Текст книги "Убийца на вечеринке с шампанским (= Любитель Шампанского, Убить, чтобы остаться)"

Автор книги: Джадсон Пентикост Филипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– От таких деталей вся история становится еще интереснее, – ответила Конни.

– Продолжай.

– О жизни Мариан до ее встречи с Майком Дэниелсом известно немного. Среди всего прочего Майк Дэниелс был чемпионом по прыжкам на лыжах. В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом он выехал на Запад на соревнования. В Сент-Пол, если быть точным. Вернулся с красивой невестой. Никто никогда не слышал и не был знаком с ее семьей. Если верить Салли Блейн, моей приятельнице, которая занимается светской хроникой, множество начинающих сплетниц, положивших глаз на Майка Дэниелса, говорили, что его невеста полное ничтожество. Шептали, что она работала официанткой, гардеробщицей, девушкой по вызову. Какова бы ни была правда, она исправила свою репутацию.

– Итак, как я и говорил, она талантлива.

– Но не это представляет такой интерес, – продолжала Конни. – Я только что закончила проверку Сент-Пола – записей в ратуше. Вполне достоверно, что Майк Дэниелс оформил свой брак там в пятьдесят седьмом. Не хотите догадаться, как звать невесту?

– Мариан, – ответил Куист.

– Это только наполовину прямое попадание, – возразила Конни. Она не спускала глаз с Куиста. – Держитесь за свою шляпу, босс. Имя невесты было Мариан Хауптман.

Куист выпрямился в своем кресле.

– Господи помилуй! – воскликнул он.

– Куча совпадений, – пояснила Конни. – Беверли Трент, Луиза Хауптман, Мариан Шир, Мариан Хауптман.

– По словам приятеля Дэна, Тайлера, Беверли Трент приехала из сиротского приюта в Сент-Поле, – рассуждал Куист. – Скорее всего, ей было около двадцати, когда она покончила с собой, а это означает, что она появилась на свет незадолго до того, как Мариан вышла замуж за Майка Дэниелса. Она мертва около пяти лет. Таким образом, дата ее рождения приходится на конец Второй мировой войны.

– Мариан Шир сейчас сорок два, – напомнила Конни, – если верно указан возраст, проставленный в брачном контракте, когда она выходила замуж за Шира. Так что ей, вероятно, было пятнадцать – семнадцать, когда родилась Беверли.

– Достаточно зрелый возраст, чтобы стать матерью, – заметил Куист. Неразборчивость в знакомствах военного времени; такое вполне могло случиться. Это объяснило бы, почему ребенка подкинули на порог сиротского приюта.

– Это объяснило бы, почему у Беверли на комоде стояла фотография Мариан Шир, – подсказала Конни.

Куист отодвинул свое кресло и зашагал по кабинету. Конни наблюдала за ним сквозь свои очки с затемненными стеклами.

– Будем считать, что мы правы относительно Мариан и Беверли, – произнес Куист. – И будем считать, что мы правы, утверждая, что Дуглас Хедман является Предводителем. Беверли, как говорит Тайлер, была какое-то время одной из женщин Предводителя. Он гипнотизировал своих девиц, по словам Тайлера. Они готовы были сделать все, о чем бы он их ни попросил, – вплоть до самосожжения на вечеринке. Они рассказывали ему все, о чем бы он их ни спрашивал. "Ты кто такая, дорогая? Откуда родом? Кто твоя семья?" Он, должно быть, старался побыстрее вырвать денежки из каждой. И вот он выясняет, что мать Беверли богатая светская вдова, которая не намерена признавать Беверли своим ребенком. Источник дохода. Но только когда он подбирается к нему, оказывается, что Мариан разорена. Мариан разорилась, а Беверли умерла. Мариан не сможет платить за молчание; Мариан не меньше его нуждается в деньгах. И тогда...

– Они становятся союзниками, – закончила Конни.

– Верно. Интересно узнать, каким образом, но цифры подтверждают это. По пятьдесят тысяч долларов появляется на счете Мариан в течение двух последующих лет – двух лет, когда Джонни платил шантажисту. Это половина той суммы, которую он платил. Хедман что-то имел на нее, она имела что-то против него.

– Что?

Куист пожал плечами:

– Может быть, он рассказал ей слишком много, пытаясь выкрутить ей руки. Он был Предводителем. Полиция разыскивает его по делу девушки, которая сожгла себя заживо. Так что они объединяют усилия, чтобы получить то, в чем оба нуждались: деньги. Джонни их жертва.

– И все же мы не можем ничего доказать, – напомнила Конни.

– Не забывай об одном, дорогая, – ответил ей Куист. – Кривич должен построить дело, которое окружной прокурор сможет выставить на судебное разбирательство. Мы – нет. Хедман имеет алиби на убийства, и Кривичу придется принять их. Нам – нет. Они каким-то образом организовали их, сфабриковали.

– Но что же нам делать?

– Мы с Дэном уже придумали ловушку для Хедмана. Он снова выйдет на связь с Джонни, и, когда сделает это, мы его схватим.

– А миссис Шир?

– Надеюсь, что сумею нагнать на нее страху, и она заставит Хедмана поторопиться – тогда ему придет конец.

– Будьте осторожны, босс, хорошо? – попросила Конни. Голос ее дрожал. Этот человек убивает, не останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Он разбил голову Эдди Уизмера и через несколько минут вернулся на вечеринку к Мариан, где встретил вас со своей неизменной улыбкой. Если вы прижмете их...

– Хедман и Мариан Шир не пугают меня, – успокоил ее Куист.

– Тогда вы не разбираетесь в обстановке, – резко ответила Конни.

Лицо Куиста омрачилось.

– Я только что пришел к заключению, что ты права, дорогая, – ответил он. – Я не сообразителен. Совсем не сообразителен.

– Что вы имеете в виду?

Несколько секунд он молчал, лицо его окаменело. Потом он как будто освободился от нахлынувших на него мыслей, улыбнулся ей:

– Имею в виду... спасибо, что проделала удивительную работу, Конни. Нужно позвонить другу Дэна в Нотр-Дам, чтобы выяснить, какие сведения имеются в офисе Дина на Дональда Хирша. Сделай это, будь ангелом, ладно? Скажи мистеру О'Маре, что Дэн занят.

– Где Дэн?

– Занят, – ответил Куист, усмехаясь ей. – Я заеду домой. Надо удостовериться, что Джонни не рассыпался на кусочки. Позвони мне туда, когда получишь сведения.

Глава 3

Джонни метался по комнате, как лев в клетке, и был слегка навеселе. За свою долгую жизнь он привык к полной свободе действий и к немедленному исполнению желаний. А теперь он оказался взаперти в квартире Куиста, под охраной полицейских, дежуривших у черного хода и парадной двери. Такое существование изматывало его.

– Я больше не вынесу этого, – заявил он, когда прибыл Куист. – Ты знаешь, я никогда по целым дням не сидел у телевизора. Какую чепуху они показывают! Ты просто не поверишь.

– Я стараюсь даже не думать об этом, – ответил Куист. Он прошел к бару и налил себе выпить. При этом он заметил, что Джонни взялся за вторую бутылку ирландского виски.

– Когда этот подонок начнет действовать? – спросил Джонни.

– Не сегодня вечером. Сегодня вечером он занят. Можешь ложиться в постель с интересной книгой.

– Ты все еще думаешь, что это может быть Хедман?

– Думаю, – ответил Куист. – У него свидание с Глорией Кард сегодня вечером. Не думаю, что даже сотня тысяч баксов удержит его от такого заманчивого предприятия.

Джонни пристроился на подлокотнике кресла, болтая ногой, в одной руке бутылка виски, сигарета в другой.

– Я много думал, – заявил он.

– Опасное занятие, – заметил Куист.

– Если шантажист Хедман, тогда, дружище, мы охотимся за двумя парнями: Хедманом и убийцей. – Джонни попытался рассмеяться. – Если убийца первым достанет меня, посмешищем станет Хедман.

– Убийца не станет нападать на тебя, Джонни, – возразил Куист. Произойдет следующее: ты получишь указание, куда следует доставить деньги доставить их в такое место, где ни Кривич, ни кто-то другой не сумеют прикрыть тебя. Ты подчинишься приказу.

– И прощай сто тысяч, – заметил Джонни.

– У тебя не будет прикрытия, – продолжал Куист, – но оно будет у Хедмана. Он думает, что находится вне подозрений, поэтому ему и в голову не придет, что кто-то наблюдает за ним. Дэн уже сейчас у него на хвосте.

– Эй, это неплохой трюк.

– Задержав его на месте преступления, мы выясним, чего на самом деле стоят его алиби относительно убийств.

– Благодаря показаниям Мариан они выглядят безукоризненно, – заметил Джонни.

– Что заставляет меня присмотреться внимательнее к Мариан, – ответил Куист.

Джонни хмыкнул.

– Не позволяй себе "присматриваться" к Мариан, дружище, – заметил он. Предупреждаю тебя, она настолько хороша, что в состоянии разрушить твою счастливую холостяцкую жизнь.

– Давай говорить серьезно, друг, – остановил его Куист. – Ты знаешь, что Тайлер видел фотографию Мариан на комоде Беверли Трент в Голливуде.

– Знаю, он так говорит. Потрясающе, дружище!

– Джонни, подумай. Во время твоего флирта с Беверли она упоминала когда-нибудь Мариан Шир?

Джонни отпил виски.

– Не думаю, – ответил он. – Мне надо кое-что объяснить тебе про Беверли. Она была красивой штучкой; действительно такой, о которой только можно мечтать. В свое время я имел дело с самыми лучшими, дружище, а она была лучше всех – чисто внешне. – Он покачал головой, как будто не доверял своей памяти. – Она была как долгоиграющая пластинка. Трещит, трещит, трещит без умолку. Как-то посреди наших занятий любовью она спросила меня, что я думаю о войне во Вьетнаме. "Знаешь, чего мне хочется?" – спрашивала она, бывало, а я готов был выполнить все, что она попросит, только бы она была счастлива, и я говорил: "Назови это, беби". И она отвечала: "Мне хочется пиццы с анчоусами!" Черт возьми! Я наконец научился отключаться. Не слышал ни слова из того, что она мне говорила. Если она и упоминала Мариан, я этого не слышал, как не слышал и всего остального, о чем она болтала.

– Она никогда не рассказывала о своей семье? О своей матери?

– Если и рассказывала, я этого не слышал, – повторил Джонни. От удивления он вытаращил глаза. – Так ты говоришь, что Мариан могла быть матушкой Беверли? – Джонни соскользнул с подлокотника и упал в кресло, корчась от смеха. – Мариан, конечно, нехорошо поступила с нашей Бев, если она ее мать. Если бы Мариан научила Беверли тому, что знает сама, наша Беверли проложила бы себе дорогу прямиком в Букингемский дворец.

– Когда ты виделся с Мариан наедине, она никогда не упоминала о Беверли или ты ни разу не упомянул о Беверли?

Джонни прекратил смеяться:

– Долгое время я никому не говорил о Беверли. Я хотел, чтобы люди забыли о том, что я когда-то имел с ней дело. Ты можешь это понять.

Зазвонил телефон. Это была Конни.

– Держитесь за свою шляпу, босс, – сказала она. – Дональд Хирш успешно сдал конкурсный экзамен и получил право на стипендию в Нотр-Дам. Он приехал из Сент-Пола. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, и его воспитывала овдовевшая тетка. Фамилия тетки миссис Август Хауптман. Продолжать?

– Дай высказать предположение, – попросил Куист. Его голос звучал мрачно. – У миссис Август Хауптман была дочь, которую звали Мариан.

– Точно, – подтвердила Конни.

Около семи позвонил Гарви.

– Я наконец установил связь с нашим другом, – сообщил он.

– Прекрасно, – похвалил Куист.

– Он повел Глорию ужинать в "Фор Сизонс". Никакой дешевки не допускает.

– Мы здесь вытащили на свет божий кое-какой хлам, – небрежно обронил Куист. – Мариан Шир, вероятно, была матерью Беверли Трент. Дуглас Хедман, вероятно, был Дональдом Хиршем, который играл крайним в футбольной команде и сбежал из колледжа, чтобы жить в коммуне. Кажется, это и был Предводитель. Его воспитала тетка, которая по мужу носила фамилию Хауптман. Девичья фамилия Мариан была Хауптман. Она была, очевидно, чем-то вроде кузины Хедману.

– Вот это да! – воскликнул Гарви. Потом, не переводя дыхания: – У меня нет ни братьев, ни сестер, но отец того человека является сыном моего отца. Кто он?

– Оставайся с ним, Дэниел, – попросил Куист.

– Положись на меня.

Около восьми часов в тот вечер с внезапной яростью над городом разразилась гроза. Куист, который шел в восточном направлении по Восемнадцатой улице, нырнул в вестибюль маленького магазинчика, закрытого на ночь. Сначала упали первые крупные капли дождя, а потом хлынул потоп. Молнии вычерчивали на небе причудливые решетки.

На противоположной стороне улицы Куист видел свет в окнах дома Мариан Шир. Буря, сказал он себе, дала ему время критически пересмотреть свои поступки. Он не хотел предупреждать Мариан о своем визите. Если между нею и Хедманом существовала связь, как он предполагал, Куист не хотел тревожить Хедмана. Хедман был занят Глорией, и не похоже было, что сегодня он успеет переговорить с Мариан. Предоставлялась возможность оказать на нее немного давления, пока противники не встретились, чтобы обсудить создавшееся положение.

Куист считал, что понимает Мариан Шир и мотивы, которые заставляют ее хитрить. Появлялся шанс расколоть ее и не подвергать Джонни риску встречи с глазу на глаз с Хедманом. Если Гарви по какой-то причине потеряет след, опасность для Джонни резко возрастет.

Гроза пронеслась над городом так же быстро, как и пришла, оставив на улицах потоки воды, которые промыли все канавы и сточные трубы. Огни фонарей мерцали во влажном воздухе.

Куист увернулся от капель, падавших с крыши здания, где он нашел укрытие, и пересек улицу, направляясь к дому Мариан. Ему открыла дверь горничная в униформе. Она узнала его.

– Я скажу миссис Шир, что вы пришли, – сказала она.

– Она меня не ждет, – уточнил Куист. – Если она занята...

Горничная исчезла в помещении, очевидно предназначавшемся для слуг. Через несколько секунд она вернулась, что свидетельствовало о наличии в доме внутреннего телефона.

– Поднимитесь на третий этаж, сэр, – предложила она, указывая на лифт.

Мариан, порозовевшая от удовольствия, ожидала его. На ней был халат цвета бордо, который удивительно шел ей. "Всегда в форме", – подумал Куист.

– Надеюсь, вы не станете возражать, что врываюсь к вам без предупреждения, – сказал он.

– Дорогой Джулиан, не могу выразить, какое удовольствие вы мне доставили. Я сидела и раздумывала, чем занять вечер. Входите. Могу я предложить вам бренди или вы предпочитаете что-то другое?

– С удовольствием выпью бренди, – кивнул он.

Она не была смущена, не выказывала ни малейших признаков озабоченности. Очевидно, посчитала, что его приход свидетельствует о том, что он понял и ответил на определенные знаки внимания, которые она оказывала ему при предыдущих визитах. Ее глаза ярко блестели, когда она принесла Джулиану стакан с бренди. Рука Мариан прикоснулась к руке Куиста, когда она протянула ему стакан. Она указала на удобное кресло, в котором он сидел как-то раз. Обратила внимание на мелкие пятна от дождя, оставшиеся на его голубом пиджаке.

– Вас застиг ливень?

– Нырнул в вестибюль напротив вашего дома.

– Я всегда боялась молнии, – объяснила Мариан. – Перепугалась бы до смерти, если бы меня на улице застигла гроза. Но, Джулиан, скажите мне, есть какие-то новости? Относительно Джонни Сандза и его проблем? Вы пришли поэтому, не так ли? – Ее бровь изогнулась дугой. – Чтобы сообщить мне новости?

– Есть кое-какие новости, – ответил с улыбкой Куист. – Кое-что, вероятно, не назовешь новостями.

– Вот как?

– В наше время очень часто жалуются на полицию, – начал он. Преступность растет и все такое. Но на самом деле опытный полицейский офицер, такой, как лейтенант Кривич, способен удивить вас своей скрупулезностью. Они проверяют, проверяют и проверяют каждую деталь.

– Лейтенант произвел на меня впечатление, – согласилась Мариан. "Ее настороженность исчезла", – подумал Куист.

– Он все еще проверяет каждую деталь истории Дугласа Хедмана.

Она рассмеялась:

– Бедняга Дуг. Вы себе не представляете, как он был потрясен. Что касается лейтенанта, то он приходил сегодня, полностью уверился в алиби Дуга относительно всех этих омерзительных убийств.

– Он был удовлетворен?

– Конечно. Я смогла бы предоставить пять или шесть человек, которые видели Дуга здесь в пятницу и субботу. Лейтенант заверил меня, что он удовлетворен и больше не станет беспокоить нас по этому поводу.

– Все же есть одно-два обстоятельства относительно Хедмана, которые нуждаются в разъяснении, – возразил Куист, все еще улыбаясь.

Впервые он заметил, как дрогнули от напряжения уголки ее губ.

– Насколько я знаю, Дуг – как открытая книга, – сказала она.

– Как давно вы его знаете?

– Дуга? Четыре или пять лет.

– Каким образом пересеклись ваши пути, Мариан?

Секунду она колебалась.

– Честно говоря, не помню. Где-то на какой-то вечеринке. – Снова брови изогнулись дугой. – Он очень льстил пожилой даме. У меня нет иммунитета, Джулиан, против мужчин, которые находят меня привлекательной.

– А зачем вам его иметь?

– Мало-помалу Дуг стал частью моей жизни – внутренней и внешней. Вы знаете, что я много занимаюсь благотворительностью. Не только в Фонде по борьбе с болезнями верхних дыхательных путей. Дуг помогал, выполнял поручения, сделался полезным. Я сказала бы, необходимым. Он очаровательный, воспитанный, привлекательный юноша. До вас дошли слухи обо мне и о нем?

– Нет.

– Что ж, вполне могли быть, полагаю. Мой мир густо населен сплетниками. – Она рассмеялась, все еще легкомысленно.

– А вы знаете, откуда он прибыл? Откуда он родом?

– Действительно, не знаю, – ответила она. – Он посещал Нотр-Дам. Помню, он рассказывал вам об этом. Я полагала, что он приехал откуда-то со Среднего Запада, но ведь это не имеет никакого значения, верно? Люди со всех концов страны съезжаются в Нотр-Дам.

– Вас удивило бы, если бы вы узнали, что не существует никакой записи относительно его пребывания в Нотр-Дам?

Мариан держала стакан с выпивкой в правой руке. Ее левая рука так крепко впилась в подлокотник кресла, что побелели костяшки пальцев.

– Я не верю вам, – сказала она.

– По ходу своей работы, – возразил Куист, – я то и дело сталкиваюсь с людьми, которые изменили свои фамилии. Половина тех, кто работает в театре и кино, используют псевдонимы. Политики, даже бизнесмены меняют свои имена. Порой мне кажется, что на свете больше людей с измененными фамилиями, чем тех, кто пользуются именами, данными им при крещении. В Нотр-Дам нет никаких следов Дугласа Хедмана, так что интересно, знали ли вы, что он вышел в мир под другим именем?

– Если он и поступил так, то никогда не рассказывал мне об этом, ответила она дрогнувшим голосом.

– То, что он рассказал о своей футбольной карьере, заставило нас поинтересоваться, не начинал ли он жизненный путь под именем Дональда Хирша, – объявил Куист.

– Если и начинал, то никогда не рассказывал мне об этом, – резко и быстро ответила она.

Куист обхватил стакан с бренди обеими руками, согревая его.

– Существовал Дональд Хирш, который играл крайним запасным в Нотр-Дам совершил путешествие в Калифорнию, чтобы участвовать там в соревновании. Я удивлен. За ним не числится никакого преступления, зачем же ему менять свое имя.

– Он никогда не упоминал об этом, – повторила Мариан.

– Этот Дональд Хирш приехал из Сент-Пола, – продолжал Куист. Его голубые глаза внезапно впились в ее лицо. – Он был способным юношей: победил в конкурсе на получение стипендии в Нотр-Дам. Его родители, кажется, умерли, когда он был совсем маленьким, и его воспитала тетка. Имя тетки было миссис Август Хауптман.

Краска мало-помалу исчезла с лица Мариан. Глаза остекленели.

– Миссис Хауптман имела дочь, чье имя, по странному совпадению, было Мариан, – неумолимо продолжал Куист. – Эта Мариан Хауптман вышла замуж за человека по имени Майк Дэниелс. Он погиб в авиакатастрофе, и Мариан Хауптман затем второй раз вышла замуж...

– Достаточно! – Она вскочила на ноги, дрожа всем телом.

– Я еще не закончил, Мариан, – спокойно возразил Куист. – Невозможно всю жизнь держать это в тайне. Неприятность, приключившаяся с Джонни, связана с девушкой по имени Беверли Трент. Она покончила с собой около пяти лет назад. Но никто, кроме немногих друзей и полиции, не знает о том, что девушка покончила с собой в доме Джонни. Он с двумя своими приятелями перевез тело в ее квартиру. Кто-то узнал об этом, и этот кто-то – тот самый человек, который шантажировал Джонни.

Мариан превратилась в застывшую статую.

– Я упоминал о том, что Беверли Трент была одной из тех, кто меняет свои имена? Ее настоящее имя Луиза Хауптман.

– О боже! – прошептала Мариан.

– Не удивитесь ли вы, Мариан, узнав, что в квартире девушки была фотография в серебряной рамке – ваша фотография?

Мариан просто вжалась в свое кресло. Стакан выпал из ее руки, и жидкость расплескалась по ковру. Она подняла руки, чтобы закрыть ими лицо.

– Терпеть не могу бередить старые раны, – заметил Куист, вертя в руках стакан с бренди. – Поверьте, я не получаю удовольствия от того, что нарушил безопасность какого-то человека. Но я обязан помочь другу, чьей безопасности постоянно угрожают, измученному человеку, который видел, как хладнокровно убивали его близких друзей и дорогих ему людей. Он и теперь находится в тисках какого-то психически ненормального вымогателя. Я уверен, что Дуглас Хедман – гений, если забыть о его попытках уничтожить Джонни Сандза. И боюсь, у меня не осталось сомнений в том, что вы также играете какую-то роль в планах Хедмана.

Мариан качалась из стороны в сторону, как дерево, готовое упасть.

– Я... мне кажется, я заболеваю, – произнесла она, вставая. – Если вы извините меня...

– Не думаю, что есть смысл пытаться позвонить Хедману, – холодно заметил Куист. – Сегодня вечером он очень занят с молодой привлекательной девушкой из моей конторы. Мне кажется, он не ответит на ваш звонок.

Мариан застыла в дверях, вцепившись в косяк, чтобы удержаться на ногах. Физическая энергия, которая делала ее привлекательной, казалось, покинула ее, как будто отключили аппаратуру, искусственно поддерживавшую жизнь.

– Что вы намерены предпринять? – дрожащим голосом спросила она.

– Прежде всего, я намерен побеседовать с вами, если позволите, ответил Куист. – Почему бы вам не налить себе еще стаканчик и не присесть?

Она посмотрела на него глазами, потемневшими от страха. Потом нетвердыми шагами направилась в дальний конец комнаты и налила себе еще бренди. Она вернулась и встала позади своего кресла, вцепившись одной рукой в его спинку.

– Что касается всего остального, – сказала она, – то Дуг не виновен в убийстве.

– Так вам кажется.

– Не виновен!

Полное спокойствие Куиста казалось испуганной женщине еще опаснее.

– Позвольте мне начать с того, что я даже испытываю определенную симпатию к вам, Мариан. Я мог бы дать вам шанс, не бросая вас на растерзание волкам... если вы поможете нам.

– Как?

– Я создал в своем воображении ваш образ, хотя, впрочем, он, возможно, насквозь фальшивый, – сказал он. – Я вижу вас, молоденькую девушку, выросшую в семье без отца в городке на Среднем Западе, где очень мало возможностей обратить на себя внимание. Я вижу, как в совсем юном возрасте вы становитесь женщиной, сжигаемой физическими потребностями и непреодолимыми желаниями. Я вижу молодого солдата в отпуске, перед отправкой в Европу или на Тихий океан. Я вижу, что вы с готовностью даете ему то, что он просит, потому что вы тоже хотите этого. Ночь, неделя головокружительного волнения. Потом он уезжает, а вы обнаруживаете, что беременны. Не знаю, какую позицию заняла ваша мать. Не знаю, почему вы пошли напролом и родили ребенка.

– Я думала, что он вернется, – прошептала Мариан. – Я думала, что нас связывает не только секс. Я думала, что это любовь.

– Потом было письмо "милой Джейн"? Он уже был женат?

Она кивнула:

– Тогда было слишком поздно, чтобы... чтобы изменить решение.

– Итак, у вас родилась девочка, и вы оставили ее на пороге приюта. Вам было... шестнадцать – семнадцать?

– Шестнадцать.

– Одной из проблем был маленький мальчик, которого ваша мать взяла в семью, – ее племянник, Дональд Хирш. Ему, должно быть, было три-четыре года? Ваша мать, полагаю, поругалась с вами. Она перенесла всю свою любовь и заботу на маленького мальчика. Что случилось? Вы ушли из дома? Начали пролагать свою дорогу в жизни? Какие это были дороги? Официантка, гардеробщица, может быть, оборонное предприятие. У вас появились потребности, которые требовали удовлетворения.

– Вы, похоже, провели тщательную проверку, – с горечью произнесла она, – так что вам известно, что я стала высококлассной девушкой по вызову.

– Я так и думал, – согласился он. – Через некоторое время появился клиент по имени Майк Дэниелс. Вы так возбудили его, что он захотел жениться на вас, ввести вас в совершенно новый мир. Вы вычеркнули Сент-Пол, и мать, и маленького кузена из своей жизни. Вам это удалось. Три или четыре года вы жили с мужем, а потом он погиб и оставил вас у разбитого корыта. И вы нашли то, что выглядело настоящей золотой жилой, – Делберта Шира. Он был старым, но вы обладали даром заставить его почувствовать себя снова мужчиной. Куист заколебался. – Знаете, Мариан, до этого момента все мои симпатии в этой истории на вашей стороне. Меня заботит то, что происходит дальше. Когда малыш Дон вторгся в вашу жизнь? Потому что Дуглас Хедман и есть Дональд Хирш, известный в кругах хиппи под кличкой Предводитель. Заставьте меня почувствовать жалость к вам, Мариан. Это может помочь.

Куист наблюдал за борьбой, которая шла в ее душе перед принятием решения. Ей было бы выгоднее заявить сейчас и неустанно повторять в дальнейшем, будто она и не подозревала о том, что Дуглас Хедман был ее маленьким кузеном, Дональдом Хиршем. Это выглядело бы правдоподобно. Она не видела Дональда Хирша с трехлетнего возраста. Отрицание пошло бы ей на пользу. Но и сказав правду, она могла в какой-то степени спасти себя. Куист видел искушение в ее глазах. Каким путем идти? На какую тропинку свернуть?

– Это началось, когда он попытался шантажировать вас, Мариан? – спросил Куист.

Его вопрос окончательно сломил ее. Она обошла кругом свое кресло и снова села. Медленно кивнула в знак согласия.

– Это случилось за год до смерти Делберта, – ответила она. – Однажды он появился здесь, когда Делберт уехал на работу; длинные волосы, борода, грязные синие джинсы и отвратительная спортивная рубашка. Горничная хотела выставить его за дверь, но он упорно твердил, что он – мой родственник. Когда она сообщила мне его имя, я почувствовала дурноту, но согласилась принять его – прямо здесь, в этой комнате. Боже, я не хотела, чтобы он садился в кресло, такой он был грязный – и почему-то ужасно злой.

"Не ожидала увидеть меня снова, правда, Мариан?"

Я сказала ему, что не ожидала, не хотела видеть его. Он очень быстро перешел к делу. В Голливуде он повстречался с девушкой по имени Луиза Хауптман. Он провел небольшое расследование. Она, Луиза, несомненно, была моим незаконным ребенком. Она была, по его словам, проституткой, спала со всеми подряд в Голливуде.

"Мне кажется, дорогая Мариан, что твой элегантный муж расстроится, получив такие новости – если это выплывет наружу. А это выплывет наружу, если только..."

Делберт был нетерпим в вопросах нравственности и морали. Угроза скандала наводила на него ужас. Итак, я сделала единственное, что могла сделать, Джулиан. Муж не жалел денег на мои расходы. Я начала платить Дону по пятьсот долларов в месяц, почти год. Посылала деньги на почтовый ящик в Голливуде. Он жил под именем Дэвида Харриса. Потом... потом Делберт умер, и Дон снова приехал на восток, на этот раз за большой добычей. Он думал, что теперь я очень богата. Только этого не было.

– Я знаю об этом, – прервал ее Куист.

– Я должна ненавидеть вас, Джулиан, но мне становится легче, когда я рассказываю. Дела Делберта были в ужасном состоянии, и деньги, которыми я распоряжалась, находились под наблюдением добропорядочного адвоката. Я не могла потратить их неизвестно на что без каких бы то ни было объяснений. Дональд видел, что я загнана в угол, и согласился подождать, пока все не утрясется. – Она глубоко вздохнула. – В следующий раз, когда мы встретились, я не узнала его. Он стал Дугласом Хедманом, элегантным, хорошо одетым, веселым, обаятельным. Прошло, наверное, с неделю до того момента, когда как-то раз мы остались одни, и, давясь от смеха, он назвал мне свое имя. Он рассказал мне это, Джулиан, в моей постели: ведь мне и в голову не приходило, что Дуглас Хедман и есть тот несчастный вымогатель, тот подонок, мой кузен, по кличке Предводитель. Это... это была его форма юмора: то, что он сделал со мной. Мне хотелось убить его, но у меня не хватило мужества. Но я была в состоянии сделать кое-что получше. Он находился в таком состоянии эйфории, так восхищался собой, так был полон самолюбованием, что объяснил мне, почему он больше не нуждается в моих деньгах. Он нашел другой источник. Он рассказал мне о Луизе – Беверли. О том, как устроил ловушку для Джонни Сандза и намерен дальше жить за счет Джонни. – Из груди ее вырвался долгий прерывистый вздох. – Тогда я взяла его в оборот, Джулиан. Я... я сама отчаянно нуждалась в деньгах. Он должен поделиться со мной своим выкупом, полученным от Джонни, или я сдам его полиции, которая разыскивала его по делу о девушке, сгоревшей заживо в Голливуде. И таким образом мы с ним жили за счет Джонни следующие два года.

– Пока Джонни не ушел со сцены и не прекратил платежи, – закончил Куист.

– Мы смогли продержаться какое-то время, – продолжала Мариан. – Потом Джонни начал плясать под нашу дудку. Этот благотворительный вечер в пользу людей, страдающих заболеваниями верхних дыхательных путей. Дуг начал снова угрожать. Я... что ж, когда Джонни приехал на Восток, чтобы поговорить со мной об этом, я... я попыталась воздействовать на него иным способом.

– Вы верны себе, – заметил Куист.

– Он рассказал вам?

– Он из тех, кто хвастается своими победами, – ответил Куист, – но он очень высоко оценил ваше очарование и таланты. Итак, когда ваши чары оказались бессильны и Джонни игнорировал угрозы Хедмана, вы перешли к насилию.

– Нет!

– Четыре человека мертвы.

В ее голосе прорвались истерические нотки.

– Клянусь вам, Джулиан! Мы с Дугом не имеем к этому никакого отношения. Алиби относительно местопребывания Дуга во время убийств не поддельные. Он не был в Калифорнии больше года. Он не был в субботу в Чикаго. Он был здесь, со мной, в то время, когда Либмана сбила на улице машина, – со мной и с другими людьми, которые подтвердили это лейтенанту Кривичу. Мы не имеем никакого отношения к убийствам, Джулиан, и у нас нет ни малейшего представления о том, кто несет за это ответственность. Клянусь вам!

Куист сидел молча, его холодный взгляд сосредоточился на ней.

– О, Дуг был в восторге. "Кто-то помогает нам без конца, – говорил он. – Джонни напуган до потери сознания. Но мы должны обобрать Джонни, пока не стало слишком поздно". Я... я вся тряслась от страха, Джулиан.

– То, что произошло в "Мэдисон-сквер-Гарден", было сознательно подстроено, чтобы обелить Хедмана и обеспечить ему свободу действий?

– Да. Как, скажите на милость, вы догадались об этом, Джулиан?