Текст книги "Его Величество Флинт (ЛП)"

Автор книги: Дуглас Найлз

Соавторы: Мари Кирхофф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 11. Отстойник

Создавая мир, Кователь Реоркс, бог равновесия, шагавший на грани добра и зла, нуждался в помощниках, которые бы помогли Ему в Его трудах на этой новой земле. Много лет под любящим покровительством и руководством Реоркса, покровителя создания и созидания, работали люди. Но люди, как это с ними часто бывает, возгордились своими приобретенными талантами, и использовали они их для своей собственной выгоды. В далекие времена Века Света, еще за четыре тысячелетия до Катаклизма, навсегда изменившего обличие Кринна, Реоркс рассердился на таких своевольных и превратил часть людей в новый народ. Он лишил их всех ремесел, которыми Он наделил их на наковальне своей Предвечной Кузницы, оставив лишь непреодолимое желание чинить и возводить, созидать и строить. Он и наделил свое творение, всем известное, как гномы видом, отвечающим их невысокой цели.

Злой бог Хиддукель, верховный в пантеоне людей, потешался над этим, так как Он знал, сколько Кователь работал над созданием порядка из хаоса, а теперь баланс между добром и злом вновь был нарушен. Тогда Хиддукель отправился к другому богу равновесия – Числеву и убедил его в том, что нельзя поддержать равновесие, так как зло сдает свои позиции. Как он сказал, единственным выходом был переход власти к равновесию. Хиддукелю удалось даже убедить Числева, который потом переговорил со своим другом, богом равновесия Реорксом с целью выковать драгоценность, которая бы привязала к Кринну нейтралитет. Большой и ясный, серый камень о многих гранях был создан для того, чтобы удерживать и излучать саму сущность Лунитари, красной луны магии равновесия. На той луне и был он помещен.

Хотя Реоркс все еще злился на гномов, он все же любил их и видел, как они могли бы Ему послужить. Он передал им план Великого Изобретения, которое бы заряжалось магическим камнем – Серой Драгоценностью. Только мастерство гномов позволило им создать механическую лестницу, которая поднималась в небо, прямо к красной луне. С магической сетью, данной самим Реорксом, избранный Им гном поднялся на верхушку лестницы и взял Серую Драгоценность для Великого Изобретения. Но когда он вернулся на Кринн и раскрыл сеть, камень выскользнул и вскоре исчез где-то на западе. Большинство удивленных гномов собрали свои пожитки и отправились следом, к побережью и дальше. Пролетавший камень порождал новые виды растений и зверей, а старые мгновенно меняли свою былую форму. Вместо того, чтобы стать якорем равновесия, камень раскачал маятник добра и зла еще сильнее. И тогда Реоркс понял, что Его и Числева обманули.

Многие годы блуждая в поисках камня, гномы разделились на две армии. Вскоре пути привели обе армии к варварскому князю по имени Гаргат, который, посчитав это знамением богов, сорвал удивительный камень с неба и поместил его в высокую башню, подальше от чужих рук. Гаргат отказал обеим армиям в их требовании вернуть драгоценность, поэтому обе стороны провозгласили войну правителю варваров.

После многочисленных неудачных попыток осады, гномы, наконец, проникли в крепость Гаргата. Обе стороны были поражены, увидев, что серый, стальной свет драгоценности неожиданно наполнил все вокруг необычайно ярким сиянием. Когда все, наконец, прозрели, то увидели, что два лагеря гномов сражаются между собой. Одну сторону непреодолимо влекло к камню, а второй двигал обыкновенный интерес к нему.

Под властью камня, гномы изменились. Те, кем двигала жажда богатства, стали гномами-карликами, а те, кого охватил интерес – первыми кендерами. Эти народы быстро распространились по всему Ансалону.

Как всегда утверждали горные гномы, и их двоюродные братья с холмов, овражные гномы произошли в результате браков между предвечными гномами и их новоявленными гномьими родичами, созданными Серой Драгоценностью. К сожалению, представителям этого нового народа не доставало всех лучших качеств их славных предков.

Увидев результат, все гномские общины запретили такой вид браков, а овражные родичи страстно изгонялись всеми гномами. В условиях борьбы за выживание среди руин и куч хлама, оставшихся после Катаклизма, овражные гномы были вольны развивать собственную культуру – ну, или же ее отсутствие. Названные агарами или "мучениками", позже они получили от людей прозвище "овражных гномов", заметивших их ничтожные условия проживания и всеобщее отвращение со стороны практически всех народов Кринна.

Такой была судьба трех неполных сотен агаров, обитавших в Отстойнике. Еще до катаклизма, это была процветающая и богатейшая шахта, обеспечивавшая кузницы Торбардина отличной рудой. Но страшная континентальная катастрофа обрушила вниз пласты породы, отрезав все остальные выходы кроме одного, ведущего в Торбардин. И даже он был размещен так, что представлял собой вертикальную шахту, по которой невозможно было взобраться: именно ее дерро называли Ямой Зверя.

Но Катаклизм принес и нечто хорошее. По крайней мере, для агаров это был Отстойник. Большинство туннелей, проложенных горными гномами, остались невредимыми, а в некоторых местах они пересекались с невероятно прекрасными органическими пещерами, которые долгие годы высекались подземными водами, текущими через горы Торбардина.

Три сотни овражных гномов, населявших Отстойник, разбивались на семейные общины, которые обитали на окраинах оставленных тупиковых туннелей, но делили четыре природные пещеры, как общее пространство. Они "украсили" свои жилища семейными реликвиями, как то окаменевшими животными и другим скарбом, выкопанным из мусорных куч выше расположенного Торбардина. Таким образом, Отстойник одновременно казался чудом природы и отвратным свинарником.

* * *

– Они же не думают, что мы будем здесь спать?! – простонала Периан, осторожно ступая вперед.

Номскул, тот овражный гном, который спас их из Логова Твари, привел их в это место и оставил, пообещав вернуться с едой и друзьями. Периан попробовала на ощупь пожеванные края грязного шерстяного одеяла, натянутого на деревянный стул без ножек. Она слегка подтолкнула старую кость на грязном каменном полу носком башмака. Она, дрожа, обняла себя руками и в отчаянии огляделась вокруг, в поисках такого места, где можно было нормально сесть.

В комнате, имевшей форму ровного квадрата, было две двери, а ширина была где-то футов в двадцать. Ее выдолбили в глыбе цельного гранита, так как на холодных серо-зеленых каменных стенах еще были видны следы от кирок. Толстые и покрытые плесенью старые балки перекрещивались под потолком в полном беспорядке, хотя, вполне возможно, что парочку из них овражные гномы изъяли для личных нужд. И в самом деле, некоторые столы и стулья выглядели так, будто их на скорую руку смастерили из плотных балок. Маленькие половики, потрепанные шкуры животных, шерсти на которых уже не осталось, случайные обрывки хорошего шелка да дорогих, но грязных шнурков – весь этот скарб покрывал пол.

Разбитые керамические горшки, разнообразные скелеты грызунов, ржавое оружие, большинство из которого ремонту не подлежало, с дюжину огарков от свечей, погнутая утварь, половина ручных мехов для раздувания огня, дырявое каноэ, лютня без струн и куча всевозможных ботинок и башмаков величиной с гнома – вот что составляло здешние украшения.

Уложившись на большую и мягкую кровать, покрытой пенькой со мхом, Флинт отрешенно ковырялся в зубах деревянной щепкой.

– Я спал и в местах похуже. – усмехнулся он от неудобства Периан.

Флинт наблюдал, как она нерешительно перебиралась по комнате с одного места на другое, усиленно грызя ногти.

– Ты можешь хоть на секунду успокоиться? – поинтересовался он, откладывая в сторону свою зубочистку. – Согласен заметить, что удобства здесь могли быть и получше, но это лишь временно. Еще десять минут назад я волочил тебя на спине, спасая наши жизни от – ну, сама знаешь от кого. По крайней мере, мы в безопасности, а потом я найду кого-то, кто бы показал нам выход отсюда.

Первое, что хотел после этого сделать Флинт, это уведомить своего племянника, оставленного у Торбардина, что с ним все в порядке. Базальт, должно быть, встревожился уже не на шутку.

Периан все вертелась вокруг, и пот слегка соблазнительно оросил вьющиеся кончики ее медных волос.

– И что это должно означать? – она одарила Флинта ледяным взором. Представительница горных гномов отгрызла еще один ноготь, в то время, как ее глаза метали молнии. – Ты что думаешь, если я пострадала от временного паралича в следствии испуга, то уже не смогу о себе позаботиться?

– Временный паралич? Да ты была, словно мешок с мукой! – Флинт увидел в ее глазах смущение и поднял руки, шутливо имитируя отступление. Потом рассмеялся. – Прости, если я принял командование на себя, я ведь совсем забыл, что разговариваю с солдатом. Я привык приказывать окрестным юнцам да официанткам. – объяснил он, подумав о своих друзьях в Утехе. Флинт смущенно закашлялся, увидев ее пораженное лицо. – Я совсем не то имел в виду, что сказал. У меня есть друзья… – о, не обращай внимания! – выкрикнул он без привычки объясняться. Он потер лоб, перевернулся на бок и свернулся калачиком на моховой кровати, а потом закрыл глаза.

– Ты же не собираешься спать, а?

Он открыл один глаз.

– Я думал, что мог бы прикорнуть, пока тот агар не вернется с едой, да, так и сделаю. – и он вновь закрыл глаз.

– Но как ты можешь вот так просто заснуть после того, через что мы с тобой прошли? – запротестовала она, сжав кулаки.

Флинт тяжело вздохнул, сел на кровати и посмотрел на нее из-под полузакрытых век.

– Именно поэтому мне и нужно поспать. Я устал! За последние несколько дней меня толкали и били, пинали, преследовали и бросали в яму. У меня болит каждая мышца и косточка, только кожа и держит их все вместе! Думаешь, мое лицо всегда так выглядит? – спросил он, подняв рассеченную и распухшую руку к разбитым губам, носу и посиневшему глазу. – Такие приключения меня всегда выматывают. – он скрыл зевок тыльной стороной большой и мозолистой ладони.

– Хочешь сказать, что нечто подобное случалось с тобой и раньше? – ошеломленно посмотрела на него Периан.

Он прикрыл глаза.

– Конечно, вот только ситуации были намного сложнее, чем твоя легкая пробежка по шахте. Только не говори мне, что у тебя это впервые.

– Во имя Реоркса, я капитан личной гвардии тана! – уныло ответила она. – Я тренирую воинов для парадных маршей и теоретических схваток. И я живу в самой роскошной казарме, в самом богатом районе Торбардина. Я к этому не привыкла! – воскликнула Периан, указывая на погромленную комнату взмахом руки.

– Ну, так вот, на что это похоже. – нахмурился Флинт, взбивая мягкую подушку из мха и опустил на нее свою всклокоченную седую голову. – Ляг и сними со своих ног груз. Попомни мои слова: это место выглядит не так уж и плохо, если ты хорошо отдохнешь.

Периан прекратила нервничать на миг только для того, чтобы слегка пригладить свои влажные волосы.

– Вот в этом все и дело! Я не могу здесь отдохнуть! – нахмурилась она и отвернулась, а потом пробормотала. – Если так хочешь знать, я бы сейчас умерла за щепотку крученной моховой травки. – она, наконец-то, прекратила вышагивать по комнате.

– Уверен, что у овражных гномов найдется какая-нибудь травка, которую можно раскурить, если тебе так хочется. – недовольно ответил холмовый гном. По его тону можно было понять, что он на самом деле думает о курении травки. С этими словами он отвернулся. Но за спиной он все еще мог слышать тихое бормотание Периан.

– Я знаю, что это отвратная привычка, но это единственная, ну… одна из единственных, которая у меня есть! – она нервно жевала завиток своих волос. – Хмм… Какая-нибудь травка говоришь? Я привыкла к лучшей гномьей смеси с ферм северного участка в Торбардине, а ты хочешь, чтобы я курила первую попавшуюся сухую траву?

Флинт зевнул:

– Я не жду от тебя какого-то принятия моих советов, но помолчи.

Периан уже подготовила достойный ответ, когда, неожиданно, из дверного проема прямо напротив послышался звук бряцающего стекла и металла, а также какие-то совсем непонятные звуки. Горная гномиха от неожиданности развернулась, а гном холмов вскочил с кровати.

– Что за…?

– Номскул вернуться с еда! – перед Флинтом возник агар, замызганная часть его лица над грязным и немытым подбородком расплылась в его привычном энергичном оскале.

Как им уже было известно, Номскул был в Отстойнике местным шаманом, а также хранителем реликвий и знаний клана. Он был здесь целителем, мудрецом и считался отменным поваром. Возможно, он и стал всеобожаемым предводителем именно благодаря своим кулинарным, а не лидерским талантам. Теперь на Номскуле была ободранная крысами и дурно пахнущая куртка, свисающая ниже колен и обшитая кармашками разных размеров, и из разной ткани. На поясе болталась красная полотняная сумка, перетянутая бечевкой. В руках у него была дымящаяся тарелка чего-то серого и скудного, которую он подсунул прямо под большой нос старого гнома.

И хотя сначала это его рассердило, Флинта привлек сытный мясной аромат. Он еще раз глубоко и удовлетворенно вдохнул его, принимая принесенную Номскулом погнутую ложку.

– Чудесно! – вздохнул Флинт, едва прерываясь между жеванием. – А что это?

– Пещерные черви в грибном пюре. – гордо ответил Номскул. Ритм работы ложкой у Флинта на мгновение слегка поубавился. Он посмотрел на Периан, которая нагнулась над столом с первой полной ложкой в руке. Ее глаза широко открылись от недоверия, потом опустила ложку и уставилась в тарелку.

– Твоя нравится? – нетерпеливо поинтересовался овражный гном.

Флинт поставил свою тарелку на стол, утер губы рукавом и соскочил с моховой кровати.

– Да, Номскул, все это очень эээ… вкусно.

Овражный гном довольно похлопал себя по круглому животу, выпирающему из-под подола простой и грязной рубахи. Он направился к двери.

– Моя принести еще!

– Погоди! – крикнул Флинт. Номскул остановился и развернулся, подождав, пока к нему не подойдет старый гном. – Послушай, Номскул, – как можно более осторожно, выбирая слова, начал Флинт. – Спасибо тебе за… ну, ты знаешь, за то, что спас нас, но мне сейчас в самом деле пора идти.

Периан быстро очутилась рядом с Флинтом.

– Мне бы также хотелось уйти. – нахмурилась она, глядя на гнома холмов.

Пухлые щеки Номскула расцвели в широкой улыбке.

– Король и королева хотеть листы? Вы стоять здесь. Я сейчас вернуться. – и, кивнув самому себе, он бросился в темноту каменного туннеля.

– Какой до странности приятный тип. – прокомментировал Флинт. – Должно быть, пошел привести нам проводника.

– А что он там лепетал о "короле и королеве"? – спросила Периан, глядя вслед овражному гному.

– Понятия не имею. Может, это какой-то почетный титул для гостей в Отстойнике. – Флинт недоуменно пожал плечами. Периан отрешенно кивнула.

Пока они ждали Номскула, Флинт кружил по комнате, оглядывая все углы, поднимая и разглядывая бесхитростные сокровища овражных гномов. Он подал Периан грязный гребешок из черепахового панциря, в котором недоставало парочки зубцов.

Сидя на краю кровати, фролин провела оставшимися шестью зубцами по спутанным волосам.

– Ой! – прорычала она, наткнувшись на особо упертый колтун. – Жду не дождусь, пока выпутаюсь из этой покрытой грязью одежды – я в этих штанах едва ноги в коленях сгибаю!

Бровь Флинта приподнялась, когда ему в голову пришла отличная мысль:

– Скажи-ка, а куда ты думаешь направиться, когда мы выберемся отсюда?

– Домой, конечно же. – быстро ответила Периан, выбирая сухую грязь из штанов. – Что за вопрос? А куда же еще? – неожиданно, она остановилась и захлопнула рот ладошкой. – Я вижу, к чему ты клонишь! Мне нельзя возвращаться в Торбардин – Питрик же считает меня мертвой! Он никогда не позволит мне остаться в живых после того, что случилось в шахте!

Она в отчаянии откинулась назад на кровати:

– Но куда же мне пойти? – простонала она. – Торбардин – это же мой дом, а мой клан – Тейвары – сомневаюсь, что меня примет какой-либо другой! И я не знаю, как можно жить где-то, кроме подземелья! – она откусила кончик еще одного ногтя.

Смотря на ее страдания, Флинт звучно треснул кулаком по столу.

– Но как ты вообще можешь жить среди этих головорезов, лгунов и убийц?

– Не все в городе Тейваров такие, как Питрик, знаешь ли! – огрызнулась она. – Там есть еще хорошие полукровки дерро, как я, и еще больше хороших чистокровных Хайларов.

– Ага, а Великая Измена – это завет добродетели Хайларов голубых кровей, да и всех горных гномов! – бросил насмешку Флинт, пнув осколок разбитой керамики и поднимая его кусочки в воздух.

Периан поднялась и не насмешливо хмыкнула.

– Думаешь, что все горные гномы после Катаклизма сидели в тепле и уюте? Тысячи гномов умирали от голода в Торбардине, и среди них были и мои предки! По крайней мере, гномы холмов, привыкшие к жизни на поверхности, могли заготовить себе еду! – она высокомерно рассмеялась. – Вы, гномы холмов – такие несведущие фанатики!

– По крайней мере, наши народы имеют кое-что общее. – спокойно сказал Флинт. В комнате стало как-то непривычно тихо.

Наконец, Периан, встав, нарушила тишину, вид у нее был явно подавленный:

– Какая, собственно, уже разница – я все равно уже не могу туда вернуться.

– Не волнуйся, Периан. – Флинт похлопал ее по спине. Потом, внезапно почувствовав себя неловко, прочистил горло. – Полагаю, что к жизни на поверхности ты сможешь приспособиться лучше, чем сама думаешь. Ты непохожа на тех Тейваров, что мне встречались раньше.

– Ты не знаешь о Тейварах одного важного момента. – ответила Периан, а в ее глазах вновь загорелся огонь.

– Я знаю одно – ты дерро наполовину. Ты непохожа на дерро, да и на Тейваров вообще! – отрезал он. Он скрестил руки на груди. – И я знаю, что никто, кто бы думал, как Тейвар, мог бы заступиться за гнома с холмов в Яме Зверя. – его глаза сузились. – А зачем ты вообще это сделала?

Периан заерзала под его испытывающим взглядом.

– Я не знаю. Я годами стояла и смотрела, как Питрик издевался на агарами из-за… из-за меня, все ради своего извращенного удовольствия. Думаю, что сегодня во мне что-то перевернулось, когда я узнала, что он сделал с твоим братом, когда я увидела, как тот перепуганный агар упал с обрыва… Я просто не могла больше стоять и смотреть, как такое повторяется вновь и вновь.

Она фыркнула:

– Собственно, еще ни разу не случалось, чтобы он сталкивал меня вниз! – ее руки сжались в кулаки. – Питрик заслужил долгую, медленную и мучительную смерть!

– И он ее получит! Этот бессердечный убл… – Флинт с раскрасневшимся лицом взглянул на Периан. – Он заплатит за то, что сделал со всеми нами, а особенно, с Айлмаром! – он зажал между большим и указательным пальцами черепок от бывшего горшка.

– Кто такой Айлмар? – спросила Периан.

Флинт с горькой душой рассказал ей историю убийства своего брата. Его гнев только распалился, усиленный их вынужденным бездействием.

– Где этот тупоголовый парень? – нетерпеливо прорычал он.

– Номскул. – напомнила ему Периан.

– Какая разница! – Флинт прошагал к двери и выставил голову наружу.

Мелкий сорванец выскользнул из коридора слева, сгибаясь под тяжестью огромного деревянного ящика. Номскул оттолкнул локтем крепкого Флинта, после чего, бесцеремонно уронил свой тяжеленный багаж на грязный пол.

Флинт с отвращением оглядел ящик.

– Что, во имя Бездны, это такое? – прорычал он, едва не сбив с ног малорослого агара.

– Те два листа, что хотеть король и королева! – провозгласил Номскул, счастливо указывая грязной рукой на ящик. Флинт и Периан склонились над ящиком и поняли, что так оно и было – в нем была скользкая куча мокрых и наполовину сгнивших листьев. – Там король находить хороших червяк, королева кушать! – заговорщицки подмигнул Флинту Номскул.

Флинт заметил, что Периан едва не стошнило от отвращения. Гном, пребывая на грани своего ограниченного терпения, едва смог сдержать грозный рык:

– Нам не нужны листья! Мы хотим уйти отсюда, убраться! Прошу тебя, проведи нас, или, если ты слишком занят сбором своих листьев, дай нам проводников, чтобы мы смогли выбраться на поверхность, мы не можем больше задерживаться ни на минуту в этот раз!

– Король хотеть юбку для королева сейчас? – Номскула, очевидно, слегка озадачила эта новая просьба. Его королева и так выглядела довольно грязной. Он, пожав плечами, расставил руки пошире, чтобы измерить ее толстую талию, а потом отыскать подходящее одеяние, помогающее отличить фролин от херрна.

– Да, не нужна нам твоя юбка, глупый маленький червь! – взорвался холмовый гном.

Периан положила руку на плечо Флинту.

– Он не понимает. – потом она обратилась к Номскулу. – Сколько всего есть выходов из Отстойника?

Агар утер нос рукавом.

– Есть один выход. – ответил он, подняв три пальца. – Чтобы выбираться из Отстойник: Яма Твари, мусоропровод и гротреска.

– Мусоропровод? – с плохим предчувствием переспросила Периан.

– Вверх, на участка. – ответил Номскул. – Брать хороший еда от странноглазый гном. – Агар широко развел веки при помощи пальцев, потом скрестил их и захихикал.

Заметив озадаченный вид Флинта, Периан поспешила объяснить:

– Овражные гномы постоянно проводят набеги на свалки и склады города Тейваров в северном районе.

Флинт понимающе кивнул головой.

– А что такое гротреска, и куда оно ведет, Номскул!

– Есть большой трещина в стене грот, и она вести наружу. – просто ответил овражный гном. Номскул обнаружил на себе жука, внимательно его осмотрел, а потом запустил себе в рот.

– Где грот? – не успокаивался Флинт.

– Тама. – Номскул указал на коридор, ведущий из комнаты. – За спальнями агаров. Много агаров есть в Отстойнике!

– Для меня этого достаточно. – Флинт схватил Периан за руку и потащил к дверному проему. – Мы просто оглядимся вокруг, пока не обнаружим чего-то, похожего на грот. Отстойник, должно быть, не так уж и велик. Пошли, Периан.

– Куда мы идти? – Номскул прыгал с боку.

Флинт даже не остановился, чтобы посмотреть на него.

– Я не знаю, куда направляешься ты, а мы с Периан собираемся отыскать твой гротреска.

Номскул выглядел раздавленным. Он пошарил в одном из своих правых кармашков и выудил оттуда вырезанный из дерева свисток. Вставив его промеж толстых губ, он подул настолько натужно, что его лицо покраснело. Флинт и Периан подпрыгнули на месте от неожиданного пронзительного звука.

Никто из них даже не успел обернуться или спросить что-то, а со всех сторон уже повалили прыгающие и кричащие агары, все что-то одновременно говорящие.

– Ты можешь сказать, он король. Он такая большой нос.

– Это твоя настоящий волосы, королева? Волосы обычно не иметь такого странный цвет.

– Два стул королю и королеве! Гип-гоп-спешим! Гип-гоп-спешим!

– Огромное количество агаров нескончаемым потоком лилось из коридоров, отрывая ошеломленного Флинта от Периан. Флинт все гадал, откуда их столько явилось, пока пробирался к двери. На каждом чумазом лице светилась раболепная улыбка. И каждый, через которого он протискивался, норовил коснуться его волос или ее одеяния. Чего, во имя Кринна, они все хотели?

– Король убегать! – крикнул Номскул. Неожиданно, каждый овражный гном в радиусе десяти футов взлетел в воздух и навалился на спину Флинта, они обнимали его, хватали за щеки и руки, пока он не рухнул на пол. Кто-то ткнул его в подбитый глаз, но правая сторона лица была прижата к холодному каменному полу, поэтому Флинт даже рта не мог раскрыть, чтобы как следует выругаться.

– Что здесь происходит? – сквозь шум прокричала Периан. Хотя ее и не сбили на землю, с десяток овражных гномов вцепились ей в руки и ноги.

Агар, очутившийся наверху, на Флинте, скатился в кучу извивающихся и молотящих конечностей, когда гном холмов попытался встать на ноги, встряхнув головой. Его лицо разгорелось от гнева, он очистил вокруг себя широкий круг, сжав кулаки и приготовившись к бою.

– Король и Королева должны остаться в Отстойнике! – провозгласил он, взобравшись на стол, чтобы его все видели. – Так говорит отрочество!

– От-ро-чест-во! От-ро-чес-тво! От-ро-чес-тво! – распевали за ним овражные гномы, танцуя, крича и бормоча что-то невнятное вокруг своих гостей, похоже находившихся в состоянии, подобном столбняку.

– Что это все означает? – спросила Периан. – Какое еще там "отрочество"?

На лице Номскула появилось какое-то выражение, которое, похоже, было понятно всем, кроме гостей. Потом его глазки подозрительно сузились.

– Вы испытать шаман, чтобы проверить, знать ли он! – он прищурился, сосредоточившись, его глаза утонули в глазницах, будто бы он хотел найти ответ там. Наконец, он начал читать речитатив противным песенным фальцетом:

 
Король с Королевой из грязи явились,
С грохотом к Зверю в яму свалились.
Агары их короновали, и танцевать, и петь вокруг них стали,
И оставаться им королем и королевой навеки.
 

Пройдя испытание, Номскул стал счастливо прыгать на месте вверх-вниз.

– Вот, о чем говорит "отрочество"! – гоготание овражных гномов вновь заулюлюкало, невнятно забормотало и охватило ново-провозглашенных монархов.

– Просто ужасно! – застонала Периан. – Здесь даже рифмы нет. И это, должно быть, не "отрочество", а "пророчество".

Флинт бросил на нее каменный взгляд.

– Мы трогать короля! Мы трогать королева! – распевали агары, образуя вокруг двух гномов неправильный хоровод.

Флинт отбивался от протянутых ручонок.

– Назад! – прорычал он. – Держите свои грязные лапы от меня подальше! – он сделал последний, отчаянный рывок к двери, но масса тел была слишком большой, они вновь прижали его к земле.

– Связать короля! – приказал Номскул. Дюжины маленьких ручек оторвали Флинта от пола и усадили его в расшатанное кресло, собранное из остатков балок. Восемь гномов уселись на трепыхавшегося Флинта, пока Номскул и фролин-шаман, по имени Фестер, бегали вокруг своеобразного трона с двумя мотками толстой веревки.

– Развяжите меня сию же минуту, вы, пожиратели грязи! – Флинт шатался из стороны в сторону, разбалтывая стул, из-за чего вцепившиеся в него овражные гномы гикали от веселья. Но стул не сломался. Агары не разжали своей хватки, а Флинт остался связанным.

Номскул, сложив руки за спиной, нагнулся к Флинту и улыбнулся прямо в лицо оскалившемуся гному.

– Королева не убежать. – сообщил он. Периан стояла в дальнем углу комнаты, немного позабытая агарами, так как никакого сопротивления она не оказывала. Она стояла, скрестив руки на груди, а ее карие глаза испытующе смотрели на Флинта, на лице играла слабая улыбка.

– Твоя обещать быть король, и мы освобождать тебя. – певучим голоском учтиво предложил Номскул.

Флинт повернул голову над подлокотником трона и плюнул на землю.

– Я? Королем овражных гномов? Да чтоб мне утопиться!