Текст книги "Отлёт с Земли (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Джанет Эдвардс
Отлёт с Земли

Пролог

Это моя третья книга. Первую я написала для нормалов, потому что хотела рассказать им, каково это – родиться инвалидом. Каково чувствовать себя презираемой. Той, чья иммунная система не позволяет вырваться с Земли, тогда как остальные легко порталятся между тысячей с лишним миров человечества.

Я написала о том, что случилось в начале две тысячи семьсот восемьдесят девятого. Как я обманом затесалась в класс внеземных студентов-доисториков, отрабатывавших обязательный год практики на руинах древних городов. Убедила их, что я нормал, влюбилась, попала в число тех, кто спасал военных из разбившегося во время солнечной супербури космического корабля, и была награждена орденом Артемиды.

Мне казалось, что на этом моя история закончена, но тут обнаружился инопланетный зонд, летящий к Земле, и вступила в силу программа «Инопланетный контакт». Командиру программы требовался кто-то вроде меня – знающий Землю инвалид, и я была единственным знакомым ему инвалидом. Он призвал нас с женихом, и в конце концов именно мы послали зонду сигнал, запустивший передачу сообщения. Военные засекретили многое из происходившего, поэтому я написала вторую книгу, в надежде, что когда-нибудь в будущем ее прочтут историки и узнают всю правду.

Обе книги запрятаны где-то в военных хранилищах с ограниченным доступом, и у меня есть всего день, чтобы написать третью. О том, что случилось со мной после отправки зонду сигнала. Написать не для нормалов, не для историков, а для себя.

Если я читаю эту книгу, значит уже прочла первые две и знаю, что Фиан просто потрясный. Он расскажет мне о том, о чем я написать не успела или постеснялась. Надеюсь, он мне по-прежнему нравится. Надеюсь, я все так же его люблю. И мы очень счастливы вместе.

Но больше всего я надеюсь не увидеть этих строк, потому что, если я все же их читаю, значит утратила память и то, что делало меня мной. Значит, эта «я» мертва.

Глава 1

Согласно Текущим новостям Земли, любимый цвет Джарры Телл Моррат – зеленый, она поклонница певца Зен Аррата и собирается стать членом бетанского клана. На самом деле я больше люблю голубой, и ноги Зен Аррата мне не нравятся, но насчет бетанского клана они правы.

– О хаос!

С двух стоящих рядом односпальных кроватей раздался зевок, и Фиан спросил:

– Что там на этот раз? Еще одно интервью твоего бывшего?

– Нет, я сказала Кейтану, что он станет не просто бывшим, а безвременно почившим бывшим другом, если еще раз раскроет рот перед репортерами. ТНЗ пронюхали, что меня принимают в клан Телл.

Настенный телик показывал уже не меня, а Фиана, и я покачала головой:

– До сих пор не верится. Всего несколько недель назад я могла проснуться утром и посмотреть новости, ни разу не увидев ни тебя, ни себя, а теперь...

Фиан сел и убрал с лица длинные светлые волосы:

– Мы стали знаменитыми, Джарра. Люди во всех мирах смотрели прямой репортаж и видели, как мы послали сигнал инопланетному зонду на земной орбите. Неужели ты думала, будто мы сможем просто вернуться в свою группу доисториков, и все о нас тут же забудут?

– Я вообще не думала, что мы вернемся в группу, ждала, что...

Я не договорила и с досадой выдохнула, вспомнив, чего ждала. Что все будут рады тому, что мы послали сигнал. Что мы останемся членами программы «Инопланетный контакт» и примем участие во всем том увлекательном, чем они сейчас заняты.

Полная дура. Где бы я ни была, что бы ни делала, некоторые никогда не забудут о том, что я – инвалид. Через неделю после отправки сигнала комитет Верховного Совета Объединенных Секторов приказал армии выгнать девчонку-выродка и ее жениха.

– Полковник Торрек в ярости из-за того, как с нами обошлись, – сказал Фиан. – Он борется за наше возвращение в «Контакт».

Я наконец заставила себя облечь в слова страх, который мучил меня уже несколько дней:

– Возможно, тебя вернуть он сможет, но не меня. Если Верховный Совет заставит армию перенести базу «Инопланетного контакта» в другой мир, например, на Адонис или Академию, то....

Фиан выглядел пораженным.

– Джарра, этого не будет! Инопланетная сфера на околоземной орбите, переносить базу в другую звездную систему бессмысленно.

– Для предубежденных смысл есть, еще какой. Они считают инвалидов недоразвитыми, недолюдьми, и ненавидят факт, что один из нас помог послать сфере сигнал от лица всего человечества. Они не удовлетворятся тем, что меня выкинули из «Контакта», и захотят избавиться и от нескольких оставшихся в программе инвалидов. Иммунная система убьет нас при попытке покинуть Землю, так что нас можно легко исключить, перенеся «Контакт» на другую планету.

Фиан замотал головой:

– Полковник Торрек сказал, что лишь несколько членов комитета предубеждены против инвалидов. Остальные никогда не согласятся на перенос базы.

– Но они согласились приказать убрать оттуда нас с тобой, не так ли?

– Да, но между приказом отстранить двоих людей и переносом целой базы есть огромная разница. Не стоит беспокоиться. Джарра, лишь немного терпения, и мы вернемся в программу.

Я вздохнула. Терпением я не отличалась, ненавидела оказываться в таком подвешенном состоянии, как сейчас, а интерес к нам всяческих репортеров ужасно осложнял жизнь. Мало того, что мы с Фианом не могли показаться на людях – мы даже письма от друзей не получали, потому что журналисты завалили нас миллионами посланий. Военная канцелярия попыталась организовать нам секретные новые адреса, но каким-то образом в течение нескольких часов их разнюхивали и ситуация повторялась. Так что теперь наши ящики блокировали все, кроме официальной военной переписки.

Теперь телик показывал инопланетный зонд над Землей. Серую сферу в центре стало почти невозможно разглядеть за тысячами постоянно меняющихся цветных нитей изумительной световой скульптуры. Сотни специалистов пытались расшифровать эти нити-сигналы. Интересно, как...

Внезапно до меня кое-что дошло и я ужаснулась. Стряхнув с себя чары завораживающей световой скульптуры, я выключила телик:

– Фиан, ты так и не сказал своим родителям, что я присоединяюсь к клану. Звони немедленно, пока они не услышали об этом в новостях.

– Боюсь, уже поздно. Земные новости явно говорили об этом всю ночь, значит, в дельтанских уже тоже показывали. У нас утро, но на континенте Геркулеса сейчас поздний вечер, а папа всегда смотрит вечерние новости «Взгляд Дельта-сектора».

– Прости.

Фиан мотнул головой:

– Нет, я сам виноват. Давно нужно было им сказать, но я все откладывал, надеялся улучить подходящий момент. Сглупил. Разве можно найти подходящий момент для объявления двум чопорным дельтанцам, что невеста их сына присоединяется к клану с Зевса – столичной планеты сексуально раскрепощенного сектора Бета?

Он произнес все это на удивление спокойно, но я все равно чувствовала себя ужасно виноватой. Фиан так старался, чтобы его родители приняли меня, несмотря на инвалидность, а теперь у него опять проблемы из-за моего бетанского клана. На родной планете Фиана, Геркулесе, нравы очень строгие даже для консервативного сектора Дельта. Его родители с сомнением относились и к моральным стандартам Земли, что уж говорить о пресловутом секторе Бета.

– Неловко отказываться стать членом клана сейчас, после объявления в новостях, – начала я, – но...

– Я не позволю тебе передумать только из-за неодобрения моих родителей, – перебил Фиан. – Хоть ты и пытаешься скрывать, я знаю, как отчаянно ты хочешь иметь семью.

Признаваться даже самой себе не хотелось, но это чистая правда. Чтобы спасти, меня сразу после рождения спорталили на Землю и оставили под опекой Земной Больницы. Я выросла в интернатах, ненавидя незнакомых, отказавшихся от маленькой меня родителей, но в конце концов попыталась с ними связаться – и была поражена, узнав, что они военные. Они не могли переселиться на Землю, не бросив военной карьеры и не поломав заодно жизнь моим старшим брату и сестре. Оправдания посерьезней, чем у большинства кинувших своих инвалидов семей, но...

Короче, меня по-прежнему разрывали противоречивые чувства, когда я думала о родителях. О тех, кто бросил меня, новорожденную. Кому я звонила несколько месяцев назад – я на раскопе Нью-Йорка, они в далеком секторе Каппа. Кто хотел прийти ко мне сюда, на Землю, повидаться, но не успел. Они погибли. Я записала наш единственный разговор. Когда-нибудь, наверное, я наберусь смелости прослушать его снова. Когда-нибудь, но не сегодня.

Я думала, что со смертью родителей навсегда потеряла шанс иметь семью, но сейчас их клан на Бете был готов меня принять. Я никогда не смогу спорталиться с Земли, войти в клановый зал на Зевсе, но смогу стать частью большой группы родственников, бетанского клана. Мне невероятно, невозможно, сказочно повезло. Каждый ребенок в каждом интернате Земной больницы – в яслях, в доме или в следующем шаге – мечтает о чем-нибудь подобном. Ужасно трудно было бы отказаться от этой мечты даже ради Фиана.

– Мне лучше позвонить родителям прямо сейчас. – Он потянулся за глядильником.

По дельтанским правилам, восемнадцатилетней паре во время второго помолвочного контракта позволено разве что за руки держаться. Родителям Фиана не стоит видеть нас вдвоем в пижамах. Я натянула халат и направилась к двери:

– Схожу в душ.

Наша группа доисториков проводила свой подготовительный год, раскапывая руины древних городов Земли. Жили мы в простейших куполах, где на двадцать девять студентов приходилось всего три ванные, поэтому, чтобы принять душ, пришлось постоять в очереди.

Когда я вернулась в комнату, глядильник Фиана валялся на кровати, а сам он с мрачным видом стоял рядом.

– Насколько все плохо? – Я не ждала ничего хорошего.

– Совсем плохо. – Фиан замялся, потом продолжил: – Отец приказал мне разорвать помолвку, угрожая лишить наследства.

Желудок неприятно скрутило.

– Я могу попросить клан отложить церемонию.

– Джарра, он разозлился не из-за клана. Я всегда... осторожничал, рассказывая родителям, как мы познакомились. Они думали, я с самого начала знал, что ты инвалид, а теперь папа как-то обнаружил, как все было на самом деле.

Не в силах поднять глаза, я пялилась на свои руки. В начале года я совершила неслыханное: притворилась нормалом и обманом затесалась на курс доистории гаммитского университета Асгарда, вместо того, чтобы пойти на курс университета Земли. Я все еще стыдилась своей лжи и...

– А еще он обнаружил, что мы живем вместе, – продолжил Фиан.

– Ох, ядернуть!..

– Он заявил, что пройдоха-инвалидка соблазнила меня, заставила подписать контракт помолвки, и приказал немедленно бросить девчонку-выродка.

Я пыталась сохранять самообладание, несмотря на обидные слова:

– Естественно, он разозлился, поэтому так и сказал.

– Я ответил, что ты извинилась за ложь, и я решил тебя простить. Сказал отцу, что я очень безнравственный дельтанец, и идея жить в одной комнате принадлежит мне. А потом сообщил, что не собираюсь разрывать помолвку, а он может отъядриться! Тогда он сбросил звонок.

Ну конечно, сбросил. Отец Фиана ни за что не потерпел бы брани от сына.

– Фиан, я не хочу, чтобы вы с отцом рассорились из-за меня.

– Это не только из-за тебя, много из-за чего. – Фиан раскраснелся от гнева. – Он годами насмехался надо мной из-за того, что я хотел изучать историю, а не физику, и говорил, что я приношу одно разочарование по сравнению с блестящими успехами старшей сестры. О том, что он не собирается возобновлять брачный контракт по окончании текущего срока, мама узнала из объявления о продаже дома! А как он отреагировал на то, что инопланетный зонд прибыл к Земле, и меня призвали в армию, в программу «Инопланетный контакт»!

– Ну, тогда...

Он не дал мне договорить:

– Я на самом деле думал, что он будет впечатлен: его сын играет одну из главных ролей в первом контакте между человечеством и инопланетной цивилизацией. Мама гордилась мной, а он лишь начал вопить, дескать, я не должен иметь никаких дел с армией из-за древней семейной обиды!

У Фиана отношения с отцом уже давно не складывались. Важный вопрос...

– А с мамой ты поговорил?

Фиан кивнул:

– Отец уже позвонил ей и все рассказал. Она посоветовала не обращать на него внимания – он слишком холоднокровен, чтобы понимать людей с настоящими эмоциями. Еще сказала, мол, ей важно лишь, что мы счастливы вместе.

У меня даже голова закружилась от облегчения. Хотя могла бы и догадаться, что мать Фиана отреагирует именно так. Она не только прирожденный романтик, но в последнее время еще и перестала становиться на сторону его отца. У родителей Фиана подошел к концу стандартный двадцатипятилетний контракт – тот, что пары заключают, дабы завести детей, не связывая себя неограниченным полным браком. Мать Фиана хотела возобновить контракт, а отец – нет, и заключительные недели их супружеских отношений все больше напоминали открытую войну.

Фиана сильно расстраивал разрыв родителей, а я совсем не знала, как ему помочь. У меня были только про-мама и про-папа, которым Земная Больница платит, чтобы они проводили по два часа в неделю с каждым из своих десяти про-детей. Это не то же самое, что иметь настоящих родителей все время. Кэндис, моя про-мама, замечательная, но встречи с ней приходится назначать заранее, а с про-папой я вообще толком не виделась с двенадцати лет – с тех пор, как мы капитально разругались.

Я вздохнула:

– Соглашаясь присоединиться к клану, я никогда не думала, что об этом будет знать или волноваться кто-то помимо нас двоих.

Фиан меня обнял:

– Теперь мы знамениты, и это все меняет.

Глава 2

К тому времени, как мы с Фианом пришли на завтрак, народ уже расставил столы и стулья. Настенный телик показывал новости сектора Гамма – большинство ребят в нашей группе оттуда. Я узнала ужасающе знакомые кадры и застонала. Из-за беспокойства по поводу родителей Фиана я и забыла, что сегодня первое июня – годовщина первого отлета с Земли.

Каждый год в День Уоллама-Крейна все каналы показывают кадры с первым удачным портальным экспериментом. Каждый День Отлета они повторяют запись первого пилотируемого межзвездного полета через десант-портал. К счастью, мы уже пропустили большую часть малопонятного научного объяснения про то, что всю работу выполняет передающий портал, а пылевое кольцо десант-портала одновременно существует в точках и передачи, и приема, стабилизируя собственный входящий сигнал.

– ...с учетом огромного расхода энергии, лишь пылевое кольцо из мельчайших частиц. После установления перехода между двумя обычными порталами его можно держать открытым сколько угодно, но максимальный срок действия десант-портала – пять целых тринадцать сотых секунды, прежде чем рассеется эфемерное пылевое кольцо, принимающее сигнал, – пояснял комментатор.

Мы с Фианом пристроились в конец очереди к буфетам, и я, мрачно хмурясь, изучала скудное меню. Паника из-за инопланетного зонда нарушила регулярное обслуживание буфетов и поставки, и многие блюда уже закончились. В конце концов я решила позавтракать стаканом газзира, поджаренными вафлями и восстановленным карантовым желе. Последнего осталось полным-полно – ходили слухи, что из-за него ребенок может родиться инвалидом.

Никто не знает, из-за чего дети рождаются инвалидами, поэтому у нормалов появилась куча идиотских суеверий на этот счет. Исследователи постоянно утверждают, мол, вот-вот совершат важное открытие, но не достигли ничего нового с тех пор, как установили базовую закономерность трех десяток: шанс родиться инвалидом один из десяти, если оба родителя инвалиды; один из ста, если только один из родителей; один из тысячи, если ни одного.

Взяв подносы, мы подошли к своему обычному столу, за которым сидели остальные члены нашей первой археологической команды. Крат приветствовал нас преувеличенным вздохом:

– Нечестно заставлять нас работать в выходной. Плейдон – тиран!

Преподаватель Плейдон на другом конец комнаты повернулся к нам и заметил:

– Я тиран с отличным слухом, а День Отлета на Земле не выходной.

Крат смущенно охнул и посмотрел на меня:

– Я думал, День Отлета везде выходной.

Амалия наклонилась к нему поближе и отвесила ему подзатыльник. Крат – один из многих в нашей группе с Асгарда, выбравших университет родной планеты, а вот Амалия с пограничной планеты сектора Эпсилон. Я не совсем понимала, что между ними происходит. Крат точно пытался охмурить Амалию, но она, казалось, больше была заинтересована в том, чтобы научить его уму-разуму, а не в романтических отношениях.

– Что я на этот раз сделал не так? – вздохнул Крат.

– Подумай сам, дурачок, – ответила Амалия. – Большинство жителей Земли – инвалиды и не могут порталиться на другие планеты.

– Именно, – кивнула я. – День Уоллама-Крейна здесь выходной, потому что он изобрел порталы, и мы по крайней мере можем порталиться по Земле. Но мы не очень его празднуем, так как это был первый шаг к межзвездным порталам, появившимся на век позже. День Отлета стал началом Исхода, все ринулись на новые планеты и оставили земную цивилизацию разваливаться, поэтому мы стараемся его просто игнорировать.

Я глянула на телик у себя за спиной. Диктор вещал про программу СТРиП – синхронная трансляция и прием, – запуск серии автоматических зондов, а экран заполнил космический корабль странной формы на фоне Земли.

Далмора посмотрела не меня сочувственно. Единственную альфийку на нашем курсе – дочь знаменитого Вентрака Ростхи, создателя сериала «История человечества» – я невзлюбила с первого взгляда. Тогда, с украшенными огнями черными волосами до пояса, с аккуратно подчеркнутыми макияжем чертами красивого смуглого лица, она произвела на меня впечатление эгоистки, избалованной аристократки. А потом я обнаружила, что добрее и участливее человека еще не встречала.

– Не хочешь выключить телик? – спросила Далмора.

Я покачала головой:

– Я это уже десятки раз видела, мне все равно.

Я жевала свои вафли, сидя спиной к экрану, но, конечно, все равно все слышала. Они таки добрались до интересного момента, и комментатор наконец-то перестал заглушать собой древнюю запись. Спокойный женский голос диспетчера центра управления полетом запрашивал последние подтверждения от различных команд. Я знала наизусть каждое слово, каждый звук множества голосов, говоривших на Языке с архаичным произношением почти пятивековой давности.

– Обратный отсчет на шестидесяти секундах. Последняя проверка. Фокусировка десант-портала?

– Фокусировка на девяносто восьми и семидесяти трех сотых от оптимальной.

– Телеметрия?

– Все зеленое.

– Энергия?

– Норма.

– На моем табло – полная готовность, – сообщила диспетчер. – Центр управления – «Отлету с Земли», вы готовы?

– «Отлет с Земли» – центру управления, – отозвался майор Керр, – я был готов всю жизнь. Поехали!

– Обратный отсчет и накопление энергии начинаем по моему сигналу, – сказала диспетчер. – Начали!

Я не выдержала и все-таки обернулась. На экране красовался вид из рубки корабля: бело-голубая Земля внизу резко выделялась на черноте космоса.

– Тридцать пять. Автоматическое накопление энергии... Запущено!

Голоса диспетчера и остальных смолкли. От них больше ничего не зависело, с накоплением энергии примитивный десант-портал выстрелит автоматически, остановить его невозможно. Им оставалось лишь отсчитывать секунды и надеяться, что все сработает как надо. Из тридцати автоматических зондов программы СТРиП двадцать четыре достигли точки назначения, но шесть взорвались из-за дестабилизации накопления энергии.

Все перестали жевать и молча пялились на телик. Было что-то в этих кадрах, заставлявшее смотреть, даже когда прекрасно знаешь, чем все кончится.

– Пять секунд, – произнес голос диспетчера. – Четыре. Три. Летите к звездам!

Экран стал полностью черным – десант-портал выстрелил. Томительная задержка, все более напряженные голоса из центра управления, где ждали сигнала от крохотных коммуникационных порталов на борту корабля. Наконец, белая вспышка, сменившаяся мельтешением радужных полосок, а затем и кадрами из рубки.

Изображение было зернистым – одновременную двустороннюю поточную передачу в те дни еще не изобрели – и очень похожим на предыдущую картинку, только континенты на бело-синей планете оказались другой формы.

– «Отлет с Земли» – центру управления, – произнес взволнованным голосом майор Керр. – Десант с Земли осуществлен успешно. Коммуникационные порталы установились всего после трех миллисекунд настройки. Надеюсь, у вас есть не только звук, но и изображение, потому что ничего прекраснее я в жизни не видел.

По столовой пронесся общий вздох – до этого все смотрели затаив дыхание, – который тут же сменился привычным гулом голосов и стуком столовых приборов. На экране все еще показывали старую запись, но выход майора Керра в открытый космос для сборки портала, прикрепленного к его ракете снаружи, уже никого не интересовал. Никто не смотрел, как был создан первый обычный портальный переход между Землей и другой звездной системой, или как через него прилетели другие корабли. Никто не слушал про то, как благодаря первому описанию нового мира майором планету назвали Адонисом. Всех волновал единственный символический момент, когда «Отлет» доставил людей к звездам.

Я прикусила губу, вспомнив День Отлета в свои четыре года. Сидя с другими детьми из яслей на полу перед теликом, я спросила нянечку, когда мне можно будет спорталиться на Адонис. Она покачала головой и мягко объяснила, что мне туда нельзя, иначе я умру. Я не сразу ее поняла. Я уже знала, что у детей в телике есть семьи, а у меня и моих друзей – нет. Мне не верилось, что у меня отобрали еще и звезды.

До сих пор помню, как разозлилась на ужасную несправедливость всего этого. И злилась еще не раз, пока росла. В пять лет я расхохоталась над какой-то шуткой про обезьян, и кто-то из старших детей дал мне пощечину и велел успокоиться, потому что это смеются над нами. В семь в школе на уроке нам рассказали, что Землей управляют внеземные в главном совете Земной Больницы. Другие, настоящие люди, могли голосовать и сами решать дела в своем мире, но инвалиды лишены права высказываться о делах на Земле.

И, наконец, в девять лет я обнаружила, что Земля находится в самом центре сектора Альфа, но по закону к нему не принадлежит. Внеземные отвергли не только меня и мне подобных, но и саму Землю из-за того, что тут жили мы!

Фиан смотрел на меня обеспокоенно:

– Джарра, все хорошо?

Мой психолог в следующем шаге всегда повторял, дескать, бессмысленно расстраиваться из-за того, что я не могу изменить. Я не слишком верю психологам, но в этом он, пожалуй, был прав. Я задвинула подальше горечь старой обиды:

– Все нормально.

Передача про Отлет подошла к концу, Крат направился выключать телик, и тут диктор новостей сектора Гамма объявил:

– Последние новости одной строкой. Майор Джарра Телл Моррат собирается присоединиться к одному из военных кланов Беты.

Разговоры стихли, и все уставились на меня, будто у меня вторая голова выросла.

– На Гестии две стороны не сумели достичь политического соглашения на переговорах, – продолжал вещать с экрана диктор. – На...

Крат наконец выключил телик и с уставился на меня с недоумением:

– Джарра, это какая-то дурацкая ошибка, правда? Ты же не бетанка.

Хаос, как неловко! Как и большинство ребят с курса, я выросла с предрассудками в отношении Беты. Всего несколько месяцев назад я вместе со всеми шутила про бетанские секс-фильмы, хихикала над бетанской одеждой и говорила, что сектору Бета нельзя доверять, потому что они чуть не начали воевать с остальным человечеством во время Второй Римской империи.

А потом вдруг обнаружила, что рождена в бетанском клане, и они действительно хотят общаться со мной. Любой, кто вырос в интернатах Земной Больницы, прекрасно понял бы, почему я так быстро переменила свое мнение, но меня окружали нормалы. Они не знают, как мечтают о семье отвергнутые дети, и объяснять свои чувства мне не хотелось, поэтому я ответила коротко, ограничившись только фактами:

– Нет, это чистая правда. Я выросла на Земле, но рождена в семье бетанцев. Вы должны бы уже догадаться. В новостях неделями повторяют, что я потомок Теллона Блейза, а он был бетанцем.

– Теллон Блейз был бетанцем! – Крат неверяще всплеснул руками. – Я и не знал.

– Естественно, не знал, – с неприкрытым осуждением в голосе сказал Лолмак.

Лолмак с Лолией были единственными бетанцами в нашей группе. Самыми старшими, супругами, и с ребенком-инвалидом. В самом начале года Крат называл инвалидов недочеловеками и приматами. Он переменил свое мнение, но Лолмак его до сих пор до конца не простил.

– В других секторах никогда не упоминают, что Теллон Блейз, герой, спасший человечество от химер Фетиды, родом из Беты, – продолжил Лолмак. – Они никогда не признают, что именно наш сектор спас человечество от полного краха после века Исхода. Они никогда не рассказывают о Второй Римской Империи с точки зрения бетанцев, не пытаются понять нашу культуру, не...

– Сейчас это не имеет значения, – перебила его Лолия странно высоким, напряженным голосом. – Джарра, в новостях сказали правду? Клан Телл собирается сделать тебя своим членом?

Лолмак рубанул воздух горизонтально левой рукой – классический бетанский жест отрицания:

– Это просто ошибка чужеземного канала.

– Нет, это не ошибка, – возразила я.

Лолмак встал и торопливо подошел к нам:

– Джарра, ты уверена? Клан Телл не просто признает твое рождение, но предлагает стать полноправным членом?

Я не понимала, почему это так важно для него, но кивнула:

– Да, через три дня состоится церемония представления.

– Церемония представления! – Лолмак обернулся к жене. – Значит...

– Инвалида формально представят клану gentes majors! – Лолия приложила ладони к лицу. – Если это случится...

Я была поражена, поняв, что она плачет:

– Я не понимаю, почему это так?..

– Джарра, – начала Лолия, – до сих пор некоторые кланы признавали рождение инвалидов, но ни один никогда не предлагал им стать членами. Клан Телл – один из gentes majors, аристократия Зевса. Если они сделают это, вся наша жизнь может измениться!

Я уставилась на нее, огорошенная этой речью.

– В бетанских мирах предубеждение против инвалидов особенно сильно, – добавил Лолмак.

– Во всех секторах так, – не согласилась я. – Все внеземные фильмы, что я видела в детстве, издевались над землянами одинаково. Единственная разница между инвалидами и нормалами – парадоксальная реакция иммунитета, но они называют нас выродками, обезьянами, уродливыми и вонючими приматами.

– Но на Бете проблема хуже, чем в других секторах, из-за клановой системы, – объяснил Лолмак. – Позор рождения инвалида падает не только на родителей, но и на весь клан.

Лолия кивнула:

– Когда наш ребенок родился инвалидом, наш третий партнер по браку немедленном подал на развод. В Лолетте нет его генов, но...

Лолмак подошел и обнял жену:

– И тем самым доказал, что он презреннее бескланового отребья. Сложись все наоборот, я все равно считал бы Лолетту своей дочерью и жил бы с вами на Земле.

– Знаю. Ты с его уходом потерял больше, чем я, – благодарно улыбнулась мужу Лолия. И вновь обернулась ко мне. – Из-за правил Земной Больницы нам пришлось выбирать: отдать дочь под опеку и никогда ее больше не видеть, или переселиться на Землю, чтобы быть с ней рядом. Совет клана приказал нам отказаться от ребенка, мол, иначе они откажутся от нас. Когда твой собственный клан называет твою дочку обезьяной и угрожает...

– У нашего совета не было выбора, – вступил Лолмак. – Совет альянса постановил, что они не могут рисковать потерей статуса из-за рождения инвалида, и если об этом станет известно, в свою очередь, угрожал исключить из альянса наш клан. – Он поморщился: – Поэтому мы и поступили на этот курс, чтобы оправдать свое пребывание на Земле. И все это время понимали, что, прознай кто-нибудь о существовании Лолетты, наша клановая группа должна отказаться от нас, чтобы спасти свое положение в альянсе. Но если ты станешь полноправным членом клана Телл...

– Все может измениться, – подхватила Лолия. – То, что тебя показывали в новостях, уже повлияло на отношение бетанцев к инвалидам. Каждый клан смотрел, как вы с Фианом посылали сигнал инопланетной сфере. Все видели, что ты выглядишь, говоришь, действуешь как нормальный человек. Все слышали, как тебя называли потомком великого Теллона Блейза. – Ее речь снова стала взволнованной: – Джарра, если клан gentes maiores сделает тебя полноправным членом, совет альянса может согласиться признать рождение Лолетты, возможно, даже разрешит формально представить ее клану.

Лолмак покачал головой:

– Лолия, не надейся на слишком многое. Важно, чтобы Лолетту открыто признали, и мы перестали жить под страхом изгнания. Нужно срочно связаться с советом клана.

Неожиданно для себя я услышала голос Плейдона:

– Я разрешаю Лолии и Лолмаку не ходить сегодня на раскопки, чтобы дать им возможность обсудить дела со своим кланом. Завтра утром мы в последний раз работаем на руинах Эдема, а во второй половине дня пакуемся и переходим на Главный раскоп Лондона.

– Но завтра Генерал-Маршал должен выступить с заявлением по программе «Инопланетный контакт», – встрял Крат. – Его нельзя пропустить!

– Заявление будут передавать в пять пополудни по времени Земли-Африки, – сказал Плейдон. – Мы посмотрим его здесь, но я хочу, чтобы все были готовы двигаться сразу, как только оно закончится. К счастью, время Земли-Африки опережает европейское, поэтому на переходе мы выиграем два часа. – Он сделал паузу и со значением посмотрел на нас с Фианом: – Перед уходом я в последний раз проинспектирую купол. Студентам не разрешается двигать стены, поэтому я уверен, что обнаружу их все на своих местах.

Мы смущенно переглянулись на потеху всего остального курса. Все знали, что мы незаконно передвинули стену между нашими комнатами, чтобы сделать одну двойную.

– Сколько дней перерыва у нас будет до начала работ на лондонском раскопе?– спросил Крат.

Плейдон выдал одну из своих зловещих улыбочек, которые ничего хорошего не предвещали:

– Нисколько.

Вокруг раздались стоны. Все знали, что при фирменной улыбочке Плейдона спорить совершенно бесполезно, но Крат все равно попробовал:

– Ни одного? При смене раскопа нам полагается трехдневный перерыв!

– Вы все пропустили целую неделю занятий из-за инопланетного зонда, нам надо нагонять. А сейчас заканчивайте завтрак.

Я сложила тарелки на поднос, подняла его и посмотрела на Фиана:

– Ты веришь, что мое членство в клане может как-то помочь Лолии и Лолмаку?

– Они, очевидно, так считают. Ведь это не только для них и их дочери важно. Девяносто два процента новорожденных инвалидов становятся подопечными Земной Больницы. В старых секторах население больше, поэтому по крайней мере у четверти этих детей родители из Беты. Если отношение кланов изменится и бетанским родителям станет легче переселяться на Землю к своему ребенку, возможно, у тысяч в будущем появится шанс расти в семье.