Текст книги "Вампирская сага. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Тише, – он мягко похлопывал ее по спине и с благодарностью поглядел на отошедших в сторону Фанни и Габриэля. – У тебя прекрасные создания. – Сказал он ей на ухо, тихо.

– Но я же не говорила, что Фанни… – начала Сэм.

– Я догадался, – сказал он. – Если я буду таким же, как они, я не против.

– Ты будешь лучшим из нас. – Произнес Габриэль, подходя ближе.

Мак удивленно посмотрел на него, но потом решил не обращать внимания на сказанное.

– Что будет с моей памятью? – Повернулся он к Сэм. Он был не таким наивным, как Фанни, чтобы не задавать вопросов.

– Ты вспомнишь все. – Ответил Габриэль.

– Все свои человеческие жизни? – Мак обернулся к Габриэлю.

– Скорее то, что было до них.

Они оба молчали какое-то время. Мак смотрел на Габриэля изучающе, а Габриэль с надеждой.

– Почему мне знакомо твое лицо? – Неожиданно спросил Мак.

– Ты поймешь, когда проснешься. – Пообещал Габриэль.

Снова воцарилась неловкая пауза.

– Ладно, тогда давайте скорее покончим с этим. – Мак сделал широкий жест рукой, спрашивая, где ему разместиться для обращения.

Все было в точности, как с Фанни. Только сама Фанни скромно стояла в углу гостиной, пока они занимались Малькольмом, и Сэм не рыдала на его груди, после того, как он покинул мир живых, а поцеловала его в губы, и целовала до тех пор, пока он не закашлялся и не раскрыл глаза. Когда он узнал ее, снова притянул к себе, и стал целовать дальше.

– Мара, – прошептал он, мягко касаясь ее лица.

– Мак? Михаэль? – Она ощущала себя растерянно.

Он рассмеялся, подымаясь с дивана.

– Он говорит, – радостно взглянула она на Габриэля.

– Еще не хватало, чтобы он не говорил, – усмехнулся тот.

– Можно и так, и так, – глаза у него были все того же светлого оттенка. Подсознательно Сэм боялась, что они изменят цвет.

– Привет, Габриэль. – Улыбнулся он.

– С возвращением, – облегченно вздохнул Габриэль. – Я начинаю чувствовать себя по-настоящему живым, впервые за все это долгое время. – Глаза его светились счастьем. – Только я голодный или еще кто-нибудь хочет есть? – Сказал он, собираясь на кухню.

Напряжение в комнате наконец спало, и они все рассмеялись.

– Между прочим, зря смеетесь, – заметил Габриэль. – Я неплохо готовлю.

– Клоун, – бросил Мак.

И все они рассмеялись снова, даже Фанни, по-прежнему стоявшая в углу. Когда Габриэль вышел, Фанни тенью последовала за ним.

– Все так, как когда-то, как дома. – Произнесла Сэм, провожая их взглядом.

– Только ты все еще уязвима. – Он коснулся ее руки, и взял в свою, разворачивая к себе.

– Михаэль, я виновата перед тобой. Я все испортила. – Прошептала она.

– Ты все исправила. – Сказал он, глядя ей в глаза. Потом задумался. – Это был такой странный опыт. Странные дни, столетия, но последние месяцы с тобой – лучшее, что могло приключиться на этом темном этапе жизни.

Сэм глубоко вдохнула, ей снова казалось что рядом с ангелом дышится легче. От него исходило слабое свечение, и Сэм провела пальцами по краю этого удивительного света.

– Ты сияешь, Михаэль.

Он поднял ее руку и прикоснулся к ней губами.

– Ты тоже всегда сияла.

– Я ощущаю себя так глупо. – Она отдернула руку и опустила ее вниз. – Я – единственный человек среди вас, к тому же не самый светлый после всех моих похождений. Я… – и Сэм в отчаянии махнула рукой. – Я сама все порчу.

– Ты напрасно боишься. – Произнес он, склоняясь к ней. – Мы с Габриэлем сможем вернуть тебя. Все действительно будет хорошо. Все закончится, Сэм, все темное и плохое.

Она не знала, как объяснить ему, что в ее человеческом сердце умещаются две любви: и к свету, и к тьме. Несмотря на то, что она разорвала связь с Дорианом, она продолжала любить его. В ней, как и во всяком человеке, было два начала, и каждое из них находило любовь на своей стороне. И эти две любви отлично уживались в одном существе. Когда-то она увидела во тьме что-то невозможное, контраст к тому, что окружало ее все время, и полюбила Нагару, сейчас – это была просто часть человеческой природы, принадлежать двум мирам одновременно. Она счастлива была находиться рядом с Михаэлем, ее сердце трепетало от радости, оттого, что она дышит с ним одним воздухом, но она не могла забыть, не могла вычеркнуть раз и навсегда из своей души Нагару, его голубые глаза, чернильное море и одиночество, темную красоту его сути. Ей нравилась его печаль, нравилось грустить о нем, нравилось блуждать в темном пространстве, неприкаянной и пустой, внутри него, она в нем, и он в ней. Сэм вздрогнула.

– Ты колеблешься? – В изумлении произнес он, всматриваясь в ее лицо.

– Не смотри на меня так, – она опустила глаза. – Это то, о чем я пыталась сказать тебе: я – человек.

– Мы изменим это. Мы освободим тебя. – Над его головой тоже был свет, словно нимб. Она и забыла совсем, как удивительно он выглядел.

– Ты не понимаешь. – Еле слышно произнесла она. – Я не уверена, что хочу.

– Ты хочешь остаться с ним?

– Нет. – Сэм покачала головой.

– Тогда с кем?

– Я хочу остаться человеком. – Произнесла вслух она свою самую крамольную мысль.

– Но если мы с Габриэлем заберем тьму из тебя, у тебя не останется другого выхода. – В его голосе зазвучала решимость.

– Не останется. – Согласилась Сэм. – Но ты ведь не сделаешь этого насильно.

– Насильно – нет. – Произнес он, но было видно, что эти слова дались ему с трудом. – Сэм, – он снова приблизил свое лицо к ее. – Ты ведь сказала, что не хочешь потерять меня.

– Если ты не отвернешься от меня, я и не потеряю. – Прошептала она, дотрагиваясь кончиками пальцев до его щеки. – Вам больше ничего не грозит. Тьма и свет снова разделены. Он будет уходить с первыми лучами солнца, а вы – улетать с последними. Вы никогда больше не столкнетесь друг с другом.

– А ты? – Он схватил ее руку и прижал к своей щеке.

– Он поймет меня.

– А как же ты?

Она посмотрела на него, словно на неразумного ребенка, который никак не мог понять простых вещей.

– Днем я смогу видеть вас, а ночью – их. – И если б он не читал в ее глазах столько любви, он бы не поверил словам, которые слышит.

– Мара, но что потом?

– Потом все то же, снова и снова, по кругу. – Она измученно улыбнулась ему.

– Но ради чего?

Мара положила голову ему на плечо и обняла его.

– Я люблю тебя, и Габриэля, и Фанни, и Нагару, и Дэниэла, и Билли… Я ни с кем не хочу расставаться навсегда.

– Но что, если они нарушат равновесие. Если убьют тебя, обратят, подчинят?

– Точно так же, как ты не позволишь детям света насильно сделать меня счастливой, также не позволит и он.

Мак поцеловал ее в макушку.

– Что ты творишь, Сэм…

Но она знала, что после этих слов он не станет ее останавливать.

– День начинается там, где ты идешь, Михаэль…

– Ночь отступает, услышав мои шаги. – Закончил он.

– Ты прочел?

– Да, прочел. Я буду приходить к тебе, Сэм, каждый день, и каждый день делать все, чтобы ты передумала.

– Просто приходи. Этого будет достаточно. – Улыбнулась она.

– Что ты скажешь Габриэлю?

– Он снова рассердится на меня. – Поникла Сэм. – Возможно, даже не простит.

– Он не посмеет.

– Можно попросить тебя, – Сэм заглянула в его глаза.

– Да, о чем хочешь. – Ответил он.

– Помогайте людям. Помогайте таким, как Фанни. Творите детей света. Вы – чудо, в котором так нуждаемся все мы. Сделайте так, чтобы у каждого был свой Габриэль.

– Размножать Габриэля мы не будем. – Усмехнулся он. – Но мы будем делать свое дело.

– Мак.

– Что, Сэм?

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Он склонился к ней и нашел ее губы.

Глава 31

– Я все расскажу хозяину. Вы изменяете ему! – Это был Филипп, о существовании которого они все благополучно забыли за событиями дня.

– Я думаю, это не потребуется, Филипп. Он сам обо всем узнает. – Спокойно ответила Сэм, глядя на взбудораженного мальчишку.

– Кто это? – Спросил Мак.

– Кандидат в вампиры. – Ответила Сэм.

– Я расскажу ему сам. – Упрямо произнес Филипп. – А этот человек, – он ткнул пальцем в направлении Мака, – останется здесь, пока не проснутся остальные.

– Дэниэл здесь? – Неожиданно спросил Мак.

– Откуда вы знаете Дэниэла? – Удивился мальчишка.

– Да, здесь. – Ответила Сэм.

– Я бы хотел его увидеть, перед тем, как уйти. – Вздохнул Мак.

– Я знаю, ты создал его, – произнесла Сэм, – но, Мак, не стоит, посмотри на себя. – И она подвела его к зеркалу, и тогда он заметил сияние, исходившее от его тела.

– И правда, не стоит. – С сожалением произнес он. – А ты могла бы…

– Передать что-то Дэниэлу?

– Да, что он… что я люблю его. – Сказал Мак.

– Я скажу ему.

– Какое отношение вы имеете к Дэниэлу, и что те двое делают на нашей кухне? – Снова подал голос Филипп.

– Парень, – Мак повернулся к нему, – я создал Дэниэла.

– Вы? – Филипп раскрыл рот, но, посмотрев в удивительные глаза Михаэля, не смог произнести ни слова. – Что происходит? – Беспомощно обернулся он к Сэм.

– Все просто немного сложнее, чем ты думаешь. – Успокаивающе произнесла Сэм.

– Кто вы? – Спросил парень.

– Михаэль, старший ангел.

– Кто? – Филипп снова потерял дар речи.

– Есть вампиры, и есть они. – Пояснила Сэм, кивая на Мака.

– Тогда как он может быть создателем Дэниэла?

– Все так запуталось… – Сказала Сэм, вздыхая и присаживаясь на диван. – Филипп, я попрошу Дэниэла, и он расскажет тебе потом. Но сейчас, оставь нас, пожалуйста, одних. Сходи на кухню, попроси Фанни и Габриэля накормить тебя чем-нибудь.

Филипп с опаской посмотрел на Михаэля, и, не поворачиваясь к нему спиной, аккуратно вышел из комнаты.

– Ты его испугал. – Сказала Сэм, улыбаясь и тепло глядя на Михаэля.

– В нем слишком много тьмы. – Сказал он и подошел к Сэм. – У тебя есть ручка и бумага?

– Зачем? – Удивилась Сэм, поднявшись и направившись к столу.

– Хочу написать Дэниэлу.

Сэм дала ему то, что он просил.

– Напишешь, чтобы присматривал за мной? – Усмехнулась она.

– Да. – Серьезно ответил Мак.

Сэм посмотрела на него укоризненно.

– Мне сказать ему правду о тебе?

Мак поднял глаза, подумал и произнес:

– Да, скажи. Ответь на все вопросы, которые он задаст.

– Хорошо. А ты объясни Габриэлю, – Сэм посмотрела на него грустно.

Он изучал ее лицо какое-то время.

– Хорошо. – Ответил он. – Ты уходишь?

– Да, я пойду во тьму и дождусь его там.

– Хорошо. – Он обнял ее на прощанье, и Сэм стало теплее от его света.

– Михаэль, – прошептала она, вдыхая этот свет полной грудью, словно перед погружением.

Глава 32

– Она спятила, отдала слишком много света, возвращая тебя, и спятила, – Габриэль метался по кухне.

– Нет, Габриэль. Все в порядке.

– Да в каком порядке, Михаэль? Мы ведь только начали, только снова собрались вместе. Мы с тобой могли бы вернуть ее к жизни, и все было бы, как раньше.

– Как раньше никогда не будет. – Твердо произнес Михаэль.

– Почему?

– Потому что все меняется, меняются люди, меняемся мы. Тебе не с чем сравнить, Габриэль, но я, ангел, ощущаю тепло и привязанность к моему творению, Дэниэлу, вампиру, заменившему меня и ставшему главой нашей ветви. Я помню всех тех, с кем был, и мне не все равно, что произойдет с ними. А человек – всегда меж двух миров, его симпатии, привязанности разделены. И нельзя вырвать половину души, и быть счастливым с оставшейся.

– Ты говоришь темную ересь, – неуверенно произнес Габриэль.

– Она любит, поэтому хочет остаться человеком, – подала голос Фанни, и оба ангела повернулись к ней.

– Ты заговорила, – улыбнулся Габриэль.

– Да, – улыбнулась она ему в ответ, тут же смущаясь.

– Фанни, перестань смущаться, – сказал он, подходя ближе. – Ты – равная мне.

– Я бы хотела быть… – Робко начала Фанни и замолчала. Она жутко смущалась рядом с ним, временами ей казалось, что дар речи она потеряла вовсе не из-за перерождения, а из-за него.

– Моей начальницей? – Рассмеялся Габриэль.

– Дурак ты, Габриэль, – сказал Михаэль, – она любит тебя.

Габриэль посмотрел на Фанни, которая на этот раз и вовсе залилась краской.

– Я тоже люблю ее. – Мягко сказал он. И Фанни, не веря своим ушам, подняла огромные удивленные глаза.

– Может, подойдешь ко мне, подсолнух? – Подмигнул ей Габриэль в своей привычной шутливой манере. – И перестанешь бояться своего счастья.

Михаэль только покачал головой, глядя на этот детский сад.

Фанни осторожно сделала шаг в направлении Габриэля, словно пол под ней был хрустальным, потом еще один, еще и наконец, Габриэль не выдержал и подхватил ее, визжащую, на руки.

– Клоуны, – беззлобно пробормотал Михаэль и вышел из комнаты, решив не мешать им.

Глава 33

– Я думал, что больше никогда не увижу тебя. – Он сидел во тьме, и был чернее моря, разлившегося у его ног. Темный ветер дул из темной пустыни, и серое небо тянулось до самого горизонта.

– Красивый пейзаж, – искренне сказала Сэм, любуясь.

– Почему ты вернулась?

Сейчас рядом с ним она ощущала, что он не решил, как поступить: уничтожить ее на месте и потом проклинать себя до конца своих дней, сидя на берегу своего личного моря, или оставить силой, воспользовавшись ее глупым порывом, приведшим ее во тьму. Он внутренне метался между крайностями, и потому оставался неподвижен, чтобы не сделать ошибки, которую не смог бы исправить.

– Потому что люблю тебя.

Он горько усмехнулся.

– Зачем ты разорвала связь?

– Нечаянно. – Ответила Сэм, и подошла к нему ближе. Подол ее платья, в котором она оказалась в его пейзаже, коснулся его ног. Она была удивительно изящна и прекрасна в этом непривычном наряде, ветер развевал ее светлые волосы.

Нагара поднял лицо к ней и смотрел в ее карие глаза, раздираемый противоположными страстями.

– Тебе не стоило так близко подходить ко мне. – Произнес он, поборов самую черную из своих страстей.

– Я не боюсь. – Ответила она и опустилась рядом с ним на колени. – Я возвращала Мака, и связь разорвала нечаянно. Но теперь я бы сделала это снова, если бы ты опять связал нас.

– И ты говоришь мне после этого о любви? – Лицо его исказила кривая усмешка, и Сэм ощутила, как темная страсть вновь подняла голову внутри него.

– Да, и буду говорить всегда. – Сэм положила руки ему на колени. – Пока мы не связаны, миры разделены. Это и есть настоящее равновесие. Я не прошу тебя убивать твоих детей, я не прошу ни о чем. Теперь все правильно, все на своих местах.

– Почему ты не ушла с ним? Ты понимаешь, что теперь я не отпущу тебя? – Спросил он, и в глубине его глаз блеснула боль и злость.

– Я и не хочу уходить. – Ответила Сэм, немного грустно и без тени страха глядя в его глаза.

– Я не понимаю. – Произнес он, и взгляд его стал чуть светлее.

– Я не могу жить без тебя. – Сэм обхватила его колени руками и опустила на них свою голову. – Я осталась.

– Осталась?

– Я буду человеком.

Он взял ее лицо обеими руками и поднял на уровень своего.

– Ты ведь все вспомнила? Ты знаешь, что я сделал с Маком. Я позволил ему уйти, я скрыл от тебя, не сказал, кто он. Я втягивал тебя в беды с начала времен и до теперь. И ты предпочла быть человеком, а не уйти с ними в свет? Беззащитным человеком?

– Едва ли беззащитным. Ты ведь защитишь меня?

Он едва не рассмеялся. Он говорил ей о свете и тьме, о выборе, который казался невозможным, а она спрашивала, защитит ли он ее.

– Если не убью. – Мрачно ответил он.

– Я и так умру. – Спокойно сказала Сэм. – И буду умирать снова и снова.

Он смотрел на ее лицо, и не видел там и тени страха. Он и забыл вовсе, насколько хрупки люди, об их главной беде – времени.

– Ты не боишься? – Прошептал он.

– Я боялась раньше, когда не было вас. Зачем бояться теперь? Пока вы со мной, мне нечего бояться, где бы я ни была.

– Ты никого не хочешь терять. – Понял он. – Терять будем мы.

– Вы сможете меня найти. – Ободряюще улыбнулась она.

– Сможем. – Согласился Нагара.

– Ты будешь меня искать? – Глаза ее были так близко, от ее тела исходило тепло.

– Буду, – заворожено произнес он, не в силах отвести от нее взгляд. Его единственную любовь – он не сможет ее не искать, где бы и когда бы она ни родилась вновь. Они оба будут идти по ее следу вечно: он и Михаэль.

– Тогда мне ничего не страшно. – Облегченно вздохнула она.

Он наклонился и поцеловал ее, долгим нежным поцелуем. И ощущал, что она счастлива. Вся тьма в ней полностью принадлежала ему, а над светлой ее частью он не властвовал, и никогда не должен был.

Эпилог

– Воображаемые друзья? – Психолог с пониманием посмотрел на мать девочки. – Вы правильно сделали, что пришли к нам.

– Доктор, я просто опасаюсь… – начала женщина.

– Не стоит переживать, для этого я и здесь. Не могли бы вы оставить нас с ребенком наедине?

– Да, конечно. – Мать смущенно поднялась, и вышла из комнаты, волнуясь и задев по дороге пальму в вазоне. – Простите, – наконец, дверь за ней закрылась.

Доктор поднялся и прошелся по комнате, размышляя, с чего лучше начать беседу и как завоевать доверие девочки. Малышка сидела в кресле перед столом, болтая ногами и рассматривая что-то за окном. Она не казалась ни испуганной, ни смущенной, как ее мать. И уход родительницы никак не сказался на ее настроении. Доктор счел это хорошим знаком и заговорил:

– Меня зовут доктор Робинсон. Можешь называть меня просто док.

Девочка посмотрела на него, но потом снова вернулась к изучению чего-то за окном, словно док ей был намного менее интересен.

– Послушай, – его фигура выросла перед девочкой и закрыла обзор. – Мы с тобой поговорим, а потом ты будешь снова свободна, хорошо?

Девочка согласно кивнула, не очень расстроившись, что ее отвлекают.

– У тебя есть друзья? – Спросил док, присаживаясь на край стола перед ней, и все-таки на всякий случай, не позволяя ей видеть окно.

– Да, – кивнула девочка, продолжая болтать ногами.

– Это дети, с которыми ты играешь во дворе? – Предположил док.

– Неть, – просто ответила девочка, чем привела доктора в новое замешательство.

– А все так хорошо начиналось, – подумал док, и, не сдержавшись, поднялся и завернул еще один круг по кабинету. На полках стояли фолианты отцов психотерапии, но они ничем не могли ему помочь.

– А кто твои друзья? – Спросил док.

– Калосые. – Улыбнулась девочка, показывая редкие зубы.

– Это понятно. – Кивнул доктор, останавливаясь. Потом, вдруг придумав что-то, продолжил: – Может, нарисуешь их?

– Каласо. – Согласилась девочка, спрыгнула с кресла и пошла прямиком к столу.

Доктор достал из ящика фломастеры и дал их ребенку. Она забралась в его кресло, высыпала из упаковки фломастеры и начала рисовать. Он не стал ее пересаживать, в конце концов, они сдвинулись с мертвой точки, и он ожидал, что ее рисунок расскажет больше ломаных слов.

– Ай-яй-яй, – доктор пытался разобрать каракули, которые появились на бумаге. – А что это у нас за черный человечек?

Девочка радостно засмеялась, слова взрослого рассмешили ее.

– Это Нагаля, – сказала она, словно это все объясняло.

– А это? – Док ткнул в желтое размытое пятно с лучиками.

– Микаль, – сказала девочка.

– Отлично, – док машинально почесал затылок. – Вот и приехали, – подумал он.

– Черный человечек – плохой? – Спросил он.

– Неть, калосый. – Девочка начинала обижаться на непонятливость доктора.

– А желтый?

– Микаль калосый. – Улыбнулась девочка, глядя на рисунок.

– Они твои друзья?

– Да. – Кивнул ребенок, снова начиная болтать ногами.

– А еще друзья у тебя есть?

Девочка обиженно посмотрела на дока. Что означал этот взгляд? Наверное, что-то вроде «вам что, мало»? Или он отражал обиду за то, что ее замечательных друзей не оценили.

– Так есть? – Он настаивал на своем.

– Мне босе не надо. – Объяснила девочка, видимо, зачислив взрослого в полные идиоты.

– Но их же нет, верно? Ты их придумала?

– Есь.

– Где они есть? Вот этот, черный, где он?

– Нагаля плиходит, когда темно. – Объяснила девочка.

Доктор даже замолчал на некоторое время. Такие намеки в детских откровениях обычно не значили ничего хорошего: черный человек, приходящий ребенку по ночам, означал негативное влияние на психику, кошмары, или даже что-то более серьезное, возможно, насилие.

– А второй? – Ему нужно было узнать все.

– Микаль калосый. – Снова улыбнулась девочка.

Доктор плавно начинал выходить из себя, но сдержался.

– Хороший, понятно. Он где?

– Там, – девочка подняла палец и показала вверх.

– Где там?

– Навелху.

Доктор опустился в кресло для пациентов и нервно посмотрел на часы.

– Хочешь конфету?

– Да. – Улыбнулась девочка.

– Возьми в банке. – Доктор указал на банку с конфетами на краю стола. Девочка влезла с ногами на кресло и дотянулась до банки. Когда ее ручонке удалось схватить конфету, банка не удержалась на краю и свалилась на пол, конфеты рассыпались по ковролину.

– Упс, – сказала девочка, выжидающе глядя на взрослого.

Док прикрыл глаза рукой, потом выдал ребенку дежурную улыбку, и, подойдя к столу, нажал на кнопку и вызвал секретаршу. В дверях одновременно появилась секретарша и мать девочки.

– Все в порядке? – Обеспокоено спросила мать, затем, заметив рассыпанные по полу конфеты, стала извиняться, укоризненно глядя на малышку.

– Не нада убилать, – сказала девочка, – они убелут.

– Кто? – На этот раз спрашивала мама.

– Они, – произнес доктор, протягивая ей рисунок.

– А, Нагара и Михаэль, – вздохнула женщина.

– Вы их знаете? – Оживился доктор.

– Нет, то есть да, – женщина снова смутилась. – Это и есть ее воображаемые друзья.

– Они настоястие, – выговорила девочка, и глаза ее блестели от огорчения.

– Да-да, малышка, конечно настоящие, – женщина посмотрела на врача. – Всегда их защищает.

– Я думаю, вам стоит походить к нам. – Серьезно заметил доктор, и женщина поникла.

– Почему с тобой столько проблем? – Словно сама себе произнесла женщина, сидя на скамейке в осеннем парке и наблюдая за тем, как ее девочка собирала желтые листья в охапки, а потом подбрасывала их вверх.

– У вас прекрасный ребенок, – произнес приятный мужской голос. Она и не заметила, как он подошел – высокий, хорошо сложенный, с коротко стриженными волосами и какими-то невероятно светло-серыми глазами.

– Простите?

– Я говорю, что у вас прекрасный ребенок, и не стоит переживать на ее счет. – Сказал он, присаживаясь рядом.

– С чего вы взяли, что я переживаю?

– Вы разве не от доктора Робинсона только что вышли? – Спросил он, указывая на табличку рядом с дверью в здании неподалеку.

– Вы его пациент? – Спросила женщина.

– Нет, – засмеялся он, и на душе у женщины сразу стало как-то легко.

– Простите, но как вы догадались? – Уже более дружелюбно спросила она.

– Это было не сложно. – Ответил он. И в этот момент девочка повернулась и заметила незнакомца.

– Микаль, – с радостным криком она побежала к нему и запрыгнула прямо на колени.

– Малышка, что ты творишь, – всплеснула руками мать, не зная, как реагировать на такую непосредственность.

– Ничего, все хорошо, – мягко ответил незнакомец, и мать ощутила в нем искреннюю любовь к девочке, и наверное, поэтому не стала возражать. С ней вообще происходило что-то невообразимое, поскольку она никогда бы не позволила ситуации развиваться подобным образом, да еще и с абсолютно незнакомым человеком, но как только она пыталась задуматься об этом, мысли ее рассыпались в разные стороны, как испуганные птицы.

– Простите, мы знакомы? – Наконец, сумела произнести женщина.

К ней повернулись оба: девочка и незнакомец, и выражения на их лицах были одинаковыми, словно не понимала происходящего только она, а у них давно все было в порядке.

– Мама, это Микаль. – Сказала девочка.

– Михаэль, – он протянул ей красивую руку с длинными пальцами.

Женщина пожала ее, и ей показалось, что вокруг снова настало лето, и воздух наполнился теплом и запахом сотен трав и цветов. Она с трудом перевела дыхание, когда он убрал руку.

– Михаэль? – Ее глаза смотрели потрясенно.

– Я же говорю, с ней все в порядке, – мягко улыбнулся он, и она верила, не могла не верить.

– А тот, второй, он тоже существует? – Спросила она, решив относиться ко всему происходящему, как ко сну, в котором невероятное было возможным, чтобы окончательно не потерять рассудок.

– Нагара? Конечно. – Кивнул незнакомец.

– А где он?

– Появится с приходом темноты.

Женщина кивнула, словно это ей что-то сказало.

– С ней все будет хорошо. Вам не нужен доктор, правда. – Сказал он, улыбаясь девочке, и девочка прижалась к его пальто, укладывая голову ему на плечо, и это доставляло ему огромное удовольствие, мать не понимала, почему, но знала, что это так. Они вели себя так, словно были давным-давно знакомы, а во взгляде ее дочери, когда она повернула к ней голову, вдруг скользнуло что-то настолько взрослое, настолько понимающее, что ей снова стало немного страшно.

– Малышка, нам уже пора, – потянулась она к девочке, занервничав.

– Исе цют-цют, – сказала та, и ручонками крепче схватилась за ткань его пальто.

– Иди, Сэм, иди, – тихо шепнул он девочке так, чтобы мать не расслышала. – Я еще вернусь, не бойся.

Девочка легко спрыгнула с его коленей и пошла за матерью, держась за руку, но то и дело оглядываясь назад на скамейку. В сиянии закатных лучей солнца там сидел Михаэль, самый светлый из всех ангелов, и глаза его излучали тепло и любовь.