Текст книги "Беседы с Джедом №1 (ЛП)"

Автор книги: Джед МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

11. Магическая часть

Эго – это не то, кто ты, а то, как ты.

Маришель

Чем бы ты ни был на самом деле, ты на самом деле не твоё тело, так что умирание похоже на открывание сосуда и выпускание воздуха обратно в атмосферу, так? Может быть. То же самое с эго. Эго – это не то, кто ты, а то, как ты.

* * *

Эго просто транспортное средство, как и тело просто транспортное средство. Чьё тогда это средство, да? Чьё ты транспортное средство? Или, кто ты внутри этого транспорта? Хорошо, вот приходит время оставлять транспортные средства позади, но зачем так спешить с этим? Люди, вроде, понимают, что тело отпадёт, но думают, что эго останется. Может, оно и продержится дольше тела, а может нет, но оно не навсегда. Просто подумай и увидишь. Не бойся думать.

* * *

Одно дело верить в неправильные вещи, не всматриваться в них, а другое – строить высокие стены вокруг них, чтобы защитить их и подержать, и ещё кидаться на всё, что подходит слишком близко к неправильным вещам, в которые ты веришь. Но теперь мы хотим всмотреться в неправильные вещи, в которые мы верим, так что будь внимателен. Это значит, давай будем внимательнее.

* * *

Эго – это просто изнанка индивидуальности, не более реальная, чем изнанка тела. Ты можешь надевать любое эго, не проблема, это не значит, что это на самом деле ты, как и тело на самом деле не ты. То, что ты есть на самом деле, это то, что ты есть всегда, я бы так сказала. Думаю, в этом есть смысл, но тебе следует подумать об этом.

* * *

Эго уходит, тело уходит, что остаётся? Вот о чём мы хотим думать. Выяснив, что уходит, ты сможешь выяснить, что остаётся. Это единственное, что имеет значение – что остаётся. Не эго, не тело, не истории, не деньги, не дети, так что тогда? Все думают, что ничего, но это не ничего, это что-то, просто не то, что ты думаешь.

* * *

Возможно, у тебя неверное представление об эго. Может, ты думаешь: «Я эго», а не: «Я ношу эго». Да? Я вот так всё время вижу людей. Они носят это эго, и они думают: это я. Так и должно быть в коме, всё должно быть убедительным и все должны быть всё время убеждены, так? Ладно, но сейчас мы делаем кое-что ещё. Сейчас мы заняты тем, что действительно всё рассматриваем, но на что в коме можно посмотреть и сказать, что это реально? Ни на что, по-моему.

* * *

Некоторые люди думают, что истина – это какая-то отличная штука, которую мы должны открыть несмотря ни на что. Этим занимаются в коме ради забавы. Истина ничего не значит. Её не нужно открывать. Найди ты её, тебе это ничем не поможет. Поиск истины – это как раз то, чем ты можешь заниматься в коме. Но, конечно, не обнаружить истину, потому что тогда ты больше не был бы в коме. Вот был бы сюрприз.

* * *

Всё, что нам нужно сейчас делать, – это открывать для себя, что то, что мы считали фактами, на самом деле ими не является; как правило потому, что мы никогда к ним не присматривались. Теперь, куда ни посмотри, мы находим вымысел, который мы считали фактом. В коме нет фактов. Вот почему слова «кома» и «галлюцинация» такие полезные: мы можем узнать ответ, даже не задав вопрос.

* * *

Ты должен научиться смотреть сквозь вымысел, если хочешь понять, что есть факт. В тебе есть что-то реальное, это хорошая новость, но ты не знаешь, что есть факт, потому что веришь в то, что вымышлено. За правильное понимание не вручают приз, так что не думай, что факт – это хорошо, а вымысел – плохо. Это не так. Не беспокойся обо всём, беспокойся только о себе.

* * *

Эго – это не то, из-за чего надо беспокоиться. Зачем беспокоиться из-за чего-то настолько прекрасного и полезного? И вообще – какой от него вред? Это просто способ идти в обход; а потом оно отпадёт, и всё продолжится без него, а может, будет что-то ещё, я не знаю, как это происходит. Может, в этот раз ты хороший парень, а в следующий раз ты злодей. Ты просто так действуешь, так что с того? Кому какое дело, верно? Ну, тебе есть дело, по-моему. Это магическая часть.

* * *

Вот что я сейчас слышу: эго хочет каким-то волшебным образом избавиться от эго. Есть ли смысл в желании эго не иметь эго? В этом нет смысла. Это безумие, но в этом эго как раз хорошо разбирается – как быть безумным. Быть безумным не плохо, но думать, что быть безумным плохо – это хорошо. Я правильно сказала? В чём нет смысла, в том есть смысл, если ты видишь вещи правильно, не видя их неправильно. Всё обладает совершенным смыслом, даже если ты так не думаешь. Это хорошая подсказка.

* * *

У тебя неправильные представления об эго. Ты думаешь, что ты и эго – это одно и то же. Это нормально, иногда одно часть другого, но иногда нет, так? Конечно, иногда да, иногда нет, так устроено. Это хорошо, пока это хорошо, но когда становится нехорошо, тогда не хорошо, верно? Тогда, возможно, ты хочешь подумать немного, может, сделать что-то, как ты, может быть, делаешь сейчас, приехав сюда. Если бы тебя тут не было, я бы с тобой не говорила.

* * *

Эго просто другое название для того, кем ты себя считаешь, хотя он не тот, кем ты являешься в действительности. Может, ты не думаешь так, потому что ты считаешь себя реальной личностью со множеством качеств. Реальная самость – это я, а у я нет качеств, а если качеств нет, то это не реальная личность. Это притворная личность. Это просто тот, кто ты есть, в коме. Тебе нужно быть кем-то, я полагаю.

* * *

Ты убеждён, что ты это ты, поэтому когда я говорю, что ты это не ты, то эта мысль неестественна для твоего понимания. Когда говорят о свободе от привязанностей, единственная имеющая значение привязанность – привязанность к притворному я. Эти, из всяких традиций, могут и не рассказать тебе этого, если сами не знают или хотят, чтобы ты присоединился к ним или что-то вроде этого. Их настоящая забота – просто занять тебя чем-нибудь, но они тебе не расскажут об этом. Я не уверена, что они сами знают.

* * *

Зачем быть против своего эго? Это как быть против своего тела, своего дома, своей машины или чего-то такого ещё. В этом нет смысла. Эго не проблема, эго прекрасно. Проблема начинается, когда ты думаешь, что ты притворная самость, в то время как ты – то, что стоит за ней. Эго не плохое, ты просто ошибаешься, потому что думаешь, что эго – это то, что ты есть, но эго – это то, что ты надеваешь на время, а потом снимаешь и отпускаешь. Ты можешь испытывать привязанность к нему, но это не обязательно.

* * *

Ты думаешь, что кто-то вырвался вперёд, потому что не привязан к эго, или у него есть титул или что-то ещё, но никто не бывает впереди. Нет такой вещи. Как она может быть? Истинно, всё неизменно, даже сейчас, даже если ты не знаешь этого. Кто-то ещё может казаться лучше, но не с позиции реальности, а с позиции комы. Это различие – лишь свойство комы. Ты можешь думать, что было бы лучше быть кем-то другим, но эта идея появляется у твоего эго, не у тебя настоящего. Ты чувствуешь одно, а думать можешь другое.

* * *

Ты можешь увидеть, что у меня есть эго, так что с того? На что я была бы похожа без эго? Просто не беспокойся на этот счёт. Попробуй беспокоиться о других вещах и позволь эго делать свою работу. Оно само о себе позаботится, даже лучше, чем тебе хотелось бы. Попробуй беспокоиться о чём-то настоящем и позволь поддельной штуке заботиться о себе самой.

12. Крест мгновения

 
Лучше мы разрушимся, чем изменимся
Лучше мы умрём в страхе
Чем взберёмся на крест мгновения
И позволим иллюзиям умереть
 

У. Х. Оден

В былые, как говорят, времена, когда я несколько недолгих лет играл абсурдную роль духовного учителя и делил сцену с играющими абсурдную роль духовных искателей, я экспериментировал с разными способами выражения идей и наблюдал, как они воспринимаются. Ученики, в сущности, были морскими свинками для будущих книг ещё до того, как я сам это понял.

Я опробовал новые метафоры, некоторые из которых были просто отличные, другие – на удивление хорошие. Я оттачивал поучительные истории и иносказания. Я наблюдал, что проникает через защитные механизмы людей, что отскакивает и – особенно внимательно – что кажется надёжным, но не срабатывает. Я наблюдал, как реагирует эго на разную информацию, испытывал на прочность его защиту и смотрел, какие реакции вызывают разные подходы. Вот чем я занимался, вот что я извлекал из этого. Я думал, что оттачивал свои действия, но это всё было ради книг.

Многое из того, что я говорил студентам, явно входило в одно ухо и выходило через другое. Они могли сидеть, кивать и соглашаться, но было очевидно, что они совершенно невосприимчивы к любому сообщению, которое может угрожать подкопом под структуру эго-самости. Некоторые сообщения, как я выяснил, неизменно трансформировались из орудий нападения на эго-структуры в усиливающий их фактор, как будто я бросал в них камни, а они возводили из них стены. Так работает эго, и мне это было крайне интересно. Этим-то я и наслаждался на всём протяжении этой истории с обучением – изучением смекалки эго и его приспособляемости. Любая полномасштабная атака в лоб всегда отбивалась без усилий, но эти пробные наскоки были интересным способом исследовать замечательные способности эго к обороне.

В конце концов я осознал: всё, что я говорил студентам, не так уж много значило. Единственное, что могло помочь – донести сообщение до маленького ублюдка внутри них. Бессмысленно пытаться убедить эго убить себя: идея, что эго станет искать истину, как показывает вся история человеческой духовности, заведомо обречена на неудачу. Однако внутри каждого искателя есть повстанческая сила – маленькая, слабая, несведущая, невооружённая – и вот ей-то и нужно доставить сообщение, если хочешь, чтобы что-нибудь произошло. Эго никогда добровольно не разрушит себя, но маленький ублюдок может собрать достаточно сил, чтобы восстать и разорвать эго-структуры изнутри. Возможно и нет, разумеется, но когда это срабатывает, когда Майя оказывается повержена, это и происходит. Внутренняя искорка каким-то образом превращается в пламя.

* * *

Духовные искатели могут быть довольно безбашенными людьми. В своём поиске большинство подвергает себя всякого рода трудностям: они голодают, мёрзнут, получают удары палкой, отдают деньги и имущество, закручивают себя в крендель, терпят одуряющую скуку, странствуют по далёким странам, чтобы питаться помоями с мистическим привкусом, и так далее, но есть единственная вещь, которую они ни за что не станут делать – обращаться внутрь. Эго убеждает их, что они и так обращены вовнутрь, но на самом деле это не так и никакого развития не происходит. Обращение внутрь – это процесс саморазрушения, в то время как практически все духовные искатели гоняются за какой-нибудь формой самоусовершенствования. Пока они остаются обращёнными наружу и чувствуют, что делают успехи в приближении к какому-нибудь воображаемому идеалу, они будут мириться с чем угодно, но единственная вещь, которая может что-то изменить – это обращение вовнутрь, и именно этого никто никогда не делает.

По моему опыту, те, кто рискует отправиться внутрь и сделать всё необходимое, чтобы демонтировать эго-структуру изнутри, на самом деле не подходят под образ ученика. Они всегда отправляются в собственное путешествие в собственном космосе. Они могут быть неподалёку от учителя, но как только начинается настоящий процесс пробуждения, им больше никто не нужен, так же как упавшему со скалы больше не нужна карта.

* * *

– У меня практика от великого Раманы Махарши, – говорит она мне. – Я занимаюсь самоисследованием. Я постоянно спрашиваю себя: кто я? Кто я? Всё время, даже сейчас, эти слова звучат у меня в голове на заднем плане. Кто я? Кто я? Как машина какая-то, я не могу выключить это.

– И как успехи? – спрашиваю я.

– Не думаю, что есть особые успехи, – огрызается она.

– Потому что это вопрос с подвохом, – отвечаю я. – Ты спрашиваешь себя, кто ты, чтобы снимать слои я, но я – это и есть слои и больше ничего. Не-я – это истинное я. Самоисследование – это не процесс открытия себя, но самодеконструкции.

– О нет, – говорит она, – звучит не очень хорошо.

* * *

Она уже какое-то время живёт в этом доме и не так давно стала сопровождать меня во время утренних прогулок, что требовало с её стороны некоторых усилий, поскольку из-за моего нестандартного расписания утро может начаться в любое время и по нескольку раз в день. Английский не был её родным языком, но она довольно хорошо на нём говорила.

Практика самоисследования, вопрошания: «Кто я?», в конце концов приводит к осознанию, что я не является направлением духовного путешествия. Но если я не настоящее, то что тогда эти поиски? И зачем? В чём смысл, если не ради самоусовершенствования, своей эволюции или спасения?

У стремления пробудиться из царства сновидений есть всего два основания: первое – и самое распространённое – берёт начало в эгоистических мотивах, которые никогда не приводят к успеху, но пользуются всяческой поддержкой духовного супермаркета. Другое основание – единственный путь, который может привести к успеху: если ты каким-то образом разовьёшь в себе обжигающую, раскалённую добела ненависть к чепухе, столь интенсивную, что охотнее швырнёшь себя в действующий вулкан, чем продолжишь участвовать в пикнике на его склонах.

Вот куда ведёт тебя самоисследование – на священную гору, где обнаруживается не возвышенная вершина, а тёмная пустая дыра. Таков процесс всё усиливающегося крушения иллюзий по мере того, как личность рушится слой за слоем под тяжестью внимательного исследования, к концу которого ничто, конечно же, не уцелеет.

* * *

Она щедро использует распространённые санскритские слова, а у меня из иностранных терминов есть только Брахман, Атман и Майя. Мне нравятся Анника, Анатта и Анаваста, но я редко их использую, потому что проще сказать мимолётность, не-я, а дальше одни черепахи. Со всеми этими восточными штучками нужно помнить одно: там, на другом конце, нет никого, кто бы крепко держался за них. Там, в мистическом тумане, нет никого, кто бы мог понять эти штуки лучше, чем ты, а даже если бы был, то что? Ты застрял с собой, прямо здесь, прямо сейчас. Искатели тянутся к древним традициям в своём поиске ответов, но это болото их просто засасывает и топит, возможно, навсегда. Для эго, это победа.

* * *

– Я пришла сюда, чтобы открыть себя, – говорит она, – чтобы узнать о себе, чтобы понять себя лучше.

Вот что она ответила на мой вопрос, почему она здесь. Это распространённый ответ, но я здесь ничем не могу помочь.

– Нет никакого я, которое можно открыть или понять, – говорю я. – Я – это вымысел, так что нечего открывать или узнавать.

– Ох, – говорит она, – это плохие новости.

Я не знал, имеет ли она в виду не-я, или что она говорит не с тем человеком.

– То я, которое ты воображаешь собой, на самом деле – перекати-поле, птичье гнездо, комок пыли, – говорю я.

– И что это за комок пыли? – спрашивает она.

– Такие шарики из пыли и паутины, которые скапливаются за дверями и под кроватями.

– О нет, – восклицает она. – Я такая? Но это же не хорошо.

– Все на самом деле такие. Вот такое это я. Просто случайная коллекция мусора, которая слипается и превращается в уникальную маленькую снежинку тебя. Ты не создавала себя, ты не автор своего персонажа, так что же ты принимаешь своё я так близко к сердцу?

– Но что-то же здесь должно быть. Я это я!

Мы идём по заросшей дороге вниз к симпатичному озерцу, окружённому деревьями и тропинкой. Здесь есть небольшой заросший сорняками пляж со скамейкой. Мы садимся. Я бы покормил уток, но у меня ничего нет с собой, хотя это не проблема, потому что здесь нет уток, и, значит, они не голодны.

– Знаешь, что такое маска из папье-маше? – спрашиваю я.

– Делается с помощью воздушного шарика, клея и клочков газет, – отвечает она.

– Да, это хорошая аналогия для я, которое ты надеялась открыть. Ты начинаешь с шарика, который похож на искусственно отделённую часть окружающей среды, так же как эго-самость искусственно отделена от сознания, верно?

– Да, верно.

Я всегда различаю, когда кто-то соглашается слишком быстро, но я продолжаю наседать.

– Итак, ты начинаешься с пустоты. Потом кто-то, в основном твои родители, начинает макать полоски газет в клей и лепить их на шарик. Всё ещё понятно?

– Да, – говорит она неуверенно. – Я делала такое ребёнком.

– И вот так ты пришла к существованию в качестве личности, верно? Как и мы все. Со временем, слой за слоем, накопленные слои затвердевают и придают тебе характерные очертания. В клей попадает немножко пепла от маминых сигарет, немножко папиного виски. Маску роняют, на ней остаются отметины, она украшается, покрывается метками, нос погнулся, муха прилипла, что угодно. Случайные изъяны и пятна становятся частью тебя. Вступают в игру другие влияния, особенно пока ты мягкая и липкая. Мало-помалу твоя маска развивается от пустого шарика до уникальной эго-самости. Итак, я представляет собой наполовину случайное собрание мусора вроде птичьего гнезда, комка пыли или перекати-поля. Зная об этом, какие ты имеешь основания отождествлять себя с маской этой эго-самости?

– На основании «я не знаю», – отвечает она. – Но это же я, это то, что я есть. Я не могу быть кем-то другим.

– Твоя самость не имеет ничего общего с настоящей или подлинной тобой, потому что нет такой вещи, как настоящая или подлинная ты. Что было до клея и газет? Что будет после? Здесь нигде нет подлинной тебя, только накопившиеся слои дряни.

– Это не очень приятно, – говорит она. – И из многих больших учителей, которых я знала, думаю, ни один не называл меня комком пыли.

* * *

Откровения и осознания – важная часть процесса пробуждения, но сами по себе они ничто. Они как бутылки с зажигательной смесью, которые у тебя есть, но какой смысл иметь их, если они не используются? Чтобы извлечь из них какую-то пользу, ты должен метнуть их в эту штуку, поджечь её, сжечь штуку дотла, и эта штука, разумеется, – это то, из чего сделаны ты и твоё царство сновидений. Вот так ты выясняешь, что горит и что нет, а в царстве сновидений горит всё, за исключением Я Есть.

Недвойственность даёт тебе неплохой пример такой бомбы, которая у всех есть, но никто её не бросает. Выглядит так, будто множество искателей вырабатывает мощное концептуальное понимание недвойственности, но это понимание – просто инструмент, схема. Теперь ты должен бросить её из окна своего ума и посмотреть, на что она способна, а она способна на многое.

Впрочем, могу сказать, что многие из тех, кто заполучил бомбу, предпочтут хранить её, а не использовать, и это значит, что эго перехватило бомбу и держит её в безопасном месте, подальше от маленького ублюдка, который использовал бы её без колебаний. Я бы даже сказал, что любой, у кого есть простое теоретическое понимание недвойственности – единица несомненна, а ноль и двойка невозможны – имеют всё, что нужно, чтобы сжечь свою эго-структура дотла. Концепция недвойственности очень мощная, так что если ты владеешь бомбой и при этом не пробудился или не испытываешь родовых мук внутреннего мятежа, то бомба так и не попала в правильные руки.

* * *

У меня такое ощущение, что здесь вы не правы, – говорит она. – Я понимаю, что вы говорите о папье-маше, влияниях и так далее, но, о шарике, кажется, не совсем. Шарик не просто ничто, я так не думаю. Может, шарик – это душа, да? Для меня тут больше смысла. Так что ладно, может, я прохожу через самоисследование, прорабатывая слои клея и бумаги, которые не являются настоящим я, но я бы сказала, что под ними есть что-то, и, думаю, великие духовные наставники согласились бы со мной. Истинное я – это душа, и это та часть, которую вы называете шариком ничто, так что вы ошибаетесь.

Именно так мы и любим думать – что шарик искусственно отделённого сознания в сердцевине я – это истинное я, я более высокого уровня, душа или что-то ещё. Это вымысел, который процесс самоисследования должен разоблачить, обесценить, лопнуть. Она настаивает, что сердцевина я – реальна, потому что именно на этом этапе собственного процесса она сейчас находится. Она прокопала ход через множество слоёв я и теперь уже близка к главной лжи об истинном я. Я знаю, что она не лишена чувства юмора, но сейчас она там, где ей не до него.

Мы не можем открыть, обнаружить или отвоевать своё истинное я, не потому что оно спрятано, а потому что его не существует. Вот почему нас побуждают сосредоточиваться на внешних, основанных на эго занятиях, вроде преданности, сострадания, знания, понимания, практики, традиции и так далее: мы будем делать что угодно, лишь бы не поворачивать внутрь. Мы хотим создавать и сохранять, но чтобы пробудиться, мы должны разрушать. Наша вынужденность вести внутренний процесс снаружи – вот причина существования многогранного, всеохватного духовного рынка, занятого удовлетворением любых наших нужд, в то время как настоящий процесс отказа от эго-самости самостоятелен и самодостаточен.

* * *

– Когда работаешь с папье-маше, – размышляю я, – шарик становится бесполезным и вываливается из дыры внизу маски, верно? Эта дыра внизу маски – чёрная дыра внутри, штука, которую мы должны отрицать, закрывать или прятать, потому что это неопровержимая улика: это врата, ведущие из иллюзии отделённого я к реальности бесконечного сознания, зияющее противоречие в сюжете истории о себе. В конце концов мы все идём к этой дыре, но пока мы желаем поддерживать иллюзию себя, чёрная дыра должна отрицаться. Именно это предлагает духовный рынок – способы избегания чёрной дыры внутри, но вот ты здесь, направляешься прямо к ней.

– Не думаю, что я хочу это делать, – говорит она.

– Разумеется, не хочешь. Никто не хочет. Этого нельзя хотеть, потому что там нет того, что можно хотеть. Ты идёшь в пустоту.

– Значит, во мне должны быть все эти преграды, прячущие пустоту в центре меня, заставляющие забыть о ней, или что-то вроде. Это то, о чём вы говорите?

– В сущности, маска эго-самости есть искусственная структура, ограждающая нас от реальности не-я. Я само по себе препятствие, структура отрицания. У я нет чёрной дыры, оно и есть чёрная дыра. Пробуждение – это не научный поиск и даже не духовный, здесь нет вторичной цели. Проснись или умри, пытаясь, – вот название этой игры. Вся духовная деятельность сводится к этим двум штукам: либо ты убиваешь своё фальшивое я, либо ты просто убиваешь время.

– Я не это надеялась услышать, – говорит она. – Это тревожно – думать, что я не я, но я одна из тех, кто встревожен, что доказывает, что я существую, что значит здесь не о чем тревожиться.

– Хорошая попытка, – говорю я. – Эго-самость, которую ты считаешь собой, о которой ты думаешь, как о «себе», это ничто. Она сделано из ничто, она означает ничто и кончается как ничто. Это мимолётная искорка в бесконечной ночи. Это не ты, потому что тебя нет. Это истина тебя, но ты не истина.

– Эта чушь с бесконечной искоркой в мимолётной ночи звучит нехорошо, по-моему, – говорит она, немного оживившись. – Это кто угодно мог бы сказать. О, тебя нет, о, ты даже не существуешь. О, ты просто маска, кусок папье-маше из мусора, и когда ты Готов, от тебя ничего не остаётся. Любой может сказать такое, но очевидно же, что я реальна. Очевидно же, что есть реальная я. Это значит, что вы не правы в том, что сказали.

– Тогда докажи, что я не прав. Всё, что тебе нужно сделать, чтобы доказать, что я во всём неправ, – это доказать что-нибудь; и тогда я уйду и найду себе нормальную работу.

– Да-да, вам бы больше подошло толкать тележки в магазине или сидеть в будке на парковке, где я за машину плачу. Вы поставили себя в такое хорошее положение, когда вы говорите людям вещи, которые они не могут оспорить. Я вижу это, я понимаю, как это работает. Но, может быть, однажды вам надо попробовать что-нибудь новое, ладно? Потому что это «нет, нет, нет» сильно утомило меня. Может, вы скажете «да» на что-нибудь, может, вы скажете что-нибудь хорошее, например, «любовь реальна», или «мы все делаем общее дело», не знаю, но что-то хорошее, ладно? Вы не можете просто говорить «нет» на всё. Это очень негативно.

* * *

Эго – чудесный объект для наблюдения. Нет ничего более достойного нашего уважения и восхищения. Ничто в царстве сновидений не может сравниться с Майей, потому что Майя и есть царство сновидений. Мы находимся в доме Майи и живём по её правилам, и даже вера в то, что это не так, является той гравитацией, которая удерживает нас на сцене царства сновидений, разыгрывающими наши маленькие пустые драмы.

Всё, что любой так называемый учитель может в действительности сделать, чтобы проникнуть за укрепления эго и помочь ученику пробудиться, – это передать сообщение с внешней стороны крепостных стен эго-самости. Если внутри кто-то пробуждается, жаждет перемен и внимательно прислушивается, то тогда, может быть, сообщение пройдёт и что-то из этого получится. И это как раз то, что происходит прямо сейчас, верно? Я стою снаружи твоей крепости, передавая это сообщение. Ты внимательно слушаешь? Ты жаждешь перемен? Я говорю не о том, что ты должен что-то делать, но о том, что ты, возможно, хочешь спросить сам себя: «Чем ты занят прямо сейчас?»

* * *

– Быть не-я не делает меня счастливой, – говорит она, когда мы продолжаем нашу прогулку. – Когда-то все эти многочисленные учителя говорили, что я должна обнаружить своё истинное я. Я думала, что именно этим и занимаюсь и что любовь тоже часть этого и, может быть, какое-то блаженство. Теперь, если вы правы, я должна задаться вопросом, что я делаю?

– Как только ты понимаешь, что ты не персонаж, в котором обитаешь, то возникает вопрос: если я не я, то что я? И почему я занимаюсь этими духовными штуками? Если здесь нет я, которое извлекло бы выгоду, то какой во всём этом смысл?

– И? Да? И каков ответ?

– Очевидно, что смысла нет. Нет никакой выгоды в достижении не-я, потому что не остаётся я, которое могло бы воспользоваться выгодой. Если ты хочешь сохранять своё эго и быть учеником или учителем в царстве сновидений, то духовный супермаркет позволит тебе одновременно иметь пирожок и есть его, но если ты следуешь по маршруту пробуждения, то найдёшь только чёрную дыру на конце радуги, а твоим единственным утешением будет то, что ты больше не фальшивка.

– Но тогда не будет даже меня, чтобы сказать – я не фальшивка.

– Правильно.

– Так, значит, фальшь – это всё, что чем я сейчас являюсь?

– Разумеется. Это царство сновидений: всё происходящее – художественная постановка вроде спектакля, а ты принимаешь её за реальность и путаешь себя со своим персонажем.

– Но если я не этот персонаж, то я актриса, играющая персонаж.

– Это был бы просто ещё один слой я, сквозь который нужно пройти и разрушить его. Истина в том, что нет актёров, есть только персонажи. Маска пуста. Людям нравится додумывать к ней высшее я, сверхдушу или что-то ещё, но возникают те же вопросы и требуется дальнейший демонтаж, так что ты продолжаешь расслаивать луковицу, чтобы обнаружить, что есть только слои и нет сердцевины. Дальше одни черепахи.

– Я не особо ощущаю себя луковицей или черепахой, – говорит она. – Я думаю, что вы говорите всё это, чтобы расстроить меня. Такая у вас процедура? Один учитель просто сидел здесь и долго смотрел на меня. Что я должна была бы делать? Тоже глазеть на него? Плакать? Уснуть? Мне эта женщина вообще не нравится. Другой стал спрашивать, мол, когда я была маленькой девочкой, много ли эмоций испытывала, много ли меня обнимали. Я знаю эти хитрости. Один учитель хотел, чтобы я всё время делала ему бесплатный массаж, как будто это его одолжение мне. Некоторые учителя мне понравились, возможно, это было опрометчиво. Вы мне сейчас не слишком нравитесь как учитель.

– Тогда, полагаю, я хорошо делаю свою работу.

– Да-да, спасибо за умные разговоры, которые мне на самом деле не нужны.

* * *

Как только твоя эго-самость обнаруживает угрозу, она переходит к тактике самосохранения. Если угроза серьёзная, в твоё сердце высылается целая армия паразитических эмоциональных демонов, а ум начинает осаждать мысли и чувства. Страх и ужас делают твоё сердце тяжёлым, они скручивают твои внутренности и переводят тебя в режим дерись-или-беги. Вот почему для нас такое облегчение найти духовных учителей – таких позитивных и светлых, поющих счастливые песни о мире и любви и дающих нам наставления, которым легко следовать: нам становится смертельно плохо при любой угрозе эго-самости.

Меня называют нигилистом, что означает, будто я вижу жизнь бессмысленной, и я со всей очевидностью так вижу, потому что это очевидно, но это не значит, что в жизни нет цели. Жизнь, царство сновидений, ты – бессмысленны, но в них есть цель, так же как в играх и искусстве нет смысла, но есть цель. Даже иллюзия смысла имеет цель. Тебе необязательно знать, какова она, но можешь быть уверен в её бессмысленности. Цель эго-самости, нравится тебе это или нет, заключается в том, чтобы развлекать единственного зрителя, так же как цель сна – в развлечении спящего.

* * *

– Что истинно в тебе – истинно в любом другом, – говорю я, – и это значит, что ты могла бы быть кем угодно таким же образом, каким ты это ты, так кто же тогда эта я, которую ты хочешь открыть? Это просто кусок папье-маше из бесконечного количества возможных вариантов: случайный, бессистемный, созданный без твоего подлинного участия, потому что ни в один момент подлинной тебя не существовало. Так если ты не ты, то кто ты?

– Я как раз задаю себе этот вопрос снова и снова. Кто я? Кто я? Это моя практика, – говорит она. – Это от Раманы Махарши. Может, вы слышали о нём?

– Ты ведь уже долго занимаешься этим самоисследованием, верно?

– Я бы сказала, долго, да, – отвечает она.

– И ты обнаружила, что разного рода вещи, которые ты считала реальными, на сама деле такими не были, верно?

– Пока это всё, что случилось, – говорит она.

– Ничего другого и не предполагалось. Это значит, что процесс работает. Сейчас ты сбита с толку, потому что добралась до такого этапа, когда вроде бы нет ни одного возможного ответа на вопрос: «Кто я?», верно?

– Это как стучать в дверь, но теперь не осталось дверей, в которые можно постучать.

– Что и есть настоящая цель самоисследования – дойти до осознания, что нет я. Вот где ты теперь, пытаешься усвоить открытие, которое не имеет для тебя смысла. Духовный разлад.

– Но я не сделала никакого открытия. Если бы вы меня слушали, то знали бы это.

– Твоё открытие в том, что нечего открывать. Ты подобралась близко ко дну самости и обнаружила, что здесь пусто. Ты начинаешь сопротивляться своей внутренней чёрной дыре.

– Да, ладно, думаю, как учитель вы не очень хороши. Может, вам всё же следует задуматься о нормальной работе. Продавать попкорн в кинотеатрах, может быть. Вещать людям ваши великие мудрости, подливая им синтетического масла.