Текст книги "Мозаика жизни"

Автор книги: Донна Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Люк решительно покачал головой и успокоил ее тревогу.

– Разлад между нами – полностью моя вина. – Он не решался взглянуть ей в лицо. – Ты пыталась поговорить со мной. Но я оказался не способен открыто признаться в своих страхах и навязчивой идее. – Он снова нашел ее взгляд. Его переполняло чувство вины. – Для меня было так важно, чтобы ты видела мужа сильным, умелым. Я хотел быть человеком, которым ты могла бы восхищаться. Мне было невыносимо представить, что ты увидишь мою слабость.

Дженни сжала его пальцы. Ей хотелось облегчить его напряжение, уменьшить неловкость, какую он испытывал, открывая слабые стороны своей натуры.

Ох уж эти мужчины, – с усмешкой сказала она. И обрадовалась, что он улыбнулся в ответ.

Понимаешь, – продолжал он, – со дня нашей свадьбы я все время хранил секрет. Он мучил меня. Я слишком поспешно женился на тебе, – выпалил он. – Не дал тебе времени, нужного для того, чтобы освободиться от Чада. Справиться с обидой, которую он причинил тебе. Я чуть ли не локтями проложил путь к твоему чувству и боялся, что ты еще связана в душе с Чадом.

«Люк украл тебя у меня». Сердитое обвинение Чада гудело в голове, словно бой церковного колокола. И получалось, что Люк сам поверил в это. Но было и еще что-то. Она прочла это по огорченному выражению его лица. Он явно не решался высказать свои мысли вслух. Дженни выразила их вместо него:

И моя амнезия сделала для тебя невозможным выяснить правду.

Он понурил голову. Но она успела заметить, как увлажнились его глаза. У Дженни заныло сердце. Как она хотела бы разуверить его! Но не могла. Сейчас, по крайней мере.

Ничего нет бесполезнее, чем погрузиться в сомнения. Дженни погладила его руку, чтобы привлечь внимание.

Знаешь, когда я впервые после больницы приехала домой, ты сказал, чтобы я сосредоточилась на себе и ребенке. По-моему, я так и сделала. Но только сегодня до меня дошло, что я была слишком поглощена своими ушибами и шишками. Чересчур занята своим прошлым. У меня даже не оставалось времени подумать, чего я хочу от будущего. Или что будет лучше для моего ребенка. – Дженни посмотрела на свой живот, потом снова на мужа. – Я не сумею быть хорошей матерью, если проведу жизнь с мужчиной, которому не могу верить. Мне нужен человек, которого я люблю. Мужчина, который любит меня. Мужчина, который сделает меня счастливой.

«Хоть бы он правильно понял», – беззвучно молила Дженни.

По-моему, для малыша важнее, если у него будет счастливое окружение, чем если он вырастет рядом с биологическим отцом, но недостойным человеком.

Ты говоришь так, будто уже мысленно согласилась, что Чад отец ребенка, – спокойно заметил Люк, чуть сощурив черные глаза. – Чад лгун. Я знаю это. И ты тоже. Вероятно, это самая чудовищная ложь в его жизни.

Но зачем ему это? – Дженни сдвинула брови.

Ты сама сказала, зачем, – напомнил Люк. – Завоевать тебя – для него значит стать победителем в игре.

Но быть связанным с женщиной, которую не любишь, – это не похоже на победу.

Мне еще надо подумать, – пожал он плечами. Потом прикрыл глаза. – Анализы на отцовство, о которых ты говорила Чаду, сложная штуковина? Они могут как-нибудь повредить малышу?

Нет.

Тогда, пожалуй, мы пойдем на это. – Он вздернул подбородок. – Я уверен, что я отец ребенка.

Еще я сказала Чаду, что анализы не могут подтвердить, что я не имела с ним связи, – тихо проговорила она. – Ты сможешь жить с мыслью, что жена была неверна тебе? – Сердце билось так сильно, будто хотело выскочить наружу. – Не отвечай сейчас. – Она прижала пальцы к губам Люка. Потом встала и отряхнула землю с джинсов, надеясь, что небрежность движения замаскирует охватившую ее панику. – Не сейчас. Нам обоим нужно время, чтобы подумать. Кроме того, уже кусается мошкара. Пора домой.

Полночь. Час. Час двадцать пять. Два часа.

Дженни следила, как часовая стрелка совершает медленный ход по светящемуся циферблату будильника. Наконец в десять минут третьего она бросила это занятие и отвернулась.

Включив свет, Дженни отбросила одеяло и села на кровати. Ночной ветерок шевелил шторы и наполнял комнату ароматами лета. Сладковато пахла жимолость. Сильно и остро – сосны.

Как только она закрывала глаза, всякий раз видела огорченное лицо Люка. Сможет ли он провести жизнь с неверной женой?

Дженни чуть покусывала нижнюю губу. Когда эта беда оставит их? – размышляла она. Как они решат эту проблему? Смогут ли жить с вопросами, на которые нет ответа?

Бархатистый ковер мягко касался голых ступней, когда она подходила к окну. Лунный свет придавал горам и деревьям неземное сияние. Ей будет легче, даже если она не вспомнит свое прошлое. Люк в другой лодке. И для него нет гладкого пути.

Тихий стук в дверь спальни заставил ее резко повернуться.

Дженни?

Тело напряглось при звуке его голоса.

Ты не спишь?

Нет, – ответила она. – Входи.

Он закрыл за собой дверь. Дженни уставилась на хлопчатобумажную футболку и шорты из джерси. Одежда не скрывала сильные мышцы мужского тела. Жаркая волна желания грозила вновь затопить все ее существо. Затвердевшие соски уперлись в шелковую ткань ночной сорочки.

Она поспешно прикрыла руками грудь. Дженни хотела этого мужчину. Хотела с самого начала. Но физическое влечение, которое они испытывали друг к другу, не могло пересилить и победить сомнение и боль, шедшие из прошлого.

Но ты любишь его.

Да, и у ее любви хватит сил, чтобы разобраться со всем. А вот Люку предстоит жить, мучаясь от неизвестности. Это ему придется всегда подавлять воспоминание о том, что жена когда-то любила его брата и даже собиралась выйти за него замуж.

Волосы у мужа взъерошены. Он тоже ворочался без сна час за часом, как и она. И еще она увидела в его глазах затравленное выражение. Ей захотелось сказать ему: «Уходи, оставь меня одну. Я не вынесу, если ты отвергнешь меня».

Я сидел на ступеньках, – начал Люк. – Не мог заснуть. Потом увидел, что у тебя зажегся свет.

Она кивнула.

Я не хочу, чтобы ты сдавала анализы на отцовство.

Дженни неуверенно моргнула. Наверно, она не расслышала. Меньше всего она ждала, что он заговорит об отцовстве.

Меня не беспокоит, кто отец ребенка, – продолжал он. – Меня беспокоит… – Он помолчал. – Я отец ребенка. Ты и я, мы вместе его вырастим. – Он долго молчал. – Я люблю тебя, Дженни. Я и думать не могу о том, чтобы жить без тебя.

Он в самом деле так считает? Говорит такие замечательные слова? Или он и его слова только ее фантазия? Сейчас она проснется – и все исчезнет…

Дженни сжала перед собой руки, боясь заговорить, боясь шелохнуться.

Ты спрашивала, смогу ли я жить с мыслью, что ты снова была с Чадом, – между тем произнес Люк. – Ты удивительная жена, Дженни. Любящая, заботливая. Если бы ты изменила мне, ты была бы так же огорчена этим, как и я. – Он судорожно втянул воздух. – Я сделал ошибку, что не делился с тобой моими дурацкими страхами. Я сделал ошибку, отдалившись от тебя. Мне не стоило возводить из своих сомнений барьер, разделяющий нас. Сможешь ли ты простить меня, любимая? Сможешь ли разрешить мне любить тебя? Сможешь ли ты позволить мне любить нашего малыша?

Почему ты так уверен, что у нас будет сын? – дрожащим голосом спросила она.

Она сказала «у нас»? Это не ускользнуло от Люка. В два шага он приблизился к ней и заключил в сильные, теплые и надежные объятия. Жар его губ обжигал шею.

Если у нас будет дочь, я куплю ей первую куклу, – шептал Люк ей в ухо.

Счастливая улыбка играла на губах Дженни.

А если она захочет пожарную машину? – промурлыкала она.

В ответ из самой глубины его груди вырвалось нежное рычание. Он подхватил Дженни на руки и понес к кровати.

Тогда я куплю ей и пожарную машину, и куклу, – прошептал он, укладывая Дженни на постель и придавливая своим телом. Губы оставляли огненный след на ее подбородке, ладони взяли в плен груди.

Она не успевала дышать. Губы хрипло и жадно прошептали его имя. Она широко раскрыла глаза, услышав его стон.

Он целовал ее долго, страстно и в то же время нежно.

Она проскользила ступнями по крепким мышцам его икр, подняла бедра в молчаливом приглашении. Он воспринял ее страстный зов. Колено медленно раздвинуло ее ноги…

Когда боль, словно от молниеносного удара ножа, пронзила ее, под веками закрытых глаз вспыхнули искры. Боль сразу же прошла. В голове со скоростью света проносились какие-то образы, картины разных этапов ее жизни. Она вспомнила все свои переживания. Радость, горе, одиночество, успех, страх, ненависть, любовь. Каждое переживание оживало перед ней. Одно за одним.

И вот возникла картина происшедшего на Саймоновой вершине. Там, где с ней случилось несчастье. Пустынное и опасное место, куда ее заманили.

Она ощутила поцелуй. Но не Люка, а Чада. Грубые, причинявшие боль мужские руки на ее теле. Руки не Люка, а Чада. На нее смотрели глаза не Люка, а Чада.

Нет! – Протест вырвался из горла как придушенный стон. Она щипалась и царапалась, брыкалась и дралась, пока не освободилась.

Он произнес ее имя. Надо вырваться. Бежать! Уйти! Она почувствовала на спине руки и упала. Покатилась, ударяясь о камни, по склону Саймоновой вершины.

Люк! – закричала она, из глаз брызнули ослепляющие слезы. Она вспомнила, о чем подумала перед потерей сознания. Она подумала о любимом муже.

Я здесь. – Люк обхватил ее. – Я здесь.

Она услышала голос мужа. Она не на Саймоновой вершине. Колени ослабли, дрожали. Она моргнула, поняв, что стоит в дверях спальни в объятиях Люка. Мгновение назад она видела лишь голые камни и скользкий сланец. Теперь она разглядела прочную деревянную дверь спальни. Почувствовала мягкий ковер под ногами и сильные руки Люка на талии.

О Боже, – прошептала она. Ледяной пот выступил на коже.

Что, любимая? – Нежная забота, страх, недоумение слышались в его голосе. – Что случилось?

Вспомнила. – Сильная дрожь сотрясла ее тело. – Я все вспомнила.

Несколько часов спустя, прижавшись друг к другу, они сидели на кровати. Теплое тело Люка защищало ее от жутких воспоминаний того дня. От воспоминаний об ужасных неделях, предшествовавших тому дню. Они перебрали все подробности. И не один раз. Люк терпеливо слушал. А Дженни снова и снова повторяла рассказ о пережитом.

Может, он не толкнул меня, – в который раз говорила Дженни. – Не думаю, что Чад хотел моей смерти.

Он собирался только припугнуть тебя. – Подавленный гнев в словах Люка переплетался с печалью. – Вызвать у тебя страх.

Да, – чуть слышно согласилась Дженни. – Это его манера. – Она не оправдывала Чада, просто констатировала факт. – Это началось с того дня, как я встретила его. Я имею в виду – в колледже. Я была такая наивная. Ничего не знала о мужчинах. Я думала, Чад ведет себя… как полагается. Таким и должен быть настоящий мужчина. Я думала, между мужчинами и женщинами всегда такие отношения.

Он силой принуждал тебя к… – Люк сжал кулаки.

Нет, – быстро успокоила его Дженни. – Нет, такого не было. Во всяком случае, пока мы встречались в колледже. – Она помолчала. – Отношения получились сложные. – Дженни вздохнула от отвращения. – Кого я обманываю? Я была дурой. Пока мы встречались, Чад довольно часто водил меня за нос. Он запугивал меня, демонстрируя, что у него есть другие девушки. Даже уходил от меня несколько раз. Как ты выразился, «играл на других полях».

Она повернулась в объятиях Люка и положила ладонь на его голую грудь.

Ты должен понять. Я не имела представления, что такое любовь. Я видела лишь мелкие интрижки, которые он плел в колледже. Проклятье! Он развлекался со всеми моими подругами. – Она покачала головой. – С моей соседкой по общежитию. Она мечтала встречаться с Чадом. И считала вполне нормальным охотиться за ним. – Голос упал до шепота. – Чад принял ее предложение. А для меня – унизительное переживание. Но он всегда возвращался ко мне.

Люк молчал. Дженни почувствовала, как у нее от стыда вспыхнуло лицо, когда она задумалась над собственными словами.

Какая идиотка! Правда? Жуткая идиотка! Но так получалось лишь потому, что я не понимала главного – любовь у Чада кажущаяся, поверхностная, какая-то торговля, а не любовь. – Она взглянула на него сквозь опущенные ресницы. – Я не знала, что такое истинная любовь, пока ты не показал мне.

Мышцы Люка расслабились. Он крепче обнял ее. Она прижалась щекой к его груди.

Ты открыл мне, какой бывает заботливая и дающая счастье любовь, – продолжала она. – Только с тобой я узнала, что постель – это потрясающее переживание, когда даешь и получаешь. Это самое прекрасное в отношениях между мужчиной и женщиной. А вовсе не пугающие свидания, какие всегда устраивал Чад. Надо мной постоянно висела угроза. Если я не уступлю, за дверью спальни ждет другая девушка, которая с большой охотой удовлетворит его. Секс с Чадом был ужасный. Ужасный. Прости, Люк, – подняв голову, пробормотала она. – Тебе не надо бы этого слушать. Но я благодарна тебе, что ты дал мне выговориться.

Все нормально, – успокоил он ее. – Если бы я услышал, что у вас с Чадом был великолепный секс, наверно, мне не удалось бы быть таким спокойным и уверенным.

Люк?

Гммм?

Я уже говорила, что боролась с Чадом на Саймоновой вершине. – Чтобы успокоиться, Дженни пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. – Что, когда я упала, я убегала от него…

Он замер в ожидании продолжения.

Я уверена, что он хотел… – Она не решалась закончить фразу. – Что он собирался… – С трудом сглотнув, она замолчала.

Изнасиловать тебя? – договорил Люк, когда стало ясно, что Дженни просто не в состоянии произнести это слово.

Да, – прошептала она. – Я верю в это. У него создалось какое-то искаженное представление, будто, если он заставит меня сблизиться с ним, я вернусь к нему. Или что-то в таком роде. Все недели перед тем, как Чад заманил меня на Саймонову вершину, он постоянно давил и давил на меня, подталкивая к связи. – Дженни заправила за ухо прядь волос. – В тот день он сказал, что у тебя есть для меня новость, касающаяся наших планов строительства дома. И мол, ты хочешь там со мной встретиться. Мне никогда не приходило в голову, что он может так лгать.

Несколько минут они тихо сидели, прижавшись друг к другу.

Он не только на тебя давил, – наконец заговорил Люк. – Он все те недели спорил со мной, требуя, чтобы я подписал бумагу, что половина курорта его. Он использовал все, что только мог придумать. Но я понимал – нужно, чтобы Чад показал себя. Мне нужно было увидеть, что «Прентис-Маунтин» что-то для него значит. Хоть какие-то доказательства, что курорт для него не просто недвижимость, которую легко продать. Я не мог подписать бумагу даже на маленький процент собственности. Ведь люди, живущие в курортных поселках, целиком зависят от того, как поставлено дело. А Чад не слишком надежный партнер.

Так вот что имел в виду доктор, – помолчав, пробормотала Дженни.

Доктор?

Да, – кивнула она. – Доктор сказал, что каждый, кто хоть отдаленно связан с лыжным курортом, после возвращения Чада живет в тревожном ожидании. Он, должно быть, имел в виду, что служащие боятся Чада. Они думают, если ты возьмешь его в партнеры, они могут потерять работу. Ведь там, где Чад, всегда хаос и разруха.

Люди в Олеме могут не беспокоиться. Это брату надо беспокоиться. Я разгадал его план. От меня он ничего не добился и тогда принялся за тебя.

Дженни кивнула.

Но все же я не понимаю, чего он надеялся добиться от меня?

Половины курорта, конечно, – пояснил Люк. – Если бы ему удалось нас разлучить и заставить тебя выйти замуж за него, ему в руки попала бы твоя доля, полученная при разводе.

Довольно невероятная идея. Тебе не кажется?

Для любого много работающего человека, конечно, невероятная. Но трудно даже представить, что может придумать Чад. – И Люк добавил: – Чад всегда был занят только собой. По-моему, он просто не способен увидеть, что его план не работает.

Почему Чад рискнул объявить твоего ребенка своим? Ведь он знал, что я не спала с ним и обязательно скажу об этом тебе.

Чад ничего не говорил о ребенке, пока не выяснилось, что после ушиба головы у тебя амнезия. – Смех Люка звучал совсем не весело. – Тут он моментально решил воспользоваться ситуацией.

Я не могу оставаться в «Прентис-Маун-тин», – вздохнув, твердо заявила Дженни. – Если он будет жить здесь – не могу.

Не беспокойся, – заверил ее Люк. – Он уедет. Завтра.

Дженни выпрямилась и посмотрела на мужа.

А как же твое обещание, данное отцу? А обещание, данное Чаду, что у тебя всегда будет для него работа? А мечта твоего отца, что вы с Чадом будете работать вместе на… – У нее перехватило горло, и она замолчала.

Традиция Прентисов? – проговорил он. – Я просто вбил это тебе в голову. Поэтому ты не пришла ко мне, когда Чад начал преследовать тебя? Правильно?

Я думала, для тебя важно, чтобы Чад был здесь, – немного помедлив, ответила она. – Я знала, как искренне ты хотел выполнить мечту отца.

Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за это? Ведь я заставил тебя пройти через такие испытания!

Тут нечего прощать. – Она покачала головой и провела рукой по его груди. – Я люблю тебя.

И я люблю тебя, – словно эхо, повторил он. – Так люблю, что словами не могу выразить. Похоже, для меня наступило лучшее время, начинает сбываться моя мечта.

Она удивленно вскинула брови.

Отец потратил всю жизнь, добиваясь исполнения собственной мечты: все Прентисы работают вместе, – продолжал Люк. – Ждал ее плодов. Но оказалось, что слишком много сил действует против него. В любом случае я не могу нести за это ответственность. У Чада тоже было заветное желание поколесить по Европе. И пять лет он прожигал свое наследство, пока не осталось ни цента. За это я тоже не могу нести ответственность. – Люк нежно погладил Дженни по волосам. – У меня своя жизнь. Разве не так? Для человека неестественно пытаться осуществить чужую мечту. Я должен жить своей собственной. Моя мечта – превратить «Прентис-Маунтин» в самый лучший курорт. Моя мечта – жить здесь. С тобой. С нашим ребенком.

У меня тоже есть мечта, – кивнула Дженни.

Скажи мне, – улыбнулся Люк.

Я хочу, чтобы у нас был совершенный брак.

Это очень высокая планка, – ухмыльнулся он.

Я не имею в виду, что мы никогда не будем спорить, – уточнила она. – Это было бы глупое желание. Особенно учитывая, что я так люблю распоряжаться. Но я хочу, чтобы мы сохранили способность разговаривать. Обо всем. Я хочу, чтобы ты всегда мог прийти ко мне и рассказать о своих неприятностях, если они у тебя появятся. И я не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова уходил из нашей спальни. Какие бы ни были причины.

Согласен. – Он подтянул ее ближе к себе. – И я хочу, чтобы ты сказала мне, если кто-то начнет преследовать тебя или угрожать.

Ох, – возразила она, – если Чад уедет, этого больше не повторится.

– Кто знает, ты красивая женщина.

Она уютно прижалась к его груди.

Мне хорошо, – вздохнула Дженни. – Уверена, что мы все равно в конце концов остались бы вместе. Даже если бы я не вспомнила свое прошлое.

ЭПИЛОГ

Под тяжелым слоем снега клонились к земле зеленые лапы сосен. Солнце сияло над нетронутой белизной. Издалека со склонов доносились крики и смех лыжников. Разгар зимнего сезона. Дженни довольно улыбнулась. Улучив минутку, она залюбовалась зимним пейзажем.

Нос для невика?

Высокий, пронзительный голосок заставил ее улыбнуться. Она посмотрела на двухлетнего сына, одетого в теплый комбинезон.

По-твоему, нашему снеговику нужен нос? – Вынув из кармана ярко-оранжевую морковку, она протянула ему. – Это вас устроит, сэр?

Пасибо, мама, – в восторге завизжал малыш и, сияя от удовольствия, подбежал к ней. Он взял морковку, встал на цыпочки, но все равно не мог дотянуться до лица снеговика. – Помоги – закричал он. Дженни засмеялась и взяла мальчика на руки, наслаждаясь его беззаботным смехом.

Приделай ему нос, Дэниэл. – Она поднесла сына к снеговику. – Скоро папа придет к ленчу. Нам нужен безукоризненный мистер Снеговик.

Дэниэл воткнул морковку в верхнюю часть снежного шара, прямо туда, где должна бы быть левая щека. Но Дженни со смехом одобрила его работу.

Не-говик! – радостно вторил ей Дэниэл и хлопал в ладоши, довольный своим произведением.

Он выглядит замечательно. Вот теперь мы готовы встречать папу. – Она заговорщицки понизила голос. – А после ленча мы откроем ему наш секрет.

Си-кит. – Дэниэл вытаращил глаза, еле выговаривая такое трудное слово.

Дженни кивнула. И в этот момент почти воздушный мягкий снежок ударил ее прямо в спину. У нее перехватило дыхание, когда рассыпавшийся снег забрался под воротник пальто. Она обернулась и увидела мужа, стоявшего на дорожке. Его черные глаза смотрели совсем в другую сторону. Он насвистывал какую-то мелодию.

У тебя подозрительно невинный вид, как у дьявола. – Она поставила Дэниэла на землю, схватила пригоршню снега и начала скатывать тугой снежок.

Не-жок! Не-жок! – смеялся сын, протягивая к ней руки.

Дженни дала ему снежный шарик и снова набрала пригоршню снега.

Брось его папе, – прошептала она, но в этот момент увидела, что Люк мчится к ней с целым арсеналом снежков в руках. С хохотом Дженни бросилась бежать.

Ты не добросишь, – кричала и смеялась она, оглядываясь. Но поздно. Снежок попал ей в плечо. Затем Люк схватил ее, и они в обнимку покатились по холодному снежному одеялу.

Люк целовал ее влажные губы, холодные щеки. Радостный Дэниэл спешил к ним.

В папу, – кричала Дженни. – Брось снежок в папу!

Мальчик кинул снежок, и попал прямо Дженни в подбородок.

Никогда не настраивай сына против отца, – посоветовал Люк. В глазах у него сверкал смех.

Дженни хохотала, выплевывая и смахивая снег с лица.

Ладно… – теперь его лицо почти касалось лица жены, – о каком это секрете ты говорила с Дэниэлом?

О секрете?

Си-кит, – повторил Дэниэл.

Скажи папе, сынок. – Люк потянул малыша за рукав комбинезона.

Мальчик посмотрел на мать, она кивнула, давая молчаливое разрешение.

Я не малыш, – с важным видом произнес их сын. – Доктор сказал.

Я знал, что сегодня ты была у доктора, – нахмурившись, Люк посмотрел на Дженни. – Но не знал, что он собирался посмотреть и Дэниэла.

А он и не смотрел.

Тогда что… – Люк недоуменно вскинул брови.

Терпение, – посоветовала ему Дженни. – Дэниэл, что еще сказал доктор?

Я ста-ший ба-ат, – хвастливо сообщил мальчик, тыча пальцем себе в грудь.

Пока Люк усваивал новость, все молчали.

Все правильно, приятель, – улыбнулся отец сыну и вопросительно посмотрел на жену. – Ты имеешь в виду…

Доктор сегодня подтвердил. – Она кивнула, любящим взглядом лаская мужа.

Боже, счастливей быть невозможно, – выдохнул Люк.

Ты уверен? – Она изучала его лицо, озабоченная морщинка пересекла лоб.

Абсолютно. – Люк ласково обвел пальцами ее подбородок. – Не будем думать о моем брате.

Но у человека должна быть рядом семья, – возразила она.

Моя семья со мной. Ты рядом. И Дэниэл тоже. И еще один член семьи на подходе. – Он чуть заметно пожал плечами. – Кроме того, Чад прекрасно устроен в Эспене как лыжный инструктор. Он сам зарабатывает себе на жизнь. Так и должно быть. Я бесконечно счастлив, – улыбнулся Люк. – Все мои мечты до единой стали моей жизнью.

Не дав Дженни и секунды на ответ, он уткнулся лицом в ее шею, и они покатились по снежному насту. Сын, восторженно повизгивая, бежал за ними.

Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.