Текст книги "Городская девчонка (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Если ты боишься лифтов, большой храбрый Парень из НАСКАР готов прижать тебя к себе, чтобы ты не боялась, – предложил Хукер.

– Спасибо, но я слишком потрясена, чтобы боятся.

– А ты можешь притвориться?

Когда мы были детьми, Билл постоянно приносил бродячих животных домой. Собак, кошек, птиц со сломанными крыльями, зайчат. У родителей не хватало мужества выгнать бродяжек, но было заведено, что животные обитают только во дворе и в комнате Билла. Само собой, в конечном итоге, слепая собака и кошка с наполовину обгрызенным ухом находили путь в гостиную. Птицы были вылечены и отпущены, но отказывались улетать. Зайчики вырастали и кочевали по всему дому, пожирая провода и обгладывая плинтуса. И мы любили их всех. Смысл в том, что Билл влюбляется легко и мгновенно. А большинство членов моей семьи, включая меня, влюбляются более медленно.

Вопреки моему трезвому расчету, Хукер нравился мне все больше и больше, как один из приемышей Билла. Здравая моя часть шептала: ты издеваешься? Мягкая сентиментальная часть меня, которая позволяла одноухой кошке спать на моей груди всю ночь напролет, от чего я почти задыхалась в течение пяти лет, находила Хукера привлекательным. И моя сексуальная часть думала, что булочная теория – это одна из тех мужских штучек, которые я никогда полностью не пойму. Мой булочный способ заключался в том, чтобы лелеять страстное желание к одному, особенному пирожному, зациклиться на нем, мечтать о нем, хотеть его. И, наконец, потерять контроль, купить его и съесть.

И сейчас Хукер выглядел аппетитно. Пугающе, да?

Мы спустились на лифте в гараж и вернулись к «мини». У меня и Хукера были новые мобильники. Мой зазвонил сразу же, как только я собралась пристегнуться.

– Барни, – сказала моя мама. – Где ты? Все в порядке?

– Все хорошо. Я все еще в Майами.

– Ты вместе с Биллом?

– Я только что рассталась с ним.

– Он ни разу не ответил на звонок. Его автоответчик переполнен. Я больше не могу оставлять сообщения.

– Я скажу ему, чтобы он позвонил тебе. Может быть завтра.

– Когда ты приедешь домой? Следует ли мне сбегать к тебе домой и полить растения?

– У меня нет растений.

– Что значит, у тебя нет растений? У всех есть цветки.

– Мои пластмассовые.

– Я не замечала.

Я повесила трубку, и Хукер улыбнулся мне.

– У тебя действительно пластмассовые растения?

– Подай на меня в суд, я не садовод.

Мой телефон снова зазвонил. Это была моя начальница.

– Семейные обстоятельства, – пояснила я ей. – Я оставила вам сообщение на голосовой почте. Да, я знаю, что это неудобно. На самом деле, я точно не знаю, когда вернусь, но думаю, что скоро.

– Сработало? – поинтересовался Хукер, когда я повесила трубку.

– Угу. Все отлично.

Меня уволили, но какого черта, все равно работа мне не нравилась.

У меня было еще два звонка. Один от моей подруги Лолы. И другой от женщины, которая работала со мной в страховой компании. Я сообщила обеим, что со мной все хорошо, и я им перезвоню.

Наконец, поступил звонок от Розы. Этот звонок я ждала. Я попросила Розу кое-что разведать.

– Я достала его, – провозгласила Роза. – Я получила список всего имущества, которым владеет в Майами Сальзар. Мне помогла Фелиция. У нее есть кузина, которая работает в налоговом департаменте. Мы даже заполучили адрес его подружки.

Я отключила связь и повернулась к Хукеру.

– Роза достала список.

Хукер нашел парковочное место за полквартала от сигарной фабрики. У нас были содовые и гамбургеры из автокафе, и пару минут мы потратили на еду. Зазвонил мобильник Хукера. Он посмотрел на экран и выключил телефон. Выпил немного газировки и увидел, что я наблюдаю за ним.

– Мой агент по связям с общественностью, – сообщил Хукер. – Это уже четвертый звонок сегодня. Этот парень никогда не сдается.

– Речь идет о той болтовне в Хомстеде?

– Ага. Я говорил с ним раньше. Там находится транспортировщик с рекламной тачкой. Парень все еще пытается уговорить меня появится там самолично.

– Может тебе следует поехать.

– Не хочу уезжать. И кто защитит тебя, если я уеду?

– Вначале ты преследовал меня, потому что не доверял мне.

– Да, но все меняется. В любом случае это только наполовину правда. По большому счету я таскался за тобой из-за маленькой розовой юбочки и твоих невероятно длинных ножек.

Синий «краун-вика» припарковался на противоположной стороне улицы, в дальнем конце квартала. Из машины вылезли Слизняк и Хромоног.

– Поверить не могу, – произнес Хукер. – Каковы были шансы?

У Слизняка по-прежнему рука на перевязи, вдобавок нос пересекал огромный кусок пластыря, и под его глазами красовались синяки. На Хромоноге был надет шейный корсет, а на колене бандаж. Нога по-прежнему загипсована и завернута в штуку, похожую на сандалии на липучках. И он опирался на один костыль.

Ни один из них не увидел нас. Они пересекли улицу и вошли в сигарную фабрику.

– Может, нам следует позвонить в полицию, – предложил Хукер.

– Полиция не доберется сюда вовремя. Мы должны зайти внутрь и посмотреть, сможем ли помочь Розе.

Мы уже почти вылезли из «мини», когда дверь сигарной фабрики с грохотом распахнулась, вылетел костыль, за которым последовали Слизняк и Хромоног. Они шлепнулись на землю, приподнялись и поползли к «краун-вика».

Вся фабрика высыпала на тротуар, крича что-то на испанском. У Розы и еще двух женщин были пушки. Пах! Роза выстрелила, пуля вонзилась в заднюю боковую часть кузова «краун-вики». Пах, пах. Выстрелили другие женщины.

Слизняк завел машину и оставил четверть дюйма резины при взлете.

– Жалкая дырка в заднице, – заорала одна из старых женщин на улепетывающую машину.

Мы подошли к группе.

– Что произошло? – спросила я.

– Вошли какие-то неудачники и хотели забрать Розу, можете себе представить?

– Это были те два парня из Ки-Уэст, – пояснила Роза. – Они говорят, что хотят поговорить со мной снаружи. Я говорю им, что я не хочу. Я говорю им, что они могут побеседовать со мной внутри. Затем они стали дерзить, угрожать мне, если я не идти на улицу.

Толстая старая женщина с короткими седыми волосами и сигарой во рту ткнула локтем Розу.

– Мы им показали, да? Нечего дерзить в этом магазине. Мы хорошо надрали им задницы. Мы их всех сделали.

– Вы ждите здесь, – обратилась ко мне и Хукеру Роза. – Я принесу список.

Костыль до сих пор валялся посреди дороги.

Пыльный пикап с надписью сзади «Садовое оборудование» протарахтел до костыля и остановился. Вылез мужик, дошел до костыля и рассмотрел его. Затем он закинул костыль в кузов грузовичка и был таков.

– Никогда не знаешь, когда будешь нуждаться в костыле, – изрек Хукер.

Роза мерным шагом вышла из сигарной фабрики с большой бледно-желтой сумкой, висевшей на руке, держа в ладони листочек бумаги. Наша дама надела туфли с открытыми носами из прозрачного пластика с четырехдюймовыми шпильками, синие хлопковые брюки, доходящие до середины икры и красную футболку, рекламирующую крабовый завод.

– Все в порядке, – сказала Роза. – Я готова ехать. Все что нам нужно сделать, это забрать Фелицию.

Хукер ухмыльнулся мне.

– Подумать только, а я собирался тратить свое время на какую-то рыбалку.

Мы остановились возле фруктовой лавки, и Фелиция втиснулась рядом с Розой.

– Ты знаешь, те два парня, в которых стреляла? – спросила Роза у Фелиции. – Они остановились на сигарной фабрике только что и пытались заставить меня пойти с ними.

– Они этого не сделали.

– Сделали!

– Что ты им сказала?

– Я сказала, что им стоит попробовать свинца.

– Может быть, они собираться нагрянуть сюда, а я их не застану. Вот будет разочарование, – заметила Фелиция.

– Если они очень сильно захотят поговорить с тобой, они вернутся, – заметила Роза. – Тем временем, может быть, твой муж застрелит их.

Роза наклонилась вперед.

– На следующем углу поверни направо, – сообщила она Хукеру. – А потом проезжай два квартала. Первое владение будет справа. Это многоквартирное здание.

Здание было четырехэтажным. Стену первого этажа украшали бандитские лозунги. Парадная дверь отсутствовала. На косяке остались только петли. Внутри было маленькое темное фойе с четырьмя почтовыми ящиками, встроенными в стену, и с правой стороны устрашающий на вид лестничный пролет. Мы все втиснулись в фойе и стали читать имена на почтовых ящиках.

– Я не знаю ни один из этих людей, – заявила Фелиция. – Они, должно быть, иностранцами. Некоторые из этих южноамериканцы.

В фойе пахло не ахти. А лестничный пролет вонял еще хуже.

– Нет смысла нам всей толпой подниматься по лестнице, – заметил Хукер. – Я пойду, а вы трое ждите здесь.

– Будь осторожен, – сказала Фелиция. – Берегись больших тараканов.

Хукер пошел вверх по лестнице, а Роза, Фелиция и я вышли из фойе на тротуар.

– Это здание могло бы использовать немного отбеливателя, – произнесла Роза. – Это самая лучшая вещь для очистки здания, как это.

– Было бы лучше, если бы случился пожар, – поделилась Фелиция. – Обновление городов. Начать все сначала.

Десять минут спустя я посмотрела вверх на окна, беспокоясь о Хукере.

– Он уже должен был спуститься, – волновалась я.

– Никаких выстрелов, – заметила Роза.

– Ага, и никаких криков, – подтвердила Фелиция. – Дадим ему еще немного времени.

Пара минут – и Хукер появился на нижней площадке лестницы в сопровождении толпы радостного народа.

У одного из парней лоб пересекала надпись « Хукер».

– Пока, Сэм Хукер, – говорили они.

– Спасибо, что подписали мою шляпу.

– Спасибо за звонок моей сестре.

Прибежала женщина с камерой, и группа принялась позировать для фотографии с улыбающимся Хукером в центре.

Мы забрались в «мини» и тронулись.

– Фанаты, – пояснил Хукер. – Марии там не было.

Мы обыскали еще два многоквартирных дома с тем же результатом. Четвертым в списке значился склад. Мы все решили, что место многообещающее, так как спрятать набитый золотом пикап на складе ничего не стоило.

Склад был трехэтажным в высоту и занимал половину городского квартала. Склад состоял из трех гаражных отсеков и имел еще одну обыкновенную дверь. Все оказалось заперто. Окна над дверьми были темными. На втором этаже окна выбиты. Мы заехали в покрытый мусором переулок, который пересекал квартал и упирался в заднюю часть склада. Позади склада находились пара мусорных контейнеров и запертая дверь черного хода. На первом этаже окна были выкрашены в черный цвет и защищены металлическими решетками.

– Забирайся на мусорный контейнер, – приказала Фелиция Хукеру. – Тогда сможешь пролезть в окно.

Хукер посмотрел на мусорный контейнер и на окно.

– Разве это не взлом и проникновение?

– Да, и что?

– Что, если там кто-то есть?

– Тогда рванем отсюда быстрее ветра. Разве что они фанаты, тогда ты можешь остаться и подписать автографы.

– Полагаю, что буду выглядеть героем, если найду Марию. И так как я делаю это ради твоего брата, ты по-настоящему отблагодаришь меня, – обратился ко мне Хукер.

Фелиция погрозила ему пальцем.

– Стыд и срам. Я знаю, о чем ты думаешь.

– Тогда я отблагодарю, – заявила Роза.

– Будет что вспомнить, – отозвался Хукер.

Хукер притащил какую-то тару к мусорному контейнеру и использовал ее как ступеньку. Потом залез на мусорный бак и проверил окно.

– Оно заперто, – сказал Хукер. – И слишком высоко. Я никак не могу заглянуть внутрь.

– И? – вопросила Фелиция.

– И я не могу забраться.

– Разбей его.

– Я не собираюсь его разбивать! Нельзя вот так просто болтаться и бить окна.

Роза вскарабкалась на тару и затем на мусорный контейнер.

– Подай мне ящик, – обратилась она к Фелиции.

Фелиция передала деревянный ящик Розе. Роза размахнулась тарой и разбила окно. Сирены не завыли. Никто не прибежал.

– Я хочу заглянуть внутрь, – сказала Роза Хукеру. – Подтолкни меня.

И Роза стала карабкаться по Хукеру. Ее каблук упирался в его бедро, а ее большая грудь в его лицо. Хукер прочно держал ее ногу. Роза поставила ступню на плечо Хукера, он подставил руку ей под задницу и приподнял даму к окну.

– Что ты видишь? – полюбопытствовала Фелиция.

– Ничего. Это просто большой пустой склад. Внутри ничего нет. Он три этажа в высоту, но это все открытое пространство. В нем нет других дверей, поэтому нет даже уборной. – Она посмотрела на Хукера. – Теперь можешь меня опустить.

Хукер уперся в здание.

– Смотри, куда ставишь каблуки.

Один Розин каблук зацепился за пояс брюк Хукера, и а другая ее нога обвилась вокруг его шеи. Роза схватила Хукера за рубашку, дернула ногой, чтобы освободиться, и он потерял равновесие.

– Вот дерьмо! – воскликнул Хукер.

Он размахивал руками, ища опору, а Роза держалась изо всех сил, по-обезьяньи вцепившись в него всеми конечностями.

В конечном итоге, Хукер растянулся на спине на контейнере. Роза свалилась на Хукера сверху.

– Не так уж плохо, – заметила Роза.

– Звони 911, – выдавил Хукер.

Я встала на цыпочки, пытаясь проверить, как он там.

– Ты поранился?

– Нет. Но Розу я прикончу.

Глава 11

Мы сняли Хукера и Розу с мусорного бака и вернулись в «мини».

– Есть еще два склада, – напомнила Фелиция. – Один в конце улицы, другой в следующем квартале.

Мы подъехали к обоим складам и обнаружили, что подъемные двери в них открыты. Роза вызвалась добровольцем зайти и осмотреться, по ходу дела якобы спрашивая дорогу.

– Мы заблудились, – говорила всем она. – Ищем Фраглер-Террес. А что вы, парни, здесь делаете, а? У вас есть здесь женский туалет?

Оба склада не принесли ничего интересного.

Мы проверили парковку, прачечную самообслуживания, несколько торговых центров, два многоквартирных здания трущобного вида. Пропустили лишь дом Сальзара и квартиру его подружки.

– Остается единственное место: офисное здание на Калле-очо, – сказала Фелиция. – Это там, где Сальзар держит контору.

Мы все простонали про себя. Никто из нас не хотел лично натолкнуться на Сальзара.

– Он меня не знают, – заявила Фелиция. – Я пойду и поспрашиваю.

– Я с тобой, – присоединилась Роза. – Меня он тоже не знают.

К зданию примыкала небольшая стоянка, на которой отсутствовало обслуживание. На стоянке было полным-полно машин, поэтому Хукер подъехал и остановился на подъездной дороге, пока Роза и Фелиция пошли в здание. Мы с Хукером сидели в машине, обозревая Калле-очо. Одним глазом наблюдали стремительный поток транспорта, а другим поглядывали на парадную дверь здания.

Из потока транспорта вынырнул черный «линкольн» и остановился у тротуара. Из здания показался Мерзкая Рожа и, открыв входную дверь, придержал ее. Из двери уверенно вышел Сальзар, пересек широкий тротуар и задержался перед машиной. Он повернулся и взглянул на площадку, где стояли мы. Лицо его осталось бесстрастным, но глаза впились в «мини».

Хукер чуть шевельнул пальцем.

– Привет, – улыбаясь, поздоровался он. – Рады видеть, что вы спаслись от пожара.

Сальзар отвернулся, исчез на заднем сиденьем «линкольна», машина плавно отъехала от тротуара и отправилась вниз по улице.

Я смерила Хукера взглядом.

– Что? – спросил он.

– Глазам своим не верю.

– Он на нас смотрел. Я просто был вежлив.

– Дай догадаюсь. Ты тем самым продемонстрировал, что твой член больше его.

– Ты права, – согласился Хукер. – Он пробуждает во мне НАСКАР.

Хукер завел мотор, выехал со стоянки и объехал вокруг квартала. Когда мы вернулись, нас уже ждали Роза и Фелиция.

– Ничего мы не нашли, – поделилась Роза. – Но у Сальзара выпендрежный офис. Мы так и не вошли. Просто посмотрели через огромные стеклянные двери.

– Я смогла учуять серу, – заявила Фелиция. – Хорошо, что я ношу крест.

Мы отвезли Фелицию обратно к фруктовому лотку, а Розу высадили у ее квартиры.

– Что сейчас? – спросила я Хукера.

– Понятия не имею. Я же гонщик, а не детектив. В таких делах я просто еле ковыляю.

– Как насчет того, чтобы поучиться у Коломбо, Джеймса Бонда, Ангелов Чарли? Как бы поступили они?

– Я знаю, что сделал бы Джеймс Бонд.

– Забудь о Джеймсе Бонде. Наверно, Джеймс Бонд не очень удачный для тебя пример.

– Ладно, а как насчет такого. Давай найдем подходящий магазинчик, загрузимся всякой всячиной, припаркуемся где-нибудь и поедим.

Пакет всякой всячины, включающей в себя содовую, начос, лакричные леденцы, коробку печенья, пару готовых сандвичей, большой пакет чипсов мы-то добыли, но никак не могли найти место, где поесть.

– Это должно быть какое-нибудь романтическое место, чтобы я мог подкатиться к тебе, – заявил Хукер. – Эй, посмотри, мы можем припарковаться вон в том переулке. Там есть свободное место как раз за теми мусорными баками.

– Мусорные баки – совсем не романтично.

– Знаешь, вот в чем разница между мужчиной и женщиной, – вещал Хукер, втискиваясь в просвет. – У мужчины есть воображение, когда наступает романтика. В интересах романтики мужчина готов не обращать внимания на некоторые вещи.

Он откинул спинку сидения и вручил мне сандвич.

– Не так уж плохо. Здорово и уединенно. Мы здесь одни в этой маленькой машине. Только ты и я.

Ладно, должна признать, здесь было уютно. И я еще раньше размышляла, что у Хукера красивые ноги. Загорелые и мускулистые, волоски на них выгорели от солнца. И мне еще раньше было любопытно, что бы я почувствовала, положи я руку на его похожий на стиральную доску живот. Впрочем, это не значило, что меня привлекал секс в машине в переулке рядом с мусорными баками. Плавали, знаем.

– Мы в общественном месте, – предупредила я. – Ты же ведь на самом деле не думаешь сотворить какую-нибудь глупость?

– Ты имеешь в виду типа нацелиться на тебя? Да, подумываю об этом. Именно так бы поступил Джеймс Бонд.

– Мне не стоило даже упоминать о Джеймсе Бонде. У Джеймса Бонда пагубная привычка к беспорядочному сексу.

– Эй, если уж собираешься приобрести какую-нибудь пагубную привычку, так чем плоха эта? Зачем тратить даром время на курение и кокаин, когда можно приобрести привычку к сексу?

– Не хочешь еще печенья? Как насчет чипсов? Тут еще остались чипсы.

– Бесполезно, милочка, я сейчас в режиме Джеймса Бонда.

– Джеймс Бонд не называл женщин «милочка».

Он наклонился ближе и обнял меня за плечи:

– А я техасский Джеймс Бонд.

– Прочь от меня.

– Ты же не имеешь это в виду. На Джеймса Бонда дамочки всегда вешались.

– Вешались? Ты ждешь, что я буду вешаться?

– Догадываюсь, что неудачно выразился. Наверно, ты не думаешь, что это романтично? Я только имел в виду… о, черт.

И он принялся меня целовать. И не раз. И уже через пару минут я думала, какой здоровский уединенный переулок, и я уже почти не чую запах мусорных баков, и, возможно, в конце концов, секс в машине удастся. Руки Хукера очутились под моей юбкой, язык сплелся с моим, и каким-то образом я оказалась в «мини» на спине. Моя задница пребывала на переключателе передач между передними сидениями, нога завернулась за рулевую колонку. Голова уперлась в боковую дверцу, и тут я застряла. Мои волосы запутались вокруг дверной ручки и намертво зацепились.

– Помоги, – прошептала я Хукеру.

– Не беспокойся, милочка. Я знаю, что делаю.

– Я так не думаю.

– Просто задай мне трассу. На трассе я хорош.

– Это мои волосы.

– Мне нравятся твои волосы. У тебя великолепные волосы.

– Спасибо. Проблема в том…

– Проблема в том, что мы говорим о другихволосах? Я их уже видел, милочка. Я знаю, что ты не натуральная блондинка. Да со мной все в порядке. Черт, да мне все равно, будь ты хоть лысой.

– Хукер, у меня волосы зацепились!

– Зацепились? Зацепились за что? За молнию?

– Зацепились за дверную ручку.

– Как такое может быть… ты даже трусики еще не сняла. Ох! ВОТ ЖЕ ДЕРЬМО!

Он оперся коленом об пол и обследовал мои волосы.

– Сильно плохо? – спросила я его.

– Нет. Просто немного запутались. Видал и похуже. Через минуту верну тебя к жизни. Просто распутаю несколько маленьких волосков… В общем-то, тут у нас немного больше напутано, чем несколько маленьких волосков. Ну ладно, мы говорим о большом количестве волосков. Боже, как ты умудрилась сотворить такое? Ладно, не паникуй.

– Я не паникую.

– Отлично. Нам обоимнет причин паниковать. Может, если я просто…

– Ой! Ты выдернешь мне все волосы.

– Хорошо бы, если бы это было так просто.

Я подняла взгляд и увидела смотрящего на меня через окно копа.

– Извините, – произнес он. – Вы должны уехать.

– Отстаньте, – огрызнулся Хукер. – У меня тут незадача.

Коп улыбнулся мне:

– Боже, леди, припекло вас, видать, раз очутились на спине в такой крохотной машинке.

– Это все мое животное обаяние, – пояснил Хукер.

– Лови момент, – поддакнул коп.

– Я просто… сползла, – оправдывалась я.

Появился еще один коп и взглянул на меня:

– Что за задержка?

– Он ее трахал, и она соскользнула. Волосы у нее запутались о дверную ручку.

– Он меня нетрахал!

Увы.

Хукер взглянул на них:

– Мне не рассчитывать, что у вас, парни, найдутся ножницы?

– Ножницы? – произнесла я, повысив голос на октаву. – Нет! Никаких ножниц.

– У меня есть нож, – откликнулся первый коп. – Хотите нож?

– Нет! – запротестовала я.

– Ага, – согласился Хукер.

Я сощурила глаза, глядя на Хукера:

– Коснешься хоть волоска на моей голове этим ножом и будешь петь сопрано до конца своей жизни.

– Ух ты, какая она страшная, – обратился к Хукеру первый коп. – Вам стоит подумать о своих отношениях.

– Шутите? – сказал Хукер. – Поглядите, какая она прелесть с этими своими волосами, намотанными на дверную ручку. Ну, может, с не намотанными волосами… но вообще.

– Все, что я знаю: вам нужно убираться отсюда. Это оживленный переулок. Эй, ты ведь Сэм Хукер?

Ну вот, великолепно. Начинается.

– Угу, это я, – скромно сознался Хукер. – Собственной персоной.

– Я видел тебя в Дейтоне. Это был лучший день в моей жизни.

– Привет, – позвала я. – Помните меня? Как насчет того, чтобы распутать мне чертовы волосы?

Хукер вздохнул:

– Милочка, если не хочешь остаток жизни провести в роли аксессуара «мини купера», ты должна обрезать волосы и освободиться.

– А ты не можешь просто отвезти меня в парикмахерскую?

Хукер взглянул на копов:

– Парни, вы знаете где-нибудь поблизости круглосуточную парикмахерскую?

Они пробормотали что-то насчет того, что я чокнутая, и отрицательно помотали головами.

– Отлично. Здорово. Давай, режь, не стесняйся, – заявила я. – Было бы о чем переживать. У меня и дня не было хорошей прически с тех пор, как я очутилась в этом штате. Это же просто болото, черт его подери.

– Какая недоброжелательность, – заметил первый коп. – Трудно жить с такой недоброжелательной особой. Может, ну ее, ты понимаешь, что имею в виду. Ты же парень из НАСКАР. Кругом полно других. Ты, наверно, можешь получить любую, какую захочешь.

А Хукер упорно пилил ножом волосы:

– Еще чуть-чуть… ой.

– Что «ой»? – спросила я. – Не нравится мне это «ой».

– Разве я сказал «ой»? Я не имел в виду «ой». Я подразумевал, что, слава Богу, ты свободна. – Он вернул нож копу. – А сейчас мы должны усадить тебя.

– У меня нога зацепилась за рулевое колесо, и затекла стопа.

Первый коп обошел автомобиль с другой стороны и помог освободить мою ногу. А второй открыл пассажирскую дверь, подхватил меня под мышки и вытащил наружу.

– Мне немного неловко, – сказала я копам, – но благодарю за помощь.

Я снова залезла в машину, пристегнула ремень и пронзила Хукера убийственным взглядом:

– Это все ты виноват.

Хукер поддал газу «мини» и вырулил из переулка на улицу.

– Я виноват?

– Ты все начал с этим поцелуем.

Хукер улыбнулся:

– А что? Очень даже ничего поцелуйчик.

– Ага, тебе легко так говорить. Это ведь не твоиволосы запутались.

– Сдается мне, что хорошая идея – тебе быть сверху, когда устраивается машинный секс.

– И много у тебя бывает машинного секса?

– Ага, но обычно я при этом один.

– Боюсь даже в зеркало смотреть. Волосы сильно пострадали? Кажется, на ручку их страшно много намоталось.

Хукер скосил на меня взгляд и тут же съехал на газон с дороги. Потом быстро выправил машину и вернулся на дорогу.

– Да не сильно.

– Ты только что съехал с дороги.

– Я просто… растерялся.

Я потянулась к зеркалу на козырьке, но Хукер отбросил мою руку.

– Не делай этого. Ты не захочешь смотреть, – предупредил он. Он схватил козырек, повернул его и отломал в месте крепления. Потом опустил окно и выбросил козырек.

Я распахнула глаза:

– Ты только что сломал машину моего брата!

– Милочка, машина твоего братишки – сплошные обломки. Он сроду не заметит пропавший козырек.

Я попыталась на ощупь определить состояние волос.

– Я говорю тебе, что не сильно плохо, – сказал Хукер. – Ну ладно, паршиво, но я искренне сожалею. Я все возмещу. Куплю другую шляпу. Еще лучше. Черт, да я тебе машину куплю. Хочешь машину? И ты все еще прелесть. Клянусь, ты прелесть. Если наденешь эту свою розовую юбочку, никто даже не заметит твою прическу.

Я просто уставилась на него. Открыла было рот, но выдавить ничего не смогла. У меня просто не было слов.

– Черт возьми, – засуетился Хукер. – Ты расстроена, да? Я просто не выношу, когда ты расстраиваешься. Ты ведь не собираешься снова зарыдать? Я сделаю все. Честное слово, я все сделаю. Ну что бы ты хотела? Отпуск? Хорошие места на гонках в Дейтоне? Свадьбу? Хочешь замуж?

– Ты женился бы на мне?

– Нет, не я. Но смог бы кого-нибудь найти.

Я всосала воздух.

– Да я пошутил, – ретировался Хукер. – Конечно, я женюсь на тебе. Я имею в виду, что волосы ведь отрастут? Любой парень был бы счастлив жениться на тебе.

– И ты женился бы на мне, зачем?

– Потому что мне тебя жалко. Ой, нет, погоди, не то. Плохой ответ, верно? Потому что… я не знаю почему. Я пытался сделать тебя счастливой. Знаешь, выкинь ты из головы эти волосы. Женщины всегда хотят выйти замуж.

– Я ценю твои усилия, но я не хочу выходить замуж.

– В самом деле?

– Во всяком случае, не сейчас. И не за тебя.

– А что со мной не так?

– Для начала я плохо тебя знаю.

– Я мог бы это исправить.

– Нет! Я не могу позволить себе и дальше терять волосы.

Я натянула розовую шляпу, откинулась на сидение и позвонила Джуди, чтобы проверить, как там Билл.

– Спит аки ягненочек, – отвечал Джулии. – Я за ним ухаживаю. Ни о чем не беспокойся.

Хукер поймал по радио станцию с музыкой кантри. Какая-то певичка жаловалась, что ее парень умер, и ее сердце разбито. И словно это недостаточно паршиво звучало, вдобавок она вещала, что лишилась дома, а ее пес удрал.

– Послушай, – успокаивал меня Хукер. – У тебя все не так уж плохо. Могло ведь быть так, как у этой дамочки. Ее дружок скопытился и оставил ее одну-одинешеньку. А ты просто потеряла клок волос.

– Ты любишь музыку-кантри?

– Ненавижу ее. Из меня такая лезет дерьмовая депрессуха. Каждый раз меня затягивает. Одна из этих техасских штучек.

Я поискала какой-нибудь рок, но безуспешно, и, наконец, остановилась на латиноамериканской танцевальной музыке.

– Если у тебя нет идеи получше, я отвезу нас обратно в мою квартиру, – предложил Хукер. – Я не знаю, куда еще податься, где я мог бы переодеться, и не возражал бы поменять эту тачку на свой «порше».

– А не считаешь, что это может быть опасно? Только мы знаем, где контейнер. Вдруг те плохие парни ждут, когда ты вернешься домой?

– Я справлюсь. Мне нужно тихое место, чтобы спокойно пораскинуть мозгами.

Хукер проехал по Алтон-роуд и свернул налево на Первую авеню, а затем на Вашингтон.

– Я все еще хочу есть, – заявил он. – Давай заскочим к «Джо» и угостимся крабами.

Он припарковал машину и побежал в ресторан. Передо мной открылось парковочное место, поэтому я села за руль и припарковала там «мини». Десять минут спустя вышел Хукер с пакетом еды и сел рядом со мной.

Я вернулась на Алтон-роуд и въехала на гаражную стоянку. У Хукера было два занумерованных места. Порше» стоял на одном из них. Я въехала на соседнее рядом с «порше». И тут уловила какое-то движение, глядя в зеркало заднего обзора. Я посмотрела назад и узрела направлявшегося к нам Слизняка, его белая перевязь выступала в неярком свете.

Я резко сдала назад «мини» и нажала на газ. Машина рванула, раздались визг шин и тяжелый удар, и сбоку свалился Хромоног. Слизняк прыгнул перед «мини», расставив руки, командуя «стоп». Я вильнула, нажала на акселератор и стукнула Слизняка капотом. Потом развернула машину и направила ее к выходу. Выстрелы эхом отдались в пещероподобном пространстве. Я скрипнула зубами, наклонила голову вперед и вылетела из гаража.

Я пересекла пару улиц, попала на Коллинз и поехала на север. Хукер сполз с сиденья, оторопело глядя вперед и вцепившись в пакет с продуктами.

– С тобой все в порядке? – обратилась я к нему.

– А?

Сбоку по щеке у него стекала струйка крови. Я подъехала к светофору и остановилась. Кровь сочилась из пореза на лбу Хукера. На след от пули не похоже, да и разрез неглубокий. Кожа вокруг ранки покраснела и вспухла. Я перевела взгляд на ветровое стекло и увидела отметину от удара. Хукер отстегнул ремень безопасности и вовремя не прицепил его обратно. В то самое мгновение в разгар гаражных неприятностей я вляпала Хукера в ветровое стекло.

– Какое счастье, что ты такой крепкий парень, – сказала я Хукеру.

– Ага, – подтвердил он. – А ведь я собираюсь тебя защищать. Нас обоих. Хотя тебе стоит вести себя поспокойнее. Я не смогу тебя защищать, когда ты постоянно так носишься.

– Держись. Я отвезу тебя в пункт «скорой помощи».

– Здорово, – отозвался Хукер. – Мне нравится проводить с тобой время.

Я позвонила Джуди и взяла курс на больницу Южного побережья. Был субботний вечер, и мы с Хукером появились в больнице как раз в промежутке между обрушившимся на нее шквалом жертв потасовок среди водителей в дорожных пробках и ночным парадом алкоголиков и наркоманов-неудачников. Поскольку мы попали между этими двумя часами пик, то Хукера обработали почти мгновенно. Его голову осмотрели и залепили пластырем. Сделали несколько анализов. У него выявили сотрясение средней тяжести. Я получила список инструкций, как с ним обращаться в ближайшие двадцать четыре часа. И мы были свободны.

Поддерживая Хукера под локоть, я вела его к выходу. Мимо нас катили носилки, которые толкал санитар. На носилках лежал почти весь закутанный в простыню мужчина. На животе у него лежала медицинская карта. Очутившись рядом с носилками, я поймала взгляд типа, лежавшего на них. Им оказался Хромоног.

Хромоног от неожиданности открыл рот.

– Ты! – завопил он, резко сев, и попытался схватить меня, уронив при этом на пол карту.

Я отпрыгнула, а санитар быстро толкнул носилки вперед.

– Ты недостаточно сильно его стукнула, – зашептал мне Хукер. – Похоже, он ходячий мертвец. Его нельзя убить.

Хорошо узнать, что Хукер чувствовал себя лучше.

Я помогла ему забраться в «мини», один бок которого был полностью помят, козырек отсутствовал, а в нижней части задней двери виднелась россыпь дырок от пуль.

Я пересекла Саут-Бич и взяла направление на север к Коллинз. Я не хотела рисковать, возвращаясь в одну из квартир Хукера, Билла или Джуди. Коли на то пошло, я вообще не хотела рисковать, оставаясь в Саут-Бич.