Текст книги "Страж-2"

Автор книги: Джеффри Конвиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Неужели, монсеньер, вы боитесь его? – удивился Бен. – Вы же под покровительством Церкви, Бога и всех святых… – И он мрачно усмехнулся.

– Мы все должны бояться его! – с тревогой в голосе предупредил священник. – Это очень коварный и безжалостный враг… Вы что же, так ничего и не поняли из того, что я рассказал?

Бен согласно кивнул, давая понять, что и он уже успел почувствовать злобное присутствие нечистого где-то рядом. Страх постепенно овладевал и им тоже.

– А какова ваша роль во всем этом мероприятии? – поинтересовался он.

– Я простой слуга Господа. И приехал сюда, чтобы защитить в последние дни сестру Терезу и проследить за тем, чтобы ваша жена вовремя заняла место Стража. – Затем он протянул руку к окну. – Но сестра Томазина уже не сравнится с другими Часовыми, которые тут были раньше. Мы специально воздвигаем здесь этот собор, который станет для нее настоящим щитом и, одновременно, памятником ее мученичеству. Он укрепит ее, защитит и умножит силы… Очень скоро вы увидите, как вознесется вверх гордый шпиль этого храма – благословенного здания, с высоты взирающего на город… Произойдет смена Стража, и Фэй будет ждать бессмертие!..

– А если ваш план провалится?

– Да поможет нам Господь… – лишь смиренно ответил священник.

Бен встал и в задумчивости обошел вокруг стола. Франкино продолжал неподвижно сидеть.

– Значит, вы хотите, чтобы я вам помог? – еще раз уточнил Бен.

– Да, – кивнул монсеньер.

– А как же я смогу вам помочь? Ведь если и вы, и ваша монахиня, и все прочие священники тут бессильны, то как же сумею я?..

– Уверяю вас, это вполне в ваших силах. Надо лишь слушаться меня и выполнять то, о чем я попрошу. А потом…

Но тут Бен яростно стукнул кулаком по столу и наклонился к самому лицу священника.

– Да вы не соображаете, что говорите! Вы же предлагаете мне помочь вам уничтожить мою собственную жену!

– Мистер Бэрдет, не забывайтесь! – предостерег Франкино.

Но Бен уже схватил его за воротник и вытащил из-за стола, хотя священник даже не пытался сопротивляться или вырываться из его рук.

– Так вы хотите, чтобы я сам уничтожил ее?! Негодяй! – кричал он.

Франкино медленно выпрямился и отвел в сторону руки Бена.

– Я попросил бы вас быть немного сдержаннее, мистер Бэрдет. Ваш темперамент не поможет ни вам, ни мне. Не хотелось бы слишком обнадеживать вас, но, должен сказать, у Церкви есть и альтернатива в смысле физического состояния Стража…

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Бен.

– Более подробно я не имею права рассказывать. Однако есть способ изменить судьбу вашей жены таким образом, что это будет не во вред ни ей, ни одному другому смертному. Но это можно сделать только с вашей помощью, хотя и очень сложно. Впрочем, если вы не будете пренебрегать моими просьбами и игнорировать их, то возможно избавить ее от тяжких мучений.

– Вы же наперед знаете, что я согласен на все… – сокрушенно вздохнул Бен.

– Не сомневаюсь.

– Правда, при условии, что я вам поверил.

– Мистер Бэрдет, если после всего, что вы сами видели и лично пережили, у вас остаются еще какие-то сомнения относительно роли Стража и грозящей всему миру опасности, то вы, извините, просто чокнутый. Или непроходимый болван.

Бен лишь молча кивнул в ответ.

Франкино подошел к окну.

– Я буду давать вам указания… Для начала вы должны организовать мне встречу со всеми жильцами этого этажа.

– А почему именно этого? – удивился Бен.

– Да потому что Сатана находится здесь! – с отчаянием воскликнул священник.

– Ну, хорошо… Только прежде чем вы уйдете, мне все же хотелось бы узнать, что на самом деле произошло в подвале?

– Вас и вашу жену избили, – Это понятно. Но кто? Трое случайных подростков с улицы?

Франкино подошел к двери, остановился и резко повернулся к Бену.

– Нет. Никаких подростков в подвале не было. И вообще, кроме вас и Фэй в подвал больше никто не заходил. Это был хорошо разыгранный спектакль. Автор сценария, режиссер и исполнитель – Чарльз Чейзен, то есть сам Сатана.

С этими словами священник открыл дверь и хотел уже шагнуть в коридор. Но в последний момент его лицо приняло озабоченный вид, и он добавил:

– Правда, я не знаю, зачем ему это понадобилось. Бен опустился на стул и обхватил голову руками. Так он просидел несколько минут, а потом не выдержал и заплакал.

Глава 15

– А я так уже волновался! – объявил Джон Сорренсон, жуя очищенную морковь. – Это ведь совсем непохоже на вас с Беном – вдруг закрыться в квартире и оборвать связь со всем миром, да еще на целых десять дней!

– Нам просто хотелось побыть немного вдвоем, – улыбнулась Фэй, не выдавая их секрета. Бен предупредил ее, что о происшествии в подвале не должен знать никто, равно как и об истинной причине их десятидневного затворничества. Ведь им пришлось так долго прятаться от соседей, чтобы залечить хотя бы видимые на открытых частях тела раны и синяки. – Мы так долго не оставались наедине… Ну, это было просто необходимо для нас, – интимным шепотом закончила Фэй.

– Да, но запираться от друзей?.. Избегать нас, прятаться… Даже не предупредить, в конце концов, – продолжал журить их старик.

– Джон, ну как вы не можете понять… – вздохнула Фэй.

Сорренсон почесал голову. Сегодня он был без шляпы, в ярком клетчатом костюме и розовой рубашке с красной «бабочкой» на шее. Щеки его пылали, придавая старику сходство с цирковым клоуном.

– К счастью, Бирок успел предупредить меня, что разговаривал с вами, и вы оба в полном порядке. И я слегка успокоился. А то пришлось бы вызывать полицию, – сказал он и улыбнулся.

– Джон, я всегда знала, что вы о нас беспокоитесь и что на вас можно положиться в трудную минуту. – Фэй улыбнулась ему в ответ.

– В самом деле. На меня всегда можно рассчитывать, – гордо отозвался он.

Фэй обняла его правой рукой, стараясь не расплескать вино, бокал с которым все это время держала в левой руке.

На вечеринку, устроенную Бэрдетами, собирались все новые гости. Макс Вудбридж, увидев Фэй, тут же сделал ей комплимент, оценив ее ослепительную улыбку и здоровый цвет лица. Правда, никто особенно не удивлялся, что Фэй так отлично выглядит, ведь им было неизвестно о происшедшем в подвале, а так как до этого Фэй уже шла на поправку, то вполне логично было предположить, что по истечении целых полутора недель она просто обязана вновь стать здоровым и счастливым человеком.

Бен сидел в другом конце комнаты и наблюдал за гостями. Наконец подтянулись и опоздавшие. Теперь, кроме Лу Петросевича и сестры Терезы, в квартире собрались все обитатели десятого этажа. Включая, по словам Франкино, и самого Чарльза Чейзена. Вот только где он среди этих милых и симпатичных людей?..

–  – Я только что говорил с вашим приятелем, – сообщил Дженкинс, подходя к хозяину квартиры. – И должен сказать, что он весьма интересный человек. Почему же вы раньше никогда не приглашали его в нашу компанию?

– Я приглашал, – вздохнул Бен, оторвавшись от своих мрачных мыслей. – Но только он вечно занят… Хотя на этот раз мне, кажется, повезло.

– Неужели у него совсем не бывает свободного времени? – удивился Дженкинс.

– Он профессор, преподает историю религии в нью-йоркском университете, – ответил Бен. – И лишь когда я рассказал ему о нашей знаменитой монахине, он нашел, наконец, время посетить меня.

– И что он думает по этому поводу? – тут же спросил Дженкинс, понизив голос.

– Он считает, что это просто очень несчастная женщина.

– Ас точки зрения религии она не заинтересовала его?

– Хотите верьте, хотите нет, Ральф, но я только слово в слово повторил вам его ответ.

– Так как, вы говорите, его зовут – а то я опять забыл? – спросил он, нервно постукивая средним пальцем по бокалу с вином.

– Франкино.

– Уильям?

– Да.

Бен взглянул на своего нового гостя: монсеньер Франкино удобно расположился на широком диване. Сейчас на нем была мирская одежда.

– Знаете что, Бен… – продолжал Дженкинс. – Может быть, он не слишком разбирается в монахинях, но это не беда. Главное, он оказался великолепным знатоком антиквариата!

– Вот как? Со мной он никогда на эту тему не разговаривал, – признался Бен, и эти слова прозвучали вполне искренне.

– А мне он сказал, что его бывшая жена работала в антикварном магазине, – сообщил Ральф.

– Вполне возможно, – кивнул Бен.

– Но, разумеется, – добавил Дженкинс, улыбнувшись проходящей мимо Фэй, – я уверен, что мистер Франкино и сам имел дело с предметами старины. Любой человек, который свободно владеет столькими языками и часто бывает в Европе, не может остаться равнодушным к древним предметам быта и особенно мебели.

– А мне казалось, что Билл знает только английский и итальянский, – «удивился» Бэрдет.

– Ну что вы, Бен! Он прекрасно говорит по-немецки, по-испански, по-французски, неплохо знает русский и польский.

– Да, это впечатляет, – признался Бен, заметив, что Франкино поднялся со своего места и теперь направляется к ним. Он постоянно был начеку и старался не пропустить ни одного движения, ни единого слова кого-либо из гостей И это было вполне объяснимо. Ведь таинственный противник хорошо знал и видел его, а Франкино еще не сумел определить, кто из присутствующих Чарльз Чейзен.

– Бен, – с непринужденной улыбкой обратился Франкино к хозяину. – Вы не представляете, как мне у вас нравится!

– Я очень рад, что вы выкроили, наконец, время и пришли.

– И жена у вас просто замечательная, – продолжал монсеньер. – Настоящая хозяйка!..

– Спасибо, – вежливо ответил Бен, оглянувшись на Фэй. – Кстати, я и не знал, что вы у нас полиглот, Билл.

– Ну, некоторые языки я знаю весьма поверхностно, – смутился Франкино.

– Да вы просто скромничаете! – не отступал Дженкинс.

– Нет уж, скромность мне не грозит. Я ведь жуткий эгоист! – Франкино посмотрел на часы. – Знаете, Бен, мне уже пора… Надо еще поработать, а времени, как всегда, в обрез.

– Вот уж никогда не подумал бы, что у Преподавателей бывают проблемы со свободным временем! – заметил Дженкинс, поправляя лацкан идеально сшитого пиджака. – У вас ведь остаются и вечера, и всяческие праздники, и каникулы… К тому же – целые годы, свободные от лекций

, ну и, разумеется, выходные.

– Вам легко судить, – со вздохом отозвался Франкино. – Но если вы находитесь в профессорском звании, то весь факультет только и ждет ваших работ. И на это перечисленного вами времени едва хватает.

– А над чем вы сейчас работаете? – поинтересовался Бен. Этот вопрос был заготовлен заранее по сценарию Франкино.

К ним уже успел присоединиться и Дэн Батилль, желая услышать что-нибудь интересное.

– Я исследую неканонические религиозные обряды и местные поверья в славянских государствах эпохи Возрождения.

– Это связано с православием? – спросил Батилль.

– Отчасти, да. Но меня интересуют и другие влияния на религию этих стран.

– Это какие же?

– Ну, например, на территории нынешней Болгарии было несколько провинций, где жили члены одной секты, обряды которой напоминают смесь православного богослужения и черной магии. Они верили в неиссякаемую силу креста и раз в году собирались все вместе, чтобы выявить приверженцев Сатаны и наказать их.

– Каким же образом им это удавалось? – раздался вдруг голос Сорренсона. Никто и не заметил, как он подошел сзади.

– Они считали, что сатаниста можно определить при помощи креста, выплавленного из особой белой руды, добываемой на востоке Болгарии. Такой крест оставлял, якобы, ожог на теле дьяволопоклонника, да и, по поверьям, на самом дьяволе – тоже. Так вот, они проводили весьма сложные и запутанные ритуалы, а потом заклейменных приговаривали к смерти.

– И что же, этот крест действительно кого-нибудь обжигал? – не поверил Сорренсон.

– Ну, теперь это трудно сказать. Хотя есть точные данные о том, что после подобных ритуалов многих сжигали на кострах.

– Скажите, а такие кресты еще существуют? – поинтересовался Бен, хотя ответ был уже известен ему. Еще утром Франкино осмотрел привезенное из круиза распятие и подтвердил, что это именно такой крест. «Что это – совпадение? – подумал тогда Бен. – Вряд ли».

– Да, несколько настоящих крестов сохранилось. Среди сотен подделок я сумел опознать целых три. И все они находятся в частных коллекциях в Бухаресте.

– И вы утверждаете, – не унимался Батилль, – что одно лишь прикосновение таким крестом может вызвать ожог на теле?

– Да, но только если дотронуться крестом до сатаниста во время особого ритуала.

– Какой вздор! – фыркнул Сорренсон.

И пока он пытался выяснить у Франкино, откуда взялось такое поверье, Бен подошел к письменному столу и извлек из ящика свое распятие.

– Скажите, а такой крест не подойдет? – спросил он, подходя к гостям.

– А я думала, ты его давно уже выкинул, – недовольно произнесла Фэй, тоже подойдя ближе к мужчинам.

Бен оглянулся, виновато пожал плечами и передал распятие монсеньеру.

Франкино неторопливо осмотрел крест и наконец с сожалением произнес:

– Нет. Конечно, нет. Настоящие кресты для таких ритуалов – большая редкость, и они представляют собой огромную ценность.

– А вы знаете, как проводится этот ритуал? – спросил Бен.

– Да, – невозмутимо ответил Франкино. – А что?

– Так давайте попробуем! Ради интереса, а? Но Сорренсон тут же замахал на него руками.

– Бен, перестань! Это же нормальная вечеринка, а не спиритический сеанс.

– Да бросьте вы, Джон! Это же интересно. – Он посмотрел на Фэй. – Если, конечно, ты не против, дорогая. Фэй ничего не ответила. К Бэрдету подошел Макс Вудбридж и тоже заметил:

– В самом деле, Бен, по-моему, сейчас не время заниматься такими вещами.

Но Бен, не обращая внимания на его слова, уже вышел на середину комнаты и громко объявил, что сейчас его приятель мистер Франкино будет демонстрировать интересный старинный ритуал.

– Может, действительно не надо? – попробовал отступиться Франкино.

В комнате все притихли.

– Ну, прошу вас! – настаивал Бен.

Франкино пожал плечами и попросил гостей встать в круг, потом провел на полу черту мелом, разделив круг на две части, сам встал посередине и велел выключить свет. После этого он начал бормотать что-то по-латыни негромким грудным голосом. Это длилось несколько минут, а затем голос его стал громче.

Было слышно, как вокруг тяжело дышат гости, замершие в напряженном ожидании. Вудбриджи стояли вместе, а Бен и Фэй оказались друг против друга. Две секретарши и Батилль – напротив Сорренсона и Дженкинса.

Наконец Франкино поднял над головой распятие и, начав быстрее произносить заклинания, шагнул вперед.

«Может быть, этот ритуал и в самом деле – всего лишь средневековый вздор?» – подумалось Бену. Но он переставал уже ориентироваться в собственной квартире, перед глазами все поплыло, голова закружилась.

И вдруг Франкино издал страшный вопль, который сразу же оборвался, звоном повиснув в тишине комнаты.

Бен бросился включать свет.

Священник же упал на колени и, задыхаясь, схватился за сердце.

– Что случилось? – крикнул из угла Бен. Смущенные гости не знали, что делать, и переминались с ноги на ногу, не решаясь покинуть свои места.

Франкино указал рукой на черную спортивную сумку, которую он оставил возле стола. Макс Вудбридж подбежал к ней и расстегнул молнию. Внутри он сразу нашел пузырек с таблетками и передал его Бену.

– Это? – спросил Бен.

Франкино кивнул и тут же повалился» на правый бок, корчась от боли.

Грейс Вудбридж бросилась в кухню за водой.

Франкино затрясся, лицо его побледнело, начало отекать и приобретать синюшный оттенок.

Бен подскочил к священнику и сунул ему в рот таблетку, а потом поднес стакан и, с грехом пополам, напоил беднягу, при этом расплескав ему воду на грудь.

– Откройте окно! – крикнул Бен. – Здесь душно! Секретарши тут же кинулись открывать окна во всех комнатах.

Постепенно Франкино стал приходить в себя. Он поднялся на колени и, хотя все еще держался за сердце, Бен видел, что боль уже понемногу стихает, и ему теперь значительно легче.

– Ну как, все в порядке? – участливо спросила Грейс Вудбридж.

Франкино с трудом встал на ноги и через силу улыбнулся.

– Да… Проклятая грудная жаба! Мучает меня уже столько лет… Но это проходит. Стоит принять таблетку нитроглицерина – и сразу же отпускает.

– Может, вам лучше прилечь? – предложил Бен, подходя к священнику.

Но Франкино лишь отмахнулся.

– Ничего серьезного. Давайте продолжим, – предложил он.

– Мистер Франкино, – обратилась к нему Грейс Вудбридж, – по-моему, вам следует отдохнуть. Такое напряжение…

– Все уже прошло, – улыбнулся священник. – Становитесь на свои места.

Сорренсон и Батилль дружно заявили, что вообще сейчас уйдут, если все это будет продолжаться. Но Бен редко запротестовал:

– Нет, я никого отсюда не выпущу, – заявил он.

– Бен, ты что, спятил? – изумился Сорренсон.

– Нет, – спокойно ответил Бен. – Просто я хочу, чтобы ритуал был доведен до конца, раз уж начали. – И он с надеждой посмотрел на Франкино, ища в нем поддержки.

– Ну ладно, давайте, – сдался старик Бен проследил, чтобы все встали в круг, и снова потушил свет. Франкино сразу же поднял распятие и шагнул вперед. И тут Бен поежился: по коже будто прошелся холодный ветер. Но откуда бы ему взяться?. Окна уже закрыли, кондиционер не работал, и к тому же Бей чувствовал, что это вовсе никакой и не ветер. Было такое ощущение, словно по коже его кто-то водил куском льда.

Наконец Франкино перестал читать заклинания и замолчал.

«Интересно, кто-нибудь еще чувствует этот странный холод?» – думал Бен.

Между тем ощущения усиливались, и Бен начал дрожать. Священник почему-то молчал, хотя, судя по всему, должен был и дальше читать молитвы.

– Я начинаю замерзать, – наконец тихо сказала одна из секретарш.

И вдруг послышался странный звук, словно человек с разбегу налетел на неожиданную преграду. Франкино вновь закричал, и кто-то сразу же включил свет.

Священник лежал в углу комнаты возле перевернутого кресла и отбивался от невидимых рук, которые, судя по его движениям, сжимали его горло, пытаясь задушить. Над правым глазом у него был порез, из которого текла кровь, а лицо покраснело от удушья.

Бен в ужасе бросился ему на помощь.

– Уильям! Что это?! – крикнул он – Что происходит? – взвизгнула из-за спины Бена миссис Вудбридж.

Изо рта священника показалась пена, глаза закатились. Бен расстегнул ему ворот рубашки и поднял с пола распятие.

Гости не шевелились.

– Надо вызвать врача, – решительно сказал Дженкинс.

– Нет! – сердито выкрикнул Бен. – Никаких врачей! Фэй заплакала и упала на колени. Неожиданно Франкино перестал извиваться и медленно поднялся с пола.

– Что это было? – спросил его Бен, приходя немного в себя.

– Чейзен не дает мне закончить ритуал, – тихо ответил тот.

– Какой еще Чейзен? – удивился Сорренсон. Священник произнес это имя довольно громко, и все гости его услышали.

– Чейзен? – переспросил сам Франкино, будто впервые услышал эту фамилию.

– Да-да, – подтвердила Фэй. – Вы же сами только что сказали, что вам мешает какой-то Чейзен. Франкино удивленно уставился на Бена.

– Так кто такой этот Чейзен? – не отставала Фэй.

– Сам не знаю, – произнес Франкино и с недоумением оглядел окружающих.

***

– Боже мой! – в ужасе воскликнул Сорренсон, осмотревшись по сторонам.

Бен оглядел комнату: теперь она напоминала место побоища. Франкино только что ушел. Он и в третий раз пытался закончить ритуал, хотя уже все гости без исключения дружно протестовали, и при этом сам чуть не погиб.

– Он, наверное, сумасшедший, заключила Грейс Вудбридж, крепко держа мужа под руку. У ее ног валялся разбитый торшер.

Бен перевел взгляд на Фэй – она была бледная, как полотно.

– Ты говорил, что знаком с ним по колледжу? – холодно спросила она. Бен кивнул, – А почему же ты раньше никогда мне о нем не рассказывал?

Бен пожал плечами.

– Видимо, было ни к чему.

Дженкинс с трудом переводил дыхание. Его роскошный пиджак был изодран в клочья. Франкино в ярости разорвал его, когда Дженкинс пытался силой копировать новый приступ, в результате которого священник мог запросто проглотить свой язык.

– А сам-то ты что обо всем этом думаешь? – спросил Дженкинс Бена.

– Не знаю. Может быть, он и болен. Похоже на эпилепсию. Правда, я никогда раньше ничего подобного не наблюдал.

Сорренсон задумчиво разглядывал распятие. Крест был еще влажным от рук священника.

Бен аккуратно взял его у Джона и положил назад в ящик письменного стола.

– Простите меня за то, что сегодня произошло здесь, – извинился он перед соседями. – Я ведь не знал, что все так получится…

– Наверное, на этом вечер придется закончить, – подытожила Фэй. А потом нагнулась и поставила журнальный столик на место. Его тоже успели затолкать чуть ли не в самый угол комнаты. – Хорошо?

Никто не стал возражать, и через пару минут все разошлись по своим квартирам.

***

Все тело священника покрывал липкий пот. Он лежал на полу лицом вниз, прижав руки к груди с такой силой, словно хотел достать пальцами до самого сердца. Глаза Франкино были закрыты, и он ощущал сейчас только страшное напряжение артерий – приближающийся новый приступ стенокардии.

Франкино медленно открыл глаза и посмотрел вверх. За окном было по-прежнему темно, краем Глаза он видел контуры одежды сестры Терезы, а кисловатый запах от ее тела распространялся по всей комнате.

Боль не давала ему пошевелиться.

Руки, ноги, спина, лицо – все нестерпимо ныло, пронзенное сатанинской яростью Чарльза Чейзена.

Он мог бы и предвидеть, что Чейзен не даст ему завершить ритуал. Но по крайней мере, теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что Чейзен находится здесь, в этом доме, и именно на этом этаже!

И снова его мысли вернулись в прошлое. Поплыли яркие воспоминания: ужас, боль и лицо Элисон Паркер в ту ночь, когда произошло ее перевоплощение в Стража. А было это целых пятнадцать лет назад…

Может, он сам вспоминал все это, а может, это всего лишь очередная пытка изощренного в таких делах Чейзена…

Образы замелькали перед глазами.

Майкл Фармер, узнавший правду о Часовых… Он выкрал папки из Управления епархии и поклялся изменить судьбу Элисон.

Тогда Фармер приехал к особняку около полуночи. Наблюдая за ним из своего укрытия в доме, Франкино страшно перепугался, когда тот обнаружил надпись над вратами Ада: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Потом было напряженное томительное ожидание. Отец Галлиран спустился вниз, на первый этаж, желая предупредить Майкла, что смертный бессилен тут что-либо изменить. Но Фармер не понял этого и пошел за Галлираном в его квартиру, рассчитывая выведать у старика всю правду. Однако, так ничего не добившись, он схватил священника за горло и, повалив, сильно ударил его головой об пол. Тут уже надо было срочно остановить непредвиденное вмешательство Майкла Фармера. И тогда Франкино вышел из своего укрытия с бронзовым подсвечником в руке и бил им Фармера по голове до тех пор, пока тот не затих окончательно.

Пытаясь выкинуть из головы эту сцену, Франкино подполз ближе к стулу сестры Терезы. Теперь он видел ее лицо, освещенное безжизненно-бледным месяцем. Внезапно ему почудилось, что веки монахини шевельнулись. Но нет, это невозможно. Теперь это были уже совсем не те глаза перепуганной девушки, когда пятнадцать лет назад Элисон в трансе вошла в особняк, надеясь отыскать там своего Майкла. Она, конечно, еще не знала, что уже повинуется высшим силам, находящимся далеко за пределами ее человеческого понимания, и эти силы повелевают ей прибыть сюда для великого перевоплощения.

И снова Франкино спрятался в тени дома и наблюдал, как она ищет своего приятеля, а находит лишь кровавый след на полу и одну из его запонок, которую Франкино впопыхах не заметил и поэтому не убрал, когда оттаскивал тело в одну из пустующих квартир. Тогда Элисон, испугавшись, заперлась в своей комнате в полной уверенности, что находится там одна. Но это было не так. Скоро она услышала рядом чьи-то шаги и спряталась в шкафу. И хотя сам Франкино был в это время в квартире священника, он прекрасно знал, что происходит в комнате Элисон. Призрак Фармера предстал перед ней, поскольку теперь он присоединился к легионам Сатаны, так как душа его была обречена на вечные адские муки за убийство первой жены. И теперь Фармер стал инструментом в руках дьявола, с помощью которого тот надеялся еще раз толкнуть Элисон на самоубийство. Но когда девушка увидела, что Майкл мертв и все же разговаривает с ней, она в ужасе бросилась вниз по лестнице, где ее уже поджидал сам Чарльз Чейзен, который тоже стал уговаривать ее перерезать себе вены, чтобы навсегда закончить все земные мучения. Но Элисон кинулась назад к себе. Ее окружили бесчисленные слуги Чейзена, включая ее мнимых соседей, Майкла Фармера и ее собственного отца. Все они также принялись убеждать Элисон покончить с собой. Повсюду появлялись страшные фигуры солдат легиона дьявола. Пытаясь скрыться, она забежала в первую попавшуюся пустую квартиру, но они тут же вошли туда следом за ней, и возглавлял эту жуткую армию сам Чарльз Чейзен. Они умоляли Эдисон присоединиться к ним, встать в их ряды, предать своего Бога, И в этот момент Франкино привел отца Галлирана в холл. Армия потерянных душ окружила их, угрожая и мешая идти. Бесформенные твари сотнями кидались на священника и тут же растворялись, а их место занимали новые. Но, невзирая на все это, они медленно и неуклонно продвигались вперед. Среди адского гула и вихря призраков они искали преемницу Галлирана – Элисон Паркер. Избранницу Божию. Нового Стража.

Время, казалось, остановилось. Но все-таки они нашли ее в пустой холодной квартире, окруженную многочисленными рабами дьявола – визжащими, скулящими и умоляющими ее побыстрее занять место среди них. Элисон лежала на полу. Она дрожала и уже теряла остатки сил. Теперь ей и самой начинало вериться, что только смерть может избавить ее от этого кошмара.

Но даже сейчас Франкино помнил тот ужас, который охватил слуг Нечистого, когда он передал крест из рук священника в руки Элисон Паркер. Правда, кроме этого ощущения, он мало что помнил. Остальное смешалось в каком-то диком водовороте. Еще он, помнится, поцеловал перстень на руке отца Галлирана, произнес над его безжизненным телом прощальную молитву, а потом стал молиться о том, чтобы Господь простил и его собственную грешную душу, после чего схватил за руку сестру Терезу, бывшую Элисон Паркер, и вывел ее из дома.

Так все и было, и так это закончилось. И так все опять начинается сначала…

– Господи, помоги мне! – закричал он и схватился за ножку стула, на котором сидела сестра Тереза. – Дай мне силы! Молю Тебя лишь об этом. Дай мне силы!

Франкино опустил голову, чувствуя, как по лицу его струится пот, свернулся на холодном полу калачиком и стал ждать, когда взойдет солнце и обогреет его.

***

В начале одиннадцатого утра монсеньер вошел в свой кабинет в Управлении нью-йоркской епархии. От усталости он едва мог идти. На верхней губе запеклась кровь, черты лица заострились, резко обозначив скулы. Отец Макгвайр уже ждал его в кабинете.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Да, – еле слышно ответил Франкино.

– Чейзен был там, в комнате?

– Да.

– И не дал вам довести до конца ритуал?

– Совершенно верно. Макгвайр присел на стул напротив хозяина кабинета.

– Бирок закончил свою работу, – сообщил он и передал Франкино папку с бумагами.

Монсеньер тут же открыл ее и просмотрел документы.

– Он сделал все, что мог, – продолжал Макгвайр. – Тут данные на Батилля, Дженкинса, Сорренсона, Макса Вудбриджа и Лу Петросевича, Все сходится с нашей информацией, за исключением Дженкинса. По нему не удалось проверить ни одного факта. Так что Дженкинс – настоящая загадка для нас. Не исключено, что он и есть Сатана.

Макгвайр замолчал в ожидании ответа.

Франкино продолжал молча листать обстоятельные отчеты Бирока.

– Впрочем, неважно, какой тут напрашивается вывод, – продолжал Макгвайр. – Ведь даже если Сатана убил Дженкинса и занял его место, то все равно у настоящего Дженкинса была раньше своя жизнь, факты из которой всегда можно проверить…

Франкино задумчиво кивнул, соглашаясь с рассуждениями своего помощника.

– Так что мне теперь делать? – спросил тот после недолгой паузы.

Наконец монсеньер оторвался от бумаг и поднял глаза.

– Пусть Бирок еще раз проверит Дженкинса. И еще необходимо достать копии документов о рождении Джозефа Бердета.

– Их ребенка? Франкино кивнул.

– А зачем? – удивился священник. – Чейзен ведь не может быть младенцем. Да и тело, найденное в компакторе, принадлежало взрослому мужчине… И потом, как он может влиять на Часового, все время находясь в детской кроватке?

– Делайте, что я говорю! – сердито проворчал монсеньер. – Я хочу, чтобы ребенка тоже проверили, и все документы о его рождении были у меня. Причем сделать это надо немедленно. Вам понятно?

Макгвайр молча кивнул, потрясенный вспышкой гнева Франкино и таким странным решением насчет маленького Джои.

– Мне надо разгадать, зачем Чейзену понадобился тот спектакль в подвале – с избиением, – объяснил монсеньер. – Это тоже сейчас очень важно. Потому что именно этот случай может каким-то образом вывести нас на личность Чейзена.

С этими словами Франкино снова углубился в бумаги, собранные исполнительным Бироком.

Макгвайр подождал еще немного и, убедившись, что разговор закончен, вышел из комнаты.