Текст книги "Автоматическая Алиса (ЛП)"

Автор книги: Джефф Нун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

А теперь, дорогие читатели, попробуйте представить себе такую сцену...

В центре круга абсолютно идентичных домов расположился табун полиавтозавров (безлошадных экипажей, принадлежавших полиции). Широкую улицу запрудила толпа челоживотных: козлорябята и овцедевочки, слономужчины и женщинокрысы. Алиса протолкалась сквозь этот странный зоопарк зевак и вежливо спросила у стоявшего поблизости полицейского:

– Не могли бы вы оказать мне любезность и рассказать, что здесь произошло?

– Здесь имело место второе головоломное убийство, – мрачно ответил полицейский, и его мохнатое тело содрогнулось от негодования и ужаса. – На этот раз убита котетенька.

Обратив внимание на его дрожащий мех, Алиса поняла, что коп на самом деле был легавым или, точнее, псолицменом. Ещё одна жертва генофилии. Алиса протиснулась мимо него и остановилась в шаге от того места, где на асфальте лежало что-то комковатое и патологически неподвижное. Только одна кошачья лапа с когтями и рыжим мехом безжизненно торчала из-под белой простыни.

– Как печально, – в ужасе прошептала Алиса.

(В далёком прошлом у неё остался маленький котёнок. Милая Дина из давно забытых лет!)

И тут к ней вприпрыжку подбежал другой псолицейский. Этот челопес грозно рявкнул на ближайших легавых и велел им пошевеливаться – причём, в два раза быстрее! Очевидно, он был их начальником. К такому выводу Алису подтолкнули не столько его лающие приказы, сколько сюртук, пошитый на заказ. Только он был одет в штатское, в то время как другие копы носили на собачьих телах обычную синюю форму.

– Ты кто такая? – спросил у Алисы босс-всех-легавых.

Он имел облик пса чистопородных кровей – по кремовому меху морды шла широкая коричневая полоса, оттенённая светлыми бакенбардами.

– Я Алиса, – ответила девочка.

– А я инспектор Джек Рассел из главного управления манчестерской полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?

– О, инспектор Рассел... Я ищу попугая, который сейчас сидит на вашем плече.

И действительно на плече инспектора Рассела сидел никто иной, как Козодой.

– Этот попугай препятствует полицейскому расследованию, – пролаял Джек Рассел. – Я хочу, чтобы его незамедлительно сняли с моего плеча!

– Козодой, лети ко мне! – пропела девочка.

Однако она с огорчением увидела, что попугай, слетевший с плеча инспектора, запорхал не к ней, а в яркое утреннее небо. Сделав круг над домами, он направился к центру Манчестера.

– Прошу прощения, полосатый гражданин, – пролаял Джек Рассел, обращаясь к челозебру, который появился откуда-то на месте преступления.

Тот нагло тянул мокрый нос к простыне и убитой жертве.

– Неужели вы не понимаете, что мешаете полицейскому расследованию? Неужели вы не видите, что здесь замочили кошку?

– А зачем её было мочить? – спросила Алиса

– Я имел в виду убийство котетеньки, девочка, – ответил инспектор.

(И тут Алиса разгадала последнюю загадку Козодоя: "Куда так спешила котетенька?" В то место, где её замочили!)

Туда, где её поджидала смерть.

– Жертву звали Усики Макдафф, – продолжил Джек Рассел. – Это второе головоломное убийство. Первой жертвой был молодой челопаук по имени Квентин Тарантуло. Он был актёром Химеры, прославившимся своими жестокими и отмороженными ролями криминальных авторитетов. Должен признаться, что я не проронил ни одной слезинки по поводу его кончины. Такой вид химероматографии недопустим.

– А что вы называете химероматографией? – спросила Алиса.

– Можно подумать, ты этого не знаешь! – прорычал Джек Рассел. – Где тогда тебя носило последние пять лет?

– Последние пять лет меня вообще нигде не было, – ответила девочка. – Точнее, последние сто тридцать восемь лет!

Инспектор проигнорировал её замечание.

– Химера – это иллюзион, кадрирующий человеческое сознание.

– Кадрирующий? Какое смешное слово!

– Здесь нет ничего смешного! – рявкнул инспектор. – Химера – это вопиющее потворство самым низким потребностям общественного стада! Это покадровый показ на стене зловещих и аморальных картин!

– То есть, Химера похожа на театр теней, – догадалась Алиса.

– И газеты ещё смеют удивляться стремительному росту преступлений! – пролаял Джек Рассел.

– А как это связано с головоломными убийствами?

– Квентин Тарантуло создавал химеры. Кажется, я уже упоминал о данном факте. Парня убили. Затем преступник отсёк его восемь ног и пришил их к голове актёра! Пришил, ты представляешь! Эта бедная котетенька подверглась той же участи: все части её тела переставлены.

Алиса почувствовала тошноту.

– Вот почему мы назвали эти убийства головоломными. Теперь взгляни сюда...

Инспектор вытащил из кармана небольшой кусочек картона и помахал им перед лицом девочки.

– Мы нашли его в одной из лап челопаука.

То был ещё один фрагмент составной картинки. Алиса узнала его: отсутствующий паззл страшного паука из её стародавнего "Лондонского зоопарка".

– Это моё! – закричала Алиса.

– Вот как? – ответил Джек Рассел. – Тогда посмотри сюда...

Оставив за собой очередной эллипсис, легавый пнул ногой торчавшую из-под простыни лапу убитой котетеньки. Из неё вывалился другой фрагмент составной картинки.

– Может, и эта улика принадлежит тебе? – спросил инспектор, помахав картинкой с золотистым глазом кошки.

– Да, она тоже моя! – подтвердила Алиса.

– Тогда слушай меня, челодевочка, – грозно проревел Джек Рассел. – Я вынужден арестовать тебя за возможное соучастие в головоломных убийствах. Вполне вероятно, что ты находишься в сговоре с нашим главным подозреваемым – челобарсуком Хламизматом. Мне кажется, вы оба причастны к этим членоперестановочным преступлениям. Уверен, что гадоначальники с большим удовольствием допросят тебя.

И тут начал дождь!

Чтобы идти, идти и идти.

На запястьях изумлённой (и промокшей) Алисы защёлкнулись наручники. В тот же миг она увидела капитана Хламизмата, которого вела под руки целая толпа псолицменов. Проходя мимо неё, челобарсук с надеждой посмотрел на девочку и прокричал сквозь шум ливня:

– Алиса, тебе известно, что я невиновен! Ты не могла бы мне помочь?

– О, милый капитан, я сделаю всё, что в моих силах, – прокричала в ответ Алиса, пока псолицеские усаживали её на полиавтоконя. – Я докажу, что мы оба ни в чём неповинны...

Когда автоконь помчал её прочь, Алиса взглянула на толпу промокших зевак и перехватила фарфоровый взгляд своей переблизняшки.

– Ах, Салиа! – закричала она. – Я снова теряю тебя. Что же теперь с нами будет?

Железный автоконь с Алисой на спине безумно мчался под струями дождя. Ближе к центру Манчестера широкая трасса Уилмслоу-Роуд сменилась на Оксфорд-Роуд. По пути в полицейское управление Алиса проезжала мимо многих удивительных зданий и мест. Её окружали буксующие в лужах и мигающие автокони, на спинах которых покачивались неустрашимые наездники (или ездуны?) Алиса промчалась мимо Лазарета и Университета, затем пронеслась мимо Центральной библиотеки и внушительной ратуши. И, наконец, её безлошадный экипаж остановился на стоянке полицейского участка.

VI. ТОМЛЕНИЕ В ТЮРЬМ

Пять минут спустя Алису втолкнули в маленькую тюремную камеру, которая находилась в подвале полицейского управления.

– Так не честно! – сказала она инспектору. – Я невиновна! Вы должны выпустить меня на свободу!

– Скоро придёт старшая помощница гадоначальников, – кратко ответил Джек Рассел. – Можешь, подать ей жалобу.

Он вышел из камеры и захлопнул дверь. Услышав, как ключ повернулся в замке, Алиса поняла, что осталась одна.

Прошло много-много времени. Никто не навещал её – даже гадоначальники. Наверное, проходили часы и часы. Алиса чувствовала себя ужасно одинокой, никому ненужной и совершенно никем нелюбимой. Из мебели в камере были лишь грубые нары, а из окон – только крохотная зарешечённая дырка под самым потолком, через которую Алиса видела отблеск дневного света и слышала далёкий шум дождя. Ей очень хотелось кушать, потому что она ничего не ела с прошлого дня, и тот день, между прочим, значился в 1860 году. Похоже, об Алисе забыли. Её скудные припасы состояли из выдернутого хвостового пера Козодоя и пяти паззл составной картинки "Лондонского зоопарка". С таким добром комфорта не добьёшься (особенно для живота).

От абсолютного безделья она довольно быстро заскучала и решила поиграть с пером и паззлами. Сначала Алиса положила на грубое одеяло кровати зеленовато-жёлтое перо. Затем она покопалась в кармане передника и вытащила оттуда пять найденных фрагментов составной картинки: термита, барсука, змею, цыплёнка и зебру. Она разложила паззлы верх картинками, окружив ими перо попугая.

– Ну что? – спросила себя Алиса. – В какую игру мне поиграть? Может, в "Бегство пёрышка из зоопарка"? Или в игру "Зоопарк охотится на пёрышко"?

Алиса подвигала паззлы вокруг пера, затем перо вокруг паззл и, наконец, сбросила предметы на пол.

– Какая разница? – захныкала она. – Я не знаю правил для этих игр! И даже если бы знала, то всё равно играть с собой не интересно. Вот если бы здесь была Автоматическая Алиса! Она бы точно знала правила. Наверное, она знала бы эти правила так хорошо, что побеждала бы меня в каждой игре. А я такого бы вообще не стерпела! Но мы могли бы говорить о чём-нибудь друг с другом. Или что-нибудь кушать!

И тут она услышала, как в замке повернулся ключ. Дверь распахнулась настежь. В камеру вошёл Джек Рассел. В одной из лап он нёс миску с едой.

– Мне подумалось, что ты могла проголодаться, – поставив миску на кровать, сказал инспектор.

– Да, я очень голодна, – гордо заявила Алиса. – Но я не буду кушать это!

(Миска была наполнена варёной редиской!)

– Вот и хорошо, – ответил псолицейский. – Тогда я унесу еду обратно.

– Где капитан Хламизмат? – спросила девочка.

– Сейчас он на допросе у старшей помощницы. Чуть позже эта леди отведёт тебя к владычице змей.

– Я же сказала вам, что невиновна!

– Пусть это решают змеи. А пока я подселю к тебе товарища по камере...

Легавые втолкнули в камеру большого слизняка – можно сказать, гигантского. Дверь с грохотом захлопнулась. Представьте себе: хорошенькую девочку Алису и огромного скользкого слизняка! Их заперли в тесном пространстве чуть больше голубиного гнезда! (Хотя, по правде говоря, голубь посчитал бы это место слишком перенаселённым, учитывая наличие маленькой девочки и гигантского слизняка!) Последний, естественно, не был обычным слизняком. В нём оставалось много человеческого. Челослизняк был одет в костюм из блестящей шёлковой материи, жакет и галстук, и широкие штаны, покрытые блёстками. На липкой голове покоилась большая шляпа, закрученная в спираль, а под ней во влажном воздухе медленно шевелилась пара дрожащих рожков. В руках (на вид вполне человеческих) он держал золотистую трубу из полированной меди.

– Кто вы? – нервозно спросила Алиса.

– Я... Дэвис... Дальняя... Дистанция..., – медленно ответил её сокамерник, размещая между слов почти вековые паузы. – А... ты... кто... такая?

– Я Алиса, – ответила девочка. – Так, значит, вы слизняк?

– Я... не... слизняк..., – с той же медлительностью ответил Дэвис. – Я... улитка...

– А где тогда ваша раковина?

(Алиса довольно неплохо разбиралась в брюхоногологии и знала, что у улиток имелись раковины, а у слизняков их не было.)

– Моя... раковина... там..., куда... я... кладу... свою... шляпу...

С этими словами челослизняк лёг на грязный пол и начал перетаскивать своё тело в шляпу. Он забился во все её спирали и, наконец, фактически исчез! На виду осталась только медная труба.

– Эй, мистер, пожалуйста, не забирайтесь в свой домик! – попросила Алиса. – Поговорите со мной о чём-нибудь.

– О... чем... нам... говорить...? – медленно ответил Дэвис из глубин своей раковины. – Я... под... шляпой... и... под... арестом...

– За что вас сюда посадили? – спросила Алиса.

– За... то... что... я... играл... музыку...

– Неужели в ваше время игра на трубе запрещена законом?

– Я... играл... музыку... слишком... медленно...

– Вы меня смутили, мистер Челослизняк. Разве медлительность является противозаконной?

– Гадоначальникам... не... понравились... мои... ожидания...

– А вы что-то ждали? – допытывалась девочка.

– Я... ждал... когда... из... моей... трубы... прозвучит... очередная... нота...

– Мистер Дальняя Дистанция, вы не могли бы сыграть мне какую-нибудь мелодию? – вежливо попросила Алиса. – Это помогло бы нам скоротать время.

– Я... могу... сыграть... свою... последнюю... композицию...

После этих вялых слов челослизняк медленно выбрался из раковины, и та снова стала походить на шляпу.

– Мелодия... называется... "Нас... не... догонишь"...

Поднеся медную трубу к скользким губам, он выдул одну ноту.

– Парп! – отозвалась труба.

Затем Дэвис Дальняя Дистанция опустил инструмент на колени.

– И это всё? – спросила Алиса (заметив, что к раструбу трубы прилип фрагмент составной картинки).

– Нет..., – медленно ответил Дэвис. – Это... начало... первого... пассажа...

– Почему вы говорите так медленно, мистер Челослизняк? – спросила Алиса (вытащив паззл из трубы музыканта, пока тот смотрел куда-то вдаль – на дальнюю дистанцию). – Вы плохо знаете английский?

– Я... не... говорю... по... ангельски...

– А кто сказал "по-ангельски"? Я произнесла "по-английски".

– Мне... кажется... что... ты... чем-то... раздражена...

– Так на каком языке вы говорите?

Алисе начала надоедать медлительность слизняка. (Или слизнительность? Я что-то совсем запутался. А вы?)

– Я... говорю... на... медязыке..., – не спеша ответил Дэвис.

– На медицинском? – спросила Алиса.

– Нет... на... медленном...

Затем челослизняк поднёс трубу к губам и выдул из неё сразу две ноты. (Во время этого музыкального исполнения девочка быстро посмотрела на паззл. На нём изображался кусок чёрной скользкой кожи. Алиса поняла, что фрагмент подходил к слизняку в брюхоногом домике "Лондонского зоопарка". Она молча положила находку в карман передника.)

– Парп, пурп, – отозвалась труба перед тем, как её снова опустили вниз.

– Скажите, это вся мелодия, которую вы назвали "Нас не догонишь"? – спросила Алиса.

– Да...нас... не... догонишь...

– Вот, наверное, почему вас окрестили Дэвисом Дальняя Дистанция. Потому что вы долго соображаете, прежде чем что-то сделать.

– Вот... поэтому... меня... и... назвали... Дэвисом... Дальняя... Дистанция...

– Какая нелепость! – потеряв терпение, закричала девочка. – Я разговариваю со слизняком, который с трудом произносит фразу. А меня в это время ожидает куча дел и ненайденных паззл!

– Алиса... ты... должна... поиграть... на... трубе... Это... класс...

– Я не умею играть на трубе! – огрызнулась девочка. – И какой вам тут класс, если нас с вами, гигантский и мокрый Челослизняк, заперли в крохотной камере?

– Класс... это... значит... кайф...

– А что такое кайф?

– Кайф... это... искусство... ожидания...

– На самом деле я уже устала ждать, – сказала Алиса.

Услышав урчанье в пустом животе (и решив сменить тему беседы), она угрюмо спросила:

– У вас случайно нет с собой какой-нибудь еды? По тюремному, хавки?

– У... меня... имеется... шикарная... ханка..., – ответил Дэвис Дальняя Дистанция.

Сунув руку в раструб трубы, он вытащил оттуда небольшой вельветовый мешочек. Затем слизняк достал из мешочка серебряную банку с золотистым узором. На одном из листиков орнамента были выгравированы слова: ПРОГЛОТИ НАС. Отвинтив крышку, Дэвис Дальняя Дистанция показал содержимое девочке. Алиса заглянула внутрь и тут же отшатнулась. Она определённо начинала злиться.

– Вы предлагаете мне кушать червей? – сердито закричала девочка.

– Это... не... черви..., – ответил Дэвис на медязыке. – Это... чурви...

– Ах, чурви! – поправилась Алиса, добавляя "у". – Но разве их едят? Они, случайно, не сведут меня с ума?

– Они... исполнят... любое... твоё... желание...

– Ладно, – сказала девочка (и то лишь по той причине, что жутко проголодалась). – Только вы попробуйте их первым.

Дэвис сунул руку в банку, достал извивающегося чурвя и положил его в рот. Затем он поднёс трубу к губам и выдул ещё три ноты той мелодии, которая называлась "Нас не догонишь".

– Пурп, па, пурп! – отозвалась труба.

Поковыряв пальцем в банке, челослизняк вытащил оттуда ещё одного скользкого чурвя.

– Теперь... твоя... очередь..., – медленно сказал он девочке. – Я... приглашаю... тебя... в... маленькое... путешествие...

Алиса была так голодна, что решила попробовать. Она открыла рот, и Дэвис сунул туда чурвя.

Ах, милочка! Чурвь пополз по её горлу куда-то вниз! В предчувствии близкого обморока Алиса упала на кровать. А затем весь мир вокруг неё стал скользким и мягким...

* * *

Она плыла по длинной водянистой змее через медленно вращавшийся мир золотистого полдня. Прошло не меньше века, прежде чем она вдруг поняла, что больше не находится в тюремной камере. И потребовалось ещё полтора века, чтобы Алиса нашла в себе силы осмотреться по сторонам. Она сидела в лодке, лениво облокотившись на борт. Рядом хихикали две её сестры, Лорина и Эдит. На вёслах был их друг – добрый мистер Доджсон. Прошло ещё две вечности, и до Алисы дошло, что мистер Доджсон рассказывал трём девочкам забавные истории.

– А что было дальше, мистер Доджсон! – пропищала Эдит, сидевшая слева от Алисы. – Расскажите нам что-нибудь ещё! Ещё, ещё, ещё!

– Милые девочки, – со вздохом сказал мистер Доджсон, – колодец моей фантазии пересох. Я больше не могу продолжать.

– Вы просто обязаны продолжить! – возразила Алиса.

– Возможно, в следующий раз, – неопределённо ответил рассказчик.

Его попытка была тщетной.

– Это и есть следующий раз! – в унисон прокричали девочки.

– Ну, ладно, если вы так настаиваете...

К тому времени их лодка дрейфовала по мелководью у небольшой деревушки Годстоу. Четверо путешественников высадились на берег Темзы и устроили пикник под раскидистым вязом. Здесь, подкрепившись сандвичами с варёной ветчиной (без единой редиски на всём обозримом пространстве), мистер Доджсон продолжил рассказ о приключениях Алисы в подземном мире. Три сестры были так поглощены его историей, что Алиса не заметила червяка, забравшегося на сандвич (точнее, заметила, но слишком поздно). Вместе с ветчиной под её зубами оказался червяк!

Алису передёрнуло от мерзкого вкуса, и она начала выплёвывать куски сандвича на траву.

– Извини, дорогая, – проворчал мистер Доджсон, – но разве ты не знаешь, что маленьким девочкам нельзя растрачивать пищу подобным образом?

– Там был червь! – всё ещё отплёвываясь, возразила Алиса. – И я боюсь, что проглотила его. По крайней мере, больше половины!

Алиса плевалась, плевалась и плевалась! Через некоторое время, когда земля вокруг неё покрылась слюнями, она заметила на покрывале множество червей. Сплетая тонкие и скользкие тела, они ползли к её лодыжке. Всё это казалось очень странным, но, несмотря на жуткую нереальность событий, Алиса чувствовала себя настолько сонной и счастливой, что позволяла червям скользить по своей ноге. Воспользовавшись её беспомощным состоянием, черви потащили девочку к норе, которая вела под землю Англии. Мистер Доджсон и сёстры не обращали на неё никакого внимания. Они, как ни в чём ни бывало, кушали сандвичи, пили сок и рассказывали друг другу истории. Алиса умилённо помахала рукой Козодою, который пролетел над вязами и направился к ней.

– Ко мне, моя милая птичка, – закричала девочка. – Давай отправимся в плавание по морю червей навстречу петлям нашего безумия. Разве это не прекрасно?

Тем временем она уже наполовину погрузилась в землю. Черви извивались вокруг неё неисчислимыми скользящими полосками. Она чувствовала себя изумительно хорошо – особенно, когда Козодой подлетел и сел на её вытянутую руку.

– Ура! – погладив его перья, прошептала Алиса. – Вот и нашлась моя потеря. Теперь мы вернёмся домой.

В ответ попугай прочирикал новую загадку:

– Скажи-ка, девочка, кто имеет половину целого?

– Конечно, я, – уверенно сказала Алиса. – Потому что над дырой осталась только моя половинка. Интересно, что произойдёт, когда меня затянет вниз полностью?

Захихикав, она начала крутиться и извиваться, чтобы поскорее утонуть в червивом омуте.

– Это правильный ответ, Алиса! – прочирикал Козодой. – Но ход рассуждений неверный. Подумай ещё раз. И быстрее! Пока ты не увязла слишком глубоко.

– Черви очень милые и душевные, – произнесла счастливая Алиса. – Дома ко мне никто не относился с такой теплотой...

– Послушай меня внимательно, – сказал Козодой почти человеческим голосом. – Ты тонешь не в червях, а в чурвях! В червях с буквой "у" в первом слоге, а это слово, как ты знаешь, означает Чрезвычайно-Уникальное Разрушительное Воздействие. Чюрви хотят свести тебя с ума и навечно оставить в будущем.

– О чём ты говоришь, Козодой? – погрузившись по плечи в землю, спросила Алиса. – И что плохого в счастливом безумии?

– При таком отношении к делу ты никогда не вернёшься домой, – прочирикал попугай. – Ты потеряешься во времени.

– Я уже нашла свой дом, – упрямо ответила Алиса и попыталась топнуть ногой. – Если это место означает потерю во времени, то я с радостью останусь здесь навечно!

– Как ты не можешь понять! – заворчал Козодой. – Я изо всех сил стараюсь дочирикаться до тебя и вернуться вместе с тобой в прошлое. Только следуя за мной, ты сможешь успеть на урок грамматики.

– Уроки! Тьфу! Дерьмо! Кажется, я вульгарно выразилась? Но меня это больше не волнует. Мне нравится здесь! Кончай зудеть, пернатый друг, и дай мне утонуть...

Алиса погружалась всё глубже и глубже.

– Отлично, – прочирикал попугай. – Тогда я оставлю тебя чурвям. Пусть они продырявят твои мозги, раз ты решила превратиться в счастливую дурочку.

С этими словами Козодой улетел на дальнюю дистанцию, и Алиса осталась одна – если не считать очаровательных чурвей, которые тёрлись о её щёки и скулы. Мистер Доджсон и сёстры, Лорина и Эдит, куда-то исчезли. У Алисы появилось неприятное ощущение, что её проглатывали заживо. Боковым зрением она уловила что-то новое, и ей пришлось, как следует, потрудиться, чтобы развернуться в омуте чурвей. Затем она увидела дедушкины часы. Они возвышались на поляне в нескольких ярдах от лица погрузившейся в землю Алисы. Стрелки циферблата поаплодировали двум часам, наступившим в Чурвляндии, раздалось два динь-дона, и из футляра выпрыгнули три чёрные точки, похожие на большие луковицы!

– О, милочка! – прошептала себе Алиса. – Меня пожирают живьём сумасшедшие чурви! Никакой надежды на спасение! А уже, между прочим, два часа! Я опоздала на урок. И эти три сердитых пузыря, которые летят ко мне, вполне могут оказаться эллипсисом! Какое ужасное существо! Я думаю, лучше удрать из чурвивого мира. Но как это сделать?

Тем временем чурви начали тыкаться в её ноздри.

– Я должна придумать план, – прошептала девочка. – Давай-ка посмотрим... Чурвь вошёл в моё тело через рот. Как мне избавиться от него. Боюсь, что годится только путь под знаком "проход запрещён".

("Запретный проход" – это конечно тот самый нижний проход, о котором нельзя говорить и писать. Но если у моей милой Алисы не осталось другого пути для бегства из мира чурвей, то пусть вся вина за её испражнение ляжет на меня! Я жертвую своей репутацией ради будущего этой девочки!)

К тому времени (из-за моих колебаний и авторских отступлений) три точки чудовищного эллипсиса собрались вокруг головы Алисы, образовав верблюдский треугольник.

– Меня зовут Точка, – жуя и поплёвывая, сказал первый пузырь.

– Меня тоже зовут Точка, – представился второй пузырь.

– И меня зовут Точка, – добавил третий пузырь.

Их трио придвинулось к девочке ещё чуть-чуть, а потом ещё немножко...

Алиса чувствовала, как что-то снизу поглощало её заживо. Она задыхалась от удушающего присутствия чёрных точек. Эти жуткие монстры так сильно напугали её, что она... обделалась.

(Наверное, мне следует пояснить, что плохое слово, которое я заменил на термин "обделалась", происходит от латинских слов "тужиться" и "выдавливать". Естественно, любое слово, берущее начало от латыни, не может считаться плохим. Хотя, если вам так хочется, я могу культурно добавить, что Алиса сначала поднатужилась, а затем выдавила чурвя через запретный проход...)

* * *

Применив этот нестандартный метод, Алиса снова вернулась в крохотную подвальную камеру под полицейским участком. Дэвис Дальняя Дистанция втянулся по-слизнячьи в раковину шляпы, которая лежала на грязном полу. Он всё ещё путешествовал по мирам безумных грёз. Чтобы пробудить зачурвленный разум, Алиса покачала головой из стороны в сторону (ровно двадцать семь с половиной раз), после чего строго-настрого сказала себе:

– Козодой был прав. Я превратилась в счастливую дурочку и позволила незнакомцам манипулировать мной в мире будущего. Отныне я сама должна отвечать за свои поступки. Иначе мне никогда не найти дорогу к дому бабушки.

Заметив паззлы, разбросанные на полу, Алиса собрала их, добавила к ним фрагмент со слизняком и расставила шесть фигурно вырезанных кусочков картона вокруг пера попугая. Внезапно она нашла ответ на последнюю загадку Козодоя – "Кто имеет половину целого?" Алиса поняла, что под "целым" попугай имел в виду "отсутствие". Кто нашёл только половину того, что отсутствовало? Вот, каким был вопрос! Козодой говорил о паззлах, которых не доставало в её составной картинке. Он говорил о двенадцати дырах "Лондонского зоопарка", ожидавших своего заполнения.

– Я застряла в будущем, которое является ничем иным, как головоломкой прошлого, – воскликнула Алиса. – Если мне удастся собрать все утерянные паззлы, я отыщу дыру во времени и вернусь назад.

Она сосчитала уже найденные фрагменты: с термитом, с барсуком, со змеёй, с цыплёнком, с зеброй и со слизняком.

– Итого шесть штук, – сказала она себе. – Осталось найти ещё шесть, потому что в моей древней составной картинке не хватало двенадцати паззл. Я дала Козодою правильный ответ, но вывод сделала неверный. На самом деле я девочка, которая нашла только половину потерянного.

Она попробовала вспомнить картинки на шести отсутствующих паззлах.

– Среди них имеется паук из домика насекомых и кот из кошачьего вольера. Но эти части находятся в руках полиции! А что насчёт других фрагментов? Там должна быть рыба из аквариума, ворона из птичника и попугай. Наверное, паззл с попугаем олицетворяется Козодоем! Мне нужно поймать его, чтобы успеть на урок грамматики. Кроме того, я по-прежнему не знаю правильного использования эллипсиса, хотя эти чудовищные точки хотели съесть меня в Чурвляндии! И ещё остаётся последний паззл. Каким же он был? Ах, милочка! Я не помню картинки. Да и как мне отыскать пропавшие паззлы, если я томлюсь в тюремной камере! Интересно, что сейчас делает Салиа, моя Автоматическая Алиса? Я должна найти её. И ещё, чтобы доказать свою невиновность, мне нужно выяснить, кто является настоящим головоломным убийцей! О, дорогая, сколько дел! Похоже, я никогда не вернусь к бабушке Эрминтруде!

Внезапно дверь открылась. Просунув в камеру лохматую голову, инспектор Рассел нетерпеливо пролаял:

– Алиса, быстренько за мной. Наша леди Змея готова допросить тебя. Твоё признание вины сыграет значительную роль в её избирательной компании.

Алиса боялась встречаться с такой высокопоставленной гадоначальницей, но у неё не было другого выбора. Фактически, она едва успела собрать перо и паззлы, а затем похлопать на прощание храпевшую шляпу челослизняка, после чего Джек Рассел вытолкал девочку из камеры своими колючими бакенбардами. Они зашагали по извилистым коридорам, поднимаясь вверх и спускаясь вниз по длинным лестницам. Вскоре Алиса потеряла ориентацию.

– Почему в этом будущем времени так много лабиринтов? – проворчала она. – Интересно, как они здесь умудряются куда-то попадать?

В одном из коридоров инспектор открыл дверь с табличкой "Комната допросов" и втолкнул девочку в помещение с зеркальными стенами.

– Жди здесь, – рявкнул он. – Сейчас тебя допросит старшая помощница.

Он вышел из комнаты и с громким стуком захлопнул за собой зеркальную дверь. Девочка осмотрелась по сторонам в надежде найти путь для бегства. Но зеркальные стены раз за разом повторяли её отражение, пока она, наконец, не потерялась в их огромном количестве. Тут было несколько сотен Алис!

– Ой-ой-ой! – воскликнула она, отражаясь, отражаясь, отражаясь (ad infinitum). – Что-то нас многовато! В этой зеркальной комнате я никогда не найду настоящую себя.

Внезапно по комнате заметались тысячи неуловимых отражений Козодоя!

– О, милочка, – захныкала Алиса, мелькая то тут, то там, и пытаясь схватить то один, то другой пернатый образ. – Как же узнать, кто из них тут настоящий Козодой? И ещё мне интересно, каким собирательным словом можно описать так многих попугаев?

– Таким собирательным словом является "круговерть" попугаев, – ответил скрипучий голос.

– Кто это сказал? – с изумлением спросила девочка.

– Это сказала Салиа, – прочирикал голос тысячи попугаев.

И тут одно из зеркальных отражений помахало Алисе рукой.

– Салиа, это действительно ты? – спросила девочка из соседнего отражения.

Образ, махавший рукой, загадочно ответил:

– .ябет итсапс ьсюатып Я .аилаС яащяотсан отэ ,аД

Затем он исчез, забрав с собой всех Козодоев.

Через миг одно из зеркал отворилось, и в комнату вползла челозмея. Её гибкое тело, сочетавшее в себе генофилейную комбинацию гадюки и человека, начало перемещаться из отражения в отражение. Алиса отступила назад.

– Что вам нужно от меня? – спросила она у незнакомки. – Вы, кто, удав?

– Нет, я удавка, – ответила челозмея. – Меня зовут миссис Минус. Я отнимаю и ликвидирую. И ещё я главный кандидат на пост Верховной гадоначальницы, выборы которой состоятся очень скоро.

– А что случилось со старой Верховной гадоначальницей? – поинтересовалась девочка.

– Наш мэрзкий мэр скончался от слишком многих дополнений к принятым законам. Он любил прибавлять. Я же вычитаю. Сейчас мне нужно уменьшить количество преступлений в городе и разобраться с головоломным убийством челопаука...

– Тогда вам не трудно будет понять, что в момент убийства я находилась в 1860 году.

– Нет, так не пойдёт, моя маленькая подозреваемая, – ответила миссис Минус.

Она начала оказывать давление на Алису и сжимать толстые кольца, которыми обвила её тело.

– Твоё алиби попахивает детской безответственностью. Ты уже призналась, что паззлы, найденные у жертв, принадлежат тебе. В связи с этим я подозреваю тебя в возможном соучастии в убийстве. Мы не сомневаемся, что паук и котетенька погибли от рук Хламизмата. Он давно уже пытается внести в наш мир тотальный хаос, и ты, упрямая девчонка, оказываешь ему прямое содействие. За это преступление ты будешь казнена.

Вытащив из кармашка на коже зловещий на вид пистолет, миссис Минус прицелилась в Алису...

– Вы, что, с ума сошли! – закричала Алиса. – Я невиновна!