Текст книги "Парень из ларца"

Автор книги: Дж.Дж. Коннингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава IV. Смертельная зона

Спустя несколько дней Уэндовер выполнил обещание пригласить на ужин Дафну Стэнуэй и Эллардайса. Во время еды и в присутствии слуг об Джехуди Ашмуне не вспоминали. Даже когда компания встала из-за стола и отправилась в другую комнату, этот вопрос не подымался. Уэндовер предложил девушке сигарету.

– Жаль тех людей, которые владеют каучуковыми акциями, – он начал беседу, пока все усаживались поудобнее. – Как им трудно видеть падение былых доходов.

– Тогда вам, должно быть, жаль меня, – с неловким смешком парировал доктор. – Я один из них. Не затрагивайте больную тему. Большая часть моего капитала вложена в каучук.

Уэндовер сочувственно вздохнул, но Эллардайс тут же отмахнулся, очевидно, устыдившись своего ворчания.

– Что есть деньги? Ничего, если подумать о том, что произошло с нашими людьми в Малайи. Кроме того…

Он запнулся, оставив фразу неоконченной.

Дафна удивленно взглянула на него.

– Бедняга! Он слишком застенчив для того, чтобы сообщать хорошие новости. Предоставляет это наглой женщине. Мистер Уэндовер, мы с Фрэнком собираемся вскоре пожениться. У меня нет кольца, поскольку мы договорились об этом только сегодня вечером. Это так неромантично – получать предложение в машине, по пути на званый ужин. Сейчас девушкам приходится со многим смиряться. Вы первые услышали о нем, если вас это может порадовать.

– Это удваивает радость, – ответил Уэндовер. – Я надеялся на что-то такое…

– Я подозревала, – сухо заявила Дафна. – Все эти озадаченные взгляды на нашу пару, и все такого рода. Ну, теперь все раскрылось и оглашено, так что можете не беспокоиться. Пожелайте нам счастья, процветания, долгих лет жизни, и дело сделано.

– Вы читаете мои мысли! – воскликнул Уэндовер. – Я хотел пожелать вам все это. Я слишком старомоден, чтобы придумать что-либо еще.

Сэр Клинтон прибавил и свои поздравления, и Дафна приняла их.

– Ну, вот и все! – заключила она. – Теперь перейдем к делу. С чего начать?

– Я сделаю первый шаг, – вызвался Уэндовер. – У меня есть вырезки из газет. Сэр Клинтон, для вас это что-то новое. С него и начнем.

Он вынул из кармана сверток и извлек из него несколько вырезок, начав их зачитывать:

– В первой говорится:[6]6
  Шифр русифицирован, так что читатель может попытаться самостоятельно разгадать его.


[Закрыть]

«Всем Истинным Искателям. Именем 25-6-20-29-18-6-23 14-10-18-16-3. Близится время строительства Нового Храма 21-18-10-9-6-15-1. Именем 25-6-20-3-6-18-29-23 9-16-1 все Истинные Искатели приглашаются встретиться седьмого числа следующего месяца для заложения первого камня 10-19-20-10-15-15-16-11 2-1-9-10-13-10-12-10, которая будет олицетворять 24-1-18-19-20-3-16 21-18-10-9-6-15-1 в этом бренном мире. Подписано и скреплено печатью и Властью 14-1-4-1 5-8-6-23-21-5-10 1-26-14-21-15-1. За дальнейшими подробностями обращайтесь по адресу: а/я 7235»

– Слишком много родительных падежей, – заключил Уэндовер. – Четверо из них идут один за другим.

– Перечитайте снова, теперь помедленнее, – попросил сэр Клинтон, приготовив карандаш и блокнот.

Уэндовер повиновался, прочтя объявление, словно зачитывая диктант, а старший констебль, улыбаясь, черкнул запись-другую.

– А теперь следующее, – приказал он.

Уэндовер взял следующую вырезку и зачитал:

«Всем Истинным Искателям. Именем 25-6-20-29-18-6-23 14-10-18-16-3. Конклав 15-6-16-22-10-20-16-3 состоится 19-го числа сего месяца. Некоторые из 17-16-19-3-33-27-6-15-15-29-23 будут удостоены чести 19-20-1-20-30 8-18-6-24-1-14-10 воздуха. 5-8-6-23-21-5-10 1-26-14-21-15, маг».

– Клинтон, я так понимаю, что вы расшифровали его. Я и сам справился с этим, хоть я и не эксперт по декодированию. Просто прочитайте, что у вас получилось. Хотя не думаю, что я мог бы ошибиться в таком простом шифре.

Сэр Клинтон взял свои записи и прочитал расшифрованное объявление:

«Всем Истинным Искателям. Именем Четырех Миров. Близится время строительства Нового Храма Уризена. Именем четверых Зоа все Истинные Искатели приглашаются встретиться 7-го числа следующего месяца для заложения первого камня Истинной Базилики, которая будет олицетворять Царство Уризена в этом бренном мире. Подписано и скреплено печатью и Властью Мага Джехуди Ашмуна. За дальнейшими подробностями обращайтесь по адресу: а/я 7235».

– Очевидно, мистер Ашмун обращался к слабоумным, которые не способны применять сложные шифры. Все, что он сделал – это заменил «А» на 1, «Б» на 2 и так далее.

– Спасибо за звание «слабоумной», – иронично заметила Дафна. – Приятно узнать, чего ты стоишь, не так ли, Фрэнк?

– Не стану извиняться, – возразил старший констебль. – Я не имел в виду всех его последователей. Некоторые могут быть умны. Но давайте не тратить время. Второе объявление на человеческом языке:

«Конклав неофитов состоится 19-го числа сего месяца. Некоторые из Посвященных будут удостоены чести стать Жрецами воздуха. Джехуди Ашмун, маг».

– Сквайр, стоит ли продолжать? Просто дайте нам ваши расшифровки ради экономии времени.

– Здесь не так уж много, – тасуя вырезки, ответил Уэндовер. – В них упоминаются три группы: Неофиты Земли, Жрецы Воздуха и Архиереи Огня. Со временем объявления упростились. Например: «Архиереи, 9 вечера, 15-го числа». Очевидно, здесь назначается встреча в заранее обговоренном месте. Клинтон, что вы об этом думаете?

– Я отдаю мистеру Ашмуну должное за находчивость, хотя подозреваю, что он позаимствовал прием Калиостро. Если не ошибаюсь, наш друг Ашмун настроен на сбор группы любознательных простофиль. Представьте себя на месте этих людей и посмотрите на первое объявление. Оно бы явно заинтересовало вас. Оно и привлекает внимание, и оставляет некую загадку, пробуждая любопытство. Вам остается лишь отправить письмо в указанный абонентский ящик. Не такой уж большой расход. Получив письма, мистер Ашмун мог оценить их содержание и посмотреть на адреса, сделав выводы о том, стоит ли иметь дело с отправителями. А поскольку в объявлении был указан лишь абонентский ящик, никто не мог прийти и побеспокоить его лично. И в свободное время он смог отобрать первую партию простофиль. Многие его корреспонденты могли бы даже не догадаться заменить цифры из объявления на буквы, но это не помешало бы им написать по указанному адресу и поинтересоваться, в чем дело.

– И когда набралась группа простофиль, – заметил Уэндовер, – он смог бы набрать еще одну: они привели бы своих знакомых со схожим складом ума. Это, конечно, остроумно.

– Он – не дурак, – заявил старший констебль. – Вот еще одно подтверждение этому. Такому человеку требуется некая система взглядов. Сведенборг обработан вдоль и поперек. А вот Уильяма Блейка никто так пристально не изучал – его книги довольно непонятны. Полагаю, отсюда упоминания Четырех Зоа и Уризена. Я прав? – спросил он, обращаясь к Дафне.

– Правы. Мне посоветовали изучать Блейка, если я захочу чего-то достичь.

– И мне, – добавил Эллардайс. – Прежде я никогда не заглядывал в него, но теперь я посмотрел его работы. Что-то странное о трапезе с Исаией и Иезекиилем, черными и белыми пауками, и ангелом с побагровевшим ликом. Мне понравилось. Безумие, конечно, но читать интересно.

– И еще одно, – сказал сэр Клинтон. – У посвященных должны быть пароли. Некоторым людям такое нравится.

– Позвольте внести лепту, – вызвался Эллардайс. – Если сказать мистеру Ашмуну: «Видели ли вы, чтобы слово «тигр» писалось через «й»?», – он может ответить: «Да, Блейк пишет тйгр».

– Полагаю, все посвященные знают шифр и могут прочесть любое объявление?

– Да, – презрительно ответил Эллардайс. – Если бы увидели кого-нибудь из посвященных, вы бы сразу поняли, почему шифр должен быть таким, чтобы его смог понять даже шестилетний ребенок. Что-то сложное за гранью их понимания.

– Как они переходят снизу вверх в иерархии? – спросил старший констебль.

– Посредством колоды карт. Тот, кто вынимает туза, подымается вверх. Если никто не вынимает туза, то все остается по-прежнему. Использование такого метода позволяет избежать вспышек зависти и оставляет все в руках провидения.

– Или в руках того, кто тасует карты? – усомнился сэр Клинтон. – Любой фокусник-любитель сможет подстроить это. Теперь к иерархии.

– Некоторые никогда не подымаются выше звания Неофитов, – продолжил Эллардайс. – Насколько я понял, в этой группе остаются те, у кого ни денег, ни мозгов. Их развлекают фокусами с дощечкой для письма и прочими старыми трюками. Меня сразу же продвинули в Архиереи, так что я не знаю, чем занимаются Жрецы Воздуха. Можете спросить Дафну. Она застряла на этом уровне.

Сэр Клинтон обернулся к девушке.

– Можете ли вы дать нам некое представление об этом?

– Ну, – задумчиво ответила она, – есть пара своеобразных моментов, но мне сложно сказать наверняка. Я не следую объяснениям Ашмуна. Мне кажется, что они наполнены идеями, о которых я никогда не слышала раньше. Здесь почти так же плохо, как с Блейком – я просто не могу его читать, ни за какие деньги. Все, что я поняла: каким-то образом Новые Силы высвобождаются из-за игры на скрипке…

– Да? – сэр Клинтон даже привстал.

– Лучше перескажу вам, что я видела, – продолжила Дафна. – Он усадил нас вокруг небольшого карточного столика, ну, знаете, одного из тех, что используются на спиритических сеансах. И столик немного шевелился… левитация, или как там они это называют? Но, похоже, ему что-то не понравилось, он сказал что-то про слишком большую силу. Так что в следующий раз он привинтил столик к полу, и он не смог двигаться, левитировать, или как там это называется? Я помню, что на этот раз не было ни гаснущих огней, ни чего-либо подобного. После того, как мы расселись, и ничего не произошло, он взял скрипку и сыграл пассаж. Получилось не очень-то красиво, честно говоря, мне пришлось стиснуть зубы из-за этой какофонии. Но что-то начало происходить. Стол заговорил.

– Вы имеете в виду постукивание? – спросил Уэндовер.

– Я не имею в виду постукивание! – возразила Дафна. – Это были слова. Они прозвучали довольно странно – как если бы в храме заговорило что-то нечеловеческое. Если бы не было освещения, мне стало бы по-настоящему жутко.

– Через репродуктор? – скептично предположил Уэндовер.

Дафна покачала головой.

– Он раздался не из-под стола, а сверху – прямо среди нас, – уверенно сказала она. – Нельзя спрятать репродуктор в обычном карточном столе, даже если это одно из тех очень тонких современных устройств. Мистер Уэндовер, я не совсем дуреха, и внимательно присматривалась. Там не было ни проводов, ни чего-то подобного.

– И что же он сказал? – поинтересовался сэр Клинтон.

– Ох, началось со стонов, или чего-то подобного. Что-то из одних гласных звуков, вроде: «У-у-и-и-а! У-у-и-и-а!». Более-менее так. Из-за этого мне стало не по себе. Конечно, я убедила себя в том, что это просто новый трюк. Но он действовал мне на нервы. Знаете, как могут нервировать пара котов за окном? Вы говорите себе: «Это просто кошки», но это не помогает. Эти кошачьи вопли жутко пугают меня. Со столом было точно так же, только хуже: он завывал то громче, то тише, словно кошка, но при этом еще и с какими-то новыми отвратительными нотками, которые пиликали на нервах. Ненавижу это. Затем прибавились и согласные, но поначалу все звучало, как совершенная тарабарщина. Но через некоторое время он начал говорить по-английски.

– И что же он тогда сказал? – допытывался Уэндовер.

– Не очень много и очень несвязно. Что-то о лагере Цезаря, нарушении покоя и о смерти… И думаю, он упомянул о том, что мистер Деверелл будет убит. Затем он прекратил говорить, снова перейдя на тарабарское наречие, которое под конец перешло в стоны. И затем все закончилось. Да мне больше и не хотелось его слушать. Этих завываний с меня было достаточно. Уф! Ужас просто.

Она на мгновение замолчала, как будто собираясь с мыслями. Затем девушка продолжила:

– Я убедила себя, что это был трюк. Но мне было до того не по себе, что я наотрез отказалась от повторения этого эксперимента. Материализовавшиеся цветы или что-то подобное – типичны на сеансах, и против них я бы не возражала. Но этот голос… Ну, те, кому он нравится, те могут слушать. А я не могу. Так я и сказала мистеру Ашмуну. Он выглядел немного расстроенным. Может, поэтому я и не прошла в Архиереи.

– Что-нибудь еще затронуло вас?

– Да, был еще один момент, который я не поняла. Я не хочу сказать, что все остальное я уже видела и могу прямо заявить, в чем там трюк, это не так. Но одна вещь поразила меня. Там был маленький стеклянный аквариум. Как обычный: с водорослями, камешками и снующими в воде рыбешками. Мистер Ашмун сказал, что продемонстрирует нам свою Новую силу. Он разместил вокруг аквариума пару больших ламп и включил их на обычную яркость. Затем он ушел в другой конец комнаты и сыграл пару пассажей на скрипке. Тогда все рыбки остановились и пошли на дно – они умерли.

– Возможно, электрический удар? – предположил Уэндовер.

– Нет, не думаю, – ответила Дафна. – Я тоже заподозрила что-то такое, но вспомнив, что мистер Ашмун не запрещал нам касаться аквариума, я невзначай дотронулась до него. Мой палец как раз касался металла, когда рыбешки умерли. Так что это вовсе не похоже не электрический удар, не так ли?

– Умно, мисс Стэнуэй, – искренне заметил сэр Клинтон. –Вы бы не смогли сделать ничего лучшего. И у вас, должно быть, хорошие нервы, раз вы решились на это. Никому не нравится удар током, пусть даже и мягкий.

– Мои нервы оказались не на высоте, когда я услышала тот голос, – честно призналась Дафна. – Если это был голос. Вы не считаете, что нас могли загипнотизировать? Так, чтобы мы вообразили, будто слышим его? Но временами он звучал так реалистично, хотя… Это ведь можно объяснить гипнозом, так ведь?

– Я никогда не слышал о подобном деле: чтобы одновременно и без собственного ведома была загипнотизирована дюжина человек, – ответил сэр Клинтон. – Но я, конечно, не эксперт по гипнозу. А теперь я хочу задать пару вопросов. Как вас собирали на встречи? Посредством объявлений?

– Иногда через объявления. Но чаще письмами, написанными в том же стиле, что и объявления. Думаю, объявления исчезли из боязни привлечь слишком большое внимание.

– Очевидно, он набрал необходимое количество человек, – заметил старший констебль. – Он когда-либо пытался получить от вас деньги?

Дафна покачала головой.

– Нет, насколько я могу судить, он не взимал никаких пожертвований. Но людей с деньгами в моей группе не было. Они поднялись выше. Фрэнк мог заметить что-то такое.

Сэр Клинтон обернулся к доктору.

– Нет, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Он не просил ни фартинга, даже на покрытие почтовых расходов. Все было совершенно безвозмездно. Но, с другой стороны, я подозреваю, что он откуда-то получал деньги. Старый Сильвуд – осел с деньгами. Я заметил, что он важничал, словно знает больше нас. Дескать, ему открыты таинства и все такое. Но у меня нет доказательств, что он платил. Но для себя я в этом уверен. И, Дафна, насчет твой сестры...

– Агаты? – усомнилась Дафна. – Да она проглотит все, что ей скажет мистер Ашмун. У нее всегда были наклонности ко всему такому: хиромантии, спиритуализму, приметам и всевозможным суевериям. И денег у нее много. Но… не думаю, что она расстанется с ними, кроме как по очень веской причине.

– Может, и так, – заметил Эллардайс. – По крайней мере, я надеюсь на это. Ради ее же блага.

– Они говорят о миссис Пайнфольд, – Уэндовер пояснил сэру Клинтону. – Она – молодая вдова.

Сэр Клинтон кивнул и обратился к Эллардайсу:

– Видели ли вы чудеса среди Архиереев?

– В общем говоря, у нас было больше слов, чем дел, – ответил доктор. – Этот Ашмун весьма убедителен. Мастак говорить так, что звучит значительно, но это лишь видимость. Ноумены, феномены, квинтэссенции, шестое измерение и прочие невероятные вещи. Он силен в разговорах о том, что наши чувства не идут в ногу. Например, возьмем кусок сахара (если только мы сможем найти его в наши дни). Вы можете посмотреть на него, потрогать его. Но теперь растворите его в воде. Сахар остался сахаром, а вы не можете ни увидеть, ни потрогать его. Но вы знаете – он там, ведь вода стала сладкой. Вы не можете увидеть запах, но можете его почувствовать. Можете услышать звук, но не можете потрогать его, попробовать на вкус, увидеть или понюхать. Видите, как качается дерево, но не можете увидеть ветер, который его качает. Как по мне, детский сад! Но облеките это в заумные слова, и чудо – тупицы впечатлены! Чем меньше они понимают, тем больше изумляются. Убедите их, что они что-то узнали, и они проникнутся новым чувством.

– Вряд ли стоит за это платить, – усомнился сэр Клинтон.

– Вы будете удивлены, – возразил Эллардайс. – Но я думаю, что знаю, откуда у него берутся деньги. Все слышали о человеке по имени Кили?

– Джон Уоррен Кили? – спросил сэр Клинтон. – Филадельфийский чудак?

– Ашмун не называет его чудаком, – поправил Эллардайс. – По его словам, Кили нашел некий новый источник силы, который тот мог использовать, но не вполне мог контролировать.

– Припоминаю, что когда был молод, я читал о моторе Кили в «Нью-Ревю», – отметил сэр Клинтон. – Он играл пассаж на скрипке, так? А затем что-то происходило: пушечное ядро подымается в воздух, или еще что-нибудь занятное. Если у него был секрет, он умер вместе с ним.

– Ашмун так не считает. Он говорит, что в его руки попали какие-то бумаги Кили, и что он разрабатывал схожую схему, причем успешно.

– И для продолжения исследований ему нужны деньги? Кажется, я вижу свет, – прокомментировал сэр Клинтон. – «Гони бабло, и когда я доработаю свое изобретение, то деньги потекут рекой». В этом суть?

– Не могу поклясться, но, думаю, что-то в этом роде, – ответил Эллардайс.

– А он когда-либо демонстрировал Новую Силу подобно Кили? – со скептицизмом спросил сэр Клинтон.

– Да, – неожиданно ответил Эллардайс, – причем я так и не понял, как он это проделал.

– Звучит интересно, – отметил сэр Клинтон. – Это чем-то похоже на рассказ мисс Стэнуэй?

– Это было даже более странно, – заявил доктор. – Сперва это мне казалось всего лишь заскорузлыми суевериями, непригодными ни на что разумное. Но результат нельзя отрицать. Я перепроверил все, насколько смог. Вот что произошло: однажды вечером Ашмун задержал меня, тогда как все остальные ушли. Затем он завел разговор о Неведомых силах. Я избавлю вас от многословных речей, наполненных пустословной терминологией, призванной впечатлить безмозглый люд. Во всяком случае, для меня они звучали именно так. Он поставил на один уровень Кили с его пушечными трюками и что-то подобное. Затем он приплел сюда ведьм, летавших на помелах, и эльфийские заклятья, убивавшие людей, не оставляя следов. Затем он перешел к медиуму, выходившему в окно на третьем этаже и возвращавшемуся через другое окно.

– Д.Д.Хьюм? – прервал его Уэндовер.

– Да, он назвал именно это имя, – подтвердил Эллардайс. – Ашмун выяснил: Неведомые силы обнаруживались в разное время разными людьми: Кили, Хьюмом и парнями, олицетворявшими Дьявола в старинных культах. Затем секрет на какое-то время терялся – пока его не находил кто-то еще. Также он упомянул о феномене полтергейста. Кто-то находил способ, порождающий Силу, но не мог ее контролировать. Если коротко, то Ашмун упомянул множество случаев, в которых, по его словам, уже использовалась та же энергия. Затем он заявил, будто бы эта Новая Сила может действовать на огромном расстоянии. Затем он что-то говорил о новооткрытых стратумах, которые могут выступать в роли отражателей, резонаторов или усилителей. Думаю, что все это вздор. Шутки ради я спросил его, годится ли эта сила для шахтерских работ или бомбометания. Он ответил, что это лишь некоторые области, которые он имеет в виду. Конечно, я поинтересовался, есть ли у него какие-то доказательства, кроме разговоров. И он удивил меня, заявив, что у него есть доказательство. Более того, он обязался тут же рассеять мои сомнения, продемонстрировав, что не врет. Но, как он объяснил, нужно быть осторожным. Ведь речь идет о взаимодействии с опасными Силами, и если не соблюдать осторожность, можно вызвать слишком большую реакцию. Тем не менее, он считал, что сможет притормозить действие, нанеся как можно меньше урона.

– Он говорил всерьез? – спросил старший констебль.

– О, довольно серьезно, – ответил доктор. – Глаза, как блюдца, и улыбка во весь рот. Но вовсе не юмористическая улыбка. Скорее, как у парня, который добился своего, но чувствует, что перестарался. Как бы то ни было, я прижал его к стенке, и он предупредил меня, что все может закончиться ничем. Иногда его Сила не срабатывала. Он надеется довести все до ума, но пока что все весьма неопределенно. И так далее. Совсем как ученый, если тот не слишком уверен: пройдет ли эксперимент, как по маслу, или потерпит фиаско.

– И я так понимаю, что произошло фиаско, – скептично прокомментировал Уэндовер.

– Вы все услышите, – пообещал Эллардайс. – Наконец, Ашмун перешел к делу. Но он не предупреждал заранее, какой цели добивается. Сославшись на какую-то организационную работу, он на минуту вышел из комнаты. Затем, оставив дверь открытой, вернулся обратно со скрипкой в руке. Он принялся настраивать скрипку, но в том, как он подтягивал струны, я не нашел ничего особенного. Затем, когда он был готов, он попросил меня взглянуть на часы и записать время.

– Зачем? – полюбопытствовал Уэндовер.

– Позже узнаете, – заверил его доктор. – Я рассказываю вам, что произошло. Естественно, я обращаю внимание на подробности. Я посмотрел на часы. Затем Ашмун одарил меня особой ухмылкой, сыграл три длинных аккорда на открытых струнах… и ничего не произошло. Совсем ничего. Я думал Ашмун остыл. Но не тут-то было. Он отложил скрипку, усмехнулся и заявил, что нам нужно отойти подальше, чтобы увидеть результат. Объяснения он отложил на потом. Мы сели в мою машину, и он велел ехать к лагерю Цезаря. Когда мы прибыли туда, он остался в машине, чтобы я не заподозрил, что он как-то повлиял на результат. Я должен был выйти и осмотреться. Я спросил, что мне искать. «Кого-то мертвого», – ответил он. Было довольно темно, и тусклый фонарик не особенно помогал. Но все-таки я вскоре наткнулся на мертвого кролика. Ничего особенного, но, судя по его позе, он умер довольно болезненно. Затем я нашел еще одного кролика, потом еще одного… в конечном счете их было пятеро, и все мертвы.

– Они были у дороги? – спросил сэр Клинтон.

– Вы имеете в виду, не могла ли их сбить машина? Нет. Первый лежал прямо на дороге, два – в траве, еще один – у норы в двадцати ярдах от шоссе, а последний – на обочине, еще через сотню ярдов. Скорее всего, их было больше. Они были разрознены. Лежали порознь друг от дружки, так что каждого требовалось искать.

– Вы говорили о болезненной смерти. Вы имели в виду, что они были разодраны или изуродованы как-то еще?

– Вовсе нет. Ни капли крови. Они были просто мертвы. Я отнес их в машину. Ашмун рассмеялся. Знаете, как смеются африканцы. Он казался ужасно довольным собой. «Теперь заметьте время», – сказал он. Я посмотрел на часы. «И измерьте их температуру. Вы ведь врач, так что у вас должен быть термометр, не так ли?». Я измерил температуру тел и записал вместе со временем.

– Ясно, – прервал его сэр Клинтон. – Он хотел, чтобы вы измерили температуру для того, чтобы выяснить время смерти этих созданий. Но вам ведь была нужна справочная информация. Или вы знаете скорость охлаждения тела мертвого кролика?

– Я выяснил ее позднее, – сказал Эллардайс. – Я рассказываю вам о событиях в хронологическом порядке. Ашмун попросил меня принять все меры, которые я посчитаю необходимыми. Как он сказал, он хотел, чтобы я полностью удовлетворился. Он спросил, не возражаю ли я против того, чтобы описать для его группы все с моей точки зрения. Я не возражал. Правда есть правда. Я сказал, что не вижу, чем может повредить мой рассказ об увиденном. В конце концов, на эти эксперименты были потрачены их деньги. Денег у меня нет, а мой рассказ чем-то поможет.

– Вот почему он так быстро принял вас в лучшую группу, – предположил сэр Клинтон. – Ваша роль сбитого с толку человека науки порадовала бы его сторонников.

– Вероятно. И я не возражал против того, чтобы признать: я был в замешательстве. Ашмун отлично сыграл свою роль. Признаю это. Он отказался даже прикоснуться к мертвым кроликам. Могу поклясться – он не приближался к ним. Я сложил их на заднем сиденье, чтобы в свободное время осмотреть их и определить, от чего они умерли. Затем я отвел Ашмуна к нему домой. Поблагодарил его за интересный вечер. Ведь это так и было. Он, как обычно, усмехнулся. Затем я попрощался и поехал домой. Он не мог подменить кроликов, когда я повернулся спиной к нему.

– Пока не видно никаких хитростей, – заметил Уэндовер. – И что же вы выяснили, обследовав кроликов?

– Все в свое время, – парировал Эллардайс. – Я рассказываю обо всем в хронологической последовательности, так что не перебивайте меня, пока я не окончу. Я был озадачен. Прибыв домой, я сел, закурил и сделал несколько заметок о вечере, пока события были свежи в моей памяти. Потому мой рассказ получился точным и свободным. Затем я принялся обдумывать дело. И чем больше я думал, тем меньше понимал. Я не дурак, и готов признать, что мы знаем не обо всем. До Беккереля никто и не думал о радиоактивности, хотя торий и уран и прежде испускали ее. Возможно, Ашмун наткнулся на что-то новое. И, если это так, то также возможно, что он специально наговорил уйму бреда, чтобы запутать людей и не дать им самостоятельно выйти на секрет открытия. В отличии от нас, врачей, он не связан этикой. Я бы сказал, что он любит пускать пыль в глаза. Но даже у блефующих игроков в покер может быть некое представление о чести.

Эллардайс сделал паузу и закурил новую сигарету. Затем он продолжил:

– Первым делом нужно было раздобыть живого кролика и засечь, с какой скоростью они остывают после смерти. Я случайно был знаком с Пирбрайтом, парнем, жившим возле римского лагеря. Это бессердечный дьявол. Я знал лишь одну его положительную черту – он довольно хорошо играет на скрипке. Я как-то присматривал за ним, пока он болел, и он был не особо благодарен, что, впрочем, и стоило ожидать от парня такого типа. Он держит хорьков, и я вспомнил, что видел в его доме сети, так что он, похоже, мог бы изловить кролика-другого. В том месте, где он живет, они кишмя кишат. На следующее утро я навестил его, и к вечеру он подготовил для меня полдюжины кроликов. Сейчас не сезон для охоты на кроликов, но сам я их не ловил. Да и некоторым из моих бедолаг-пациентов прописана крольчатина, так что их жизни не были погублены напрасно. Ночью у себя в саду я убил многих из них и вычислил время, за которое они остывают. Так что не осталось никаких сомнений: те кролики из лагеря Цезаря должны были умереть как раз в то время, когда Ашмун упражнялся в игре на скрипке передо мной. Я бы мог поклясться в этом, даже учитывая всевозможные трудности, связанные со сложностью точного измерения температуры и остывания.

– Очевидно, у Ашмуна был сообщник, убивший тех кроликов как раз в нужный момент, – заявил Уэндовер с видом спортсмена, забившего гол. – Возможно, этот самый Пирбрайт и был тем сообщником.

– Великие умы мыслят одинаково, – парировал Эллардайс. – Я подумал о том же. Вопрос в том, как они были убиты? Потому я сделал их вскрытие. Позвоночник кроликов был не поврежден, так что они не были убиты привычным способом. Тут я вспомнил, что их смерть не была легкой. Может быть, стрихнин? Я сделал анализ желудка на стрихнин. Тест способен обнаружить даже одну десятитысячную частицу стрихнина, так что его просто нельзя пропустить. Но я не нашел ни малейшего признака. Поискал другие алкалоиды. Ничего. Поклясться я не могу, но для себя я уверен: бедные животные не были отравлены. Я обрил наголо пару кроликов и начал искать следы подкожной инъекции. Никаких признаков укола. Я не считаю себя непогрешимым, но эти кролики умерли отчего-то, с чем я никогда не сталкивался ни в больнице, ни в частной практике. Ни внутреннее, ни наружное обследование не выявило причины смерти. Все органы у них были в порядке. Насколько я мог судить, здоровье у них было превосходное. Но они были совершенно мертвы. Если вы хотите как-то это прокомментировать, то сейчас самое время.

– Вы думаете, что рыбешки и кролики умерли одной и той же смертью? – спросил Уэндовер. – Метод выглядит одинаковым: и там, и там была задействована скрипка.

– Я не видел умерших рыбок. И не обследовал их трупы. Поэтому я не могу судить об этих случаях как о равнозначных, – возразил Эллардайс. – Я придерживаюсь того, что видел сам. И это меня озадачивает.

Сэр Клинтон молча кивнул, а затем обернулся к Дафне.

– Вы не рассказали, кто привел вас в окружение Ашмуна.

– Айони Херонгейт убедила нас с сестрой присоединиться к ним. Меня это не увлекло, но Агата подняла столько шуму, что проще было согласиться. Когда Фрэнк услышал об этом, он также настоял на том, чтобы присоединиться. Полагаю, он решил, что мне требуется что-то такое. А мистер Ашмун, похоже, очень захотел принять его в группу.

– Вы не знаете, до которого уровня продвинулись мисс Херонгейт и ваша сестра? – спросил сэр Клинтон.

– Они обе – архиереи, – вызвался ответить Эллардайс. – Мисс Херонгейт – одна из самых больших сторонниц Ашмуна. Думаю, она вербовщица – результативно рекламирует деятельность Ашмуна. Тот может быть впечатлен ее внешностью – она много лучше среднего. Но в этой части ему нечего от нее ждать – ее мысли сосредоточены где-то еще. И даже самое мощное любовное зелье не исправит этого.

– Я бы не хотела, чтобы ты так о ней говорил, Фрэнк, – осудила его Дафна. – Айони выставила себя на посмешище с Кеннетом Фельденом, но это было целую вечность назад, и ты бы лучше забыл об этом, вместо того, чтобы ворошить прошлое.

– Она не оставила шансов на забвение той истории, – ответил Эллардайс. Затем, уловив настроение Дафны, он прибавил: – Ладно, ладно. Больше ничего не скажу.

Он обернулся к сэру Клинтону и сменил тему.

– Есть что новое в деле Деверелла? Думаю, коронер ходит по тонкому льду. Полагаю, вы дали ему совет?

Сэр Клинтон уклонился от прямого ответа.

– Мы все еще не нашли пропавшее золото, – отметил он.

– Тогда вы навряд ли вообще его найдете, – заявил Эллардайс. – Сейчас столько не задающих вопросов торговцев, что у скупщиков краденого начались трудные времена. Его легко расплавить и продать по частям – немного здесь, немного там. А этот набор должен стоить приличную сумму. Возможно, от двух до трех тысяч. Один только посох весит немало.

– Мы живем надеждой, – грустно улыбнулся сэр Клинтон. – Но, пока я не забыл, вы можете назвать точную дату происшествия с кроликами?