Текст книги "Клуб серийных убийц"

Автор книги: Джефф Пови

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Игольчатый пистолет

Могу поклясться, что по средам дождь бывает даже сильнее, чем обычно. Одну вещь я вам не советую делать в Чикаго – гулять с вашей собакой в среду вечером. Лучше пусть скулит, пока не спятит, потому что иначе бедного маленького бродягу просто смоет потопом.

Агент Вэйд стоит на углу пустынной улицы, дождь льет как из ведра, а я сижу рядом с Таллулой, которая плывет, словно по морю, на своей старой развалюхе. Агент Вэйд внезапно широко улыбается под струями дождя и начинает махать нам. Он выглядит возбужденным, и меня немного тревожит, что ему может не хватить хладнокровия. На нем бейсболка, его одежда ничем не отличается от одежды любого другого парня, посещающего стрип-шоу, – рубашка лесоруба и джинсы со следами опилок. Таллула тормозит и смотрит на меня.

– Это твой сопляк?

Я не отвечаю, а попросту открываю дверь. Пока агент Вэйд спешит к нам, я думаю, что дождь идет уже девятнадцатый день подряд, и я не чувствую ни малейшего ветерка. Так что эти тучи даже нечему разогнать.

Агент Вэйд садится рядом со мной и дружески кивает.

– Кошмарный вечерок.

– Да уж. Что есть, то есть. Я поворачиваюсь к Таллуле.

– Это мой друг, э-э…

– Баркли. Баркли Мун. Вы можете звать меня Барк [3]3
  Bark (амер. сленг) – кожа.


[Закрыть]. – Я под впечатлением – отличный псевдоним. Просто блестящий. О таком имени Уильям Холден и мечтать бы не мог.

Оставшуюся часть путешествия я слушаю, как агент Вэйд через мою голову отвечает на холодные и колкие замечания Таллулы. Как будто меня вообще нет поблизости.

– Я мечтал о татуировке, когда был еще вот таким, – агент Вэйд – или Барк, как он представился своей новой знакомой, —улыбается, выпучив глаза на Таллулу, которая ведет машину. Он действительно в радостном возбуждении, и я думаю, это потому, что до сих пор он ни разу не встречался со скиллерами. По крайней мере, с живыми. – Мама мне не разрешила. Отказалась наотрез. Я ее сто раз просил.

– Она еще жива? – Таллула похожа на свой игольчатый пистолет – сразу в цель.

Агент Вэйд делает паузу. Проглатывает комок. Голос его становится менее уверенным.

– Несчастный случай. – Эти два слова содержат все, что нужно знать Таллуле. Тему надо закрыть.

– Вы видели, как это случилось? – Таллула вообще не знает, что такое такт.

Спустя некоторое время агент Вэйд все же утвердительно кивает. Он отлично играет свою роль. В ФБР его хорошо научили.

– Огнестрельное ранение? – выплевывая слова, Таллула не отрывается от дороги.

– Стрелы.

– Как это случилось?

– Я и еще несколько ребят играли во дворе. Мне было, наверное, лет восемь. Я тогда научился снимать со стрел присоски и, ну, вы понимаете… затачивать их. Настоящих пуль у нас не было, зато стрелы были почти настоящие. – Агент Вэйд прикусывает нижнюю губу, кожа у него покрывается мурашками, и я против воли восхищаюсь разыгранной им сценой. – Маме в грудь попали три стрелы. Прошили ее насквозь.

– Мою мать убили.

Агент Вэйд поднимает глаза, делает паузу, как бы для того, чтобы дать затихнуть этому ужасному признанию.

– Это, наверное, было просто ужасно для вас.

– Связали, как цыпленка, и ощипали почти так же. Если, конечно, можно ощипать кожу.

– Действительно ужасно.

– Я всегда говорила ей, чтобы пользовалась увлажняющим кремом.

Я слушаю и, хотя Таллула говорила об этом и раньше, ничего не понимаю. Увлажняющий крем?

Агент Вэйд кивает, как будто прекрасно понимает, что Таллула имеет в виду.

– Ненавижу морщины.

Я мысленно делаю зарубку в памяти, чтобы потом спросить об этом у Барка.

Мы приближаемся к месту своего назначения, маленькому мотелю на окраине города, в котором агент Вэйд, без сомнения использовав псевдоним, снял комнату. Ключи уже у него, и мы вылезаем из машины Таллулы и под проливным дождем бежим в мотель. Агент Вэйд открывает дверь, и все мы заходим внутрь. Я иду последним, но внезапно путь в комнату мне преграждает татуированная рука Таллулы. Агент Вэйд уже подошел к кровати и пытается зажечь свет.

– Барк мой, – рычит она.

И вот я оказываюсь в крайне затруднительном положении. Вообще говоря, я мечтаю покончить с серийными убийцами. Но что-то глубоко внутри меня говорит, что неплохо было бы покончить заодно и с агентом Вэйдом.

Я изучаю Таллулу, надеясь, что на этот раз она не до такой степени переполнена ненавистью и у нее найдется какое-нибудь слабое место. Что-то, с чем я смогу вступить в контакт. Агент Вэйд наконец зажигает свет и, кажется, немного удивлен тем, что в патроне оказалась красная лампочка. Комната внезапно окрашивается всеми оттенками алого, и я думаю, что тело, скорее всего, найдут проститутка и ее клиент.

Но чье тело?

Может быть, дело было в том, что Таллула татуирует своих жертв, потом сдирает с них покрытую узорами кожу и посылает образцы своей работы в художественные галереи, но я все же решаю выступить на стороне агента Вэйда.

Как следует поразмыслив, я прихожу к выводу, что это из-за того, что он сказал мне «пожалуйста» при нашей первой встрече. Была в этом какая-то человечность. Агент Вэйд не обязан был быть вежливым, но Тони Кертис всегда говорит, рыгая: «Хорошие манеры – это все».

Я закрываю за собой дверь, натягиваю пару водительских перчаток из телячьей кожи и, чувствуя знакомый прилив адреналина, смешанного со страхом, набрасываюсь на Таллулу сзади.

– Умри! – Возможно, потому, что в этот раз у меня был слушатель, я ощутил потребность сделать этот момент как можно более драматичным и трогательным. – Умри, умри, умри!! – Но Таллула действует быстро – она гораздо сильнее, чем я предполагал, – и легко сбрасывает меня, прежде чем я успеваю сомкнуть пальцы на ее шее. Я знаю, что агент Вэйд стоит сзади и наблюдает за нами, и почти готов позвать его на помощь, когда Таллула вытаскивает свой игольчатый пистолет и идет с ним ко мне.

– Ах ты мерзкий маленький уродец! – У меня на запястьях – возможно, навсегда – остаются чернильные точки, а она теснит меня, неустанно нанося удары, пока я не оказываюсь зажатым в углу. В уголках рта Таллулы скапливаются капли плотной белой слюны. – Маленький мерзкий ублюдочный мешок с дерьмом, вот ты кто!

Она бросается на меня, а я, закрыв глаза от ужаса, начинаю яростно размахивать лампой, кидаюсь к Таллуле, ни о чем не думая, и беспорядочно колочу ее. Я машу лампой, как будто надеюсь быстро нанести ей удар и выбраться из угла, в который она меня загнала. Я дико оглядываюсь по сторонам, успеваю заметить агента Вэйда, и тут красная лампа взрывается и комната погружается в темноту. Несколько мгновений я ничего не вижу, мои глаза никак не могут привыкнуть к темноте, я напряженно вглядываюсь, пытаясь понять, куда подевалась Таллула. Потом я вижу чью-то движущуюся тень, затем она меняет направление.

– Барк? Это ты? Барк!

Я озираюсь, зная, что нападение вот-вот последует, но не представляя, откуда именно – Таллула может быть где угодно.

– Пора в чернила! —Таллула снова налетает на меня, как огромная взбесившаяся крыса, и своим весом сбивает меня с ног. Я увлекаю ее за собой и громко пукаю, когда ее колено упирается мне в живот.

– Боже! Вы поможете мне?! – выкрикиваю я, чувствуя, как зловонное дыхание Таллулы обжигает мне лицо.

Побольше чернил! – На глаза Таллулы попадает луч лунного света из окна, и на мгновение мне кажется, что это глаза кошки. Ее рука выгибается. И я понимаю, что, если ей представится такая возможность, она выстрелит из своего пистолета прямо мне в мозг. Внезапно вспыхивает свет – обжигающий, ослепительный свет – и застает Таллулу врасплох. Темный контур появляется у нее за спиной, раздается отвратительный тупой звук (правда, я не могу понять, откуда он), что-то тяжелое падает на что-то мягкое, и в следующую секунду, как мне кажется, капельки вонючей слюны Таллулы брызгают мне на лицо. Только когда одна из капель попадает мне в рот, я понимаю, что это кровь.

Таллула тяжело падает лицом вперед, и в ослепительном свете фонарика я вижу, как агент Вэйд присаживается рядом со мной и сардонически вздыхает.

– А я всегда готов, Дуги…

Кровь Таллулы продолжает течь мне в рот, и я не могу ответить агенту ничем, кроме приступа рвоты.

* * *

Позже я довольно сильно шокирован, когда агент Вэйд вырывает у меня игольчатый пистолет, обмакивает его в бутылочку с чернилами и делает татуировку на безжизненной руке Таллулы. Я только что закончил то, что, на мой взгляд, было вполне приличным изображением черной кошки, но по какой-то причине он остается недоволен и сообщает мне об этом, выражаясь вполне определенно.

– Мы должны все сделать как следует, Дуги, это должно выглядеть как работа Ужасной Татуировщицы».

В эту ночь агент Вэйд делает Таллуле восемь татуировок. Все они содержат надпись МАМА.

Я взял на память бутылочку чернил, и, после того как агент Вэйд все убрал и удалил отпечатки пальцев, мы выскользнули под дождь и быстро пошли в верхнюю часть города.

– Вас научили делать татуировки в академии?

– В академии ты учишься всему, Дут. Всему. Я смотрю на агента Вэйда, на его точеный профиль кинозвезды, и понимаю, что он – настоящее сокровище для любого работодателя.

Убийственный рэп

ТАЛЛУЛА БЭНКХЕД

РИЧАРД БАРТОН

ШЕР

ТОНИ КЕРТИС

ДУГЛАС ФЭРБЕНКС ДЖУНИОР

БЕТТИ ГРЭБЛ

УИЛЬЯМ ХОЛДЕН

БЕРТ ЛАНКАСТЕР

ДЖЕЙМС МЕЙСОН

ЧАК НОРРИС

Я изучаю список и обнаруживаю, что линия, зачеркивающая мое имя, опять исчезла. Мы с агентом Вэйдом стоим у клетки с обезьянами, немногочисленные посетители смеются и бросают арахис мартышкам, которые, как я замечаю, стали совсем толстыми и ленивыми из-за насыщенной натрием пищи. На клетке висит объявление: «Просим животных не кормить», и я слышу, как агент Вэйд шепчет себе под нос:

– Я мог бы объявить всех этих уродов в федеральный розыск.

– Я… я вижу, я снова в списке.

– Что? – агент Вэйд выглядит искренне встревоженным. Он вырывает у меня список. – О чем я только думал? Извини, Дуг… Правда…

Агент Вэйд подбирает несколько раздавленных орехов и швыряет их скорее в обезьян, чем обезьянам. Я слышу, как он тихонько бормочет:

– Подавитесь…

Позже я приглашаю агента Вэйда пообедать в кафе для работников зоопарка. Я заказываю бургер в форме жирафа, а он – так называемую слоновью пиццу. Так называемая она потому, что сделана в форме слоновьего уха. Агент Вэйд говорит, что оставил дома бумажник, и я вынужден заплатить за него. Мы выпиваем банку «Доктора Пеппера» – одну на двоих

– С Таллулой было чертовски непросто, – я выпиваю свою половину «Доктора Пеппера» и передаю банку агенту Вэйду.

– Бывают такие женщины. Настоящие дикие кошки.

– Ни с кем у меня не было таких сложностей. Повезло, что ты ее остановил.

Агент Вэйд делает глоток «Доктора».

– Я думаю, она была на стероидах. Наверняка выпила их столько, что хватило бы на целую олимпийскую сборную.

– Ты так думаешь? Агент Вэйд серьезно кивает.

– Директива ФБР номер 18. Глава 12, стих 4.

– Стих 4?

– Разве я сказал «стих»? Я имел в виду параграф 4, подраздел 34. «Стероиды возбуждают гнев. Вызывают чрезмерную агрессивность и нестабильное поведение. При расследовании дел с применением стероидов следует применять максимум силы».

Я восхищенно присвистываю.

– Да уж, ты свое дело знаешь…

Мой жираф-бургер прибывает одновременно со слоновьей пиццей агента Вэйда. Я улыбаюсь официантке, как мне кажется, она здесь недавно. И просто невероятно хороша.

– Только что поступили? – я импозантно улыбаюсь ей.

– Вообще-то, я здесь уже четыре месяца. – Она зевает, и становится ясно, что у нее завершается очень долгая смена.

– Правда?.. Четыре месяца? Так где же вы прятались, что я вас раньше не замечал?

– А я вас уже видела. – Официантка уходит, и, должен сознаться, я не совсем улавливаю, в чем дело. Может, она и хорошенькая, но разговаривает как-то странно. Агент Вэйд смотрит на официантку, попутно вгрызаясь в свою пиццу.

– Миленькая.

Руки прочь. Я ее первый увидел. – Я говорю это со смехом, но потом вдруг понимаю, что и вправду так думаю. Пусть это заняло у меня четыре месяца, но я ее первый увидел. Агент Вэйд пожимает плечами.

– В любом случае это не мой тип…

Я могу только предположить, что это из-за того, что она не работает в стрип-клубе.

Агент Вэйд допивает свою половину «Доктора Пеппера» и задумчиво смотрит на меня.

– Думаю, тебе интересно узнать, что случится через два месяца.

– Должен признать, что такой вопрос приходил мне в голову.

Агент Вэйд улыбается, немного мешкает, .зажигая сигарету.

– Если к тому времени ты закончишь работу, я тебя отпущу.

Я сижу очень тихо. Я знаю, что должен быть потрясен, но что-то в его тоне подсказывает мне, что он солгал.

Он выпускает дым к потолку.

– Могу спорить, ты и не думал, что так может случиться.

– Нет, чего не было, того не было.

– Ты будешь свободным человеком, Дуг. Когда ты закончишь, я смоюсь. Сайонара, оревуар, вамуз и все такое.

Я выдерживаю решительный взгляд агента Вэйда и даже слегка улыбаюсь, надеясь, что он будет удовлетворен таким выражением радости. Но в глубине души я ему не верю.

Ни на секунду.

Агент Вэйд продолжает улыбаться.

– Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, Дуг.

Агент Вэйд медлит, потом нагибается ко мне через стол. Я вынужден наклониться к нему, и дальше мы говорим шепотом.

Он опять медлит.

– Я хочу, чтобы ты уговорил клуб обратиться к Киллеру из Кентукки.

Я немедленно качаю головой.

– Они этого не сделают. Мы уже тысячу раз это обсуждали.

– Дуги…

– Это невозможно.

– Дуги, хотя бы выслушай меня.

– Ты не знаешь, о чем просишь.

– Это всего-навсего еще один убийца. Дуг. Я твердо качаю головой.

– Нет. Никогда. Он король убийц. Сколько у него там? Двести девяносто жертв.

– Двести девяносто восемь.

– Клуб не может состязаться с ним – мы все вместе не убили даже половины такого количества. Если он начнет рассказывать истории, нам придется слушать шесть месяцев подряд. То, о чем ты говоришь, нанесет смертельный удар по самолюбию всех членов клуба. ОКК написаны десятки статей, о нем были передачи по MTV, о нем снято несколько фильмов, поговаривают даже о сериале. Мы говорим об Элвисе, а члены клуба по сравнению с ним просто ресторанные лабухи.

– Именно поэтому вы должны пригласить его в клуб. За ним-то я и охочусь на самом деле.

– Да ну? Полиция, ЦРУ и даже ФБР не могут его поймать. И ты думаешь, что это сделаем мы?

– Ты знаешь, как с ними связываться, Дуги. Я снова покачал головой, зная, что это безумие.

– Если Тони говорит «нет», это значит «нет».

– Подумай о жертвах, Дуги. Ты говорил мне, что хочешь быть великим героем, – так почему бы тебе не попытаться спасти всех этих людей, которых найдут с картонкой семейного обеда KFC на голове? Этих несчастных, которым засунут в глотку салфетки с запахом лимона, а ко лбу прикрепят меню нового секретного рецепта. Как быть с ними, Дуги? А? Ну, скажи, герой, – как быть с ними?

Я отвожу глаза, не зная, что на это ответить.

– Вообрази, что последние минуты на земле ты проведешь в споре со служащим KFC, заказывая обед. Жизнь может быть дешевкой, Дуг, но не так надо проводить свои последние минуты.

– Тони этого не позволит… – Я знал, что это звучит слабовато и агент Вэйд не замедлит нанести завершающий удар.

– Пять лет он убивает в среднем одного человека в неделю. И ты прав, мы не можем его найти, потому что не можем послать своих людей в каждый ресторан KFC, это невозможно. Ты – наш последний шанс, Дуги.

– Я хотел бы помочь, правда. Но…

Заставь их пригласить его, Дуглас, – агент Вэйд смотрит на меня не терпящим возражений взглядом, выговаривает слова по слогам, чтобы я как следует понял, что от меня требуется. – Он должен вступить в клуб.

– Нет…

– Тогда сделай это для меня. Для своего старого друга, агента Вэйда.

– В клубе начнут подозревать – они и так уже задают слишком много вопросов.

Агент Вэйд не собирается принимать «нет» в качестве ответа.

– А кто спас тебе жизнь, Дуги? Кто это сделал, а? И не один раз, обрати внимание – дважды. Кто это был?

Омерзительно признавать это, но тут он меня поймал.

– Агент Вэйд был добр к тебе, Дуги, – и тебе пора быть добрым к агенту Вэйду, тебе не кажется?

Я мрачно пожимаю плечами, зная, что он загнал меня в угол.

– Думаю, я могу попробовать. Но ничего не обещаю.

Агент Вэйд внезапно меняет линию поведения и снова очаровательно улыбается мне.

– Дуги… ты же секретарь клуба, в твоих руках власть. И я видел, как ты разговариваешь с девушками, ты способен убедить кого угодно сделать что угодно… Верь мне. Ты прирожденный…

Ничего не могу поделать, но внезапно меня охватывает какое-то теплое и приятное чувство.

Агент допивает банку «Доктора» тремя большими глотками и гордо подмигивает мне. – Ты мужчина, Дуги!

Время без Таллулы

Перед следующим собранием я решаю, что разумнее будет спрятать чернильные точки, оставшиеся у меня на запястьях после схватки с Таллулой, под спортивными напульсниками. Я купил несколько пар разных цветов, и красные как раз подходили по цвету к моему вязаному шарфу. Еще я взял с собой спортивную сумку с теннисной ракеткой, чтобы подкрепить образ спортсмена, – все это я взял на память о Стэне Лауреле, который несколько лет профессионально занимался теннисом.

– Эй, только посмотрите на этого спортсмена. – Чак показывает на меня пальцем и улыбается, когда другие поворачиваются ко мне. Я киваю в ответ, радуясь, что мой внешний вид не вызвал подозрений.

– Они опускают сетку специально для тебя? – Я притворился, что мне понравилась эта шутка Берта, и даже засмеялся вместе с Бетти и остальными, хотя на самом деле мне хотелось как следует съездить ракеткой по его лицу.

Таллула опаздывает. – Тони облизывает десертную ложечку Шер, перед тем как доесть остатки ее орехового торта. Голос у него мрачный и озабоченный, и кажется, что шутки его сегодня совершенно не интересуют.

– Она никогда не опаздывает, – пыхтит в своем кресле Ричард. В воздухе над столом повисло напряжение. – Я люблю Таллулу… – Презрение, которое я испытываю к Ричарду, просто пожирает меня изнутри. До сих пор он признавался в любви всем, кроме меня.

– Мамочка говорит, может, она просто задержалась. – Джеймс Мейсон все-таки произносит это, хотя сам знает, что предположение звучит не лучшим образом.

– Может, у нее иголки заело.

Ничего не могу с собой поделать. Смеюсь вместе с Чаком.

Шер не смеется.

– Что случилось, мистер Кертис? Что происходит?

– Боже мой… Успокойся, ясно? Джимми прав, может, она застряла в пробке.

– Это мамочка говорит, не я, – поправляет Джеймс.

– Заткнись и умри, Джимми. – Джеймс становится серьезным кандидатом на должность следующей жертвы Тони.

Я бросаюсь на амбразуру, нацепив свое лучшее озабоченное выражение.

– Я слышал по радио штормовое предупреждение. – У меня вообще нет радио. По крайней мере, работающего.

– Ну вот, пожалуйста. Крошка Дуги нам все объяснил.

Я купаюсь в благодарности Тони, но Шер мне явно не удалось убедить.

– Мисс Бэнкхед никогда больше сюда не придет. Я знаю это наверняка.

– Интересно, и откуда ты это так точно знаешь? – Тони быстро ухватывается за эти слова. Я чувствую, что наслаждаюсь их спором.

– Я знаю, сколько для нее значит клуб.

– Звучит так, как будто вы с ней лучшие подружки. Еще что-нибудь хочешь нам рассказать?

– Что, например?

– Я страсть как хочу послушать.

Шер злобно смотрит на Тони, он отвечает ей тем же. Я слышу, как вздыхает Бетти, она выглядит очень встревоженной. Бетти явно не любит ссоры. Потом я вижу, как Берт успокаивающе улыбается ей. Мне это не нравится – я сам хотел сделать это.

Тони и Шер все еще пожирают друг друга глазами.

– Почему ее здесь нет, Шер?

– Скажите мне вы.

– Эй, я первым спросил.

– Ребята, да вы что, а? Это же глупо. – Чак вытаскивает пачку «Мальборо». – Закуривайте. Мы же должны в клубе получать удовольствие.

– Так и будет, раз Таллулы нет поблизости… – я произношу эту отличную шутку и от души смеюсь. Мне требуется десять секунд, чтобы заметить, что все неодобрительно смотрят на меня. Даже Бетти. – Кто-нибудь хочет выпить?

– Хрен с ней, с Таллулой, я не дам за нее даже свиной сиськи, – Тони сегодня явно в дурном настроении. – А вот что я хотел бы знать – кто из вас придумал вот это?

Тони вытаскивает из кармана мятый вечерний выпуск и бросает его на стол. Он открыт на колонке личных объявлений, и, когда я вижу, что там написано, у меня начинают дрожать коленки.

Король из Кентукки, настало время перекусить с братьями. Мечтаем разделить с тобой фаст-фуд и фаст-тайм.

Твой Председатель Тони

Тони мрачно смотрит на всех нас.

– Я жду.

За столом все молчат. Я смотрю на Бетти. Она в свою очередь смотрит на Берта. Шер бросает взгляд на Чака, и я отворачиваюсь, когда он смотрит на меня, только для того, чтобы выяснить, что Джеймс тоже не сводит с меня глаз. Ричард протягивает руку и переворачивает газету, чтобы прочесть ее. Или, в его случае, попытаться прочесть ее.

– На что я должен смотреть? Тони качает своей большой головой.

– Чертов недоумок.

Молчание все длится. И скоро начинает казаться, что воздух вокруг нас вот-вот взорвется.

– Кто подал объявление? Ну, давайте. Колитесь.

– Точно не я – и не мамочка.

Я вдруг осознаю, что за столом стало гораздо больше места и теперь каждый из нас оказался в изоляции. Кажется, я мог бы махать вокруг себя ракеткой и никого не задеть. И мне совсем не нравится такое положение дел, потому что мне явно не следует привлекать к себе внимание.

Тони все еще ждет ответа.

– Я все равно узнаю, так или иначе, – он обращается лично к Шер, и, на мой взгляд, вполне естественно с его стороны подозревать именно ее.

Она это знает и нервничает. Она смотрит на лица других и понимает, что все думают то же самое.

– Почему все смотрят на меня?

– А ты как думаешь? – По-моему, не будет никакого вреда, если я покажу на нее пальцем.

Лицо Шер краснеет от ярости.

– Ты же секретарь клуба, ты обычно подаешь объявления.

– Именно поэтому с его стороны это было бы ужасно глупо, тебе не кажется? – Чак выдавливает иронический смешок, а я протягиваю к Шер руки и пожимаю плечами, словно итальянец.

– Полный бред.

– Тем больше это похоже на мистера Фэрбенкса. Только полная задница может подавать объявления из города, где собирается клуб.

По какой-то причине чем больше я знаю Шер, тем сильнее я ее ненавижу.

– Но ведь ты одна хотела, чтобы он вступил в клуб, – певучий голос Бетти приглушил мою внутреннюю панику, и я взглянул на нее с самой широкой улыбкой, на которую был способен. Я улыбался достаточно долго, чтобы она поняла, как сильно я ей благодарен.

– Может кто-нибудь прочесть это мне? – Неграмотность Ричарда страшно всех раздражает, и все очень радуются появлению козла отпущения, с помощью которого можно разрядить напряжение.

– Мистер Бартон, вы не думаете, что вам пора бы уже научиться читать и писать? Сколько вам лет, в конце концов?

– Да, меня уже тошнит оттого, что каждый раз, когда мы здесь собираемся, мне приходится читать тебе меню. – Чак пристально смотрит на Ричарда. – Даже эмбрион в животе и тот умнее тебя.

Боже, как я всем этим наслаждаюсь. Тони хватает вечерний выпуск и начинает злобно рвать его на кусочки.

– Одной вещи я не потерплю в клубе – непослушания.

Шер не нравится, как на нее смотрит Тони, так что она наклоняет голову и пытается отрезать кусочек очень сырой на вид оленины.

– Будем надеяться, что старик КК этого не увидит…

– А что, если увидит? – Берт несколько секунд задумчиво смотрит на Тони. – Что, если он ответит?

– А у нас вроде бы членов маловато. – Ричард начинает считать вслух, показывая дряблым пальцем: – Раз, два, три, четыре…

Тони с силой опускает его палец вниз, и Ричард отшатывается.

– Знаешь, я это и без тебя заметил.

– Извини, Тони.

До самого конца вечера нет никаких признаков просветления. Это унылое и напряженное сборище, и как бы в ответ снаружи собираются такие темные и мрачные тучи, каких я еще не видывал. Это уныние не может развеять даже телевизионный психиатр, рассказывающий о новом, совершенно потрясающем методе поимки скиллеров. Насколько я понял, этот метод требует научной обработки образцов мочи. Таким образом, идея показалась мне не слишком продуманной, потому что пока для ее осуществления нужно, чтобы вся Америка отослала свою мочу в маленькую лабораторию в Южной Аляске.

* * *

Вернувшись домой, я обнаруживаю, что агент Вэйд, задрав ноги, сидит на моем собственном диване. У него теперь есть ключи от дома, и я чувствую по запаху, что на кухне варятся яйца. Он смотрит фильм и явно чувствует себя как дома. Старенькая пишущая машинка лежит у него на коленях, несколько печатных страниц валяются на кофейном столике. Агент Вэйд щелкает пультом управления, отключая звук.

– Я читал объявление.

– Ну… здорово. Здорово.

– Это должно его выманить.

Я пытаюсь подавить зевок. День получился длинный.

– Возможно, понадобится некоторое время, чтобы он клюнул.

Я смотрю, как агент Вэйд снимает ботинки и, почесываясь, забирается с ногами на мой диван.

– Я тут подумал, Дуги…

Агент Вэйд изучает меня, и мне совсем не нравится, как он это делает.

– Думаю, отныне я буду держаться поближе к тебе. Знаешь. ..як тебе перееду.

Он снимает носок, нюхает его и кидает в свой ботинок.

– Мои вещи в машине, ты можешь их принести.

Я замираю. Да кем он себя возомнил? Агент Вэйд нюхает второй носок и бросает его мне.

– В одном из чемоданов у меня целая тонна грязного белья, – он снова включает звук и продолжает смотреть телевизор. – Ключи вон там, сбоку.

Я не могу в это поверить.

– Лежат на списке.

Я ничего не говорю, просто медленно иду к столу и беру ключи от его седана. И, конечно.

не могу удержаться, чтобы не взглянуть на список.

Как я и ожидал, он так и не вычеркнул мое имя, и потому я беру карандаш из вазы с фруктами и быстро провожу по нему жирную черту.

– Что это ты там делаешь, Дуги?

Я снова замираю, не в силах поверить, что он меня слышал. Я поворачиваюсь к нему, он смотрит на меня ничего не выражающим взглядом.

– Ничего… совсем ничего.

– Хорошо, потому что, когда ты закончишь с моими вещами, надо будет заняться планом.

– Каким планом?

Агент Вэйд выкатывает на меня глаза.

– Планом следующего убийства.

– Уже? Но…

– Но что?

– А мы не слишком торопимся? У меня не было времени даже дух перевести.

– Именно этого я и хочу. Дуги. Если я перестану давить на тебя хоть на секунду, ты все профукаешь, я точно знаю.

Я в ярости.

– Эй, я неплохо справлялся, пока ты не появился. Никуда не торопился, заметал следы…

Агент Вэйд подносит руку ко рту и во весь рот зевает.

– Да-да.

Это болезненный укол, и я отворачиваюсь, не желая больше смотреть на него. Он определенно видит, что разозлил меня, и пытается вернуть мое расположение.

– Ну хорошо, ты отлично поработал. Но у нас ведь и правда нет времени. Я хочу, чтобы с ними было покончено как можно скорее. Кто следующий в списке?

– Ричард Бартон.

– Что ж, пусть будет Ричард Бартон.

– Клуб просто свихнется, если он не появится.

– Клуб и так свихнулся.

Агент Вэйд снова укладывается на моем диване, почесывается, берет пульт управления и утыкается в экран телевизора.

– Кстати, я люблю, чтобы на моих брюках были стрелки, так что давай за дело.