Текст книги "Парень из ларца"

Автор книги: Дж.Дж. Коннингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Парень из ларца

Археологическая находка, ее кража, и четыре убийства с крайне неясной причиной смерти – сэру Клинтону Дриффильду будет что расследовать, но он раскроет и эту загадку!

© Перевод. А.Кукин, 2018

© Оформление. А.Кузнецов, 2015

От редакции

Здравствуйте! Мы переводим старые добрые детективы времен Агаты Кристи и Конан Дойла, и собрать средства на их выпуск посредством краудфандинга. Жаль что книги в жанре классического детектива выходят так редко. Вернее, выходят они часто, но в основном это постоянные переиздания все тех же Кристи, Конан Дойла и еще нескольких авторов, которых можно по пальцам пересчитать. А вот остальных писателей, которых в те годы было немало, печатают редко. В последние годы ситуация немного исправилась, но продукции больших издательств нам все равно мало. И вот мы решили взять дело в свои руки и наладить выпуск новых переводов малыми силами.

Сейчас мы можем выпускать по одной книге в несколько месяцев. Но если наберется хотя бы несколько десятков читателей, готовых нас поддержать, то периодичность удастся увеличить, выпуская новые книжки хоть ежемесячно. В общем, нам нужна ваша поддержка – присоединяйтесь! Каждая проданная книга (хоть бумажная, хоть электронная, хоть донат) приближает выход следующей!

Если вы захотите поддержать это начинание, заходите к нам на сайт

http://deductionseries.blogspot.com/

https://vk.com/deductionseries

Глава I. Тайник викинга

– Эмблдаун, очевидно, на этой неделе пострадал от налета, – заметил сэр Клинтон, рассматривая обломки, мимо который мчалась машина. – Тридцать семь погибших, не так ли?

– Уже сорок три. Шестеро скончались от ранений в больнице, – угрюмо пояснил Уэндовер. – Довольно много для сельской местности. И это совсем другое дело – когда знаешь кого-то из жертв еще до того, как они стали жертвами.

– Довольно много повреждений для дюжины самолетов, – сказал старший констебль. – До завода ведь они не добрались?

– Нет, – ответил Уэндовер. – Они попытались, но не попали. Самая крупная бомба упала в миле от городка. Увидите. Она упала вблизи римского лагеря, ну, того, где ведут раскопки Деверелл с коллегами. Вот бы все остальные бомбы свалились туда же. Одна из бомб упала в лучшую елизаветинскую часть Эмблдауна и разнесла ее в пух и прах. Восстановлению не подлежит. Конечно, все ради победы, но, Клинтон, я бы хотел, чтобы этот завод здесь не построили. Он приманивает противника.

– Вы никогда не интересовались промышленностью, – напомнил сэр Клинтон. – Я вижу, что ваше патриотическое рвение отчего-то направлено против завода. Давайте сменим тему. После обеда вы так сильно поторапливали меня, что я все еще в неведении о цели нашей поездки.

– Пока мы пили кофе, поступило телефонное сообщение, – пояснил Уэндовер, – Проще начать с начала. Вот все дело вкратце: в Эмблдауне есть небольшое естествоведческое общество. Мой отец был одним из основателей, да и у меня есть к нему интерес. Начиналось все с записей о местных бабочках и мотыльках, датах, когда первый раз в году услышали кукушку, когда зреет кукуруза и так далее. И постепенно записи разрастались и разрастались. Традиции округа, сельские обычаи, биографии местных знаменитостей, и все в таком роде. Несколько лет назад появилась археологическая секция, которую возглавил Деверелл. Не знаю, насколько он квалифицирован, но рвение у него есть. В моей земле он раскопал много первобытного барахла. Я поищу копии его бумаг, если вам интересно.

– Ничуть, – заверил старший констебль, – сквайр, не утруждайтесь. Во времена нормирования продуктов я и собственной едой не интересуюсь. А, тем более, костями, которые грызли мои предки. Продолжайте рассказ. Уверен, когда вы начнете, будет интересно.

– Ну, мне нравятся люди, интересующиеся стариной, так что я помогаю им. Полагаю, поэтому они и позвонили мне, сообщив первые новости о находке. Некоторое время назад Деверелл загорелся идеей произвести раскопки в «Лагере Цезаря», это пустующий участок к западу от Эмблдауна. Несомненно, там располагалась древнеримская стоянка, но к Цезарю она имеет такое же отношение, как Менай Бридж к Букингемскому дворцу.

– Уверен, Цезарь не возражал, – заметил старший констебль. – Сколько с тех пор воды утекло? Если не возражаете, напомню – сегодня 12 мая 1942 года. И я до сих пор заинтригован – почему же мне не дали допить кофе?

Уэндовер проигнорировал его.

– Существует легенда об этом месте, – продолжил он. – Предполагается, что где-то здесь спрятаны сокровища, а на всякого, кто попытается их найти, будет наложено проклятие.

– Если люди начнут раскапывать каждое место, о котором есть легенда о сокровищах, то, боюсь, скоро рельеф Британии сильно изменится. Да еще и проклятье… но вы пока что не испугали меня, сквайр.

– Позвольте продолжить, – возразил Уэндовер. – Деверелл начал раскопки в том месте, где, как он полагал, находился древнеримский квесториум, то есть хранилась наличность. Он надеялся найти монеты, а датировка последних помогла бы определить, в какое время здесь располагался лагерь. Но, должно быть, те легионеры были весьма экономны: он не нашел ни монетки. Пытался искать еще в одном-двух местах, но и там тоже пусто. А сегодня он решил вести раскопки у ворот лагеря. Наверное, он подумал, что солдаты могли покупать продукты у местных жителей, которые дальше ворот не заходили, и могли случайно обронить там монету-другую. Как бы то ни было, он начал раскопки. И нашел кое-что более интересное, чем монеты. А, вот мы и у лагеря. Далее Деверелл расскажет все сам.

Проехав через мост, он остановил машину, и сэр Клинтон увидел насыпь, вокруг которой собралась группка людей.

– Посмотрите, где они копают, – указал Уэндовер, запирая машину. – Если осмотритесь, то справа увидите кратер, оставленный от взрыва бомбы. Как хорошо, что она не упала на Эмблдаун. Глубина воронки – футов сорок, а диаметр вы и сами видите.

Заметив приближающихся, от одной из групп отделился низкий толстяк и поспешил поприветствовать прибывших.

– Чудесная находка! – воскликнул он, обращаясь к Уэндоверу. – Чудесная! Я с трудом в это верю!

– Мистер Деверелл, поздравляю вас! – сердечно ответил Уэндовер.

– Ох, это все благодаря вам, – заверил Деверелл. – Если бы вы не профинансировали раскопки, мы бы ничего не нашли. Никогда! Боюсь, я все еще возбужден, – признался он, – но я не ожидал найти ничего подобного. Может, пару монет, может, древнеримское захоронение… – он умолк, чтобы перевести дыхание.

– Это старший констебль, – представил Уэндовер. – Он остановился у меня, и я взял его с собой. Может, вы расскажите нам все о сегодняшних раскопках. Он знает о ваших поисках в квесториуме.

– Надеюсь, это не утомит вас, сэр, – заметил Деверелл. – Конечно, для археолога это очень захватывающий день, но не могу ожидать, что для постороннего это будет так же интересно. Постараюсь быть покороче. Честно говоря, я в эйфории. Мне было ну очень интересно. Начали мы после обеда, недалеко от входа в лагерь. Вон там, где три человека столпились вокруг ямы. Конечно, нужно было не просто копать. Почву следовало тщательно просеивать, примечая, что в ней.

– Именно так, – подтвердил Уэндовер, которому не терпелось, чтобы Деверелл поскорее перешел к более интересной части рассказа.

– Мы зашли довольно глубоко, – продолжил археолог, – но ничего не нашли, совсем ничего. Обескураживает, когда приходится надеяться на случай. Я начал думать о том, чтобы остановиться и попытаться копать в каком-нибудь другом месте, но один из парней нашел монету. Ничего достопримечательного, но она была римской. Римской! Так что мы продолжили раскопки; конечно, теперь ведя поиски более тщательно. И тогда, внезапно, мы наткнулись на золото. А потом еще больше золота – целый клад!

Он сделал паузу, изобразив удивление на своем обычно невыразительном лице. Очевидно, находка произвела на него впечатление.

– В слитках или монетах? – поинтересовался сэр Клинтон.

Деверелл покачал головой. По его лицу было видно, что у него припасен сюрприз.

– Не в слитках и не в монетах! – ответил он. – Это была разнообразная золотая посуда: сосуды и всякие принадлежности, причем с красивым орнаментом. Но все они были помяты и покорежены, так что с некоторыми не разобрать, что они из себя первоначально представляли – так сильно они повреждены. Чаши смялись в лепешку, есть что-то, напоминающее сиборий, несколько кадильниц, потиры, обломки дароносиц,[1]1
  Как читатель уже мог догадаться, Деверелл перечисляет различную церковную утварь.


[Закрыть] выглядящих так, словно на них наступил слон, один или два измятых колокола и множество других предметов. Самый ужасный вандализм, который только можно представить. Более-менее не пострадали только те предметы, которые изначально были плоскими – например, пацификал, но даже он был раздавлен. Еще есть большое распятие с выкованной фигурой. Подсвечники и канделябры были изогнуты так, чтобы занять как меньше места. Вандалы добивались компактности. Единственное, что почти не изуродовано – это епископский посох.

– О! Я посмотрю на вашу находку, – отреагировал сэр Клинтон. – Это ведь второй Трапрейн-Ло,[2]2
  Трапрейн-Ло – холм, при раскопках которого в 1919 году археологи обнаружили множество ценных экспонатов.


[Закрыть] не так ли?

Деверелл удивился такой фразе старшего констебля.

– Не знаю, почему вы вспомнили о том случае, – сказал он. – Я думал, только археологи знают о нем. Но вы попали в яблочко, сэр. По моему мнению, все именно так. Увидев первые находки, я сказал себе: «Это еще один Трапрейн-Ло, и очень большой».

– Но Трапрейн-Ло – это холм недалеко от моря, – возразил Уэндовер.

– Да-да, – согласился Деверелл. – Но хотя моря у нас и нет, но недалеко есть река, всего в нескольких милях. Во время набегов северяне обычно подымались по рекам. Вот как я понимаю факты. Посмотрите, что за предметы мы откопали: все это церковная утварь, кадильницы, потиры и прочее. Это награблено из монастыря, так же, как и находка в Трапрейн-Ло. Ясно, что грабители были язычниками. Никакой христианин в те дни не осмелился бы так поступить с сосудами, содержавшими Тело Христово. Это говорит только об одном – о викингах, морских грабителях с севера, пиратах-язычниках, и ни о ком другом. А вот откуда взялись их трофеи – не ясно. Может, из Нормандии – в те дни там были богатые монастыри, и они привлекали внимание не испытывающих страха перед церковью разбойников. Думаю, находку в Трапрейн-Ло можно объяснить точно так же. По крайней мере, такая версия правдоподобна. Судно с северянами приходит, они грабят аббатство и снова уходят в море с добычей. Предположим, пираты идут мимо Англии, и по пути домой решают ограбить какую-нибудь деревню. Высаживаются на берег и истребляют местных жителей. Вполне обоснованная гипотеза. Но, допустим, на пути оказались, например, мстители из Франции, или другие пираты, посильнее первых. Вернуться нельзя, а при вступлении в бой появляется вероятность потерять все трофеи. Как вам такое объяснение?

– То есть, вы имеете в виду, – сказал Уэндовер, – что они высадились на землю и спрятали сокровища там, где их впоследствии нашли?

– Точно, точно. Вот капитан пиратов и принимает такое решение. Конечно, он хочет сохранить тайник для себя. Он не может унести все сокровища сам – они слишком тяжелые. Но секрет он хочет сохранить для себя. Конечно, он спрятал его, пока команда отсыпалась после кутежа по случаю разграбления деревни. Он загрузил сокровища на одного из деревенских пони, но сперва ему пришлось расплющить добычу до максимально компактного состояния – чтобы было легче нести. Затем он подыскивает себе тайник – такой, чтобы его было несложно найти, когда он вернется. Римский лагерь – хороший ориентир, и капитан выбирает его. Копает яму и прячет в нее сокровище. Возможно, копая, он натыкается на ту римскую монету, что мы нашли, но по сравнению с тем, что у него есть, она не представляет особого интереса, и он не обращает на нее никакого внимания, если он вообще заметил ее. И римская монетка падает в яму вместе с землей, которой он засыпает ее. Затем он возвращается на корабль…

– И попадает в передрягу, и больше никогда не возвращается к тайнику, – закончил Уэндовер. – Мистер Деверелл, звучит правдоподобно. Хотя объяснения могут быть разные. Я поздравляю вас.

– Кое-что меня беспокоит, – признался Деверелл. – Это ведь клад, а значит, он принадлежит Короне, не так ли?

За подтверждением он взглянул на сэра Клинтона, и тот кивнул.

– Конечно, Корона возместит вам всю стоимость находки, за вычетом какого-то процента, – заверил он Деверелла. – Конечно, этого хватит на то, чтобы ваше общество смогло основать фонд для финансирования любых других раскопок, которые вы будете проводить.

– Я имел в виду другое. Если все эти предметы достанутся Короне, то она, без сомнения, передаст их в Британский музей. Это, конечно, правильно. Но… В общем, я бы хотел, чтобы какие-то из них оказались в нашем местном музее – на память, просто как реликвии. В конце концов, это же местное дело. И было бы жаль, если бы у нас не осталось совсем ничего для местного музея. Хотя бы одну-две вещицы, а?

– Окажись я на вашем месте, почувствовал бы то же самое, – посочувствовал сэр Клинтон. – Но это не в моей компетенции. Конечно, вы можете обговорить это с коронером,[3]3
  В Великобритании коронер (буквально: «представитель интересов Короны») принимает участие не только в расследовании убийств, но и в делах о кладоискательстве.


[Закрыть] и попросить его упомянуть этот момент в докладе. Вы уведомили его?

– О, да, конечно-конечно, – заверил Деверелл. – Он был проинформирован сразу же после открытия и, полагаю, прибудет сегодня же вечером. Но тут еще было и другое. Как вы понимаете, мы захотели опубликовать полный отчет о произошедшем в протоколах нашего Общества. Это наша заслуга, и мы по справедливости должны быть первыми в этой области. Но подробное описание каждой находки займет время, а, учитывая количество предметов, времени потребуется много. Ведь я хотел бы, чтобы мы сделали это как следует, с фотографированием особо интересных экземпляров. Но это, конечно, потребует расходов, а мы не сможем сами понести их…

– Это не проблема, – перебил Уэндовер. – Было бы жаль не сделать все, как надо, из-за отсутствия пары фунтов. Мистер Деверелл, если потребуются деньги, то они будут. Не волнуйтесь.

Деверелл быстро понял Уэндовера.

– Вы очень добры, – сказал он. – В самом деле добры. Это беспокоило меня. Наше Общество, как вы знаете, не богато. И я стеснялся попросить возмещения расходов на то, чтобы провести все должным образом. Но, конечно, трудность не только в этом. Многое зависит от того, позволит ли Корона оставить находку здесь для того, чтобы мы смогли сделать подробное описание и фотографии.

– Не сомневаюсь, если вы попросите коронера, то он это организует, – поспешил заверить Уэндовер. – Это не настолько сложно, если находка в безопасном месте. Если сокровища будут храниться в банке, это покроет все риски. А вы сможете брать предметы для обследования по одному. Думаю, коронер согласится. В любом случае, попытайтесь. Я знаю, что он не приверженец излишнего крючкотворства.

– О, да, – согласился Деверелл. – Я лично знаю доктора Беллендена. Думаю, ваш совет превосходен.

– Тогда лучше не терять времени, – Уэндовер указал на дорогу, по которой к ним приближался автомобиль. – Думаю, это Белленден. Немедленно поговорите с ним. А мы пойдем и осмотримся.

– Спасибо, – ответил археолог. – Я должен, должен… – бормотал он, готовясь ко встрече с коронером.

Сэр Клинтон проводил взглядом удаляющегося Деверелла, а потом его глаза остановились на ряде автомашин.

– Вскоре их у нас будет намного меньше, – прокомментировал он. – События на Дальнем Востоке заставят нас сократить потребление многого: резины, олова, кофе, возможно, вольфрама, и, вне сомнения, бензина. Кататься просто ради удовольствия больше не получится.

– Только не начинайте разговора о войне, – вспылил Уэндовер. – Как по мне, это слишком. Лучше пойдем посмотрим, что нашел Деверелл.

Они подошли к группе, стоявшей вокруг простыни, расстеленной на грунте. Два или три члена Археологической секции охраняли клад, не позволяя посторонним приближаться слишком близко. Но Уэндовера хорошо знали, и его со старшим констеблем пропустили. Они опустились, чтобы рассмотреть находку археологов. При виде особо пострадавших от вандализма предметов Уэндовер разразился гневом.

– Да, выглядит довольно плохо, не так ли? – раздался голос. Сэр Клинтон оглянулся и оказался лицом к лицу с говорившим. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина около сорока лет, с седыми волосами и словно точеными чертами лица. Некоторые считают такой типаж привлекательным, но в этот момент мужчина выглядел не лучшим образом: его одежда, руки и даже лицо были изрядно перепачканы.

– О, Фельден, это вы? – сказал Уэндовер, узнав его. – Вот ведь проклятье! Только посмотрите на чашу – должно быть, она была прекрасна, пока ее не скомкали, как бумажку. Только варвары могли так поступить. И они все еще не перевелись. А дом Кросби ведь в вашем районе?

– Был, – поправил его Фельден. – Камни и осколки, да еще дыра в земле – это уже не дом.

– Да, – согласился Уэндовер. – Вот такой у нас прогресс. Прекрасный старинный особняк простоял четыре столетия. И какой-то мерзавец на летающей колымаге разнес его за пять минут. Сбросил бомбу и разнес в дребезги шедевр архитектурной мысли. Если это называют «цивилизацией», толковые словари следует пересмотреть.

– Если бы бомба упала на город, было бы хуже, – заметил Фельден. – Видели кратер? Я был до того глуп, что из любопытства спрыгнул в яму, и попал во всю эту грязь, – он вытянул перепачканные руки. – Не советую следовать моему примеру. Теперь даже во время мытья я буду чувствовать, что грязь перемешалась с мылом, – вздохнул он.

– Да, с нами тоже могло бы случиться подобное, – заметил Уэндовер. – Но, в конечном итоге, жизнь ценнее кирпичей и глины.

– Так ли? – скептично возразил Фельден. – Я и сам так думал, но война все меняет. Сегодня жизнь дешева. Начинаешь понимать, что незаменимых нет. Вынужден признать – мир может обойтись и без меня. Вы так не думаете?

Прежде чем Уэндовер смог ответить, среди археологов началось волнение, и от их компании вышел покрасневший человек. Заметив его, Фельден оставил сэра Клинтона и поспешил к тому навстречу. Уэндовер с отвращением взмахнул рукой.

– Клинтон, боюсь, мы попали на представление, – проворчал он. – Это наш местный алкоголик.

– Кто он? – спросило местный констебль.

– Его зовут Гейнфорд. Он – кузен Фельдена, и тот более-менее присматривает за ним. Кажется, он как всегда навеселе. Начинал он, может, и трезвым, но фляжка у него при себе, а жажда все не проходит.

– Разве Фельден не может отослать его домой?

– Нет, я уже видел его в таком состоянии. Если кто-нибудь встанет у него на пути, то он разразится непечатной бранью. Не хотим же мы этого. Здесь много девушек. Если оставить его в покое, то он обычно держится в пределах разумного.

Подвыпивший человек достиг внутреннего круга охранников сокровища и, кажется, был польщен привлеченным к себе вниманием. Он торжественно поднял руку, как бы прося тишины, и начал что-то вроде пародии на торжественную речь:

– Леди и жентльмены! Сей важный м‑мент требует произнесения неск-льких слов, и п‑скольку никто не вызвлся их выск-зать, то это буду я. Я с удовольствием провозглашаю тост за здравие нашего дорогого друга, Боба Деверелла, сделавшего это важное откр-тие. Оно в сам‑м деле важное. Он – отличный малый, с этим все мы с‑гласны! И так далее, и тому п‑добное – все вы часто слыш-ли такие речи. Как я ск‑зал, вы часто это слышали, так есть ли смысл повторять? Нет? Х‑рошо! Но, как я собирался сказать, он откопал сокровище, к‑торое вы видите перед собой, а если вы не видите его, то п‑дойдите поближе и посмотрите. Это больше, чем дурацкая лопата, н‑ткнув… наткнув...шаяся на эту находку. Найти ее мог т‑лько настоящий ловкач. И как я ск-зал, все вы знаете, что Боб Деверелл как раз такой ч-ловек. Все вы хрш… хо-рш… хо-ро-шо (вот!) … ну, как я сказал, все вы хорошо знаете, ну, я надеюсь, что так, стих, составленный нашим местным Ностр-дамусом (до чего ж слово трудное!) в 1563 году… Или это было в 1653? Неважно. В любом случае – давно. Я усл-шал об этом, когда был мальч-шкой, да и вы тоже ими были. Не могу вспомнить дословно, а, неважно! Это же рифмоплетство, а не поэзия. Но явная часть пред… предсказания – это слова о призраках, костях, сокровище и проклятии:

 
Я предрекаю: остерегайся кладов,
Смерть подстерегает тебя; нашедшего постигнет печаль…
 

Осторожнее! Ничего не трогайте! Тот, кто коснется сокровищ, считай, что покойник! Вот о чем писал Энтони Гейнфорд в 1356 году. Мой предок, наверное. Может быть, пра-пра-пра-дядюшка. У него та же самая фамилия, но продолжим. Местный Нос-тра-да-мус, Энтони. В свое время сделал немало пророчеств, это он умел. И похоже, одно из них сбылось, хотя... Ну, скорее, еще не сбылось, вот и все, что я могу сказать. Но для его исполнения потребовался храбрый парень, который начал бы копать, вернее, копать, КО-ПАТЬ! И, как я сказал, запомните мои слова, я именно так и сказал, а сейчас я повторю: наблюдайте за Бобом Девереллом, и вы что-то увидите. Следите за Бобом Девереллом, и вы заметите, как произойдёт нечто занятное. Нечто очень занятное. И за это зрелище вам не придется платить ни пенни. Пророчествами местного Нос-тра-да-муса нельзя пренебрегать и не получить проблем. Нет, так нельзя. За ним придет Бу-гимэн, вот увидите. Извини, Боб. Ты неплохой парень, с этим все мы согласны, я и сам так сказал. Но скоро все вы что-то увидите, что-то очень занятное. Посудите сами: после слов местного Нотр... Но-стр... ну, вы знаете, кого я имею в виду... после того, что он сказал, я не могу добавить ничего, кроме т-го, что тот, кто принялся копать, копать, КОПАТЬ, (а это был Боб Деверелл), ну, джентльмены, вы понимаете, о чем я. И вот еще что я могу добавить: здесь мой хороший друг, мистер Джехуди Ашмун... – Гейнфорд указал на смуглого человека, стоявшего в центре группы. – Мистер Джехуди, слова Энтони Гейнфорда стали общественным достоянием, и даже его родственники отказались претендовать на что-либо.

– Не может ли ваш врач что-то сделать? – спросил Уэндовер, нарушив молчание, которое грозило стать неловким.

– Молодой Эллардайс? Нет, он пытался, но ничего не вышло. Точно, как с моей астмой. Не все можно вылечить, и не стоит ждать чудес от врачей, не так ли? Эллардайс знает об этом, и готов пробовать новые подходы. Но мы стараемся не утруждать его, не можем же мы расходовать его время. Кроме того, он очень занят родами. Девушки доверяют ему, и я считаю, что в этом вопросе он по-настоящему разбирается. Но что касается и меня, и Тони, то очевидно, что мы неизлечимы.

– Но всегда есть вероятность, что найдется какое-то новое средство, – попытался ободрить его Уэндовер. – Посмотрите только на инсулин.

– О, я надеюсь на это, – вставил Дерек Гейнфорд, правда, его голос был полон скептицизма. – В любом случае, не стоит беспокоиться о...

Внезапно он запнулся и закашлялся, задыхаясь от судорог. Его лицо посинело, и на нем выступили бусинки пота. Чтобы устоять на ногах, он схватился за плечо Уэндовера, а второй рукой поспешно вынул из кармана маленький тряпичный пакет. Еще одно усилие, и он достал из кармана платок и приложил к нему пакет. Раздался шорох, и он прислонил платок к лицу и шумно вдохнул. Симптомы приступа постепенно прошли, а воздух наполнился ароматом грушевых капель.

– Ах! Так лучше! – выдохнул страдалец, убирая платок и обнажая утомленное лицо. – Ненавижу этот препарат и применяю его только в крайнем случае – он вызывает дикую головную боль. Но избавление от удушья того стоит. Через секунду-другую я буду в полном порядке... до следующего приступа.

– Полагаю, амилнитрит? – спросил сэр Клинтон.

– Да, – с длинным облегченным вдохом ответил Дерек Гейнфорд. – Заставляет кровь ударить в голову, ну, или вызывает такое чувство. Думаю, мне лучше поспешить к машине. Извиняюсь, что проявил себя таким образом. Нашей семье лучше не появляться на людях.

Взмахнув на прощание, он поспешил прочь, неуверенно шагая в сторону дороги.

– Бедняга! – заметил Уэндовер, наблюдая за отступающей фигурой. – У него это с детства – за последние двадцать пять лет не было и месяца, в течение которого его здоровье можно было бы считать нормальным. ... Ну, раз уж мы здесь, то давайте посмотрим тот кратер.

– Как вам угодно, – согласился сэр Клинтон. – Хотя признаюсь, я устал от разрушений. Мы их много повидали – люфтваффе спутали нас с Трендоном и сбросили на нас все, что у них было. Видимо, они посчитали, что бомбят железнодорожный узел.

Уэндовер окинул взглядом окружавшее их дроковое поле.

– К счастью, они здесь не могут никого убить, разве что пару кроликов, – заметил он. – Единственный человек, проживающий в этих краях, это бездельник из того одинокого коттеджа, что стоит у дерева под холмом.

– Почему этот район не застроили? Это запад Эмблдауна, а многие города расширяются именно на запад. И на машине добраться удобно. Думаю, во время послевоенного бума он будет застроен. Здесь можно разместить приличный пригород с хорошими домами и садами.

– Здесь какие-то ограничения на строительство, – заметил Уэндовер. – Единственный местный житель – тот парень, Пирбрайт. Его семья жила в этом коттедже три или четыре поколения. Не думаю, что его стоило бы выселить. Он получает какую-то мелочь от землевладельцев за то, что присматривает, чтобы отдыхающие не оставляли горящих костров после пикников, а также чтобы не случилось еще чего-нибудь такого. Конечно, он шантажирует отдыхающих, и, не сомневаюсь, у него нет никакого достойного занятия.

– Большую часть своего времени он может промышлять охотой на кроликов, – предположил старший констебль. – Их здесь не сосчитать.

Он хлопнул в ладоши, и сквозь сумерки проступило множество белых хвостов – их владельцы в панике разбегались.

– А вот и парень, о котором я говорил, – указал осмотревшийся вокруг Уэндовер. – Я имею в виду вон того оборванца. Такого, с бородой. Он слишком ленив для бритья, – брезгливо добавил он.

– Судя по тому, как он выглядит, у него множество неиспользованных купонов на одежду, – прокомментировал сэр Клинтон. – Жаль, что у него нет семьи, которая смогла бы ими воспользоваться. Но, пока не стемнело, давайте посмотрим на кратер, которым вы так гордитесь, и так сильно поторапливали меня, что я все еще в неведении о цели нашей поездки.