Текст книги "Смерть по объявлению"

Автор книги: Дороти Ли Сэйерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– А что вообще заставило тебя принести сюда эту штуку?

– Ну, сэр... – Джинджер начал переминаться с одной ноги на другую. – Я рассказал остальным, как стрелял в кота тетушки Эмили, и они тоже захотели попробовать. У нас ведь в столовой живет кот, вы знаете, сэр?

– Да-а, оказывается, ты опасный человек, Джинджер. Коты, окна и тетушки – все твои жертвы, правда?

– Да, сэр. – Понимая, что с ним шутят, мальчишка разулыбался.

– И сколько же недель назад у тебя конфисковали рогатку?

– Около месяца назад, сэр.

– Значит, где-то в середине мая?

– Да, правильно, сэр.

– И с того момента ты больше не держал ее даже в руках?

– Нет, сэр.

– А у тебя есть другие рогатки?

– Нет, сэр. А у других мальчиков? Нет, сэр.

– Или что-то еще, из чего можно кидаться камнями?

– Нет, сэр. По крайней мере, не здесь, сэр. У Тома Фагготта есть дома гороховая стрелялка, сэр.

– Я сказал – камни, а не горох. Ты когда-нибудь стрелял из этой или из другой рогатки на крыше?

– На крыше офиса, сэр?

– Да.

– Нет, сэр.

– А кто-то еще, о ком ты знаешь?

– Нет, сэр.

– Ты в этом уверен?

– Да, никто не стрелял, о ком бы я знал, сэр.

– Теперь послушай меня, сынок. У меня создалось впечатление, что ты неглупый парень и рассказал бы мне все, что знал. Но ты уверен, что ничего страшного нет в этой рогатке, и просто не хочешь говорить, о чем знаешь, да? Если это так, я объясню тебе, почему тебе будет лучше рассказать мне.

Глаза Джинджера широко раскрылись в недоумении.

– Я честно отвечаю на все ваши вопросы, сэр, произнес он с предельной откровенностью. – Я больше ничего не знаю о рогатках, кроме того, что миссис Джонсон отобрала у меня эту и положила в свой стол. И пусть я умру, если говорю неправду, сэр.

– Хорошо. А что за книгу ты читал?

Джинджер, привыкший к странной манере взрослых спрашивать детей об абсолютно не относящихся к ходу разговора вещах, ответил без удивления и не колеблясь:

– «Ключ Кримсонской звезды», сэр. О Секстоне Блейке; он детектив, знаете, сэр.

– Нравятся детективные истории? Да, Джинджер?

– О да, сэр, очень. Я обычно много их читаю. Однажды я стану детективом. Мой старший брат – полицейский, сэр.

– Правда? Молодец! Ну, первая вещь, о которой должен помнить каждый детектив, – держать язык за зубами. Ты знаешь об этом?

– Да, сэр.

– Если я покажу тебе сейчас кое-что, обещаешь, что никому не скажешь об этом?

– Да, сэр.

– Хорошо. Вот тебе десять пенсов. Сходи в ближайшую аптеку и принеси мне немного серого порошка и инсуфлейтор.

– Какого порошка, сэр?

– Серого порошка – ртутного – продавец поймет. И инсуфлейтор; это маленькая резиновая канистра с носиком.

– Хорошо, сэр.

Джинджер Джо растворился с необычайной скоростью.

«Союзник, – подумал про себя Брэдон. – Он мог бы стать неплохим союзником. Бьюсь об заклад, я на верном пути».

Через несколько минут Джинджер вернулся и принес все, что просил Брэдон. Мистер Брэдон тем временем прикрыл коричневые бумажные жалюзи на двери своего кабинета. Миссис Крамп не была удивлена происходящим. Уборщице были знакомы такие манипуляции. Это обычно означало, что человек собирался уходить и хотел переодеться в другой костюм.

– Теперь, – произнес мистер Брэдон, прикрывая дверь, – посмотрим, что расскажет нам твоя рогатка о своих приключениях с того момента, как она покинула твои руки.

Он наполнил инсуфлейтор серым порошком и положил исследуемый предмет на край стола. Подув на серый порошок, он надеялся обнаружить большое количество отпечатков. Джинджер был увлечен этим занятием и смотрел во все глаза.

– Круто! – проговорил он восторженно. – Вы собираетесь проверить рогатку на предмет отпечатков пальцев, сэр?

– Да. Будет забавно, если мы их найдем, и еще интереснее, если не найдем вообще.

Рогатка была отлично отполированной, и каково же было их удивление, когда выяснилось, что отпечатков вовсе нет. Рогатка оказалась абсолютно чистой. Джинджер даже расстроился.

– Ну, – заметил Брэдон, – говорит ли это о том, что отпечатков и не было, или о том, что она нам просто ничего не расскажет? Проясним этот момент. Возьми ее, Джинджер, так, будто собираешься выстрелить.

Джинджер выполнил просьбу, взяв рогатку в свою маленькую ладошку.

– Это должно принести нам море отпечатков, – проговорил мужчина, – по меньшей мере, отпечаток большого пальца на рукоятке. Попробуем еще раз.

Брэдон снова проделал всю операцию с инсуфлейтором, и на этот раз всплыло большое количество волшебных отпечатков.

– Джинджер, – проговорил мистер Брэдон, – какие бы ты, как детектив, сделал из этого выводы?

– Миссис Джонсон, должно быть, протерла ее, сэр.

– Ты так считаешь, Джинджер?

– Нет, сэр.

– Тогда продолжай размышлять.

– Кто-то еще ее протер, сэр.

– А для чего он это сделал?

– Чтобы полиция ничего не обнаружила, сэр.

– Полиция, говоришь?

– Ну, сэр, полиция, или детектив, или кто-то вроде вас, сэр.

– Не к чему придраться, Джинджер, в твоих размышлениях. Тогда ты мог бы мне сказать, для чего этот король рогаток все это затеял?

– Нет, сэр.

– А если подумать?

– Ну, сэр, если бы он просто ее украл, тогда было ему ни к чему...

– Да, но ведь, вероятно, он все-таки позаимствовал ее на время. Кто мог такое сделать?

– Не знаю, сэр. Миссис Джонсон всегда держит этот ящик закрытым.

– Конечно. Думаешь, это дело рук самой миссис Джонсон?

– О нет, сэр. Женщины не умеют обращаться как следует с такого рода вещами, сэр.

– Молодец, в этом ты прав. Тогда предположим, что кто-то утащил ключи миссис Джонсон, украл рогатку и, разбив окно или что-то в этом роде, боится, что его поймают?

– Но в офисе ничего не было разбито и ничего не случилось, если не считать окно, которое я разбил Йо-йо.

– Никогда не знаешь... Он мог играть в грабителя или что-то в этом роде и просто стереть свои отпечатки в процессе игры, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Да, сэр, – согласился Джинджер.

– А особенно в случае, если бы человек действительно натворил что-то страшное при помощи этой штуки. Тогда бы это уже не было просто игрой, понимаешь, Джинджер? Такая штука может легко убить, если как следует прицелиться.

– Убить? Вы так считаете, сэр?

– Мне бы не хотелось проводить сейчас подобные эксперименты. Кот твоей тетки был убит?

– Да, сэр.

– Девять жизней одним ударом, Джинджер, а у человека только одна. Ты уверен, например, сынок, что никто не баловался с этой рогаткой в тот день, когда погиб мистер Дин?

Джинджер побледнел – скорее всего, просто от шока и неожиданности услышать нечто подобное. Голос его затрепетал от волнения:

– Нет, сэр. Пусть я умру, сэр, никогда ничего подобного не видел! Вы ведь не думаете, что кто-то мог убить мистера Дина из рогатки?

– Детективы никогда ничего не «думают», – ответил уверенно мистер Брэдон. – Они только собирают факты и делают выводы из полученной информации! А ты можешь вспомнить, кто стоял рядом или проходил мимо, когда миссис Джонсон забирала у тебя рогатку и убирала ее в свой стол?

Джинджер задумался.

– Не могу точно утверждать, сэр. Я как раз поднимался по лестнице в диспетчерскую, когда она заметила Меня. Миссис Джонсон шла позади, понимаете, я занервничал и постарался спрятать рогатку в карман, а она прогнала меня и отобрала ее, после чего отправила меня с поручением к мистеру Орнби. Поэтому я не видел, что было дальше. Но другие мальчики, конечно, могли что-то заметить. Конечно, и я понимал, что она там, потому что все конфискованные вещи убираются туда. Но я поспрашиваю, сэр.

– Только не объясняй им, почему этим интересуешься.

– Сойдет, если я скажу, что кто-то взял ее у меня на время и задолжал мне резинку?

– Конечно, сойдет.

– Да, сэр, если я действительно когда-нибудь стану собирать резинки.

Мистер Брэдон улыбнулся:

– Приятно иметь дело с таким парнем, как ты, Джинджер, – сказал он. – Но есть еще кое-что. Когда мистер Дин погиб, где ты был в это время?

– Сидел на скамейке в диспетчерской, сэр. У меня есть алиби, – ухмыльнулся Джинджер.

– Попробуй разузнать для меня, если получится, у кого еще есть алиби.

– Хорошо, сэр.

– Это серьезная работа, боюсь, ты не справишься.

– Я постараюсь, сэр. Что-нибудь придумаю, не переживайте. Мне легче это сделать, чем вам.

– Правда?

– Вы из Скотленд-Ярда, сэр?

– Нет, я не из Скотленд-Ярда.

– О, простите, что интересуюсь, сэр. Мне просто показалось, что вы оттуда; если бы вы были оттуда, вы могли бы замолвить словечко за моего брата, простите.

– Я и так могу сделать это, Джинджер.

– Да? Спасибо, сэр.

– Спасибо тебе, Джинджер. И помни о том, что ты обещал мне молчать как рыба.

– Клянусь вам, сэр, я не скажу никому ни слова, буду молчать. Разрази меня гром, если я проговорюсь! – с этими словами он выбежал из кабинета.

В этот момент миссис Крамп проходила по коридору и была очень удивлена, столкнувшись с шустрым мальчишкой. Она окликнула его, получила невежливый ответ и покачала головой. Четверть часа спустя мистер Брэдон вышел из своей крепости. Как она и предполагала, мужчина был в вечернем костюме и выглядел, по ее мнению, как настоящий джентльмен. Женщина, глядя на него, посчитала своим долгом помочь ему вызвать лифт. Мистер Брэдон, будучи всегда образцом вежливости и на этот раз учтиво ее поблагодарил.

В такси, направлявшемся на юго-запад, мистер Брэдон поправил прическу, заменил очки на монокль и к тому моменту, как машина приблизилась к улице Пиккадилли, снова превратился в лорда Питера Уимзи. Выйдя из автомобиля, он восторженно и вопрошающе взглянул на небо, не понимая, чьими волшебными руками были помещены туда все эти звезды.

ГЛАВА 7
ПЕЧАЛЬНЫЙ ОПЫТ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА

В эту самую ночь или, точнее, в ранние часы следующего утра случилось с главным инспектором Скотленд-Ярда мистером Паркером довольно неприятное событие. Произошедшее особенно раздражало Чарльза, потому что он ничем этого не заслужил.

У Паркера был длинный и скучный рабочий день – ни переживаний, ни интересных раскрытий, ни подозрительных посетителей. Весь день он изучал отчеты о допросах полицейских, злоупотребивших своими полномочиями; прочитал большое количество ответов, поступивших на сообщение о разыскиваемом человеке, и дюжину анонимных писем, которые, возможно, написал какой-нибудь лунатик. Вдобавок инспектор должен был дождаться телефонного звонка от своего коллеги, который уехал в Эссекс расследовать дело о любопытном передвижении моторных лодок по течению реки Блэкуотер. Если поступит сообщение с просьбой о немедленных действиях, значит, тот что-то разнюхал. Мистер Паркер решил, что будет лучше ожидать известия в офисе, вместо того чтобы очередной раз проснуться дома в час ночи от тревожного телефонного звонка.

Он занялся сопоставлением имеющихся фактов касательно очередного уголовного дела и составлением расписания заданий на следующий день, как вдруг зазвонил телефон. Взглянув на часы, Паркер увидел, чти они показывали десять минут второго. Сообщение было короткое; сообщать было не о чем. Подозреваемая лодка не прибыла на место, как ожидалось. Зато это означало, что никаких действий предпринимать не нужно, и главный инспектор мог идти домой и поспать несколько часов, что остались до утра.

Мистер Паркер подходил по-философски к разочарованиям в жизни, почти как джентльмен из стихотворения Браунинга. Тот пошел на большие траты, начав учиться музыке лишь для того случая, если когда-нибудь дама его сердца пожелает услышать песню в его исполнении. Это оказалось пустой тратой времени и денег, однако изначально у этой затеи была цель. То же самое случилось и с сегодняшним рабочим днем главного инспектора.

Сложив аккуратно все свои бумаги и заперев их в ящик стола, главный инспектор Скотленд-Ярда покинул здание, спустился к набережной, сел на запоздалый трамвай, идущий через пригород к Теобалд-роуд и оттуда уверенной походкой направился к улице Грейт-Ормонд.

Чарльз открыл переднюю дверь ключом и вошел. Это был тот же дом, в котором он долгое время снимал скромную однокомнатную квартиру, будучи холостяком, а, женившись, взял вдобавок квартиру над своей старой. Теперь в его собственности была семикомнатная двухэтажная квартира. Но ему не позволили полностью изолировать свои два этажа дверями, потому что другие квартиросъемщики в случае пожара не смогли бы спуститься вниз по лестничной площадке.

Прихожая, похожая на переднюю многих других квартиросъемщиков, была погружена в темноту. Мужчина включил свет и устремился к прозрачному ящичку для писем с надписью «Квартира № 3 – Паркер». В нем он обнаружил счет и рекламный проспект и понял, что жена слишком устала или неважно себя чувствовала, чтобы вынуть почту.

Паркер уже было собрался подниматься наверх, как вспомнил, что в почтовом ящике квартиры № 4 могло быть письмо от Уимзи, подписанное именем Брэдон. Этим ящиком никто не пользовался, но, когда Уимзи начал свое расследование в «Пимс паблисити», его зять дал ему подходящий ключ и украсил ящик надписью «Брэдон», чтобы почтальон ничего не перепутал.

В этом ящике оказалось одно письмо – одно из тех, которые романисты называют изящным официальным письмом; конверт был сиреневого цвета с золотистыми краями, был подписан аккуратным женским почерком. Паркер вынул его, предполагая, что там будет вложена заметка, которую он посылал Питеру утром, сунул конверт в карман и поднялся на второй этаж. Здесь он выключил свет в переднем холле и продолжил путь в свою квартиру с гостиной, столовой и кухней. Он немного задержался возле холодильника, но решил, что не хочет ни супа, ни сэндвича. Затем выключил свет на нижнем этаже и нажал кнопку, которая предполагала включение света на верхнем этаже. Свет не загорелся. Паркер тяжело вздохнул, но ничему не удивился. Свет на лестничных площадках был в ведении домовладельца, который предпочитал использовать дешевые лампочки и оставлять их до тех пор, пока они не перегорят. Таким образом, он только больше затрачивал электроэнергии, чем экономил на недорогих лампочках, вызывая у своих постояльцев недоброжелательные чувства. Паркер знал лестницу так же хорошо, как привычки владельца этого дома; он двинулся дальше в темноте, не удосужившись даже зажечь спичку.

То ли сработала его профессиональная бдительность, то ли он почувствовал чье-то дыхание или движение, которое предупредило его об опасности, сейчас он мог только догадываться. Чарльз держал ключ в руке и уже хотел вставить его в скважину, как вдруг инстинктивно отпрянул вправо, и в этот момент ему по плечу нанесли жестокий удар. Он услышал, как треснула ключица, и подумал: «Если бы я не повернулся, то удар пришелся бы на другое место и не повредил бы мою ключицу». Его правая рука нащупала горло обидчика, но оно было закрыто плотным кашне и вздернутым воротником. Инспектор почувствовал, что над ним навис еще один удар, и отразил его поврежденной рукой. И тут услышал, как противник начал задыхаться и чуть отпрянул назад. Его сопротивление ослабло, но перед тем, как Паркер потерял сознание, он еще полз по полу, пока дрожащая коленка зверски колотила его в живот, выбивая последние силы. Чарльз перестал двигаться, и кулак неизвестного последний раз прошелся по его челюсти. В минуты сознания перед тем, как его голова громко ударилась о землю, Паркер подумал об оружии в руках преступника и совершенно потерял надежду.

Возможно, то, что он упал и потерял сознание, и спасло ему жизнь. Грохот разбудил леди Мэри. Некоторое время она лежала в постели, вслушиваясь в непонятные звуки. Потом женщина подумала о детях, спящих в соседней комнате. Она включила свет и окликнула детей, чтобы проверить, все ли в порядке. Не услышав ответа, спрыгнула с кровати, накинула халат и побежала в детскую. Все было спокойно. Она стояла озадаченная и тут услышала, как кто-то впопыхах убегает по лестничной площадке. Леди Мэри вбежала в спальню, достала револьвер, который всегда лежал заряженный в ящике гардероба, и бросилась к двери. Свет позади нее осветил лежащее на полу тело ее мужа. Пока она, ошеломленная, смотрела на Чарльза, входная дверь громко захлопнулась.

– Тебе следовало бы не обо мне волноваться, – сказал мистер Паркер, – а выглянуть в окно и проследить, куда он побежал.

Леди Мэри снисходительно улыбнулась на абсурд замечание своего мужа и обратилась к брату:

– Это все, что я могу рассказать о случившемся. Ему крупно повезло, что он остался жив, на его месте любой бы был благодарен, а этот еще и ворчит.

– Я бы посмотрел, – произнес Чарльз, – как бы ты ворчала с ушибленной ключицей, с невыносимой головной болью и чувством, будто по тебе всю ночь шары катали.

– Просто поразительно, – заметил Уимзи, – как этот полицейский болезненно переживает такой пустяковый инцидент. В книге Секстона Блейка, которую мне одолжил мой юный друг Джинджер Джо, великого детектива, после того как избили водопроводной трубой и подвесили на веревках на шесть часов так, что они, врезавшись в его плоть чуть ли не до костей, отвозят ночью на корабле по бушующему морю в старый заброшенный дом и бросают его по каменным ступеням в сырой подвал. Здесь он решает освободиться, пытаясь в течение трех часов перерезать веревки осколком от бутылки, но его злодеи догадываются о его действиях и наполняют помещение газом. Тогда, по счастливой случайности, на пятьдесят девятой минуте одиннадцатого часа плена его спасают товарищи. Детектив, остановившись лишь для того, чтобы проглотить несколько сандвичей и кружку наикрепчайшего кофе, немедленно присоединяется к преследованию преступников на аэроплане, во время которого ему приходится на крыле машины сразиться с парнем, спустившимся сюда по веревке с гранатой в руке. А тут мой зять – человек, которого я знаю почти двадцать лет, – не в настроении только потому, что какой-то трус уложил его на своей собственной лестничной площадке.

Паркер виновато усмехнулся.

– Я пытаюсь поразмышлять над тем, кто бы это мог быть, – произнес он. – Это было не ограбление – это была попытка убийства. Я уверен, лампочку выкрутили заранее, и этот подонок прятался несколько часов за контейнером с углем, поджидая меня. Вот его следы. Теперь, ради всех святых, скажите мне, кому я так навредил? Это же не могут быть Джентльмен Джим или Догсбоди Дэн, это не в их духе. Если бы это случилось неделю назад, то я бы подумал, что это сделал Вэлли Нокаут – он всегда орудовал дубинкой, – но мы задержали его в Лаймхаусе в субботу вечером и посадили за решетку. Да мало ли еще парней, которые тем или иным способом хотели бы свести со мной счеты, и все же не имею понятия, кто бы это мог быть. Все, что я знаю, – это мне точно ясно – он пробрался сюда до одиннадцати часов вечера, до того как хозяин дома запер главную уличную дверь и выключил свет в холле. Если, конечно, у него не было отмычки, но я сомневаюсь в этом. Неизвестный старался не оставлять за собой следов, по которым мы смогли бы его узнать, кроме карандаша «Вулворс».

– О, так он оставил карандаш?

– Да – одна из карманных вещиц, которые люди обычно носят с собой. Не деревянный – и не надейся, отпечатков передних зубов или чего-либо еще интересного ты на нем не найдешь.

– Покажи, покажи! – простонал Уимзи.

– Ну хорошо, посмотри, если так хочешь. Я пытался обнаружить отпечатки пальцев, но ничего дельного – только неопределенные пятна, очень много посторонних пятен. О, кстати, Питер, совсем забыл, для тебя письмо. Только что вспомнил. Мэри, дорогая, принеси, пожалуйста, оно лежит в моем левом кармане пальто. Я как раз вынул его из ящика перед тем, как все это случилось.

Мэри вышла и вернулась через несколько минут с карандашом и пальто в руках.

– Я не нашла никакого письма.

Паркер взял пальто и своей вездесущей рукой внимательно обыскал все карманы.

– Заба-авно – сказал он. – Я знаю, оно было здесь. Один из тех длинных фиолетовых конвертов с золотистыми краями, он был подписан женской рукой с характерными завитками.

– О! – воскликнул Уимзи. – Так письмо пропало? – Его глаза засияли от волнения. – Это не случайно. Более того, Чарльз, это карандаш не «Вулворс» – это карандаш фирмы «Дарлингс».

– Я и имел в виду «Дарлингс». У каждого такой есть.

– О, ты не совсем прав, – ответил Уимзи, – в этом я эксперт. «Дарлингс» не продают эти карандаши – они раздают их. Каждый, кто покупает товаров больше чем на фунт, получает в подарок карандаш. Заметь, на каждом из них – рекламный слоган: «Это не дорого материально, а дорого сердцу». Одна из самых лучших работ «Пимс», между прочим. Замысел в том, что каждый раз, когда ты делаешь пометки этим карандашом на очередном списке покупок, ты помнишь о невероятной экономии товаров домашнего потребления от «Дарлингс». Довольно оригинальная компания. Ее сотрудники разработали единую систему подачи товаров. Если ты покупаешь больше вещей от «Дарлингс», чем помещается в твою тележку, то покупаешь другую за полфунта и складываешь туда непоместившиеся веши и получаешь их бесплатно. Все продумано бухгалтерией и пропитано доброжелательностью. И, как я уже говорил, если ты покупаешь на определенную сумму, они дарят тебе карандаш. Если же твои покупки в обшей сложности стоят более пяти фунтов, ты получаешь авторучку.

– Знание этой информации нам сильно поможет, – сказал Паркер саркастически. – Должно быть, найти преступника, который приобрел товаров на фунт в «Дарлингс» около шести месяцев назад, не составит труда.

– Минуточку, я сказал, что владею особыми сведениями по этому предмету. Такой карандаш – если ты за метил, умеренно алый с золотистыми буквами – еще выходил из магазинов «Дарлингс». Его еще нет на рынках сбыта. Сегодня существует пока только три места, где его можно взять: первое – с места производства; второе – из главного офиса «Дарлингс»; третье – у нас.

– Ты имеешь в виду «Пимс»?

– Именно. Это новый дизайн автоматического карандаша с улучшенным механизмом. «Дарлингс» любезно презентовала нам небольшое количество этих карандашей, на пробу.

Мистер Паркер неожиданно для себя вскинул руку вверх, потянув плечо и шею, и жалобно застонал.

– Я думаю, – продолжал увлеченно лорд Питер Уимзи, – маловероятно то, что на фабрике по производству карандашей или в главном офисе «Дарлингс» у тебя есть заклятые враги. Мне кажется более правдоподобным, что этот джентльмен с дубинкой, кастетом, мешком с песком или водопроводной трубой, словом, тяжелым орудием, – из «Пимс», знающий адрес, которым ты с присущей тебе добротой любезно позволил пользоваться как моим. Увидев мое имя, написанное на почтовом ящике квартиры номер 4, он уверенно пошел наверх, вооруженный...

– Поразительно! – воскликнула леди Мэри. – Ты хочешь сказать, что это ты, чертенок, должен был лежать, стеная и мучаясь, на месте моего мужа?

– Выходит, что так, – ответил Уимзи. – Я уверен в этом. Кстати, раз наш неизвестный противник скрылся с моей личной почтой, то я знаю кто, вернее, если быть точным, то знаю, от кого это письмо.

– От кого? – поинтересовался Паркер.

– Почему бы не от Памелы Дин. Я предположил это твоему описанию конверта.

– Памела Дин? Сестра жертвы?

– Именно.

– Девушка Уиллиса?

– Точно.

– Но он-то откуда знает про письмо?

– Не думаю, что он знает. Скорее всего, это результат моей маленькой саморекламы, которую я сделал вчера вечером на офисной чайной вечеринке. Я дал всем и каждому понять, что провожу эксперименты на крыше с рогаткой.

– Да? И кто же точно был всеми и каждым?

– Двадцать человек, пьющих чай, и все остальные, занимающиеся тем же.

– Не маленький круг подозреваемых.

– Возможно. Я надеялся на другие последствия. Мне очень жаль, что последствия обрушились на тебя, а не на меня.

– Представь, как мне жаль, – произнес Паркер.

– Хотя все могло быть и хуже. Итак, у нас есть три линии развития расследования. Люди, которые слышали о катапульте. Люди, которые знали или узнали мой адрес. И, конечно, парень, который потерял карандаш. Но, – тут Уимзи рассмеялся, – какой, наверное, шок испытал гот, кто это сделал, когда увидел меня сегодня утром на работе без единой царапины! Почему, во имя изобретательности, ты не рассказал мне обо всех деталях этим утром, я бы соответствующе выглядел?

– Нам было не до этого, – заметила леди Мэри.

– Кроме того, мы не думали, что ты тут замешан.

– Вы должны были догадаться. Какие бы проблемы вам сейчас ни встречались, помните, что у их истоков – я. Но сейчас необходимо пересмотреть ход дел. Вы были несправедливо наказаны, но никто не смеет говорить, что Питер Уимзи не может быть великодушным. Но этот гад... Ты не смог разглядеть его, Чарльз, правда?

– Боюсь, что нет. Я пытался ухватиться за его подлую шею, но он весь был укутан каким-то тряпьем.

– Нужно было лучше стараться, Чарльз. Но, ладно, я прощаю тебя. Интересно, решится ли наш друг еще раз напасть на меня.

– Надеюсь, не по этому адресу, – сказала леди Мэри.

– Надеюсь, нет. Желательно, чтобы следующий раз прошел под моим присмотром. Он, должно быть, невероятно умен, если смог заполучить это письмо. Как же так... О! Теперь я понимаю.

– Что?

– Почему никто в агентстве не удивился моему появлению сегодня утром. У него был фонарь. Он ударил тебя и, когда ты упал без сознания, включил его, чтобы убедиться, умер ли ты. Первое, что он увидел, – письмо. Он взял его. Почему? Потому что мы вернемся за ним. Он осмотрел тебя и понял, что напал не на того человека, и как раз в этот момент услышал шаги Мэри. Поэтому он скрылся. Теперь все ясно. Но как же тот конверт? Брат ли он еще другие письма отсюда или определил одно, нужное ему по почерку? Когда было отправлено это письмо? Да, конечно, в 9.30. Предположу, что, когда он пришел искать мою квартиру, увидел письмо в ящике и узнал, от кого оно было. Это открывает для нас новые предположения и, возможно, даже предлагает новые мотивы.

– Питер, – сказана леди Мэри, – не думаю, что тебе следует сидеть здесь и тревожить Чарльза всеми этими предположениями. У него температура от всего этого поднимется еще выше.

– Конечно. Слушай, старик, мне страшно жаль, что ты пострадал из-за конверта, который предназначался мне. Это был чертовски неудачный случай, и я невероятно рад, что все обошлось благополучно. Мне пора. Но я доберусь до него рано или поздно.

Первым делом, выйдя из квартиры Паркеров, Уимзи позвонил Памеле Дин, которая оказалась дома. Питер сказал, что ее письмо затерялось, и попросил рассказать, что в нем было.

– Небольшая заметка от Дайаны де Момери, – ответила девушка. – Она хотела знать, кто вы такой. Вы, кажется, пользуетесь успехом.

– Всегда рад угодить, особенно хорошеньким женщинам, – сказал Питер. – И что вы сделали по этому поводу?

– Ничего. Я не знала, какие у вас виды на нее.

– Вы не дали Дайане мой адрес?

– Нет. Она как раз его и просила. Но я не хотела сделать еще одну ошибку и решила рассказать вам о ее желании.

– Совершенно верно.

– Ну и...

– Скажите ей... Она знает, что я работаю в «Пимс паблисити»?

– Нет, я очень аккуратно разговаривала с ней, дабы не сболтнуть ничего лишнего. Кроме вашего имени. Я сказала ей его, но она, кажется, и не попыталась его запомнить.

– Хорошо. Теперь слушайте. Скажите нашей замечательной Дайане, что я – самая загадочная личность из всех ваших знакомых. Вы никогда не знаете, где меня можно найти. Намекните, что я, возможно, сейчас в милях отсюда – в Париже или Вене – или в каком-нибудь еще злачном месте. Вы можете произвести правильное впечатление, я знаю. Филипс Оппенгейм со щепоткой Эсел М. Дэлл и Элинор Глин.

– О да, я поняла.

– Можете еще добавить, что, возможно, она увидят меня, когда меньше всего будет ожидать этого. Скажите, если, конечно, не боитесь выглядеть вульгарно, что я своего рода дикий пес Динго, за которым гоняется весь свет, но которого еще никому не удавалось поймать. Пробудите в ней интерес к моей персоне. Заинтригуйте ее. Хорошо, Памела?

– Я постараюсь. Кстати, мне следует проявлять ревность?

– Да, если хотите. Дайте ей понять, что вы пытаетесь отстранить ее. Это тяжелая гонка, и вы не потерпите конкурентов.

– Хорошо. Это не составит никакого труда.

– Что вы сказали?

– Ничего. Я сказала, что справлюсь.

– Знаю, у вас все получится. Я очень на вас надеюсь.

– Спасибо. Как продвигается расследование?

– Неважно.

– Вы не расскажете мне о нем как-нибудь, а?

– Обязательно! Как только будет что рассказать.

– Приходите на чашечку чая в субботу или воскресенье?

– Постараюсь.

– Я настаиваю.

– О да, конечно! Что ж, доброй ночи.

– Доброй ночи... Дикий Пес Динго.

Уимзи положил трубку. «Надеюсь, – подумал он, – она не выкинет какую-нибудь глупость. С этой женщиной опасно связываться. У меня нет никаких гарантий, что ей можно доверять. Хотя, конечно, это как раз на руку, когда нужно, чтобы обнаружились некоторые факты».

Его губы изобразили усмешку, и Питер отправился к женщине, которая не проявляла к нему никаких знаков внимания, и, что бы он ни говорил или ни делал, это не имело никакого отношения к описанной выше истории.

Джинджер Джо медленно встал с кровати и осмотрел комнату.

Его старший брат – шестнадцатилетний Берт, конечно же, не был полицейским, а был самым шумным подростком в округе. Сейчас он сладко спал, свернувшись Калачиком и, несомненно, мечтал о мотоцикле. Тусклый свет фонаря слабо очерчивал его спину и тонким лучиком касался краешка кровати Джинджера.

Из-под подушки Джинджер достал тонкую тетрадь и огрызок карандаша. Лизнул карандаш, открыл тетрадь и написал с большой буквы: «Доклад».

И тут он задумался. Как же сформулировать свои мысли четко и одновременно просто? Во время учебы в школе ему приходилось писать сочинения на самые разнообразные темы – например, «Моя любимая книга», «Кем я хочу стать, когда вырасту», «Кого я видел в зоопарке», – но все они не развивали логику мышления настоящего детектива. Однажды парню посчастливилось заглянуть в записную книжку полицейского Уолли, и сейчас он вспомнил, что все записи у него начинались примерно так: «В 8.30 вечера, когда я шел по улице Веллингтон...» – «хорошее начало, – подумал Джинджер, но оно не подходит к нашему случаю». Стиль изложения его любимого героя, детектива Секстона Блейка, был довольно энергичным, больше походил на повествование захватывающих приключений, чем на описание фактов и действующих лиц. Нужно было придумать что-то другое, что-то свое. И ко всему прочему вставал нелепый вопрос правописания – извечный камень преткновения юного расследователя. Джинджеру было неловко за то, что его неграмотность испортит ценность доклада и снизит весь его презентабельный вид.

В этом случае юноша всегда прислушивался к здравому смыслу и считал, что он неплохо соображает.

– Нужно просто начать, – сказал он себе и, надавив на карандаш и хмурясь от старания, начал писать: