Текст книги "Небо в алмазах "

Автор книги: Джан Колли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава четвертая

На следующее утро, где-то около шести часов утра, Дени вышла из дома, чтобы полюбоваться восходом солнца. Поступок этот был для нее нестандартным, так как обычно ей никогда не удавалось подняться в такую рань.

Однако сегодня все было по-другому. Всю ночь она не спала и пыталась понять, что с ней происходит. У нее возникло странное ощущение, что тело больше не подчиняется ей и живет своей самостоятельной жизнью.

Самое ужасное, подумала Дени, что Куинн наверняка заметил мое состояние. А ведь у него есть близкая приятельница, для которой я должна сделать украшение, и рассчитывать мне абсолютно не на что.

Дени понуро брела по дорожке, забыв про восход солнца.

– О черт! – неожиданно вслух выругалась она и даже топнула от злости ногой. Ну почему он такой красивый? Как я смогу прожить с ним две-три недели под одной крышей и'не поддаться его очарованию?

Но, к счастью, внутренний голос тут же одернул ее: немедленно прекрати. Ты что, уже забыла о Нике и о тех унижениях, которые тебе пришлось пережить!

С трудом прорвавшись через заросли кустарников, отгораживающих дом Куинна от пляжа, она оказалась на берегу. Уже начался прилив, и вода добралась до середины пляжа. Скинув сандалии, Дени пошла по песку.

– Ой! Холодная! – вскрикнула она, едва вода лизнула ей ноги, и с грустью подумала: а впрочем, все правильно, скоро же наступит зима!

От этой мысли у Дени совсем испортилось настроение. Видимо, она разлюбила зиму…

Позапрошлой зимой ей было двадцать пять лет, и она чувствовала себя невероятно счастливой. Но праздник длился недолго. Кто-то из журналистов, собиравшихся делать репортажи об их с Ником свадьбе, неожиданно добыл весьма «интересную» информацию. Оказалось, что, пока Дени, млея от счастья, готовилась к свадьбе, ее жених весело проводил время в дорогих кабаках и ночных клубах в компании хорошо известных в Сиднее актрисуль из мыльных опер. Чтобы у Дени не возникло никаких сомнений в том, что они говорят правду, журналисты подарили ей увесистую пачку фотографий. Наверное, для Дени было бы лучше вообще никогда их не видеть. Заснятые сцены были настолько откровенны, что вполне могли сойти за порнографические. Окончательно же ее добило интервью, которое Ник дал корреспонденту одной из «желтых» газет.

В этом интервью Ник во всем обвинял Дени. По его словам, она самым отвратительным образом обманула его, утаив правду о своем положении в семье Блекстоунов. Нищий и безродный Ник безо всякого зазрения совести утверждал, что он думал, будто Дени – богатая невеста, и рассчитывал на ее деньги. Понятно, что такой шумный скандал вызвал живейший интерес в сиднейском светском обществе.

От свалившегося на нее позора Дени была готова провалиться сквозь землю. И опять же, как раньше с ее матерью, ей на выручку пришел Хорвард. Без лишних разговоров он снабдил ее деньгами, благодаря чему она смогла в течение нескольких месяцев путешествовать по миру с рюкзаком за плечами. Боль несколько поутихла, но возвращаться обратно в Сидней Дени категорически не хотела. Тот же Ховард помог ей начать собственный бизнес здесь, в Порт-Дугласе, где никто не знал о том, что она Даниель Хаммонд и связана с семьей знаменитых Блекстоунов. Впрочем, все это уже давно в прошлом. А восход солнца великолепен! Вот из-за такой неземной красоты я и люблю эти места, подумала Дени и полной грудью вздохнула свежий морской воздух. А потом, протянув руки к солнцу, поклялась, что ни за что на свете не влюбится в Куинна. Дени слишком хорошо понимала, что боль, которую ей может принести эта любовь, наверняка окажется в тысячу раз сильнее, чем в прошлый раз, а бежать из этого славного, тихого городка она не хотела. Данная клятва словно прибавила ей сил. Дени решительно развернулась и направилась к дому, но тут же наткнулась взглядом на высокого, стройного мужчину, бежавшего ей навстречу.

О черт! Как же я забыла, что каждое утро до наступления жары Куинн бегает по берегу!

Деваться было некуда, и Дени гордо продолжила идти вперед.

Куинн, разумеется, ничего не знал о только что принятом ею решении и потому, увидев девушку, замедлил бег.

– Слишком жарко, чтобы спать? – приветливо спросил он.

Но Дени уже объявила ему войну и потому не хотела замечать дружеских ноток в его голосе. Она убедила себя в том, что он насмехается над ней, потому что вчера вечером заметил, как она бурно реагирует на его близость.

– Доброе утро! – небрежно бросила Дени и, не останавливаясь, прошла мимо.

Но Куинн не дал ей уйти. Он тотчас догнал ее и спросил:

– Вы слышали, что сюда собирается приехать Метт Хаммонд?

– Нет, – замерев от неожиданности, ответила Дени.

В феврале Метт был на похоронах Ховарда, но ни с кем из родственников не общался. Хотя Дени не была с ним знакома, ей было искренне его жаль. Гибель Марисы, упоминание имени покойной в завещании Ховарда, шумиха, поднятая газетами вокруг маленького Блейка. Слишком много сразу всего свалилось на Метта. Она даже хотела подойти и как-нибудь поддержать его, но в последний момент постеснялась. Пару раз Дени встречалась с его родным братом Джарродом, и он ей очень нравился.

– Откуда вы знаете? – спросила Дени.

– Он звонил ночью.

– Звонил вам? – нахмурилась девушка.

Куинн, нагнувшись, принялся растирать уставшие ноги:

– К вашему сведению, мы оба занимаемся алмазным бизнесом. По-моему, это не самое большое преступление, как вы считаете?

Дени растерянно молчала.

– Когда я сказал ему, где именно нахожусь, он ответил, что как раз сам сюда собирается. Поскольку вы с ним двоюродные брат с сестрой, то я подумал, что он едет к вам.

Она отрицательно покачала головой.

– Ради меня он не поехал бы.

И задумалась. Что происходит? – спрашивала она себя. Зачем Метту понадобилось увидеться с ней? Какие у них общие дела с Куинном? До сих пор она, считала, что Куинн был связан только с ненавистным ему Ховардом.

– А чем конкретно вы занимаетесь с Меттом? Продолжая растирать икры, Куинн недовольно проворчал:

– Вы полагаете, что вас это каким-то образом касается?

Проигнорировав его ответ, Дени продолжала настаивать:

– Это связано с розовыми бриллиантами Блекстоунов?

– А что вам известно о розовых бриллиантах?

Дени вздохнула. Месяц тому назад выяснилось, что розовые бриллианты каким-то удивительным образом попали к адвокатом корпорации «Блекстоун Даймондз», а те определили, что они принадлежат Метту.

И вдруг ее осенило.

– Это вы нашли розовые бриллианты и благодаря вам они попали к Метту?

– Я не находил их. Мне просто принесли бриллианты и попросили удостоверить их подлинность.

– Кто?

– Спросите об этом Метта.

– Я уже говорила вам, что мы с ним незнакомы. – Дени опять вздохнула. – Во время похорон он ни с кем из нас даже не разговаривал.

– Ну конечно, и здесь тоже не обошлось без Ховарда, – пробурчал себе под нос Куинн.

Дени попыталась возмутиться, но Куинн прервал ее на полуслове. Удобно устроившись на поваленном дереве, он предложил:

– Садитесь рядышком и расскажите мне, что на самом деле случилось с центральным розовым бриллиантом ожерелья, а то я знаю только то, что было написано в газетах.

Дени послушно присела рядом с ним и тут же почувствовала жар, который шел от мужского тела. Она увидела, как тоненькая струйка пота стекает вниз со лба Куинна. Ей захотелось протянуть руку и вытереть ее…

Не смей даже думать об этом, одернула она себя. Чтобы хоть немного успокоиться, Дени наклонилась, набрала в ладони песка и, выпрямившись, стала играть им. После смерти Ховарда история вражды между Блекстоунами и Хаммондами десяток раз пересказывалась всеми газетами. Дени жутко устала от всех этих склок и тем не менее начала рассказывать:

– После того, как Ховард женился на тете Урсуле, мой дедушка Джеб и он стали друзьями и партнерами. Дядя Оливер и мама жила с дедушкой в Новой Зеландии, где тот продолжал заниматься семейным бизнесом. Заболев, дедушка передал все свои шахты Ховарду, что, естественно, не понравилось дяде Оливеру. – Дени была полностью согласна с дядей, и ее не удивляло, что даже сейчас, спустя столько лет, парализованный старик (три года назад дядя Оливер перенес инсульт и так и не оправился от него полностью) впадал в страшную ярость, когда при нем упоминали Ховарда Блекстоуна. – Особенно дядя Оливер переживал, когда Джеб подарил тете Урсуле самый красивый из всех найденных в Австралии алмазов. Большущий розовый бриллиант неоднократно упоминался в австралийском фольклоре. К сожалению, легенда о нем гласила, что он приносит своему владельцу несчастье. Ховард распилил камень на несколько частей, и из них сделали потрясающей красоты ожерелье, которое он назвал «Розой Блекстоунов».

– Насыпал соль на рану Хаммонда, – пробормотал себе под нос Куинн.

Тем не менее Дени услышала его слова и согласно кивнула головой. Дядя Оливер не смог смириться с тем, что имя Хаммондов больше не было связанно с розовым, алмазом.

– После гибели Джеймса, их первенца, – машина, на которой ехали его похитители, упала в воду, и все утонули, правда тело мальчика так и не было найдено, – тетя Урсула впала в тяжелейшую депрессию. Чтобы хоть немного отвлечь ее, Ховард решил пышно отпраздновать тридцатилетие жены. Было приглашено множество народу. Поздравить Урсулу пришел даже тогдашний премьер-министр сэр Джон. – Дени улыбнулась, вспомнив, с каким удовольствием мама всегда рассказывала ей об этой вечеринке.

– А потом случилось то, что случилось… – тихо произнес Куинн.

– Да, к сожалению, все закончилось слезами. Ночью кто-то украл ожерелье.

У каждого было свое собственное мнение по поводу того, куда оно исчезло. Несомненно, Куинн был уверен, что Ховард спрятал ожерелье, чтобы получить за него страховку.

– Ховард обвинил в краже Оливера, и разгорелись нешуточные страсти, – продолжала Дени.

– Оливер во всеуслышание заявил, что он отказывается от сестры и что они оба – и она, и ее муж – для него умерли… – Дени развернулась к Куинну и, ткнув ему в грудь указательным пальцем, загробным голосом добавила: – Впрочем, вы тоже, коли позволяете себе иметь дело с Блекстоунами.

Он улыбался, глядя на нее, и от его улыбки у нее внутри потеплело.

– Вы кое-что пропустили, – напомнил Куинн.

– Что? Нуда, вы же и так знаете о бедной старой тетушке Урсуле, утонувшей в бассейне…

– После того, как она слишком много выпила. Дени прижала палец к его губам.

– Тсс. Мы не говорим ни об опьянении, ни о самоубийстве. – А потом, помолчав немного, добавила: – Кроме того, Ховард принародно обвинил Оливера в организации похищения его сына Джеймса.

– М-да, кошмарная история, – заметил Куинн.

– Не забывайте, что он потерял сына, – вступилась за Ховарда Дени. – И, кроме того, мама всегда говорила, что, сколько бы ни распускали сплетен о его распутных похождениях, он по-настоящему любил Урсулу. Согласитесь, что жить рядом с человеком, страдающим депрессией, не самое большое удовольствие.

Дени посмотрела на Куинна. Как ни странно, но ее рассказ явно не вызвал у него ни малейшего сочувствия.

Интересно, что же на самом деле произошло между ним и Ховардом? – вздохнув, подумала она.

– Я не понимаю, Куинн, у Метта, несомненно, есть все основания ненавидеть Ховарда, особенно если учесть все, что стало известно в последние месяцы, Но, ссора между Ховардом и вами произошла много лет тому назад, неужели даже его смерть не подтолкнула вас к идее прощения?

– Любопытство – большой порок, – без тени улыбки заметил Куинн.

Нет, между ними наверняка было что-то еще, кроме проигранных выборов, подумала Дени. Куинн слишком успешный брокер, чтобы всю жизнь держать зло на человека за то, что тот много лет тому назад портил ему жизнь.

Дени еще раз внимательно посмотрела на Куинна и сказала:

– Знаете, мне кажется, что между вами было еще что-то. Скорее всего – личное. Скажите, что он вам сделал? Может быть, Ховард отнял у вас любимую женщину?

Куинн хранил ледяное молчание.

– Может быть, вы завидовали его профессиональным успехам? – выдвинула она новое предположение. – А может быть, перехватил у вас большой куш?

Лицо Куинна сделалось суровым, и он произнес по складам:

– Ховард Блекстоун никогда ни в чем не брал надо мной верх.

– В таком случае, – продолжала Дени, – наверное, он не захотел признать в вас своего похищенного сына. – Она продолжала шутить о вещах, о которых шутить непозволительно, и, понимая это, все равно не могла остановиться. Уж очень ей хотелось вновь увидеть улыбку на лице Куинна.

Что же касается Ховарда, то он действительно всю жизнь искал сына и верил, что в любой момент тот может войти в дом. Даже в своем завещании он указал его как основного наследника. И только в том случае, если сын не объявился бы через полгода после его, Ховарда, смерти, в права наследства вступали младшие дети.

Дени вновь и вновь прикидывала различные варианты, и идея с непризнанным сыном вновь привлекла ее внимание. Она решила развить ее дальше.

– Смотрите, вам, наверное, сейчас лет тридцать пять, что вполне соответствует возрасту Джеймса. Как я где-то слышала, вы выросли в детском доме, что тоже вполне подходит. – Она сама испугалась собственных слов и, чтобы скрыть это, смело посмотрела на Куинна. Лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным. – Вы пришли с этой идеей к Ховарду, а он высмеял вас и выгнал из дома. Правильно?

Несколько минут Куинн молча смотрел на нее, а потом, опершись обеими руками о бревно, на котором они сидели, слегка привстал, нагнувшись к ней. От его близости у Дени закружилась голова, и желание принадлежать ему прямо сейчас, прямо здесь, с невероятной силой охватило ее. Она оказалась в ловушке, из которой не могла и не хотела вырваться.

– Ты абсолютно не права, Даниель, – мягко произнес Куинн, и глаза его при этом заблестели. Ее незатейливая шутка отчего-то возбудила его. – Я отнюдь не потерянный брат Блекстоунов. – Придвинувшись ближе к Дени, он прошептал ей на ухо: – Потому что, будь я одним из них, я не смог бы сделать то, что собираюсь сделать.

Щеки Дени вспыхнули, она отлично понимала, на что он намекает. Она чувствовала, что неизбежное, как ураган, надвигается на нее. Но она не стала бороться. Наоборот, запрокинув голову, Дени всем телом потянулась навстречу Куинну и закрыла глаза.

В следующий момент она почувствовала его губы на своих губах. Он начал нежно, но в то же время очень уверенно целовать ее. Никто никогда прежде так не целовал ее. Она уже плохо понимала, что происходит, но твердо знала одно: именно о таких поцелуях она мечтала всю жизнь.

Только Куинн наконец показал ей, как на самом деле целуют настоящие мужчины.

Дени забыла обо всем. Ее не волновало, что она нарушает свои же собственные клятвы. Не интересовало, как отнесется ко всему происходящему женщина, для которой она делает украшение. Дени точно знала, что, кем бы ни была эта незнакомка, она, несомненно, поймет, что отказаться от подобных поцелуев – преступление! За считаные секунды Дени научилась возвращать мужчине точно такие же поцелуи. И что самое удивительное – она нисколько не сомневалась в правильности происходящего.

Когда Куинн оторвался от ее губ, он посмотрел на нее сверху вниз, и в глазах его заплясали веселые чертики.

– Ну что, Даниель, разве похоже это на братский поцелуй? – спросил он и, не дождавшись ее ответа, повернулся и побежал по песку.

Дени: почувствовала острый, болезненный укол в груди. Она подняла руку ко рту и в недоумении провела ею по губам.

Ощущение реальности медленно возвращалось к ней.

Глава пятая

До конца дня Дени больше не видела Куинна. Она закрылась у себя в мастерской и с удовольствием работала. Поздно вечером ей удалось закончить несколько шаблонов будущего колье, после чего она отправилась спать. Ее спальня находилась недалеко от спальни Куинна, и, проходя мимо его двери, Дени, мысленно улыбнувшись, пожелала Куинну спокойной ночи. Удобно устроившись в кровати, девушка крепко закрыла глаза и… поняла, что сегодня ночью опять не уснет. Стараясь заснуть, она перепробовала все известные ей способы. Однако все было впустую, Дени уже стала подумывать, а не пойти ли ей прогуляться вдоль океана, чтобы расслабиться и успокоиться. Однако, поразмыслив, поняла, что сегодня ей это не поможет. Ночь была безлунной, и Дени не сомневалась в том, что на темном пляже ей везде будет мерещиться фигура Куинна. Поворочавшись еще какое-то время с боку на бок, она встала, накинула халатик и решила пойти на кухню приготовить себе чашечку горячего шоколада.

Спускаясь по лестнице вниз, она увидела, что дверь в кабинет Куинна приоткрыта и в комнате торит свет. Осторожно, на цыпочках, Дени приблизилась к дубовой двери. Неожиданно громкий голос Куинна нарушил тишину спящего дома. Дени вздрогнула, и у нее задрожали ноги. Только через несколько секунд до нее дошло, что он разговаривает с кем-то по телефону.

С кем это он может так поздно беседовать? – удивленно подумала она. Ну конечно, так можно вести себя только с очень близким человеком, скорее всего с женщиной. Хотя, возможно, она находится сейчас на другом континенте, и потому он звонит так поздно. «Доброе утро, дорогая! Как ты спала без меня?..»

Уже в следующие секунды Дени поняла, что Куинн участвует заочно в каком-то аукционе. Когда он произнес «Пять миллионов!», она шагнула вперед и просунула голову в дверь.

Куинн сидел за столом, прижимая правой рукой телефонную трубку к уху. Левая рука лежала на столе, на блокноте. Рядом находился бокал с белым вином. Верхний свет был выключен, и только настольная лампа освещала Куинна. Рукава рубашки были закатаны до локтя, две верхние пуговицы – расстегнуты. Не отрываясь от телефона, он посмотрел на Дени, но по его лицу она не могла понять, рад он ее появлению или нет. Тем не менее Куинн не отвернулся от нее, и Дени, расценив это как приглашение, проскользнула внутрь и прислонилась к стене. Несколько минут прошло в молчании. Потом он отпил глоток вина, положил трубку на стол и нажал на телефоне какую-то кнопку. При этом он по-прежнему не мигая смотрел на нее. Осмелев еще больше, Дени сделала несколько шагов по комнате и остановилась около кресла, которое стояло перед письменным столом.

В микрофоне телефона сказали что-то по-английски, но она разобрала лишь название известного аукциона и слова «лот номер семь».

Интересно, с кем он разговаривает: с сотрудником аукциона или со своим человеком, посланным специально в Лондон?

Тем временем начались торги. На продажу была предложена картина ирландского художника, умершего в шестидесятые годы.

Ей было знакомо это имя потому, что у Ховарда дома висела одна из его работ.

Она не знала, сколько человек борются за эту картину и что в данный, момент происходит на аукционе. Только бесстрастный голос аукциониста периодически прерывал напряженную тишину. Даже здесь, дома, за сотню миль от Лондона, воздух казался наэлектризованным.

Интересно, а что сейчас чувствует Куинн? – невольно подумала Дени.

Он выглядел сосредоточенным и полностью отрешенным. Казалось, он даже не замечает ее присутствия. Дени просто не могла оторвать глаз от его лица.

Как он поведет себя, если выиграет? Улыбнется и предложит отпраздновать победу или воспримет все как само собой разумеющееся?

Тем временем цена картины поднялась выше восьми миллионов фунтов стерлингов.

Дени чуть ближе приблизилась к письменному столу, восхищаясь выдержкой Куинна.

Может быть, конечно, это не его деньги, но все равно, если бы я участвовала в подобных торгах, то со мной давно бы уже приключилась истерика.

Через следующие две минуты картина стоила уже девять с половиной миллионов.

– Ваше слово, сэр. Хотите сказать «десять»? – раздалось из микрофона.

В отличие от Дени Куинн не вздрогнул, а спокойно подтвердил:

– Десять миллионов. – И затем, ни к кому не обращаясь, спросил: – Сколько же это будет в австралийских долларах?

Молчание на том конце провода затянулось.

– Мистер Эверард, было предложено одиннадцать.

– Тогда я пас, – все так же невозмутимо ответил Куинн и, сложив в замок руки, облокотился на стол.

Вот это спокойствие! – восхитилась Дени и подошла к столу. Потрясающе, как он владеет собой. Можно подумать, что он только что бросил читать утреннюю газету, а не проиграл многомиллионный лот. – От волнения у Дени пересохло в горле. В отличие от Куинна у Дени все было написано на лице, а потому, посмотрев на нее, Куинн взял со стола стакан, пригубил его и протянул ей.

– Коньяк. – С тех пор один только запах коньяка напоминал ей события той ночи.

Она сделала большой глоток и почувствовала, как внутри стало тепло. Не спеша, правой рукой Дени взялась за дужку очков, передвинула их сначала на лоб, а потом сняла совсем и положила на стол. Потом так же медленно, словно находясь под гипнозом, она присела на край стола и повернулась к Куинну лицом.

Взгляд его глаз был непроницаем.

– Мистер Эверард, – вдруг раздался голос в трубке. – Картина еще не снята с лота. Ваш конкурент обсуждает названную цену со своим клиентом. Вы подождете результата?

– Да.

Воспользовавшись возникшим перерывом, Дени глубоко вздохнула и повела плечами, чтобы снять напряжение.

– Да, между прочим, Куинн… – Мужчина на другом конце провода понизил голос и мягко сказал: – Я боюсь, что вещь, которой вы интересовались… Хотя ладно….

В ответ на ее приподнявшуюся бровь Куинн только хмыкнул.

– Продолжайте.

– Один мой хороший знакомый недавно посетил большой дом на противоположном конце города. В принципе он мой должник.

Куинн беззлобно рассмеялся.

– Вы имеете дела с большим количеством сомнительных личностей, Морис.

– Я сразу дам знать, если что-нибудь появится.

– Спасибо, – пробормотал Куинн и вернулся взглядом к Дени.

Дальше начало твориться что-то вообще невероятное. Дени не понимала, сколько прошло времени: две минуты или двадцать минут. Ее бил легкий озноб, и не хватало воздуха. В конце концов она уловила, что торги продолжаются и цена увеличилась еще на два миллиона. У нее закружилась голова, она схватила со стола стакан с остатками коньяка и выпила все залпом. Куинн не спускал с нее взгляда. Он моментально фиксировал каждое ее даже незначительное движение. Так, вместо того чтобы просто поставить стакан, она зачем-то обошла стол, очень аккуратно опустила стакан перед Куинном, а сама пристроилась рядышком на краю стола. Куинн быстро повернулся в кресле и вновь оказался лицом к Дени.

– Куинн, я не ослышалась? Действительно четырнадцать миллионов фунтов?

– Четырнадцать и две десятых миллиона.

У нее начали трястись руки; чтобы скрыть это, она ухватилась за стол. По ее понятиям, предлагаемая сумма была невероятной, и ей было страшно подумать, что будет, если ему не достанется лот. Видя, что Дени находится на грани нервного срыва, Куинн решил побыстрее все закончить.

– Четырнадцать и семь десятых миллиона, – произнес он.

– Четырнадцать и семь десятых миллиона за лот номер семь – раз! – воскликнул аукционер и ударил молотком.

– Четырнадцать и семь десятых миллиона за лот номер семь – два! – Дени затаила дыхание и сжала кулаки.

– Четырнадцать и семь десятых миллиона за лот номер семь – три!

Все! Торг закончился. Победа! Дени порывисто вскинула руки вверх и посмотрела на Куинна. Первый раз за весь вечер он не смотрел на нее. Словно окаменев, Куинн, не двигаясь, сидел за столом, уставившись на разложенные бумаги.

– Поздравляю, мистер Эверард, и благодарю вас за то, что вы приняли участие в нашем аукционе, – послышался из телефона довольный голос мужчины.

– Спасибо, Морис, – автоматически ответил Куинн. Он собирался добавить что-то еще, но посмотрел на Дени и промолчал. Именно в этот момент она поняла, что Куинн никакой не супермен, а обыкновенный человек. Игра, которую он только что успешно завершил, потребовала от него невероятного эмоционального и физического напряжения. Она уже протянула руку, чтобы слегка дотронуться до его плеча, как Куинн вдруг, словно очнувшись, резко выдернул телефонный шнур из розетки и бросил его на пол. Затем, крепко обхватив Дени за бедра, притянул ее к себе и усадил на колени. Ни секунды не раздумывая, она все телом прильнула к нему и обняла за шею. Чтобы ей было удобнее, Куинн чуть-чуть изменил позу, Дени спрятала лицо у него на груди и еще крепче прижалась к нему. Халатик распахнулся, и в ушах Дени зашумело, сердце забилось с такой силой, что казалось – еще немного, и оно вырвется из груди. Еще никогда прежде ей не доводилось испытывать такого острого, всепоглощающего желания. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он поцеловал меня! – взмолилась она.

И словно услышав беззвучную мольбу девушки, Куинн притянул ее себе и, слегка наклонив голову, нежно коснулся губами шеи, а потом яростно, словно не в силах больше бороться с самим собой, впился в губы.

Язык и волшебные руки Куинна продолжали ласкать и возбуждать ее. Он едва прикоснулся к груди Дени, как в тот же миг соски ее напряглись, а тело будто свело легкой судорогой. Куинн был опытным любовником. Он не торопился поскорее раздеть девушку. Ее шелковое белье, поверх которого скользили его руки, только усиливало возбуждение. Дени полностью перестала контролировать себя. Упершись обеими руками в край стола, она выгнула спину, застонала и скрестила у него за спиной ноги. С большим трудом Куинн продолжал сдерживаться. Из холодного, уверенного в себе бизнесмена он превратился в страстного, теряющего контроль над собой человека. Глаза его горели, по лицу стекали капли пота, руки заметно дрожали… На секунду он замер и чуть отстранился от Дени. Испугавшись, что Куинн сейчас остановится, Дени резко оттолкнулась от стола и впилась ногтями ему в спину.

– Ну, давай же! Давай! Я больше не выдержу! – умоляла она Куинна, и в глазах ее стояли слезы.

– Господи, неужели ты думаешь, что я могу сейчас остановиться! – воскликнул Куинн и, дернув за молнию, расстегнул джинсы.

Вот и все! Теперь он мой! – подумала Дени, собираясь уже впустить его в себя…

– Кошелек! Куда я дел кошелек? – неожиданно услышала она.

Куинн судорожно хлопал себя по карманам и пытался нащупать свой кошелек. Убедившись, что его там нет, он потянулся к среднему ящику стола, выдвинул его и, увидев кошелек, вздохнул с облегчением.

Дени наконец сообразила, в чем дело, и выругала себя за то, что ей самой эта мысль не пришла в голову – надо же позаботиться о предохранении!.

– Вот теперь я целиком и полностью твой, – прошептал он и, крепко обхватив ее руками, вошел в нее. Через пару-другую минут они одновременно испытали сильнейший оргазм. Однако передышка длилась недолго. Горячая волна вновь накатила и накрыла их с головой. Во второй раз ощущения были еще сильнее и ярче. Казалось, что каждый из них только и думал о том, чтобы доставить удовольствие другому…