Текст книги "Горячая штучка (ЛП)"

Автор книги: Джана Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

– Где будем обедать? – мы с бабушкой неторопливо возвращаемся в отель. Я предложил взять такси, но она настояла на прогулке.

На улице хорошая погода, а бабушка, кажется, не чувствует себя сильно уставшей. Пешком так пешком. До отеля около мили, и по ее просьбе мы идем через парк, мимо которого проходили во время экскурсии.

– Мне все равно, Дженнингс.

Это не совсем правда. Бабушка довольно привередливая, но я киваю и начинаю присматривать подходящий ресторан.

– Подожди, я знаю, чего мне хочется, – она останавливается и оглядывается, пытаясь понять, в каком направлении мы идем.

– Конечно, – я вытаскиваю телефон, чтобы воспользоваться навигатором. – И что это?

– Мне хотелось бы попробовать чизстейк.

– Чизстейк? – я явно что-то неправильно понял. Бабушка не любительница чизстейков.

– Да. Мне хотелось бы попробовать нормальный чизстейк на Ридинг-Терминал.

Я ухмыляюсь и тут же думаю о том, как понравилось бы словосочетание «нормальный чизстейк» Дейзи. Но потом вспоминаю, что, когда дело касается этой девушки, мне стоит «делать ноги», а не размышлять о вещах, которые могут вызвать на ее лице улыбку.

– Хорошо, будет тебе нормальный чизстейк. Ридинг-Терминал – это что-то вроде рынка? – интересуюсь я, открывая приложение с картой на телефоне. – Ты уже была там раньше?

– Да, ты еще тогда даже не родился.

– Давненько это было. Пришло время сделать это еще раз.

Мы сворачиваем на Арк-стрит. Бабушка рассказывает мне о своей поездке в Штаты с дедушкой несколько десятков лет назад. Раньше они частенько путешествовали, и она скучает по этому. И по дедушке. Уверен в этом. Когда он умер, мы с кузенами начали по очереди ездить с ней в туры раз в год. Это мой второй тур с ней.

– Расскажи, как вы познакомились с дедушкой. Не думаю, что слышал эту историю.

– Не слышал? – мы останавливаемся на пересечении Восьмой авеню и Арк-стрит и ждем, когда сменится сигнал светофора. Бабушка поворачивается и оценивающе смотрит на меня. – Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать ее, – наконец произносит она.

– Почему? Неужели ваш период ухаживания был связан со скандалом?

– Период ухаживания? А его и не было. Я знала, что родители воспротивятся нашему общению, поэтому мы сбежали, пока они не успели что-нибудь предпринять.

– Почему я не в курсе этой истории?

– Даже твой отец не знает ее.

– Начинай, не мучай меня.

Мы продолжаем идти, и бабушка рассказывает мне о том, как познакомилась с дедушкой. Она была домашней восемнадцатилетней девушкой, а он – привлекательным бродягой двадцати с небольшим. Бабушка безумно влюбилась в него и, зная, что родители не одобрят дедушку, уговорила его сбежать и тайно пожениться.

– Ты уговорила его?

– В молодости я была довольно убедительна.

Я ухмыляюсь, с нетерпением ожидая продолжения.

Когда они вернулись, ее мама была потрясена тем, что пропустила свадьбу единственной дочери, поэтому отец настоял на том, чтобы они притворились помолвленными, а не женатыми. За это он пообещал своему новоявленному зятю должность в только что основанной туристической компании. В общем, дал бы им хороший старт, если бы они согласились играть по его правилам.

– Вы согласились?

– Да, – со вздохом отвечает бабушка. – Это было разумно.

– Ну и правильно. Все ведь закончилось хорошо.

– В конечно счете, да. Но они заставили меня жить дома в течение четырех месяцев, чтобы устроить свадьбу. Твоего дедушку все это время в доме не привечали. Я была обладательницей молодого и привлекательного мужа, а мы вынуждены были встречаться тайком.

Я кашляю в кулак и открываю дверь в Ридинг-Терминал. Это что-то вроде крытого рынка с кучей палаток. Еда, цветы, кофе, конфеты – то немногое, что я могу разглядеть со входа.

– Ты точно хочешь пообедать здесь? – на всякий случай уточняю я. Кто знает, может это место сильно изменилось за сорок лет.

Судя по сияющему виду, ничто не заставит бабушку повернуть назад. Мы с большим трудом находим свободный деревянный столик. Пока бабушка держит нам места, я покупаю два филадельфийских чизстейка и хватаю солидную стопку салфеток. А потом мы едим руками, и бабушка выглядит такой счастливой, что мне становится наплевать на отсутствие столовых приборов. И тарелок.

Закончив есть, мы бродим по рынку. Бабушка пару раз останавливается, чтобы купить безделушки, а я снова и снова прокручиваю в голове информацию, полученную от Риса, и сравниваю ее с тем, что знаю – или думал, что знаю, – о Дейзи.

Бессмыслица какая-то.

Такое ощущение, будто это два разных человека.

Может, она душевнобольная? И перестала принимать таблетки? Я задумчиво потираю большим пальцем нижнюю губу. Но Дейзи не похожа на сумасшедшую. Не больше, чем все нормальные люди.

На выходе с рынка, проверяю время на телефоне. Интересно, я успею поговорить с Дейзи до группового ужина? У меня к ней столько вопросов. Но с чего я взял, что получу на них правдивые ответы?

– Как думаешь, до отеля далеко, Дженнингс? – бабушка оглядывает Двенадцатую авеню, пытаясь определить наше местоположение по отношению к отелю.

– Сейчас посмотрю, – я открываю приложение на мобильном. – Хочешь сказать, что устала? Мне взять такси?

Я начинаю забивать название отеля в телефон. Внезапно раздается визг тормозов. Я поднимаю голову… но уже слишком поздно.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Где они, черт возьми? Вся группа – за исключением Дженнингса и его бабушки – уже в автобусе. Мы вот-вот должны отправиться на заключительный ужин, а они опаздывают. Я захожу в холл, оглядываюсь и смотрю на лифт в надежде, что сейчас он откроется.

Двери лифта открываются, но из него выходят не они.

Мы должны были выехать пять минут назад. Я тянула время, чтобы дождаться Дженнингса, но его все нет и нет. Они ни разу не опаздывали, должно быть, что-то случилось.

А может, я ошибаюсь? Может, он сам повел бабушку в ресторан? Я знаю, что Дженнингс ненавидит групповые ужины. Наверное, так оно и есть. Он сказал, что после него у нас будет десерт, но это вполне могло означать и что-то сладкое, и секс. Может, он имел в виду, что встретится со мной после ужина?

Возможно.

Тогда почему у меня плохое предчувствие?

Я еще раз осматриваю холл и выхожу. Джордж стоит возле открытых дверей автобуса и улыбается. Он всю неделю пытается ко мне подкатить. Вернее, к Дейзи. Я чувствую себя стервой, отвергая его. Он явно недоумевает, почему я с ним холодна, ведь у них с Дейзи хорошие отношения. Я ощущаю себя виноватой за его недоумение, хотя так не должно быть. Или должно? Все-таки отвергаю его именно я. Дейзи сказала, что между ними был просто секс, но он ради нее поменялся с кем-то турами.

Может, она нравится Джорджу больше, чем думает Дейзи? Или ему просто хочется секса? Впрочем, откуда мне знать?

Может, и Дженнингс хотел просто секса?

«Господи, Вайолет», – мысленно произношу я. Именно мне хотелось просто секса. С этого все и началось. Мне захотелось простой, ни к чему необязывающей случайной связи. Это я улыбнулась Дженнингсу и сказала, что готова. И это я сбежала на следующее утро.

Я не должна расстраиваться из-за того, что он исчез.

Не должна.

Именно этого я и хотела с самого начала.

Только….

Я передумала. Я сажусь на свое место, взволнованно покусывая нижнюю губу. К тому моменту, как автобус выезжает на дорогу – где-то через минуту, – у меня начинается паника. Утром после нашего знакомства я сбежала. Может, он решил отомстить мне?

Проклятье, я идиотка.

Идиотка.

Всю дорогу до ресторана я напоминаю себе, что видела его пять часов назад, и все было в порядке. Напоминаю себе об этом во время ужина. И по дороге в отель.

Когда последние туристы прощаются и покидают холл, я уже не так уверена, что сошла с ума. К тому моменту, как за мной закрывается дверь номера, сердце уже бьется как сумасшедшее.

Вам знакомо это ощущение, когда вы внезапно понимаете, что вас кто-то подвел? У вас еще нет доказательств, но нутром вы это чувствуете?

И тогда вы начинаете сомневаться. Стоит ли готовиться к неизбежному? Или держаться за надежду, пока она не исчезнет, и на вас не обрушится разочарование, подобно тонне кирпичей?

В комнате очень тихо. С улицы доносится городской шум, но в самом номере стоит оглушающая тишина.

Или это в моей голове тишина?

Почему меня все бросают? Неужели со мной снова разорвали отношения с помощью намека? И мы даже не поговорим об этом? Неужели он просто ушел?

Самое ужасное, что сейчас мне больнее, чем тогда, когда меня бросил Марк. А ведь я встречалась с ним два года. Но больнее сейчас.

Гораздо больнее.

Хоть бы раз услышать: «Дело не в тебе, а во мне».

«Нет, прекрати», – сдерживаю я себя. Мы увидимся с Дженнингсом завтра за завтраком. Я просто неправильно его поняла. Я же не вообразила себе эту неделю. И свою влюбленность. Нет, не вообразила.

Неожиданно раздается стук в дверь. Я разворачиваюсь, мгновенно чувствуя облегчение. Которое сменяют угрызения совести – за то, что сомневалась в нем, – и смущение из-за собственных мыслей же. Конечно, он пришел.

Я открываю дверь.

Но там не Дженнингс.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Визг тормозов. Это было первым, что я услышал, а потом крики. Странно, что память проигрывает произошедшее в замедленном темпе, когда в реальности все происходит чертовски быстро.

Автомобиль врезался в фонарный столб и остановился прямо на обочине. Столб не выдержал удара и упал на строительные леса, расположенные в передней части рынка. Те, в свою очередь, рухнули.

Фрагмент металлического настила ударил бабушку по голове. После этого я помню лишь проблесковые маячки скорой помощи. Бабушку погрузили в неотложку, а она все уверяла, что в порядке, хотя салфетка, которую прижимал к ее голове фельдшер, была в крови. Она потеряла сознание по дороге в больницу и только тогда перестала уверять нас, что в порядке.

На память о произошедшем мне достались восемь швов на предплечье, а бабушке сделали компьютерную томографию. И теперь мы спорим по поводу того, что она должна остаться на ночь в больнице.

– Мы оставим вас на ночь, – заявляет доктор, и бабушка недовольно цокает.

– Но у нас утром рейс, – говорит она. Мы с доктором смотрим на нее, мало впечатленные ее возражениями.

– Миссис Андерсон, у вас кровоточащая рана на голове, вы должны принимать препарат для разжижения крови. Вам стоит остаться на ночь для наблюдения.

– Ты точно остаешься, – говорю я ей. Она упрямая женщина, но в этот раз победа не за ней. Потребовалось две шовных скобы, чтобы закрыть рану, поэтому если доктор считает, что ей стоит остаться, то она остается. – Я продлю наше пребывание в отеле и отменю рейс. А когда тебя выпишут, возьму машину и отвезу в Коннектикут. Бетани не больше чем в трех часах езды отсюда. В твоем состоянии проще будет добраться на машине, чем на самолете.

Доктор на моей стороне, так что бабушка, к счастью, проигрывает этот бой. К тому времени, как ее оформили и перевезли в отдельную палату, часы посещения закончились. Убедившись, что она устроена и ни в чем не нуждается, я прощаюсь с ней до утра и ухожу.

Адреналин, бурлящий в крови последние несколько часов, позволил мне немного отвлечься от Дейзи. Но сейчас я начинаю беспокоиться о том, что она подумала.

Мы определенно пропустили прощальный групповой ужин. Уверен, Дейзи недоумевает, что со мной случилось. Я же думаю, что, черт возьми, с ней делать.

Я потерял мобильный во время падения настила, из-за чего день пошел коту под хвост, но, по крайней мере, мне не пришлось мучиться, перечитывая письмо Риса снова и снова.

Хотя это и не нужно, ее вранье отпечаталась у меня в памяти.

Слава богу, в отеле остался ноутбук. Нужно будет отправить письмо помощнице и попросить ее отменить рейс до Коннектикута и перенести рейс в Лондон. Арендовать машину. И написать тете Поппи, чтобы не встречала нас в аэропорту.

Смена планов.

Но сначала…

Дейзи.

Я дико хочу вернуться к ней. Поговорить и во всем разобраться. Девушка, с которой я провел неделю, – настоящая, я знаю, что она настоящая. Знаю, что связь между нами настоящая.

Я знаю, что влюбляюсь в нее.

По крайней мере, в ту девушку, с которой провел неделю.

Во мне бушуют противоречивые чувства, потому что все это выглядит не очень хорошо. Нестыковки, ложь – бессмыслица какая-то. Меня охватывает беспокойство. И страх, что она не сможет объясниться.

Но бесполезно впрягать телегу перед лошадью. Я подхожу к отелю. Мне просто нужно поговорить с ней и прояснить ситуацию. Я останавливаюсь на ресепшне, чтобы продлить пребывание, а затем прохожу мимо лифта и направляюсь к лестнице. Дейзи живет на втором этаже, так будет быстрее.

Об этом решении я сожалею буквально спустя несколько минут. Хотя, возможно, не стоило бы. Возможно, я должен быть благодарен за то, что застукал их, когда завернул за угол. Благодарен, что вообще застукал. Я чуть было не опоздал. Еще секунда, и их уже не было бы. А я бы стучал в ее дверь, ни о чем не подозревая.

Открыла бы она?

Может, запихнула бы его в шкаф? Распахнула бы дверь и улыбнулась мне в лицо? Или бы просто проигнорировала стук?

Я никогда не узнаю.

Оно и к лучшему.

Потому что Джордж добирается до номера Дейзи быстрее меня с охапкой маргариток в руках. Дверь открывается, она протягивает руку, хватает его за предплечье и затаскивает в комнату. Замок защелкивается, и этот звук отзывается выстрелом в моем гребаном сердце.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я обманулся, думая, будто это было чем-то большим. Думая, что Дейзи была той, кем не являлась.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Уверена, что выражение лица у меня было очень глупое. Стоило этого ожидать. Надо было стараться лучше, чтобы подобного не произошло. У меня опускаются плечи, я протягиваю руку, затаскиваю его во внутрь и захлопываю дверь.

Концерт окончен. Неделя тоже. Придется довериться Джорджу и понадеяться, что он не донесет на Дейзи за мошенничество, потому что я не могу ему не признаться. Не в этот момент, когда он стоит у меня в дверях с цветами.

С маргаритками.

Дверь защелкивается, а я думаю, что ему сказать. Когда я поворачиваюсь, чтобы извиниться, то обнаруживаю, что он стоит совсем близко. Намереваясь поцеловать. Я сразу же отталкиваю его.

– Эй! Я сказала, что ты можешь войти. Про поцелуи речи не было.

– О, – удивленно произносит он и, подняв руки, отступает назад. – Извини.

Мы напряженно смотрим друг на друга.

– Я запутался, Дейзи. Думал, нам было весело вместе.

– Было, – соглашаюсь я, хотя и не уверена, почему вообще это говорю. Я ведь не знаю, что произошло между Джорджем и Дейзи. Она сказала, это было несерьезно, но, быть может, для него все не так?

Нет, он не смотрит на меня так, как это делает Дженнингс. Даже близко не похоже. Они с ней, возможно, провели весело время, и это так мило, что он принес цветы, но Джордж просто парень, который недоумевает, что нашло на его подружку с привилегиями.

Он хороший парень, я уверена. Но ничего больше.

Моя сестра заслуживает того, кто смотрит на нее так, как на меня смотрит Дженнингс. Поэтому я не стану говорить Джорджу правду. Я порву с ним. Если это взбесит Дейзи, то мне жаль, ей с самого начала не стоило посылать меня вместо себя.

Хотя если бы не она, то я не встретила бы Дженнингса. Эта мысль подобна удару под дых – как и та, которая следует сразу за ней. Что я без понятия, почему он не появился сегодня вечером, и что, возможно, мы покончили с нашими отношениями.

– Нам было весело, но сейчас я кое с кем встречаюсь, – говорю я Джорджу с жалостливой улыбкой а-ля «Вали отсюда». – Мне стоило прояснить этот вопрос, – добавляю я и замолкаю, надеясь, что остальное он додумает сам. «Я встречаюсь с кем-то, поэтому спать с тобой не буду. Спокойной ночи».

– С британцем?

Я киваю.

– Ты только недавно с ним познакомилась, – Джордж явно не впечатлен.

– Если это твое, то понимаешь сразу, – язвлю я, но понимаю, что это правда.

– Не думал, что тебе это интересно.

– Что? Любовь?

Он пожимает плечами.

– Да.

– Ну спасибо, – иронично замечаю я. – Но мне это интересно. Прости, что на этом твой тур потрахушек по историческим местам восточного побережья закончен, – говорю я немного резко, ну и хрен с ним. Чувство вины, которую я чувствовала из-за своего вмешательства, исчезло. Дейзи заслуживает лучшего.

– Я не думал, что у тебя могут быть серьезные намерения, вот и все, – он имеет наглость выглядеть огорченным, когда это говорит.

Это заставляет меня задуматься, а сложно ли быть Дейзи, веселой близняшкой? Мне всегда казалось, что это должно быть легче, но, возможно, я ошибаюсь? Сестра не так осторожна, как я. Она с головой погружается во все, в том числе и в отношения. Рискует и извлекает из всего максимум пользы. Но это не означает, что ей легче.

И что ей не больно, когда ее не воспринимают всерьез. Это не значит, что она не заслуживает чего-то большего. Чего-то настоящего.

Я провожаю Джорджа до двери и провожу остаток ночи, убеждая себя, что увижу Дженнингса утром.

Хоть и не верю в это.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

– Спасибо, что приехал за мной, – говорю я Рису, закидывая сумку в багажник Теслы. Он захлопывает его, обхватывает меня руками в типичном американском объятии и с энтузиазмом хлопает по спине. Я нехотя отвечаю ему тем же и перевожу взгляд на машину.

– Новая?

– Ага. Купил перед поездкой в Вегас. Если хочешь, можешь сесть за руль.

– Нет, Рис. Я напился.

– В самолете? – он осуждающе качает головой. – Да у них на борту нет нормального алкоголя.

Рис прав. Но мне было все равно.

– Еще нет и трех часов, а ты уже набрался дешевым спиртным, – подытоживает Рис, оглядывая меня. – И не привез с собой новую даму сердца.

– Новую даму сердца? – я недовольно смотрю на него, но он, скорее всего, не замечает этого. Как только мы проходим автоматические двери и оказываемся на улице, я надеваю очки. В этой чертовой пустыне жарче, чем на поверхности Солнца. – Ну ты и кретин.

– Дейзи, – уточняет Рис, как будто у меня их много.

– У тебя в номере есть бурбон? Лучше, чтобы был. А бар отеля уже забили алкоголем? – интересуюсь я, открывая пассажирскую дверь. Машины, подбирающие пассажиров в Маккарран, стоят в три ряда, и пронзительный свист охранника, который пытается разрулить хаос, еще больше ухудшает мое настроение.

– Есть, и много, – отвечает Рис, усаживаясь за руль. – Как бабушка?

– В порядке, – я плюхаюсь на сиденье и опускаю козырек, чтобы солнце не светило в глаза. – Бабушку продержали в больнице ночь для наблюдения, но с ней все отлично. Вчера я отвез ее к твоей маме. Она постелила мне в твоей старой спальне, а утром накормила оладьями.

– Тебе повезло, ублюдок.

– Она передала тебе печенье. Они в моей сумке.

– Песочное?

– Оно самое. Мне кажется, что она за тебя переживает.

– Переживает? Почему?

– Беспокоится, что ты живешь в казино и трахаешься с женщинами сомнительных моральных качеств.

– Моя мама не могла такого сказать, – смеется Рис.

– Ты прав. Думаю, ей просто хочется, чтобы ты звонил почаще. Как бы то ни было, я заверил ее, что ты до сих пор девственник и обязательно звякнешь ей в выходные.

– Спасибо, я твой должник.

Мы молча встраиваемся в поток машин. Как только проезжаем по аэропортовскому кольцу и выруливаем на Свенсон-стрит, Рис снова интересуется Дейзи.

– Вы, гребаные американцы, такие любопытные, – ворчу я.

– Если хочешь, могу рассказать тебе о танцовщице сомнительных моральных качеств, которую трахал прошлой ночью.

– Боже, Рис, – я закрываю глаза и тру висок. Голова начинает раскалываться.

– Так что произошло? Рассказывай, дружище. Я думал, эта девушка сделает из тебя честного мужчину.

– Как оказалось, честность не была ее сильной стороной.

– Ой.

– Да.

Он замолкает, и во мне просыпается надежда, что его расспросам пришел конец. Конечно же, я был неправ. Реальность оказывается иной.

– Я так понимаю, тебе нужно выпить, прежде чем приступить к рассказу, – мы останавливаемся на светофоре, и Рис барабанит пальцами по рулю.

– Что ты хочешь узнать, назойливый ублюдок?

– Все с самого начала. И не вздыхай как маленькая сучка.

– Ладно, – соглашаюсь я, пытаясь вспомнить, в какой момент все пошло наперекосяк. – Она что-то скрывала. С самой первой ночи она что-то скрывала.

– Как и ты, – напоминает мне этот чертов мерзавец.

– На чьей ты стороне?

– Господи, ты что, баба? Эта цыпочка и правда сильно обидела тебя.

– Ты прав, – загорается зеленый, и мы пересекаем Тропикана-авеню. Вегас-стрип находится по левую сторону, через несколько улиц, и его невозможно не заметить. Также, как и Дейзи. – Давай прогуляемся по зданию, хочу глянуть на то, что изменилось с моего последнего посещения. Остальное расскажу тебе, после того как выпью.

В течение следующих двух часов мы осматриваем новый отель. Вегас не похож на то, к чему я привык. Огромный и безвкусный, на мой взгляд, зато здесь можно делать деньги. «Виндзор» должен открыться через месяц. По местным стандартам, он маленький – всего две тысячи номеров. Этакий большой бутик. Какой нелепый оксюморон.

Мы выкупили это здание два года назад. Прежний застройщик отказался от проекта практически на стадии завершения. Тогда осмотр вызвал у меня странные чувства. Заброшенное пространство с нереализованным потенциалом. Сегодня все иначе. Повсюду снуют рабочие. На наших глазах доставляют слот-машины.

Рис нашел это здание и убедил меня и совет директоров в целесообразности его приобретения. И вот мы здесь. Первоначальные планы были изменены в соответствии с нашим корпоративным видением и целями. Мы не стали начинать строительство заново, а предпочли быстро переделать то, что уже имелось.

– Отличная работа, Рис, – говорю я ему по пути в апартаменты. В отеле есть отдельный этаж с квартирами для руководящего состава, если они вдруг предпочтут жить здесь же, на работе.

– Спасибо, – он информирует меня о предполагаемой заполняемости отеля до конца года. Вполне реальные цифры. Я и сам просчитал их и полагаю, что в течение восемнадцати месяцев это предприятие станет самым доходным для нашей компании.

Но сейчас меня мало интересует бизнес. Честно говоря, я приехал развеяться.

– А теперь покажи мне, как развлекаются в Вегасе.

У Риса загораются глаза, и он хлопает меня по спине. В этот момент открываются двери лифта.

– Я знаю, что тебе поможет.

Знаменитые последние слова.

Четыре шота спустя я все ему рассказываю. Рис притащил меня в бар к какому-то приятелю в Хендерсоне. Ну хоть не в стриптиз-клуб. Хотя, конечно, он приглашал. Когда я отказался, предложил снять проституток. Кажется, его мама не зря беспокоится за сына.

– В общем, я возвращаюсь в отель, – рассказываю я. – Из-за происшествия мы пропустили прощальный ужин. Как только бабушку устроили в палате, я поспешил вернуться в отель. Мне отчаянно хотелось увидеть Дейзи, даже если она немного и сумасшедшая.

Мы сидим в баре, и я жестом прошу подать еще один шот.

– Это точно, – Риз внимательно выслушивает мой пьяный бред. Он отличный друг.

– А в ее номер входит гребаный водитель.

– О, – морщится он.

– Вот именно! Парень, с которым у нее якобы ничего нет. Заходит в ее номер в пятнадцать минут одиннадцатого, ночью практически.

Риз с сочувствием качает головой

– Лживая шлюха.

– Не называй ее так, – огрызаюсь я и ставлю рюмку перед собой.

– Извини, – кузен поднимает руки вверх. – Думал, ты ее ненавидишь. Я все понял.

– Может, она пыталась таким образом вернуть водителя? Ну, когда подцепила меня в ту ночь. Как считаешь?

– Может, – Рис пожимает плечами. Что еще он мог сказать?

– Хотя не думаю, что это ее обычное поведение. Имею в виду, снимать мужчин в баре. Ей было явно неловко.

Между шотами я прикладываюсь к бурбону и пытаюсь воспроизвести в памяти события того вечера.

В голове сплошной туман.

– Ее вагина будто нирвана, – почему-то моему пьяному мозгу показалось очень важным упомянуть об этом. – Также, как и рот, – я опускаю голову на руки, лежащие на барной стойке.

– Лучше я промолчу, – бормочет Рис и подносит бокал ко рту. Час назад он отдал ключи бармену и устроился на стуле, чтобы наблюдать за тем, как я напиваюсь, и выслушивать мой пьяный бред.

– Она сбила меня с толку.

– Своей волшебной вагиной?

– Да, точно, – я оглядываюсь. – А у них есть еда? Мне кажется, нам стоит перекусить.

– Нет, но можно заехать в «Ин-Эн-Аут Бургер» по пути назад.

– У нас нет ключей, Рис. И ты не можешь садиться за руль Теслы пьяным. Знаю, эта гребаная штуковина может ехать сама, но этого нельзя допускать. Не успеешь оглянуться, как люди начнут отправлять детей в садик на машине без водителя! Мир катится в ад, – я качаю головой, подумывая пригрозить кулаком в воздух, как какой-нибудь старик. Потому что я и есть старик.

– Мы поедем на такси, – отвечает он, доставая телефон. – Когда будем готовы.

– Черт, – рычу я. – У меня нет телефона. Я потерял его во время происшествия. Мне не с кем трахаться и нет мобильного.

Я оглядываюсь и залпом допиваю остатки бурбона, после чего неуверенно встаю.

– Судя по всему, ты готов, – Рис вызывает такси по телефону одной рукой, а второй подает сигнал бармену.