Текст книги "Опасный поцелуй"

Автор книги: Джефф Эббот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 22

Для Клаудии это был плохой день. Она получила подтверждение, что Пит – хотя и очень неловко – уже предпринимал попытку самоубийства. Ее бесило, что Фейс Хаббл была права. Во всем.

В телефонной книге Порт-Лео по указанному Хезер адресу на Пэрис-стрит Клаудия действительно нашла имя Джуди Кэмерон. Мисс Кэмерон была преподавателем математики в средней школе Порт-Лео, но она никогда не слышала о Хезер Фаррел, и никаких временных жильцов у нее в доме не было.

Поэтому Клаудия наспех перекусила в городе поджаренной на гриле креветкой и салатом из капусты и направилась на пляж «Маленький шалун», надеясь найти ее там. Две неряшливого вида девчонки, сидевшие на песке, которых Клаудия заметила еще вчера, заявили, что не знают Хезер и не видели ее.

Затем она заехала к Хабблам – еще одна бесплодная попытка выяснить что-нибудь стоящее. Люсинда, Фейс и Сэм строго придерживались своих предыдущих показаний. Люсинда отвечала только «да» или «нет». Фейс Хаббл была вежлива, но не скрывала раздражения по поводу повторной дачи показаний. Клаудия сохраняла с ними дружелюбный, предупредительно твердый тон, но была не в духе и чувствовала себя разочарованной.

«Ты не любишь Фейс Хаббл – ладно. Но проверяй каждого подозреваемого без предвзятости», – повторяла она себе.

Затем она быстро вернулась в участок, чтобы заняться охотой на Дэлоуча. Позвонив в отделение полиции в Хьюстоне и Галвестоне, Клаудия сделала запрос в криминальную базу данных штата. На Томаса Дэлоуча-старшего, мужчины пятидесяти лет, имелось довольно пестрое досье: дважды представал перед большим жюри присяжных, но ни разу не был осужден. Вероятнее всего, он начинал в качестве исполнителя силовых акций в криминальной группе Монтойи, а затем и сам пришел к власти, когда босс и его сын погибли в нелепой автокатастрофе – их раздавил полуприцеп с грузом пива на участке хьюстонского шоссе 1-10. Томас Дэлоуч-старший вел себя достаточно скромно, но полиция подозревала, что примерно пять процентов всех наркотиков в районе Хьюстон-Галвестон проходило через его руки.

Эти пять процентов тянули на миллионы долларов.

Со следующим поколением у криминальной династии были связаны разные надежды. У Дэлоуча было двое сыновей – Томми-младший, или Джуниор, и Джо. Будущее Джо было многообещающим: парень посещал подготовительную католическую школу в Майами, поступил в колледж в Техасе, хотя, правда, не окончил его, предпочтя рано заняться семейным бизнесом. Полиция Галвестона подозревала его в двух убийствах, но расследованию препятствовало отсутствие тел и других доказательств. Джуниор продвигался в другом, иногда совершенно необъяснимом направлении. Несколько раз его арестовывали за мелкие нарушения, но всегда это заканчивалось лишь легким внушением. Один поддельный чек, заплыв в фонтане «Меком» в Хьюстоне в пьяном виде при большом стечении публики, посещение нелегальных собачьих боев в Галвестоне. Он с трудом окончил среднюю школу и даже не пытался поступать в колледж. Обо всем этом Клаудия собиралась доложить своему шефу.

К ее удивлению, Дэлфорд, казалось, уже намного охотнее рассматривал потенциальную возможность причастности Джуниора к смерти Пита.

– Что Джуниор Дэлоуч делает в Порт-Лео? – спросил он.

– Одно из направлений легального бизнеса его отца касается двух небольших мотелей в Галвестоне. Они абсолютно чистые, и копы Галвестона от этого просто с ума сходят. Возможно, папаша собирается передать эту часть бизнеса Джуниору – так меньше риска. Джуниор вместе со своим напарником по имени Энсон Тодд рассказал судье Мозли, что они занимаются реконструкцией Морского Рая. Судья Мозли уверен, что они оба лгут относительно своего местонахождения в ночь, когда погиб Пит.

– Я убежден, что Дэлоучи отмывают свои грязные деньги через так называемый легальный бизнес вроде сдаваемого в аренду жилья. – Дэлфорд задумался, прикоснувшись пальцем к губам. – А полиция знает, каким образом Дэлоучи поставляют наркотики в Хьюстон?

– Вероятно, каналов здесь несколько. Скорее всего, партии поступают из других районов Техаса, Мексики, а также со стороны залива.

– И все-таки, почему Джуниор обосновался здесь? Вряд ли Порт-Лео интересует его в качестве рынка сбыта. Разве что ловцы креветок да пенсионеры вдруг начнут искать свое счастье в кокаине, – заметил Дэлфорд.

– Зато у нас есть судоходные бухты. Тихие пляжи. И все это всего лишь в нескольких часах езды от южного пригорода Хьюстона, близко от Падре и всех тамошних туристов. И намного меньше полицейских.

Дэлфорд нахмурился.

– Ты считаешь, что Джуниор намерен заниматься контрабандой наркотиков?

– Джуниора могли заслать туда, где он может нанести меньше всего вреда. Детективы из Хьюстона говорили мне, что там его воспринимают как переросшего, плохо воспитанного ребенка.

– Даже если окажется, что Пит покончил с собой, мы должны знать все об этих людях. Присядь на минутку Клаудия села в ожидании очередной Лекции мудрого наставника.

Дэлфорд положил ладони на стол.

– Клаудия, я верю в тебя. Но тебе нужно определенно поработать над собой – я имею в виду умение ладить с людьми.

– Не поняла.

– Почему ты пристаешь к Хабблам по поводу их показаний?

– Ни к кому я не пристаю. До сегодняшнего дня я с ними вообще не разговаривала. Мне просто хотелось еще раз, вместе с ними, просмотреть их показания, на случай если они вдруг решат что-нибудь добавить.

– Они не собираются этого делать. Я не хочу, чтобы с сенатором и ее семьей обращались как с преступниками.

– Я и не делала этого.

Дэлфорд устало потер глаза рукой с короткими крепкими пальцами. Она вдруг увидела, что сейчас он выглядел на десять лет старше, чем это было всего неделю назад. В прошлом году у него было подозрение на рак, и ее внезапно охватило беспокойство за него. Сейчас он казался стариком.

– Вы в порядке? – спросила она.

– Все нормально. Просто устал. – Дэлфорд откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на нее. Его челюсти сжались. – Я отстраняю тебя от руководства расследованием по этому делу.

Клаудия застыла.

– Почему?

– Потому что в нашем участке мы в первую очередь должны быть профессионалами, а ты, похоже, таковым не являешься.

– Как это? – «Не сходи с ума, оставайся спокойной», – подумала Клаудия, чувствуя, как по спине потекла струйка пота.

– Ты явно не любишь Фейс Хаббл, и это мешает тебе объективно смотреть на дело. Кроме того, учитывая вероятную огласку, будет лучше, если расследование возглавит Гарднер. Ты можешь продолжать работать по этому делу, но под его руководством. Я уже послал Гарднера в Корпус-Кристи за результатами вскрытия.

Клаудия слышала, как резко звучит ее голос:

– Это незаслуженно, Дэлфорд. Вы раньше никогда так со мной не поступали.

– Оборонительная тактика тебе не идет. Я уже принял решение.

Она сидела оглушенная.

У Дэлфорда зазвонил телефон. Подняв трубку, он произнес:

– О да, конечно. Я забыл. Я пришлю сейчас Клаудию. – Шеф жестом показал на голубой листок, висевший на стене. На фотографии была запечатлена Марси Энн Бэлью. – Здесь мать той пропавшей девушки из Луизианы. Может, поговоришь с ней?

– Это дело шерифа. – «Дело Дэвида, если быть точным», – подумала Клаудия.

– Технически – да, но она хочет знать, что мы тут, в городе, делаем в этом направлении. – Дэлфорд пожал плечами. – Может, тебе лучше сосредоточиться теперь на чем-то другом?

– Я поговорю с ней, – ответила Клаудия, решив, что это лучше, чем сидеть здесь и выслушивать незаслуженные упреки.

Но это было еще не все.

– Кстати, – сказал Дэлфорд, – ее сопровождает твой бывший.

Дэвид сидел абсолютно прямо, словно шомпол проглотил; его ковбойская шляпа «стетсон» лежала у него на коленях. Когда говорила миссис Бэлью, его взгляд переходил на Клаудию; та же пыталась сосредоточиться на словах несчастной женщины.

– Марси действительно очень хорошая девочка. Эта татуировка в виде розочки – просто дурачество. Я уже начала собирать деньги на то, чтобы свести ее, как только дочь согласится. Марси, поверьте, очень славная. – Миссис Бэлью неловко сидела на самом краешке стула.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – мягко произнесла Клаудия.

– Мне бы очень хотелось сказать, что я не испытываю желания надоедать вам, но, признаться, у меня как раз твердое намерение надоедать всем своей проблемой.

– Вы определенно никому здесь не надоедаете, и, поверьте, у нас в округе делается все, чтобы разыскать вашу дочь, – сказал Дэвид и кивнул в сторону Клаудии. – Мы с детективом Салазар привыкли работать вместе, и я уверен, что мы сможем найти вашу девочку.

Господи, когда это ты был так внимателен ко мне? Клаудия открыла папку с копией дела Бэлью, которую принес с собой Дэвид. Сверху лежала та же фотография, что была напечатана на листовках. Снимок был сделан, по-видимому, в отделе какого-то убогого универмага, судя по фону в виде осеннего пейзажа и какой-то фермы. У Марси были коротко подстриженные рыжеватые волосы, слегка неровные зубы, тонкие губы и бархатистая, как персик, кожа.

– По этим листовкам пока ничего? – спросила у Дэвида Клаудия. Он покачал головой и перевел свой подчеркнуто сочувствующий взгляд на мать девушки.

Миссис Бэлью судорожно сглотнула. Это была строгая женщина, розовощекая, с рыжими вьющимися волосами и очень длинными ногтями, выкрашенными в яркий лиловый цвет. На ней были брюки цвета хаки и хлопчатобумажная блузка – так обычно одеваются для похода по магазинам, а не для того, чтобы обивать пороги в поисках своей пропавшей дочери.

– Знаете, у нас в Дэшей все говорят, что Марси просто сбежала из дому, но я в это не верю. Да, она однажды уже убегала, но это было после грандиозной ссоры; к тому же тогда дочь предупредила меня, что уходит. Я позволила ей это сделать, и девочка две ночи провела в Новом Орлеане. А потом у нее кончились деньги и она вернулась домой, к своей мамочке. – Миссис Бэлью, утомившись от такого длинного монолога, часто заморгала. – Сейчас Марси ни с кем не встречается, поэтому я не думаю, что она сбежала с мальчиком.

– И ни у кого из ваших родственников или среди друзей нет знакомых в Порт-Лео? – спросил Дэвид. Он продолжал поглядывать на Клаудию, и она подумала: «Не стоит использовать горе этой женщины только для того, чтобы на метр приблизиться ко мне».

– Нет, ни у кого.

Клаудия допускала, что эта девушка могла втайне от родителей отправиться на побережье, чтобы отдохнуть, потом потеряла свой кошелек и, возможно, решила добираться автостопом. А может быть, пристала к какой-нибудь развеселой компании бездельников на яхте, которые курсируют между Галвестоном и островом Падре. Она надеялась, что все могло случиться именно так.

Скажите, будут еще раз прочесывать бухту тралом? – поинтересовалась женщина.

– Вероятно, нет, мэм, – ответил Дэвид, – если у нас не появятся для этого новые основания.

– А поиски Марси продолжатся?

– Думаю, нет, пока у нас не будет каких-либо доказательств, указывающих на то, что она действительно остановилась в нашем округе, – сказала Клаудия.

Плечи миссис Бэлью поникли.

– А вы абсолютно уверены, что ваша дочь никого не знает в Порт-Лео? – спросила Клаудия.

– Иногда она проводила время в баре с мальчиками, которые были не из местных. Но Порт-Лео она при мне никогда не упоминала.

Клаудия задумалась. Никакой подсказки и свидетелей. К тому же у девушки не было ни малейших оснований вообще находиться здесь. Но она не могла отпустить эту женщину ни с чем и поэтому попросила:

– Расскажите мне о Марси.

Миссис Бэлью показала на папку.

– Но у вас же есть вся информация о ней…

– Конечно. Но будет больше пользы, если я услышу это от вас. Вы живете в Дэшей. Как давно вы поселились там.

– Уже три года. Раньше мы жили в Шривпорте. Но в Дэшей мне предложили работу в креветочном ресторане моего кузена, и он обещал через пару лет сделать меня полноправным партнером.

Ловля креветок была очень распространена на побережье Луизианы; это занятие кормило людей и в Порт-Лео. Было ли это простым совпадением? Клаудия потянула к карте: Дэшей находился довольно далеко от береговой линии Луизианы, почти у границы с Техасом.

– Марси работала?

– Настолько мало, насколько это было возможно, – машинально ответила миссис Бэлью и вдруг залилась слезами. Это были прерывистые, тяжелые рыдания, набравшие силу от длительного сдерживания.

Клаудия торопливо обошла вокруг стола, присела рядом с женщиной, обняла ее и вложила ей в руки бумажную салфетку. Дэвид теребил поля своей шляпы, сохраняя невозмутимый вид, но его лицо, усыпанное веснушками, побледнело.

– Простите, – выдавила из себя миссис Бэлью, когда рыдания немного утихли. – Простите, простите меня.

– Вы все правильно делаете, – успокоила ее Клаудия.

– Я всегда говорила дочери, что она недостаточно много работает и очень ленива. Господи, а сейчас я боюсь, что ее нет больше в живых, и мне стыдно вспоминать эти упреки. Это испортило наши отношения. Честно говоря, я злилась на нее, просто с ума сходила из-за того, что Марси мало работает. – Миссис Бэлью сделала громкий долгий выдох и вытерла щеки и нос.

– Расскажите мне о работе Марси. – Клаудия пододвинула свой стул поближе к женщине.

– Она устроилась санитаркой в доме для престарелых в Дэшей: меняла постельное белье, мыла полы, кормила стариков с ложечки. Она работала либо там, либо в команде активистов нашего прихода, в жару и холод. Но своих клиентов она любила, особенно пожилых дам. Марси рассказывала мне, что, когда к ним в дом приезжал новый вдовец, все эти пожилые женщины дружно начинали кокетничать. – Миссис Бэлью снова вытерла глаза. – Дочка говорила, что может сделать последние дни их жизни счастливыми, подсыпав им в еду виагру.

– Как называется этот дом для престарелых?

– «Мемориальные дубы».

Это вызвало у Клаудии недоумение: неужели этично использовать слово «мемориал» в названии учреждения, предназначенного для тех, кто доживает свой век?

– Вспомните подробно тот день, когда Марси пропала.

– Это было тридцатого сентября; она работала на своей смене – с двенадцати дня до десяти вечера. Обычно она шла оттуда прямо домой, принимала душ, чтобы смыть с себя запах хлорки, а потом отправлялась в бар. В тот вечер моя дочь так и не вернулась.

– Значив, последней ее видел персонал дома для престарелых?

– Да. Ее начальница сказала, что она ушла примерно в десять минут одиннадцатого. Марси задержалась, чтобы помочь пациенту, который вырвал прямо на себя. – По тому, как задергалась нижняя губа миссис Бэлью, было понятно, что в голову ей пришел неизбежный вопрос: «Если бы Марси была такой ленивой, какой привыкла видеть ее собственная мать, и не задержалась бы еще на эти десять минут, может, она избежала бы своей страшной участи?»

– Из ее вещей ничего не пропало?

– Нет, все осталось дома. Машину Марси нашли примерно в десяти милях, на парковке возле торгового центра. Но она этот центр ненавидела. Дочь никогда туда не ходила, поэтому я не знаю, зачем она это сделала в тот вечер.

Плохо, очень плохо. Клаудия все больше утверждалась в мысли, что девушку похитили и, вероятно, убили. Но каким образом и почему ее документы оказались в Порт-Лео, в нескольких сотнях километров от того места?

Дэвид важно прокашлялся, но ничего не сказал.

Клаудия снова посмотрела в записи. В кошельке, который нашли на дороге недалеко от Порт-Лео, была кредитная карточка и тридцать три доллара наличными. Очевидно, девушку убили недалеко от Дэшей, хотя полиция Луизианы не нашла там никаких ее следов, а затем убийца или его помощник приехал в Порт-Лео, где и выбросил кошелек Марси Бэлью вместе с находившимися в нем деньгами на дорогу.

– Мы отследили перемещения зарегистрированных в округе Энсайна лиц, когда-либо совершавших преступления на сексуальной почве. Выяснилось, что никто из них не ездил в Луизиану в интересующее нас время и не имел никаких связей с Дэшей. Таким образом, пока мы ничего не нашли, – сказал Дэвид.

От слов «преступления на сексуальной почве» лицо миссис Бэлью побелело.

– Дэшей находится слишком далеко, чтобы кто-то специально отправился туда совершать преступление против незнакомого человека, – заметила Клаудия. – Здесь, скорее всего, какая-то другая связь.

– Я не могу придумать ни одной, – печально произнесла миссис Бэлью. Следующие сорок минут Клаудия Расспрашивала бедную мать обо всем, что касалось жизни ее дочери: старые приятели и школьные друзья Марси, бывшие коллеги по работе, хобби и привычки девушки. Дэвид практически не задавал вопросов.

Миссис Бэлью принялась перечислять интересы Марси:

– Она любила смотреть кабельное телевидение, всякие фильмы: ей нравилось, когда там показывали борьбу и еще фигурное катание – такое, в красивых костюмах.

– Борьбу? Может, она смотрела когда-нибудь выступления Джейбса Джонса? – спросила Клаудия.

Лицо миссис Бэлью просветлело.

– О да! Тот парень, который потом стал проповедником? Конечно, она смотрела его шоу. Она была его большой поклонницей.

Глава 23

Достопочтенный судья Мозли с трудом подавил желание ограничить время рассмотрения мелких жалоб с помощью кухонного таймера. Наблюдение за перебранкой братьев Августин не доставляло ему удовольствия. Все это было похоже на прокручивание фильма о буйном прошлом собственной семьи Уита, где шестеро братьев постоянно вели войну из-за того, что кто-то съел чьи-то чипсы, кто-то стер запись матча за суперкубок по американскому футболу, а еще кто-то вымазал салом чьи-то простыни.

Предметом спора между Августинами, которые в интеллектуальном развитии друг друга стоили, был самодельный гриль для барбекю. Обе стороны приводили аргументы в свою пользу, причем в такой форме, что на любом низкопробном ток-шоу это обеспечило бы им просто море почитателей.

– Дайте мне разобраться, – сказал Уит. – Тони, ты изготовил этот гриль своими руками, правильно?

– Чертовски правильно, сэр. – Тони Августин кивнул. Он был на год старше Уита и в младшей средней школе слыл хулиганом; сейчас он вдруг понял, что может искупить вину за прежние прегрешения. – В поте лица своего, судья.

– Но ты использовал материалы Клиффа, не так ли?

– Так, ваша честь, – откликнулся Клифф Августин. Он никогда никого не выталкивал из очереди в столовую и считал это основанием для морального превосходства. – Я потратил свои деньги на материалы: кирпичи, сетку, проволоку…

– И теперь ты, Тони, на основании того, что не было бы никакого гриля без твоего, несомненно, высокого мастерства, – этот сарказм просто не мог пройти незамеченным мимо ушей секретаря суда, констебля, самих Августинов и нескольких зрителей, ожидавших рассмотрения собственных дел, – хочешь забрать его.

– Ну да, хочу, – буркнул Тони, громко сглотнув. – То есть мы собирались пользоваться им вместе, но сейчас наши жены не ладят между собой. Это действительно классный гриль, делает такие ребрышки, которых вы точно никогда не пробовали. – В голосе Тони сладко прозвучал намек на взятку. Уит подумал, что, если дело решится в пользу Тони, у его дверей неизвестно откуда вдруг может появиться тарелка с божественно вкусным мясом.

– Просто смешно, что два взрослых брата не могут решить этот вопрос сами, – сказал Уит. – Вы понапрасну тратите время судьи, мальчики. Поэтому за мое решение можете называть меня просто – Соломон. Я присуждаю разделить этот гриль поровну, на две равные части. Тебе, Клифф, достанется правая половинка, а тебе, Тони, левая.

– Но он же тогда сломается! – взорвался Тони.

– Вы что, с ума сошли? – поддержал его Клифф.

– Поосторожнее с выражениями, – промямлил констебль Ллойд Брандрет, следивший за порядком в суде.

– Простите, ваша честь, – с неожиданной кротостью обратился к Уиту Клифф. – Пожалуйста, простите меня.

– Либо возможен вариант «Б», при котором вы вдвоем решите этот вопрос мирным путем прямо здесь, – продолжал Уит. Оба Августина молчали.

– Ладно, тогда мой приговор таков: помощники шерифа выполнят это решение при первом же…

– Подождите! – завопил Клифф. – Пожалуйста, ну пожалуйста, судья. Подождите. Все правильно – сделал его Тони. Пусть он берет этот гриль себе. Не смогу смотреть, как его поломают.

Тони энергично заработал локтями, принявшись выплясывать жигу.

Уит стукнул судейским молотком и указал им на Тони.

– Прекратить это празднование! Сейчас же!

Руки Тони опустились, но бедра продолжали вихлять в победной пляске.

– Тони, если твой брат разрешает тебе забрать гриль, я настоятельно предлагаю разработать план того, как со временем возместить ему стоимость материалов, будь то деньги или бартер. Возможно, ты мог бы накормить брата и его семью тем жареным мясом, которым ты тут хвалился. Тебе нужно быть хорошим братом. Понятно?

Тони в конце концов кивнул – удивленно, но с явным удовлетворением.

– Отлично. Дело закрыто.

Секретарь протянула судье Мозли папку с очередным делом: соседи спорили по поводу права собственности на газонокосилку. В течение следующего часа Уит рассмотрел еще четыре дела. В зал суда проскользнула Пэтси Дачемп и села в последнем ряду. Когда с делами было покончено и зал опустел, Пэтси подошла к судейскому креслу и пододвинула Уиту папку.

– Здесь вырезки из газет о Кори Хаббле, которые ты просил, Уит, – сказала она.

– Спасибо. За мной выпивка.

– Мне бы хорошее интервью по делу Хаббла.

– Прости, Пэтси, пока не могу. Вот-вот должны передать заключение от патологоанатомов. – Он сунул папку под мышку и пообещал перезвонить ей, как только у него появятся свежие новости.

Уит быстро проскочил по коридору к своему кабинету, расслабившись наконец после рассмотрения сегодняшних дел. Пять дел в мировом суде заняли всего час. Избиратели не могут пожаловаться, что судопроизводство в округе Энсайна осуществляется медленно, черт возьми! Возможно, ему следовало бы сделать этот факт краеугольным камнем своей кампании.

Уит открыл дверь кабинета и обнаружил там Сэма Хаббла, который сидел перед столом, понурив голову и сложив руки на коленях.

Юноша медленно поднялся.

– Здравствуйте, судья Мозли. Найдется у вас минутка?

– Конечно, Сэм. Как ты?

– Держусь. Я тут немного не в себе по поводу моего отца.

– Это вполне понятно. – Язык вдруг стал маслянистым и жирным. Уит сел за стол, разгладил свою мантию и постарался, чтобы на его лице не появилось и намека на выражение, сообщавшее: «Я сплю с твоей матерью». – Я понимаю, что это тяжелое испытание для всей вашей семьи.

Интересно, какую заезженную банальность можно выдать еще?

– Мне хотелось бы поговорить с вами о моем отце. Вот какая штука… Я не мог этого сделать, когда рядом были мама и бабушка. Если вы посчитаете нужным, можете позвонить им и рассказать о том, о чем я умолчал. – Тон парня был решительным. Сэм был похож на Пита: широкоплечий, высокий, худощавый, с копной каштановых волос. Он унаследовал карие глаза с прямым взглядом от Фейс, а о Люсинде Уиту напоминал тонкий разрез его рта.

– Ну что ж, давай поговорим.

– Я очень сожалею о том, что сделал, – глухо произнес Сэм, и внутри у судьи Мозли все оборвалось. – Мой отец застрелился. Я знаю, потому что… это я обнаружил его тело. Первым. Не та девушка.

Через полуприкрытые жалюзи в комнату ворвался луч света, и в образовавшихся полосках теней Сэм напомнил Уиту потерянного Кори, сжавшегося и сломленного.

– Я не хотел никому говорить, – сказал Сэм. – Но я не могу поступить так с бабушкой, позволить ей думать, что… отца убили. – Он проглотил подступивший к горлу комок. – Я отправился на яхту в понедельник вечером, чтобы увидеться с ним.

– Он знал, что ты собираешься прийти?

– Нет. Я просто хотел поговорить с отцом. Мне иногда казалось странным сознавать, что большую часть моей жизни он отсутствовал, а сейчас находится всего в нескольких милях от меня.

– Вы с ним ладили?

Сэм пожал плечами.

– Он был не таким плохим, каким казался мне раньше. Но он бросил нас с мамой. И я не собирался прощать ему это. Да, я вполне мог ладить с ним, но простить – никогда. Думаю, он догадывался обо всем. – Сэм вынул из кармана листок бумаги и положил его на стол перед Уитом.

– Я пошел повидаться с ним примерно в восемь тридцать. На яхте стояла мертвая тишина. Когда я поднялся на борт… я нашел его там. – Голос его задрожал, но Сэм продолжал: – Я повел себя глупо. Пытался разбудить его, но он уже был мертв. Его кожа… она была еще теплой. – Сэм вытер губы тыльной стороной ладони. – Я как будто окаменел, не знал, что мне делать. Затем я увидел записку. На тумбочке у кровати.

– Значит, ты не был дома с мамой, как зафиксировано в твоих показаниях?

– Нет. Я ушел тайком; рядом с моим окном есть решетка. Можно потихоньку спуститься, и никто не заметит. Мама не знала, что я уходил. Мне жаль, что я соврал во время дачи показаний. Я просто не знал, как поступить. – Его голос сорвался, и он сквозь слезы прошептал: – Посмотрите, что написал мой отец.

Уит достал из коробки салфетку и протянул ему, а сам осторожно развернул записку. Она была напечатана на компьютерном принтере.

«Я вернулся домой в надежде поправить то, что когда-то сломалось во мне, но не смог этого сделать. Мама, прости меня за ту боль, которую я причинил тебе, и за то, что я сделал с Кори. Я убил его. Я не хотел, но все-таки сделал это. Тогда, много лет назад, мы поссорились из-за того, что он принимал наркотики. Я ударил его, он упал и ударился шеей как раз о перила лестницы. Он умер сразу, не прошло и минуты, и меня охватила паника. Прежде чем ты вернулась в город, я увез его тело к острову Святой Маргариты, привязал к нему большой груз и утопил.

Все эти годы я пытался убить эту боль, совершая всякие неправильные вещи, но больше не хочу так жить, да и не могу. Сэм и Фейс, простите меня, пожалуйста. Я люблю вас обоих. Велвет – у меня просто нет слов. Всего тебе. Мама – удачи тебе на выборах, надеюсь, что прекращение моих страданий не смешает тебе карты. Все эти годы ты не могла повлиять на меня, поэтому никто не может винить тебя в том, что случилось с твоим сыном. Просто я чувствую себя по-настоящему несчастным, когда вижу, во что превратилась моя жизнь. Сэм, все это не имеет к тебе никакого отношения. Ты отличный парень, и я люблю тебя. Мне очень жаль. Простите меня, пожалуйста, за все. Пит».

Уит положил письмо на стол, чувствуя, что его начинает подташнивать.

– Тебе придется дать в полиции новые показания, Сэм.

– Я знаю. Но для начала я пришел к вам… Мама сказала, что именно вы решаете, было ли это самоубийство или нет. Вы пойдете вместе со мной в полицию?

– Конечно. Но скажи честно, почему ты скрывал эту записку, почему не сказал о ней раньше? Там, на пристани, было полно людей, которым можно было рассказать об этом.

– Я знаю. Просто… Я не хотел, чтобы все знали, что он сделал со своим братом. Я растерялся, подумав вдруг о бабушкиных выборах, о том, что это плохо отразится на них. Моя бабушка… она бы убила меня… Но это не помогло. Я имею в виду, говорить неправду.

– Что случилось после того, как ты нашел… – Уит чуть было не сказал тело, но сумел быстро перестроиться» – как ты нашел записку?

– Несколько минут я оставался там, с ним. – Сэм опустил глаза. – Я знаю, что это звучит странно, но я не хотел, чтобы отец был один. Мне казалось неправильным оставлять его одного. Я думал позвонить в полицию, но потом решил, что в связи с предстоящими бабушкиными выборами мне, вероятно, лучше не фигурировать в новостях. Поэтому я просто ушел, ушел с яхты и пристани. – Он вытер свой хлюпающий нос. – Дерьмовая ситуация. Теперь у меня будут большие проблемы, да?

– Давай позвоним в полицию, а потом твоей маме. – Уит поднял трубку и набрал номер участка. Клаудии не было на месте, но его звонок перевели на Дэлфорда.

У Дэлфорда вырвался длинный вздох.

– Ну вот, я же говорил всем вам, что это самоубийство, а вы с Клаудией все время препирались со мной.

– Сэм у меня, но, если он будет давать показания, нужно, чтобы присутствовала его мать.

– Разумеется. Я позвоню Люсинде и Фейс прямо сейчас.

– Спасибо. Мы будем у вас через минуту, – сказал Уит и повесил трубку.

– Простите меня, – угрюмо произнес Сэм, наблюдая как судья кладет предсмертную записку в картонную папку.

Небо было ослепительно синим, и свежий ветер с залива обвивал мантию Уита вокруг его ног. Сэм прикрывал глаза от яркого солнечного света рукой.

Внезапно у Мозли возник вопрос:

– Не заметил ли ты на яхте отцовский ноутбук?

Сэм покачал головой.

– Я не видел там компьютера.

– А твой отец когда-нибудь обсуждал с тобой проект своего нового фильма?

Сэм снова отрицательно покачал головой.

– Он никогда не говорил со мной о своей работе. Знаете, он снимал учебные фильмы для водителей.

– Да, – ответил Уит. – Я знаю.

Они перешли улицу и направились к полицейскому участку.

– Вот и хорошо, – сказал Уит, после того как Сэм устроился в кабинете Дэлфорда. Мать и бабушка парня еще не приехали, но были уже в пути. Уит и Дэлфорд вышли в комнату отдыха.

Дэлфорд трясущейся рукой налил себе кофе.

– Господи, какое облегчение. Сегодня я буду спать намного лучше.

Уит скрестил руки на груди.

– Вы ведь, надеюсь, проверите эту записку на наличие там отпечатков пальцев Пита?

– Все, Уит, самореклама закончена.

– Записка напечатана, а не написана от руки. А его ноутбук так до сих пор и не найден. Или я должен поверить в то, что он сначала напечатал предсмертную записку, а потом утопил компьютер с пристани?

Дэлфорд хотел было поспорить, но затем пожал плечами.

– Черт возьми, как с тобой трудно. Ладно. Скажу Гарднеру.

– А почему не Клаудии?

– Теперь это дело ведет Гарднер, – сквозь сжатые зубы произнес Дэлфорд. – Здесь уже почти нечего делать, коллега.

Дэлфорд был прав. Уит ушел. Ему не хотелось встречаться сейчас с Фейс. Он направился к своей машине, по пути стаскивая мантию. Бросив ее на заднее сиденье и проехав полквартала, он оказался у своего бывшего кафе, где взял себе двойную порцию шоколадно-миндального. Уит уже доедал свое мороженое, когда у него запищал пейджер. Его вызывала служба медицинской экспертизы округа Нуэсес.