Текст книги "Люди и драконы"
Автор книги: Джек Холбрук Вэнс
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
«Весьма сдержанное высказывание», – отметил про себя Бек.
Эпиптикс повернулся к Тарберту:
– Вы что-то сказали по поводу ггера, смысла чего я не уловил. Вы не могли бы повторить?
Тарберт снова изложил свою версию об обязательном наличии аналогов. Эпиптикс стоял неподвижно, как бы постигая смысл сказанного.
– Я согласен с вами. Мы должны отыскать чудовище и уничтожить его. Затем то же самое сделаем с нопалами.
Бек отвернулся от окна.
– Не думаю, что это будет благодеянием для жителей Земли. Подумайте, что произойдет, если все будут ясновидцами и телепатами?
– Хаос и разводы, – подытожил Тарберт.
– Все это несущественно, – сказал Эпиптикс. – Пройдемте.
– Пройдемте? – ошеломленно спросил Бек. – Куда?
– В наш космический корабль. Быстрее. Уже светло, как днем.
– Мы не хотим, – сказал Тарберт, – и зачем это нужно?
– Так как своим мозгом вы в состоянии видеть в сверхмире, вы поведете нас к ггеру.
– Но мы…
– Идемте, иначе вы будете убиты.
Бек, Тарберт и Маргарет поспешили покинуть здание.
11Троим землянам отвели такие же каюты, как и остальным членам экипажа. За все время полета Эпиптикс только раз заговорил с ними.
– В каком направлении расположен ггер?
Тарберт, Бек и Маргарет сошлись во мнении, что его надо искать где-нибудь в направлении созвездия Персея.
– И на каком удалении?
Никто не осмелился назвать что-то определенное, ограничившись лишь предположением.
– В таком случае мы будем двигаться, пока ггер не станет просматриваться отчетливее.
С этими словами ксексианин удалился.
– Увидим ли мы когда-нибудь Землю? – с горечью заметил Тарберт.
– Самому хотелось бы знать.
– Не дали взять даже зубной щетки, даже смены белья! – запротестовала Маргарет.
– Можешь позаимствовать что-нибудь у ксексиан. Вот Эпиптикс, например, одалживает Тарберту свою электробритву.
– Твой юмор неуместен, – кисло улыбнулась Маргарет.
– Хотелось бы знать, как работает эта штука, – сказал Тарберт, разглядывая силовую установку. Он жестом подозвал Эпиптикса. – Объясните нам, пожалуйста, принцип действия двигателей.
– Мне ничего не известно, – категорично заявил Эпиптикс. – Корабль очень стар, он был сооружен до начала великих войн. Что же касается того, чтобы мы поделились с вами нашими технологическими достижениями, об этом не может быть и речи. Ваша раса переменчива и склонна к удовлетворению собственных капризов. Не в наших интересах предоставлять вам шанс расселиться по всей Галактике.
– Грубые варвары, – пробурчал Тарберт, когда ушел Эпиптикс.
– Да, обаятельными их не назовешь, – согласился Бек, – зато они не ведают о некоторых свойственных людям пороках.
– Очень утешает, – хмыкнул Тарберт. – Вы хотели бы, чтобы ваша сестра вышла замуж за кого-нибудь из них?
Разговор прекратился.
Бек попробовал заглянуть в паракосмос, но увидел лишь размытые контуры корабля, ничего более.
А путешествие продолжалось. Дважды ксексиане выводили корабль в нормальное межзвездное пространство и предоставляли землянам возможность уточнить расположение ггера, после чего производилась корректировка курса, и корабль снова устремлялся вперед. Во время этих остановок складывалось впечатление, что ггер как бы расслаблялся после злобной настороженности, в которой пребывал. Желтый глаз плавал на поверхности бесформенной массы, как яичный желток в чаше с молоком. Что касается расстояния до него, то определить его было все также невозможно. В паракосмосе расстояния не поддавались точному измерению, и Бек с Тарбертом тревожно задумывались о том, не обитает ли он в какой-нибудь удаленной Галактике. Но во время третьей остановки ггер больше не висел прямо перед ними, а сдвинулся в направлении кормы и располагался на том же азимуте, что и одинокая тусклая красная звезда. Теперь он был огромен и выглядел угрожающе, желтое глазное яблоко неуклюже ворочалось в студенистой массе, будто бы пытаясь занять наиболее удобное положение. Трудно было отделаться от ощущения, что оно является неким органом восприятия.
Ксексиане развернули корабль, и когда он в следующий раз вынырнул из квазикосмоса, красная звезда висела точно под ним в сопровождении единственной холодной планеты. Сконцентрировав органы чувств, Бек различил размытые контуры ггера, наложенные на диск планеты. Она-то и была родным домом ггера. На заднем плане просматривался пейзаж: темная причудливая равнина, испещренная фосфоресцирующими топями, с обширными участками, покрытыми засохшей грязью. Ггер занимал центральное место на планете, раскинув щупальца во всех направлениях.
Корабль вышел на околопланетную орбиту. Поверхность планеты при наблюдении в телескоп оказалась ровной, лишенной каких-либо образований, покрытой коркой черных маслянистых болот. Ничего не указывало на наличие на планете разумной жизни, и на ней не было искусственных сооружений, руин или источников света. Единственно достойной внимания оказалась трещина в высоких широтах – борозда, похожая на трещину в старом шаре для игры в крокет.
Бек, Тарберт, Птиду Эпиптикс и еще трое ксексиан, облачась в скафандры, заняли места в корабельной шлюпке. Бек и Тарберт, медленно сканируя равнину, в конце концов пришли к убеждению, что ггер находится в озерке, расположенном в центральной части планеты. Шлюпка с воем пронзила верхние слои атмосферы и совершила посадку на невысоком бугре в полумиле от озера.
Все шестеро вышли наружу. В нескольких метрах от них виднелась черного цвета поросль, напоминающая какой-то чудовищный лишайник из мельчайших кристалликов, похожих на обугленную капусту. Над головой простиралось пурпурное небо, постепенно меняющее цвет до грязно-зеленого у горизонта. Озеро казалось угрюмым пространством, окрашенным лучами звезды в темно-лиловый цвет. Почва до самого горизонта была влажной и черной, постепенно переходя в болотную слизь и в центре превращаясь в большую лужу. Над поверхностью жидкости торчал невысокий бурдюк из черной кожи.
– Вот это и есть ггер, – сказал Тарберт, показывая на бурдюк.
– Не очень-то смотрится в сравнении со своим аналогом, – заметил Бек.
Эпиптикс сморщился, пытаясь проникнуть в паракосмос.
– Он знает, что мы здесь.
– Да, поэтому так и встревожен.
Эпиптикс приготовил оружие и зашагал вниз по склону. Бек и Тарберт последовали за ним, но вдруг остановились в изумлении. В паракосмосе ггер вздулся и задергался в судорогах, затем из всех его пор повалил пар, и он превратился в огромную тень, принявшую почти человеческие очертания. Реальный ггер при этом как будто обмяк, в то время как субстанция все больше сгущалась, контуры тела становились все более четкими, а она сама обрела жесткость материального мира. Бек и Тарберт окликнули Эпиптикса. Тот обернулся:
– В чем дело?
Бек показал на небо.
– Ггер сооружает какое-то орудие нападения.
– В паракосмосе? Разве оно может нас поразить?
– Не знаю, если ему удастся сконцентрировать достаточное количество пусть самой слабой энергии…
– Именно это он сейчас и делает, – вскричал Тарберт. – Смотрите!
В ста метрах от них возникло мощное двуногое существо, напоминающее безголовую гориллу двух с половиной метров. Ее огромные передние лапы заканчивались клешнями, пальцы ног – острыми когтями. Огромными прыжками чудовище двинулось вперед. Ксексиане, прицелившись из своего оружия, открыли огонь. Багровая вспышка озарила созданное ггером чудище, но оно не только не пострадало, но, совершив очередной огромный прыжок, обрушилось на стоявшего впереди ксексианина. То ли в приступе ярости, то ли в силу безрассудной смелости, ксексианин храбро встретил атаку чудовища, схватившись с ним в рукопашном бою. Результат был ужасным: чудовище разорвало ксексианина на куски, разбросав внутренности по черной болотной грязи. Тарберт подхватил валявшееся оружие ксексианина и, прокричав прямо в уху Беку: «Ггер!!!», – побежал, спотыкаясь, к воде.
Чудовище стояло, раскачиваясь на черных ногах, его торс ярко пылал, поливаемый пламенем излучателей ксексиан. Затем оно развернулось и бросилось за Тарбертом и Беком, которые скользя по липкой грязи, бежали к воде.
Окутанное клубами дыма, продырявленное, как решето, чудовище догнало Бека и обрушило на него удар такой силы, что он кувырком отлетел в сторону, а затем пустилось в погоню за Тарбертом, с огромным трудом преодолевающим цепкую трясину. Чудовище, хотя тяжелое и неповоротливое, барахтаясь в болотной жиже, все-таки продолжало сокращать расстояние, отделявшее его от Тарберта. Оправившись после удара, Бек приподнялся и, как безумный, обшаривал взглядом почву вокруг себя.
Тем временем Тарберт, теперь уже находящийся достаточно близко от настоящего ггера, целился в него из непривычного оружия, а черная горилла, приближалась к человеку сзади. Тарберт, продолжающий возиться с оружием, сделал попытку увернуться, но его ноги разъехались в скользкой грязи, и он упал. Горилла, прыгнув, подмяла под себя Тарберта, а затем потянулась к нему клешнями. Бек, успевший подбежать к месту схватки, вцепился в чудовище сзади, изо всех сил толкнул твердое и тяжелое, как камень тело, и, потеряв равновесие, горилла тоже повалилась в болотную грязь. Подняв оружие, Бек судорожно стал искать спусковой механизм, а чудовище, тем временем снова вставшее на ноги, уже тянуло к Беку свои отвратительные клешни. Прямо над ухом Бека с оглушительным треском вырвался сноп ярко-красного пламени, и реальный ггер, торчащий из лужи посреди болота, перестал существовать. В тот же миг безголовое черное чудовище, казалось, стало ноздреватым, затем расползлось, как туча, на рваные клочья. Паракосмос беззвучно взорвался, выбросив мощные потоки энергии. Когда Беку удалось восстановить свое экстрасенсорное видение, ггер бесследно исчез.
Подойдя к Тарберту, Бек помог ему подняться на ноги, и они заковыляли по направлению к более твердой почве.
– Крайне своеобразное существо, – тяжело дыша, сказал Тарберт, – и далеко не из приятных.
Они обернулись, чтобы посмотреть на озерцо, которое без ггера потеряло всю свою значительность, стало пустым и ненужным.
– Похоже, он был очень старым. Прожил, наверное, добрый миллион лет, – заметил Бек.
– Миллион? Гораздо больше.
– Мне кажется, в далеком прошлом наступил такой период, когда это существо больше не могло поддерживать свою жизнедеятельность, и оно создало паракосмос, став там паразитом.
– Весьма странный тип эволюции, – заметил Тарберт. – Развитие нопалов, возможно, происходит подобным же образом.
– Нопалы… На первый взгляд такие ничтожные создания… – Пока Бек рассматривал нопалов, пытаясь разгадать их структуру и происхождение, он вдруг услышал голос Тарберта.
– У вас не сложилось впечатление, что где-то здесь есть пещера?
Бек вгляделся в паракосмос.
– Вижу отвесные скалы… нагромождение камней… Расщелина? Та самая, на которую мы обратили внимание при посадке?
Тут их окликнул Эпиптикс:
– Пошли. Мы возвращаемся на корабль. – Настроение у него было самое мрачное. – Ггер уничтожен. Таупту больше нет. Одни читуми. Они победили, но мы изменим это.
Бек повернулся к Тарберту.
– Сейчас или никогда. Они готовы взяться за уничтожение нопалов, и мы их должны удержать.
Тарберт задумался в нерешительности.
– Мы можем предложить что-нибудь другое?
– Несомненно. Без нас ксексиане не отыскали бы ггера, не найдут и нопалов. Вот нам и карты в руки. Если не удастся убедить их с помощью логики, придется прибегнуть кое к чему другому.
– К чему именно?
– Пока еще не знаю.
Они последовали за ксексианами к шлюпке.
– Есть идея. – Бек, наклонясь к Тарберту, что-то сказал ему.
– А что, если сценические эффекты не произведут впечатления? – возразил Тарберт.
– Должны оказать, а аргументацию я беру на себя.
Тарберт мрачно усмехнулся.
– Я постараюсь придать ей максимальную убедительность.
Птиду Эпиптикс взмахнул рукой в их сторону.
– Пошли. Нас ждет главная задача – уничтожение нопалов.
– Ее не так-то просто осуществить, – уклончиво сказал Бек.
Ксексианин, сжав кулаки, поднял руки до уровня плеч – это был, как уже знали земляне, ликующий жест, жест триумфа, однако голос, прозвучавший из пульта, был ровным и спокойным.
– Как и у ггера, у нопалов должен быть материальный носитель в базовой Вселенной. Ггера вы отыскали без труда, теперь то же самое сделаете в отношении нопалов.
Бек покачал головой.
– Ничего не выйдет. Придется придумать что-нибудь другое.
Эпиптикс уронил кулаки, и его незрячие глаза вперились в Бека.
– Я вас не понимаю. Мы должны победить в этой войне.
– Здесь замешаны интересы двух планет, и ни одна не может быть ущемлена. Для Земли внезапное уничтожение нопалов обернется бедствием. Наше общество построено на уважении к личности, на тайне мыслей и намерений. Если каждый обнаружит у себя псионические способности, наша цивилизация погибнет, а у нас нет ни малейшего желания навлечь беду на родную планету.
– Нас не интересуют ваши желания! Не вы, а мы терпели страдания, и вы должны следовать нашим наставлениям.
– Но не тогда, когда они нелогичны и безответственны.
– Вы ведете себя дерзко, хотя должны понимать, что я могу вас заставить подчиниться своей воле.
Бек пожал плечами.
– Возможно.
– И вы согласны терпеть этих паразитов?
– Какое-то время. Через несколько лет мы уничтожим их или научимся извлекать пользу для себя из сосуществования с ними. Но прежде чем это произойдет, у нас будет время, чтобы приспособиться к псионическим различиям.
– Но, как вы старались подчеркнуть, здесь замешаны интересы двух планет, – в голосе слышалась издевка. – Как же быть с Айксексом?
– Уничтожение нопалов на вашей планете принесет не меньший ущерб, чем на нашей.
Эпиптикс с удивлением дернул головой.
– Чушь! Вы хотите заставить нас отказаться от борьбы, когда мы уже практически у цели?
– Вы одержимы идеей уничтожения нопалов, – сказал Бек, – все время забывая, что втянул вас в эту войну ггер.
– Ггер мертв, нопалы же существуют.
– И очень хорошо, потому что их можно использовать в качестве защиты. Измельченный нопал служит защитой от самого себя и от всех других паразитов паракосмоса.
– Ггер мертв. Мы уничтожим нопалов, и тогда нам не нужна будет никакая защита.
Бек издал язвительный смешок.
– Не знаю, кто сейчас говорит чушь. – Он показал рукой на небо. – Таких планет, как эта, миллионы. Неужели вы полагаете, что ггер и нопалы уникальны в своем роде и что в паракосмосе нет других паразитов?
Эпиптикс втянул голову в плечи, как встревоженная черепаха.
– В самом деле?
– Взгляните сами.
Эпиптикс вытянулся и напрягся, пытаясь проникнуть разумом в паракосмос.
– Действительно, какие-то образы формируются. Каких-то существ… Одно их них явно злонамеренное. – Эпиптикс посмотрел на Тарберта, затем снова обернулся к Беку. – А вы видите это существо?
Бек тоже стал всматриваться в небо.
– Вижу что-то очень напоминающее ггера… Раздутое бесформенное тело, два огромных глаза, хищный клюв, длинные щупальца…
– Да, именно это я и вижу. Вы правы, нопалы нужны нам для защиты. По крайней мере, на какое-то время. Идемте. Мы возвращаемся.
Он решительно двинулся вверх по склону. Бек и Тарберт шли слегка позади.
– Спроецированный вами осьминог был как живой, – признался Бек. – Мне самому стало как-то не по себе.
– Я пытался создать китайского дракона, – обиженно возразил Тарберт. – А осьминог был бы в самом деле уместнее.
Бек остановился и опять посмотрел в паракосмос.
– А ведь мы не очень-то погрешили против истины. Почему бы нопалам и ггеру не иметь родственников? Мне кажется, что я их даже вижу, очень-очень далеко, – вроде клубка дождевых червей.
– На сегодня с нас, пожалуй, довольно злоключений, – неожиданно весело отозвался Тарберт.
– Не забывайте, – засмеялся Бек, – что у нас в багажнике машины лежит сто килограммов золота.
– Зачем нам теперь золото? Все, что отныне потребуется, – это ясновидение и дубовые столы Лас-Вегаса. Никому не устоять против нашей системы.
Они сели в шлюпку, которая оторвавшись от поверхности старой планеты, быстро пошла вверх, наискосок пересекая грандиозную расселину, уходившую вниз неизвестно на какую глубину. Заглянув туда, Бек различил в поднимающихся воздушных потоках знакомые силуэты, увенчанные плюмажами. Один за другим устремлялись они в межзвездное пространство к тому месту в паракосмосе, где ярко светился зеленовато-голубой, пусть искаженной формы, но такой родной шарик.
– Дорогая старушка Нопалгарт, – тихо произнес Бек. – Вот мы и возвращаемся.
Последний замок
| Ксантен | Желтый, черный позумент | Хоуд, Квей, Идельси, Эзлдюн, Салонсон, Розет |
| Бодри | Темно-синий, белый позумент | Онвейн, Цадиг, Прайн, Фер, Сесьюн |
| Овервель | Серый, зеленый, красные розы | Клагхорн, Эбрью, Васс, Хинкей, Цумбельд |
| Ор | Коричневый, черный | Задхауз, Фотергиль, Морьюн, Бодьюн, Годалминт, Лесманик |
| Иссет | Пурпуровый, темно-красный | Мазет, Флой, Уэнгус, Людер-Гепман, Керритью, Бетьюн |
Первый дворянин замка, избираемый всем обществом, носит имя Хейдждорон.
Предводители кланов, избираемые главами семей, носят имена своих кланов: Ксантен, Бодри, Овервиль, Ор, Иссет.
Главы семей носят имена своих семей, например: Задхауз, Идельси, Бетьюн, Клагхорн.
Остальные господа и дамы кроме своих имен носят имена клана и семьи, например: Ор Задхауз Лудвик, сокращенно О. З. Лудвик, или Бодри Фер Дариан, сокращенно Б. Ф. Дариан.
Глава 1Словно охваченное страхом, солнце в тот ненастный день старалось не показываться на глаза и только к вечеру, протянув-таки между рваными краями грозовых туч, осветило гибнущий замок Джейнил.
Смерть подступила неотвратимо, а предводители кланов до последней минуты не могли решить, как дворянам надлежит встретить свою судьбу. Самые именитые и состоятельные господа, презрев панику и суматоху, с присущим им усердием занимались обычными делами. Молодые кадеты расхватали оружие и бросились на стены отражать последний штурм. Но их было мало, и они не верили в победу. Многие люди (не меньше четверти населения замка) бездействовали и были чуть ли не счастливы в своей готовности искупить грехи человеческой расы.
В конце концов смерть пришла ко всем, и каждый получил от нее то, что ожидал. Гордецы сидели в своих Домах, листая страницы прекрасных книг или потягивая в компании друзей столетние эссенции. Они умерли, не удостоив вниманием свою смерть. Безрассудные смельчаки взбирались вверх по оплывшему от дождя склону земляного вала, который высился над парапетами Джейнила. Кто-то оказался погребенным под каменным крошевом, кто-то смог добраться до гребня и там стрелял, рубил, колол, пока его самого не застрелили мехи или не раздавили искалеченные фургоны. Люди, ожидавшие от смерти искупления грехов, стояли в классической позе кающихся – на коленях, склонив головы. Причиной гибели замка были грехи человеческие, а мехи служили всего лишь символом кары. Так считали искупленцы, и умерли все до единого, как и остальные господа, дамы, фаны и крестьяне. Из обитателей Джейнила уцелели только птицы – уродливые, неуклюжие, грубые твари, не знавшие, что такое гордость и достоинство, и ценившие свои шкуры превыше чести замка. При виде мехов, забравшихся на стены, птицы покинули свои закуты. Хлопая крыльями и визгливо бранясь, они вздымали в небо и полетели на восток, к Хейдждорну, последнему замку на Земле.
Мехи пришли под стены Джейнила четыре месяца назад, когда еще была свежа память о резне в Си-Айленде. Их появление жители замка восприняли по-разному. Дамы и господа (число которых в Джейниле достигало двух тысяч) поднимались на башни, выходили на балконы, прогуливались по Закатной галерее и разглядывали золотисто-коричневых воинов – кто равнодушно, кто с любопытством, а кто и с легким презрением. Вся эта гамма настроений объяснялась тремя причинами: спесью, заложенной в них цивилизацией, верой в неприступность стен Джейнила и тем обстоятельством, что никто из них не мог повлиять на ход событий.
Джейнильские мехи давно сбежали к мятежникам. Подавлять восстание было некому, – из фан, крестьян и птиц не соберешь войско. К тому же четыре месяца назад всем казалось, что в карательных войсках нет нужды. Джейнил считался неприступным. Его окружала черная стена двухсотфутовой высоты, отлитая из расплавленной горной породы и покрытая снаружи голубовато-серебристой сетью из прочного сплава. Солнечные батареи полностью удовлетворяли потребности замка в энергии. При необходимости пищу для знати, а также сироп для фан, крестьян и птиц можно было синтезировать из двуокиси углерода и водяного пара. Но до этого еще никогда не доходило. Замок Джейнил, построенный на века, давал своим жителям все необходимое. Однако с уходом мехов некому стало чинить механизмы, которые иногда выходили из строя. Ситуация сложилась тревожная, но не безнадежная.
В тот день некоторые господа вооружились тепловыми ружьями и спортивными винтовками, поднялись на стены и уложили столько мехов, сколько их оказалось в радиусе поражения. После захода солнца мехи выдвинули к стенам фургоны и землеройные машины, и вскоре замок окружила насыпь, растущая буквально на глазах. Понять что-либо его жители смогли не раньше, чем высота вала достигла пятидесяти футов, и к стенам покатились камни. Только тогда им открылся страшный замысел мехов, и беззаботность сменилась зловещими предчувствиями.
Все дворяне Джейнила были людьми образованными: кто-то постиг гуманитарные науки, кто-то – естественные. Собрав крестьян, несколько господ попытались привести в действие тепловую пушку. Но крестьяне могли выполнять только самую простую работу, а пушка хранилась в плохих условиях и пришла в негодность. Вероятно, неисправные детали можно было заменить, но все запчасти находились на втором уровне, в мастерских мехов, а из дворян никто не разбирался в номенклатуре изделий и не ориентировался на складах. По настоянию Уоррика Мейденси Арбана (что означает: Арбан из семьи Мейденси клана Уоррик) на склады отправили группу крестьян, но это задание оказалось им не под силу.
Как зачарованные стояли на стенах благородные господа Джейнила и смотрели на растущий вокруг них холм, похожий на грязевой вулкан. Близился конец лета. В самое ближайшее время всем, кто находился в замке, предстояло стать заживо погребенными.
Вот тогда-то несколько молодых кадет, в чьих жилах еще не остыла кровь, вооружились чем попало и бросились вверх по склону. Мехи завалили смельчаков грязью и камнями, но некоторым удалось добежать до гребня.
Пятнадцать минут длился бой на скользком от дождя и крови валу. Не погибни большинство кадет под камнями, кто знает, чем закончилась бы осада замка. Его защитники ненадолго расчистили гребень, но мехи перестроили свои ряды и бросились в атаку. Осталось десять кадет, шесть, четыре, один… и никого. Волна мехов хлынула вниз по склону, перехлестнула через парапеты, и вскоре все осажденные были безжалостно перебиты. Семьсот лет простоял Джейнил, обитель галантных кавалеров и прекрасных дам, – и погиб в одночасье.
