Текст книги "Маскарад"

Автор книги: Джанет Дейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Внезапно Реми пришла в голову еще одна мысль. Потрясенно посмотрев на Нэтти, она воскликнула:

– Послушай, а они ведь нарочно не стали скрывать убийство Чарли! Нет-нет, они даже хотели, чтобы я узнала. Для острастки, а то вдруг побои на меня не подействуют.

У Нэтти глаза округлились от ужаса.

– Господи, да что же такое ты могла увидеть в этом проклятом доке?

– Не знаю, – сокрушенно покачала головой Реми. – Вчера я разговаривала с Говардом Хэнксом, инспектором, который ведет расследование, и он предположил, что гибель «Дракона» – инсценировка, а на самом деле танкер цел и сейчас плавает где-то под другим названием. Он говорит, обломки, найденные потом береговой охраной, могли специально бросить в воду для отвода глаз. А команду… команду ловко подменили.

Нэтти даже рот разинула от изумления.

– Да он сумасшедший, этот твой инспектор!

– Ты так думаешь? Мне вообще-то тоже его гипотеза кажется неправдоподобной.

– Неправдоподобной? Да это просто несусветная чушь! – презрительно заявила Нэтти, поднимаясь с ковра. – Ты представляешь себе, сколько людей должно быть в курсе такой махинации? Экипаж танкера – это человек пятнадцать, не меньше. А тут целых две команды… Дальше. Как вторая команда попала на борт? В шторм вертолет не полетит. Значит, их привезли на катере, и там тоже были свидетели. Ну а теперь представь себе, что кто-то из этих тридцати пяти – сорока человек недоволен оплатой своих услуг. Вдруг ему покажется мало? Ты представляешь, какой тут простор для шантажа? И как дорого это обойдется махинаторам? В подобных случаях молчание действительно бывает на вес золота. Нет… тут что-то не то. Чем меньше людей знает о преступлении, тем дело надежней. Это аксиома.

– Пожалуй, ты права, – согласилась Реми, с удивлением глядя на негритянку. Нэтти сразила ее своей железной логикой.

– Еще бы! – хмыкнула та, усаживаясь в кресло. – Нет, я чувствую, разгадка кроется в самом начале этой истории: все произошло ночью в доке. Неужели ты совсем ничего не помнишь?

– Почти ничего, – уныло вздохнула Реми. – Помню только, что в доке стоял танкер и что какой-то мужчина схватил меня за руку.

– Ты говорила, в ту ночь был густой туман.

– Ну да…

– Так-так… Ну-ка закрой глаза и постарайся описать все как можно подробней.

Реми хотела было возразить, что это бесполезно, но потом покорно закрыла глаза и заговорила с расстановкой:

– Было темно. «Дракон» стоял в доке. Я вижу натянутые канаты и трап… На палубе двое мужчин…

– Опиши их.

– Было слишком темно. Я видела только силуэты. Один из мужчин поднес ко рту сигарету… – Реми резко открыла глаза и воскликнула: – Он курил, а ведь в этом месте курить нельзя! Там висит табличка «Курить запрещается».

– Мда, странно… – задумчиво протянула Нэтти.

– Я тоже не понимаю, как он мог курить рядом с нефтью. Ведь это же опасно!

– Может, танкер уже был полностью загружен?

– Тем хуже! Это все равно что курить на бензоколонке.

– Ладно, не забивай себе голову ерундой. Лучше попробуй еще что-нибудь вспомнить.

Реми снова закрыла глаза, но по-прежнему видела лишь черные очертания танкера и силуэты двух мужчин на палубе.

– Ничего, – раздраженно помотала головой она. – Ничего. Было слишком темно.

– Темно? – удивилась Нэтти. – А куда же подевались огни? Ведь во время ночной погрузки на корабле всегда горит море огней.

– Нет, – решительно заявила Реми. – Там огней почти не было. Только на мостике… Ой! – Реми, забывшись, ахнула и тут же согнулась от боли в ребре.

Нэтти вскочила с кресла и кинулась к ней.

– Да будь же ты поосторожнее! Тебе нельзя делать резких движений.

Она усадила Реми на диван.

– Постой! Погоди! Ты все не о том… – прошептала Реми, хватая ее за руку. – Я… я вспомнила, кто стоял на палубе. Там были Коул, Карл Мейтленд и усатый мужчина, которого Говард Хэнкс назвал специалистом по взрывам.

Реми уставилась в пустоту. Воспоминания нахлынули внезапно, как бурный речной поток.

– Потом… Что было потом, когда я заметила Коула? Наверное… наверное, я помахала ему рукой. А мужчина, тихо подкравшийся сзади, схватил меня и что-то сказал… что-то вроде: «Поаккуратней, крошка!» И добавил: «Что ты тут вынюхиваешь?» У него был уоки-токи… Да-да! На поясе этого типа висел передатчик, и… я услышала голос… Он говорил… так, погоди минутку… А, вот: «Насос сломался, вода заливает палубу…» Вода… Боже мой, Нэтти! Вода! Наконец-то… – вздохнула Реми, но не испытала при этом ни радости, ни облегчения. – Наконец-то мы знаем разгадку. Нефти на борту «Дракона» не было, вместо нее в цистерны закачали воду. А Мейтленд сказал, что они берут с собой большой запас воды для питья и хозяйственных нужд. И я, как дура, ему поверила!

– Тогда, может, и поверила, – возразила Нэтти, – но позднее, когда страховая компания подняла шум, у тебя зародились сомнения.

Однако Реми ее не слушала. Господи, как же ей сейчас было горько! Как тошно!

– Ты не понимаешь, Нэтти, – прошептала она. – Коул был с ними! Он вместе с Мейтлендом следил за тем, как баки наполняются водой. Значит, он тоже преступник…

Сколько раз она отметала страшные подозрения, но теперь уже невозможно по-страусиному прятать голову в песок. Слишком живо, слишком отчетливо она помнит Коула, стоявшего на капитанском мостике рядом с Мейтлендом. Да-да, они стояли рядом, и лицо Коула было видно совершенно отчетливо.

– Тебе больно, – Нэтти погладила ее по руке. – Я понимаю… Каждой женщине хочется думать, что ее любимый – самый лучший на свете. На самом деле таких мужчин, конечно, днем с огнем не сыщешь, но женщинам от этого не легче.

Реми кивнула, с трудом удерживаясь от слез.

Неужели это Коул напал на нее в Ницце? Он, правда, говорит, что был тогда в Новом Орлеане, но откуда ей знать, не обманывает ли он ее? У нее же нет доказательств.

Реми представила себе, как она была потрясена, узнав о предательстве Коула. Наверняка разразился страшный скандал… Однако ей все же не верилось, что он мог подослать к ней бандитов.

– Это дело рук Мейтленда! Он встретил меня возле дока, когда я разговаривала с Чарли, и велел меня припугнуть.

Реми осторожно потрогала опухшую щеку. Хоть это обвинение с Коула снято. Слабое утешение, разумеется, но все-таки…

– Мне Мейтленд никогда не нравился, – заявила Нэтти. – Он похож на барракуду. Она тоже такая с виду неприметная, притаится в уголке с невинным видом, а потом как разинет пасть да как покажет зубы!

– Погоди, Нэтти! – Реми с трудом поднялась с дивана и снова заходила взад и вперед по комнате. – Тут концы с концами не сходятся. Насчет Мейтленда мне все ясно. Он два раза огреб деньги за нефть. Но Коул что от этого выиграл? «Кресент Лайн» заплатила за груз авансом. Я сама видела квитанцию.

– Сразу чувствуется, что в тебе нет криминальной жилки, дорогая, – покачала головой Нэтти. – Как же ты не понимаешь? Коул получил деньги от Мейтленда. Они вошли в долю и разделили барыши.

– Да, наверное, – устало вздохнула Реми. – Но ведь это нужно доказать?

– При аудиторской проверке компании Мейтленда вполне могут обнаружиться большие суммы, переведенные на счет каких-то неизвестных компаний. Деньги могли «отмываться» даже через несколько фирм и только потом попадали в руки Коула. – Нэтти помолчала и сочувственно спросила: – Что ты собираешься делать?

– Не знаю. – Реми подошла к окну и, отодвинув тюлевую занавеску, посмотрела на тихую, по-воскресному пустынную улицу. – Для начала я хочу узнать подробности гибели Чарли. Надо все-таки понять, это несчастный случай или… Короче, завтра я иду в полицию.

Мимо окна вприпрыжку пробежала по тротуару маленькая негритяночка. Оборки розового платьица колыхались, соломенная шляпка с лентами, красиво завязанными под подбородком бантиком, подпрыгивала на голове. Реми так захотелось взять малышку за руку и тоже стать по-детски беззаботной и наивной. Но, увы, это было невозможно.

27

В доме царила тишина. Реми сразу же поняла, что Нэтти ушла. Она сонно обвела взглядом гостиную и побрела в кухню. Розовые шлепанцы Нэтти были ей великоваты и хлюпали на ноге. В кухне тоже было тихо. Только настенные часы, сделанные в виде кота с двигающимися глазами и хвостом, укоризненно тикали, выговаривая девушке за то, что она такая соня. Стараясь не смотреть на стрелки, Реми подошла к кофеварке и заметила листок бумаги, прислоненный к стеклянному графину.

Записка!

«Реми! Поскольку твоя сумка осталась в больнице, то возьми эти деньги, вдруг пригодятся.

Не скучай. Я вернусь после работы.

Нэтти».

К записке была прикреплена двадцатидолларовая бумажка. Реми сунула ее в карман халата, который, как и шлепанцы, и ночную сорочку, и грим для замазывания синяков, предусмотрительно положенный на полочку в ванной, одолжила ей заботливая негритянка. Реми благодарно улыбнулась, но неожиданно взгляд ее упал на газету, и улыбка исчезла. Газета была раскрыта на странице, где печатались некрологи.

«Эйкенс Чарлз Лерой, 57 лет»…

Реми не успела взять в руки газету, как к дому подъехала машина. Реми насторожилась. Кто это? Нэтти на работе… Должно быть, это к соседям?

Но нет, судя по звуку захлопнувшейся дверцы машина остановилась совсем рядом. Реми выглянула в кухонное окно, но ничего не увидела.

В следующую минуту в дверь позвонили. Борясь с подкатывающим к горлу страхом, Реми поспешно сказала себе, что это какой-нибудь торговец. Ну да! Кто ж еще? Родственники Нэтти пожаловать не могут – они считают, что дома никого нет, ведь Нэтти им не рассказывала о ее приезде.

Звонок повторился. Громкий, настойчивый, даже настырный. От этого незваного гостя легко не отделаешься, с ужасом поняла Реми.

И действительно, он решительно забарабанил в дверь.

У Реми затряслись поджилки. Она уже не сомневалась, что в дверь ломится мужчина, а когда увидела, как он дергает и поворачивает дверную ручку, впала в панику. Ненакомец явно не верил, что никого нет дома.

Затем неожиданно наступила тишина.

«Неужели пронесло?»

Боясь поверить своему счастью, Реми бесшумно подбежала к окну гостиной, откуда было видно крыльцо. Слава Богу, оно оказалось пустым. Но почему не слышно отъезжающей машины?

И тут она заметила свой малиновый свитер на подлокотнике дивана. Диван стоит прямо напротив окна; если человеку, стучавшему в дверь, известно, что она была в этом свитере в субботу, он сразу поймет, где ее искать.

Реми потянулась убрать свитер, как вдруг раздался звон разбитого стекла. Господи! Он зашел с черного хода! Там ведь стеклянная дверь! Реми бросилась к выходу. Заперто. Она открыла дрожащей рукой замок и…

– Реми!

В проеме гостиной вырос Коул.

Реми похолодела от ужаса. Уже не сомневаясь в виновности Коула, она затравленно смотрела на него.

– Не бойся, Реми! Это я. – Коул ободряюще улыбнулся. – Я не хотел тебя напугать.

Расскажи ей кто-нибудь неделю назад, что появление Коула повергнет ее в такой ужас, Реми в ответ только посмеялась бы. Но теперь… Теперь ее не оставляло воспоминание о свиной маске. Девушка гнала от себя страшные мысли, старалась не думать о случившемся, но память о пережитом ужасе была слишком свежа. Бандиты не побоялись напасть на нее во время карнавала, на глазах у толпы, а значит, могли настигнуть ее повсюду. От них никуда не деться…

Коул шагнул к ней. Девушка вжалась в дверь.

– Не бойся, Реми, – повторил Коул. – Я не причиню тебе зла.

Реми хотелось крикнуть, что он уже причинил ей зло… непоправимое зло: подорвал веру в любовь, совершил предательство… Но, как в кошмарном сне, изо рта ее не вырывалось ни звука.

– Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого, Реми. Не бойся! – приговаривал Коул, словно успокаивая испуганного ребенка.

А она и вправду была сейчас по-детски беспомощна и беззащитна.

Реми отвернулась от Коула и уткнулась лбом в закрытую дверь. По щекам ее потекли слезы. Она всю жизнь считала себя неуязвимой, но мужчины, напавшие на нее два дня назад, одним махом разрушили эту иллюзию. Она не желала признавать горькую правду, гнала ее от себя, но семя страха было уже посеяно в ее душе. И когда Реми узнала про гибель Чарли, это семя мгновенно проросло.

Коул положил руки ей на плечи. Реми вздрогнула и рванулась в сторону.

– Нет! Нет! Не прикасайся ко мне!

Однако на Коула эти крики не подействовали. Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Реми упиралась, но Коул, естественно, оказался сильнее. Господи, как она ненавидела свою женскую слабость и беспомощность!

– Ну-ну, успокойся, – прошептал Коул. – Все хорошо. Я не дам тебя в обиду. Не бойся.

И как ни смешно, Реми ему поверила! В объятиях Коула было так покойно! И так хотелось поплакать на его плече.

«Этого еще не хватало!» – сердито подумала Реми, подавляя рыдание, но Коул словно угадал ее мысли.

– Поплачь. Поплачь, милая, – ласково сказал он, прижимая Реми к груди. – Ты столько пережила за эти дни, столько страху хлебнула!

И Реми словно прорвало. Она зарыдала в голос. Коул гладил ее по голове, бормоча слова утешения, но Реми не слушала. Ничего не значили для нее эти слова, ибо произошло непоправимое. Она оплакивала свою любовь, безвозвратно утраченный душевный покой и Чарли, бедного Чарли Эйкенса, которого уже не воскресить.

Бог весть сколько длилась эта сцена. Наконец Реми немного пришла в себя.

– Как… как ты узнал, что я здесь? – хрипло спросила она, не в силах встретиться с Коулом взглядом.

– Я искал тебя повсюду, а сегодня утром по дороге на работу вдруг вспомнил про твою привязанность к Нэтти и решил заглянуть сюда. – Коул прижался губами к волосам Реми и прошептал ей на ухо: – В субботу, когда мы расстались, я пытался уверить себя, что мы расстаемся навсегда. Но в воскресенье утром ко мне явился твой брат. Он думал, ты у меня прячешься… Почему, Реми? Почему ты убежала к Нэтти? Что случилось?

Но она лишь покачала головой.

– Ладно, – Коул погладил ее по спине. – Это не важно. Я хочу всегда быть с тобой, Реми. Хочу состариться рядом с тобой. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, – еле слышно прошептала она.

Неужели это возможно? Реми неуверенно подняла на Коула глаза.

Он прикоснулся к ее синякам сначала кончиками пальцев, потом губами. От каждого его жеста веяло такой неподдельной нежностью и любовью, что Реми чуть не заплакала снова.

– Коул… Я вспомнила, что было ночью в доке, – сказала она, сжигая за собой корабли. – Все вспомнила!

Коул застыл. Реми не отваживалась на него посмотреть. Пока не отваживалась…

– И… что ты намерена предпринять? – осторожно спросил он.

– Не знаю.

– Ты мне поможешь? – Пальцы Коула судорожно сжали ее плечи. – Мне нужна твоя помощь, Реми.

Реми открыла глаза и уперлась взглядом в его галстук. Чарли… Если его убил Мейтленд – а она уже не сомневалась, что Чарли убили, – то, может быть, Коул об этом не подозревал? Хотя… какая разница? Подозревал, не подозревал… Чарли-то все равно не вернуть!

– Я не могу тебе помочь, Коул, – выпалила Реми.

– Почему, черт побери? – взорвался он. – Все потому же, да? Из-за родных? Так вот, учти, я не шучу. Я не позволю им меня погубить. Это еще неизвестно, кто кого погубит.

– Коул, ты сам себя губишь, – воскликнула Реми, наконец собравшись с силами и поглядев Коулу в глаза. – Ты все еще не хочешь принять их условия? Если бы ты пошел им навстречу, тебе было бы…

– Я не могу, Реми. Даже ради тебя.

– Коул, мне ничего не нужно! Я люблю тебя. Просто люблю. Почему ты отказываешься мне верить?

В серых глазах сквозила печаль.

– Как ни странно, я верю. Но все зашло слишком далеко. Я уже не могу отступить.

Так… Выходит, он знал про Чарли…

– Я тоже, – упавшим голосом произнесла Реми.

– И нам нечего больше сказать друг другу?

– Нет.

Коул посмотрел на нее долгим прощальным взглядом и вышел, не оглянувшись.

Такси остановилось на тихой улочке. Реми протянула водителю десятидолларовую бумажку – остаток денег, одолженных ей негритянкой, – и сказала:

– Сдачи не надо.

Почему-то, подойдя к воротам, она замедлила шаг и немного постояла, с тоской глядя на белый дом с колоннами и на две прекрасные магнолии, которые, словно часовые, стояли на лужайке перед входом.

Потом подошла по заасфальтированной дорожке к крыльцу. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Реми потянулась к тяжелому дверному молотку…

Через минуту на стук выбежала Нэтти. Бросив на девушку испытующий взгляд, негритянка сразу все поняла и уныло вздохнула.

– Я вижу, ты уже побывала в полиции. А я-то, признаться, надеялась, что мы с тобой ошибались.

– Я тоже, – мрачно откликнулась Реми и, зайдя в холл, поинтересовалась: – Где они?

– В солярии. С мистером Марком. Все сходят с ума от беспокойства.

– Могу представить. – До Реми уже донесся тревожный гул голосов.

Внезапно ее охватили тревожные предчувствия. Однако нельзя избежать объяснения. Она обязана исполнить свой долг перед Чарли.

Гейб заметил ее первым.

– Реми!

И тут же на нее обрушился шквал голосов, взбудораженных, укоризненных и безмерно счастливых. Но Реми не слушала, что они говорят – это отвлекло бы ее от того, ради чего она вернулась домой.

– Ты понимаешь, как мы за тебя волновались? – Гейб усадил сестру на диван и сел рядом, ласково обнимая ее за плечи.

– Где ты пропадала? – накинулся на нее отец. – Что это за выходки? Неужели ты не понимаешь…

– Не ругай девочку, Фрезер. Посмотри, как она устала. – Мать протянула Реми чашку: – Выпей чайку.

Но Реми словно оглохла. Уткнувшись взглядом в чашку, на дне которой темнели чаинки, она сказала:

– Я вспомнила… Ночью перед отплытием «Дракона» я была в доке и все видела.

Родственники потрясенно умолкли.

– Нефти на борту не было, – продолжала девушка. – В баки залили воду.

– Ты… ты уверена, Реми? – вкрадчиво спросил Гейб.

– Да. – Реми подняла глаза на дядю, застывшего возле дивана, и добавила: – Ланс был прав. В этом замешан Коул. Коул и Карл Мейтленд.

– Коул? – Отец подскочил на стуле как ужаленный. – С чего ты это взяла?

– Они стояли вдвоем на мостике и смотрели, как в баки закачивают воду. Ловкая затея, ничего не скажешь. Мейтленд дважды выручил деньги за нефть и поделился с Коулом. Потом старый, обветшалый корабль взорвали и потребовали страховку.

Марк даже присвистнул от удивления.

– Мда, хитроумный замысел.

– И ты все знала? – сурово спросил Гейб.

Реми нерешительно кивнула.

– А почему молчала?

Реми пожала плечами.

– Наверное, у меня еще оставались сомнения. А может, не хотелось верить в виновность Коула. Помните, вы говорили, что, когда мы были во Франции, я собиралась немного попутешествовать одна? Наверное, хотела спокойно все обдумать и принять правильное решение. Хотя… честно говоря, этого я не помню. – Реми запрокинула голову и еле слышно добавила, пристально глядя в потолок: – А вдруг это Коул напал на меня в Ницце? Он, правда, утверждает, что был в то время в Новом Орлеане…

– Он так говорит? – нахмурился Гейб.

– Да. А ты знаешь, где он был на самом деле?

Гейб не спеша подошел к сервировочному столику, налил в бокал виски и добавил несколько кубиков льда.

– Коул был в Марселе, – заявил он, с вызовом глядя на Марка. – А от Марселя до Ниццы на самолете рукой подать – минут за двадцать пять можно добраться. Значит, он вполне мог побывать в Ницце. Разумеется, втайне от нас, но не от тебя, Реми.

– Да, – согласилась она и потрогала синяк на левой скуле. – Но это дело рук Мейтленда.

– Мейтленда? – изумился Гейб. – Но ты же говорила, что не знаешь бандитов.

– Я не знаю их по именам, но голос одного из них сразу же показался мне знакомым. Этот человек остановил меня той ночью в доке. Я уверена, он работает на Мейтленда.

– Почему ты так думаешь?

Реми рассказала родным о том, как недавно опять побывала в доке и как Мейтленд застал ее за разговором с Чарли. А потом Чарли начал по ее просьбе выяснять фамилии людей, загружавших танкер, и погиб.

– Это не был несчастный случай. Сегодня утром мне дали прочесть протокол. На щеке у Чарли был кровоподтек. Такой же, как у меня… как будто его ударили. Следователь считает, Чарли мог наткнуться в воде на какую-нибудь палку или железку, но я уверена, что его оглушили и сбросили в реку.

– Однако доказать это будет трудно, – заметил Гейб. – Если бы были свидетели, тогда другое дело…

– Свидетелей двое, но один видел Чарли только после того, как его столкнули в воду, а второй… второй, наверное, и есть тот самый человек, который все это сделал.

Реми старалась говорить бесстрастно, как робот. Она чувствовала: стоит ей дать хоть немного воли эмоциям, и с ней случится истерика.

– Ах, вот как? Все это лишь твои догадки… – протянул Гейб.

– Ну конечно. Доказательств у меня нет.

– Так я и думал. – Брат снова сел рядом с Реми и взял ее за руку. – Послушай… давай договоримся: отныне мы будем действовать сообща. Хватит играть в частного детектива, сестренка.

Реми кивнула, но на всякий случай поинтересовалась:

– Что ты намерен предпринять?

– Для начала, – вмешался в разговор Марк, – ты дашь свое согласие на увольнение Бьюкенена, и мы его сегодня же выгоним. После чего сможем свободно вести переговоры со страховой компанией.

– Погодите! – воскликнула Реми, обращаясь к отцу и Гейбу. – Я не понимаю… Неужели вы дадите ему возможность уйти от ответственности?

– А ты считаешь, мы должны заявить в полицию? – спросил Гейб.

– Почему бы и нет?

– Ну… в принципе, да. Но на самом деле это пустая трата времени. – Брат крепко держал Реми за руку, не давая ей вырваться. – Подобные преступления практически всегда остаются безнаказанными. Шума в газетах будет много, но шансы упечь Коула за решетку ничтожно малы.

– Да, как ни тяжело это признавать, но Гейб прав, – со вздохом подтвердил отец. – И потом… мы не должны забывать, что тень подозрения непременно падет и на нашу компанию. В результате нас еще и обвинят в махинациях.

– Да, от такой известности потом не будешь знать куда деваться, – поддакнул дядя Марк. – В нашем городе люди обожают скандалы. Вспомните, как они себя ведут, когда на дороге случится авария. Машины ползут еле-еле – всем хочется насладиться видом крови и мучениями несчастных жертв. Можно подумать, они чувствуют полноту жизни, только глядя, как человек корчится в агонии.

– Да, но как же Чарли? – запротестовала Реми.

– Мы непременно обсудим эту проблему, – заверил ее Гейб. – Но я буду с тобой откровенен, Реми. Чарли всего лишь обещал тебе навести справки. Для обвинения в убийстве этого недостаточно. Равно как и синяка на лице трупа. Тем более что, по мнению следователя, Чарли ударился, когда упал в воду. Для того чтобы выиграть такое дело, нужен гениальный адвокат. А где ты его найдешь? Нет, мне очень жаль, но…

– …такова жизнь, – закончила за него фразу Реми и, высвободив руку, вскочила на ноги.

– Боюсь, что да, – серьезно подтвердил брат.

Она уже с трудом справлялась с волнением.

– Реми, – ласково сказал отец, – по-моему, ты считаешь себя виноватой в смерти этого человека. Тебе кажется, не попроси ты его о помощи, он был бы сейчас жив. Но пойми, никто из нас не знает и не может знать этого наверняка! Даже если его убили, ты не виновата.

Реми очень хотелось возразить, но она промолчала.

Солнечные лучи, словно острые копья, пронзали крону большого дуба и ярко освещали скелеты розовых кустов в цветнике, которым так гордилась ее мать.

– А как вы поступите с Мейтлендом? – еле слышно спросила Реми. Ее почему-то начало подташнивать.

Наступила томительная пауза.

– С Мейтлендом… с Мейтлендом дело обстоит немного проще, – наконец заговорил Марк. – Как-никак он человек нашего круга. Мы можем на него воздействовать… конечно, очень осторожно. Но поверь, Реми, мы этого так не оставим!

– Да, с Мейтлендом мы разберемся сами, – поддержал Марка Фрезер. – Ты и так достаточно потрудилась. Предоставь остальное нам. – Хорошо. – Реми отвернулась от окна и пробормотала, пряча глаза: – Вы извините, но я пойду к себе. Мне надо переодеться.

– Ты устала, дорогая, – сочувственно произнесла мать. – Еще бы! Это же все на нервах. Может, прислать к тебе Нэтти? Пусть принесет тебе что-нибудь перекусить. А потом ты, наверное, захочешь вздремнуть?

– Да. – Реми рассеянно кивнула и поспешила уйти.

Ей было тошно смотреть, как они стараются замазать скандал. Хотя, в сущности, родители были правы. Да она и сама понимала, что, даже если Коула и Мейтленда осудят за мошенничество – естественно, после долгих проволочек и нескольких апелляций, – они все равно отделаются легким испугом. Приговор скорее всего будет условным. А страховая компания не перестанет требовать от «Кресент Лайн» возмещения убытков. Так для чего же устраивать шумиху?

Поэтому родители проявляют здравомыслие, предлагая все уладить потихоньку. И, пожалуй, она с ними согласится. Но не ради них, а из эгоистических соображений: ей не хочется, чтобы Коул пострадал.

– Прости меня, Чарли! – прошептала Реми, уныло плетясь в свою комнату.

Холодный, пронзительный ветер задувал сквозь балкон на второй этаж. Реми немного поколебалась, но все же поставила поднос с остатками еды на низенький столик и подошла к двери, собираясь ее закрыть. Внезапно к дому подъехала машина.

Коул… Реми окаменела. Зачем он явился? Широкий балкон загораживал вид на крыльцо, и Реми кинулась к лестнице. В последний момент, уже выбегая из комнаты, она краем уха услышала визг тормозов и поняла, что вслед за Коулом приехал кто-то еще.

Мирную тишину нарушил громкий стук дверного молотка. Нэтти отодвинула засов и чуть не упала, потому что дверь распахнулась настежь.

Коул ворвался в дом и, дико озираясь, завопил:

– Где она? Где, черт побери! Я должен ее увидеть! Где она?

– Коул… – Реми растерянно остановилась на середине лестницы.

Она никогда в жизни не видела его таким разъяренным. Об него сейчас впору было зажигать спички.

Коул кинулся было к ней, но в этот момент в дом вбежал расстроенный Марк. Он схватил Коула за рукав.

– Бьюкенен! Я говорил вам…

– А я говорю, что хочу это услышать от нее самой! – прорычал Коул и, стряхнув руку Марка, поднял глаза на Реми. – Я хочу услышать это от тебя.

– О чем вы спорите? – спросила Реми дядю.

– Он не верит…

– Нечего ей подсказывать! – рявкнул Коул. – Пусть говорит сама.

– Ты… ты спрашиваешь про…

– Да! Повтори при мне, что ты им сказала, – процедил сквозь зубы Коул.

Реми зажмурилась, но тут же открыла глаза и посмотрела на него в упор.

– Мне очень жаль, Коул, но я видела ночью в доке тебя и Мейтленда. Вы закачивали в танкер воду.

– Это гнусная ложь!

Реми вздрогнула, напуганная его яростным криком, но Марк ловко отвлек огонь на себя.

– Бьюкенен, вы же сами признались, что были в доке вместе с Мейтлендом.

– Да, но…

– Коул, пожалуйста, перестань! – взмолилась Реми. – Мне и так больно.

– Ах, вот как? – обрушился он на нее с упреками. – Но ведь ты только сегодня признавалась мне в любви. Чему прикажешь верить? Тому, что ты говорила утром, или…

– Коул, я тебе не лгала. Я действительно люблю тебя…

– Оставь эти сказки для своих богатеньких дружков, – негодующе прервал ее Коул. – Теперь я понимаю, почему женское коварство вошло в пословицу. – Он повернулся к ней спиной и презрительно бросил Марку: – Вы добивались моей отставки? Ну так вы ее получили! Можете сказать миссис Франкс, что я освобождаю рабочее место. Пусть соберет мои вещи и завезет их ко мне домой.

Коул бросился к выходу.

– Подожди! – Реми побежала за ним, но Марк перехватил ее по дороге.

– Пусть уходит. Так будет лучше.

И дверь за Коулом захлопнулась.