Текст книги "Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса"

Автор книги: Джеффри Бибб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 2
Друг Бога
1930–1860 гг. до н. э

Вот родословная Фарры (Тераха): Фарра родил Аврама, Нахора и Арана. Аран родил Лота. И умер Аран при Фарре, отце своем, в земле рождения своего, в Уре Халдейском…

И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую, но, дойдя до Харрана, они остановились там…

И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего [и иди] в землю, которую я тебе укажу.

И взял Аврам с собою Сару, жену свою, Лота, сына брата своего, и все имение, которое они приобрели, и всех людей, которых они имели в Харране, и вышли, чтобы идти в землю Ханаанскую, и пришли в землю Ханаанскую.

Свободный город Ур вольно раскинулся на берегах широкого Евфрата. Смуглые босоногие ребятишки, резво скачущие вверх-вниз по лестницам и террасам зиккурата [16]16
  Зиккурат – культовое сооружение в Древней Месопотамии, по форме – башня из поставленных друг на друга параллелепипедов или усеченных пирамид, на верхнем ярусе находилось святилище; Вавилонская башня, возможно, была одним из зиккуратов.


[Закрыть], построенного из обожженного и высушенного солнцем кирпича великим царем Ур-Намму двести лет назад, могли, забравшись на плоскую черепичную крышу святилища, посмотреть на плоские, освещенные солнцем крыши новых домов, строящихся на песке у подножия горы. Они могли следить за судами и лодками, подходящими к речным причалам и покидающими их. Между причалами и городом они могли бы заметить стену, окружающую купеческий анклав – карум,или вольный порт, где расположены конторы и склады крупных торговцев.

Дети свободно болтали на двух языках – шумерском и семитском. Да и по их внешности и одежде, точнее, ее практически полному отсутствию невозможно было различить представителей двух рас, которые веками жили рядом в городе и заключали смешанные браки. Но среди них было несколько ребятишек, более высоких и сухощавых, чем остальные, говоривших по-шумерски с запинками, а их семитский язык был полон низких гортанных звуков, которые другие дети пытались копировать. Хотя эти дети родились в Уре, их вряд ли можно было назвать местными. Они принадлежали ко второму поколению иммигрантов, были детьми пришельцев с запада, аморитов.

Вполне возможно, что одним из мальчиков, игравших в 1920 г. до н. э. на ступеньках зиккурата, был Аврам, сын Фарры (Тераха). Он просто играл и не думал о судьбе и о том, что его имя, как почтенного основателя двух рас, останется в веках и ему предстоит стать khalilullah– другом Бога.

Его отец, Терах, как и большинство богатых аморитов, имел дом в каруме.Но его подлинным домом в течение многих лет были шатры его племени в западной пустыне. Аврам тоже почти каждую зиму и весну своей короткой жизни проводил в шатрах, следуя за овцами, козами и навьюченными ослами во время долгих миграций по долине Евфрата и Месопотамии. Амориты были не только скотоводами, но и торговцами и держали в своих руках всю сухопутную торговлю от нижнего моря до верхнего.

Зиккурат Ура, каким он был во время Авраама (таким его изобразил британский археолог, сэр Чарльз Леонард Вулли, руководивший в 1922–1934 гг. раскопками Ура). Он был высотой 70 футов, а попасть на него можно было по трем сходящимся лестницам

Монопольное положение на караванных путях принесло им большое богатство. Ур являлся главным портом захода для торговых судов с Востока. В каруме, недалеко от караван-сарая, где собирались караваны ослов для путешествия через пустыню, располагались дома и конторы alik Dilmun– гильдии морских торговцев, которые владели и управляли кораблями, плававшими на Дильмун. Морская торговля с Востоком была так же важна, как семьдесят и более лет тому назад, хотя ее характер несколько изменился. Прежде всего, теперь сам Дильмун имел существенную долю своей торговли. Суда из Ура больше не плавали в Макан, расположенный в устье залива, чтобы погрузить медь, и только старики помнили стоящие у причалов Ура суда из Макана. Теперь суда из Макана и с Инда плыли не дальше Дильмуна и там сгружали свою медь, золото и слоновую кость, карнелиан и лазурит, обменивая все это на огромном базаре, расположенном на берегу, на серебро, шерсть и другие грузы, привезенные из Шумера alik Dilmun.Даже принадлежащие жителям Дильмуна суда теперь не так часто заходили в Ур, как раньше, и все больше и больше грузов везли суда Ура, принося двойной доход торговым капитанам, инвесторам и акционерам, финансировавшим предприятие.

Дом представителя среднего класса в Уре во времена Авраама. Комнаты открываются с центрального внутреннего дворика без крыши с дренажным отверстием в центре

Караванщики – амориты – платили за предметы роскоши очень высокую цену, которая согласовывалась только после длительных переговоров и отвешивалась серебром на весах, выполненных в форме уток и часто украшенных полудрагоценными камнями. Но, несмотря на дороговизну товаров, караванный бизнес был довольно доходным. Даже за медь можно было получить хорошую цену на средиземноморском побережье, особенно когда знаменитые аморитские кузнецы изготавливали из нее разные изделия. Драгоценные камни и слоновая кость с Востока были и вовсе бесценными.

Мы вполне могли бы застать Тераха сидящим в тени своего склада и пьющим пиво со своим соотечественником с севера. Каждый из них пользуется длинной бамбуковой трубочкой для питья, которая опущена в общий сосуд. Они говорят о торговле и политике – предметах, больше всего интересующих аморитов Ура.

Большинство из них в Уре живут не долго. Ведь этот город до недавнего времени находился в сфере влияния Востока. В нем правили цари Исина, которые были союзниками великого Эламского царства, расположенного у подножия Персидских гор. Правда, амориты уже давно в Месопотамии и помнили предания о том, как их племена во времена далеких предков пришли из Сирийской пустыни, установили свое правление в Мари, в излучине Евфрата, а потом и в Ларсе. Аморитский царь Ларсы, расположенной севернее, объединился с эламитами и их протеже в Исине, чтобы свергнуть правление Ура в Южной Месопотамии. Только это было очень давно – сто и еще двадцать лет назад или около того. С тех пор Ур стал номинальным вассалом Исина, в нем от имени царя Исина правил его номинант, главный жрец Лунного храма – главного храма Ура.

Городу по большому счету было все равно. Кто бы ни был сюзереном, Ур оставался торговым городом и процветал. А главный жрец тщательно избегал усложняющих ситуацию политических обстоятельств. К примеру, Энаннатум, теперешний главный жрец, хотя и являлся младшим сыном бывшего царя Исина, тем не менее принес присягу верности царю Ларсы Гунгунуму, который несколько лет назад сверг царя Исина, брата Энаннатума, и теперь называет себя царем Ларсы и Ура. Гунгунум был аморитом, и именно после его покорения Ура число аморитских купцов в городе так сильно увеличилось.

Теперь в Исине новый и очень энергичный царь Ур-Нинурта, и представляется сомнительным, сможет ли Ларса и дальше удерживать Ур.

В такой обстановке юный Аврам достиг зрелости. Он посещал праздники в храмах и даже приносил благодарственные дары за успешные торговые предприятия жрецам Иштар, хотя у него, конечно, были и свои аморитские боги. Здесь он женился на Саре и отсюда в начале каждой зимы уходил вместе с членами семьи и слугами, ведя тяжело навьюченных ослов (верблюда тогда еще не одомашнили, а лошади индоевропейцев пока не проникли на юг дальше гор Северо-Западной Персии). Он желал, пока стада его племени пасутся западнее, успеть на весенний базар на противоположном краю пустыни. К концу весны он возвращался в Ур с грузом золота, серебра и мрамора с севера, полотна из Египта, кедра из Ливана или ладана с далекого юга.

Обратный груз далеко не всегда был результатом мирной торговли. Даже наполовину оседлых аморитов Месопотамии отделяло всего несколько поколений от разбойников пустыни, которые врывались в речные долины силой оружия, поэтому в пустыне в них начинала играть кровь предков. Племена и семейные группы постоянно то заключали союзы, то враждовали. Отношения более или менее стабилизировались в речных долинах, но среди кочевников великой пустыни были весьма острыми. А во время зимних путешествий молодые люди из городов с удовольствием возвращались к старым привычкам. Они тщательно охраняли свои стада и караваны с грузами, ретиво нападали на собственность тех, кого в данный момент считали врагами, или собирались в банды, чтобы напасть на оазис либо разграбить городок на краю пустыни. Они были не только торговцами, но и разбойниками и платили за свои приобретения любую цену, если их нельзя было добыть более дешевым путем.

Если мы правы, предположив, что Аврам принадлежал ко второму поколению второго тысячелетия до н. э., тогда ему было примерно двадцать четыре года, когда к аморитам Ура пришла беда. В 1906 г. до н. э. царь Ларсы Гунгунум умер, вероятнее всего был убит в сражении, и царь Исина Ур-Нинурта восстановил свое господство в Уре. Если не именно это политическое событие, то нечто очень похожее привело аморитов Ура в немилость, и Терах решил забрать свои пожитки и покинуть город.

На этот раз не торговый караван вышел из ворот Ура и направился по берегу Евфрата к северу. Теперь целое племя снялось с места. В нем было три-четыре тысячи человек. Старики, женщины и дети ехали на четырехколесных повозках, которые везли волы, рядом паслись крупные стада овец и коз, шли тяжело навьюченные ослы, и, возможно, даже по реке параллельно их движению плыла нагруженная лодка. Предание гласит, что они шли в Харран, и это был не случайный выбор.

Древний город Харран располагался в шестистах пятидесяти милях к северо-западу (то есть до него необходимо было пройти всю длину Евфрата) у подножия гор Восточной Турции. Но, несмотря на изрядную длину, путь между Уром и Харраном был проторенным и хорошо знакомым. Члены семьи Тераха, безусловно, шли по нему не впервые. Между двумя городами существовали устойчивые торговые связи. И в Харране, и в Уре поклонялись лунной богине Син. В течение прошедших (и будущих) веков лунные храмы Ура и Харрана были известны на всем Среднем Востоке, и в дни храмового коммунизма, чуть больше ста лет назад, когда вся торговля и промышленность принадлежала храмам и управлялась группой жрецов, система торговли была хорошо налажена. В Харране собирались минералы турецких гор, а в Уре – богатство индских городов.

Через Харран шло серебро Тавра на юг, и мы знаем, что серебро везли на юг от Ура в судах alik Dilmun,чтобы купить медь с Макана или индийское золото.

Есть все основания утверждать, что торговля, соединявшая два города (на север везли золото и медь, на юг – серебро) во времена Аврама, была в руках аморитов. Маршрут, по которому везли грузы, проходил по долине Евфрата, а после того, как амориты вышли из Сирийской пустыни, что произошло в течение жизни последних двух поколений, они господствовали на всем протяжении долины Евфрата.

Племя Тераха, отправившееся в свое неспешное двухмесячное путешествие, чтобы встретиться со своими родственниками и деловыми партнерами на севере, сначала прошло через территорию маленьких аморитских городов-государств, расположенных к югу от современного Багдада. Возможно, они расположились на ночь в одном из них, в маленьком поселении, называемом Вавилон, и даже посетили его царя – Суму-абума. Затем они двинулись дальше и примерно через две недели вошли на территорию царства Мари, также аморитского, имевшего родственные узы и взаимные интересы с торговцами Великого северного пути. Еще две недели пути от Мари – и амориты подошли к месту слияния Евфрата и Балиха, откуда, повернув на север по долине Балиха, через неделю подошли к Харрану.

Представляется, что племя Тераха осталось в Харране на несколько лет. Маловероятно, что торговые связи с Уром были разорваны. Хотя по политическим соображениям, вероятно, было целесообразно на какое-то время официально поручить неамориту контроль южной части торгового пути. Аврам, взрослея, скорее всего, изучал северные торговые пути, чтобы знать их так же хорошо, как и южные.

В Харране он встретил самых разных торговцев, среди которых многие были из семитского, хотя и не аморитского Ассирийского царства. Ассирия находится в Северной Месопотамии на обоих берегах верхнего Тигра. Это маленькое царство, в то время не имевшее большого значении, а язык, на котором в нем говорили, родственен семитскому языку Южной Месопотамии и записывается клинописью на глиняных табличках. Как и все цивилизованные страны того времени, Ассирия имела обширные торговые связи. Ее торговые пути шли вдоль Тигра к городам юга и на запад вдоль подножий турецких гор и через хребет Антитавр в Центральную Азию. Последний маршрут проходил через Харран и дальше в Канеш.

Канеш располагался в центральной части Малой Азии на краю гор Тавр. Мы знаем немного о его обитателях, и, когда археолог называет их каппадокийцами, он просто навешивает им географический ярлык для удобства упоминания. Но Аврам, вероятно, знал этих людей лучше и, наверное, посещал город. Но, посещая его, он не останавливался в самом городе. За его пределами находился карум,созданный ассирийскими купцами около ста лет назад, – концессионная территория, на которой заправляли ассирийские торговые гильдии, имевшая существенные экстерриториальные привилегии.

Мы уже видели карумв Уре. Возможно, он был характерен для большинства городов того времени. Только в Уре карумбыл просто специально выделенным для удобства административного управления районом, где сосредоточились конторы и склады купцов, которые в основном были гражданами Ура и подчинялись его законам. Район не имел привилегий больше, чем, к примеру, сегодня лондонский Сити. С другой стороны, в более отсталых районах, таких как Канеш, карумбольше соответствовал «фабрикам» ранней европейской торговли с Востоком или «иностранным концессиям» в китайских городах до недавнего времени. Они были самоуправляемыми колониями иностранных торговцев, небольшими, огороженными стенами поселениями с собственной администрацией и, вероятнее всего, собственными оборонительными силами.

В те времена, путешествуя от карумак каруму,торговые караваны аморитов подчинялись политике регионов, через которые велась их торговля. Амориты слышали о коалиции, образованной в 1895 г. до н. э. Суму-абумом, которого Аврам должен был встречать раньше в маленьких городах-государствах на среднем Евфрате. Должно быть, они недоумевали, почему он сделал столицей коалиции собственный городок Вавилон, а не расположенный неподалеку исторический город Киш. Они могли слышать о народе на севере Турции, который пока еще не называли хеттами, хотя позднее он получит такое название. Если караванщики и слышали о них, они вряд ли придали значение тому факту, что правители этого народа говорят на незнакомом языке и, как утверждают, пришли с севера, равно как и тому, что у них есть конные колесницы.

Мы не знаем, когда племя Аврама решило идти из Харрана на юг. Не знаем и почему. Возможно, существовало некое экономическое давление со стороны ассирийцев. Могло быть и военное давление народа, который позднее стал называться хеттами. Ведь в 1872 г. до н. э., как считают некоторые, карумКанеша был уничтожен огнем. И есть основания утверждать, что те, кто его уничтожил, пришли с севера.

В это время представителю второго поколения второго тысячелетия до н. э. уже исполнилось пятьдесят восемь лет. Для наглядности изложения этой главы мы предположили (совершенно ненаучно, поскольку никаких доказательств нет), что сын Тераха Аврам принадлежит к этому поколению. Иными словами, возглавив очередную миграцию своего племени, на этот раз на юг и запад, по маршруту, ведущему через Ханаан в Египет, он уже приближался к преклонному возрасту.

В этом маршруте не было ничего необычного. Земля Ханаан располагалась недалеко от ближайшего пункта, находившегося под прямым культурным влиянием Египта.

В те времена фараоном Египта был Сесострис III. Уже много лет прошло с тех пор, как Аменемхет I принял корону как первый фараон Двенадцатой династии. Четыре поколения стало свидетелями неуклонного процветания Египта и развития его бюрократии, а также усиления его влияния за пределами своих границ. Во временя отцов теперешнего поколения Аменемхет I и его сын Сесострис I ввели ряд мер предосторожности, направленных на уменьшение независимости наследственных правителей номов – административных районов долины Нила. Они назначили в каждый ном налогового чиновника, ответственного перед короной, чтобы надзирать за сбором и передачей налогов, хотя сам процесс сбора налогов находился в руках номархов. Проведение переписей с пятнадцатилетними интервалами снизило возможности обмана при налогообложении, а назначение комиссии из десяти судей, подчиненных главе гражданской службы – визирю, также сдерживало власть знати.

Второе поколение рассматриваемого тысячелетия в Египте жило мирно. Сесострис I умер в 1927 г. до н. э., когда дети, родившиеся в 1930 г. до н. э., были еще малышами. Эти дети выросли во время 32-летнего правления его сына Аменемхета II. Пока Аврам в Уре и позднее в Харране занимался организацией караванов и совершал набеги на караваны своих соседей вдоль торговых путей Месопотамии и Сирийской пустыни, Аменемхет разрабатывал медные рудники Синайского полуострова и золотые прииски Восточного Судана, завоеванного еще его дедом пятьдесят лет назад. Он посылал торговые экспедиции в Пунт – страну у южного края Красного моря – и имел торговых представителей в растущих городах вдоль ливийского побережья.

Аменемхет II умер в 1895 г. до н. э., когда Авраму в Харране исполнилось тридцать пять лет. Его преемником стал его сын Сесострис II. Теперь Египет богат и силен, с централизованным правительством, которое само занимается производством и обменом сырья и промышленных товаров. Корабли Сесостриса II плавали вдоль всего побережья Красного моря и Леванта до самого Угарита, процветающего портового города, расположенного на севере Ливии. От Харрана до Угарита меньше двухсот миль, и Аврам, возможно, нередко наведывался туда, следуя торговым путем через Каркемиш, Алеппо и Алалах.

Аврам мог и сам в молодости посещать Египет. Конечно, аморитские племена распространялись и на запад, и на восток, и в то время, когда жил Аврам, они совершали набеги в Палестину, уничтожая маленькие, обнесенные стенами поселения ханаанитов, заставляя их искать укрытие в прибрежных городах и захватывая богатые пастбища внутри материка. Торговые семейства аморитов не испытывали неприязни к небольшим военным столкновениям. Вполне можно предположить, что Аврам, уже ставший главой племени, привел его с севера, имея целью участие в этой кампании и получение добычи.

Все это, конечно, могло иметь место, хотя Египет был слишком сильным, чтобы опасаться набегов пустынных племен, и если амориты приходили в Египет, то небольшими группами для мирной торговли. В 1892 г. до н. э., когда Авраму было (по нашим предположениям) тридцать восемь лет, такая группа, посетившая Египет, обрела бессмертие в изображении на стене гробницы в Бени-Хасане. На нем мы видим в деталях, как выглядел небольшой торговый караван аморитского племени, такого, как у Аврама.

Большинство мужчин и женщин шли пешком. Мужчины были в сандалиях и набедренных повязках или в шерстяных туниках по колено длиной, украшенных полосками ярких цветов. Женщины шли босые, были одеты в более длинные туники, оставлявшие левое плечо обнаженным. Их темные волосы падают на плечи, удерживаясь лентой, повязанной на голове. Старшие дети тоже идут пешком, а маленькие едут по двое и по трое в седельных вьюках ослов. Мужчины несут копья, луки и метательное оружие. Один из мужчин – кузнец, осел везет его наковальню. Еще один мужчина несет арфу.

Часть известного изображения на стене гробницы в Бени-Хасане, показывающая группу аморитских купцов в Египте в 1892 г. до н. э. Один человек несет арфу, а на спине у одного из ослов – наковальня. Таким образом, показано, что купцы также являлись менестрелями и странствующими кузнецами

Таким образом они путешествовали по землям Среднего Востока, надолго останавливаясь, если встречалось хорошее пастбище, заходя в города, чтобы заключить сделку со своими соплеменниками из карума.Иногда они собирались в отряд для очередного набега или в карательную экспедицию в ответ на набег. После этого они снова разделялись на группы по пятьдесят – сто человек и продолжали свое долгое путешествие вдоль торговых путей. Играя важную роль в экономике своего времени, перевозя предметы роскоши и другие товары, они одновременно являлись постоянной угрозой экономике из-за своей склонности объединяться в эффективную вооруженную силу, когда бдительность оседлых людей ослабевала.

История, рассказанная в четырнадцатой главе Книги Бытия, явно принадлежит к последней фазе периода, о котором говорится в этой главе, ко времени, когда Аврам возглавил конфедерацию племен во внутренних районах Палестины (и теперь называет себя Авраамом, снова приняв западносемитский фрикатив, исчезнувший у восточных семитов Месопотамии). История достаточно ясна и показывает, что Авраам, несмотря на все свои странствия по югу Турции, Палестине и Египту, все же не сумел избежать политических неприятностей Южной Месопотамии, где он начинал. Рассказывается, как царь Элама и еще три объединившихся с ним царя (включая того, кто претендовал на пост шумерского царя) вынудили «царей» Сирийской пустыни и долины Иордана подчиниться им. Через тринадцать лет те взбунтовались, и на следующий год царь Элама послал карательную экспедицию. Эта экспедиция нанесла поражение взбунтовавшимся шейхам, взяла много пленных и богатую добычу. Поскольку в их числе был племянник Авраама Лот с семьей и пожитками, Авраам собрал своих соплеменников и в ночной атаке освободил пленных и вернул добычу.

Такой ход событий весьма типичен для военных действий в пустыне и межплеменных распрей. Но в данном случае историки встревожились, обнаружив царей Шумера и особенно Элама так далеко от дома. Между тем мы можем быть уверены, что Авраама это вовсе не удивило. Борьба за политическое господство в Южной Месопотамии между аморитами и Эламом была для него с детства привычной. Вполне вероятно, что выдвинутое предположение о переходе Ура из сферы влияния аморитов и царя Ларсы к протеже эламитов, царю Исина, определило решение отца Авраама мигрировать на север. Но борьба между аморитами и эламитами продолжалась.

Новая конфедерация Вавилона удерживала северную часть Нижней Месопотамии под управлением царя Сумула-Эля, который пришел к власти после смерти Суму-абума, и эта конфедерация была аморитской. Но южнее усиливалось влияние эламитов. Мы не знаем точных деталей, хотя Аврааму они, безусловно, были известны. (Но мы знаем то, чего не знал Авраам: через тридцать лет царь Элама не только подчинит себе Исин, но и сделает своего сына правителем бывшего оплота аморитов Ларсы.) Нас не должно удивлять, что царь Элама, господствовавший на нижнем Евфрате, завоевывает аморитские племена пустыни до самой долины реки Иордан. А последние исследования запутанной хронологии именно этого периода даже выявляют двадцатилетний разрыв между правлением Суму-абума и его преемника Сумула-Эля в Вавилоне, разрыв, который мог означать существование периода, когда Элам господствовал над всей Месопотамией южнее сегодняшнего Багдада. Вполне могла существовать эламитская империя, протянувшаяся почти до средиземноморского побережья, где находились города, входившие в египетскую сферу влияния. Египет все это время не проявлял интереса к удаленным от побережья районам Сирии и Палестины. Даже в прибрежных городах египетские интересы были чисто коммерческими, но сами города были достаточно сильны, чтобы воспрепятствовать нападению со стороны эламитской конфедерации, хотя они находились в самом конце очень длинных линий связи и вряд ли могли рассчитывать на скорую военную помощь из Египта. В любом случае Сесострис III в это время был занят на юге, ведя затяжную кампанию против негритянских племен Судана.

После успеха Авраама против уходящей армии Элама мы больше ничего не слышим о дальнейших авантюрах эламитов в Палестине. Подошли к концу семьдесят лет, описываемых в настоящей главе. Можно предположить, что в последние годы Авраам со своим растущим племенем твердо закрепился в Палестине. Его народ поддерживает тесные контакты с родственниками на обширной территории, а его старшие сыновья – Ишмаэль и Исаак взяли жен соответственно из Египта и Месопотамии. Несомненно, он был доволен, когда в весьма преклонных летах сидел рядом со своим шатром под зелеными дубами Мамре [17]17
  Мамре – дубрава около Хеврона.


[Закрыть]и казался себе патриархом и отцом своего народа. Собственно говоря, именно патриархом и отцом народа его считали последующие поколения.

Оглядываясь назад, он, должно быть, не видел больших перемен в мире, который он знал. Возможно, несколько усилился Элам, а Египет, где правила прочно закрепившаяся династия, мог считаться опасным при новом и весьма воинственном фараоне. Но, с другой стороны, Элам уже на протяжении многих поколений был великой силой на Востоке, а Египет никогда не вел серьезных кампаний дальше, чем расположены его медные рудники на Синае. Авраам не обладал даром предвидения и не мог знать, что будущее не принадлежит ни Эламу, ни Египту. Он никак не мог оценить важность событий, происшедших за его жизнь: появление на севере Малой Азии народа, имевшего колесницы, создание небольшой аморитской конфедерации вокруг нового города Вавилона и движение, в котором он сам принимал участие, аморитских племен в Палестину.

Хотя, возможно, он видел возможности, открывающиеся благодаря переселению его людей на запад. Разве не обещал ему Бог, что его семя будет многочисленно, как звезды, и он станет отцом множества наций? Хотя, конечно, ничего особенно выдающегося в таком обещании не было. Любой бог племени при любой возможности обещал славное будущее своим поклонникам. Замечательным было то, что в данном случае обещание должно быть выполнено.

Но, как и многие старики, Авраам, скорее всего, чаще думал о прошлом, чем о будущем. За свою долгую жизнь он прошел много сотен миль. Теперь, сидя под дубами Мамре и наблюдая, как скот пасется на зеленых пастбищах, он, должно быть, вспоминал детство, когда длинноногим нескладным мальчишкой забирался по ступеням зиккурата Ура.

Авраам – давайте это признаем – не является исторической личностью, поскольку не упоминается ни в одном современном ему документе и о нем рассказывается только в книге, написанной спустя много сотен лет после его времени. Однако, зная, как тщательно передавались из уст в уста генеалогические и исторические предания не имевших письменности людей, мы можем предположить, что такой человек действительно существовал и события его жизни были впоследствии записаны. Его эпоха – более сложный вопрос. Очевидно, он был аморитским правителем и его жизнь и перемещения должны вписаться в аморитскую историю (или, по крайней мере, ей не противоречить). В связи с этим представляется разумным сделать его современником образования аморитских царств вдоль Евфрата и появления крупных сил кочевников в Палестине. Оба эти события произошли в период, описанный в данной главе (см. «Археологию Палестины» Уильяма Фоксуэлла Олбрайта). Более поздняя дата была предложена на основании допущения о полной историчности его войны с Амрафелом и идентификации Амрафела из Сеннаара (Шумера) с Хаммурапи из Вавилона, 1792–1750 гг. до н. э. (см. главу 4). Но это ввергает нас в большие трудности с последующей хронологией.