Текст книги "Маскарад"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
7
Лежа на плече Коула, Реми потерлась щекой о его грудь. Она поражалась двойственности своих ощущений: ею овладела блаженная истома, но в то же время в глубине ее существа поднимался прилив свежих сил и энергии.
Подняв на Коула глаза, Реми не удержалась и провела пальцем по его квадратному подбородку.
– Нам с тобой всегда так хорошо?
– Нет. – Он улыбнулся с ленивой чувственностью. – Порой бывает еще лучше.
Реми скептически усмехнулась.
– Это невозможно.
Он прижал ее ладошку к губам и лукаво прищурился.
– Пожалуй, ты права.
Она засмеялась. Ей импонировало, что он не похваляется своими мужскими достоинствами.
– Ты поразительный человек.
Коул посерьезнел.
– Постарайся не забывать об этом, милая.
Наступила недолгая пауза. Оба лежали, затаив дыхание и не шевелясь.
Наконец Коул сказал:
– Пора вставать, Реми.
Она тихонько запротестовала:
– Нет-нет, давай еще полежим. Тут так уютно!
Коул погладил ее по плечу в знак согласия. Реми закрыла глаза, вдыхая пряный аромат страсти, до сих пор витавший в воздухе. Ей так хотелось удержать это мгновение! Пусть бы оно длилось вечно! А то ведь придется встать, одеться и… вспомнить… Она нахмурилась. При чем тут воспоминания? Почему она их так боится?
Какая-то мысль пронеслась в усталом мозгу, но ухватить ее Реми не успела. Тревожный сигнал из их общего с Коулом прошлого.
Но сколько Реми ни старалась вспомнить подробности их романа, у нее ничего не вышло. Воспоминания упорно ускользали.
Она снова занервничала.
– Я думаю, нам действительно пора вставать, – заявила Реми, приподнимаясь, но рука Коула безжизненно соскользнула с ее бедра. Он спал как сурок.
Реми улыбнулась и хотела было потрясти его за плечо, но в последний момент раздумала. Резкие черты Коула во сне смягчились, стали безмятежными и по-детски невинными. Она решила не тревожить его и, бесшумно выскользнув из постели, прокралась в ванную.
Быстро приняв душ, Реми накинула махровый халат, заботливо предоставленный в ее распоряжение администрацией гостиницы, и пригладила мокрые волосы. Потом осторожно приоткрыла дверь и выглянула в щелку. Коул лежал в той же самой позе, в какой она его оставила.
Реми подошла к вещам, валявшимся на полу, и принялась перебирать их, с улыбкой вспоминая, как им не терпелось поскорее раздеться. Она разложила одежду на две кучки – «мужскую» и «женскую» – и отправилась в гостиную разыскивать остальные предметы туалета, брошенные впопыхах.
Взгляд ее упал на телефон, стоявший на секретере. Реми поколебалась, покосилась на спальню, но потом все же сняла трубку и заказала кофе. Коул собирался сделать это, как только они пришли в номер, но отвлекся и позабыл. Довольная своей расторопностью, Реми представила себе, как она подаст кофе ему в постель, когда он проснется… Приятно будет его побаловать.
Она не спеша собрала одежду, принесла ее в спальню и положила вещи Коула на стул.
Неожиданно в номер постучали. Реми удивилась. Неужели принесли кофе? Так скоро? Она подбежала босиком к двери и распахнула ее настежь.
На пороге стоял мужчина в синем костюме. В руках он держал серый плащ и черный кожаный портфель. При виде Реми тревога на его лице сменилась облегчением.
– Реми! Ты?! Слава Богу!
Мужчина шагнул через порог, не отрывая от Реми радостного взгляда. Портфель и плащ упали на пол.
Она пристально всмотрелась в лицо незнакомца, и внезапно в памяти всплыла картинка: он добродушно смеется, прищурив карие глаза, а непокорная прядь рыжеватых волос упорно падает ему на лоб.
– Гейб…
И сразу нахлынули воспоминания детства… Брат качает ее на качелях… А вот они на верховой прогулке. Он скачет рядом и немилосердно потешается над ее первым поклонником. Гейб часто смеялся, всегда был безрассудным и беспечным. Сейчас в глазах повзрослевшего брата не плясали лукавые искорки, но лицо, как и прежде, озарялось добродушной улыбкой. Он раскинул руки, и Реми бросилась в его объятия.
– Даже не верится, что это ты, – пробормотала она, вспоминая Гейба мальчиком.
Брат слегка отстранился и заглянул в ее лицо, словно никак не мог наглядеться.
– Я приехал бы раньше, но… Коул улетел на нашем самолете в Марсель, и мне пришлось добираться обычным рейсом. А его задержали из-за технических неполадок и… – Гейб с трудом перевел дух. – Ты не представляешь себе, как я рад тебя видеть, Реми. Никогда больше не исчезай, слышишь? Где мы только тебя не искали.
– Мне и самой не хотелось бы повторять этот опыт.
– Когда я увидел фотографию, я тебя сразу узнал, – продолжал Гейб. – Господи, какой у тебя был жуткий вид: бинты, кровоподтеки… Что стряслось?
– Не знаю… вернее, не помню.
– Так это правда? У тебя действительно амнезия? – Брат вдруг посерьезнел, даже помрачнел и стал совсем не похож на юного улыбчивого Гейба, товарища ее детских игр. – И что, ты совсем ничего не помнишь?
– Ничего и никого, кроме тебя. Между прочим, ты первый, кого мне удалось вспомнить.
Реми взяла брата за руки, думая о том, как они были дружны в детстве, и мысленно сравнивая его тогдашний облик с нынешним.
– А ты здорово изменился, братец. Раньше ты все время смеялся, шутил, проказничал, а теперь повзрослел, стал серьезным и ответственным. – Она иронически улыбнулась и щелкнула пальцами по лацкану синего пиджака. – По-моему, ты даже грешишь консерватизмом.
– Но что поделать, если так сейчас одеваются все уважающие себя адвокаты, – с полуулыбкой принялся оправдываться Гейб.
– А ты адвокат?
– Да. Раз уж мне не суждено было стать актером, я решил податься в адвокаты.
Реми весело рассмеялась.
– Да-да, ты обожал паясничать. – Она припомнила еще одну деталь. – Если я не ошибаюсь, ты специалист по морскому праву…
– Да. И это вполне естественно, раз уж все наше семейство занимается судовым бизнесом. – Гейб помолчал и прочувствованно добавил: – Мы так волновались за тебя, Реми. Папа, тот даже вбил себе в голову, что тебя украли или убили… Короче, ему мерещились всякие ужасы.
– Жаль, но я не могу его вспомнить. – Реми нахмурилась, досадуя на то, что упоминание об отце не вызывает у нее никаких эмоций и образов. – Может, когда мы увидимся, что-нибудь всплывет?.. А почему отец не приехал вместе с тобой?
– Он хотел, но не смог.
– Почему? – снова заволновалась Реми. – Что с ним? Он заболел?
– Нет… просто сейчас неподходящий момент, вот и все. Да и потом, – Гейб улыбнулся, спеша перевести разговор, и обнял Реми за плечи, – к тебе же приехал твой брат-юрист, от которого будет гораздо больше проку, если возникнут какие-нибудь осложнения на таможне или на паспортном контроле. Послушай, а где Коул?
– Спит…
– Я здесь. – Коул показался в дверях спальни и, невозмутимо заправляя новую рубашку в брюки, поинтересовался: – Ну как, Гейб? Все нормально?
– Теперь, слава Богу, да.
Гейб непринужденно улыбнулся, однако Реми почувствовала в его поведении еле уловимую перемену: он разговаривал с Коулом отстраненно, словно с чужим. В чем дело? Гейб недолюбливает Коула или просто недоволен, обнаружив Коула в ее номере?
– Спасибо, что ты забрал Реми из клиники, – добавил Гейб, но и это прозвучало натянуто, формально.
Да, Гейб явно был невысокого мнения о Коуле. Однако проявлять откровенную враждебность остерегался.
Коул бросил на Гейба саркастический взгляд и застегнул манжеты.
– Не стоит благодарности, Гейб. Надеюсь, вы не против, – добавил он, обращаясь к ним обоим, – если я вас ненадолго покину. Надо выяснить, готов ли наш экипаж к отлету.
Едва Коул вышел за порог, Реми с любопытством посмотрела на Гейба.
– Ты его не любишь?
Брат с трудом выдержал ее взгляд и неопределенно махнул рукой.
– Ты даже не представляешь себе, в какое неловкое положение поставила меня твоя болезнь. Я ведь не знаю, помнишь ли ты хоть что-нибудь про Бьюкенена. Ведь… дело в том, что вы с ним… были какое-то время очень близки.
– О, это мне уже известно. – Реми было приятно вспомнить минуты, проведенные с Коулом.
– Боже, как я обрадовался, когда вы наконец расстались!
– А разве мы расстались?
У нее, по вполне естественным причинам, не сложилось такого впечатления.
– Так он тебе не сказал? – прокурорским тоном спросил Гейб.
– Ну… я знаю, что мы поссорились, – осторожно ответила Реми.
Гейб недовольно покачал головой.
– Я всегда говорил – у Бьюкенена просто нет совести! Неудивительно, что он сумел воспользоваться твоей болезнью.
Реми отвела глаза. Всего двадцать минут назад она была уверена, что влюблена в Коула. Влюблена серьезно, по-настоящему. Но может, она испытывала эти чувства когда-то давно, а потом охладела к нему? Гейб же намекает на это! Почему Коул ей солгал?
– Из-за чего мы расстались?
– Ты не объяснила. По крайней мере мне. А я не настаивал. Мне казалось, ты сама все расскажешь, если захочешь. Но я твердо знаю: вы расстались навсегда. Окончательно и бесповоротно.
– А Коул с этим согласился?
– Нет.
Ответ Гейба подтвердил предположения Реми: Коул хотел ее вернуть. Потому-то и поторопился уложить в постель, как только она дала ему понять, что не против. Наверное, счел это лучшим способом помириться… Да, но она-то желает примирения или нет?.. Ах, Господи, откуда ей знать? Она ведь даже не помнит, почему они расстались! Вероятно, он чем-то ее обидел, и она не смогла его простить. Но что он такого сделал? И почему ей по-прежнему кажется необходимым как можно скорее вернуться в Новый Орлеан? Неужели от ее возвращения и вправду зависит нечто очень важное?
– По правде сказать, Реми, – нарушил молчание Гейб, – я с самого начала не одобрял ваш роман. И оказался прав. Родственный инстинкт, он, знаешь ли, не подводит. Я желаю тебе добра, а с Коулом Бьюкененом ты не могла быть счастлива. Я не сомневался, что в конце концов ты в нем разочаруешься. Хотя поверь, не испытал никакого удовольствия, когда мои догадки подтвердились…
– Что ты имеешь в виду? Какие догадки? – резко перебила брата Реми.
Гейб был явно смущен. Повернувшись к сестре спиной, он подошел к окну, расстегнул пиджак и засунул большие пальцы рук под брючный ремень.
– Жаль, что ты не помнишь. Но, с другой стороны… кто-нибудь тебе все равно расскажет… так лучше уж это сделать мне. – Он помолчал и, не отрывая взгляда от окна, продолжил: – У Коула другая система ценностей, иные принципы, отличные от твоих. Это человек не нашего круга, Реми. Конечно, он, как и мы, родился в Новом Орлеане, но на другом берегу реки, в так называемом «Алжире». Трудно себе представить что-то более далекое от фешенебельного Гардена, где росли мы с тобой.
Реми рассеянно кивнула, вспоминая трущобы, заслужившие печальную славу рассадника преступности. «Алжир» располагался прямо напротив Французского квартала, их разделяла Миссисипи. Вид убогих лачуг и грязных крохотных двориков «Алжира» резко контрастировал с улицами Гардена, где старинные особняки с колоннами утопали в зелени роскошных садов.
– Человек, родившийся в трущобах, – продолжал Гейб, – вырастает ожесточенным, безжалостным.
Реми нахмурилась… Коула действительно нельзя было назвать добряком, но она бы не отважилась вменить ему это в вину. Да и вопрос о ценностях решался не столь однозначно.
– Ты ему не доверяешь?
Гейб замялся, но все же ответил:
– Не доверяю.
– Но ведь он президент нашей компании. Если ты о нем такого мнения, то зачем тогда…
– Видишь ли, – Гейб отвернулся от окна и посмотрел на сестру в упор, – мы рассчитывали, что он нам подойдет. Коул – опытный, квалифицированный специалист, у него репутация человека, который способен спасти идущую ко дну судовладельческую компанию. Мы, правда, слышали, что у него нетрадиционный подход к делу, но, насколько нам известно, ни в каких противозаконных действиях он уличен не был. Все эксперты давали ему очень высокую оценку, а ты же понимаешь, как это важно. Вот мы его и наняли.
– И теперь ты подозреваешь Коула в махинациях, – с полувопросительной интонацией сказала Реми.
Брат вздрогнул, явно испугавшись, не сболтнул ли лишнего.
– Мы с тобой уклонились от темы, – поспешно произнес Гейб. – Речь сейчас не о Коуле, а о тебе. Мне не хочется, чтобы твое имя упоминалось рядом с именем человека, на которого падает подозрение. Пусть даже необоснованное. Что же касается нашей компании, то скажу одно: я недоволен контрактом, который мы заключили с Коулом. Может быть, во мне говорит профессиональный юрист, но тем не менее… Этот контракт связывает совет директоров по рукам и ногам, а Коулу, наоборот, дает слишком большую власть. По-моему, Бьюкенен жаждет завладеть компанией и рассчитывает, что роман с тобой поможет ему в осуществлении его замыслов.
Неужели это возможно?.. В принципе, если рассуждать логически, подобный вариант не исключен. Человек, выросший в трущобах и нищете, а затем возвысившийся настолько, что ему удалось занять пост президента крупнейшей судовой компании, по определению должен быть агрессивным и честолюбивым. Войдя во вкус, он, естественно, будет жаждать все большей и большей власти.
У Реми тревожно защемило сердце.
– Но при чем тут наш роман?
– Тебе принадлежит довольно большая доля акций, и потом, ты же входишь в совет директоров, – терпеливо объяснил Гейб, ласково глядя на сестру. – Наше семейство вообще довольно влиятельное.
Реми почему-то подумала, что брат прибедняется, но предпочла не заострять на этом внимание. Лучше поговорить о другом. Восстанавливая по крохам образ своего прошлого, Реми жадно ловила любые сведения, особенно такие, которые могли подсказать, отчего ее не покидает чувство надвигающейся беды.
– Ты обмолвился, что Коул якобы известен своим умением спасать гибнущие компании. Выходит, дела «Кресент Лайн» из рук вон плохи?
Гейб пожал плечами.
– В последние годы компания понесла большие убытки, но не надо драматизировать, ничего катастрофического не происходит. В любом бизнесе бывают перепады.
– Тогда, значит, вы его наняли по другой причине? – Реми машинально провела рукой по уже высохшим волосам.
Она никак не могла свести концы с концами…
– Да. Папа хотел отойти от дел. Он проработал в компании тридцать лет, а от Марка проку никогда не было. Марк не интересуется бизнесом.
– Марк? Кто он такой?
– Марк – папин брат, наш дядя. – Гейб недоуменно вскинул голову, но тут же спохватился: – Ах, да! Я совсем забыл. Ты и его, наверное, не помнишь.
– Не помню.
– Марк на несколько лет моложе папы. У него карие глаза и темные курчавые волосы, слегка тронутые сединой. – Гейб помолчал, не зная, что еще сказать. – После смерти дедушки во главе компании встали Марк с папой. Но Марк всегда только представительствовал, а в финансовые проблемы предпочитал не вникать. Надо отдать ему должное, связи он устанавливает потрясающе. У него феноменальное чутье на людей, Реми. Он со всеми находит общий язык, всех наших служащих знает по именам. Марк может явиться в док, скинуть пиджак, снять галстук и общаться с грузчиками на равных: пить с ними пиво, рассказывать всякие байки. А потом, в тот же вечер, надев смокинг и белый галстук, отправляется в посольство и непринужденно беседует с дипломатами о мировой политике. Его все обожают. И немудрено, Марк – настоящий светский лев.
Однако Реми совсем не помнила дядю. Рассказы Гейба не находили отклика в ее душе.
– Мне очень жаль, но я все позабыла.
– А его сына Ланса помнишь? Он мой ровесник, у нас с ним разница всего в несколько месяцев. Ланс тоже работает в нашей компании, он бухгалтер. – Гейб подождал, не вызовут ли его слова у Реми каких-нибудь ассоциаций, но она смотрела по-прежнему бесстрастно. Тогда он осторожно произнес: – Вообще-то ты его не любишь.
– Почему? – удивилась Реми.
– Ты его называла надутым индюком и говорила, что он презирает женщин.
– А это действительно так?
– Вполне возможно, – кивнул Гейб. – Но меня лично это не удивляет, ведь перед ним ни одна женщина не может устоять. Лансу даже стараться особенно не нужно, достаточно пары взглядов. Когда мы с ним учились в колледже, я ему жутко завидовал. Даже до ненависти доходило. Если Ланс был рядом, на меня ни одна девушка не обращала внимания.
– Судя по твоим рассказам, этот Ланс – писаный красавец.
Гейб тихо рассмеялся.
– К нему больше подходит выражение «дьявольски красив». Темные волосы, черные глаза, взгляд томный, зазывный. Заботливые матери держат своих дочерей подальше от таких красавчиков, а отцы мечтают всадить им пулю в лоб, потому что девчонки сходят по ним с ума.
– Насколько я понимаю, он у нас донжуан, ведет вольную холостую жизнь, да? – В голосе Реми невольно прозвучала неприязнь, однако она не понимала, в чем тут причина. То ли рассказ брата вызвал у нее такие эмоции, то ли у нее есть какие-то личные претензии к Лансу.
– О нет, Ланс не холостяк. Три года назад он женился, у него двухлетний сын, и скоро родится второй ребенок.
– Значит, он женатый плейбой, – хмыкнула Реми.
– Давай будем реалистами. – Гейб поспешил встать на защиту кузена. – Представь себе, что ты пришла на банкет и тебя потчуют разными лакомствами. Неужели ты найдешь в себе силы отказаться? С какой стати? Человек слаб, Реми.
– А Ланс тем более.
Интересно, почему у нее это вырвалось? Реми недоуменно подняла брови, но тут же отмахнулась от этого вопроса. Все равно она не знает на него ответа! Лучше поинтересоваться другим.
– Ты говорил, он бухгалтер? – спросила она.
– Да. Как видишь, ни у меня, ни у Ланса не было опыта да и желания стать во главе компании. Поэтому нам и пришлось искать замену отцу на стороне.
В дверь постучали.
– Наверное, кофе принесли, – сказала Реми.
В комнату вплыл официант, с видом фокусника держащий на ладони тяжелый поднос. Воцарилась гнетущая тишина, но официант и глазом не моргнул, а принялся невозмутимо расставлять посуду на журнальном столике: сначала поставил фарфоровые чашки и блюдца, потом молочник со сливками и сахарницу. А посередине водрузил вазу с цветами.
– Налить вам кофе, мадам? – спросил официант, взяв в руки кофейник из нержавеющей стали.
– Нет, спасибо.
– Хорошо, мадам, – высокомерно фыркнул молодой человек, протягивая Реми счет.
Реми торопливо расписалась и вернула ему бумажку. Официант удалился.
– Выпьешь кофейку? – спросила она брата.
– С удовольствием.
Реми налила в чашки дымящийся кофе и потянулась за сливками.
– Ты любишь, чтобы сливок было много, а сахару чуть-чуть, так ведь?
– Совершенно верно, – усмехнулся Гейб. – Я вижу, память к тебе постепенно возвращается.
– Мне тоже хотелось бы в это верить, – с деланной небрежностью откликнулась Реми.
– Но что с тобой все-таки произошло, Реми? Почему ты потеряла память? Я так до конца и не понял. Это был несчастный случай, да?
– Инспектор полиции говорит, я отбивалась от какого-то типа. – Реми отхлебнула кофе и поморщилась, вспомнив, как саднили опухшие губы. – Он меня ударил. Я упала, стукнулась головой о дерево и потеряла сознание. Очнулась уже в больнице. Мне наложили на рану полдюжины швов. Я ничего не помнила. Кто я, где живу, чем занимаюсь – все тонуло в тумане. Врач сказал, что амнезия – это следствие травмы, ведь у меня было сотрясение мозга.
– А мужчину, который на тебя напал, поймали?
– Нет. Он бросился бежать и исчез в толпе. Полиции даже не удалось получить его детального описания, а я… я не могла им помочь. Мне до сих пор не понятно, был это мой знакомый или какой-то чужой человек. – Реми вздохнула. – Послушай, а что тебе известно про события того вечера, Гейб? Как это я оказалась на площади Массена?
– В тот вечер мы собрались в отеле недалеко от площади, – нерешительно произнес Гейб. – Мы – это ты, я, Марк с тетей Кристиной, Ланс с женой Джули, Диана, Кэти и их мужья. – Гейб перехватил недоуменный взгляд сестры и поспешил пояснить: – Диана и Кэти – дочери Марка, они обе младше Ланса. Хоть это и наши двоюродные сестры, надо признаться, я их недолюбливаю. Они пустые и тщеславные, думают только о том, как бы свести знакомства с «нужными людьми», одеться по последней моде и дать детям «приличное образование»… Но что поделаешь? В тот вечер мы праздновали карнавал, и, естественно, не обошлось без наших милых сестричек. В последний раз я тебя видел в толпе родственников. Потом ты куда-то исчезла. Я решил, что ты вернулась на яхту. Меня это не удивило. В конце концов, все эти празднества нам давно осточертели. Ну а на следующий день, когда тебя не оказалось на борту, никто тоже не насторожился. Ты собиралась уезжать, мы об этом знали. Мне – как, впрочем, и остальным – даже в голову не пришло, что с тобой случилось несчастье. Мы бы не улетели из Ниццы, если бы заподозрили неладное.
– Да, конечно.
Неожиданно в номер вошел Коул. При виде его Реми виновато потупилась. Коул остановился в дверях, пристально глядя на нее, но она старалась не встречаться с ним глазами. Она больше не доверяла ему, но в то же время у нее Бог знает почему было смутное ощущение, будто она совершает предательство.
– Ну что? Экипаж готов? – спросил Гейб.
– Да, летчики уже на пути в аэропорт. Нам надо поторопиться. Теперь все зависит от нас.
– Дайте мне на сборы двадцать минут, – попросила Реми и торопливо вышла из комнаты.
