Текст книги "Мир плавающих театров"

Автор книги: Джек Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Дул холодный и устойчивый ветер с юга. Показались звезды, потом скрылись за двигающимся клочками облаков. С помощью шестого чувства определяя неясно вырисовывающиеся низкие берега, команда «Очарование Миральдры» вела судно по полноводной реке.

В полночь ветер спал. Быки работали у двух капстанов, в то время как Гарт Ашгайл и его труппа, горько протестуя, толкали планки третьего, и судно продолжало идти на север.

На заре ветер снова наполнил паруса, судно приподняло из воды. К середине утра появилось шесть всадников, которые двигаясь с юга вдоль восточного берега реки, кричали и махали руками кораблю. Гассун благоразумно держался западного берега и притворился, что игнорирует жестикуляцию. Всадники наконец оказались обескураженными и безутешно повернули назад, на юг. Замп, поглядел через подзорную трубу, и узнал представительную фигуру работорговца, хоть мантия с капюшоном и скрыла тенью его черты.

– Мы вовремя слились из Гаркина, – сказал Замп Гассуну. Свойство этого местечка – мелочность и отсутствие юмора. Стремясь к преимуществам они будут оставаться с носом.

– Тем не менее, – прорычал Гассун. – Моя репутация в отношении честности (репутация, которую я ревниво охранял) теперь запятнана.

– Не обязательно, – сказал Замп. – Банк Гаркина может решить пустить в обращение наши билеты, как имеющие силу знаки обмена. В таком случае никто ничего не потеряет.

Позже, на следующий день корабль приблизился к Излучине Резни, относительно которой в "Речном Указателе" ничего не было сказано. Гассун хотел сыграть представление или два чтобы восстановить финансы. Замп подозревал, что всадники из Гаркина могли опередив корабль прибыть на Мыс Резни, что могло бы повлечь неприятные последствия. И оба Мастера живо заспорили.

Дискуссия превратилась в спор, когда в поле зрения показалась Излучина Резни – городок полуразрушенный и пустынный. Гассун подвел судно поближе к разрушенной пристани и изучил руины через подзорную трубу. Он увидел лишь то, что могло быть тайным движением среди теней. Излучина Резни была совершенно не тем местом, где стоило бы устраивать представление, и "Очарование Миральдры" уплыло.

Местность превратилась в обширную прерию. Виссел протянулся через земли словно гигантский живой организм, мягкий и медлительный. "Очарование Миральдры" двигалось словно в спокойном сне под самыми мягкими солнечными, синими небесами. Несколько раз показывались банды кочевников, смотрели молча, или некоторое время ехали вдоль берега вопя и завывая, размахивая шляпами.

"Речной указатель" больше не давал подходящей информации, хотя карта приблизительно указывала место расположение нескольких городов: Вида Прерии, Идантуса, Порта Вейнабл и замка Боноури. Гассун настаивал на остановке в Виде Прерии, вопреки тому, что Замп опасался посланников с приветом из Гаркина. Город был чуть больше, чем пристань, склад и беспорядочная куда ферм с подсобными помещениями. Никогда "Макбет" не игрался перед столь оценившей его публикой, и Гассун получил великое удовлетворение от прихода с платы за вход, так что захотел остаться на несколько дней. Замп, однако, наложил свое вето, ссылаясь на то, что время поджимает.

Через день после того как они покинули Вид Прерии на берегу появилась банда кочевников, наблюдавших несколько мгновений, а потом помчавшихся вверх по течению с расчетливым намереньем, которое Замп расценил как дурное предзнаменование. Гассун, поглощенный разговором о поэзии с Дамсель Бланч-Астер, посмеялся над предчувствиями Зампа. Два часа спустя "Очарование Миральдры" поворачивая за излучину реки обнаружило флот из дюжины рыбачьих лодок, в которых плыли те самые кочевники вооруженные луками и стрелами, топорами и абордажными крюками.

Замп, будучи далеко от того, чтоб успокоиться после заверений Гассуна, предложил команде корабля держаться настороже и теперь защитные меры были тот час приведены в исполнение. Воины со щитами встали, чтобы защитить рулевых и крутящих капстанами, куда уже были впряжены быки. На передней палубе Замп застыв у гаубицы из цементированого стеклянного волокна поднес спичку к запалу. Гаубица извергла камешки в рыбачьи лодки, разрушив три из них. Ашгайл и его труппа были на посту у планшира с приказом сбивать любые крюки, которые перелетят через борт. Команда тем временем собралась у катапульт по левому и правому борту, метая сосуды с быстро растворяющимся маслом в рыбачьи лодки. Пыжи из горящей ветоши легко подожгли масло, создав почти непроницаемый занавес огня. Потенциальные нападающие кричали в отчаянье, прыгали в реку и плыли к берегу. Замп перезарядил гаубицу, разрядил ее в три другие рыбачьи лодки, которые еще плавали, и почти так же быстро как началась, атака была отражена.

Гассун неохотно признал действенность мер Зампа, но удивлялся почему Замп был столь стремительным.

– Предположительно их можно было бы предостеречь, предупредить объявлением или какой-то демонстрацией. Я сожалею о том, что пришлось забрать жизни в столь безнравственной манере.

– С другой стороны, – возразил Замп, – было бы больше на несколько человек кровожадных головорезов, собирающихся атаковать нас на обратном пути.

Гассун пробормотал что-то вместе со вздохом и ушел в свою каюту.

Час спустя мертвая тишина спустилась на прерию. Облака кипя двигались с севера, где теперь неясно вырисовывались горы Мандаман. Молнии были в равнодушную землю справа и слева, потом полил холодный дождь. Пять минут спустя буря налетела со всех сторон, словно обрушился огромный кулак. Со временем небеса очистились и ласковый ветерок понес "Очарование Миральдры" вверх по течению.

После полудня маленький городок появился на восточном берегу. Сверившись с картой, Замп объявил, что город – Идантус. В виду отсутствия информации, Замп благоразумно предложил проследовать мимо, но Гассун настаивал на том, чтоб остановиться на ночь, не только дать представление и этим получить выгоду для своей казны, но также избежать опасности ночи, проведенной на якоре посреди реки.

Против этих аргументов Замп мог противопоставить только настроение общего беспокойства, которое Гассун высмеял. "Очарование Миральдры" спустила паруса и скользнула через поток к пристани Идантуса.

Немедленно появилась толпа жителей Идантуса – крепких людей с красноватыми лицами, светлыми волосами и с чистосердечно открытыми лицами. Дети были особенно очаровательными и бросали цветы на палубу корабля.

Потом Гассун вышел вперед, чтобы представить себя и свой корабль. Жители Идантуса приветствовали его с энтузиазмом. "Очарование Миральдры", как они провозгласили, было первым плавучим театром, который они видели. В самом деле любые суда были тут редкостью.

Опасения Зампа были развеяны сердечностью приема и казалось, что все население города собралось на вечернее представление, платя холодным, чистым железом к удовлетворению Гассуна.

Драма была тепло принята, настолько, что после финального занавеса Гассун услужливо вышел на сцену.

– Благодарю вас за ваш энтузиазм. Это очень приятно. Я в самом деле верю, что вы сознательные граждане этого чудесного города полностью удовлетворились тем, что мы пытались показать.

Улыбаясь в ответ на крики публики "Снова! Снова!" Гассун поднял руки.

– Сегодня мы устали и должны отдохнуть, но если в городе найдутся люди, кто не попал на вечернее представление, я не вижу причину, почему бы нам не устроить другое представление завтра утром, перед там (как это не прискорбно) как мы покинем это восхитительное общество!

Наконец публика покинула корабль, и Гассун довольный пересыпал доход за вечер в сейф.

Утром казалось, что город уступил настроению фестиваля. Дети ткали веревки из льняных венчиков и цветущих бобадилов, которые они подвесили к судну: вокруг него, от носа к корме, вдоль правого и левого борта. И они наплели так много листвы на ходовое колесо, что Замп начал волноваться, что отплытие может задержаться.

Гассун, в праздничной куртке из каштановой ткани в рубчик поверх его обычных черных штанов, воскликнул, обратившись к Зампу:

– Наконец то, что я почти уже не надеялся обнаружить. Настоящий энтузиазм и полностью сердечный прием. Я смеюсь вспоминая ваши ужасные предчувствия!

– Без сомнений, – сказал Замп. – Время поджимает. Давайте устроим представление и отбудем.

Старейший из города направился к Гассуну.

– Естественно, я не могу контролировать ведение ваших дел, но прошлой ночью мы истратили железо, собранное за несколько лет. У нас его больше нет, тем не менее…

На это Замп вкрадчиво сказал:

– Вы можете заплатить свежими продуктами и кормом для наших животных.

Старейший почесал голову.

– У нас нехватка фуража, так же как садовых продуктов. Разве вы хотите отобрать пищу своих друзей? Давайте начинайте представление! Мы побеспокоимся о призах и выгоде в другой раз. Разве это так важно? Мы планируем устроить великий пир в вашу честь дня через три. Припасено будет самое лучшее. все будут есть и пить до отвала. Мы заказали шесть больших бочек меда, хрустики и пачавесы, чтобы жарить, партию засахаренных фруктов, этот случай превосходит все другие в истории Идантуса!

Замп заметил:

– Такие дела требуют больших средств. Как вы заплатите, если вы потратили все свое железо?

– Тем или иным способом средства будут найдены. Мы решили поступить честно с наидостойнейшими. В Идантусе никто не увиливает от дела, или возвращает назад все, что имеет. Это важно и требует кропотливой работы от личности припасшей большой запас железа, когда его друг в нужде, или не может заплатить! – В этот момент глаза старейшины вспыхнули, и он, казалось почти негодовал.

– Благородное чувство, – задумчиво заметил Гассун.

– Тогда за представление! Давайте наслаждаться каждым мгновением нашей скоротечной жизни!

– Очень хорошо, – сказал Замп. – Это наше последнее представление, потом мы должны будем продолжить путь, так как в одном месте нас ждет очень важное дело!

Старейший был потрясен и опечален.

– Уверен, вы не оставите нас накануне великого пира!

– У нас нет выбора, – = сказал Замп. – Наше дело не требует отлагательств.

– Эти новости печальны для всякого, – сказал старейший. Мы будем смотреть дальше наслаждаясь вашим полным репертуаром, более радостным, чем меланхоличное представление прошлым вечером.

– Это – единственная пьеса, которую мы знаем, – сказал Замп. – Мы снова покажем ее сегодня. Занавес уже поднимается. Пожалуйста, садитесь.

Снова "Макбет" показавшийся возможно чересчур мрачным в таком веселом обрамлении, особенно с тех пор как Замп вырезал большую часть тех зрелищ, которые вставлял для оживления драмы. Аплодисменты жителей Идантуса, в то же время сердечные и обильные, были недостаточно бурными по сравнению с предыдущим вечером. После финального занавеса Гассун вышел вперед на сцену.

– Теперь мы извиняемся, но мы должны уплывать. Наш визит был очень краток, однако…

Из публики раздались крики:

– Не уезжайте! Не уезжайте!

– Вы должны остаться и все время показывать нам представления!

– Другие представления.

– Сыграйте нам другую пьесу из вашего обширного репертуара!

Гассун улыбнулся и поднял руки успокаивая крики.

– Все это очень льстит нам, но мы должны уезжать. Будите так добры и передвинете гирлянды и веревки из цветов, так чтобы наше судно могло проплыть?

– Гирлянды называются "Путами любви", – сказал старейший. – Никто не может разрушить их.

Замп вышел на сцену.

– Мы потрясены вашим энтузиазмом и великодушием, и не имея выбора подчинимся. Сейчас мы представим другое представление: величественную трагедию "Макбет".

– Снова "Макбет"? – требовательно спросил старейший скорее раздражительно.

– Необъятные глубины смысла сокрыты в драме, – сказал Замп. – Работа неистощимой ценности!

Снова "Макбет" и Замп по этому случаю вырезал пение и завывания, которые придавали сценам с ведьмами остроту, а все монологи были повторены дважды. Несколько человек из публики, имевшие кое-то дела, решило уйти, но обнаружило что сходни подняты, так что они вынуждены были остаться.

В конце драмы на сцене появился Замп.

– Мы не можем, чтобы нас превзошли в щедрости или экспансивности! Не покидайте своих кресел. Мы покажем представление снова, без всякой платы. Итак, теперь Акт 1, Сцена 1. Пожалуйста, обратите внимание на возвышенность языка, и глубину чувств!

"Макбет" теперь игрался с ведьмами в обычных костюмах, сидевшими на стульях словно усталые уборщицы. Монологи повторялись дважды и аккомпанемент оркестра уменьшился до музыки одного охотничьего рожка, машины производящий звуки грома и барабанного боя. Занавеси упали в конце представления и тут же поднялись на Акте 1, Сцене 1 и трех ведьмах у очага. Публика казалась слегка обеспокоенной, и многие поднялись со своих сидений постоять между рядами, так что Замп, прервав один из своих монологов подошел к краю сцены.

– Друзья! – позвал Замп. – Пожалуйста обратите внимание на наше представление! Мы даем лучшее, что у нас есть, и мы хотим делать это без остановки.

– Будьте добры, опустите сходни! – попросил старейший. У меня есть дело на берегу!

– Мы сможем задержаться в Идатусе, пока вы будете оказывать нам внимание, – сказал Замп, – так что прошу вернуться на свои места.

– Сыграйте что-нибудь еще! Мы уже достаточно насмотрелись этой чудесной драмы.

– Мы играем только "Макбета". Это – все, что мы знаем.

– В таком случае вы должны оставить Идантус, – воскликнул старейший с неожиданной энергией, – и забрать "Макбета" с собой!

***

В пятидесяти милях от Идантуса Виссел вошел в район скалистых холмов и зеленых лугов, затененных дорическими вязами, черными часовыми сираксами, серо-зелеными и серебряными растениями. Пейзаж был столь же мягок и светел как потерянная Аркадия, но сверхъестественно спокойным таким, что даже ветер исчез и река текла словно сироп. Гассун приказал задействовать кормовое колесо. Волов, Гарта Ашгайла и его артистов – всех вынудили работать, и судно продолжало идти вверх по полноводной реке. Замп сидел на шканцах мелкими глотками потягивая вино, деля внимание между ландшафтом и Гартом Ашгайлом топчущемся у капстана.

Там где высокий, густой, темный лес спускался к реке, стоял город из зданий выкрашенных в синий и красный цвета, который Замп определил как Порт Вейнабл. При отсутствии ветра и с ночью на пороге, Гассун решил причалить и дать представление в надежде заработать железа. Замп снова встревоженно запротестовал.

– Мы ничего не знаем относительно этих людей, и мы уже сделали один или два эксперимента по пути, из тех, что должны были бы научить нас осторожности.

Гассун осмотрел город в подзорную трубу.

– Не вижу ничего тревожного. Люди кажется нормального роста и у них нет клыков, хвостов или рогов. Ваш характер, Аполлон Замп, испорченный из-за определенно ничтожного духа, распространяет вселенское недоверие, которое я, если искренне, нахожу предосудительным.

Замп был в затруднении что ответить, и Гассун подкрался отдать инструкции на шканцах. "Очарование Миральдры" поменяла направление пересекая реку и легко скользнула к пристани города.

Сметенные и мрачные вышли вперед собравшиеся послушать объявление Гассуна:

– Удивительный плавучий театр "Очарование Миральдры". Мы приготовились представить для вашего наслаждения классику средневековой Земли – "Макбет". Но вначале я должен спросить так о ваших местных правилах так и о том, как вы отнесетесь к нам. Для примера: можно ли свободно покинуть вашу пристань?

Представитель из жителей Порта Вейнабл (под таким название был известен этот город) уверил Гассуна, что нет никаких необычных преобладающих правил.

– Однако, стоит принять во внимание вежливую практику лести, подарив билеты городским чиновникам и их семьям.

Гассун потянул себя за длинный подбородок.

– И как много городских чиновников?

– Около тридцати.

– А сколько человек входит в среднюю семью?

– Так как мы считаем родство, то в семье обычно насчитывается около одинннадцати-двенадцати человек.

– Интересно! – сказал Гассун. – Жители Порта Вейнабл очевидно наслаждаются близостью и сердечными родственными отношениями.

– В самим деле.

Гассун осматривая город оценил его полное население примерно в сотни четыре.

– Мы сделаем уступку даже более щедрую, – сказал он громким голосом. – Обычно наша входная плата одна крупица. Сегодня, однако, вместо того, чтобы распределять бесплатные билеты, мы снизим входную плату до половины, так чтоб каждый в Порту Вейнабл мог посетить нас, как богатый, так и бедный.

– Это приятно слышать! – воскликнули граждане Порта Вейнабл. – Такая экспансивная доброжелательность редко встречается в наши дни!

Гассун немедленно дал билеты на продажу, а Замп отправился в таверню у пристани. Тут он узнал, что Бездонное озеро лежит в сотне миль за кишащими грабителями дикими землями.

– Тот район – дом для всех отбросов Соувэйнисса, – заверил рассказчик. – Хуже всего Барон Баноури, который обитает в замке и Врат Мандамана. С корабля, вроде вашего, он потребует ненормальную пошлину: по меньшей мере в две сотни крупиц. Если вы откажитесь платить, он обрушит скалы на ваше судно, когда вы будите проходить через расселину.

Замп помрачнел.

– Это последовательная политика?

– Так же последовательна, как поток пива… от чана, через кружку во внутренности, в желоб.

– Троудоурас Гассун, мой товарищ, не согласиться заплатить такую пошлину, – сказал Замп. – Он может отказаться пересечь Ворота Мандомана, или даже приблизиться к ним.

– Это, конечно, его воля.

***

Вечернее представление прошло без изъяна, и Гассун получил бессчетные комплименты о ловкости и живости его труппы. Замп стоял рядом с ним. Кто-то заметил:

– Абсолютно бесчестно, что Барон Баноури…

Замп быстро перебил.

– Да, мы надеемся совершить это путешествие снова с новым репертуаром.

Снова, когда печально пожав плечами кто-то сказал: "Замок старой Земли, такой же как Гламис, без сомнения мрачный, такой как Гламис, без сомнения мрачный, но если сравнить его с замком Барона…" Замп быстро сказал:

– На обратном пути вниз по Висселу, мы снова остановимся в Порту Вейнабл и пробудем подольше.

– Да, будьте уверены, – сказал Гассун немного смущенный. – Но это этот барон?

Замп коснулся локтя Гассуна:

– Извините меня, Мастер Гассун, но пока вы принимаете поздравления этих хороших людей, Дамсель Бланч-Астер и я сходим на берег принять стаканчик или два в таверне.

– Не так быстро! – проревел Гассун. – Есть вещи, о которых я хотел бы поговорить с ней, а ваше присутствие не будет необходимым для нас условием. Мы можете пойти выпить с Вайлайвигом или другим из ваших закадычных друзей, – и принеся извинения горожанам, Гассун отправился на поиски Дамсель Бланч-Астер.

На заре "Очарование Миральдры" отчалив от пристани Порта Вейнабл и поставила паруса порывам ветра, последним дуновениям муссона. Замп взял Этана Куанера инженера корабля. Балтроп – плотник и несколько других людей были собраны под тем местом палубы, где сидела публика и получили приказ внести изменения в конструкцию домкратов, которые могли сбросить непокорную публику за борт.

Гассун тотчас пришел озабоченный стуком и тяжелыми ударами рабочих и потребовал объяснений. Замп заявил тощему хозяину корабля, что основные узлы и подпорки нужно заменить.

– Возможно вы спуститесь в трюм и побудите там, пока работа не будет законченна. Я бы сделал это сам… – тут Замп пристально посмотрел на шканцы, где наблюдая за проплывающим мимо берегом стояла Дамсель Бланч-Астер, – … но у меня есть другие дела.

Гассун проследил взгляд Зампа.

– Задача вполне соответствует вашим способностям, холодно сказал он.

– Как пожелаете.

Время шло, и страна становилась более грубой и дикой. Впереди прямо поперек реки стояли Столбы Мандамана. В разное время в течении дня банды дико выглядевших людей появлялись на берегу реки с удивлением глядя на проплывающее судно, а потом наступили сумерки. Вместо того, чтобы бросить якорь и подвернуться опасности нападения, Гассун выбрал продолжать плыть вверх по реке, вести корабль при звездном свете и блеске воды.

На следующее утро Столбы Мандамана вытянулись вверх в северное небо, и вскоре показалось великое ущелье через которое Виссел вытекал из Бездонного озера. В полумили от голого берега этого ущелья, казалось вырастая из низких скал, появился замок, состоящий из башни, шести башенок разной высоты и стены с маленьким деревянным порталом.

При появлении "Очаровании Миральдры", черная пиратская лодка отплыла от пристани и направилась к плавучему театру.

– Эй на борту корабля! Уберите паруса, бросьте якорь и приготовьтесь заплатить пошлину, которую требует Барон Баноури.

Гассун оскорбительно потряс головой:

– Пошлину? Глупость и чепуха! Мы направляемся в Морнун!

– Не важно. Спустите лестницу.

Гассун угрюмо отдал сигнал боцману, который сбросил с борта удобную лестницу. Дородный мужчина в черной и пурпурной броне вскарабкался на борт. Гассун вышел вперед.

– Что это за абсурдный разговор о пошлине? Мы здесь по приглашению Короля Вальдемара. Мы определенно освобождены от дорожных издержек.

– Протестовать бесполезно. Вальдемара самого заставят платить. Барон Баноури контролирует Врата. Если вы хотите миновать их вы должны заплатить ему пять сотен крупиц.

Гассун казалось задохнулся при его словах.

– Мы ничего такого платить не станем! Это вымогательство: наглое и прямое! Я предпочту повернуть и отправиться вниз по течению тем путем, что мы прибыли!

Замп шагнул вперед:

– Вы – Барон Баноури?

– Я – Рыцарь, сэр Арбан, Повелитель Стражи, Хранитель Врат и Главный Сборщик податей.

– Как вы видите, это – плавучий театр, – сказал Замп. – Мы направляемся на фестиваль в Морнун и неспособны заплатить такую большую пошлину.

– Тогда вы можете не проплыть.

– Возможно вы позволите нам представить нашу программу на забаву вам, Барону Баноури, дамам и господам его двора, в качестве пошлины?

– Ага! Мы не можем дать вам проплыть за такую дешевую плату!

– Насколько вы тогда уменьшите пошлину?

Сэр Арбан задумался.

– При условии одобрения Баноури, на пятьдесят крупиц. Вы также должны должны поставить выпивку и закуски.

Гассун зарычал от ярости.

– Вы требуете слишком много.

– В любом случае, – благоразумно сказал Замп, – мы представим нашу удивительную драму этим людям и возможно притупим их скупость.

Сэр Арбан хихикнул:

– Если ваше представление так удивительно, как вы надеетесь, мы проведем удивительный день. Тогда ведите ваше судно к пристани.

– С удовольствием, – сказал Замп. – Представление начнется ровно через час.

***

«Очарование Миральдры», проделав достаточный путь отрицая силу течения, упокоилось у пристани. Над головой неясно вырисовывалась стена замка с четырьмя башенками в небе над головой. Пара сторожевых башенок охраняли ворота, от которых группа любопытных наблюдала за появлением плавучего театра. Как только якорные цепи были петлями накинуты на швартовые тумбы, и были спущены сходни, Замп вынес вперед плакаты, потом вернулся на борт чтобы убедиться в какой состоянии его приготовления.

Гассун подошел к Зампу дрожа от беспокойство.

– Почему не установлены скамейки? Гаскел сказал мне, что вы тут всем распоряжаетесь!

– Точно! Я знаю как повести дела с этим бароном-вымогателем, и надеюсь, смогу обуздать его наглость. После всего, разве мы не Троудоурас Гассун и Аполлон Замп – самые известные хозяева кораблей и короли реки?

Выступающие зубы Гассуна обнажились в насмешливой гримасе.

– Если мы попадем в темницу, мы сможем лишь утешить друг друга. Нет, Замп, как обычно вы дурачитесь преследуя химеру. Наша величайшая надежда избежать пошлины вымогателя в вежливости, сотрудничестве и приветливости. Если этого будет недостаточно, тогда нет выбора: мы должны вернуться вниз по течению в Кобл. Гаскл! Установите скамейки! Покройте их декоративной тканью!

– Возможно вы и правы, – сказал Замп, – но я хочу показать вам, важную запись в "Речном указателе", – он отвел Гассуна к двери его кабинета, вежливо отошел в сторону, позволил Гассуну войти, потом закрыл дверь под недоверчивые завывания хозяина корабля. Замп заклинил дверь парой шестов о ближайшую переборку. Эти шесты были отмерены, вырезаны и приготовлены как раз на такой случай этим утром.

Игнорируя громкие крики Гассуна, Замп вернулся на главную палубу и отменил приказ отданный Гаскелу. Пять минут спустя ворота в самой низкой стене качнулись полуотворившись. Вниз по дороге направилась роскошная процессия, ведомая парой герольдов в лавандовых чулках и серых камзолах. Они шагали церемониальным, неторопливой походной медлительного марша и несли поднятыми пару черных и пурпурных хоругвьев. Сзади прогулочным шагом двигался дворяне двора Барона Баноури. Дворяне закованные в кирасы и морионы с пурпурными, зелеными, темно красными или черными мембранами, лакированные, полированные и отделанные серебряными розетками и блестками. Дамы носили вышитые одежды, мягкую кожаную обувь, шляпы более изукрашенные и сделанные тщательно с воображением. Несколько рыцарей, суровых и насмешливых, одетых в костюмы из богатого, черного бархата с высокими, черными узко-полыми шляпами. Многие из тех людей игрались ароматическими шариками, подвешенными к их запястьям на шнурах из плетенного шелка. Они часто деликатно подносили шарики к своим носам, так словно воздух реки нес запахи слишком свежие и резкие, чтобы их можно было вынести.

За аристократами двигались группа людей совершенно разного сорта, составленная из дородных мужчин в пурпурной и черной форме, вооруженных алебардами и мечами. Их лица, круглые, тяжелые и грубые как горшки с кашей были также одинаковы, со сдавленными чертами лица, маленькими, косящими глазками, ртами скошенными вниз, так словно намекали на вырождающийся клан. Они маршировали с неприятной методичностью. Безмозглая пикантность была в той манере, как они ставили ноги на землю.

Герольды помедлили у сходен. Дворяне изучили плакаты с ленивым интересом, и Замп подумал, что определил кто из них Барон Баноури – представительный человек среднего возраста без особого роста, с кудрявыми волосами цвета имбиря и усами. Его дама, даже более тучная и немного выше, имела удивительную прическу из валов и спиралей, лавин и витков.

Капитан солдат задул в свисток. Отряд взбежал по сходням и проверил палубу, сцену и проходы ища затаившуюся угрозу. Ничего не найдя, они заняли указанные места. Барон Баноури и его окружение поднялись на судно.

Замп шагнул вперед.

– Персонал "Очарование Миральдры" приветствует Барона Бауноури и его заслуженное окружение на борту этого судна. Наша цель создать сердечные отношения, такой силы, чтобы Барон Баноури отказался от своей обычной пошлины. Мы собираемся представить веселую развлекательную программу и музыкальные фантазии.

– Я – Барон Баноури, – объявил представительный человек. Я ценю ваши чувства, но должен настаивать на обычном налоге, хотя бы для того, чтобы не создавать претендент.

Замп сделал снисходительное движение.

– Сэр, я сочувственно отношусь к вашей дилемме. Тем не менее оплата пошлины может привести к нашему обнищанию. И если честно, я сомневаюсь, чтобы мы смогли собрать сумму вроде этой.

Барон Баноури махнул в сторону Столбов Мандамена.

– Поднимите ваш взгляд. Что вы видите на фоне неба?

Замп изучил ряд приспособлений.

– Они напоминают костяк подъемного крана. Там есть даже мертвец наводящий на мысль о виселицах.

Барон Баноури кивнул.

– Я указал на эти приспособления, только чтобы указать как серьезно я отношусь к финансовым проступкам. Те, кто отправляются дальше, должны заплатить.

Замп кивнул.

– Вы, конечно, позволите нам щедро уменьшить сумму в счет нашего представления?

– Посмотрим, посмотрим, – Барон Баноури указал на палубу. – Почему нет сидений, чтобы мы могли расположиться с удобством.

– Наши предварительные номера – павана. Дамы и господа часто получают удовольствие исполнив несколько фигур, – Замп повернулся к сцене. – Начинайте музыку! Барон Баноури желает танцевать!

Занавеси скользнули в стороны, открыв оркестр, который начал с размеренной и возвышенной мелодии.

Барон Баноури не выказывал склонности к танцам, но вместе со своим сопровождением двинулся вперед изучая оркестр. Замп поднял руку. Музыка резко оборвалась. В подвале боцман и Балтроп – плотник, ударили киянками выбивая пару подпорок. Палуба раздвинулась в середине поднялась в стороны, низвергнув Барона Баноури и его спутников в отверстие. Волы потянули капстаны. Веревки туго натянулись. Блоки затрещали. Наверх из трюма подняли грузовую сеть с Бароном Баноури, его спутниками и их дамами. Группа стражников смотрела в изумлении, а потом стала грубо выкрикивать оскорбления. Они стали подниматься по сходням, и были встречены струей воды, которая смыла их.

– Вытягивайте перлини! – приказал Замп. – Ставьте паруса! Крутите ходовое колесо! Мы совершили сделку и получили разрешение на проход через знаменитые Врата Мандамана!

"Очарование Миральдры" поплыло вверх по течению. Замп уделил внимание тем, кто сидел в сети, теперь болтавшимся в двадцати футах над палубой на конце грузовой стрелы. Он вглядывался в сжатую мешанину рук, ног, ягодиц, искривленных лиц, пытаясь обнаружить Барона Баноури и наконец заметил его на самом дне сети с дородной супругой, сидящей у него на шее; та была в едва ли в более легком состоянии, так как нога, очевидно принадлежащая Сэру Арбану, негалантно давила на ее плечо и неизвестно чье колено уперлось ей в прическу. Сеть дрожала и извивалась от движений своего содержимого, так как те, что внизу, пытались поменяться местами с теми, кто наверху. Барон Баноури, под огузком своей супруги испытывал недостаток свободы движения. Согнувшись и вглядываясь вверх Замп мог заглянуть в лицо Баноури. Положение было неудобным, и Замп приказал чтобы сеть была поднята и нижняя часть подвешена под более удобным углом.

Выставив себя под упреки, Замп как можно сильнее повысил голос:

– Я сожалею о необходимости таких неудобств, – уверил он Барона Баноури, – но как вы сами должны понять, такого шага часто нельзя избежать.

Барон Баноури с налитым кровью лицом сделал бессвязное замечание.

Замп, помня о Гассуне отправил стюарда открыть кабинет. Гассун вышел на палубу дико озираясь. Сеть качнулась. Гассун быстро уклонился и отпрыгнул в сторону в ужасе.

Замп облокотившись о перила на шканцах сказал:

– Вы смотрите на Барона Баноури и группу тех, кто проводит нас через Врата Мандамана, и кто, фактически, будет с нами во время нашего визита в Морнун.

Вопреки удачному воплощению планов Зампа, Гассун не мог сдержать своих упреков, на которые Замп отвечал мягко и благоразумно.