Текст книги "В когтях у хищника"

Автор книги: Дороти Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Расскажи лучше, что ты наденешь на свадьбу, – предложила Антония.

Айрис подняла голову. Напряженный взгляд исчез, и ее лицо оживилось.

– Зеленый костюм. Саймон считает, что мне очень идет этот цвет. Мы решили, что не следует устраивать слишком шумную свадьбу – ведь со смерти мисс Майлдмей прошло еще так мало времени. Кстати, у меня еще нет шляпки. Не прокатиться ли нам завтра утром по магазинам?

– Отличная мысль!

– Вот и хорошо. Да, по поводу того телефонного звонка в Окленде… Как ты думаешь, кто это сделать – хотя бы даже ради шутки?

– Хороша шутка! Понятия не имею, кто это. В Окленде я вообще никого не знаю.

– Чудеса, – прошептала Айрис. – Опиши, что это был за голос.

Как могла, Антония попыталась изобразить низкий мужской голос. Однако получилась какая-то жалкая пародия.

– Прямо злодей из мелодрамы, – засмеялась Айрис. – И все-таки кто-то сыграл с тобой шутку, если, конечно, тебе все это не приснилось.

Однако в ее смехе Антонии послышались неприятные нотки. Ясно одно – теперь она нисколько не сомневается, что Антония все выдумала. Ну, а если нет – тогда в Окленде есть человек, которого она опасается. А может, ее мучает совесть? Но почему? Ведь, как говорится в медицинском заключении, тетя Лаура умерла от удара. Айрис же преданно ухаживала за ней целых шесть месяцев. Теперь вот она выходит замуж за Саймона и получает в придачу этот полный сквозняков пансион – что ж, вполне заслуженно.

Похоже, Айрис угадала мысли Антонии.

– Дугал Конрой сказал тебе о твоем наследстве? – спросила она.

– Сказал, что я получу примерно четыре тысячи фунтов. Для меня это целый капитал.

Айрис опустила ресницы. Ее губы плотно сжались.

– Никогда не знаешь, что тебя ждет, дорогая. Твой капитал может оказаться гораздо большим.

Глава 4

Антония поняла, что ей ни за что не заснуть в этой огромной спальне. Ночь была полна непривычных звуков. Где-то далеко слышался плеск волн. Ветер колыхал тяжелые кроны сосен и гремел жесткими листьями копейного дерева. Крапивник насвистывал свою невеселую мелодию. От налетавшего сквозняка то и дело хлопали старые рамы. Возможно, через пару дней она ко всему этому и привыкнет. Она будет наслаждаться свежим морским воздухом и открывающимся с вершины холма видом – а сейчас это всего лишь россыпь огней Самнера. Уши привыкнут к постоянному шуму. В конце концов, ей даже покажется, что здесь необыкновенно тихо и спокойно. Саймон говорил, что в ясную ночь вдали можно разглядеть покрытые снегом, словно пеной, горные вершины.

Саймон, Саймон! Он, как ребенок, гордится своим первым приобретением. И Айрис тоже, вот только ее гордость совсем не похожа на детскую. Антония догадывалась, что Айрис обуревают гораздо более глубокие и сложные чувства. Все-таки в ее русалочьем взгляде было что-то необъяснимое – какая-то жесткость, дерзость, а может быть, триумф? Пожалуй, с ней будет непросто. Но, как крепкое вино, похоже, она ударила Саймону в голову.

И все же Антония искренне надеялась, что их брак окажется удачным.

Она попыталась угадать, какую шляпку выберет себе завтра Айрис. Потом неожиданно вспомнила бледное лицо мужчины, который то и дело с легкой усмешкой исподтишка поглядывал на нее в самолете. Ясно было, что она не просто понравилась ему. Кроме того, девушка почему-то чувствовала, что непременно увидит его еще, правда, интуиция не могла подсказать ей, где и при каких обстоятельствах это произойдет.

Тем временем ветер усиливался. То и дело где-то резко хлопало незакрытое окно. Вдруг до нее отчетливо донесся высокий тонкий звук, как будто кто-то кричал: «О-ооо!» Антония глубже зарылась в одеяла. Со временем ко всем этим звукам можно вполне привыкнуть – впрочем, вряд ли она останется здесь надолго… Надо только подождать, когда ей исполнится двадцать четыре, а затем – если действительно что-нибудь получит – взглянуть на Новую Зеландию, написать несколько статей и возвращаться домой, возможно, даже через Америку. Вот ей уже кое-что и передалось от неутолимой страсти тети Лауры к путешествиям. А тетушка Лаура навсегда успокоилась в могиле под высохшими цветами…

И все-таки Антония ясно слышала чей-то крик. Она резко села в постели. Нет, это точно не ветер. Крик повторился – тонкий и протяжный Одновременно где-то громко захлопнулось окно.

Антония встала и надела халат. Она вся дрожала. Шторы колыхались от ветра, наполняя комнату соленым запахом моря. Осмотрев свое окно, девушка поняла, что стучит что-то другое.

Антония выскользнула в коридор и дошла до комнаты Айрис. Дверь оказалась заперта. Антония тихонько постучала и позвала:

– Айрис! Айрис, ты не спишь?

Послышался легкий шум, как будто Айрис выпрыгивала из постели. Затем дверь открылась, и на пороге показалась хозяйка, ее длинные светлые волосы были распущены. Пожалуй, Саймон был бы сейчас в восторге, подумала Антония. Волосы, блестящие и великолепные, струились у Айрис по плечам, словно густые потоки меда. Саймону наверняка захотелось бы погрузить в них руки.

– Что случилось? – моргала Айрис.

– Ты слышала этот звук? – дрожа, спросила Антония. – Что это такое?

– Какой звук?

– Там кто-то кричит. И окно хлопает.

Айрис положила руку на плечо Антонии:

– Девочка моя, да ты вся дрожишь. Это ведь просто ветер. В доме ужасно старые рамы. В первую ночь я тоже тут чуть с ума не сошла от страха Ничего, ты привыкнешь.

– Но это не просто ветер, – не соглашалась Антония. – Я точно слышала чей-то голос.

– Какой голос? Как у ребенка?

– Да, похоже.

Айрис засмеялась:

– Это же чайки, дорогая! Мне в свое время они тоже морочили голову. Да еще этот проклятый крапивник. Никакого покоя! К тому же окно в столовой осталось открытым. Это оно и гремит. Сейчас спущусь и закрою. Зайди пока ко мне, выкури сигарету.

Антония поглубже запахнула полы халата. Ее все еще била дрожь.

– Да нет, спасибо. Если так, я просто пойду спать.

Айрис участливо посмотрела на нее.

– Если не заснешь, прими аспирин. И когда снова услышишь эти крики – помни, это только чайки. Удивительные птицы! Такое впечатление, что они вообще не спят.

Антония приняла аспирин и удивительно быстро заснула. Однако очень скоро неожиданно проснулась в полной уверенности, что ее что-то разбудило. Опять чайки, устало подумала она. Может, лучше закрыть окно? Поеживаясь от холода, девушка выбралась из постели. Ее сердце глухо стучало. Она высунулась в окно, чтобы послушать, и сразу же увидела в противоположном крыле свет. А ведь ей сказали, что там никто не живет! Сквозь задвинутые ставни в одном из окон отчетливо пробивались полосы света.

Антония с тревогой поняла, что крик доносился именно из этой комнаты. Она почувствовала, что не может это все так оставить. Если там за окном кто-то плачет, она должна помочь. Айрис сказала, что это чайки. Она наверняка что-то скрывает. Вот только зачем?

У Антонии отчетливо стучали зубы. Ей вдруг нестерпимо захотелось услышать спокойный голос Дугала Конроя. Его дом всего лишь в полумиле отсюда. Однако вряд ли он примчится к ней только потому, что здесь кто-то кричит по ночам. Возможно, это Белла горюет по своему больному мужу. Впрочем, Белла спит на первом этаже рядом с кухней. Антония уже видела ее комнату. Да и вряд ли женщина станет так стенать. Тогда кто же там? Пока Антония размышляла над этим, снова раздался крик – тонкий и такой несчастный, что, несмотря на страх, она решила немедленно действовать.

Но на сей раз Антония не пошла к Айрис. Надев тапочки и халат, она осторожно прокралась по коридору и спустилась вниз по лестнице. Шум ветра заглушал скрип половиц. Как хорошо, что она всегда берет в дорогу фонарик! С его помощью Антония благополучно добралась до просторного холодного вестибюля и подошла к двери, которая вела в другое крыло. Вчера вечером Айрис не показала ей его, объяснив, что лучше подождать, пока туда проведут воду и все отремонтируют.

Дверь оказалась заперта, но ключ оставался туг же – в замке. Антония осторожно открыла дверь и увидела еще одну лестницу, поуже, чем главная, и очень пыльную. Не заботясь больше, что ее могут услышать, девушка поспешила наверх и оказалась на не покрытой ковром лестничной площадке. Слева начинался коридор, по обеим сторонам которого располагались комнаты. Под дверью одной из них отчетливо виднелась узкая полоска света.

Антония собралась с духом и постучала в дверь.

Комнате послышалось слабое шарканье, а затем все стихло.

– Есть там кто-нибудь? – спросила Антония.

Ни звука в ответ.

Она постучала еще раз:

– Я слышала, как вы кричали, и пришла помочь вам. Пожалуйста, откройте дверь.

Снова полная тишина.

Но Антония не сомневалась, что внутри кто-то есть. Она взялась за ручку двери.

– Можно войти?

Ответа не последовало, и она повернула ручку. Однако дверь оказалась заперта. Антония опять постучала.

– Послушайте, – сказала она, – я пришла помочь вам.

В тишине ей показалось, что за дверью слышится чье-то прерывистое дыхание. Она приложила ухо к двери. Затем, охваченная тревогой, Антония опустилась на колени и попыталась заглянуть в замочную скважину. Тотчас же послышался слабый щелчок выключателя, и свет погас. Однако она могла поклясться, что с противоположной стороны двери кто-то дышал.

Глава 5

А тем временем в доме, расположенном полумиле от вершины холма, Генриетта открыла дверь гостиной и громко прокричала:

– Дугал! Свет только что выключили!

Конрой проснулся и недовольно завозился в постели. Он знал, что все равно придется ответить, иначе мать станет вопить еще громче – пока ее не услышат в Хилтопе.

– Какой свет? – хриплым спросонья голосом спросил он.

– В нежилом крыле. Я же тебе об этом рассказывала. Он исчез только что. А ведь уже четвертый час.

– Тогда почему ты не спишь?

– Я читала, милый. Взяла в библиотеке новый детектив. Жертву сначала задушили и только потом утопили – чтобы наверняка… Надеюсь, с той бедной девочкой, которая приехала в Хилтоп, ничего не случится.

– Я тебя не узнаю, мама! Ведь ты только и молишься, чтобы что-нибудь случилось. К тому же, – добавил Дугал, стряхивая с себя остатки сна и снова мысленно погружаясь в дела Антонии, – она не девочка и уж точно не бедная.

Утром ему непременно надо повидаться с Саймоном Майлдмеем. Что за беда, если они допоздна жгут там свет? Это их личное дело.

– Наверное, это водопроводчики, мама, – продолжал он.

– Что, дорогой?

– Я говорю, там, в нежилом крыле – водопроводчики.

– Мой милый, где ты видел, чтобы водопроводчики работали по ночам? Ладно, не переживай – Антония нам все расскажет. Мы пригласим ее пообедать в четверг после свадьбы. Ведь если молодожены отправятся в свадебное путешествие, она останется совсем одна. Тебе надо бы почаще с ней видеться.

– Это еще зачем, мама?

Мать Дугала появилась в дверях его комнаты – в поношенном халате отца, в котором всегда ходила по дому ночью, она казалась еще крупнее

– Должен ведь ты когда-нибудь жениться, милый. Кто знает, может, она как раз и есть твоя избранница.

Дугал, как всегда, собрался было нетерпеливо возразить. Но почему-то не смог. Его мать, в этом стареньком отцовском халате и оттого еще больше любимая, показалась ему вдруг такой милой и трогательной. Может, когда-нибудь другая женщина тоже прильнет к его одежде, потому что больше у нее от него ничего не останется. Не очень веселая мысль…

Глава 6

На следующее утро перед завтраком Антония направилась в сад. Легкая дымка рассеивалась. И сквозь нее просвечивало яркое голубое небо. Море играло и сверкало, а весь холм был залит солнцем. Теперь уже Хилтоп не казался ей таким заброшенным и одиноким. Легкий ветерок ласкал растущую пучками траву, а в воздухе радостно носились белые чайки.

Однако Антония нисколько не сомневалась, что вчера ночью кричали не они. Какими бы не вероятными ни представлялись ей сейчас события вчерашней ночи, в этом она была совершенно уверена. Она взглянула на дом, на окна с закрытыми ставнями в нежилом крыле. Вот и окно, где вчера горел свет – третье с краю. Если там кто-то живет, ему пора бы уже поднять жалюзи. Если, конечно, он не любитель засиживаться допоздна.

Послышался гул газонокосилки. Обойдя дом, Антония увидела тощего мальчугана в выгоревшей голубой рубашке и защитного цвета шортах – он не спеша двигался по лужайке. Его босые ноги оставляли следы на влажной скошенной траве. Заметив Антонию, мальчишка тут же прекратил работу и уставился на нее. У него были давно нестриженые волосы и маленькие плутоватые глазки. Антония сразу догадалась, что это и есть сын Беллы и ее больного мужа – Гасси Смейл. Саймон говорил, что он не очень смышленый, но Айрис уверяла, что мальчишка – себе на уме. Похоже, она не испытывает к Гасси особых чувств. Видно, он и впрямь не прочь побездельничать – вон как охотно бросил работу, как только увидел ее. К тому же наверняка у него острый язычок – во всяком случае, в его улыбке чувствуется что-то неприятное. Впрочем, он всего лишь ребенок – на вид не больше двенадцати лет. Возможно, с самого детства ему не уделяли должного внимания.

– Ты, наверное, Гасси? – дружелюбно спросила девушка.

Мальчик кивнул лохматой головой.

– Нравится тебе здесь?

– Пока хожу на рыбалку – нравится.

– А тебе не мешает спать ветер или… или крик чаек?

– Нет, мисс. Это не мешает. Вот она, бывает, мешает.

– Она? – осторожно переспросила Антония.

Он твердо кивнул:

– Вон как вчера ночью разошлась…

– Гасси!

Услышав окрик Айрис, которая стояла возле открытого окна второго этажа, мальчик вздрогнул всем телом. Его веснушчатое лицо покраснело.

Антония и сама вздрогнула от неожиданности, до того резко прозвучал голос. Она подняла голову – Айрис высовывалась из окна. Ее волосы серебрились на солнце. Снизу казалось, будто ее лицо состояло из одних углов. Антонии она напомнила сейчас маленькую серебряную колдунью из детской сказки.

– Доброе утро, Антония, – улыбнулась ей Айрис. – Должна тебе сказать, Гасси – неисправимый лентяй. Дай волю, он часами будет стоять тут с тобой и чесать языком. Гасси, пока не закончишь эту лужайку, завтракать не сядешь. Так что давай пошевеливайся!

Гасси мрачно смотрел под ноги. Недовольно проворчав что-то себе под нос, он включил газонокосилку.

– Вот так-то лучше, – проворчала Айрис. – Антония, завтрак готов. Белла только что звонила.

Антония неторопливо направилась к дому, размышляя о том, что Гасси определенно недолюбливает хозяйку. Конечно, любому лентяю не нравится, Когда его заставляют работать. Однако в его неприязни сквозила необъяснимая злоба. Интересно, кого это он имел в виду, когда сказал, что вчера ночью «она разошлась»?

В холле Антония увидела Айрис. Глубоко задумавшись, та стояла перед клеткой с порхающими птичками.

– Какие красивые, – заметила Антония.

Айрис подняла голову:

– Да, такие яркие цвета. Особенно вон тот нежно-голубой. Саймон говорит, что всегда мечтал о попугаях-неразлучниках. Он тебе не рассказывал? – Лицо Айрис выражало терпение, но видно было, что ее немного раздражает детское увлечение Саймона. – Пойдем же к столу, – одарила она Антонию лучезарной улыбкой. – Скоро уже появится Саймон, а мы хотели пораньше съездить в город. Такое славное утро! Надеюсь, оно и завтра будет таким же. Впрочем, это не столь важно – вряд ли с нами будет много народу.

– Все равно, это ведь день твоей свадьбы.

– Да, – негромко отозвалась Айрис. В ее голосе послышались нотки торжества, как будто она одержала какую-то крупную победу.

«Интересно, кто она? – думала Антония. И чем занималась до того, как встретилась в самолете с тетей Лаурой? Впрочем, гораздо важнее, какой женой станет она для Саймона. Ведь он совсем от нее без ума. Что ж, возможно, она и сумеет сделать его очень счастливым».

– Надеюсь, – начала Айрис, когда они сели за стол, – хы все-таки уснула вчера ночью? Надо же, Первый день в доме – и такая кошмарная ночь! Ничего, ты и не заметишь, как привыкнешь.

Она принялась разливать чай. Глядя на ее тонкие нервные руки, Антония спросила:

– А кто живет в другом крыле?

Айрис бросила на нее быстрый взгляд:

– Никто. Я же тебе говорила, оно заперто.

– Тогда почему в одном из окон горел свет.

– Свет! Откуда ему там быть? Когда ты его видела?

– Часа в три ночи. Еще, – медленно продолжала Антония, – я услышала, что там кто-то кричит, и пошла посмотреть.

Айрис удивленно подняла брови:

– Дорогая! Какая ты храбрая! Но там, конечно же, никого не оказалось?

– Во всяком случае, мне не открыли.

Айрис откинулась на спинку стула:

– Я же тебе сказала – это чайки, а ты не поверила.

– Но чайки не включают свет. И, – добавила Антония, – не выключают его.

– О чем это ты?

– Я своими ушами слышала, как выключили свет, когда я постучалась.

– Дорогая, а ты уверена, что ходила туда не во сне? Сама посуди – все это немного странно… Ведь с тех пор как мы приехали в этот дом, в то крыло никто не ходил. Там в комнатах и мебели-то нет. Одна пыль.

– Тогда почему Гасси сказал, что вчера ночью кто-то разошелся? – торжествующим голосом спросила Антония.

– Ах, Гасси! – засмеялась Айрис. – Боюсь, это он про меня. Я ведь отругала его. Представь, вместо того чтобы косить газоны, он удрал на рыбалку! Вот уж кто и впрямь разошелся. Но он, естественно, во всем винит меня. Терпеть меня не может. Еще бы! Я требую от него столько, сколько этот бездельник за всю свою жизнь не сделал.

– Так, значит, ты не веришь, что в комнате был свет? – настаивала Антония.

– Пожалуй, что так, дорогая. Ты приняла аспирин, как я тебе сказала?

– Но от аспирина у меня галлюцинаций не бывает.

– Ну да, конечно. Мне все-таки кажется, что тебя вымотало длинное путешествие. Да еще этот странный случай в Окленде… Ты ведь недавно болела?

Антония почувствовала, как от злости у нее краснеют щеки. Неужели Айрис на самом деле убеждена, что у нее провалы в памяти, или же она намеренно отказывается верить во что-либо другое? Чтобы успокоиться, она незаметно стиснула пальцы под столом. Что-то подсказывало ей – сейчас ни в коем случае нельзя терять самообладание. Если она расстроится, ее в конце концов и правда убедят, что она страдает от галлюцинаций, что в Окленде ей никто не звонил и что прошлой ночью ей только приснилось, будто она поднималась по той холодной лестнице и стучала в дверь, под которой отчетливо виднелась полоска света.

– Что ж, если не веришь, я сама покажу тебе эти пустые комнаты, – предложила Айрис. Ее глаза, казалось, смеялись. – Ты такая мнительная! Думаешь, мы тут кого-то от тебя скрываем? Может быть, привидение?

Из холла донесся громкий свист, и в комнату вошел Саймон. От ходьбы в гору лицо его раскраснелось.

– Доброе утро, девочки, – радостно приветствовал он. – Ну и жара! – Он подошел к Айрис, и та спокойно подставила ему для поцелуя свое острое личико. – Ну как ты, Тони? Хорошо ли спала? – Саймон не дожидался ответа. Глаза его смотрели куда-то мимо нее. – Кушайте, кушайте. А мне надо покормить птичек и отправляться к Дугалу Конрою. Он сказал, что срочно хочет меня видеть.

– Да? – заинтересовалась Айрис. – Но, Саймон, сейчас ты не можешь. Антония едет со мной в город покупать мне шляпку, и надо, чтобы ты остался дома. Сегодня ведь должны прийти рабочие. Я уже звонила, они обязательно сегодня будут. Мистер Конрой может и подождать.

– Но он сказал, что это очень срочно, – настаивал Саймон.

– Извини, но мы тоже не можем остаться, правда ведь, Антония? В конце концов, речь идет о моей свадебной шляпке.

– Я думал, ты уже купила, – сказал Саймон. – Ну, ту, с перышком.

– Да нет же, дорогой. Ту я надену в дорогу. Мне так хотелось, чтобы Антония помогла мне выбрать к свадьбе шляпку!

Саймон растерялся:

– Ну, хорошо, любимая. К чему только такие хлопоты? Ради пары зрителей?

Айрис умоляюще сложила руки:

– А как же ты, мой милый? Ведь жених должен запомнить свадебный наряд своей невесты.

Саймон заулыбался во весь рот:

– Глупышка, я тебя и без шляпки запомню. Ладно, пойду позвоню Конрою. Представляешь, один парень в моем отеле знает, где достать чисто белых попугайчиков. Это такая редкость! На следующей неделе надо будет этим заняться. А как вы, девочки, собираетесь добираться до города?

– Да, кстати, закажи нам, пожалуйста, такси, дорогой. Где-нибудь через час. Мы вернемся только после ленча – пусть Белла что-нибудь тебе приготовит. Ты знаешь, Саймон, Антония думает, что у нас тут есть привидение!

Саймону не удалось скрыть изумления, а возможно, даже страха.

– Да-да, в нашем нежилом крыле, – шутливо продолжала Айрис. – Стоит ли удивляться. Здесь столько всевозможных звуков. Однако все их вполне можно объяснить. – Она повернулась к Антонии. – Я не хотела до ремонта показывать тебе весь дом… Но раз уж ты не веришь, что то крыло пусто, пойдем и посмотрим.

Совершенно сбитая с толку, Антония следом за Айрис поднялась из-за стола. Краем глаза она Метила, как Саймон недоверчиво причмокивает пухлыми губами. Удивлялся ли он тому, что Антония верит в привидения, или тому, что Айрис охотно собирается распахнуть перед Антонией двери и раскрыть все их секреты?

Сейчас Айрис обнаружит, что дверь одной из комнат заперта. Возможно, это будет для нее новостью.

Следом за Айрис Антония прошла в холл и стала подниматься по пыльной лестнице наверх – туда, где располагались нежилые комнаты. Шумно дыша, Саймон двигался за ними. Айрис легко взбиралась вверх по ступенькам, оживленно болтая на ходу.

– На эту лестницу уйдет уйма дорожки. Все коридоры мы тоже хотим покрыть коврами. Тогда здесь не будет так гулко. Наверное, эхо гуляет здесь из-за слишком высоких потолков. Саймон, давай откроем комнаты, покажешь их рабочим. – Айрис вошла в коридор и, быстро переходя от двери к двери, стала поворачивать ручки и распахивать одну дверь за другой. Ручка третьей от конца двери подалась так же легко, как и все остальные. Комнаты ничем не отличались друг от друга – всюду лишь пыль, эхо и пустота.

– Так из какой комнаты, по-твоему, кричали, Антония? – спросила Айрис.

Антония неуверенно огляделась по сторонам. Неужели она ошиблась? Может, та комната – по другой стороне коридора? Но и там все они были открыты и совершенно пусты.

– Вот из этой, – сказала она, переступая порог. На камине, на подоконнике, на полу – всюду виднелась пыль. Высокие окна были наглухо закрыты. Да, непохоже, что здесь кто-нибудь живет.

Антония в недоумении переводила взгляд с Айрис на Саймона. Саймон раскрыл рот, как будто он был тоже удивлен. Впрочем, похоже, это его обычное выражение и оно ровно ничего еще не означает. Так же, как и легкая испарина на лбу.

Айрис приподняла брови:

– Ну что, Антония? Теперь-то ты довольна? Есть у нас тут жилая комната?

– Но должна же она где-то быть! – выпалила Антония. – Могу поклясться, что вчера ночью здесь горел свет. – Она с мольбой взглянула на Саймона. – А когда я постучала, он погас.

Саймон казался испуганным. Он быстро отвел глаза.

– Уж не во сне ли ты здесь бродила? – спросил он.

Айрис обняла Антонию:

– Думаю, что так оно и было. Бедняжка так устала. К тому же – я говорила – в этом доме чего только не услышишь. Знаешь, Антония, пожалуй, пока мы с Саймоном будем в свадебном путешествии, тебе лучше пожить в отеле. Во всяком случае, мне гак кажется. Нас не будет всего несколько дней – по правде сказать, мне ужасно не хочется отсюда уезжать. Столько еще работы! Боюсь, одной тебе здесь будет слишком скучно.

– Вы думаете, я так напугана или мне просто нельзя доверять? – спросила Антония.

– Не болтай ерунды, дорогая! Я думаю только о том, что тебе туг будет очень одиноко. И если все-таки ты опять примешься ходить во сне…

– Ты не хуже меня знаешь, что это было не во сне. Вы просто морочите мне голову.

Лицо Айрис выразило крайнее недоумение:

– Морочим тебе голову? Но, дорогая, чего ради?