Текст книги "Небо в алмазах "

Автор книги: Джан Колли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава шестая

На следующий день Куинн решил отпраздновать успешную покупку на аукционе. Рано утром он позвонил в морское агентство и зафрахтовал десятиметровый катамаран. Когда Дени проснулась, он предложил ей:

– Давай устроим себе сегодня выходной и будем целый день наслаждаться жизнью.

– Кто бы возражал! – со смехом откликнулась девушка.

Погода была чудесной, на небе ни облачка, смотришь вдаль, и не различишь, где кончается небо и начинается океан. Они быстро доплыли до небольшого острова, окруженного коралловыми рифами, и пришвартовались к берегу. Не тратя зря времени, Дени и Куинн нацепили ласты, взяли маски и трубки для подводного плавания и отправились купаться. Все утро они плавали среди рифов и любовались подводным царством. Ближе к полудню, когда на остров нагрянули толпы туристов, они спрятались в маленькой, скрытой от посторонних глаз бухте на самом дальнем конце острова.

Настроение у Куинна было отличное. Впервые за все время, проведенное в Порт-Дугласе, он не страдал от жары и высокой влажности. Возможно, его организм наконец адаптировался к местному климату.

– Вот это жизнь! – воскликнула Дени, поднимаясь на палубу. На ней был зеленый бесформенный балахон.

Куинн, конечно, предпочел бы, чтобы она все время ходила в бикини, но у нее была слишком нежная кожа.

Ничего страшного, утешал он сам себя, я и так прекрасно знаю, как она выглядит на самом деле. И обязательно увижу еще раз!

Куинн открыл стоявшую рядом с ним корзинку с едой. Достал из нее аппетитно выглядевший сандвич, положил его на тарелку и протянул Дени.

– О, спасибо! – обрадовалась она. – Как ты догадался, что я зверски хочу есть? – С этими словами она опустилась в шезлонг и вытянула ноги.

– Ты раньше плавала на яхте? – спросил Куинн.

– Нет. Ховард не любил океан.

– Он всегда диктовал тебе, что ты должна делать и как себя вести?

– Да нет. В принципе он редко высказывал свое мнение, но иногда давал понять, когда ему что-то не нравилось. Поскольку он оплачивал все мои счета, то я старалась не спорить с ним.

Дени вытащила из ведерка со льдом бутылку красного вина и налила полбокала.

– Будешь пить? – предложила она Куинну.

– Спасибо, не хочу, – с полным ртом ответил он и потянулся за минеральной водой.

Поставив тарелку на колени и взяв в руки бокал, Дени удобно устроилась в шезлонге и продолжала:

– Он всегда относился ко мне лучше, чем к остальным родственникам. Ховард прекрасно знал, что я не собираюсь ни вмешиваться в дела корпорации, ни претендовать на президентское кресло.

– Это он купил тебе студию?

– Я взяла у него взаймы денег, но почти все уже вернула.

– Как ты думаешь, почему они так и не поженились?

Куинну хотелось бы знать, почему этот подлец так и не признал Дени своей дочерью.

– Кто? – не понимая, о ком он говорит, спросила Дени.

– Твоя мать и Ховард.

Она отпила вина, а потом все так же удивленно сказала:

– А почему они должны были пожениться? Ведь она же была его свояченицей.

– Если они смогли прожить столько лет в одном доме, то наверняка любили друг друга, – пробормотал он в ответ.

– До тех пор, пока он не начинал шляться по бабам, они действительно напоминали старую семейную пару, – хмыкнула Дени.

– Но твоя мама все еще живет там? – Куинн никогда не видел Соню, но он регулярно читал газеты. Довольно долго в них обсуждались взаимоотношения Ховарда Блекстоуна с его свояченицей. Естественно, газеты не обошли своим вниманием и Дени. И хотя пресс-служба Ховарда всячески отрицала все предположения газетчиков, большинство людей, включая и Куинна, считали, что Дени – любимый ребенок Ховарда.

– Я знаю, что все вокруг думали, что мама была любовницей Ховарда, – грустно отозвалась Дени. – Я привыкла не обращать внимания на косые взгляды и сплетни, которые преследовали нас всю жизнь. Люди не понимают, что у моей мамы больше благородства, чем у них всех, вместе взятых.

– Но ты же страдала от этого.

Если он хотел жениться на Соне и не признавал Дени своей дочерью, то зачем тогда держал их у себя в доме? – недоумевал Куинн.

Дени тяжело вздохнула и устало произнесла:

– Послушай, я знаю, что ты терпеть не можешь Ховарда, и не сомневаюсь, что у тебя для этого есть веские основания. Более того, мне тоже хорошо известно, что он не самый лучший человек, но тем не менее он действительно заботился о нас, хотя и не был моим отцом. – И, помолчав немного, добавила: – Чего я, к сожалению, не могу сказать о моем настоящем отце.

– А кто же он?

Надо же, а он не сомневался, что Дени – дочка Ховарда!

– Какая разница? Но то, что это не Ховард, я абсолютно уверена.

Куинн почувствовал, что все эти разговоры расстроили ее.

– Прости, что я завел эту нелепую тему, – извинился он.

– Да нет, я не переживаю, просто не могу понять, почему мой настоящий отец раз и навсегда отказался от нас, – она опять замолчала и стала смотреть на воду. – По большему счету я не возражала бы, если бы Ховард был моим отцом. По-крайней мере ой всегда находился рядом.

После этих слов каждый из них задумался о своем.

– А кто учил тебя ходить на яхте? – широко улыбнувшись и меняя тему разговора, спросила Дени.

– Отец, – коротко ответил Куинн.

Когда он был маленьким, у них имелась своя яхта, и Куинн вместе с родителями почти каждую субботу плавал на ней. Однако в какой-то момент родители решили, что собственная яхта – непозволительная роскошь и что деньгам можно найти лучшее применение.

– А тяжело, наверное, жить в детском доме?

– Тяжело? – улыбнулся Куинн. – Иногда. С утра до вечера несмолкающие детские голоса. Разбитые носы. Мне кажется, что порой даже мама с папой не знали точно, сколько детей живет у них в доме.

– Ты называл их мама и папа?

– Но они и были моими мамой и папой.

– Да, да, конечно, но я имела в виду, сколько лет ты жил с ними? – попыталась смущенно объяснить Дени.

Куинн задумчиво почесал затылок.

– Всю жизнь. Ты, видимо, не знаешь, что в отличие ото всех остальных я не был усыновленным ребенком. Они были моими биологическими родителями.

– О, до меня наконец-то дошло!

– У родителей был большущий старый дом, – продолжил Куинн. – Одна кухня в нем своими размерами могла сравниться с банкетным залом роскошного ресторана. И очень демократичная атмосфера, полная свобода.

– А я-то нафантазировала себе… – усмехнувшись, сказала Дени и откинулась на спинку шезлонга.

– Что именно? – осторожно спросил Куинн.

Дени расхохоталась.

– Старинное поместье со слугами. К обеду все переодеваются и чинно так разговаривают… – Она с виноватым видом посмотрела на Куинна: – Знаешь, это конечно ерунда, но ты держишься как принц крови.

Куинн удовлетворенно хмыкнул.

– Моим родителям наверняка бы понравились твои слова. На самом деле они – самые непритязательные люди на свете, старые хиппи, которые готовы поделиться всем, что у них есть, со всеми нуждающимися. Я знаю, что они считают меня капиталистом и это их несколько смущает.

– Ты, наверное, повидал в детстве много печального.

– Знаешь, – открывая бутылку воды, задумчиво ответил он. – Дети эгоистичны. Я был слишком занят, охраняя свои «границы».

– Тебе сломали нос, когда ты их защищал?

Он улыбнулся:

– Ага. Между прочим, это работа Джека Ванса.

– Джека?

– Ты его знаешь? – сразу напрягшись, спросил Куинн. Вопрос был глупым, и он сам это понимал. Кто же в Австралии не знал Джека, молодого, но очень успешного предпринимателя! Однако ему отчего-то стало неприятно, что его лучший друг и большой любитель женщин был знаком с Дени.

– Не очень хорошо. Я несколько раз пересекалась с ним в разных компаниях. Мы познакомилась на свадьбе Ким и Рика, он был там вместе с Брайаной Давенпорт.

Ее ответ успокоил Куинна, и уже совсем иным, потеплевшим, голосом, он сказал:

– Да, я слышал об этом.

Дени ничего не заметила и, умирая от любопытства, попросила:

– Расскажи мне, как же он сломал тебе нос?

– Когда Джек поселился у нас в доме, мы с ним довольно долго не признавали друг друга.

– Ты хочешь сказать, что Джек Ванс– сирота? – недоверчиво спросила Дени.

– Да, – ухмыльнулся Куинн. – Теперь в это трудно поверить. Впрочем, он не был сиротой в полном смысле этого слова. У него была мать и уйма проблем с отчимом. Короче говоря, в надежде на лучшую жизнь он взял и убежал из дома. Мои мама с папой подобрали его на улице, когда он находился в плачевном состоянии: голодный, грязный, измученный… Они с трудом уговорили его пожить у нас в доме.

Куинн никогда не был жадным и готов был делиться всем, что у него было, но единственное, чего он хотел, чтобы к нему, если что надо, обращались с просьбами. Кроме того, он верховодил всеми ребятами, живущими у них в доме, и все безоговорочно признавали его лидерство.

Джек не желал ни о чем просить и сам хотел быть «царем горы». Перебитый нос как раз и стал результатом этого противоборства, а заодно послужил фундаментом их многолетней дружбы.

– Теперь он и Люси, наша с ним приемная сестра, – мои лучшие друзья. Люси попала к нам в восемь лет, а до того ее жизнь была сплошным кошмаром. Несколько лет назад у Джека с Люси случился роман, но сейчас она живет в Лондоне. Между прочим, работает банкиром, – с гордостью добавил он.

– Как же все это ужасно! Зачем только люди заводят детей, если не собираются любить их? – с горечью произнесла Дени. – Наверное, после всего, что ты увидел и услышал в детстве, у тебя пропало желание иметь детей? – Конец фразы она договорила еле слышно, заметив, как от ее слов изменилось выражение его лица. – Прости, Куинн, – извинилась Дени, почувствовав, что сказала лишнее.

– Ничего страшного. Да, я был женат.

– Кажется, твою жену звали Лорой Хартлей? – сказала Дени и тут же закрыла ладонью рот. Она вспомнила, что узнала об этом от Кимберли, учившейся в том же колледже, что и Лора. И ей стало страшно стыдно. Ради бога, извини меня.

Куинн, захотелось, ей крикнуть, я забыла, что твоя жена умерла.

Не слыша ее слов, Куинн неожиданно начал рассказывать:

– Мы поженились еще в университете. Лора хотела быть социальным работником, в то время как ее родители… – Его голос предательски дрогнул, но он быстро взял себя в руки и продолжал: – У них были на этот счет другие планы. Естественно, они послали дочь учиться, но в основном только ради того, чтобы та не скучала до тех пор, пока на горизонте не объявится богатый и подходящий во всех смыслах жених. – При этих словах он горько улыбнулся. – Когда она переехала ко мне, семья от нее отказалась.

– А чем они занимались? Подожди, насколько я помню, у них были магазины по всей стране. Мне кажется, они дружили с Ховардом.

– Мягкая мебель, – ответил Куинн и стиснул зубы. Ховард, проклятый Ховард! Конечно, не его вина в том, что Лора заболела, но он, несомненно, усугубил ее страдания в последние дни жизни.

– Сколько ей было лет, когда она умерла?

– Двадцать шесть. Она сгорела за три месяца.

Бедный Куинн! Глаза Дени наполнились слезами.

– Это было самое счастливое время в моей жизни. – Он потянулся за бутылкой и налил себе вина. – Ей нравился наш образ жизни, мои родители. Так же, как они, она жалела и любила этих несчастных, никому не нужных детей. Когда бы ни приходил домой, я всегда обнаруживал ее в компании кого-нибудь из ребятишек. Они доверяли ей, рассказывали свои тайны. – Невидящим взглядом он посмотрел на свой бокал и с силой швырнул его на палубу. – Ну почему я не умер sвместо нее? Почему не смог спасти ее? – Уже много лет подряд Куинн задавал себе эти вопросы, но по-прежнему не находил на них ответов. У Куинн. а, как всегда, когда он думал о Лоре, сжалось сердце.

Куинн твердо знал, что какая-то часть его души навсегда отдана Лоре. Он никогда не перестанет любить ее и не забудет то время, когда они были невероятно счастливы и настолько глупы, что не ждали от жизни ничего плохого.

Он не хотел выливать на Дени всю свою боль, но в то же время для него было очень важно, чтобы она знала всю правду.

– Ты хочешь знать, почему я ненавижу Ховарда? – спросил Куинн и, не дожидаясь ее ответа, продолжил: – Потому, что этот негодяй отравил последние дни Лоры.

Дени побледнела.

– Я не знала, что он был знаком с ней.

– Он и не был. Но, проиграв выборы и не войдя во Всемирную ассоциацию добытчиков алмазов, Ховард решил во что бы то ни стало отомстить мне. И вылил на меня такое количество помоев, что, мне было не отмыться. Я не обращал внимания на все эти сплетни, но Лора страшно переживала. Она всегда надеялась, что рано или поздно отец с матерью признают ее замужество, теперь же об этом не могло быть и речи. На них не подействовало даже то, что Лора смертельно больна.

Дени не смотрела на Куинна. Она явно ничего не понимала!

Бедная девочка! – подумал Куинн, Она считала его почти святым, и вдруг услышать такое….

Глубоко вздохнув, он опять принялся рассказывать:

– Когда у Лоры появились метастазы, я пришел к ее родителям и умолял их прийти к нам, но они выгнали меня, заявив, что благодаря Ховарду они теперь точно знают, что я законченный подлец, который обманул их несчастную дочь, для того чтобы завладеть ее деньгами. Они так и не помирились с ней…

– Какой кошмар! – прошептала Дени. Звук ее голоса отрезвил Куинна.

Какого черта я это делаю? – ужаснулся он. Зачем ворошу прошлое? Около меня сидит очаровательная, талантливая, свободная девушка, у которой куча своих проблем. Неужели я таким образом пытаюсь вызвать у нее интерес к себе? Идиот! И вдруг безо всякого перехода Куинн удовлетворенно подумал: а все-таки хорошо, что Ховард не ее отец…

Куинн нежно обнял девушку и притянул к себе. Жалость и сочувствие переполняли Дени. Не говоря ни слова, она прижалась к Куинну. Тот ласково поцеловал ее веки. Дени чуть запрокинула голову и потянулась к нему губами. Он крепче обнял ее и почувствовал, как сильно бьется ее сердце.

Это только секс, и ничего больше, напомнил он себе. Она – замечательная девушка, и надо постараться сделать все от меня зависящее, чтобы ей было со мной так же хорошо, как и мне с ней.

Куинн решительно поставил ее на ноги и, раздевая на ходу, повел в каюту. Он целовал ее и удивлялся, какая у нее прохладная и соленая кожа. Наконец, продолжая обнимать друг друга, они упали на кровать и надолго потеряли связь с реальностью.

– Как дела? – входя на следующий день в студию, спросил Куинн.

– Сегодня я начала делать цепь, – оторвавшись от работы, ответила Дени. Ей всегда нравились изделия из платины, хотя работать с ней достаточно трудно и многие ювелиры не любят ее за это.

– Ты решила сделать классическое плетение, – с удовлетворением заметил Куинн.

Дени кивнула.

– Да, мне так больше нравится. Цепочка тогда не смотрится перекрученной.

Куинн подвинул к себе табурет и устроился возле стола. Последнее время у него вошло в привычку сидеть около Дени и смотреть, как она работает. Спустя некоторое время он взял в руки ее альбом с эскизами и в сотый раз принялся рассматривать их. Каждый раз он находил в ее работах что-то новое для себя и оригинальное. Придуманные Дени украшения шли в разрез с общепринятыми правилами, но при этом выглядели красивыми и изящными. Куинн искренне восхищался ими. А ей было приятно, что рядом находится человек, которому интересно все, что она делает.

Зазвонил телефон. Дени сняла трубку и услышала голос своего ассистента Стива. Он сказал, что к ним в магазин зашел Метт Хаммонд и что он хочет встретиться с ней. Дени продиктовала свой нынешний адрес и сказала, что будет его ждать. Ей предстояло в первый раз встретиться со своим двоюродным братом. Когда через десять минут в дверь позвонили, Дени от волнения не могла сдвинуться с места, и Куинн пошел открывать дверь.

– Куинн? – удивился Метт, переводя взгляд с хозяина дома на Дени и обратно. – Я не знал, что вы знакомы, – поспешил пояснить он, пожимая протянутую руку друга.

– Я заказал Дени сделать для меня небольшую вещицу, – улыбнувшись, ответил Куинн. – Ну что же ты стоишь? Проходи в дом.

Пока Куинн и Метт обменивались приветствиями, Дени успела разглядеть Метта Хаммонда. Он был почти одного роста с Куинном, худощавый, с копной прямых, песочного цвета волос и серыми глазами, похожими на глаза ее матери.

Все трое устроились в гостиной. Весело болтая, Куинн налил в бокалы вина, а затем, сославшись на какое-то срочное дело, вышел из комнаты, оставив Дени и Метта вдвоем.

Стараясь скрыть волнение, Дени завела светскую беседу, одновременно пытаясь понять, почему Метт Хаммонд захотел увидеться с ней. Она спросила его о Блейке и поинтересовалась, есть ли у него с собой фотографии сына. Учитывая все сплетни, связанные с отцовством Метта, вопрос был весьма рискованным, и Дени еще больше разволновалась, не допустила ли она какую-нибудь оплошность. К ее радости, Метт тут же достал портмоне и вытащил из него несколько фотографий. Со снимка на нее смотрел симпатичный сероглазый мальчик.

– Сколько ему?

– Три с половиной, – с гордостью ответил Метт.

– А можно я пошлю его фотографию моей маме?

– Выбирай, какая из них тебе больше нравится, – с явным удовольствием предложил он.

– Да мне все нравятся. Ну вот эту, например.

– Хорошо! А знаешь, – чуть смущенно начал Метт, – по-моему, нам давно уже было пора встретиться.

– Несомненно, – моментально откликнулась Дени. – Я уверена, что мама будет рада вновь увидеться с Оливером и твоей матерью, ну и, конечно же, с тобой и Блейком. Как ты думаешь, это возможно?

– Даниель, дорогая, у меня нет никаких претензий к Соне, и я буду только рад спустя столько лет расцеловать ее. Но, к сожалению, все не так просто, и я сейчас не могу тебе сказать, как отнесется к этому отец. Давай не будем торопить события, а начнем с малого…

Взяв в руки бокал, он сделал глоток вина и продолжил говорить.

– Между прочим, я прилетел сюда еще и для того, чтобы поговорить с Куинном, но никак не ожидал встретить вас вместе.

Дени покраснела и моментально выпалила:

– Но он же сказал тебе, что нанял меня на работу.

– Тебе повезло, – улыбнулся Метт. – Рекомендация Куинна Эверарда дорогого стоит. Да, кстати, я видел каталог, который был выпущен к ежегодной выставке, и мне очень понравились твои украшения.

Ховард тоже хвалил ее работы, но Дени прекрасно понимала, что сейчас лучше не называть его имя.

А Метт тем временем продолжал:

– Это и послужило еще одним поводом встретиться с тобой. Я уверен, ты тоже слышала, что мне вернули четыре недостающих бриллианта из нашего фамильного ожерелья. Мне бы хотелось восстановить его и хранить в семье до тех пор, пока не настанет время невесте из семьи Хаммондов надеть его в день своей свадьбы.

– Отличная идея! – воскликнула Дени.

– Надеюсь, что отцу она тоже понравится, – пробормотал Метт и гораздо увереннее сказал: – Так вот, я хочу, чтобы в качестве первого шага к примирению нашей семьи ты сделала бы «Розовое ожерелье» невесты.

От неожиданности Дени лишилась дара речи, а на глазах у нее заблестели слезы.

Неужели это правда? Я смогу помочь восстановить разорванные давным-давно семейные связи? О, черт! Это действительно было бы здорово! – пронеслось в голове Дени. Удивительно, что происходит на свете? Я отношусь к молодым начинающим дизайнерам, а мне предлагают поработать с розовыми бриллиантами! О подобном предложении мечтают самые известные ювелиры! Как такое могло случиться? Сначала желтый алмаз, а теперь розовые бриллианты. Может быть, мне все только снится? Кстати, а где пятый – центральный камень? Ведь без него «Розовое ожерелье» невесты будет неполным, – подумала Дени.

И словно прочитав ее мысли, Метт сказал:

– А ты можешь, разрабатывая дизайн ожерелья, предусмотреть место для центрального бриллианта? Я надеюсь, что мне скоро удастся его найти.

– С удовольствием, особенно если ты готов подождать пару недель, пока я закончу украшение, которое делаю для Куинна. – Дени пыталась говорить легко и непринужденно, но дрожащий голос выдал ее с головой.

– Договорились, – улыбнулся Метт. – Теперь, я могу начать обрабатывать отца. Уверен, он не устоит, ведь ты очень талантливый дизайнер и к тому же твоя фамилия Хаммонд.

Явно довольные друг другом, они еще около часа разговаривали обо всем на свете: об ювелирных выставках, об общих знакомых и родственниках, о том, как соберутся вместе: Дени, Метт, его сын Блейк и Соня, мать Дени.

Обедали они втроем в самом популярном ресторане города. Дени чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она заранее предвкушала, как обрадуется Соня, когда Дени расскажет ей о Метте и обо всем остальном.

Лишь поздним вечером они вернулись домой. Мужчины прошли в кабинет Куинна, а Дени задержалась в гостиной. Дверь в кабинет не была закрыта, и девушка невольно стала свидетельницей разговора, который не предназначался для ее ушей.

Она не слышала начала, но ей не понадобилось много времени, чтобы понять: Метт хочет разрушить ювелирную империю Ховарда и убеждает Куинна принять в этом самое активное участие.

– Знаешь, я всю жизнь ненавидел лично Ховарда, а не «Блекстоун Даймондз» – лениво отнекивался Куинн. – Мне абсолютно неинтересно ввязываться в драку.

– Может, у тебя есть какие-то другие причины отказываться от моего предложения? – не без ехидства спросил Метт.

– Запомни, пожалуйста, наши с Дени отношения никого не касаются, – холодно ответил Куинн.

Сердце Дени забилось с бешеной силой: судя по его реакции и тону, Куинн не расценивал происходящие между ними как пустую интрижку.

Голос Метта прервал ее размышления на эту тему. Она услышала, как он извинился за свою бестактность и спросил:

– Если Ванс согласится с моим предложением, ты нас поддержишь?

– Ты знаешь, что мы с Джеком выступаем вместе, и если он скажет, что я должен продать свою часть акций, то продам.

Дени растерялась. Похоже, столь желанное воссоединение семей Хаммондов и Блекстоунов произойдет еще не завтра, если вообще когда-либо произойдет, а она пока оказалась на стороне врагов.