Текст книги "Городская девчонка (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– У меня проблемы. Я не могу запустить яхту.

– Что значит: ты не можешь запустить яхту?

– Когда я пытаюсь увеличить обороты, она глохнет.

– Ну и?

– Ну и это плохо.

– Ты можешь отремонтировать ее?

– Это не по моей части, партнер. Пошли мне Барни.

– Барни? Я правильно тебя понял… Барни? – переспросил Хукер.

– Она понимает толк в моторах.

– Ты шутишь.

Я стояла позади Хукера и слушала этот разговор по рации, и мне сильно захотелось снова пнуть его в колено.

– Ты понимаешь что-нибудь в лодочных моторах? – спросила я Хукера.

– Ни черта, – признался Хукер. – Я даже не знаю ничего об автомобильных моторах.

– Как можешь ты зарабатывать на жизнь вождением машин, если не понимаешь ничего в моторах?

– Я вожу их. А не ремонтирую.

Правда в том, что я сгорала от желания взглянуть на его моторы. Я перебралась на «Хаттерас» и прошла вслед за Биллом в машинное отделение.

– У него спаренные дизели, – пояснил Билл. – Вдвое больше, чем у Мэннингов «Сансикера». Я мельком взглянул, но с ходу ничего не высмотрел. Полагаю, это еще ничего не значит. Я ведь никогда не интересовался всем этим хламом в мастерской.

– Черт возьми, – произнесла я, вытаращившись на дизели. – Это мне не по зубам. Я могу разобрать автомобиль на части и снова собрать, но я не имею представления ни о чем подобном этому.

– Дыши глубже, – посоветовал Билл. – Это ведь просто моторы… только побольше.

На связь вышла Мария.

– Возвращается вертолет, – сказала она. – Уберите огни.

Хукер, Билл и я стояли в темноте, ожидая, когда же Мария даст отбой. Мысли неслись вскачь, сердце грохотало в груди. Я торчала на сломанной посудине с золотом Кастро и еще чем-то, с виду похожим на бомбу. И нас искали нехорошие парни.

– Все чисто, – сказала Мария.

Хукер снова включил огни.

– Насколько серьезные эти проблемы с заглохнувшими двигателями?

– Я понятия не имею, насколько все плохо, – ответил Билл.

– Решение руководства, – продолжил Хукер. – Давайте воспользуемся лебедкой и переправим золото на «Сансикер», пока Барни копается там внизу. Наверно, лучше пусть оно будет на лодке Рича. Никто не ищет его катер. Вы, парни, можете сразу отчалить, как только загрузитесь. А мы последуем позже, как только сможем.

Я нашла служебное руководство и несколько технических инструкций и начала прокладывать путь через выявление основных неисправностей. По крайней мере, нам бы выбраться как-нибудь из бухты и выйти из кубинских вод, чтобы попросить о помощи по рации и не угодить при этом под арест.

Я проверяла шланги и изоляцию, когда услышала, как заработали моторы «Сансикера». Тогда взглянула на часы. Я провозилась уже два часа. Я вышла из машинного отделения и поднялась на палубу. Билл удалялся прочь, держа курс на открытый океан. Мария распласталась на носу, держа в руках фонарик и периодически обшаривая воду перед судном.

Наибольшие неприятности предстоят, когда наступит момент выхода из узкого пролива.

– С ним все будет в порядке, – успокоил Хукер.

Я кивнула, подавив слезы, не желая выказывать перед Хукером свою принадлежность к полу, снабженному другими гормонами.

– Думаю, я отыскала поломку, – сообщила я ему. – У тебя в топливо попала вода, наверно, собралась за какое-то время. И это влияет на оба двигателя. Мне удалось осушить воду, собравшуюся в топливных фильтрах, и у нас все получится, если они снова не заполнятся водой. Я не знаю, почему это не нашли механики, когда яхту последний раз обслуживали. Мне нужно еще кое-что проверить, и на этом я закончу.

– Копайся, сколько хочешь. Билл больший мастак, чем я, когда дело доходит до управления этой яхтой. Я все равно бы подождал и отправился на рассвете, когда смог бы разглядеть, куда плыть.

– А не думаешь ли ты, что ждать опасно?

– Согласен. К несчастью, наши шансы сесть на песчаную отмель слишком высоки, если я попытаюсь плыть по темноте. Я покупал эту яхту в расчете, что всегда найму капитана. Кое-что я научился делать, но я не профессионал.

Я спустилась вниз с палубы, а Хукер последовал за мной с двумя бокалами и бутылкой вина.

– Не возражаешь, если я понаблюдаю? – спросил он.

– Не-а.

– Не против, что я болтаю?

– Не-а. Я могу делать несколько дел сразу.

– Я думал, ты работала в страховой компании.

– Ты, наверное, правильно употребляешь тут прошедшее время.

– Так что там с механическими штучками?

– У папы автомастерская. Я изредка помогала.

– Должно быть, все же чаще, чем изредка. Билл считает, что ты гениальный механик.

– Билл мой брат. Ему положено так думать.

Хукер сунул мне бокал вина.

– Неправда. У меня две сестренки, и я считаю их дурочками. Что ты изучала в колледже?

– Не твое дело.

– Искусство? Американскую историю? Машиностроение?

Я отпила вина.

– Машиностроение, но я никогда не пользовалась дипломом. К тому времени, когда я закончила колледж, мои иллюзии насчет будущей профессии развеялись.

Вино и опрос я закончила в точности в одно время.

– Думаю, мы можем отправляться, – сообщила я Хукеру. – Запусти ее и проверь приборы.

Хукер вернулся через две минуты.

– У нас проблема, – сообщил он.

– С приборами?

– Приборы и близко не стояли рядом с такой проблемой. На выходе из бухты стоит какая-то посудина. Не «Сансикер». Огни выключены, но я разглядел белый корпус, отражающийся в воде.

– Может, «Флекс»?

– Нет. Не такая большая.

Мы с Хукером вышли на палубу и взглянули на посудину.

– Может, они тут рыбачат или ныряют с трубкой и ластами, – предположила я. – Может быть, просто безобидные развлечения на лодке.

– Безобидные развлечения не устраиваются в два часа ночи на лодке с выключенными огнями. Боюсь, кто-то засек нас с вертолета и приплыл сюда. На «Кэлфлекс» имеются небольшие лодки. Возможно, это одна из них.

– Мне кажется, они блокируют нам выход. Если они думают, что на борту Мария, возможно, утром они пошлют сюда парочку бандитов. Или, может, в этот самый момент, эти бандиты надевают акваланги.

– Как же мне не нравится эта мысль, – заявил Хукер. – Особенно с тех пор, как я отдал Биллу пушку. К площадке ныряльщика привязана надувная лодка. Кинь туда пару бутылок воды, несколько батончиков мюсли и залезай. Я за тобой.

Я схватила воду и батончики и побежала к лодке. И в темноте налетела на контейнер.

– Что это, черт возьми? – изумилась я. – Они же не забрали контейнер!

Хукер подошел сзади.

– Вот же дерьмо, мы так спешили переправить золото, что забыли эту штуковину на площадке для ныряния.

– Что же нам с ней делать?

– Придется взять ее с собой. Я не знаю, что это, и не хочу рисковать, оставляя эту штуку здесь.

Мы с трудом затащили контейнер в лодку. Хукер забрался следом с рюкзаком, и мы отчалили в сторону острова. Мы уже были в пятидесяти футах вверх по течению, когда увидели вспышку фонарика на второй палубе.

– Твою мать, – выругался Хукер.

В общем, это как нельзя лучше выражало и мои чувства.

Заглушив мотор, остаток пути Хукер проделал на веслах. Не сказать, что это легко, зато тихо и безопасно, и нам пришлось плыть дальше против течения, работая веслами большую часть пути. Тьма стояла такая, что я не видела поднесенную к лицу руку. Когда мы достигли земли, то выбрались из лодки и тащили ее, пока не показалась ватерлиния. Потом опять залезли в лодку и стали устраиваться поудобнее, чтобы переночевать.

Я натыкалась на все подряд, когда почувствовала, что Хукер рукой держит меня за ногу.

– Ты похожа на гончую, вынюхивающую лучшее место, – произнес Хукер. – Просто сядь.

– Я ничего не вижу. Я не знаю, на чем сидеть.

– Нет в тебе духа приключений, – заметил Хукер. – Попытай счастья. – Он дернул меня вниз и притянул прямо к себе. – Сейчас ты сидишь на мне. Расслабься.

– Твоя рука на моей груди.

– Ох. Прости. Тут темно. Я не понял.

– Ты не понял, что схватился за мою грудь?

– Ладно, это я понял. Тебе понравилось?

– Размечтался.

– А я-то надеялся, что тебе понравится.

Я сидела между его ногами, руками он обхватил меня, а подбородком упирался мне в макушку.

– Зато мнепонравилось, – заявил он. И поцеловал прямо за ушком.

Мне тоже понравилось. И поцелуй мне пришелся по нраву. И я не могла поверить, что сижу тут между ногами Хукера, чувствую себя распутницей, а где-то там парни в аквалангах прочесывают «Счастливую Потаскушку», ища золото и, наверно, мечтают прикончить кого-нибудь.

– Время сейчас неподходящее, – сказала я Хукеру.

– Я знаю. Нет презервативов. Я полагаю, ты не прихватила что-нибудь из запасов Билла?

– Я говорю о парнях с аквалангами и о том, что они могли бы захотеть убить нас.

– Я и забыл об этих типах. Черт возьми, если нам предстоит умереть, стоит ли беспокоиться о презервативах?

– Который час?

– Три тридцать.

Я закрыла глаза и мгновенно уснула. Когда я проснулась, сквозь крошечные просветы в листве деревьев светило солнце, а рука Хукера снова покоилась на моей груди.

– Невероятно, – возмутилась я. – Ты снова лапаешь мою грудь.

– Я не виноват. Оно само по себе получается. Я за свою руку не отвечаю, что она там себе проделывает, когда я сплю.

– Ты не спишь. Ты давно уже проснулся.

– Приятная штучка. – И он погладил меня. – Ты уверена, что тебе не нравится?

– Может, чуточку, но это не важно. Мне нужен душ. И зубы почистить. И ноги побрить. Обожежмой!

– Что? – Хукер вскочил на ноги и стал озираться вокруг. – Чтотакое?

– Здесь нет ванной комнаты.

Он приложил к груди руку:

– Ты до чертиков меня напугала.

– Мне нужна ванная.

Взгляд Хукера устремился в сторону джунглей.

– Ни за что!

– Не уходи далеко, – наставлял Хукер. – Не вздумай потеряться. И смотри, куда ступаешь.

– Это все братик виноват, – пожаловалась я. – Все неприятности, в которые я когда-либо влипала, происходили по его вине.

– А три помолвки?

– Мужчины! – высказалась я. И, раздраженно пыхтя, удалилась прочь, со злости пиная все, что попадалось под ноги и прорубая путь в чаще кустов и лиан. Потом сделала, что положено, и пошла назад по следу порушенной растительности к ручью.

Хукер сидел на борту лодки, поедая батончик мюсли. Он взглянул на меня, широко распахнул глаза и открыл в изумлении рот.

– Что? – спросила я. – Ладно, я знаю, что чуточку облила кеды. Нелегко сделать все, как надо, когда ты девушка.

Он положил батончик на землю и потянулся к веслу.

– Милая, не хочу тебя пугать, но у тебя кое-что на волосах.

Я закатила глаза, пытаясь рассмотреть, что там, и потянулась к макушке.

– Нет! Не трогай! – предупредил Хукер. – Не двигайся. Просто стой спокойно.

– Что там?

– Ты не захочешь знать.

– Что ты собираешься делать веслом?

– Хочу смахнуть эту дрянь.

– Почему бы тебе не проделать это рукой?

– Ты что, чокнутая? Да я в жизни не видел такого огромного гребаного паука. Да этот хрен размером с тарелку. Не знаю, как он вообще уместился у тебя на голове.

– Паук! – И я стала визжать и исполнять танец дикарей. – УБЕРИ ЕГО! УБЕРИ ЕГО! УБЕРИ ЕГО!

Сознание затянуло паутиной, и я упала в обморок.

Когда я пришла в себя, надо мной с озабоченным видом склонился Хукер.

– Что случилось? – спросила я.

– Ты потеряла сознание. Визжала, визжала, и вдруг у тебя закатились глаза, и БАЦ – ты упала.

– Я никогда не падаю в обморок. Ты, наверно, стукнул меня веслом и вырубил.

– Милая, шарахни я тебя веслом, ты бы еще глаз не открыла.

– Помоги мне встать. По крайней мере, я избавилась от паука. – Я посмотрела на Хукера. – Я ведь избавиласьот него, да?

Он поднял меня на ноги.

– Ага, ты избавилась от него.

Я подобрала длинную скользкую черную штуковину с футболки:

– Что это?

– Паучья лапа, – пояснил Хукер. – Ты упала на него, когда свалилась в обморок, и он… как бы это сказать… размазался по твоей спине.

– О нет.

– Хорошая новость… он мертв.

Я начала вопить. Знала, что вопить глупо, но ничего не могла с собой поделать. Я столько раз сдерживалась, что больше уже не могла. По мне размазались паучьи внутренности, и я орала.

– Послушай, с этим мы можем справиться, – утешал Хукер. – Мы просто вымоем тебя в ручье. Большая часть паука из твоих волос уже выпала. Ну, кое-что. Но мы можем остальное вытащить. Черт, да прекрати же орать. Терпеть не могу, когда ты вопишь.

«Ладно, возьми себя в руки, – уговаривала я себя. – Сними одежду с паучьми кишками, зайди в ручей и вымой волосы. Все просто».

– План такой, – сказала я Хукеру. – Я буду раздеваться, а ты не будешь смотреть. Потом я буду мыться, а ты не будешь смотреть. А если посмотришь, я заору.

– Да пожалуйста! Только не ори больше.

Я подошла к краю берега. Разделась и опустила одежду с пауком в воду отмокать. Потом вытащила ее и залезла в воду сама. Я долго размахивала в воде волосами, надеясь, что это компенсирует отсутствие шампуня. Потом вылезла на берег и поймала Хукера за подглядыванием.

– Ты и в самом деле хорошенькая, – заявил Хукер.

– Ты смотришь!

– Конечно, я смотрю. Я же мужчина, я просто обязан подглядывать. Я потеряю свой профсоюзный билет, если не буду смотреть. Я должен снова вступить во владение своими яйцами.

– Ты же обещал.

– Обещания не считаются, когда дело касается голой женщины. Все это знают. Если тебя это устроит, я тоже могу раздеться.

– Заманчиво, но не надо. У меня волосы чистые? Я всего паука смыла?

Хукер вгляделся в мои волосы:

– Вот дерьмо.

– А сейчас что?

– Пиявки.

Я снова стала вопить.

– Не так уж плохо, – заверил Хукер. – Там всего-то парочка. Может, тройка. Или четверка. И по большей части они не присосались. Ну ладно, наверно, они вообще не присосались. Стой прямо, а я возьму палку.

– Палку?

– Чтобы убрать их.

Сейчас я открыла рот и принялась рыдать.

– О, черт, мне жаль, что ты нахватала пиявок. Я их уберу. Послушай, я их уже убираю. Ты не думала, что можно уже перестать плакать?

– Я не знаю, почему плачу, – призналась я, слезы потоком струились по моему обожженному солнцем лицу, скользя по облупленному носу и покрытым волдырями губам. – Я никогда не плачу. Я вообще-то храбрая. И веселая.

– Уверен, что ты такая, – уговаривал Хукер, зашвыривая очередную пиявку в кусты. – Любой видит, какая ты храбрая. – Он бросил еще одну пиявку. – Бе-е-е, – сказал он. – Гадость какая.

– Обычно я так не теряюсь. Я здравый и надежный человек. Ладно, допустим, я не люблю высоту и пауков, зато я хорошо отношусь к змеям.

– Я ненавижу змей. И не слишком схожу с ума по пиявкам. О, черт, какая здоровая. Стой смирно.

Я вытерла нос тыльной стороной ладони.

– Жизнь отстой, – пожаловалась я.

– Жизнь не так уж плоха. Теперь, когда все пиявки и пауки уничтожены, тебе сразу станет лучше. – Он отступил на полшага и его взгляд устремился вниз. – Может, прежде чем ты оденешься, стоит проверить все остальное на наличие пиявок. Они, кажется, любят, э, волосатые места.

Тут меня начало трясти, и Хукер ладонью зажал мне рот.

– Не так громко! – предупредил он. – Где-то там все еще бродят плохие парни.

Я ощупала себя и с облегчением обнаружила, что пиявок больше нет.

– Прости, – извинилась я. – Я немного впала в истерику.

– Совершено естественно, – успокоил Хукер. – Даже Парень из НАСКАР впадет в истерику, если подумает, что у него пиявки на его рабочем устройстве. Тебе нужно расслабиться. Знаешь, что тебе нужно? Секс.

– Секс? Ты только что вытаскивал пиявок из моей головы и теперь хочешь секса?

– Ага.

Мужчины не перестают изумлять меня. Помнится, я где-то читала, что мужчин и женщин можно описать в виде коробок. На женской коробке куча кнопок и рычажков, к которым требуется сложная инструкция. А мужская коробка имеет один переключатель с положениями «вкл.» и «выкл.». И все. Один переключатель. Переключатель Хукера всегда стоял в положении «вкл.».

– Прямо сейчас я не настроена на секс, – предупредила я.

– Да я просто подумал, раз уж ты все равно голая, то идея неплохая. Таким образом, нам не придется проходить через все неудобства раздевания.

– Кстати об одежде…

– Стыдно прикрывать такую красоту, но раз ты хочешь, Парень из НАСКАР готов помочь.

И он вытащил мои трусики из лодки и стал покручивать ими на пальце.

Я взяла трусики, потом отыскала бюстгальтер и надела их. Хукер залез в ручей, пополоскал мою футболку и шорты, тщательно рассмотрел их и закинул в джунгли.

– Не стоит, сладкая. Поверь мне, ты большене захочешь носить эту одежду.

– Это единственная одежда, что у меня есть!

Он стянул свою футболку и отдал мне:

– Надень футболку, пока мы не вернемся на яхту.

– Ты думаешь, мы можем вернуться на яхту?

– Не знаю. Хочу прогуляться и взглянуть. Оставайся у лодки. Услышишь какой-нибудь шум, прячься в джунглях.

Час спустя, ломая кусты, Хукер вышел из джунглей позади меня.

– Посудина все еще там, – сообщил он. – Похожа на катер «Си Рей». Никаких признаков жизни. Я немного понаблюдал за «Счастливой Потаскушкой», но там тоже никакой активности, но думаю, очень вероятно, что на борту кто-то есть. Вот что я бы сделал на их месте. Сел бы и подождал. У меня есть лебедка, потому очевидно, что на яхте есть возможность спускать и поднимать резиновую лодку. Поскольку вверх по течению никого нет, могу только предположить, что парни решили подождать Билла и Марию, когда те возвратятся.

– Они будут разочарованы, когда покажемся мы.

– Ага, они примутся пытать нас и заставят сказать, где прячутся Билл и Мария.

– Я бы упала в обморок, но это уже со мной было.

– Мы можем оставаться здесь, пока не погибнем от голода, или вернемся назад и настучим на Билла и Марию. Что думаешь?

– Думаю, я устала сидеть здесь в нижнем белье.

Мы двинулись к лодке, и оба остановились, уставившись на контейнер.

– Не хотелось бы брать это с собой, – заметил Хукер. – Если на яхте кто-то есть, то лучше не рисковать, чтобы это попало в их руки… что бы это, черт возьми, ни было.

– Не жди, что я помогу тебе утащить это в джунгли. С меня уже хватит пауков и пиявок.

– Мы можем спрятать фиговину в воде. На первой излучине около пятнадцати футов глубины. Никто эту штуку здесь не отыщет.

Мы залезли в лодку и спустились вниз по течению. Там утопили контейнер и продолжили путь к выходу из бухты, где посидели с полчаса, наблюдая за яхтой Хукера. Была середина дня, и джунгли парили. Ни ветерочка и стопроцентная влажность. Влага оседала у меня на лбу и сбегала по щекам, капая с подбородка.

– У тебя кондиционер на яхте есть? – спросила я Хукера.

– Угу.

– Вези меня к нему.

Мы доплыли до «Счастливой Потаскушки» и покружили вокруг нее. Никаких признаков жизни.

– Ты думаешь, эти гады ждут нас на яхте? – спросила я Хукера.

– Угу.

– Как ты думаешь, мы можем на надувной лодке доплыть до Майами?

– Какие у тебя отношения с Господом?

– Весьма шаткие.

– Тогда я бы не рассчитывал на путешествие в Майами в надувной лодке.

– Я чувствую себя незащищенной в нижнем белье.

Хукер помотал головой:

– Прости, что не оправдал своей роли защитника в лучшей мере. Следовало мне быть ловчее.

– Ты не виноват. Ты был великолепен. Ты вытащил пиявок из волос голыми руками.

– Меня чуть не вырвало. Хорошо, что я умею водить машину, потому что чертовски уверен, что не заработал бы на жизнь разведением пиявок.

Через десять минут мы причалили к правому борту. Никто из нас не произносил ни слова. Мы прислушивались. Наконец, я завозилась.

– Иди, разберись с этим, – предложила я Хукеру. – Я устала ждать. Давай привяжемся к площадке для ныряния.

– Я не собираюсь привязываться, – сказал Хукер. – Оставайся в лодке, я пойду осмотрюсь. Ты знаешь, как работает эта штуковина, если что?

– Да.

Хукер разок обвязал канат, чтобы установить лодку на месте, и взобрался на яхту.

– Если тебе придется смываться, постарайся добраться до материка. Это весь мой план.

Я смотрела, как он пересекает палубу и открывает дверь каюты. Дверь за ним наполовину закрылась. Я услышала, как он орет «Барни, сматывайся!». Потом раздались выстрелы. Хукер выкатился из каюты и рухнул ничком на палубу.

В дверном проеме появились парень с прилизанными волосами и его партнер. У партнера была полностью забинтована нога. А рука прилизанного парня висела на привязи. «Слизняк и Хромоног», – подумала я. У обоих было оружие, и оба не выказывали счастья при виде меня. И удивления тоже.

– Везет же мне, – произнес Слизняк. – Моя любимая личность. Никак не могу от тебя избавиться. Как привязчивая сыпь. Где твой брат?

«Си Рей»

Глава 9

Я глазам своим не верила: они застрелили Хукера. Он лежал лицом вниз на палубе и не шевелился. Сердце у меня зашлось, и меня охватило такое бешенство, что застило мне глаза.

– Ступай в рубку, – приказал Слизняк, махнув мне стволом.

– Слушай, ты, кусок вонючей слизи, – завопила я, вылезая из лодки с веслом в руках. – У меня по-настоящему паршивый день сегодня. Сначала паук, потом пиявки. У меня трусы впились в задницу, и я ненавижу эту долбанную сырость. Не собираюсь я ни в какую рубку. Лучше застрели меня, как Хукера, но ты меня туда не загонишь.

– Леди, соблазн, конечно, великий, но мне нужно услышать от тебя кое-какие ответы.

– Никакихтаких ответов ты от меня не получишь. И вон с нашей яхты.

Оба парня разом вздохнули.

– Взять ее, – приказал Слизняк Хромоногу.

Хромоног переступил через Хукера и потянулся ко мне. Я размахнулась и что было силы заехала плашмя ему по животу веслом. Бац. И Хромоног свалился на палубу, и из него вышибло дух.

Удар вышел непроизвольно, последствия неудачной помолвки с одним великим кикбоксером. Брюс Лесковиц большим умом не обладал, и его мистер Тупица имел привычку шляться, где ни попадя. Зато тело у Брюса было сказочным, и он обучил меня кикбоксингу до коричневого пояса. Кто бы подумал, что мне когда-нибудь пригодятся приемы борьбы? Пути господни неисповедимы.

Слизняк наставил на меня пистолет:

– Опусти весло.

– Нет.

– Не вынуждай меня стрелять.

– Давай, стреляй в меня, – заявила я Слизняку. – Если не застрелишь, я надеру тебе задницу.

Ладно, признаю. Я малость слетела с катушек. Несла всякую чушь от отчаяния и на адреналине. У плохого парня имелся пистолет, а у меня всего-то навсего весло. Дело в том, что хоть я и знала приемы каратэ, но по части надирания задниц большого опыта в моем арсенале не было. Просто слова казались подходящими случаю. Так бы заявил Скала (Дуэйн (Скала) Джонсон – Прим.пер.), верно?

Однако как Скалу меня не восприняли. Слизняк захохотал. Реакция совершенно подходящая, но не совсем то, что стоило выказывать по отношению к женщине на грани.

Я замахнулась на негодяя веслом, и он отступил в сторону. Но места для маневра у него было немного. Я развернулась и хорошенько приложила его по поврежденной руке ребром весла. Пистолет у него случайно выстрелил. Тут я пихнула Слизняка веслом, он потерял равновесие и отправился в плаванье, свалившись за борт.

Хромоног стоял на карачках, глотая воздух. Я схватила револьвер, выпавший из руки этого типа, когда он свалился, и отпрыгнула на безопасное расстояние. Потом опустила весло и взяла оружие двумя руками. Даже в двух руках пистолет дрожал.

Хромоног уставился на меня, распахнув от ужаса глаза. И мне пришло на ум, что мои глаза, наверно, выглядят точно так же.

– Не стреляй в меня, – попросил он. – Только не волнуйся. Боже, никогда не верил в контроль оружия (меры правительства по регулированию приобретения, хранения, ношения и использования огнестрельного оружия гражданским населением на основе федерального Закона о контроле над оружием 1968 г. – Прим.пер.), пока не встретил тебя.

– За борт, – приказала я.

– Что?

– Прыгай!

– У меня больная нога. Да я камнем ко дну пойду.

Я нацелила ствол вниз, взвела курок, и Хромоног прыгнул за борт.

Он качался на волнах рядом со Слизняком, и эти двое так и болтались там в пятнадцати футах от правого борта.

– Плывите! – проорала я им.

Хромоног неуклюже забарахтался, захлебываясь водой, и у Слизняка получалось не лучше.

– Да ради Бога, – поморщилась я. – Возьмите резиновую лодку.

Последовала суета, сопровождаемая множеством брызг, но толку от нее не было: они не двинулись с места, я схватила лодку за трос и подтащила к ним. Они повисели на ней немного, переводя дыхание, откашливаясь от воды. Потом затащили друг друга в лодку и распластались в ней, как пара дохлых рыбин.

Я оттолкнула надувную посудину веслом, и она отправилась в дрейф. Когда я повернулась к Хукеру, он сидел на палубе, подтянув под себя ноги и свесив голову.

Я опустилась рядом с ним на колени.

– Как ты?

– Дай мне очухаться. У меня чертовски кружится голова.

Я прошла на корму и посмотрела на парней в лодке. Сейчас они уже сидели, позволяя посудине свободно дрейфовать. Недостаточно далеко, чтобы я почувствовала себя в безопасности. Я выстрелила, зная, что целюсь далеко вправо от них. Они вытаращились на меня, словно я была Женщиной-Демоном. Хромоног скрючился над бортом и начал грести к берегу.

Хукер встал рядом со мной, держась за рыболовный стул.

– Они взяли надувную лодку?

– Ага, решили поплавать.

– Разве не здорово? Мертвые плохие парни?

– Я никого никогда не убивала.

– Самое время начать.

Хукер перевесился через поручень, и его вырвало. Закончив со рвотой, он снова шлепнулся на палубу и распластался, как цыпленок табака, с закрытыми глазами.

– Они «транкнули» тебя, – сказала я.

– «Транкнули»?

– Накачали транквилизатором. Я знаю об этом все, потому что смотрю повторы передачи «Планета животных». Я так решила, потому что в тебя выстрелили, но крови не видно, а вон из твоей груди торчит дротик. Не двигайся.

Я вытащила дротик и посмотрела на него. Мне с трудом удалось его рассмотреть, потому что руки тряслись, а дротик был на удивление мал.

– Тебе повезло, что они не использовали большое ружье, – заметила я. – Должно быть, этими дротиками они усыпляют кроликов.

– Как ты выгнала их с яхты?

– Попросила по-хорошему.

Хукер улыбнулся и потер грудь в том месте, куда угодил дротик.

– Щиплет, – пожаловался он. – Не хочешь поцеловать, чтобы зажило?

Я наклонилась и поцеловала точнехонько рядом с уколом.

– Я бы вернул поцелуй, но, боюсь, меня стошнит, – сказал Хукер.

Вот она, чувствительная натура Парня из НАСКАР,

Я встала и проверила, как там поживают наши плохие парни. Они толкали лодку к берегу. И выглядели при этом неплохо.

– Нам стоит убраться отсюда, – предложила я Хукеру. – Можешь помочь мне поднять якорь?

– Ноу проблемо.

Он с трудом дополз до площадки для ныряния и сунул голову в воду. Потом вытащил голову из воды, кое-как добрался до рыболовного стула и с усилиями встал.

– Тебе следовало их пристрелить, – заявил он.

Мы выбрали якорь и отправились в плаванье. Слизняк и Хромоног смотрели нам вслед. Они на прощанье нам даже не помахали.

Хукер потихоньку подплыл к катеру «Си Рей».

– Выбрось-ка парочку кранцев по левому борту. Давай посмотрим, нельзя ли пришвартоваться к их катеру и закинуть тебя на борт, чтобы ты смогла поработатьнад их движками.

Десять минут спустя я уже перебиралась с «Си Рей» на «Счастливую Потаскушку», подбирая штанцы. Я покромсала топливопроводы и вывела из строя электрические провода. Если Слизняк с Хромоногом и вернутся в Штаты, то только не на «Си Рей».

– Следующая остановка – Флорида, – возвестил Хукер. И перевел «Счастливую Потаскушку» на крейсерскую скорость.

Какое-то время я обозревала морские просторы в бинокль, но смотреть было не на что. Только небо лазурное да чуть волнующийся океан.

Хукер стоял у штурвала, а я растянулась на шезлонге позади него. Был понедельник, и, по моему предположению, я перешла в статус безработной. Это уже казалось не особенно важным. Я заснула, а когда проснулась, то мы вспахивали бурные волны.

– Идем на Ки-Уэст, – предупредил Хукер. – Погода меняется, а мне не по себе при таком волнении. Мне все равно нужно заправиться. Если я смогу воспользоваться причалом Ваны, то встану в Ки-Уэст. Если смогу, то договорюсь с каким-нибудь капитаном отвезти яхту вместе со мной в Майами.

Десять минут спустя показался Ки-Уэст. Хукер связался по радио с начальником причалов и получил разрешение воспользоваться причалом Ваны.

– Я швартуюсь, – сообщил мне Хукер, – только это будет еще та головная боль. Провести яхту на стоянку в таких условиях для меня чересчур сложно.

Мы вошли в гавань на бурунах с белыми барашками, и Хукер перешел на холостой ход. Там нашли наш причал, и Хукер послал меня на корму вести переговоры по рации. На месте нас уже ждали двое портовых рабочих из конторы начальника причалов, чтобы помочь пришвартоваться.

– Смотри, держись там на ногах, – предупредил Хукер. – Меня несет ветром и приливом, наверно я сейчас протараню пирс. Не хочу свалить тебя в воду.

Когда мы, наконец, очутились в безопасности, Хукер поблагодарил портовых рабочих, потом повернулся и побился головой о панель управления. Бум, бум, бум.

– Мне нужно выпить, – заявил он. – Желательно побольше.

– Подумаешь, всего-то пару раз протаранил пирс. И ты ничего не повредил, когда врезался в другую яхту. Ну, не очень много повредил, то есть.

– Если посмотреть с хорошей стороны, – добавил Хукер. – Ты была великолепна. Даже ни разу не уронила пульт.

Мы собрали немного еды, захватили свои спортивные сумки и прошли три квартала до «мини». Хукер поездил немного кругами, чтобы убедиться, что за нами нет слежки, потом припарковался у дома Ваны. Мы зашли внутрь и плюхнулись на диван.

– Я вымотался, – пожаловался Хукер.

– Да, денек у тебя выдался насыщенный. Ты сражался с пиявками. Потом тебя усыпили, как зверюгу. И ты превратил пирс в мусор.

– Я бы погонял тебя по дому, но не думаю, что смогу подняться с дивана, – признался Хукер.

Я занесла еду в кухню и сделала сандвичи. Потом принесла их вместе с бутылкой водки и бокалом в гостиную.

– Ты пить не будешь? – спросил Хукер, забирая у меня тарелку.

– Может, попозже. У меня семнадцать сообщений, на которые срочно нужно ответить, и я не хочу пьяной беседовать с мамой.

– Да, матери это ненавидят.

Десять минут спустя Хукер отключился на диване. Я укрыла его одеялом и ушла в гостевую спальню. Там скользнула под покрывала на удобной кровати для гостей, но заснула не сразу. Слишком много вещей беспокоило. Требовалось связать много концов с концами.

Хукер уже принял душ, переоделся и попивал кофе на кухне, когда я прошаркала мимо него в гостевом халате и налила кружку кофе.

– С утречком, – поздоровалась я.

– С утречком.

Он обнял меня одной рукой и запечатлел дружеский поцелуй на макушке, словно мы давно были женаты.

– Прекрасно, – сказала я ему.

– А будет еще лучше. Увы, не сразу. Я только что говорил по телефону с Джуди. Сегодня утром ему первым делом позвонил Тодд. Он сказал, что «Флекс» переместилась из Майами в Ки-Уэст. Мы ее не видели, потому что она на якоре на другой стороне острова. Тодд рассказал, что вертолет все время летает, и всем приказали сегодня сойти на берег. Тодд ходил к причалам позавтракать с другом и увидел «Счастливую Потаскушку». Он подумал, может, на яхте Билл.