Текст книги "Автоматическая Алиса (ЛП)"

Автор книги: Джефф Нун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

II. ИЗВИВ ПО-ЧЕРВЯЧЬИ

Пока девочка гналась за Козодоем, к ней присоединились тысячи других термитов. На самом деле эти насекомые искали не попугая, а ответ на вопрос, который капитан Хламизмат задал их королеве кучи. Через некоторое время Алисе удалось поравняться с мисс Компьютермит и расспросить её о возникшем переполохе.

– Что это за вопрос, на который вы должны ответить?

– О, это очень хитрый вопрос, – не сбавляя внушительной скорости, ответила самка. – Капитан Хламизмат желает знать, какое число, будучи умноженным на само себя, даст в произведении минус один. Кстати, данный вопрос не имеет ответа.

– Неужели такая задача настолько трудна? – спросила Алиса.

– Тебе должно быть известно, что одиножды один даёт один, – ответила мисс Компьютермит. – А минус один, умноженный на минус один, также будет равняться одному, поскольку два отрицательных числа при умножении всегда создают положительные значения.

– Неужели всегда?

– Можешь мне поверить.

– А меня учили, что ложь, пусть даже двойная, не заменит правды.

– Это верно в реальной жизни. Однако в компьютерматике всё вычисляется по-другому.

Закончив фразу, самка ещё больше увеличила скорость. Алиса чувствовала себя абсолютно бездыханной, потому что в отличие от шестилапых термитов она имела только две ноги. Чтобы угнаться за своей собеседницей, ей приходилось бежать в три раза быстрее (так как шесть, делённое на два, равняется трём). Но она продолжала держаться рядом.

– Значит, если на моём столе стоят две молочные бутылки, – на бегу сказала девочка, – и я уберу одну из них, а затем уберу другую, то на столе останется одна бутылка? Вы это хотите сказать?

– Не перевирай мои слова, – ответила бегущая мисс Компьютермит. – Я говорю о том, что если ты уберёшь со стола одну молочную бутылку, потом уберёшь другую, а затем умножишь все оставшиеся на столе бутылки, то получишь ещё одну молочную бутылку.

– Звучит бессмысленно, но выглядит прекрасным способом для получения бутылки молока задаром.

– Вот именно! Капитан Хламизмат надеется нагреть на нас лапы и заграбастать бутылку "на шару".

– Зачем ему греть лапы и ставить бутылку на шар?

– О, как всё запущено! – со смехом ответила самка. – Ты что-то глуповата для девочки.

– А вы что-то великоваты для термита, – съязвила Алиса.

– Au contraire, – ответила (по-французски) мисс Компьтермит. – На самом деле это ты мелковата.

Пока они спорили, мимо них проносились миллионы или, возможно, триллионы других термитов. Некоторые мчались на велосипедах, остальные – на своих шести ногах. Алиса даже испугалась, что её подхватила гигантская волна термитного безумия.

– Скажите, а как вы отвечаете на поставленные вопросы? – всё ещё на бегу спросила Алиса.

– Наш метод основан на двуличной системе, – также на бегу ответила самка.

– И что это за система?

– Любое лицо находится либо здесь, либо не здесь. Ты согласна?

– Да, полностью согласна, – ответила бегущая Алиса.

– Значит, если лицо или лик находится здесь, оно чисто логически может восприниматься как да-лик. А если его здесь не имеется, оно воспринимается как но-лик. Исходя из этой предпосылки, мы составляем далики и нолики в массивы и, таким образом, получаем ответы на любые вопросы. Например, с помощью восьми даликов и ноликов можно изобразить все числа и все буквы алфавита. И даже некоторые знаки препинания! А теперь вообрази триллионы даликов и ноликов! Представляешь, какие проблемы можно решать с таким количеством ликов! Естественно, тот же принцип применим и к термитам: термит либо здесь, либо не здесь. И мы, термиты, лучше перемещаемся в позиции «здесь» и «не здесь», потому что у нас имеются ноги, а это, как ты понимаешь, значительно увеличивает наше быстродействие по сравнению с ликами.

– Хм! Но что вы скажите о говорящих лицах? Например, о карлицах или орлицах?

– Только не надо говорить мне о карлицах, – сердито фыркнула самка. – Тем более, тебе.

– Значит, капитан Хламизмат задал королеве вопрос, и теперь вы, термиты, должны ответить на него?

– Совершенно верно.

– А где живёт капитан Хламизмат? – прокричала Алиса.

Ей пришлось прокричать этот вопрос, потому что топот ушестиренных ног триллионов термитов (причём, бегущих термитов) создавал страшный шум.

– Капитан Хламизмат живёт вне кучи, – загадочно ответила мисс Компьютермит.

Последние два слова она произнесла особенно таинственно. Фактически, она произнесла их настолько таинственно, что Алиса почувствовала лёгкое волнение.

– Вы хотите сказать, что я могу выбраться из кучи наружу? – спросила она.

Волнение девочки объяснялось тем, что Козодой, по-видимому, тоже пытался вылететь из термитника.

– Ты как раз идёшь в ту сторону, – ответила самка. – Когда нам нужно дать ответ на вопрос Хламизмата, мы выползаем из термитника, и капитан изучает наш строй. Осмотрев ряды и подсчитав, какие из термитов здесь, а какие не здесь, он получает решение задачи.

– Кажется, вы говорили, что последний вопрос не имеет ответа?

– Не имеет. И именно поэтому мы суетимся больше обычного. Хочешь, я скажу тебе кое-что по секрету? Хотя...

– Кое-что? – быстро прокричала Алиса. – Какое кое-что?

Конечно, девочке хотелось выяснить, что её собеседница собиралась сказать ей по секрету. За время пребывания в термитной куче она узнала кучу интересного.

– А такое, что ты, Алиса являешься частью ответа! Иначе ты не бежала бы вместе с нами так быстро?

– Что происходит после того, как вы отвечаете на вопрос капитана?

– Мы возвращаемся в термитник, унося с собой очередной вопрос.

Алиса и не думала возвращаться под землю. Она решила остаться снаружи.

"Мне бы только выбраться отсюда, – сказала она себе. – Возможно, я даже успею попасть домой к уроку грамматики."

И тут её осенило.

– Мисс Компьютермит, – прокричала она, – вы можете ответить почти на любой вопрос, не так ли?

– Да, я эксперт по ответам. Не стесняйся, девочка. Спрашивай.

– Тогда расскажите мне о правильном использовании эллипсиса?

– О, нет... только не говори мне, что... хм, хм, хм... дай-ка подумать..., – размышляло насекомое. – Я ведь знала это... Точно знала... Может быть, начать отсюда... Или оттуда... Есть! Ответ готов!

– Я слушаю, – подбодрила её Алиса.

– Эллипсис используется для удаления тли с лепестков и листьев роз, – важно сказала мисс Компьютермит.

– Не поняла.

– Эллипсис... Это же вид садового оборудования, не так ли?

– Конечно, нет! – возмутилась Алиса. – Ваш ответ совершенно неверный! Если я передам его моей бабушке, она придёт в ярость. У меня даже мурашки по спине побежали!

При этих словах насекомое остановилось, как вкопанное, и с ужасом спросило:

– По твоей спине побежали мурашки? Ты имеешь в виду муравьёв?

– Они всегда у меня появляются, когда я отвечаю на вопросы бабушки Эрминтруды.

– Она насылает на тебя муравьёв?!

– Можно сказать и так. Моя бабушка очень строгая.

– Какой кошмар! – завизжала самка. – Термитник в опасности!

– А в чём собственно дело? – спросила Алиса. – Что вас так напугало?

– Держи своих муравьёв и бабушку подальше от меня! – ответила её собеседница и помчалась по проходу пуще прежнего.

"Интересно, почему она так встревожилась? – подумала девочка. – Неужели я сказала какую-то бестактность?"

Она побежала следом за насекомым в надежде задать ещё пару вопросов. Когда Алиса оказалась почти рядом и совсем уже догнала мисс Компьютермит, она увидела слабый свет, пробивавшийся из отдалённого отверстия. Триллионы и, можно сказать, зиллионы термитов спешили к наружному выходу, и их поток нёс девочку с собой, поскольку она являлась частью ответа.

И тут, совсем внезапно, Алису зажало между двух щипчиков гигантского пинцета. Извиваясь, как червь, она понеслась куда-то в поднебесье. Вверх, вверх и вверх. Так высоко, что она почувствовала головокружение.

– Ничего себе! – прокричал отдалённый голос. – Что это тут у нас? Я не верю своим глазам! В моём компьютермитнике завёлся чурвячок!

Последнее слово показалось Алисе очень странным. Громкий голос заменил в нём букву "е" на букву "у". И вообще оно получилось каким-то неправильным.

– Обалдеть! – добавил голос.

Девочка не понимала, откуда исходил громкий бас. Честно говоря, она даже не успела задуматься об этом, потому что в то самое мгновение огромные щипчики пинцета разжались, и Алиса упала на гигантский лист стекла. Этот лист прижался к другой стеклянной пластине, похожей на глаз. Алису едва не расплющило.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал голос. – Посмотрим, кого мы поймали. Увеличение пять на десять. Итого, пятидесятикратное!

Алиса почувствовала, что её рассматривали – причём, очень пристально. Ещё она поняла, что её разглядывал большой стеклянный глаз. Это что-то ей напоминало...

"Меня рассматривают под микроскопом!" – догадалась она.

Алиса видела, как её дедушка Мортимер применял микроскоп в своих исследованиях. Он использовал его для изучения чисел и редисочной рассады.

– Ничего себе! – проревел отдалённый голос. – Похоже, мы смотрим на маленького человечка. Совсем крохотную девочку, загадочно уменьшенную до размеров чурвячка. Что она делала в моём компьютермитнике? Какое редкое событие!

Алиса посмотрела вверх на стеклянный глаз микроскопа и увидела ещё один глаз – гигантский и почти человеческий. Он с интересом разглядывал её.

"Ах, если бы я только могла пробраться сквозь этот микроскоп, – подумала она. – Возможно, я восстановила бы естественный размер.

Между прочим, Алисе сегодня уже удалось подняться по маятнику часов, исчезнуть и уменьшиться, так что поставленная задача была для неё не очень трудной. Так оно и оказалось. Алиса почувствовала, как она проходит сквозь линзу микроскопа, потом ещё сквозь одну, затем снова сквозь и сквозь, пока, наконец, уже в полуобморочном состоянии девочка не одолела последнюю линзу. И тогда она потеряла сознание!

* * *

Очнувшись, Алиса осознала, что лежит на ужасно неудобной раскладушке под колючим одеялом из конского волоса. Это было её третьим наблюдением. Вторым наблюдением было то, что её окружали беспорядочно разбросанные вещи. И первым наблюдением был старый и ужасно неопрятный барсук, склонившийся над ней с чашкой чая. Он поднёс чашку к лицу Алисы, и девочка, ещё немного слабая после путешествия через микроскоп, пригубила коричневую жидкость. Вкус напитка оказался непонятным, о чём она и сообщила барсуку.

– Да, боюсь, что чай темнит, – согласился барсук. – Всё дело в том, что в нём нет молока. Видишь ли, в настоящий момент я ограничен в деньгах и пытаюсь придумать способ для приобретения бесплатной молочной бутылки. К сожалению, мои компьютемиты не могут найти решение этой проблемы. Они буквально разворошены отсутствием ответа. Если хочешь, я подсветлю твой чай соком золотой рыбёшки...

Старик покопался в разбросанных вещах и снова повернулся к Алисе, сжимая в лапе маленькую рыбку. Девочка вскочила на ноги.

– Пожалуйста, не обижайте её! – закричала она.

– Эта крошка специально предназначена для чая, – пояснил барсук. – Она называется японской чайной рыбкой.

Старик помахал рыбьим хвостиком перед носом Алисы, но та вежливо отказалась от сока и чая.

– Скажите, – спросила она, – а вы, случайно, не капитан Хламизмат?

– Так уж вышло, причём, действительно совершенно случайно, что я являюсь одним и, вероятно, единственным капитаном Хламизматом, – признался барсук.

При этих словах он низко поклонился, и с его густых волос, раскрашенных чёрно-белыми полосками, слетело облако перхоти.

– А как тебя зовут?

– Алиса.

– Ты девочка, не так ли?

– Конечно!

– И, судя по всему, человеческая девочка?

– А что тут плохого?

Алиса вдруг заметила, что барсук на самом деле был наполовину человеком.

– Ничего... просто так, – изрёк челобарсук. – Прежде всего... хотя и не очень... но я мог бы сказать... боясь показаться невежливым... что в наши дни человеческие девочки встречаются не часто.

– Интересно, почему? – спросила Алиса, немного встревоженная такой новостью.

– Ах, это жуткое убийство! – внезапно вскричал Хламизмат. – Что же мне теперь делать? Убийство, убийство! Головоломное убийство!

– Да что тут у вас случилось? – спросила Алиса, напуганная криками капитана.

– Кто-то недавно убил паука, и гадоначальники решили повесить преступление на меня.

Челобарсук в отчаянии всплеснул руками.

– Для доказательства невиновности мне нужно предоставить алиби, а у меня его нет, понимаешь?

Алиса не могла взять в толк, при чём здесь убийство и какой-то Али Би. Возможно, этот Али Би был родственником или даже кузеном Али Бабы – того самого бедного дровосека из арабской сказки, который подслушал у разбойников слово "сезам" и пробрался в пещеру с сокровищами. Но даже если это было правдой, она всё равно не понимала, почему для доказательства невиновности капитану требовался родственник арабского дровосека. И почему этого парня не называли Али Биби?

– Я боюсь, что скоро гадоначальники арестуют меня, – пожаловался Хламизмат. – Какая несправедливость! И всё из-за какого-то глупого фрагмента составной картинки.

Алиса с любопытством прислушивалась к его словам, потому что этим утром сама собирала составную картинку. Правда, не до конца. (И если только "это утро" было тем же самым.)

– Что вы называете головоломным убийством? – спросила она.

– Алиса, – пропустив её вопрос мимо ушей и немного успокоившись, сказал барсук, – чувствуй себя в моём скромном жилище, как дома.

Девочка поблагодарила его, сделала глоток непросветлённого чая и осмотрела комнату, в которой она находилась. Скромное жилище Хламизмата страдало от крайней неопрятности. Оно битком было набито тем, что капитан называл "разнообразными объектами". В их число входили кони-качалки и банные мочалки, лягушачьи лапки и бухгалтерские папки, стенобитные тараны и кресты святой Анны, разноцветные карты экзотических стран, называемые Уретра и Женскийстан. А ещё тут имелась гитара на семь с половиной струн, спущенный шар для боулинга (Алиса не понимала, как его спустили), заплаканное зеркало, носовые кустики, набитое чучело свистящего рака и куча других предметов, которые она в глаза ни видывала, и о которых в уши ни слыхивала. (Особенно это касалось спущенного шара для боулинга, потому что тот уже не издавал никаких звуков и едва был заметен на полке.) Капитан Хламизмат тоже не отличался опрятностью. На самом деле он был ещё более беспорядочным, чем его комната. На старом барсуке пестрел лоскутный наряд, составленный из разных одежд, а его чёрные прядки волос до самых бровей чередовались с серебристыми полосками.

– Я смотрю, ты восхищаешься моим костюмом, – сказал капитан, отходя от рабочего стола, на котором возвышался холмик компьютермитника. – Как видишь, моя одежда выдержана в прекрасном хаотическом стиле. Она не стоила мне ни пенни, потому что я сшил её по самоучителю начинающего портного. Кое-кому приходится сводить концы с концами, если этот кое-кто авосеолог.

– А кто такой авосеолог? – спросила Алиса.

– Кто же ещё, как не учёный, изучающий авосеологию? – с усмешкой ответил Хламизмат.

– И что такое авосеология?

– Что же ещё, как не наука, которую изучает авосеолог?

Убедившись в том, что её вопросы ведут в никуда, Алиса решила больше ни о чём не спрашивать. Вместо этого она подошла к столу, на котором была навалена куча земли. Девочка увидела, как в рыхлой почве сновали бесчисленные массы термитов.

– Знаешь, что я хочу сейчас больше всего на свете? – спросил Хламизмат. – Мне хочется понять, что ты, маленькая девочка, делала в моём компьютермитнике?

– Я пыталась выбраться оттуда, – ответила Алиса.

– Поздравляю! Тебе это удалось. Конечно, в наши дни такие кучи можно найти в каждом доме. Компьютермитники весьма полезны при решении проблем. Свою кучу я выкопал вчера на грядке с редиской.

– На грядке с редиской?

– А что здесь странного? Ты знаешь, что термиты вегетарианцы?

– Знаю.

– В моей предыдущей куче завёлся какой-то червь. Сама понимаешь, что это значит. И тут на одном барсучьем форуме я прочитал сообщение, что королева термитов перевела своё воинство на старое редисочное поле в Дидсбери...

– В Дидсбери!

– Да. Ты знаешь это место?

– Я была там ещё несколько минут назад.

– Тогда у тебя, наверное, очень быстрые ноги, потому что отсюда до Дидсбери не меньше пяти миль.

– Ничего себе, – прошептала смущённая Алиса.

– Конечно, это только лаптоп – несколько лап притоптанной земли. Однако мне пока хватает.

Алиса попыталась представить себе барсука, тащившего кучу земли по улицам города. Но, как бы она ни старалась, у неё ничего не получалось.

– Говорят, что если собрать термитов в достаточно большой куче, то их коллективный разум будет равен человеческому уму, – заявил капитан. – Судя по моим просчётам, это потребует...

– Вы, наверное, хотели сказать "расчётам", – перебила его Алиса.

– Если ты помнишь, я авосеолог, – сварливо заметил Хламизмат. – Разве труд авосеолога можно назвать расчётами? Нет и ещё раз нет! Я делаю просчёты на авось, и, согласно моим данным, компьютермитник, равный по разуму обычному человекоуму, будет таким же большим, как весь наш мир! Я только одного не понимаю – как тебе удалось забраться внутрь кучи?

– Я просто оказалась там, – ответила Алиса, немного ошеломлённая математическими выкладками капитана. – Вы не могли бы сказать мне, сколько сейчас времени?

– Без проблем, – произнёс Хламиздат и, отдёрнув левый рукав рубашки, приоткрыл наручные часы, закреплённые на его запястье. – Сейчас семь минут шестого.

– О Боже! Я пропустила послеобеденный урок по грамматике!

– Нет, ты не пропустила его. Сейчас шестой час утра.

– Утра?

– Совершенно верно. В утренние часы я делаю лучшие из своих просчётов. Но, может быть, ты пропустила послезавтракочный урок? В наши дни многие дети обучаются чтению по наклейкам на банках с джемом.

– А какой сегодня день? – спросила Алиса.

Капитан отдёрнул правый рукав рубашки и приоткрыл вторые ручные часы, закреплённые на другом запястье.

– Сегодня четверг, – ответил он.

– Какой четверг? Сейчас должно быть воскресенье!

– Да, всем нам хочется, чтобы воскресенье наступало каждый день, однако это, увы, невозможно.

– Какой сейчас месяц? – спросила Алиса.

Челобарсук приподнял правую штанину. На его лодыжке крепились третьи часы.

– Сейчас у нас в продрогшем Манчестере унылое двадцать четвёртое ноября.

– Ну, хоть в этом вы правы.

– Конечно, прав. Мои ножные часы всегда идут точно.

– А скажите, пожалуйста, какой теперь год? – смутившись, спросила Алиса.

Хламизмат сверился с четвёртыми часами, которые крепились на его левой лодыжке.

– Естественно, 1998.

– 1998? – вскричала Алиса. – Ой-ой-ой! Похоже, я очень сильно опоздала на урок. Бабушка позвала меня в 1860 году, а я всё ещё не добралась до письменного стола. Что же мне делать?

– Ты говоришь, что покинула Дидсбери в 1860 году? Значит, с тех пор прошло... Хм! Так сразу и не сосчитаешь. Может, у тебя получится?

Алиса попыталась посчитать, но тоже не смогла.

– Не важно, – сказал капитан. – Я могу спросить у кучи, сколько лет прошло с тех пор.

С этими словами Хламизмат взял пинцет и начал переставлять термитов, которые ползали по земле. Расставив их так и сяк, он велел насекомым вернуться к королеве.

– Через пару минут мы получим ответ, – пообещал челобарсук.

Затем он занялся тем, что лежало на его столе рядом с термитником.

– Ой, какая путаница, – подойдя к нему, закричала Алиса.

Она с изумлением следила за действиями капитана.

– Путаница, говоришь? – не отведя глаз от стола, произнёс Хламизмат. – Это очень хорошо!

– Тут нет ничего хорошего. Путаница – она и есть путаница!

– Всё запутанное великолепно!

– Вы тоже собираете паззлы? – посмотрев через его плечо, спросила Алиса.

– Это не паззлы, – проворчал капитан. – Это паззлозавры.

– А в чём здесь разница?

– Паззлы – это наши современники, наделённые эстетикой и смыслом. А паззлозавры – это примитивные и неразумные предки составных картинок.

– Смотрите! – воскликнула девочка. – Ни один из этих кусочков не подходит к другим. Из них невозможно составить целое.

– Именно. Их совокупность создаёт ничто. Видишь ли, я авосеолог. Мне нравится верить, что мир порождается из хаоса. Я изучаю странные связи, которые приводят мир в действие. Разве ты не знаешь, что взмах крыльев южно-американского чурвячка может вызвать конеаварию в Англии?

– Нет, я не слышала об этом, – призналась Алиса. – Фактически, мне даже не известно, что такое конеавария. Но я точно знаю, что у червей не бывает крыльев.

– Не бывает? – спросил челобурсук. – А как же они тогда летают?

– Черви не летают. Черви извиваются.

– Значит, не летают? Прекрасно! Так даже лучше! Один извив южно-американского чурвя вызывает конеаварию в Англии. Да здравствует хаос! Восхитительный хаос! А это ещё что такое?

Хламизмат приподнял пинцетом фигурно вырезанный кусочек картона.

– Фрагмент какой-то составной картинки, – выкрикнул он. – Кусок, который сложится, если его поставить в нужное место. Нет, мы не можем иметь его. Ни в коем случае!

Он сунул паззл под микроскоп.

– Кажется, часть барсучьей головы.

– Это кусочек из моей составной картинки, – сказала Алиса.

– Чудесно! А то я испугался, что мои паззлозавры начали набираться разума и смысла.

Девочка взяла из лапы капитана отыскавшийся паззл и положила его в карман передника.

– Знаешь, когда я впервые увидел тебя на термитной куче, то подумал, что ты чурвь, – признался Хламизмат.

– Я не червь, – ответила девочка.

– А кто говорит, что ты червь? Я сказал, что спутал тебя с чурвячком.

– Почему вы всё время вставляете "у" в это слово?

– Потому что оно означает Чрезвычайно-Уникальное Разрушительное Воздействие. Понимаешь, Алиса? Наименование, созданное из случайных слов, было выдавлено, как клубничный сок. Такая операция называется "сокращением".

И тут Алиса, улучив момент, спросила капитана о том, кем были гадоначальники.

– Это скользкие и изворотливые фигляры! – проворчал челобарсук. – Гадоначальники являются комом ненасытных аспидов, которые шипят и корчатся в городской ратуше. Они ежедневно придумывают странные законы, направленные против горожан и окружающей природы. Однако природа следует своим законам, которые, как ты, возможно, уже догадалась, описываются авосеологией. Гадоначальники считают меня возмутителем спокойствия, как будто их спокойствие зависит от меня. Но нет! Это вселенная отвергает застой и разрушает его. Я же просто созерцатель таких возмущений. Тем не менее, змеи заявили, что славный капитан Хламизмат виновен в головоломном убийстве.

– Разве можно убить головоломку?

– Ах, ты глупенькая девочка! Впрочем, обвинение гадоначальников тоже очень глупое. Я говорю об убийстве, в котором части тела несчастной жертвы переставляются как паззлы. Заметь, как паззлы, а не как паззлозавры! Сама подумай, какой мне интерес возиться с паззлами? Это логические составные картинки. Они скучны мне до зевоты. Но ведь змеям ничего не докажешь. Скользкие подонки! В гробу я видал таких начальников! Они решили, что паучонка убил я. Представляешь! А мне это надо? Я всегда любил пауков!

Капитан обернулся и с умилением посмотрел на (довольно жуткого и большого) паукообразного насекомого, который плавал в банке с формалином среди прочих "разнообразных объектов".

– Тебе незачем знать ужасные подробности, девочка. Достаточно сказать, что я, капитан Хламизмат, абсолютно неспособен на такое преступление. Ах, почему меня подвергают такому остракизму?!

– Это дело как-то связано с раками?

– Да нет же! – закричал челобарсук. – Не с раками, а со змеями, которые тоже не прочь посвистеть! Алиса, ты просто должна понять, что я не мог убить паученка?

Взглянув на ощетинившуюся шерсть негодующего челобарсука, девочка кивнула головой в знак согласия. Хотя, возможно, она пыталась увернуться от перхоти, которая белым облаком посыпалась с волос капитана. (О, милая, я не хотел говорить тут о перхоти, но всё-таки сказал о ней. В своём преклонном возрасте я быстро устаю. Похоже, мне пора идти в постель. Смотри, как уже поздно! Я думаю, что для одного ничем неприметного дня написано вполне достаточно. Увидимся утром, моя тыквочка...)

Хррррррррррррррррррррррррр

(Ну, вот так-то лучше! Итак, где я остановился?)

Ах, да! Чтобы как-то успокоить капитана Хламизмата, Алиса попросила его рассказать ей о "чурвях" (с буквой "у" вместо "е"). Челобарсук и сам был рад сменить тему.

– Наука авосеология, – начал он, – утверждает, что чурви являются паразитами, которым нравится вторгаться в компьютермитники. Пробравшись в недра кучи, чурвь порабощает термитов и заставляет их давать неправильные ответы. Естественно, гадоначальники считают чурвей бичом научного прогресса. Они уничтожают бедных крошек. Но я, капитан Хламизмат, изобретатель авосеологии, наоборот, заманиваю их в свой компьютермитник. А ещё могу сказать тебе по секрету...

Капитан нервно осмотрелся по сторонам, затем пригнулся к девочке и тихо прошептал:

– ...что некоторые люди принимают чурвей внутрь.

– Они едят червей! – забыв о неправильном произношении, воскликнула Алиса.

– Чурвей, глупышка. Ч-у-р-в-е-й! Некоторые люди колбасятся ими.

– Но это... это... отвратительно! Зачем им колбаситься?

– Чтобы сходить с ума и ловить глюки.

– А зачем сходить с ума? Для чего? Это же безумие!

– Вот именно, Алиса. Знание через абсурд. Мой лозунг! Я приветствую неправильные ответы. Хочешь послушать песню, которую я сочинил? Она называется "Брючный приворот".

– Вы, наверное, хотели сказать "брючный отворот".

– Причём здесь "от ворот"? О, случайность, дай мне терпения! Где ты видела на брюках ворота?

– Я имела в виду манжету... Обшлаг на штанине.

– Об шланг на штанине? – проревел капитан. – У штанин не бывает шлангов.

– А у брюк не бывает приворотов, – парировала Алиса.

– Ладно, слушай, – сказал Хламизмат и, сделав забавное танцевальное па, запел абсолютно неопрятным голосом.

 
У коров есть тазы и лопатки.
А у джинна имеется крепость.
Я хотел бы однажды узнать,
Кто придумал такую нелепость.
 
 
Что записано в строчках рубашки?
Что за галочки в текстах летают?
Я хотел бы однажды понять,
Как такие слова сочиняют.
 

Воодушевившись, Хламизмат пнул кучу разнообразных объектов (одним из которых была крокетная колотушка; она взлетела в воздух и упала на раковину индийского омара; послышался громкий хруст).

– Теперь ваш омар стал порошкообразным, – заметила Алиса.

– На самом деле он ракообразный! – ответил капитан и продолжил песню.

 
Ничто на свете не имеет смысла,
Но смысл без света невозможен.
И тот, кто с этим не согласен,
Похоже, просто заторможён.
 
 
Не надо вешать на меня собак,
И гнать волну не нужно тоже.
А кто тут бочку покатил,
Тот просто не догнал, похоже.
 
 
С разбитой кружечкой коленной
И с хитрым брючным приворотом,
Примите правила игры,
Чтоб не казаться идиотом.
 
 
Как видите, не существует смысла,
В любых делах он невозможен.
И тот, кто с этим не согласен,
Похоже, просто заторможён.
 

Внезапно челобарсук замолчал и повернулся к компьютермитнику.

– Ага! – крикнул он. – Вот и твой ответ!

Он приложил глаз к окуляру микроскопа.

– О, дорогая...

– Что там? – спросила Алиса.

– Юная леди, – сообщил капитан, – ты опоздала на свой двухчасовой урок по грамматике ровно на сто тридцать восемь лет. Тебе нужно поговорить с профессором Глэдис Хвронодинглер.

– А кто она такая?

– Хвронодинглер исследует тайны времени. Она назвала свою науку хвронтрансдуктионологией. Только она может дать тебе совет. Понимаешь, Алиса? Ты совершила путешествие во времени!

– Я просто хотела найти моего попугая, – захныкала Алиса.

– Кстати, я видел зеленовато-жёлтого попугая, который вылетел из моего микроскопа за две минуты с хвостиком до того, как появилась ты.

– Это он! – закричала девочка. – Это Козодой! Куда он полетел?

– Птица вылетела в форточку.

Хламизмат указал на окно, выходившее в парк.

– Твой Козодой улетел в запутанный сад. Этот не простое место...

– Меня не волнует, какой у вас сад, – безапелляционно заявила Алиса. – Я должна найти попугая своей бабушки.

После этого она проворно взобралась на подоконник и спрыгнула в сад. Всё пространство перед ней, подсвеченное призрачным лунным светом, представляло собой хитросплетение из деревьев и живых изгородей. На одной из ближайших ветвей сидел Козодой.

– Будь осторожна, девочка, – прокричал ей вслед капитан. – Всё изменилось с твоих давних пор.

Однако Алиса пропустила его совет мимо ушей. Точнее, смысл барсучьих слов просто не догнал её – так быстро она бежала к блудному попугаю двоюродной бабушки.