Текст книги "Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса"

Автор книги: Джеффри Бибб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 3
Храм солнца
1860–1790 гг. до н. э

Светловолосые ребятишки, родившиеся под сенью гор Северо-Восточной Англии, когда Аврааму уже исполнилось семьдесят лет, должно быть, играли с топорами раньше, чем начинали ходить. Долгие переходы по долине Лэнгдейл [18]18
  Лэнгдейл – долина в Озерном крае, место изготовления знаменитых лэнгдейлских каменных топоров.


[Закрыть]они совершали на спинах своих матерей или на санях, которые везли мужчины либо в них были впряжены волы. Они шли от деревни вдоль берега озера, следуя по тропинке через лес. Когда вековые дубы остались позади, люди вышли на пустошь, заросшую вереском и осокой. Впереди было торфяное болото, и они выбрали другую тропинку, идущую вдоль склонов гор, покрытых объеденным овцами дерном. Выше склоны становились круче и переходили в скалы у Данджен-Гилла и Пайкса.

Там, где долина поворачивает на север, люди увидели летний лагерь. Дым от костров поднимался прямо в небо к низким серым облакам, которые почти касались вершины Лэнгдейл-Пайкс и скрывали верхнюю часть горы Боуфелл, что по другую сторону долины. (Боуфелл, Лэнгдейл и все остальные названия, конечно, являются современными, появившимися не более тысячи лет назад. Люди, искусно делавшие топоры в 1860 г. до н. э., безусловно, давали свои названия долинам и горам, которые имели столь же долгую жизнь в их преданиях, как современные названия в наших.)

А теперь, пока матери мелют муку и готовят мясо к основательной вечерней трапезе, а старшие братья и сестры бегают по крутым каменистым склонам, собирая камни нужного размера и качества, малыши, сидя рядом с «рабочей площадкой», завороженно наблюдают за действиями своих отцов. Мужчины вертят выбранные камни на каменных наковальнях, ловко отсекая слой за слоем то с одной стороны, то с другой. С круглыми от удивления глазами дети видят, как топор обретает форму. Сначала это всего лишь грубо обработанная прямоугольная заготовка, которая постепенно утончается к лезвию и сужается с противоположного конца. Завершающим штрихом является окончательная отделка лезвия – точными ударами с учетом естественной зернистости камня. Затем готовый топор, тонкий, длиной фут или около того, испытывается. При необходимости с него стесывается еще слой или два, чтобы улучшить балансировку. Потом готовое изделие кладут вместе с другими в растущую кучу – вечером их все отнесут к шатрам в долине. Эта работа занимает малышей, следящих за происходящим во все глаза, а старшие ребятишки играют, подражая взрослым. Один из них стучит по отвергнутой мастерами заготовке кусочком щебня, пока не попадает по пальцу. Он взвизгивает от боли, бросает камни и сует ушибленный палец в рот. Взрослые мастера, оглядываясь на свою будущую смену, ухмыляются.

Каменные топоры из долины Грейт-Лэнгдейл. Два верхних образца – законченные изделия, найденные в расположенном неподалеку поселении. Нижний топор найден на территории самой «фабрики». Он не отшлифован и, вероятно, является браком

День идет своим чередом. Солнце освещает рабочие площадки, расположенные высоко среди каменных осыпей в овражках. Иногда над головами проплывают низкие облака, поливая людей дождем. Работа не прерывается. Только если дождь сильный, мастера прикрывают головы кожаными капюшонами и дети убегают (а самых маленьких уносят) под укрытие ближайшего выступа в скале.

Когда звучит сигнал к вечерней трапезе, мужчины упаковывают топоры в кожаные мешки и взваливают их на спины. После этого вместе с детьми они спускаются в лагерь. Там результат дневной работы предъявляется главному каменотесу. И количество готовых топоров, изготовленных каждым мастером, будет отмечено насечками на специальной счетной палке. Потом топоры упаковывают. Утром их унесут в долину в «полировочный цех». Там каменным топорам будет придан «товарный вид», и они будут отложены до приезда торговцев и большого осеннего базара.

Изготовление каменных топоров – работа не для слабаков. Риолит [19]19
  Риолит, риполит; сиенит – обобщающее название для кремнеземистых вулканических пород, состоящих из фенокристов кварца и щелочного полевого шпата.


[Закрыть], осколки которого находят на каменистых осыпях, – твердый материал, с трудом поддающийся обработке. При такой работе даже на загрубевших, мозолистых руках появляются волдыри, да и камни к концу дня становятся намного тяжелее, чем были в начале. Мастера обычно с нетерпением ждут возможности сменить обстановку хотя бы на короткое время. Если выдается такой день, они с радостью хватают свои копья с кремневыми наконечниками и стрелы и идут охотиться на оленей, которых водится немало на болотах Уотендлета и на равнинах, спускающихся к долине Борроудейл.

Охота – это больше чем просто праздник. Хотя эти люди живут тем, что дают им овцы и крупный рогатый скот, а их значение для экономики своего времени (и для ученых, специализирующихся в древней истории) заключается в сезонном изготовлении каменных топоров, сами жители севера Англии в первую очередь считают себя охотниками. Они точно знают, хотя и не задумываются об этом, что их предки с незапамятных времен занимались именно охотой.

Вся территория Британии принадлежит этим людям и их родичам. Конечно, они едва ли знают, что являются потомками исконных древних бриттов, хотя они действительно прямые потомки племен охотников и рыболовов, пришедших на эту землю с юга и востока много тысяч лет назад вслед за отступающим ледником. Это случилось еще до того, как воды прорвались, образовав Северное море и Английский канал. По непонятной причине они считают земледельцев юга и запада новоприбывшими, хотя те живут в Англии и обрабатывают землю уже больше десяти веков.

«Торговая» карта «фабрики топоров» в долине Грейт-Лэнгдейл. Каждая точка показывает место обнаружения одного или более топоров, петрологический анализ которых подтвердил их принадлежность к лэнгдейлским

Они смотрят на оседлых земледельцев со смесью зависти и презрения. Они хорошо понимают, что эти «иностранцы» с капитально построенными деревнями, защищенными лагерями и загонами, а также меловыми холмами юга, живут комфортнее, чем они. Однако они периодически выращивают урожай, хотя и не чувствуют необходимости привязать себя к ритму посевных и уборочных кампаний. Не хотят они и покинуть свои полные рыбы реки и берега и изобилующие дичью леса, променяв их на голые холмы Даунса [20]20
  Холмы в Юго-Восточной Англии, в графстве Суссекс.


[Закрыть], где возможно только возделывание земли. «Иностранцы» – а они, несмотря на то что живут здесь уже много веков, остаются настолько чужими, что даже говорят на другом языке, – в действительности занимают очень незначительную часть Британии. На холмах Даунса и Котсуолда [21]21
  Холмы в графстве Глостершир.


[Закрыть]их «лагеря с вымостками» [22]22
  Сооружение южнобританского неолита. Вершина холма отделялась рядами концентрических рвов с внутренними валами. Рвы не были замкнутыми, прерывались вымостками. Функции таких лагерей неизвестны. Одна из версий – они были местом проведения общих собраний или сезонных ярмарок.


[Закрыть]встречаются часто. Они также заселили меловые холмы Йоркшира и Линкольншира. А вдоль эстуариев западного берега до севера Шотландии поселенцы – мореплаватели и торговцы из Ирландии (в конечном счете прибывшие из Средиземноморья) – селятся в больших количествах, строят новые коридорные гробницы из огромных валунов – рядом со старыми. Но все это окраинные районы. Сердце страны – от обширных долин Темзы и Северна на юге до нагорий и островов Шотландии – это владения «туземцев».

Малышам, которых мы видели на Лэнгдейлской равнине следящими за работой отцов, прежде чем они вырастут, придется исходить Англию вдоль и поперек. Они много путешествуют со своим племенем, которое, как и подобает охотникам, перемещается по обширной, хотя и строго ограниченной территории севера Англии. Они редко остаются больше пары месяцев на одном месте и иногда перебираются с места на место каждый день, следуя за пасущимися овцами и скотом или приноравливаясь к медленным сезонным миграциям оленей и других диких животных. Они стали большими специалистами в деле свертывания лагерей, упаковывания шкур и шестов от шатров на сани и телеги вместе с корзинами, ящиками и горшками. Одни на переходах погоняют волов, другие вместе с собаками пасут стада на пастбищах Пеннинских болот или идут по следу раненного копьем оленя. Но каждое лето все они возвращаются на «фабрику топоров» в Лэнгдейлской равнине, чтобы провести месяц или около того, изготавливая топоры, на которые можно выменять пшеницу и ячмень, чтобы иметь хлеб и пиво всю зиму.

Всегда есть подростки, которые грезят о дальних путешествиях. Многие нанимаются на сезонную работу к торговцам, которые прибывают с мешками зерна, чтобы обменять его на топоры, и с ними отправляются на юг или восток. Их цель – построенные на земляных насыпях деревни и окруженные прочными заборами поселения «иностранных» земледельцев юга Даунса. У этих крошечных поселений, часто расположенных у берега Английского канала, торговцы разбивают лагерь, выкладывают топоры и днями напролет заключают торговые сделки.

Они встречаются с другими торговцами, принадлежащими к их расе, которые говорят на схожих диалектах. Приходят другие торговцы топорами с запасом гранитных изделий с гор Северного Уэльса, с которыми ведутся бесконечные технические дискуссии об относительных достоинствах разных камней. И еще есть торговцы кремневыми изделиями, привозящие ножи, тесла и кирки, купленные у шахтеров, добывающих кремень в глубоких шахтах, которые расположены в меловых горах Норфолка и на побережье канала.

В высшей степени вероятно, что и другие товары выкладывались для продажи в лагерях торговцев, расположенных за пределами огороженных поселений, но какие именно, мы можем только догадываться. Наличие украшений из гагата в Йоркшире подтверждено археологическими находками. Можно предположить, что на продажу предлагались меховая и кожаная одежда, мокасины, циновки и корзины. То, что все это обменивалось на зерно, конечно, является только догадкой. Но что еще могли предложить оседлые земледельцы? Шерстяная ткань и штучные товары, являющиеся основными предметами торговли в это время на Среднем Востоке, здесь не фигурируют, поскольку в этих местах оседлые жители, по-видимому, не занимались ткачеством. Изредка на рынке могли появляться более экзотические товары из бронзы и золота. Они наверняка были редкими, но все же вряд ли поселенцы их вообще не знали. Да и странствующие торговцы вполне могли, двигаясь на юг, захватить ожерелье из скандинавского янтаря.

В действительности не было ничего необычного в том, что торговцы, двигавшиеся на юг, сначала посещали сельскохозяйственные поселения Йоркшира, а потом, следуя параллельно восточному побережью, попадали в Восточную Англию. Там, среди племен своего народа, они могли встретить новых людей из-за Северного моря.

Между Англией и Скандинавией всегда велась торговля через Северное море. Конечно, большие суда строителей коридорных гробниц, пришедшие со Средиземноморья, на протяжении многих поколений совершавшие рейсы один-два раза в год, следовали вокруг севера Шотландии, чтобы пристать к датскому берегу. Но кроме них, и местные рыбаки по обе стороны Северного моря нередко пересекали его на своих крупных и вполне мореходных лодках из кожи, преодолевая путь на веслах и под парусами за два-три дня. Таким образом, они поддерживали контакт, который (хотя они этого не знали) был старше, чем само Северное море.

Но в последнее время движение в основном шло в одном направлении. И лодки, которые достигают английских берегов из Дании и Швеции, переполнены женщинами, детьми и домашним скарбом. На этих лодках приплыли беженцы, поселенцы, искавшие новый дом. Они рассказывают на своем малопонятном языке о разорении их родных земель новыми волнами кочевников с боевыми топорами.

Люди боевых топоров впервые появились в Ютландии с юго-востока во времена их прадедов. Но поначалу их было немного и они практически не вмешивались в жизнь местного населения. Теперь они идут ордами в Ютландию из Германии и, добравшись до островов Датского архипелага, встречаются с другими представителями той же культуры, пришедшими через Швецию. Новые поселенцы в Британии наглядно рассказывают, как оседлые земледельцы Дании и юга Швеции, имея акры очищенной, отвоеванной у леса земли, деревянные дома и каменные коридорные гробницы, постепенно разоряются пришлыми скотоводами. Они не могут спастись, поскольку не имеют лодок. Они рассказывают, как сами, являясь мореплавателями с незапамятных времен, привычными к долгим морским путешествиям – экспедициям за тюленями и китами, решили уехать, пока погода благоприятствует, и поискать новое место жительства за морем. Торговцы слушают с большой симпатией эту грустную историю и ненавязчиво поднимают цены на свои каменные топоры, без которых пришлым людям не обойтись, если они хотят расчистить площадку для строительства деревни. В обмен они принимают любые ценные вещи – часто это янтарь, – которые скандинавам удалось сберечь.

Когда юные жители севера Англии возвратятся к своим семьям в Озерный край, проведя годы на торговых путях, им будет что рассказать. Но они, вероятнее всего, не придадут значения тому, что присутствовали при создании Стонхенджа.

По пути на юг они впервые сделали остановку у своих дальних родственников в долине верхней Темзы. Там они видели религиозные церемонии этих людей и, возможно, принимали в них участие. Как торговцы и молодежь любого возраста, они не стали религиозными фанатиками, хотя и осознают (больше, чем мы) присутствие вокруг невидимых сил и их благожелательное и злобное влияние. Их они всячески стремятся умиротворить всевозможными ритуалами и приношениями, как и те, кто занят рискованным ремеслом торговли. Но они терпимо относятся к религии других и понимают, что следует подчиняться обычаям людей, среди которых оказались. Поэтому они следуют ритуалам, которые, как известно по опыту, умиротворяют местных богов, являющихся, естественно, ничуть не менее могущественными, чем свои.

В этом они отличаются от поселенцев западного берега, которые с миссионерским рвением уже в течение многих поколений настаивают на приоритете их средиземноморской религии с коренастыми, кубовидными статуэтками богини, на лице которой выделяются глаза, кажется следящие за тобой, куда бы ты ни пошел. Ритуалы жителей западного побережья проводятся во внутренних двориках у входов в массивные каменные общие гробницы. Торговцы топорами не считают, что их бог от них отвернется, если они, случайно оказавшись поблизости, среди прочих приношений положат от себя миску каши.

Во время путешествий они встречаются с представителями многих религий. Их не тревожит ритуальный каннибализм жителей Даунса, поскольку он ограничивается съедением умерших родственников. Но они стараются, насколько это возможно, оказаться подальше, когда узнают о возведении нового поселения, деревни или храма этих людей или если видят длинный курган, поднимающийся над местом захоронения, и знают, что скоро пройдет ритуал его освящения. В таких случаях земледельцы обычно ставят прочный столб или высокий камень на восточной стороне района, который следует освятить. Этот столб – всем известно, что он является символом мужской плодовитости, – будет значительно более могущественным, если под ним зарыть тело только что убитого юноши.

У каждого своя вера. Религия людей, живущих в верховьях Темзы, не менее странная и сложная и не может быть до конца понята торговцами и их учениками. (Мы даже четыре тысячи лет спустя не можем полностью реконструировать ритуал или понять его смысл, руководствуясь археологическими находками, и приведенная здесь картина, являющаяся плодом богатого воображения, скорее неверна, чем близка к действительности.) Торговцы часто видели святые места этих заселивших обширную территорию людей и заметили их сходство с захоронениями фермеров Даунса. Уже одного этого достаточно, чтобы попытаться осторожно разузнать подробности ритуала. Они знают, что фермеры холмов хоронят своих умерших в маленьких земляных или деревянных камерах, находящихся внутри удлиненного или овального кургана, часто со зловещими каменными или деревянными столбами, стоящими с восточной стороны и отбрасывающими утренние тени на дома мертвых. Когда же погребальные помещения заполняются, высокий холм насыпается над телами и устраивается новое захоронение. Хотя храмы жителей долины изначально не были местами захоронений, они тоже имеют форму кольцевых курганов, круглых или овальных. Иногда они выполнены в форме кольца внутри квадрата. Здесь тоже на восточной стороне огороженной территории можно видеть высокие камни или столбы, а внутри нее – кольца отверстий, прокопанных сквозь дерн и заполненных измельченным мелом. Все это вызывает мысль о могилах, и ходят слухи о телах, которые сжигались, пока рыли отверстия. Это все, что удается узнать о местных ритуалах. Осторожные торговцы обходят их стороной, и даже самый бесшабашный юнец не рискнет наступить на тень, отбрасываемую возведенным на восточной стороне столбом.

В этом случае освящалось новое храмовое огороженное пространство, самое большое из всех, что делали раньше. Для участия в церемонии собрались племена жителей долины, пришли и фермеры с холмов. Там, где собирается много народу, всегда найдется работа для ловкого торговца, поэтому они тоже явились, тем более что приближался День середины лета [23]23
  Старинный праздник.


[Закрыть]. Множество народу собралось в просторной низине перед раскинувшейся несколько выше равниной Солсбери, и их шатры стояли разбросанными группами на вересковой пустоши, занимавшей площадь больше квадратной мили. На широком уступе у дна долины выбранные рабочие уже закончили идеально круглый кольцевой курган диаметром более ста ярдов, окруженный рвом. Его меловая белизна отчетливо выделялась на фоне зелени. Теперь они заняты установкой камня Хеле – огромного монолита – за единственным разрывом в кольцевом кургане, на северо-восточной стороне круга. Молодые люди с севера наблюдали, как очень большой камень толкают по роликам к краю специально подготовленного для него отверстия и рычагом поднимают вертикально объединенными усилиями множества людей с канатами и жердями. Кто-то вносит финальную поправку в конструкцию фундамента для камня. За работой бдительно наблюдает архитектор. Все знают, как должен стоять камень. Необходимо, чтобы, когда лучи великого солнца, поднявшегося в День середины лета, осветят камень, его тень легла точно на центр кольца. Пока суд да дело, помощники архитектора измеряют внутренние размеры кольца и завершают подготовительные работы – протягивают канаты из центра и ставят колышки на одинаковых расстояниях друг от друга по кругу внутри кольца. Рабочие следуют их указаниям и выкапывают круглые ямы высотой в половину человеческого роста в каждом месте, отмеченном колышком. Повсюду полно жрецов – они тоже наблюдают за работой, благословляют инструменты и рабочих в начале каждого дня, осуществляют возлияния и читают дурные и хорошие знаки.

Накануне Дня середины лета никто не спит. Хотя торговцы и другие непосвященные не подпускаются близко к огороженному пространству, они удобно расположились на склонах холмов и в лунном свете следят за церемониями, проходящими внизу. Они могут видеть темную массу верующих, окружившую кольцо, ритуальные костры и смутные тени танцоров в кругу. Пение и бой барабанов продолжаются всю ночь. Наблюдатели только вздрагивают, представляя себе кровавые жертвы, которые приносятся там, внизу. Короткая ночь кончается быстро, и светает. Пение становится громче, и, когда солнце показывается над горизонтом и тень от камня Хеле падает прямо к ногам жреца, стоящего в центре круга, звучит громкий, величественный гимн славы. Снова солнечный бог восходит над своими землями, и его поклонники в хендже склоняются перед его величием.

Эту историю юные помощники торговцев топорами расскажут своим семьям на севере. Они выросли уже довольно высокими, эти юнцы, который год топчущие дороги Англии. Хотя, если исследование с радиоактивным углеродом даст нам точную дату – 1848 г. до н. э. плюс-минус 275 лет – постройки Стонхенджа, то мальчики, родившиеся в начале этой главы, все еще будут подростками, когда вернутся.

В годы, которые последуют за их возвращением, многие из них осядут, займутся охотой, скотоводством или обработкой камней, как их отцы. Они женятся и обзаведутся потомством, начнут борьбу за существование и положение в обществе, что обычно для мужчин. Некоторые станут жрецами, плотниками и рыболовами, другие умрут от болезни или несчастного случая, поскольку средняя продолжительность их жизни вполовину меньше, чем станет в будущем.

Кое-кто уйдет в торговлю и продолжит путешествия по дорогам, исхоженным еще в юные годы. Или пойдет новыми маршрутами и станет продавать каменные топоры охотникам на оленей шотландских нагорий и даже обитателям подземных деревень на Оркнейских островах [24]24
  По преданию, в подземных жилищах неолитического поселения в Скара-Брэ жили карлики.


[Закрыть], где дерево неизвестно и мебель делается из камня. Кто-то из юношей отправится в Ирландию на кожаных лодках, которые пристанут к берегу Кумберленда. В Ирландии он найдет еще одну крупную «фабрику» по производству каменных топоров в горах Антрима, а южнее встретит поселения строителей коридорных гробниц, более крупных, чем он видел на побережье Великобритании. Самые смелые, конечно, пойдут и того дальше и воспользуются преимуществом нахождения среди строителей коридорных гробниц, чтобы наняться на одно из судов, периодически заходящих из Испании и южных морей. Так что, вполне возможно, выходец с севера прогуляется по набережной Крита, будет обманут жуликоватым египтянином, обещавшим показать ему пирамиды, и даже встретит юного внука Авраама на земле Ханаанской. Потому что (хотя доказательств таких контактов нет) тяга к странствиям в крови у потомков кочевников – охотников. Они всегда считали домом место, где находились в настоящее время, и вовсе не стремились вернуться туда, откуда уехали.

Жизнь тех, кто остался в Британии, тоже богата событиями – они происходят всегда и везде, – но без катастрофических поворотов. На смену весне приходит лето, за ним осень и зима, чередой идут годы. Поколение 1860 г. до н. э. выросло – теперь это взрослые люди, отцы семейств, занятые каждый своим делом. Мы можем предположить – это весьма поучительное занятие, – в какой степени они в курсе дел в мире, но только помня об опасности обобщения при употреблении слова «они». Существовали различные стадии интеллектуального и коммерческого любопытства, от фермера, не поднимающего глаз от борозды, которую пропахивает его примитивный деревянный плуг, до его соседа, жадно ловящего слухи, доходящие с отдаленных земель.

Они знают больше, чем мы можем себе представить. Даже самый малоподвижный и ничем не интересующийся крестьянин Даунса или живущий в глухом лесу каледонский охотник периодически контактирует с путешественниками, не только торговцами, но и рассказчиками, наемниками, ищущими хозяина, да и просто бродягами, исходившими всю страну и встречавшими самых разных людей. Рыбаки регулярно переплывают Северное море, направляясь в страны Бенилюкса и Скандинавию и оттуда обратно в Англию. Строители великих каменных гробниц вдоль западного побережья, поддерживающие тесный контакт с жителями внутренних районов, имеют регулярное морское сообщение с Ирландией и Испанией и несколько менее регулярное со Средиземноморьем. А из великих авантюристов, которым жажда странствий не дает усидеть на месте и они забираются действительно далеко, один или два в каждом поколении обязательно возвращаются.

Поэтому жители Англии, во всяком случае, те, которым это было интересно, могли иметь более или менее полную картину современного им мира. Возможно, они знают о существовании Крита и Египта и имеют некоторое представление о том, как далеко те расположены. Они считают эти страны более богатыми и знают, что там используется медь и золото для изготовления орудий труда, украшений и оружия. Конечно, они имеют сведения о существовании металлов и вскоре сами научатся их использовать. Вероятно, они не слышали такого названия – Вавилон, но до них постоянно доходят слухи о существовании других цивилизаций, кроме критской и египетской. Их представления о местах, расположенных ближе к дому – о Северной и Западной Европе, – более точные. Их уже стали тревожить рассказы о возрастающем количестве людей с боевыми топорами, вторгающихся на обрабатываемые земли Рейнской долины, польдеры Нидерландов и в прибрежные районы Скандинавии. И они услышат о торговцах кубками из Западной Европы раньше, чем первые из них приплывут из Бретани и высадятся на южном побережье Британии.

Торговцы топорами встретили торговцев чашами первыми, когда привезли партию топоров из Уэльса, как они иногда делали, на другой берег канала, на одну из ярмарок в Северной Франции. Британские торговцы как раз прибыли и начали обходить своих старых знакомых и покупателей, когда появился караван с юга. Первым шел авангард – мужчина средних лет, который должен был выбрать площадку для лагеря, – и четыре молодых телохранителя. Они иноземцы, и это было заметно каждому – худощавые и смуглые, с круглыми головами и черными волосами, да и говорят на незнакомом языке. Но на толпу, которая сразу собирается вокруг них, самое большое впечатление производит их уверенное поведение, роскошная одежда и оружие. Они одеты в тканое полотно, которое хотя и известно, но очень редко встречается в северных краях. Развевающиеся плащи, красные и синие, застегнуты на шее настоящими бронзовыми пуговицами. У молодых людей на плечах луки и колчаны со стрелами, а на левых запястьях – широкие кожаные полоски, которыми прикреплены пластины из бронзы или камня, чтобы защитить руки от удара тетивой. На поясах они носят широкие бронзовые кинжалы. Среди одетой в шкуры и вооруженной камнями толпы эти люди кажутся пришельцами из другого мира.

А потом прибывает и основная партия – караван крытых телег, запряженных волами, и навьюченных ослов. Северяне впервые видят ослов, и диковинные животные вызывают заметное оживление, которое стихает, лишь когда начинается разгрузка товаров под строгой охраной лучников. Увидев рулоны тканей и бурдюки с вином, а потом и связки бронзовых кинжалов, исчезающие в только что поставленных шатрах, торговцы каменными топорами впервые начинают понимать, что такое конкуренция. Все как один они поворачиваются к вновь прибывшим спинами и уходят в свои шатры, чтобы обсудить тактику перед лицом этой явной угрозы своему благосостоянию.

Подмастерья, которых они оставляют наблюдать за пришельцами, обеспокоены значительно меньше, хотя больше возбуждены. Они обсуждают между собой, действительно ли смуглолицые пришельцы – самые настоящие египтяне. Но торговцы более зрелого возраста – люди, которые, будучи учениками, видели освящение Стонхенджа, – знают лучше. Они слышали об активизации торговли в Испании и догадываются, что караван пришел из одной из недавно созданных торговых «баз» в Центральной Франции.

Удача отвернулась от торговцев каменными топорами. Им пришлось существенно снизить цены, но все равно покупателей они сумели найти только среди самых бедных фермеров. Рынком завладели торговцы колоколовидными кубками (так мы называем испанских торговцев, поскольку они использовали и даже клали в могилы богато украшенные кубки в форме колокола). Цены, которые просили новые торговцы, высокие, но не заоблачные, и они точно знают, что хотят в обмен – меха и полудрагоценные камни, такие как гагат, янтарь и некоторые другие. Они даже соорудили кузницу, и два кузнеца работают в ней с утра до вечера, производя кинжалы или браслеты на заказ.

Торговля бронзой нанесла сокрушительный удар торговле каменными топорами и в ближайшем будущем грозила уничтожить ее окончательно. И действительно, когда торговцы приехали со своим товаром во Францию на следующий год, они обнаружили, что их шатры исчезли. Представители культуры колоколовидных кубков поставили вместо них стационарные деревянные «торговые павильоны». К ним успели приехать жены и дети, иначе говоря, эти люди явно обосновались здесь надолго. И торговцы каменными топорами перестали ездить во Францию.

Но еще через год люди культуры колоколовидных кубков переправились на нанятой лодке на южный берег Англии. И всего за несколько лет в Южной Англии возникла разветвленная сеть стационарных торговых точек. Эта экспансия стала частью организованной торговой кампании, в рамках которой из Центральной Испании шли регулярные караваны, доставляющие бронзовые и другие товары на базы и возвращающиеся с северными товарами. Южане не скрывали, что их организация весьма разветвленная. Они хвастались своими тесными связями с Северной Африкой, откуда многие из них были родом, и торговыми путями вдоль африканского побережья из Египта. Они с удовольствием рассказывали о расширении своей торговой сети на восток – в Италию, бассейн Дуная и долину Рейна.

Несмотря на все их богатство и представительность, носители культуры колоколовидных кубков вовсе не надменные и неприветливые люди. Они пришли сюда, чтобы остаться, и вокруг их торговых точек постепенно возникают небольшие крестьянские хозяйства и аккуратные поля. Эти люди обладают разнообразными знаниями, особенно мастера, занимающиеся обработкой бронзы. Именно они впервые обнаружили наличие медной руды в Англии и выходящие на поверхность пласты олова в Корнуолле. Они и подтолкнули местное население к разработке природных богатств. Не приходилось сомневаться, что они несут стране богатство и процветание, поэтому популярность этих людей быстро росла.

Ей также способствовали браки между красивыми темноволосыми южанами и местными жительницами. Шли годы, и люди, видевшие строительство Стонхенджа, состарились, выросло новое поколение и стало селиться вокруг выходцев с юга. В Даунсе начали появляться маленькие аккуратные курганы, поставленные над могилами людей – представителей культуры колоколовидных кубков, родившихся в Испании или Африке, но оставшихся жить в Англии.

Посредством торговых караванов новые поселенцы юга Британии поддерживают связь с друзьями и родственниками и всегда в курсе событий в Европе. В то время как старики продолжают сожалеть о снижении объемов торговли каменными топорами, новое поколение их конкурентов за Рейном демонстрирует превосходство в ближнем бою бронзового кинжала над каменным боевым топором, который является традиционным оружием скотоводов. На Рейне и в Голландии, так же как и в Англии, уже давно возникла разветвленная сеть торговых точек людей культуры колоколовидных кубков. Здесь тоже растет новое поколение, впитывая традиции, а часто и неся в себе кровь испанских купцов и наездников-дикарей, в незапамятные времена пришедших сюда из русских степей. Растущая здесь молодежь много думает о новых рынках, богатых залежах полезных ископаемых и плодородных почвах севера Англии и Шотландии. Молодое поколение севера Англии готово к прогрессу. Они не видят будущего в изготовлении каменных топоров или в охоте и рыболовстве. Будущее принадлежит металлу, а с ним пока работают только люди культуры колоколовидных кубков. В отличие от своих скандинавских соседей, которые постепенно отказываются от боевых топоров и старательно имитируют более удобное в ближнем бою оружие, бронзовый кинжал, делая его из кремня, народ Северной Англии с нетерпением ожидает того дня, когда сможет производить и, возможно, даже экспортировать собственные бронзовые кинжалы.