраться подальше из его дома. Он человек опасный, уж ей-то это было хорошо известно.
Но и это не выход: уберись она, и Ред ни за что не выплатит ей тех денег, какие она требует. А после шести с лишним лет, прожитых с Редом Даймондом, она заработала каждый цент потом и кровью.
Конечно, тридцать пять миллионов – большие деньги. Но за жизнь с Редом Даймондом можно потребовать миллиарды. Она заслужила солидные отступные – она потратила на него годы.
Адвокат посоветовал ей не беспокоиться.
– Он ничего не может вам сделать, – сказал он. – И выставить на улицу не может, так что оставайтесь в доме, никуда не съезжайте.
Легко ему говорить! Не он же терпит беспрестанные вторжения Реда Даймонда, сопровождающиеся потоком оскорблений. Один раз она попробовала запереться, но вышло еще хуже. Он начал барабанить в дверь своей тростью со стальным наконечником и орать мерзости.
На крик сбежались Дайан, кухарка Мей и две горничных. Ред сердито замахнулся на них клюкой, и они скрылись с глаз.
В конце концов леди Джейн отперла дверь и оказалась под градом еще более грубых оскорблений.
Пока это только словесные оскорбления, она еще согласна потерпеть. Если же он зайдет дальше, она вызовет полицию, и вряд ли Реду это понравится. Особенно сейчас, когда вся пресса кричит об убийстве бывшей жены Макса – женщины, которая всегда была неприятна леди Джейн.
Марина Даймонд была лживая и честолюбивая особа, к тому же русская. Без роду и племени, а для леди Джейн Бэнтли люди, которые лезут из грязи в князи, просто не существуют.
Эми опоздала на фотосессию. У входа в студию стоял Найджел с сигаретой в зубах.
– Увидишь эту парочку – закачаешься! – мечтательно произнес он, пуская ровные колечки дыма. – Никогда еще наши шмотки так классно не смотрелись. Мужская коллекция выглядит божественно. Шик и простота. Очень по-итальянски. А Джет… О, боже! – Он перевел дух. – Ой, что это я, прости меня, дорогуша, я все о моде да о моде, а ты, бедняжка…
– Об этом я говорить не хочу, – отрезала Эми и поздоровалась за руку. – Скажу лишь, что свадьбу мы откладываем – ты, пожалуйста, передай всем.
– Нет! – ахнул Найджел. – Не может быть!
– Найджел, после всего случившегося это сделать необходимо, сам посуди.
– Наверное, ты права, – согласился он и затушил сигарету. – Но до чего жаль…
– Репортер из «Пипл» тут? – деловито спросила Эми, желая побыстрей приступить к работе.
– С ним там Иоланда. Мы уж тебя сегодня и не ждали, даром что у нас съемки.
– От меня толку мало, – объяснила Эми. – Вчера я сидела с Лулу, а сейчас Макс ее к себе забрал.
– Но Макс наверняка…
– Говорю: он с дочкой. – Эми вошла в студию. – С ним все в порядке, Найджел. За него не тревожься.
Тут она увидела Джета. Он стоял перед камерой, невероятно красивый в легком кремовом пиджаке, голубой рубашке в полоску и тертых джинсах. Волосы слегка растрепаны, синие глаза неотразимы.
Джанна, в прозрачной белой блузке, завязанной на узел под ее роскошной грудью, узких белых брючках и босоножках со стразами, позировала с ним в обнимку. Ее каштановые волосы были собраны на макушке и ниспадали соблазнительными локонами.
Найджел был прав: вместе они смотрелись неотразимо.
Из динамиков лился эротичный голос Фрэнка Синатры. Антонио всегда работал под Синатру, Тони Беннета или Дина Мартина. Он был старомоден в своих пристрастиях.
– Эми! – воскликнула Джанна при виде девушки и кинулась ее обнимать. – Какая жалость! Какое несчастье! Настоящая трагедия! Но все ведь будет bene, si?
– Спасибо, Джанна, – поблагодарила Эми и быстро переглянулась с Джетом. Интересно, им когда-нибудь удастся поговорить или нет? Она уже и не надеялась.
– Простите! – закричал Антонио. – Мы здесь работаем! Джанна, красавица моя, быстро вставай перед камерой!
– Маэстро зовет, – сказала Джанна и облизнула сочные губы. – Ты видела Джета? Он тебе понравился? Мой мальчик-янки сегодня неотразим. Как это у вас говорится? Так бы и съела!
Эми вдруг непреодолимо захотелось закричать во весь голос. Но кто ее поймет? Все решат, что она свихнулась, а ей ведь о работе думать надо. Она приклеила улыбку и направилась к Иоланде и репортеру журнала «Пипл». Хватит страдать, пора заняться делом.
Глава 52
– Я хотела поговорить с тобой до того, как ты прочтешь об убийстве миссис Даймонд в газетах, – сказала Дайан. – Несколько сообщений тебе оставила. Почему ты раньше не позвонила?
– Прости, – сказала Либерти. – Я только что увидела «Нью-Йорк пост».
– Хоть это все и ужасно, на нас это не очень отразилось, – продолжала Дайан. – Макс Даймонд с ней развелся, хотя Ред, конечно, недоволен шумихой.
«Какая разница, доволен Ред Даймонд или нет? – подумала Либерти. – Меня это не касается».
– Я в Лос-Анджелесе, – выпалила она.
– Что? – ахнула Дайан.
– Меня взяли фотомоделью.
– Ты улетела в Лос-Анджелес и мне ничего не сказала?
– Все произошло внезапно.
– Что именно?
– Моя новая подруга Бевеоли представила меня одному агенту, а тот послал меня на просмотр. И мне, представляешь, сразу дали работу. Здорово, скажи?
Судя по всему, Дайан так совсем не считала.
– Тебе всего девятнадцать лет, ты совсем неопытная, – встревожилась она. – С чего ты взяла, что это все по закону? Может, из тебя хотят сделать рабыню? Такие вещи в наше время не редкость.
– Мам, ты насмотрелась криминальной хроники.
– При чем здесь хроника? Это жизнь! Ты что-нибудь знаешь о людях, которые тебя туда привезли?
– Меня никто никуда не привозил, – сказала Либерти. – Модельное агентство вполне респектабельное. Меня поселили в шикарном отеле на берегу моря и обращаются со мной, как с принцессой. Работаю со знаменитым фотографом, он снимает меня для обложки нового журнала.
– Как у тебя все быстро! – поразилась Дайан. – Вчера еще хотела стать певицей, а сегодня уже модель.
– Мама, я и сейчас хочу стать певицей, – терпеливо проговорила Либерти. – Ты же знаешь, это моя самая большая мечта. Но за эту работу мне хорошо заплатят. Я не могла отказаться и совсем не жалею.
– Деньги – не главное в жизни, – сказала Дайан.
– Неужели? Кто бы говорил, мама! – вскинулась Либерти. – И ты не ради денег пошла работать к мистеру Даймонду?
– Это совсем другое.
– Ладно, мама, – сказала Либерти, торопясь завершить разговор. – Давай я тебе все расскажу, когда вернусь? И даже угощу тебя шикарным ужином. Хорошо?
– А когда тебя ждать?
– В четверг вечером.
– Либби, – с сомнением произнесла Дайан, – нам с тобой… нам надо спокойно сесть и поговорить.
– О чем? – спросила Либерти, опасаясь, что мама узнала о переезде Синди и собирается прочесть ей лекцию об опасностях, подстерегающих в Нью-Йорке молодую девушку, когда она живет одна.
– То, что я тебе об отце сказала… это не совсем правда.
– А на самом деле что?
– Не по телефону, придешь – поговорим!
– Мама, – вскинулась Либерти, – я тебя умоляю… Зачем же ты мне врала?
– Ты сама поймешь, когда я тебе все расскажу.
– Да? – Она покачала головой. – Сомневаюсь, что пойму.
Расстроенная и сбитая с толку, она вернулась за стол и протянула телефон Тедди, Только подумаешь, что ты наконец узнала правду – как на тебе, все сначала.
Она уже жалела, что позвонила матери. Теперь весь день, считай, испорчен. Где только сейчас Синди? Она так сейчас нужна! Они ведь всегда друг с другом делились – и плохим, и хорошим.
Ею снова занялась команда. Опять новый облик. Другая прическа, другой макияж, необыкновенно эротичный цельный купальник красного цвета с соблазнительными вырезами.
На площадке Чип, чуткая душа, спросил, все ли у нее в порядке.
– А что? – забеспокоилась она. – Я плохо выгляжу?
– На «Полароиде» у тебя такой вид, будто что-то случилось.
– Прости, – смутилась она. – Это я с мамой поговорила. Не могу ее понять.
– Да-а, – понимающе протянул Чип. – Насколько спокойнее было бы жить, если бы мы понимали своих родителей!
– Это уж точно, – согласилась Либерти.
Она сделала над собой усилие и постаралась больше не думать о разговоре с матерью, целиком сосредоточившись на работе.
В шесть часов Чип объявил, что рабочий день окончен.
– Приглашаю всех на ужин, – сказал он, улыбаясь. – В «Прибрежный плющ». Встретимся в половине восьмого в холле.
– Что такое «Прибрежный плющ»? – спросила Либерти, когда они с Умой возвращались в отель.
– Такой ресторан, – ответила Ума с таким видом, будто Либерти с луны свалилась.
– А мне и надеть-то нечего, – нахмурилась Либерти.
– Мы в Лос-Анджелесе, – сказал Чип. – Здесь наряжаются только на официальные мероприятия. Или когда идешь в «Хилтон».
– Джинсы сойдут, – добавил Куинн. – Это же не официальный ужин.
Они гурьбой ввалились в фойе отеля и двинулись к лифту. И тут раздался мужской голос:
– Либ? Куинн взволнованно зашептал:
– Бог ты мой! Это же Тони А! Ты с ним знакома?
Либерти остановилась и обернулась, а к ним уже устремился красивый молодой человек в белом. За ним едва поспевали его друзья.
– Тони? – ахнула Либерти. – Это ты?
– Либби! Глазам своим не верю! – Он бросился ее обнимать, потом отступил на шаг и оглядел ее с ног до головы. – Вы только посмотрите! Какая красавица!
– Сам ты «красавица», – пробурчал Куинн.
– Заткнись! – одернул Тедди. – Они знакомы, вот это да!
– Кто это – Тони А? – спросила Ума, наблюдая за пылкой встречей Либерии с молодым человеком.
– Самый модный сейчас испаноязычный певец, – пояснил Тедди, потирая руки. – Рики Мартин на «Грэмми» его группу до небес превозносил.
– Голубой, а строит из себя натурала, – проворчал Куинн. – Но все равно хорош!
– Фантастика! – восклицал Тони, оглядывая Либерти и в недоумении крутя головой. – Что ты тут делаешь?
– Снимаюсь для одного журнала, – ответила она.
– Так ты модель? – Он сверкнул белоснежными зубами.
– А ты – Тони А, – ответила Либерти. – Я тебя по радио слышала, но никак не думала, что это ты и есть.
Тони Артуро. Пуэрториканский мальчик, живший по соседству с ней в Гарлеме, пока Дайан не увезла ее на Манхэттен в дом Даймонда. Мальчик, водивший ее кататься на досках в Центральный парк, показавший ей первые аккорды на гитаре, помогавший с уроками. И потом, когда она переехала к тете Арете, он был ее постоянным парнем, пока его семья не перебралась в Майами.
Тони Артуро, ее первая любовь. Теперь его зовут Тони А, он восходящая поп-звезда и занимает первые строчки во всех хитпарадах. Такая популярность!
– А знаешь, – с улыбкой сказал он, – я о тебе часто вспоминал. Все гадал, чем ты сейчас занимаешься.
– А что ж не позвонил? Не написал?
Он пожал плечами.
– После Нью-Йорка здесь все для меня было по-другому. Я пошел на эстрадный факультет, а там отдыхать некогда. Одна работа. У мамы на меня были большие виды.
– Ты классно выглядишь, – проговорила Либерти и провела рукой по его выгоревшим на солнце длинным волосам.
– Ты тоже. Я всегда знал, что из тебя вырастет настоящая красавица.
– Спасибо.
– Ты была такая тоненькая, маленькая, на длинных тощих ножках и с пугливыми зелеными глазами.
– А причесочку свою прикольную помнишь? «Рыбий хвост»? – поддразнила она.
Оба принялись хохотать.
– Может, сходим потом куда-нибудь выпить? – предложил Тони. – Наверстаем упущенное.
– Когда?
– Я сегодня выступаю на благотворительном вечере в Беверли-Хиллз. Вернусь часам к одиннадцати.
– Позвони мне, – сказала Либерти. – Если спать не буду, с удовольствием пообщаюсь.
Около них возник темноволосый узкобедрый мексиканец.
– Не хочешь представить меня своей подруге? – обратился он к Тони, удивленно поднимая выщипанные брови.
– А, конечно, – сказал Тони, слегка смутившись. – Это Гектор, это Либерти.
– Привет, Либерти, – сказал Гектор, нахально раздевая ее взглядом.
– Мы с Либби вместе учились в школе, – пояснил Тони. – И жили рядом.
– Давно это было, – улыбнулась Либерти.
– Ловко устроились, – сказал Гектор, собственническим жестом беря Тони за локоть, что не укрылось от Либерти. – Нам надо ехать. Опаздывать нельзя.
– Что ж, – с сожалением произнесла Либерти, – рада была тебя повидать, Тони. Ты теперь такой знаменитый!
– Я тоже рад, малышка Либби. И ты о-о-очень красивая!
– Ну же! – поторопил Гектор, в нетерпении постукивая по часам. – Лимузин ждет.
– Ничего, подождет, – улыбнулась Либерти.
– Вот именно, – улыбнулся в ответ Тони. – Ну, пока. Не забудь: я вечером позвоню.
Она не сдержалась и чмокнула его в щеку.
– Всегда тебя вспоминаю, – шепнула она. – Ты – самое лучшее, что было в моем детстве.
Гектор не дал ей договорить и увел Тони за собой. Тедди пребывал в радостном возбуждении.
– Подумать только, ты знакома с Тони А! – восторженно воскликнул он. – Причем близко!
– Мы это уже поняли, – сухо произнесла Ума и загнала всех в лифт.
– Если ты его так хорошо знаешь, – сказал Куинн, – посоветуй побольше крутить своей круглой задницей, а то его поклонники из голубых обижаются, что он строит из себя натурала. Кого он хочет обмануть?
– Когда я была с ним знакома, он голубым не был, – растерянно проговорила Либерти.
– А теперь стал, – ехидно сказал Куинн. – О нем среди голубых только и говорят.
– Да?
– Это все знают. А тот, второй, это его дружок.
– С чего ты взял? – удивилась Либерти, вспоминая, как хорошо им было вдвоем с Тони. Но черту они никогда не переступали. Она была совсем девчонкой, но уже тогда понимала, что целуется Тони потрясающе. Почти как Деймон. И никогда не отказывался принять от нее услуги, которым ее обучила Синди.
Сладостные воспоминания!
– С того, что это видно невооруженным взглядом! – огрызнулся Куинн. – Этот тип страшно ревновал. Готов был убить тебя на месте.
– Неужели?
– А то! Если бы Тони еще хоть чуть-чуть задержался, тот бы закатил скандал. Не надейся, что он тебе сегодня позвонит. Гектор ему не позволит.
Лифт остановился на ее этаже, и Либерти вышла.
– Не забудь: в полвосьмого внизу! – напомнил Чип. – Одежда повседневная.
Конечно. Другой у нее и не водится. Последнее нарядное платье у Либерти было в двенадцатилетнем возрасте.
«Вот оно как… – подумала она. – Тони Артуро – это Тони А. И он сумел пробиться…»
Она открыла номер и с изумлением увидела, что повсюду расставлены корзины с орхидеями. Белые, сиреневые, розовые – корзины с экзотическими цветами стояли на всех поверхностях.
К самой большой корзине была пришпилена записка. Либерти взяла ее и прочитала:
«От орхидей я падаю без чувств. От тебя – тоже. Деймон».
– ЛЛ?
Это был Деймон. Так ее больше никто не называл.
Либерти затрепетала. Мало орхидей – он еще и сам звонит!
– Спасибо за прекрасные цветы, – сказала она. – Как я повезу их в Нью-Йорк?
– На самолете, – небрежно сказал он.
– Я не унесу – их слишком много. Да и авиакомпания не разрешит.
– Ты полетишь на моем самолете, – уточнил он.
– На вашем самолете? – опешила она.
– Вот именно.
– У вас есть самолет?
– У компании. Я называю его своим, поскольку компания принадлежит мне.
– Деймон…
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. У тебя очень сексуальный голос, ЛЛ. Тебе это известно?
– Вы сошли с ума!
– Нет, это ты сумасшедшая, – возразил он. – Удрать, когда я собрался представить тебя нужному продюсеру. Разве не ты умоляла меня помочь тебе сделать карьеру на эстраде?
– Я и сейчас об этом мечтаю. – Как сладко слышать его голос! – Просто подвернулись эти съемки, а мне нужны деньги, отказаться я не смогла.
– А мне показалось, говорить «нет» ты умеешь.
– Что?
– Мне ты сказала «нет» уже несколько раз.
– Это другое.
– Да? Объясни-ка мне.
– Мне что, еще раз напомнить, что вы женаты?
– Ты одета? – перебил ее он.
– Что?
– Одета? Вещи на тебе?
– А что?
– К тебе кое-кто пришел. Под дверью стоит.
– Да нет там никого!
И тут раздался стук в дверь.
– Кто там? – спросила она.
– Обслуживание номеров.
– Не кладите трубку, – сказала она Деймону. Что он еще придумал?
Она открыла дверь, приготовившись увидеть новую порцию цветов: Деймон Доннел ведь меры не знает.
Но она совсем не была готова увидеть самого Деймона. Красивого, стильного, с неотразимой улыбкой, в черных брюках и светлой рубашке. В ушах бриллиантовые сережки, на руке экстравагантные часы с бриллиантами, а в руке мобильный телефон.
Позади него стоял еще один человек, выше ростом и темнее кожей, одетый в повседневный темно-серый костюм.
– ЛЛ, – объявил Деймон, – познакомься с Паркером Джонсом, он будет твоим продюсером.
