Текст книги "Декстер во мраке"

Автор книги: Джеффри Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 31

Еще в юности мне довелось однажды видеть по телевизору эстрадное представление. Человек поместил множество тарелок на концы нескольких гибких крутящихся стержней и поднял их в воздух, заставляя тарелки вращаться. Если он замедлял вращение, даже на мгновение, одна из тарелок начинала раскачиваться, а затем падала на землю, а за ней и все остальные.

Потрясающая метафора жизни, не так ли? Мы все стараемся, чтобы наши тарелки вращались в воздухе, но стоит только их туда поместить, и уже нельзя спустить с них глаз, приходится потеть и обходиться без отдыха. Только в жизни кто-то все время норовит добавить тарелок, а стержни умыкает. И каждый раз, когда вам кажется, что с вашими тарелками все в порядке, вдруг слышится грохот за спиной и целая куча тарелок, о существовании которых вы даже не подозревали, начинает валиться на землю.

Вот и я сглупил, решив, что трагическая смерть Мэнни Борка избавила меня от необходимости тревожиться из-за одной такой тарелки, ведь теперь я мог организовать свадьбу как мне хотелось: накупить мясной нарезки на целых шестьдесят пять долларов и полный холодильник содовой. Кроме того, получил возможность сосредоточиться на решении реальных и очень важных для меня проблем. И вот, думая, что на семейном фронте царит затишье, я на мгновение отвернулся и был вознагражден эффектным грохотом за спиной.

Метафорическая тарелка разбилась вдребезги, когда я пришел в дом Риты после работы. Было подозрительно тихо, и я решил, что никого нет, но, взглянув в гостиную, почувствовал тревогу. Коди и Эстор неподвижно сидели на диване, а Рита стояла позади них с таким выражением лица, которое легко могло бы превратить свежее молоко в йогурт.

– Декстер, – начала она, и в ее голосе послышалась обреченность, – нам надо поговорить.

– Хорошо, – отозвали я, но, увидев ее лицо, почувствовал, что беспечность и беззаботность моих интонаций стерлись в пыль и растаяли в этом ледяном воздухе.

– Дети, – сказала Рита. Видимо, в этом и заключалась вся мысль, потому что она только смотрела и больше ничего не говорила.

Ну я, конечно, понял, каких детей она имела в виду, поэтому одобрительно кивнул.

– Да, – сказал я.

– О-ох! – произнесла она.

Ну, если у Риты уходит столько времени, чтобы сформулировать одно предложение, то легко понять, почему дома было так тихо, когда я вошел. Очевидно, у древнего искусства вести беседу наметился кризис и его должен был поддержать гений дипломатии Декстер, если мы хотели добиться сегодня чего-то большего, чем семь слов к обеду. Так что я мужественно бросился на помощь со всей своей широко известной отвагой.

– Рита, – начал я, – есть какие-то проблемы?

– Ох! – повторила она, и это не обнадеживало.

Да, когда говорят односложно, здесь уже бессилен даже такой одаренный собеседник, как я. Не надеясь на помощь Риты, я посмотрел на Коди и Эстор, которые не двинулись с места с тех пор, как я вошел.

– Так, – сказал я. – Вы оба можете мне объяснить, что с вашей матерью?

Они обменялись своими знаменитыми взглядами, а потом снова повернулись ко мне.

– Мы не хотели, – отозвалась Эстор. – Это вышло случайно.

Негусто, зато уже законченное предложение.

– Очень рад это слышать, – сказал я. – А что именно вышло случайно?

– Мы попались, – ответил Коди, и Эстор толкнула его локтем.

– Мы не хотели, – упорствовала она, а Коди повернулся и посмотрел на нее, прежде чем произнести то, о чем они только что договорились. Она взглянула на него в ответ, и он моргнул еще раз, а потом медленно кивнул мне.

– Случайно, – повторил он.

Было приятно наблюдать четкий политический курс у этих выступавших единым фронтом, но я все еще не приблизился к тому, чтобы понять, о чем мы говорим, а беседовали мы об этом уже в течение нескольких минут, и временной фактор имел значение, поскольку подходило время обеда, а Декстеру требуется регулярное питание.

– Они больше ничего не говорят, – пожаловалась Рита. – Хотя это далеко не все. Ума не приложу, как вас угораздило связать кошку Виллегасов случайно?

– Она не умерла, – сказала Эстор самым тонюсеньким голосочком, который я только слышал у нее.

– А для чего вам понадобились садовые ножницы? – осведомилась Рита.

– Мы их не использовали, – сказала Эстор.

– Но собирались, не так ли? – спросила Рита.

Две маленькие головки повернулись ко мне, и вскоре к ним присоединилась голова Риты.

Я уверен, что это все было совершено непреднамеренно, но то, что начало вырисовываться, совсем не соответствовало тихой мирной жизни. Очевидно, молодежь попыталась провести независимое исследование без меня. И что еще хуже, я оказался меж двух огней: дети ждали от меня, чтобы я их спас, а Рита заняла позицию, чтобы открыть по мне огонь. Конечно, это несправедливо: пока все, что я сделал, – это пришел домой с работы. Но, как я убеждался уже не раз, вся жизнь несправедлива, а жаловаться некуда, поэтому оставалось просто принять все таким, как оно есть, разгрести беспорядок и двигаться дальше.

Что я и попытался сделать, подозревая, впрочем, бесполезность своей затеи.

– Уверен, есть какое-то разумное объяснение, – сказал я, и Эстор просияла и принялась отчаянно кивать.

– Связать кошку, привязать ее к верстаку и стоять над ней с садовыми ножницами – это все случайно? – воскликнула Рита.

Честно говоря, ситуация осложнилась. С одной стороны, я был рад, что картина наконец прояснилась. Но с другой – мы попали в такую историю, которую было трудно объяснить, и я никак не мог отделаться от мысли, что было бы лучше, если б Рита так ничего и не узнала об этих вещах.

Я думал, Коди и Эстор уразумели, что не готовы к самостоятельным полетам до тех пор, пока я не поставлю их на крыло. Но они, по всей видимости, решили сделать вид, что не понимают, и теперь за свои действия несли заслуженное наказание, однако вытаскивать их все равно должен был я. Тем не менее они обязаны осознать, что никогда не должны повторять такое снова, то есть отклоняться от Пути Гарри, на который их ставлю я, поэтому мне было необходимо заставить их помучиться еще.

– Вы хоть понимаете, что поступили плохо? – спросил я, и они дружно кивнули. – А вы понимаете, почему это плохо? – осведомился я.

Эстор замялась, посмотрела на Коди, а затем выпалила:

– Потому что мы попались!

– Ну, ты видишь? – воскликнула Рита, и в ее голосе прозвучала легкая истерика.

– Эстор, – сказал я, очень внимательно и не моргая глядя на нее, – сейчас не время шутить.

– Надо же, кому-то еще и весело, – возмутилась Рита. – А вот мне почему-то нет.

– Рита, – произнес я так умиротворяюще, как только мог, а затем, используя тонкую хитрость, способность к которой развил в результате продолжительных тренировок уже в достаточно зрелом возрасте, добавил: – По-моему, это как раз тот случай, о котором говорил преподобный Джиллс, когда я должен быть наставником.

– Декстер, но эти двое ведь чуть не… у меня в голове не укладывается… а ты!.. – сумбурно проговорила она, но даже несмотря на слезы, близко подступившие у нее к горлу, я был очень рад тому, что она возвращается к своим прежним речевым навыкам. И я обрадовался еще больше, когда у меня в голове всплыла сцена из какого-то старого фильма. Теперь я точно знал, что в такой ситуации сделал бы человек.

Я подошел к Рите и с самым серьезным выражением лица положил руку ей на плечо.

– Рита, – сказал я, гордясь тем, как серьезно и мужественно звучит мой голос, – ты принимаешь все слишком близко к сердцу и даешь волю эмоциям. Этим двоим нужно твердое руководство, и я займусь ими. В конце концов, – сказал я, переводя внимание на себя и не теряя линии беседы, – я же теперь им как отец.

Я должен был догадаться, что эта фраза столкнет Риту с лодки в море слез, – так и случилось: как только эти слова слетели с моего языка, ее губы задрожали, с лица исчез гнев и два ручья потекли по ее щекам.

– Хорошо, – хмыкнула она, – пожалуйста, я… просто поговори с ними.

Она громко всхлипнула и поспешила выйти из комнаты.

Я не стал препятствовать Рите завершить ее драматичный уход и даже подождал минуту, чтобы усилить впечатление у двух заговорщиков, прежде чем вернулся к дивану, где сидели мои оболтусы.

– Так, – начал я, – ну и куда подевались ваши: «Мы понимаем», «Мы обещаем», «Мы подождем»?

– А что ты так долго! – пожаловалась Эстор. – Мы только один раз попробовали; и вообще, ты не всегда прав, и мы решили, что не будем больше ждать.

– А я готовился, – сказал Коди.

– Ах вот как! – воскликнул я. – Тогда ваша мама – лучший в мире детектив, потому что, хоть вы и готовились, она вас все равно поймала.

– Декс-террр, – заскулила Эстор.

– Нет, Эстор, хватит болтать, теперь послушайте меня. – Я посмотрел на нее с самым серьезным выражением лица и уже приготовился, что сейчас она что-нибудь скажет, но тут в нашей гостиной произошло чудо: Эстор передумала и закрыла рот. – Значит, так, – начал я, – с самого начала я предупреждал вас, что вы должны делать так, как я скажу. Можете думать, что я не всегда прав, – тут Эстор издала звук, но ничего не произнесла, – но вам придется слушаться меня. Иначе я не буду вам помогать. И вы окажетесь в тюрьме. Третьего не дано. Ясно?

Очень может быть, что они еще не определились, что делать с этим моим новым тоном голоса и моей новой ролью. Я больше не был Забавным Декстером, теперь я стал другим, Декстером Суровой Дисциплины, которого они еще никогда не видели. Сорванцы смотрели друг на друга в недоумении, а я продолжал давить.

– Вы попались, – сказал я. – А что бывает, когда попадаешься?

– Наказание? – неуверенно промямлил Коди.

– Ага, – ответил я назидательным тоном. – А в тридцать лет?

Наверное, впервые в жизни Эстор не знала, что ответить, а Коди уже исчерпал свою квоту из двух слов на данный момент. Они посмотрели друг на друга, а потом себе под ноги.

– Мы с моей сестрой, сержантом Деборой, целыми днями ловим тех, кто занимается подобными вещами, – говорил я. – А когда мы их хватаем, то отправляем в тюрьму. – Я улыбнулся Эстор. – Вот вам и наказание для взрослых. И даже хуже. Сажают тебя в маленькую комнатку, размером с ванную, и запирают, и ты там сидишь, и днем и ночью. Писаешь в дырочку в полу. Ешь заплесневелый мусор, а там еще есть крысы и тараканы.

– Мы знаем, что такое тюрьма, Декстер, – сказала Эстор.

– Да? А почему же вы так стремитесь туда попасть? – спросил я. – А вы знаете, кто такой Старина Спарки?

Эстор снова уставилась в пол; Коди не поднимал глаз.

– Старина Спарки – это электрический стул. Когда тебя ловят, то потом привязывают ремнями к Старине Спарки, к голове подсоединяют провода и поджаривают тебя, как бекон. Ну как, весело?

Они оба отрицательно покачали головами.

– Так вот, самое главное в том, чтобы не попадаться, – сказал я. – Помните пираний? – Дети кивнули. – Они выглядят грозно, поэтому люди знают, что они опасны.

– Но, Декстер, мы же не выглядим опасно, – возразила Эстор.

– Да, – сказал я, – но вам и не надо. Мы же люди, а не пираньи. Хотя идея проста – казаться не теми, кто вы есть на самом деле. Потому что если происходит что-то плохое, кого бросаются искать в первую очередь? Правильно: тех, кто кажется опасным.

– А мне можно пользоваться косметикой? – спросила Эстор.

– Когда подрастешь, – ответил я.

– Ты всегда так говоришь! – сказала она.

– Потому что так должно быть, – подтвердил я. – Вот вы сейчас попались, потому что вели себя не так, как должны, и не знали, что делаете. А не знати, потому что не слушали меня.

Я решил, что эта пытка зашла уже слишком далеко, и сел на диван между ними.

– Обещайте, что больше не сделаете ничего без меня, поняли? И на сей раз свое обещание вам лучше сдержать.

Они оба медленно подняли головы, посмотрели на меня и кивнули.

– Мы обещаем, – негромко произнесла Эстор, а Коди, словно эхо, повторил еще тише:

– Обещаем.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес я, взял их за руки, и мы обменялись торжественными рукопожатиями. – Хорошо. А теперь идите извиняться перед мамой.

Они оба, обрадованные, что эта чудовищная ордалия наконец завершилась, вскочили с дивана и бросились из комнаты, а я пошел за ними, почти довольный собой, чего в последнее время со мной не случалось.

Может, и есть что-то в этом отцовстве.

Глава 32

Сунь-Цзы, очень умный человек, несмотря на то что давно уже умер, написал книгу «Искусство войны», и одна из самых мудрых мыслей, которую высказал в ней, заключается в том, что, если в жизни происходит что-то плохое, это можно использовать в своих интересах; главное – правильно смотреть на вещи. Это вам не какая-нибудь калифорнийская Полианна[47]47
  Героиня романа Э. Портер, которая находила причины для радости к трудных ситуациях.


[Закрыть] нового времени, утверждающая, что, если жизнь преподносит тебе лимоны, из них можно состряпать лаймовый пирог. Совет очень практичный и может пригодиться чаще, чем вы думаете.

Вот сейчас я, например, столкнулся с такой проблемой: как мне поставить Коди и Эстор на Путь Гарри? В поисках ответа на вопрос я припомнил старину Сунь-Цзы и прикинул, что бы сделал он. Тот, понятно, был генералом, так что наверняка зашел бы с левого фланга и пустил в ход кавалерию или что-нибудь в этом роде, но принцип тот же.

И вот я подвел Коди и Эстор к их воющей матери, напрягая все извилины дремучего мозга Декстера в поисках хотя бы крошечной мыслишки, которую мог бы одобрить древний китайский генерал. И в тот момент, когда мы втроем предстали перед шмыгающей носом Ритой, юркая мысль вдруг выскочила прямо передо мной и попалась в мои лапы.

– Рита, – тихо сказал я, – по-моему, я могу остановить это, пока все не вышло из-под контроля.

– Но ты же слышал: все уже и так вышло из-под контроля, – отозвалась она и сделала паузу, чтобы всхлипнуть.

– У меня есть идея. Приведи их завтра ко мне на работу, после школы.

– Как это – в смысле, это разве не началось как раз после того, как…

– Ты когда-нибудь видела шоу под названием «Настоящий страх»[48]48
  Название документального фильма о подростках, ступивших на криминальный путь, которых отправляют в тюрьму в целях ознакомления с реалиями тюремной жизни и настоящими преступниками, чтобы они поняли, что их ждет, и одумались, а также программы по предотвращению преступлений.


[Закрыть]?

Она секунду смотрела на меня, потом снова всхлипнула и обратила свой взор на детей.

Вот поэтому в три тридцать следующего дня Коди и Эстор по очереди вглядывались в микроскоп в лаборатории судмедэкспертов.

– Это вот волос? – изумилась Эстор.

– Он самый, – ответил я.

– Но он же толстый!

– Как и любой предмет, если разглядывать его под микроскопом, – объяснил я. – Взгляни на соседний.

Последовала пауза, в течение которой она внимательно изучала волос, и отвлеклась только однажды, когда Коди дернул ее за руку, а она оттолкнула его и сказала:

– Отстань, Коди.

– Ты что-нибудь заметила? – спросил я.

– Они разные, – ответила она.

– Правильно, – сказал я. – Первый – твой. А другой – мой.

Она посмотрела еще немного, а потом распрямилась.

– Точно, – убедилась Эстор, – разные.

– А сейчас будет еще интереснее. Коди, дай-ка свой ботинок.

Коди очень любезно сел на пол и стянул с левой ноги кроссовку. Я взял ее и протянул руку.

– Пошли со мной, – сказал я.

Я помог ему подняться, и он пошел за мной, допрыгав на одной ноге до ближайшего стула. Я поднял его, усадил и показал ему кроссовку так, чтобы была видна подошва.

– Взгляни на кроссовку, – попросил я. – Она чистая или грязная?

Коди внимательно присмотрелся и ответил:

– Чистая.

– Это ты так думаешь. А теперь смотри. – Я взял небольшую проволочную щетку, поднес к подошве и тщательно соскоблил почти невидимую грязь, оставшуюся между канавками протектора, в чашку Петри. Затем взял небольшой образец этой грязи на стеклянную пластину и положил под микроскоп. Эстор сразу же бросилась к нему, желая посмотреть, но Коди подскочил быстрее.

– Моя очередь, – сказал он. – Мой ботинок.

Она поглядела на меня, и я кивнул.

– Это же его ботинок, – подтвердил я. – А ты сразу после него.

Эстор решила, что это справедливо, и отступила, а Коди забрался на стул. Я посмотрел в окуляр микроскопа, чтобы настроить резкость.

– Ага, – сказал я и отступил. – Ну, что ты видишь, юный джедай?

Нахмурившись, Коди смотрел в микроскоп несколько минут, пока танец нетерпения Эстор не стал настолько раздражающим, что мы оба отвлеклись на нее.

– Ты долго, – заныла она, – моя очередь.

– Подожди, – осадил ее я и повернулся к Коди: – Ну, что ты видел?

Он покачал головой:

– Мусор.

– Так, – произнес я. – Теперь я тебе кое-что расскажу. – Я снова взглянул в окуляр и сказал: – Перво-наперво вот шерсть животного из семейства кошачьих.

– Это кошка, – сказала Эстор.

– Еще здесь есть остатки почвы с высоким содержанием азота, вероятно, почва для горшечных культур, которую обычно используют для посадки комнатных растений. – Я говорил, не глядя на Коди. – А куда вы носили кошку? В гараж, где ваша мама занимается своими растениями?

– Да, – ответил он.

– Угу Я так и думал. – Я снова посмотрел в микроскоп. – Ух ты, взгляните-ка! Это синтетическое волокно с чьего-то ковра. И оно синего цвета. – Я обернулся к Коди и поднял бровь. – А какого цвета ковер в твоей комнате?

Его глаза широко раскрылись и округлились от удивления, когда он сказал:

– Синего.

– Ага. А еще я бы мог взять образец из твоей комнаты и сравнить его с этим, просто от нечего делать. И тогда бы ты попался. Я бы доказал, что кошку притащил ты! – Я снова заглянул в окуляр. – Боже мой, кто-то недавно ел пиццу! Ого, а вот кусочек поп-корна. Помните кино на прошлой неделе?

– Декстер, я хочу поглядеть, – заскулила Эстор. – Моя очередь.

– Ну давай, – уступил я и посадил ее на стул рядом с Коди, чтобы она тоже могла посмотреть в микроскоп.

– А я не вижу поп-корн, – тут же пожаловалась она.

– Это такая круглая коричневая штука в левом верхнем углу, – подсказал я.

Она молчала с минуту, а потом повернулась ко мне.

– Но это невозможно узнать, – возразила она, – просто глядя в микроскоп.

Готов признать, что я просто выделывался, но, в конце концов, я был готов к такому повороту событий. Я взял книгу, которую заготовил заранее, открыл ее и положил на столешницу.

– Можно, – начал я. – И не только это. Смотрите. – Я показал им страницу, на которой были фотографии шерсти разных животных, тщательно отобранные для того, чтобы показать отличия. – Вот шерсть кошки, – указал я в книгу. – Совсем не похожа на козью, видите? – Я перевернул страницу. – А вот ковровые волокна. Ничего общего с волокном рубашек и полотенец.

Они вдвоем уставились в книгу и просмотрели десять страниц или около того, которые я открыл, чтобы продемонстрировать мои возможности. Я специально выбрал их, дабы они увидели: криминалисты куда более могущественны и прозорливы, чем Волшебник из страны Оз. Честно говоря, мы и вправду способны делать то, что я им показал. В конечном счете пользы от поимки плохих парней обычно не много, но зачем мне говорить им об этом и портить такой волшебный полдень?

– Посмотрите в микроскоп, – сказал я спустя несколько минут, – интересно, что еще вы сможете обнаружить.

Они тут же бросились к микроскопу и казались абсолютно счастливыми. Когда они наконец подняли головы, я улыбнулся и подытожил:

– И это с чистой подошвы. – Я закрыл книгу и стал наблюдать, как они обдумывают все, что узнали сейчас. – Это мы смотрели только в микроскоп, – добавил я, обводя комнату взглядом: здесь было много сияющих механизмов. – Представляете, сколько мы всего обнаружили бы с этими потрясающими штуками.

– Да, но мы могли бы ходить босиком, – сказала Эстор.

Я кивнул, словно соглашаясь, что в ее словах есть смысл.

– Да, могли бы, – ответил я. – Тогда я бы сделал что-нибудь этакое. Дай-ка руку.

Эстор смотрела на меня несколько секунд, словно опасаясь, что я отрежу ей руку, а потом медленно протянула ее. Я достал из кармана маникюрные ножницы и поскреб у нее под ногтями.

– Погоди-ка, сейчас мы посмотрим, что тут у тебя.

– Но я мыла руки, – предупредила Эстор.

– Это не важно, – объяснил я и положил образец на другую стеклянную пластину, а потом поместил ее под микроскоп. – Ну вот, все готово, – сказал я.

ТОП.

Если бы я сказал, что мы все застыли на месте, это прозвучало бы мелодраматично, но соответствовало действительности. Дети посмотрели на меня, а я – на них, и мы затаили дыхание.

ТОП.

Звук приближался, и мы напрочь забыли, что находимся в полицейском управлении, где нам ничто не угрожает.

– Декстер, – произнесла Эстор слегка дрожащим голосом.

– Мы в полицейском управлении, – напомнил я. – В полной безопасности.

ТОП.

Звук прекратился, очень близко. Волоски у меня на шее сзади встали дыбом, когда я услышал, как открывается дверь.

Сержант Доукс. Вот кто стоял на пороге и смотрел. Это, видимо, единственное, что он мог.

– Кы, – произнес он, и этот звук, чуть только вылетел из его рта, стал неуклюжим, под стать всей его внешности.

– Ну да, это я, – отозвался я, – как мило, что ты помнишь.

Он с огромным усилием шагнул в комнату, а Эстор слезла со своего сиденья и бросилась к окну, самому дальнему месту от входа. Доукс остановился и посмотрел на нее. Потом его глаза скользнули к Коди, который сполз со своего стула и встал около него, повернувшись лицом к Доуксу.

Доукс глядел на Коди, Коди – на Доукса, и тут Доукс глотнул воздух в стиле Дарта Вейдера. Потом он повернул голову ко мне и сделал в мою сторону быстрый выпад, едва не потеряв равновесие.

– Кы, – повторил он, на сей раз с шипением. – Геки!

– Геки? – Я и вправду был заинтригован, а не пытался его поддеть. То есть раз уж он притопал сюда и пугает детей, то мог хотя бы карандаш и бумагу с собой прихватить, чтобы с ним по крайней мере можно было общаться.

Очевидно, такая сложная мысль не пришла ему в голову. Он только сделал еще один вдох в стиле Вейдера и медленно указал своей стальной клешней на Коди.

– Геки, – снова произнес он, и его губы скорчились.

– Он говорит про меня, – сказал Коди.

Я повернулся к нему, удивившись, что парнишка способен общаться с Доуксом, представлявшим собой оживший кошмар. Но для Коди это не было кошмаром, он просто смотрел на Доукса.

– И что он говорит, Коди? – спросил я.

– Он видел мою тень, – ответил Коди.

Сержант Доукс пошатнулся и попробовал шагнуть в моем направлении. Его правая клешня метнулась вперед, словно решила атаковать меня.

– Кы. Эфо. Сфеваф[49]49
  Ты это сделал.


[Закрыть].

Становилось очевидно: он что-то задумал. Но еще яснее было то, что ему необходимо научиться выразительно смотреть, ведь понять его нечленораздельные бульканья было практически нереально.

– Фо. Кы. Феваеффф[50]50
  Что ты делаешь?


[Закрыть], – шипел он.

Это звучало как проклятие всему, чем был Декстер, и тут я понял, что он в чем-то обвиняет меня.

– О чем ты говоришь? – спросил я. – Я ничего не делал.

– Пахан, – сказал он, указывая на Коди.

– Ну, нет пока, – сказал я, – он еще маленький. – Признаюсь, что я сделал вид, будто не понимаю его: он говорил «пацан», но из-за отсутствия языка получалось «пахан», – тут любому было бы трудно с налету распознать истинный смысл. Надо было дать Доуксу понять, что такие упражнения в произнесении согласных обречены на небольшой успех, а он все старался и старался. Этот парень не имел вообще никаких представлений о приличии?

К счастью для всех нас, в коридоре послышалась возня и в комнату влетела Дебора.

– Декстер, – начала она и застыла перед красочным полотном: клешня Доукса, устремленная в мою сторону; жмущаяся к окну Эстор и Коди со скальпелем в руках, который он взял со столешницы и был готов применить против Доукса. – Какого черта, – произнесла Дебора, – Доукс?

Его рука медленно опустилась, но он по-прежнему не спускал с меня глаз.

– Я искала тебя, Декстер. Ты где пропадал?

Я был настолько рад ее своевременному появлению, что даже не заметил, насколько идиотский вопрос она задала.

– Ну, здесь, занимался с детьми, – ответил я. – А ты где была?

– Собиралась в район Диннер-Ки, – сказала она. – Нашли тело Курта Вагнера.