Текст книги "Убийца на вечеринке с шампанским (= Любитель Шампанского, Убить, чтобы остаться)"

Автор книги: Джадсон Пентикост Филипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– О боже!

В апартаментах 14б в "Бомоне" царил полный беспорядок. Два тяжелых удобных кожаных кресла были перевернуты. Украшенная вышивкой дорожка на столе в центре комнаты была сброшена на пол вместе с лампой и парой пепельниц. Ничто не помешало преследователю Эдди Уизмера и не остановило его. Эдди оказал какое-то сопротивление или, по меньшей мере, отчаянно пытался увернуться от нападавшего на него.

На персидском ковре расплылось темное пятно – как решил Куист, должно быть, след крови Эдди. Грубые очертания, сделанные мелом, указывали, где нашли тело Эдди.

Когда Кривич в сопровождении Джонни и Куиста вошел в комнату, там находились два человека. Один был детектив с грубыми чертами лица, по имени Куилльян; другой – жилистый темноволосый мужчина с очень яркими темными глазами, офицер охраны отеля "Бомон". Его звали Додд.

Куилльян доложил:

– Работы для отдела по отпечаткам пальцев немного, лейтенант. Мы сняли несколько отпечатков. В первую очередь, конечно, покойного, некоторые из найденных нами отпечатков принадлежат, наверное, мистеру Сандзу. Они на его бритвенных принадлежностях, их полно повсюду. Два или три неидентифицированных отпечатка обнаружены на стаканах в баре. Какие-то люди, помимо покойного и мистера Сандза, выпивали здесь.

– Одни принадлежат мне, я был здесь во второй половине дня, – сказал Куист.

– Горничная обычно собирает использованные стаканы, когда приходит застилать постели, заменяя их чистыми, – объяснил Додд. – Она не сделала этого сегодня вечером, потому что, когда вошла сюда, увидела тело. Она умчалась со всех ног и послала за мной.

– Никаких отпечатков на орудии убийства, – сообщил Куилльян. – Его вытерли, или убийца был в перчатках. В лаборатории, возможно, ответят на этот вопрос.

– Что явилось орудием убийства? – спросил Куист.

– Серебряный подсвечник, – ответил Куилльян. Он указал на камин. – Пара тому, что стоит на каминной полке.

– Странно, – заметил Куист, нахмурившись.

– Что в этом странного? – спросил Кривич. – Этим подсвечником можно убить лошадь. Тяжелое, массивное основание.

– Это означает, что убийца пришел сюда не подготовившись, – объяснил Куист. – Или он изменил свое намерение относительно того, что использовать, когда уже явился в номер. Как он мог быть уверен, что найдет подходящее оружие здесь, если он планировал убить Эдди?

– Вы предполагаете, что кто-то пришел сюда, затеял ссору с Уизмером, в гневе схватил тот подсвечник и использовал его для убийства? – спросил Кривич.

– Возможно, – ответил Куист, нахмурившись. – Но это не совпадает с моей схемой, лейтенант. Если убийца тот самый человек, который разделался с Маршаллом, Сейболом и Либманом, он должен был прийти сюда подготовившись. Он не мог рисковать, надеясь найти здесь подходящее орудие убийства.

– Если только он не был в этой комнате раньше, – возразил Додд, – тогда он знал, что орудие убийства найдется на месте. – Он перевел на Джонни взгляд своих блестящих темных глаз.

Джонни так и застыл у входа в комнату. Он стоял как раз справа от двери, прислонившись к обитой панелями стене. Казалось, он с головой погрузился в борьбу с собой, стараясь не смотреть на пятно и обведенные мелом контуры на ковре. Заметно было, что он с трудом переводит дыхание.

– Вы въехали сюда в субботу вечером, мистер Сандз? – спросил Кривич.

Джонни кивнул.

– Неточность, – вмешался Додд. – Апартаменты были зарезервированы для него две недели назад, и его прибытия ожидали рано вечером в субботу. Но он появился только без четверти четыре утра в воскресенье.

– В субботу вечером – воскресенье утром, все это один отрезок времени, – огрызнулся Джонни. – Вам известно, что случилось с моим рейсом из Чикаго, лейтенант. Я опоздал из-за дороги. На самом деле Куист организовал для меня полицейский эскорт по дороге из аэропорта Кеннеди. Я проехал прямо в "Гарден", переоделся там, сделал свое дело. Зарегистрировался здесь только после окончания концерта. – Он передернул плечами. – Концерт, должно быть, закончился как раз тогда, когда на улице сбили Макса Либмана.

– Вы прожили в этих комнатах два дня, – продолжал Кривич. – Полагаю, немало народу входило и выходило отсюда: друзья, деловые контакты. – Он поколебался. – Женщины?

Джонни коротко и горько рассмеялся.

– Моя репутация опережает меня, – сказал он. – На самом деле никаких женщин. Никаких посетителей, насколько помню, за исключением Джулиана сегодня днем. Но они могли быть, наверное.

– Могли быть или не быть? – заметил Кривич.

– Послушайте, лейтенант, не оказывайте давления, – попросил Джонни. – Я зарегистрировался, когда приехал в четыре утра в воскресенье. Пока я раздевался, чтобы завалиться спать, включил радио и услышал о Максе Либмане. Попытался дозвониться до Джулиана, но его телефон не отвечал. – Он лукаво посмотрел на Джулиана. – Поэтому я поехал к нему домой. Было около шести часов утра. Я провел почти весь воскресный день там. Верно, Джулиан?

– Верно.

– Я совсем не спал с вечера в пятницу, только вздремнул в самолете. Вымотался до предела. Вернулся сюда от Джулиана и проспал почти до часу. В понедельник днем – ну, в понедельник днем я отправился на свидание с одной знакомой дамочкой. Могу представить ее, если нужно.

– Никто не спрашивает вас об алиби, мистер Сандз, – возразил Кривич. Мы спрашиваем, кто мог быть здесь, в номере, кроме вас и Уизмера... и мистера Куиста.

– Я возвратился сюда около полуночи в понедельник. Муж дамочки должен был вернуться. – Джонни усмехнулся. – Сегодня утром проснулся довольно поздно. Потом пошел в офис к Джулиану, чтобы повидаться с ним. Прождал его черт знает как долго – успел выпить полбутылки ирландского виски и вздремнуть. Вернулся сюда, условился по телефону о кое-каких встречах на вечеринке. Потом пришел Джулиан – мой первый посетитель. Потом я ушел, чтобы прихватить своих девушек, и отправился на вечеринку.

– Вы сказали, что могли быть посетители?

– Конечно. Эдди оставался здесь, упокой господи его душу, все время, пока меня не было. Вполне возможно, что кто-то зашел повидать его или меня.

– Не упоминал ли он об этом?

Джонни бросил взгляд на Куиста:

– Он ни о ком не говорил.

– Я могу назвать вам одного посетителя, который был здесь, – вмешался Куист. – Одна из моих помощниц, мисс Лидия Мортон, приходила сюда сегодня, чтобы повидать Эдди, пока Джонни был у нас в офисе.

– Это объясняет наличие сигарет со следами губной помады, – сказал Куилльян. – Мы знали, что здесь была женщина.

Кривич сделал нетерпеливый жест:

– Давайте хоть ненадолго забудем о вашей теории, что убийца – это человек, который преследует всех, кто был замешан в дело Беверли Трент. У Уизмера есть враги – личные враги?

– Эдди? Господи, лейтенант, все любили этого коротышку.

– Кто-то не любил.

– Но это не связано с убийством, – возразил Куист. – Скорее мрачное совпадение, но чтобы убивать Эдди... – Он нахмурился, взглянув на Додда. Гостиничный вор. Он знает, что Джонни Сандз остановился в гостинице. Думал, что у Джонни окажутся с собой наличные, возможно, какие-то драгоценности. Он проникает в номер и...

– Каким образом он проникает в номер? – спросил Кривич.

Додд, отвечавший за службу безопасности гостиницы, пожал плечами:

– В таком месте, как это, сотни ключей. Народ относится к ним беспечно. Нет ничего невозможного в том, что ключ мог попасть в неподходящие руки – на достаточный срок, чтобы сделать дубликат. Горничная приходит убирать постели, спускается вниз, чтобы взять свежее белье, фиксирует предохранитель на двери, чтобы вернуться обратно без ключа. Их инструктируют не делать так, но это случается. Она забывает поставить замок на предохранитель. Кто угодно может войти. У нас самые надежные замки, какие можно достать за деньги, но для настоящего профессионала... – Додд пожал плечами. – Замки не предоставляют абсолютной гарантии.

– Итак, вор входит в номер, – продолжал Куист. – Эдди в спальне упаковывает вещи, слышит какие-то звуки, думает, не вор ли это, и вступает в борьбу за свою жизнь. Вор хватает первое, что подвернулось под руку, подсвечник – и разбивает им голову Эдди.

– Почему же никто ничего не слышал? Почему Уизмер не звал на помощь?

– Эти комнаты звуконепроницаемые, – объяснил Додд. – Он мог кричать до хрипоты, все равно никто его не услышал бы.

Кривич сощурился, в глазах появился холодок.

– Вы считаете, что именно так все произошло, Куист?

– Нет, – ответил Куист, – но могло произойти и так. – Он посмотрел на Додда. – Никто не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил? Телефонные звонки в номер – кого-то из вестибюля?

Додд начал проявлять признаки раздражения.

– Мы не охраняли мистера Сандза, – заявил он. – Конечно, можно было бы предположить, что юнцы, поклонники могли попытаться пробраться к нему. Автографы. Шанс посмотреть на Джонни Сандза, прикоснуться к нему, сорвать на память пуговицу с его одежды. Мы и были настороже в вестибюле на случай подобных акций. Дежурная по этажу получила приказ приглядывать за любым человеком, который слоняется без дела около номера 14б. Но мы не предусматривали какой-то особой защиты. Мистер Шабрен следит за тем, чтобы почетные гости не подвергались оскорблениям, которые может повлечь за собой их необычная репутация.

– Кто такой мистер Шабрен? – спросил Кривич.

Додд явно не поверил своим ушам.

– Мой босс. Управляющий. Я хочу сказать вот что: когда у нас останавливается известный политик или дипломат, мы выслеживаем психически неуравновешенных, пикетчиков, людей, которые действительно могут быть опасны. В случае с мистером Сандзом мы были настороже относительно поклонниц.

– Должен я оставаться здесь, лейтенант? – спросил Джонни. – Мне надо выпить, я остро нуждаюсь в этом. И не хочу пить в этой комнате. Мне не хочется оставаться здесь ни минуты – конечно, если только это не необходимо.

– Мы распорядимся, чтобы ваши вещи перенесли в другой номер, мистер Сандз, – успокоил его Додд. – Лакей ждет только вашего решения, чтобы приступить к их упаковке.

– Так я могу идти? – спросил Джонни.

– Мне нужно получить от вас полное и подробное объяснение, – возразил Кривич. – Если вы хотите перебраться в другой номер, я вернусь через полчаса с полицейской стенографисткой.

– Мне очень хотелось бы остановиться у тебя, Джулиан, – заявил Джонни.

– Сегодня вечером мне нужно шаг за шагом пройтись с вами по всему делу, – вмешался Кривич.

– Дай мне знать, когда будешь свободен, приятель, – попросил Куист.

Куист вышел в коридор вместе с Доддом. Появился лакей, чтобы помочь Джонни собрать вещи.

– Что там такое с вашей теорией, какой-то схемой? – спросил Додд.

– Длинная история, – ответил Куист. – Моя проблема в том, что хоть я и подозревал, что Эдди в опасности, но не сумел убедить его, насколько она серьезна... или, наверное, не убедил себя самого. Цепь убийств за последние сорок восемь часов. Я подумал, что следующим мог оказаться Эдди. К несчастью, я оказался прав.

– И кто-то на очереди?

– Вполне возможно.

– Очевидно, Сандз.

– Джонни мог быть следующим и последним в списке.

– Кривич знает?

– Да.

– Это в какой-то степени снимает с меня груз ответственности, – заметил Додд. – Но если в этой гостинице случится еще какой-то акт насилия, мистер Шабрен отошлет меня в весьма захудалое заведение с очень плохой кухней.

– Я наслышан о вашем мистере Шабрене. О его гостиничном бизнесе ходят легенды.

– Он интересуется, очень вежливо, не найдется ли у вас минутка, чтобы поговорить с ним до того, как вы уйдете, – сказал Додд.

– Откуда он знает, что я здесь?

– Он сказал, что вы прибудете вместе с Джонни Сандзом.

– Как он узнал?

– У нас здесь все уверены, что он видит сквозь кирпичные стены, признался Додд. – Могу я проводить вас к нему?

– Почему бы нет? Мне хотелось бы познакомиться с ним.

Как ни странно, Куисту еще не приходилось встречаться с Пьером Шабреном. Дюжины его клиентов останавливались здесь, в отеле "Бомон". Сам Куист бывал здесь сотни раз, ужинал с Лидией в ресторане, пил коктейли в баре "Трапиз", но при всей обширности своих связей никогда не встречался с гениальным управляющим одного из роскошнейших отелей в мире.

Кабинет Шабрена на втором этаже ничем не напоминал служебное помещение. Это была просторная комната, прекрасно меблированная в стиле ренессанс. Ничто в ее обстановке не напоминало кабинет делового человека, за исключением четырех телефонов на флорентийском столе, украшенном красивой резьбой. Комната была похожа на изящно убранную гостиную. В дальнем углу стоял буфет, на котором разместилась изысканно украшенная турецкая кофеварка. Обращали на себя внимание красивые вазочки для коктейля, высокие стаканы для виски и старомодные бокалы, а также разнообразнейший ассортимент алкогольных напитков и ликеров. Внимание Куиста прежде всего привлекла великолепная картина Пикассо голубого периода, висевшая на стене напротив стола. Затем его внимание приковал человек, сидевший за столом. Додд представил Куиста Пьеру Шабрену.

Шабрен был крепко скроенным приземистым человеком с темными волосами и темно-карими глазами в глубоких глазницах. Его взгляд был настолько проницательным, что Куист подумал: "Он прочитал имя изготовителя на воротнике моей рубашки".

– Громадное удовольствие познакомиться, наконец, с вами, мистер Куист, – обратился к нему Шабрен. Куист знал, что владелец отеля француз, но в его речи не слышалось ни малейшего акцента.

– Взаимно, – ответил Куист.

– Что-нибудь выпьете или составите мне компанию за чашкой кофе по-турецки? Предупреждаю вас: к нему следует привыкнуть, иначе он покажется вам слишком крепким. Я люблю очень крепкий кофе.

– Если не возражаете, я налью себе бренди.

– Есть несколько марок на выбор, – предложил Шабрен. Глубоко посаженные глаза наблюдали за Куистом, пока он направлялся к буфету. – Итальянский, произнес он.

Куист обернулся:

– Простите, не понял?

– Итальянский. Ваш костюм. Великолепный покрой, позвольте вам сказать.

– Благодарю за комплимент.

– Присаживайтесь. Для вас это был, вероятно, утомительный вечер.

– Убийство не относится к числу моих любимых видов спорта, – ответил Куист. Он сел в удобное кресло напротив Шабрена. Управляющий отелем курил плоские египетские сигареты.

– Любопытство может стать надоедливой привычкой, – заметил Шабрен. – К сожалению, она укоренилась во мне. Управлять таким отелем – все равно что управлять небольшим городом. У нас собственные магазины, рестораны, бары, прачечные, химчистки, банковские сейфы, полицейские и тысяча одна мелочь всевозможного жизнеобеспечения. Только сохраняя свою любознательность, я могу оставаться в курсе последних достижений. Нам не раз приходилось сталкиваться с насилием, точно так же, как с ним сталкиваются в самом благоустроенном городе. Но я воспринимаю это как личный вызов.

– Понимаю вас.

– Когда дело касается человека, имеющего самый высокий общественный рейтинг в городе, я считаю, что это имеет отношение ко мне. Убийство плохая реклама для отеля. Мне кажется, что это не заурядное убийство, мистер Куист. Это дело рук не неловкого воришки или человека, который ненавидел Эдуарда Уизмера.

– Вот как?

– Пресса еще не провела никаких параллелей, но я это сделал, – заявил Шабрен, глаза которого превратились в узкие щелочки. – Человек по имени Макс Либман часто останавливался в нашем отеле. Он позвонил мне в субботу вечером, чтобы выяснить, когда должен появиться Джонни Сандз. Он позвонил мне, а не в отдел регистрации, потому что мы с ним старые друзья. Позднее он умер насильственной смертью. За несколько часов до этого, кажется, человек по имени Луи Сейбол был убит в Чикагском аэропорту. Выясняется, что он был другом Джонни Сандза. Теперь здесь, в моем отеле, убит еще один друг Джонни Сандза. Я чувствую, что между ними есть связь, мистер Куист.

Куист слегка улыбнулся:

– Ваш служащий Додд утверждает, что вы можете видеть сквозь кирпичную стену.

– Так я прав?

– Думаю, что правы. Джонни думает, что вы правы. Мы пытаемся убедить полицию, что мы правы.

– Не логично ли утверждать, что следующим может быть Джонни Сандз?

– Да, если во всем этом есть какая-то логика.

– Что ж, – произнес Шабрен, глаза его заблестели, – этого не случится здесь, в моем отеле. – Он затянулся сигаретой, играя зажигалкой, лежавшей перед ним на столе, поворачивая и вертя ее из стороны в сторону. – Вновь моя любознательность. Существует какая-то связь между этими тремя покойниками, помимо их дружбы с Джонни Сандзом; какое-то событие, что-то, что они сделали вместе в прошлом?

Куист заколебался. Его озадачила удивительная прозорливость невысокого человека, сидевшего за столом.

– Ваши догадки, конечно, не беспочвенны, но я не вправе рассказать вам, в чем дело. Это история Джонни – а сейчас она также принадлежит полиции. Но я расскажу вам кое-что. Существует четвертый человек. Он был отставным полицейским в Лос-Анджелесе. Его нашли в пятницу утром у подножия скалы с проломленным, как у Эдди Уизмера, черепом, – но это не явилось результатом падения.

Шабрен облизал губы.

– Так, значит, первое происшествие в деле, о котором вы не хотите говорить, имело место в Голливуде, где все они жили. – Это не было вопросом. Он поднял набрякшие веки и посмотрел на Куиста. – Ни одно из происходящих сейчас событий не является тем, чем кажется, мистер Куист. Мы наблюдаем по телевизору за премьер-министром или президентом; он рассказывает нам о своих благородных целях и планах, но за всем этим стоит его собственная попустительская и маневрирующая политика. За чопорным лицом глубоко порядочной матери семейства скрывается вожделение к мужу соседки. В теле сильного на вид мужчины сидит рак, пожирающий его внутренности. Человек, щедро раздающий чаевые в моем баре, является потенциальным банкротом. Истина редко лежит на поверхности.

– Интересное, но не слишком глубокое наблюдение, – заметил Куист. – Как это привязать к четырем убийствам, мистер Шабрен?

– Я оплачу вам лучший обед в городе, если вы откроете правду там, где что-то только кажется правдой, – улыбнулся Шабрен. – Не имея на руках всех фактов, я просто занимаюсь игрой. Фокусник привлекает ваше внимание к тому, что кажется правдой, чтобы вы не заметили двойного дна в его цилиндре. Конечно, это фальшивое дно и есть единственная правда. Вы будете в гораздо большей безопасности, мистер Куист, пока охотитесь за убийцей, если будете помнить об этой простой истине.

– Я, вероятно, слишком устал, чтобы как следует обдумать все это, ответил Куист. – Но я запомню, что вы предупредили меня.

– Молодец, – сказал Шабрен. Он поднялся и протянул руку. – Если смогу чем-то помочь вам, дайте мне знать. Можете быть уверены, что с Джонни Сандзом в этом отеле ничего не случится. А вот в другом месте я не могу поручиться за его безопасность. Спасибо, что заглянули ко мне.

Куист улыбнулся.

– Мне это доставило удовольствие, – ответил он.

Глава 2

Куист направился к себе домой. Он не лгал, говоря Шабрену, что смертельно устал. И, честно говоря, он уже слышать не мог о фальшивых правдах и фокусниках. В этом не было никакого смысла, или все-таки смысл был?..

Куист устал, но спать не хотелось. Он ослабил узел галстука и расстегнул воротник рубашки. Подошел к бару и налил себе бренди. Потом, услышав шум, обернулся. Лидия спускалась по лестнице со второго этажа. На ней все еще был тот костюм, в котором она была на приеме.

– Я передумала, – сказала она своим хрипловатым голосом. – Приехала сюда, вместо того чтобы отправиться к себе, как ты предлагал.

– Я рад, – ответил Куист. – Выпьешь?

– Налью себе шотландского виски со льдом. Ты ждешь кого-нибудь?

– Возможно, позднее приедет Джонни. Он сильно потрясен, не хочет оставаться в "Бомоне". – Он достал одну из своих длинных тонких сигар из шкатулки, стоявшей на столе, и закурил.

– Я не разыгрывала романтической истории, приехав сюда, Джулиан, сказала Лидия, приготовив себе выпивку. – Юный мистер Дуглас Хедман был чересчур настойчив. Он непременно хотел увидеть меня в домашней обстановке. В моем доме нет швейцара, и у меня возникло ощущение, что положение может оказаться слишком затруднительным. Поэтому я дала этот адрес и распрощалась с ним в вестибюле под бдительным оком дежурного.

– Бедняга Хедман, – с усмешкой заметил Куист. – Такая пища для юношеских фантазий. Ты заставляешь людей предаваться несбыточным мечтам, дорогая.

– Расскажешь мне об Эдди или ты слишком устал?

Куист глубоко затянулся сигарой.

– Достаточно необычное дело, – произнес он. – Кто-то огрел его по голове серебряным подсвечником. Никаких посетителей, кроме нас с тобой, насколько известно, не было. Ты оставила следы губной помады на сигаретных окурках и отпечатки пальцев на своем стакане.

– Как убийца проник в апартаменты? – спросила Лидия.

– Может, воспользовался поддельным ключом, может, Эдди впустил его, ничего не подозревая.

– Бедняжка!..

– Бедный Эдди, бедный Хедман. Молодых людей, которые имеют на тебя виды, стоит пожалеть.

– Прекрати, Джулиан. Это не смешно. Что дальше?

Куист пожал плечами:

– Кривич в курсе всей истории, с начала до конца. Сейчас дело за ним. Нам остается только оказывать Джонни моральную поддержку, если он попросит об этом. Он в шоке и, мне кажется, напуган.

– А ты на его месте не был бы? – спросила Лидия. – Какой-то маньяк убирает их одного за другим.

– И я был бы. Я боюсь за него, – ответил Куист. – Что произошло после того, как мы ушли с вечеринки?

– Люди не поняли, что Джонни ушел надолго. Все решили, что его позвали к телефону, или он вышел в туалет, или что-то еще. Наконец миссис Шир объявила, что с его близким другом случилось несчастье и Джонни уехал помочь ему. – Лидия с горечью рассмеялась. – Я была довольно основательно занята тем, что удерживала молодого Хедмана на расстоянии, он готов был изнасиловать меня публично. Как только миссис Шир сделала свое заявление, народ стал расходиться. Хедман тупо настаивал, чтобы я ответила, поедем ли мы к нему или ко мне. Я сказала "ко мне", имея в виду – сюда. Миссис Шир выглядела расстроенной, а три куколки Джонни – потерянными. Я пыталась убедить Хедмана, что он должен вместо Джонни позаботиться о его куколках, что едва ли когда-нибудь еще ему выпадет случай сопровождать трех роскошных потаскушек.

– Одно замечание относительно мистера Хедмана: он обладает хорошим вкусом, – прервал ее Куист. – Дэн объявился?

– Нет. Я надеялась, что он появится, но его не было.

– Странно, – заметил Куист. – Он вернулся. Это от него Кривич узнал, что мы на вечере у Мариан Шир. Он разговаривал с Дэном по телефону.

Дэн Гарви был нетерпеливым человеком. Когда он занимался какой-либо работой, то стремился разделаться с ней как можно быстрее. Он не ходил вокруг да около и, когда хотел получить информацию, обращался непосредственно к надежным источникам. Относительно этого дела у него сложилось свое мнение: шантажистом был отец, брат или бывший дружок Беверли Трент. Шантажист был убийцей.

Во время своего непродолжительного путешествия в Голливуд Дэн задавал вопросы повсюду, куда приходил. Кто знал Беверли Трент? Кто были ее друзья? Он наткнулся на имя человека, которого знал, – Тоби Тайлера. Тайлер мечтал стать актером, приехал за славой и богатством в Голливуд, потерпел фиаско и перековался в талантливого агента, пытаясь найти работу для людей, которые точно так же, как он сам, не подавали никаких надежд на актерском поприще. Девушка в офисе Луи Сейбола вспомнила, что одним из клиентов Тайлера была Беверли Трент, обделенная талантом девушка с незаурядными физическими данными. Тоби Тайлера больше не было в Голливуде. Он свернул свое дело приблизительно год назад и вернулся в Нью-Йорк, где работал представителем по связям с прессой для целого ряда кинотеатров. Именно в этом качестве Гарви и познакомился с Тайлером. В одном из фильмов, который тот продвигал, снимался клиент Куиста, и Тайлер заглядывал несколько раз в офис Ассоциации Джулиана Куиста для коротких переговоров.

Когда Гарви вернулся с побережья в Нью-Йорк, он нашел записку Куиста, в которой тот просил его прийти на прием к Мариан Шир. Но сначала Гарви решил заглянуть в офис, чтобы выяснить, нельзя ли найти адрес Тоби Тайлера. Пока он искал его там, раздался звонок от лейтенанта Кривича, который спросил, где найти Джонни Сандза. Гарви рассказал ему о приеме. Кривич не упомянул имени Эдди Уизмера. Гарви был уверен, что Куист наконец убедил Джонни обратиться в полицию.

Гарви нашел Тайлера по телефону, который оказался у них в офисе, и каким-то чудом застал его дома. Тайлер с готовностью согласился встретиться с Гарви где угодно, чтобы пропустить стаканчик. Гарви предложил ресторан Уилларда, где великолепно готовили мясо. Почему бы ему и не пообедать, пока он будет разговаривать с Тайлером? Черт с ней, с вечеринкой! Гораздо важнее напасть на след давно потерянного брата, отца или бывшего дружка.

Это обойдется ему в два бифштекса, но Гарви решил, что дело того стоит.

Тоби Тайлер, вероятно, не был хорошим актером или процветающим агентом, но он оказался чрезвычайно приятным молодым человеком, привлекательным, не озлобленным неудачами. Он был здорово голоден.

Гарви купил ему мартини, заказал ужин и начал задавать свои вопросы.

– Меня интересует девушка по имени Беверли Трент, – сказал он.

– Давно умерла, – ответил Тайлер. – Бедняжка, пышногрудая Луиза Хауптман. Это было ее настоящее имя, понимаете. Она в конце концов не смогла добиться успеха, выпила галлон алкоголя и заглотнула пузырек депрессантов пуф! Конец несбыточным мечтам. Таких в Голливуде сотни, и это было всегда, даже в те дни, когда Голливуд был Голливудом.

– Вы помните что-нибудь о ней?

Тайлер усмехнулся:

– Насколько личный характер имеют ваши вопросы?

– Насколько я понимаю, она спала с кем-то. Я не спрашиваю лично о вас.

– Джонни Сандз был ее главной мечтой, – ответил Тайлер. Он уже выпил свой бокал мартини и вопросительно посмотрел на Гарви. Дэн подал знак официанту повторить. – На самом деле она покончила с собой после вечеринки у Джонни. Он был сыт по горло, и я полагаю, что она получила полную отставку.

– Всем известно, что она присутствовала на вечеринке с шампанским у Джонни?

– Не знаю, насколько всем, но я-то знаю точно, потому что сам был там.

– На вечеринке у Джонни?

– Да. Я был у Чейсена, когда это закрутилось, и присоединился к толпе. Надо признать, вырубился я довольно быстро. У меня слабая голова на шампанское.

– Беверли явилась без приглашения. Верно?

– Верно. Они прибыла уже мертвецки пьяная. Пропустила пару бокалов и, устроив скандал на полную катушку, убралась восвояси.

Гарви прикусил язык, чтобы не проболтаться, что она не убралась.

– Она приехала на вечеринку одна?

Тайлер отпил из второго бокала мартини.

– У меня такое впечатление, что ее сопровождал парень, бородатый зануда, которого я не раз встречал. Повторяю: это мое впечатление, потому что я не видел, что они пришли вместе. Но он какое-то время был на вечеринке, в этом я уверен.

– Он уехал с ней?

Тайлер покачал головой:

– К тому времени, приятель, я не в состоянии был сказать, кто с кем уехал. Я был в отключке.

– Вы знали того бородача?

– Это был какой-то чокнутый хиппи, – объяснил Тайлер. – Он обычно ошивался около тех мест, где собирается народ, большей частью заглядывая без приглашения. У него был выводок неопрятных девиц, которые всегда таскались за ним следом. – Тайлер покачал головой. – Знаете, когда я впервые увидел фотографию Чарльза Мэнсона, то подумал, что это Предводитель.

– Предводитель?

– У этого парня не было имени. Народ обращался к нему "Предводитель". "Предводитель" и его скво. По-моему, Беверли была какое-то время в его шайке. Или, возможно, он встречался с ней отдельно. Как бы то ни было, я время от времени видел ее в его компании. – Тайлер выловил оливку из своего мартини и съел ее. – Этот Предводитель имел плохую репутацию. Последнее, что мне известно о нем: он исчез с голливудской орбиты. Одна из его девчонок попала на большой прием, устроенный на открытом воздухе каким-то крупным режиссером, и подожгла себя.

– Как это? – Гарви был так поражен, что не обратил внимания на шипящий бифштекс, который поставил перед ним официант.

– Она облила свою одежду бензином, – ответил Тайлер. – Вспыхнула, как факел. Полиция разыскивала Предводителя, потому что они опознали в этом большом куске поджаренного мяса одну из его скво. Но Предводитель оторвался от общества, исчез. Насколько я знаю, его так и не поймали.

Гарви опустил глаза на свой бифштекс.

– Эта история возбуждает аппетит, – заметил он. – Однако... – Он принялся за свой бифштекс. Тайлер с энтузиазмом набросился на свой. На некоторое время заживо сгоревшая девушка была забыта. Наконец Гарви вернулся к предмету разговора: – Вы были агентом у Беверли?

Тайлер молча кивнул с набитым ртом. Потом сказал:

– Господи, этот поджаренный лук великолепен. Чем я заслужил все это, Дэн?

– Вероятно, вы вывели меня на след убийцы, – ответил Гарви. – Вы читали о приятелях Джонни Сандза – Сейболе и Максе Либмане?

– Да. Как это связано с Беверли Трент?

– Не знаю. Пытаюсь выяснить. Вы занимались ее устройством, вероятно, вам известно такое, о значении чего вы сами не догадываетесь. Расскажите о ней.

– Как-то раз она пришла в мою контору. – На лице Тайлера появилось робкое выражение. – Моя контора, смею вам сказать, пользовалась большей популярностью, чем лучшие кошерные деликатесы. Конечно, особы с бриллиантами туда не приходили, но я был в желтом справочнике. Так что эта курочка зашла в один прекрасный день, и, только мельком взглянув на ее фасад, я сказал себе, что мог бы с ее помощью завязать деловые отношения с продюсером фильмов о Джеймсе Бонде. Какое у нее было тело! Но когда она заговорила, у меня заныло сердце. Приятель, с произношением у нее были проблемы. Она бочком пробралась ко мне и заявила, что готова делать все, что понадобится, чтобы получить теплое местечко. Я сказал ей, что прошу всего десять процентов, она должна приберечь основной капитал для какого-нибудь продюсера или режиссера. Но я записал ее основные данные, а также имя – Луиза Хауптман. Я сказал ей, что имя никуда не годится, потому что напоминает людям о похищении ребенка Линдберга. Так что мы тут же придумали псевдоним. Беверли, по Беверли-Хиллз. Трент взято от имени героини любимой мыльной оперы моей матушки, которую транслировали по радио, – Хелен Трент. Я направил девицу в одно место, где проводили отбор девушек для шоу. Пару месяцев она не появлялась. Кто-то запал на ее внешность и закрутился. Когда она вернулась ко мне, у нее появились кое-какая одежда и дешевые драгоценности. Достаточно много для первой экскурсии. Я послал ее куда-то еще, и она опять исчезла на пару месяцев. В следующий раз, когда она вернулась, я объяснил ей, что я театральный агент, а не сутенер. Это положило конец нашему деловому сотрудничеству. Как-то я наткнулся на нее в гардеробной второразрядного ночного клуба. Там и увидел ее Джонни Сандз. Он пришел туда послушать какого-то молодого певца, которого он продвигал. Так что Беверли на какое-то время взлетела наверх. На этот раз ее платья были великолепны, драгоценности – самые настоящие. Тем не менее подозреваю, что во всех своих шикарных туалетах она оставалась самой большой занудой в Соединенных Штатах. Так что Джонни, как говорят, дал ей отставку, и она умерла, пытаясь воплями пробить себе дорогу назад, к своему любимому.