Текст книги "Террорист"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава пятнадцатая

– Конечно, ничего удивительного, что Папа хочет сюда приехать, – сказала Сьюзен Кальдер Девлину. – Святой Августин основал здесь собор еще во времена господства саксонов. Это место рождения английского христианства.

Они стояли в центре великолепного прямоугольника кафедрального собора. Высоченные колонны поддерживали стремящиеся ввысь потолки. Собор гудел, как пчелиный улей, везде шли приготовления.

– Да, впечатляет, – поежился Девлин.

– Его бомбили во время печально знаменитого воздушного рейда нацистов на Кентербери. Библиотека была уничтожена, но ее удалось восстановить. Вон там восемь столетий назад был убит тремя рыцарями святой Томас Бекет.

– Думаю, у Папы к нему особое отношение. Давайте взглянем.

Они прошли к месту гибели Бекета. Пятачок, на который, по преданиям, он упал, был отмечен квадратным камнем. Странная атмосфера окружала это место. Девлина всего передернуло, он вдруг почувствовал резкий холод.

– Точка Меча, – объяснила девушка. – Так они это называют.

– Давайте пойдем отсюда. Мне надо перекурить. С меня хватит этих красот.

Они прошли мимо полицейской охраны через южное крыльцо. Снаружи тоже было полно людей: рабочие на эстакадах, посыльные, священники, полицейские. Девлин закурил сигарету, и они со Сьюзен Кальдер вышли на мостовую.

– Ну, что вы скажете? Завтра сюда Кассейну не пробраться. Вы видели, сколько собрано сил безопасности?

Девлин вытащил из бумажника удостоверение, которое ему дал Фергюсон.

– Вы когда-нибудь такие видели?

– Вроде бы нет.

– Совершенно особое. Ключ от всех дверей.

– Ну и?..

– Никто на него даже не удосужился взглянуть. Когда мы пришли, нас спокойно пропустили. Почему? Потому что на вас полицейская форма. Конечно, вы на самом деле из полиции. Но не в этом дело.

– Понимаю, о чем вы говорите. – Девушка почувствовала тревогу.

– Где лучше всего прятать деревья? Правильно, в лесу. Завтра все здесь будет кишмя кишеть полицейскими и церковниками, так что одним полицейским или священником больше или меньше – какая разница.

Кто-то окликнул Девлина по имени. Они повернулись и увидели Фергюсона, приближающегося к ним с человеком в темном пальто. На самом Фергюсоне был плащ характерного покроя, столь обожаемого офицерами гвардейской пехоты. В руках он держал аккуратно закрытый зонтик.

– Бригадир Фергюсон, – объяснил Девлин девушке.

– Ах, вот вы где. Это твой водитель?

– Полицейская Кальдер, сэр. – Сьюзен отдала честь.

– А это суперинтендант Фостер из управления Скотленд-Ярда по борьбе с терроризмом. Мы многое с ним обговорили. Похоже, и в самом деле мышь не проскочит.

– Даже если ваш человек доберется до Кентербери, в собор он никак не попадет, – объяснил Фостер. – Слово чести.

– Дай-то Бог, – сказал Девлин.

Фергюсон нетерпеливо тронул Фостера за рукав.

– Хорошо, давайте пройдем внутрь, пока еще светло. Я остаюсь здесь на ночь, Девлин. Попозже позвоню тебе в гостиницу.

Двое мужчин прошли к двери собора, дежурный полицейский открыл ее перед ними, и они вошли внутрь.

– Думаете, он их знает в лицо? – насмешливо спросил у Сьюзен Девлин.

– Боже, я не знаю. Вы заставляете меня сомневаться, сэр. – Девушка открыла ему дверцу машины. Он забрался внутрь.

– Ясно только одно…

– Что именно?

– Даже если он каким-то немыслимым образом завтра сюда попадет и что-нибудь сделает, выбраться он точно не сможет.

– В этом-то как раз все дело. Ему наплевать, что потом с ним будет.

– Тогда помоги нам Господь.

– Я бы так не рассуждал. Сейчас мы ничего не можем сделать, дорогая моя. Мы не управляем игрой, она дирижирует нами. Поэтому приезжайте ко мне в гостиницу в любое время, и я вас угощу самым лучшим в мире обедом. Кстати, я вам не говорил, что я просто балдею от женщин в форме?

Сьюзен расхохоталась.

* * *

Трейлер был большой и отлично обставленный. Спальный уголок с двумя койками специально выгорожен. Когда Кассейн открыл дверь и заглянул внутрь, Мораг, казалось, спала.

Он стал прикрывать дверь, но девочка его окликнула.

– Гарри? Бабушка все еще на работе?

– Да.

Кассейн присел на край койки. Боль становилась все нестерпимее. Сепсис начал свое дело, и Кассейн это отлично знал. Мораг протянула руку к его лицу, но Кассейн отклонился.

– Помните, в вагончике у дедушки в первый день я спросила, не боитесь ли вы, что я вас совращу?

– Чтобы быть точным, ты тогда сказала так: «Не боитесь ли вы, что я могу вас совратить, святой отец?» Давай спи.

– Неужели вы уйдете, так ничего мне и не сказав? – В голосе девочки звучал неподдельный страх.

– Разве я могу так поступить? – Кассейн встал и открыл дверь. – Спи. Утром увидимся.

Он закурил сигарету и вышел. Аттракцион в Мейдстоуне был небольшим – несколько каруселей, ряд игральных автоматов, площадка для выступления артистов. Несмотря на поздний час, посетители еще были. Музыка продолжала громко играть. С одного конца трейлера стоял буксирующий его «лендровер», с другой – красная палатка со светящейся надписью «Цыганская Роза». Из нее, хохоча, вышла молодая парочка. Кассейн постоял в раздумье, потом зашел туда.

Бране Смит было лет семьдесят; на голове повязан яркий шарф, не дающий волосам спадать на пергаментного цвета лицо, на плечах – шаль, на груди – монисто из золотых монет. На столике, за которым она сидела, лежал стеклянный шар.

– Вы неплохо вошли в роль, – сказал Кассейн.

– Это все так, ерунда. Люди хотят, чтобы цыганка выглядела цыганкой. Переверните табличку с надписью «Закрыто» и дайте мне сигарету.

Кассейн так и сделал, потом сел перед ней. Только стеклянный шар теперь их разделял.

– Мораг уснула?

– Да. – Кассейн глубоко вздохнул, пытаясь усмирить все нарастающую боль. – Вы не должны позволить ей возвратиться в тот табор, понимаете меня?

– Не волнуйтесь. – Голос ее звучал сухо, но спокойно. – Мы, цыгане, живем одной семьей и всегда платим долги. Я кому надо скажу, и в один прекрасный день Мюррей расплатится за то, что совершил, поверьте мне.

Кассейн кивнул.

– Когда вы увидели ее фотографию в газетах и прочитали все обстоятельства… Почему вы не обратились в полицию?

– В полицию? Да вы шутите! – Старая гадалка пожала плечами. – В любом случае я знала, что она ко мне придет и что с ней все будет в порядке. – Брана положила руку на стеклянный шар. – У меня есть дар. Он был у моей матери, к ней перешел от ее матери, так все и идет.

Кассейн кивнул.

– Да, Мораг говорила. Она гадала мне на картах, но пока, кажется, не уверена в своих силах.

– Да, у нее тоже есть дар, – согласилась Брана. – Но еще не сформированный. – Она пододвинула к нему колоду карт. – Перемешайте их, потом верните мне левой рукой.

Кассейн сделал, как было велено. Старуха еще раз перемешала карты.

– Карты – чепуха, если нет дара. Понимаете?

Совершенно неожиданно на душе у Кассейна просветлело.

– Да.

– Три карты все нам расскажут. – Она перевернула первую из них. Башня. – Человек страдает от сил судьбы. Другие управляют его жизнью.

– Мораг вытащила эту же карту. И сказала почти то же самое.

Гадалка открыла вторую карту. На ней изображался молодой мужчина, повешенный вниз головой на виселице за правую ногу.

– Висельник. Сильнее всего он борется со своей тенью. В нем одновременно живут два человека. И оба – совершенно разные. К цельности юных лет уже не вернуться.

– Слишком поздно, – прошептал Кассейн. – Слишком поздно.

На третьей карте была изображена в традиционной манере Смерть. С косой, пожинающая урожай человеческих жизней.

– Но чья она? – Кассейн через силу рассмеялся. – Моя или, может быть, кого-то другого?

– Карты несут в себе гораздо более глубокий смысл, чем просто изображение. Смерть приходит в качестве Спасителя, в ней заложено возрождение. – Цыганка дотронулась до его лба, мокрого от пота. – Вы больны.

– Все со мной будет в порядке. Просто нужно отлежаться. – Кассейн встал. – Я немного отдохну у вас, если не возражаете. Уйду, когда Мораг еще будет спать. Это очень важно. Вы меня понимаете?

– Да, безусловно, – гадалка кивнула. – Я понимаю вас очень хорошо.

Кассейн ушел в холодную ночь. Все посетители уже разбрелись по домам, аттракционы и карусели закрывались. Лоб его пылал. Наверное, лучше сейчас, чем утром, сделать инъекцию морфия. Он встал, пошарил в сумке и нашел ампулу…

* * *

Когда он проснулся, было уже утро, в окна трейлера струился свет. Старая цыганка сидела за столиком, наблюдая за ним, и курила сигарету. Когда он сел, боль, точно живое существо, вновь зашевелилась в нем. На миг Кассейну показалось, что сейчас он перестанет дышать.

Старуха придвинула ему чашку.

– Горячий чай. Выпейте.

Чай был действительно хорош, казалось, лучшего он никогда в жизни не пил. Кассейн улыбнулся, достал из пачки сигарету и трясущимися руками прикурил.

– Который час?

– Семь.

– Мораг все еще спит?

– Да.

– Отлично. Тогда мне пора.

Цыганка сурово сказала:

– Вы больны, святой отец. Сильно больны.

Кассейн осторожно пошевелил немеющими пальцами.

– Если у вас дар, то вы все должны понимать. Перед тем, как мне уйти, давайте определим роль Мораг во всем этом деле. У вас карандаш найдется? Прекрасно. Запишите номер. – Гадалка записала. – Позвоните, ответит человек по имени Фергюсон. Бригадир Фергюсон.

– Это полиция?

– В каком-то смысле. Он отдаст все на свете, чтобы схватить меня. Если его самого не окажется, они знают, где его найти. Скорее всего он будет в Кентербери.

– Почему именно там?

– Потому что сам я направляюсь в Кентербери убить Папу римского. – Кассейн показал ей «Стечкина». – Этим вот оружием.

Казалось, цыганка стала меньше по размерам, она вся съежилась. Конечно, она поверила ему, в этом Кассейн не сомневался.

– Но почему? – прошептала старуха. – Ведь он хороший человек.

– Все мы в жизни бываем иногда хорошими. Когда я уйду, вы позвоните Фергюсону. Скажите ему, что я направляюсь в Кентерберийский собор, что я заставил Мораг мне помогать. Скажите, что девочка боялась за свою жизнь. – Кассейн рассмеялся. – Думаю, они должны купиться на это.

Кассейн поднял сумку и пошел к выходу. Старая цыганка сказала:

– Вы умираете, вам это известно?

– Конечно. – Он слабо улыбнулся. – Вы говорили, что изображение Смерти на гадальных картах означает искупление грехов. Что в моей смерти заложена возможность возрождения. Это главное, только это имеет значение. – Кассейн открыл сумку и достал пачку пятидесятифунтовых банкнот. – Это деньги для Мораг. Мне они больше не понадобятся.

Прикрыв за собой дверь, он ушел. Цыганка слышала, как завелся двигатель автомобиля, и машина уехала. Несколько минут она сидела в каком-то оцепенении. Гарри Кассейн ей понравился, ни один мужчина не нравился ей так за всю ее жизнь. Но в глазах у него была смерть, она заметила это с самой первой встречи. Да и о Мораг надо побеспокоиться.

В комнате, где спала девочка, раздалось легкое движение. Старуха взглянула на часы. Половина девятого, пора. Она тихонько вышла из трейлера, быстро пересекла площадь. Зашла в будку телефона-автомата и набрала номер Фергюсона.

* * *

Девлин завтракал с Сьюзен Кальдер в гостиничном ресторане, когда его позвали к телефону. Он быстро вернулся.

– Говорил с Фергюсоном. Кассейн объявился. По крайней мере нашлась девчонка, которая была вместе с ним. Вы знаете местечко под названием Мейдстоун?

– Да, сэр. Отсюда шестнадцать или семнадцать миль.

– Поехали туда. Времени у нас в обрез.

* * *

Поместье Стоукли-холл ограждалось высокой стеной из красного кирпича, построенной в викторианскую эпоху, когда у владельцев еще водились деньги. Сторожка за массивными чугунными воротами тоже была выдержана в викторианском стиле – ясно проглядывались попытки архитектора сделать ее похожей на основное здание. Свернув с шоссе, Кассейн заметил две машины полиции, стоящие у ворот поместья. Туда же с главной дороги свернул и полицейский на мотоцикле, который ехал за ним последние несколько миль.

Кассейн вел машину вдоль кирпичной стены, скрытой за рядами деревьев. Проехав мимо ворот, он обследовал противоположную часть дороги. Заметил чугунную калитку и дорожку, удаляющуюся в глубину леса. Он открыл калитку и въехал в лес. Остановив автомобиль, вернулся, чтобы закрыть калитку. Затем снял плащ, пиджак и рубашку. С отвращением почувствовал гнилостный запах разлагающейся плоти. Горько усмехнулся.

– Боже, Гарри, да ты разваливаешься на части.

Достал из сумки сутану, черный сюртук священника и воротник. Вставил в пистолет обойму и положил в карман, в другой сунул запасную обойму. Забрался в машину. Больше никакого морфия. Боль не даст ему возможности забыться.

* * *

Брана Смит сидела за столиком в трейлере, положив руку на плечо рыдающей Мораг.

– Ответьте мне, что точно он сказал? – повторил свой вопрос Лайам Девлин.

– Но бабушка…

– Молчи, дитя, – оборвала ее старуха. – Он сказал, что собирается застрелить Папу римского. Даже показал пистолет. Потом дал номер Фергюсона.

– И что он велел передать Фергюсону?

– Что будет в Кентерберийском соборе.

– И это все?

– А разве этого мало?

Девлин повернулся к Сьюзен Кальдер, стоящей у порога.

– Что ж, нам пора ехать.

Девушка открыла дверь.

– А что будет с Мораг?

– Фергюсону решать. – Девлин пожал плечами и направился к выходу, но старуха окликнула его:

– Мистер Девлин! Кассейн умирает. От пулевого ранения.

Он вышел, не обращая внимания на взоры любопытных работников аттракционов, и сел в машину рядом со Сьюзен.

Когда машина тронулась, Девлин по автомобильной рации связался с полицейским участком в Кентербери и попросил соединить его с Фергюсоном.

– Ничего нового. Он сказал, что будет в Кентерберийском соборе.

– Хитрый ублюдок!

– Да, еще одна вещь. Он умирает. Похоже, от сепсиса.

– Твоя пуля?

– Видимо.

Фергюсон глубоко вздохнул.

– Ну, хорошо. Быстро возвращайся. Скоро сюда прибывает Папа.

* * *

Папа выразил желание совершить молитву в Стоукли-холл. Это было одно из самых прекрасных поместий эпохи Тюдоров. Стоукли принадлежали к редкому кругу английских аристократических семейств, занимавшихся пропагандой идей католицизма после царствования Генри VIII и Реформации. На территории поместья располагалась маленькая семейная часовня, скрытая в густом лесу. От главного здания до нее был проложен специальный туннель. Многие эксперты считали ее самой старинной католической церковью в Англии.

Кассейн сидел в машине, размышляя об этом. Боль делалась все нестерпимей. Обливаясь потоками холодного пота, он взял в губы сигарету и попытался прикурить. И вдруг услышал звуки работающего двигателя. Вышел из машины и прислушался. Через миг над ним скользнула тень бело-голубого вертолета.

* * *

– Что-то вы неважно выглядите, сэр, – заметила Сьюзен Кальдер.

– Вчера вы меня звали Лайамом. Да, скребут на сердце кошки.

– Что вас так волнует?

– Не что, а кто… Гарри Кассейн – мой лучший друг за последние двадцать лет. Самый лучший из всех известных мне шахматистов.

– И что его отличает от других игроков?

– Он видит игру на много ходов вперед. У него великолепные способности заставить вас концентрировать внимание на своей правой руке, хотя основные удары наносить будет левой. В нынешних обстоятельствах это вам ни о чем не говорит?

– Мне кажется, он вовсе не собирается в Кентербери. И не хочет пробираться в собор. Там будут происходить главные события, именно там его и ждут.

– Поэтому он нанесет удар где-нибудь в другом месте, вы правы. Но как? Где расписание визита Папы?

– На заднем сиденье, сэр.

Девлин нашел его, пробежал глазами, нахмурился.

– Минутку-минутку. По пути в Кентербери он садится в местечке под названием Стоукли-холл, чтобы помолиться в местной церквушке…

– Мы проезжали мимо этого места по пути в Мейдстоун. Отсюда милях в трех. Но ведь это незапланированная остановка. Про Стоукли-холл в газетах ничего не говорится. Откуда Кассейн об этом узнает?

– Он работал в пресс-службе секретариата церквей Дублина. – Девлин с силой ударил себя кулаком по колену. – Точно! Именно здесь! Жмите что есть мочи. Вперед!

– А Фергюсон?

– Я попытаюсь связаться с ним, – Девлин потянулся за микрофоном, – но уже слишком поздно что-либо предпринимать. Через пару минут мы будем там. Теперь все зависит от нас самих.

Девлин достал «вальтер» из кармана, взвел и поставил на предохранитель. Автомобиль мчался к Стоукли-холл.

* * *

На дороге машин не было, когда Кассейн перешел через нее и скрылся под густыми кронами деревьев. Осторожно двинулся вдоль стены. Дойдя до старинной чугунной калитки, узкой и ржавой, услышал с другой стороны чьи-то голоса. Спрятался за деревом и стал ждать. Через решетки калитки ему были видны кусты рододендрона и тропинка. Вскоре по ней прошли две монахини.

Он дал им удалиться, потом подошел к стене и потянулся за ближайшей веткой. Все было бы до смешного просто, если бы не раненая рука. Боль разрывала его на части. Кассейн приподнял полы сутаны и с трудом взобрался на стену. На миг задержался, потом спрыгнул вниз. Присел на колено, чтобы восстановить дыхание, встал, провел рукой по волосам. Впереди на тропинке слышались голоса монахинь. Обойдя старинный каменный фонтан, Кассейн догнал их. Монахини повернулись, удивленно глядя на него. Одна была очень старой, другая помоложе.

– Добрый день, сестры, – поприветствовал их Кассейн. – Как здесь прелестно. Решил немного погулять.

– Мы тоже, святой отец.

Они вышли бок о бок из кустов, окаймляющих тропинку, на большую поляну. В сотне ярдов справа виднелся вертолет, вокруг него суетились члены команды. Перед домом стояло несколько лимузинов, среди них – полицейские машины. Двое полисменов шли по лужайке, один держал на поводке алзатинского пса. Они молча проследовали мимо Кассейна и монахинь и скрылись в кустах.

– Вы из Кентербери, святой отец? – спросила старая монахиня.

– Нет, сестра… – он замолчал.

– Агата, сестра Агата. А это сестра Анна.

– Я из дублинского секретариата совета церквей. Меня пригласили сюда на визит Папы, я должен передать ему специальное послание.

* * *

Сьюзен Кальдер свернула с главной дороги и подъехала к основным воротам. К ним подошли двое полицейских. Девлин предъявил им пропуск Фергюсона.

– Кто-нибудь здесь проезжал за последние несколько минут?

– Нет, сэр, – ответил полисмен. – Хотя масса гостей прибыла еще до прилета вертолета.

Машина помчалась вверх по дороге.

– Ну, так что вы думаете?

– Он здесь! Клянусь жизнью!

* * *

– Вы уже видели Его Святейшество, святой отец? – спросила Кассейна сестра Анна.

– Нет.

Они шли по дорожке, посыпанной гравием, мимо полицейских, стоящих у своих машин, и двух агентов службы безопасности в форме. Через большую дубовую дверь вошли в зал. Зал был огромен. Посередине возвышалась главная лестница. Справа были открыты двойные двери. По залу бродили толпы гостей, многие в церковном одеянии.

– А где знаменитая часовня Стоукли? – спросил Кассейн. – Что-то я ее не заметил?

– О, она такая красивая, – ответила сестра Агата. – В ней молятся уже сотни лет. Вход в конце зала, вон там, видите?

– Извините, я на минутку. Может, мне удастся передать свое сообщение Его Святейшеству до начала приема.

Кассейн прошел мимо лестницы в угол зала, где в черно-алом одеянии стоял высокий седой человек, говоривший с ярко выраженным итальянским акцентом.

– Что вы ищете, святой отец?

– Его Святейшество.

– Невозможно. Он молится.

Кассейн закрыл рот священнику и толкнул его в проем. Ногой закрыл за собой дверь.

– Уж простите меня, святой отец. – Кассейн ударил священника ребром ладони по шее, осторожно положил обмякшее тело на пол.

Перед ним был узкий и длинный туннель. Он слабо освещался свечами. В конце виднелась дубовая дверь. Боль стала совсем непереносимой. Кассейн вздохнул, вынул из кармана пистолет и двинулся вперед.

* * *

У ступенек парадного входа Сьюзен Кальдер резко затормозила. Первым из машины выскочил Девлин, за ним она. Удостоверение было у Девлина в руке, когда ему навстречу вышел полицейский сержант.

– Ничего необычного? Все в порядке?

– Да, сэр. Много посетителей. Только что зашли две монахини и священник.

Девлин рванулся вверх по лестнице, промчался мимо агентов безопасности, Сьюзен не отставала. В зале он замер, всматриваясь. Справа – приемная, две монахини стоят у двери. И священник, сказал сержант. Где священник? Девлин подбежал к монахиням.

– Вы только что прибыли, да, сестры?

Гости вокруг оживленно разговаривали между собой. Официанты разносили напитки и закуски.

– Совершенно верно, – ответила сестра Анна.

– И с вами был священник?

– О, да, преподобный святой отец из города Дублина.

Внутри у Девлина все оборвалось.

– Где он?

– У него какое-то сообщение Его Святейшеству. Я объяснила, что Папа сейчас молится в часовне…

Девлин уже бежал к входу в туннель. Сьюзен спешила за ним.

Открыв дверь, он наткнулся на тело монсеньора и тут же увидел темную фигуру священника в сутане, поднимавшегося по ступенькам в конце туннеля.

– Гарри! – крикнул Девлин.

Кассейн повернулся и выстрелил. Пуля попала в правое предплечье Девлина и отбросила его к стене. Девлин выронил «вальтер» и упал на пол. Сьюзен вскрикнула, прижимаясь к стене.

В конце туннеля стоял Кассейн, держа пистолет в вытянутой руке. Больше стрелять он не стал. На губах появилась дьявольская улыбка.

– Лайам, не лезь в это дело! Наступает последний акт. – С этими словами он открыл дверь часовни.

Девлину было плохо. Он еще не отошел от шока, вызванного ранением. Потянулся за «вальтером» левой рукой, но тут же выронил. Умоляюще взглянул на девушку.

– Убей его, слышишь! Ты осталась одна! Застрели его!

За год с небольшим своей службы в полиции Сьюзен Кальдер с оружием дела не имела. Несколько часов в тире во время общего курса подготовки в счет не шли. Там она пять раз выстрелила из револьвера, вот и все. Сейчас же она подхватила пистолет Девлина и бросилась в конец туннеля. Девлин с трудом встал на ноги и заковылял следом.

* * *

Часовня была погружена в полумрак. Алтарь освещался единственной лампой. Его Святейшество Папа Иоанн Павел II стоял на коленях перед алтарем в своих белоснежных одеждах. Звук выстрела из бесшумного пистолета не привлек его внимания, но голоса он услышал. Он уже встал на ноги, когда дверь распахнулась и в комнату вошел Кассейн. Казалось, он явился прямо из средневековья в своей черной сутане и со «стечкиным» у бедра.

Иоанн Павел спокойно сказал:

– Итак, вы святой отец Гарри Кассейн.

– Вы ошибаетесь. Меня зовут Михаил Келли. – Кассейн расхохотался. – Что-то вроде бродячего актера.

– Нет, вы святой отец Гарри Кассейн, – возразил Иоанн Павел. – Священником вы были, священник есть и всегда им будете. Бог не позволит вам уйти от него.

– Нет! – сказал Кассейн. – Я не хочу!

Он поднял пистолет, и в этот миг в часовню ворвалась Сьюзен Кальдер. Она споткнулась, упала на колени, но «вальтер» из рук не выронила и дважды выстрелила Кассейну в спину.

Пули перебили ему позвоночник. Кассейн вскрикнул в агонии и рухнул перед Папой на колени. Потом упал на бок, и по телу его пробежала судорога.

Сьюзен продолжала стоять на коленях, опустив «вальтер» и наблюдая, как Иоанн Павел забирает «стечкина» из руки Кассейна. Девушка слышала, как он сказал по-английски:

– Я хочу, чтобы вы сейчас искренне раскаялись. Повторяйте за мной: О мой Господь, благословенный отец мой…

– О мой Господь… – прошептал Гарри Кассейн и умер.

Встав на колени, Папа Иоанн Павел стал молиться за его бессмертную душу.

Девлин, шатаясь, зашел в часовню и сел у стены, зажимая рукой рану, из которой сочилась кровь. Сьюзен выронила пистолет и прислонилась к нему, будто стараясь согреться.

– Неужели всегда так бывает? – хрипло спросила она. – Грязь и стыд.

– Вот и ты открыла счет. – Лайам Девлин обнял девушку здоровой рукой.