Текст книги "Мир океана. Море живет"

Автор книги: Донат Наумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Калан большую часть жизни проводит в воде.

Питаются каланы рыбой и донными морскими беспозвоночными животными; значительную роль в их рационе играют морские ежи. Набрав целую кучу колючих ежей, калан всплывает на поверхность и ложится на спину. Добыча помещается на груди животного. Плавающий на спине калан аккуратно разгрызает скорлупки ежей и выедает икру. После еды он начинает вертеться в воде волчком, смывая остатки пищи и слизь. В такой же позе, как едят, каланихи кормят своих малышей, которые с раннего детства прекрасно плавают в своих меховых шубках, но не могут еще нырять.

В связи с большой ролью жировой смазки меха каланы совершенно не переносят загрязнения воды нефтепродуктами. В 1946 году у мыса Лопатка, на южной оконечности Камчатки, сел на камни танкер «Мариуполь». Во время спасательных работ окружающие воды были сильно загрязнены нефтью. После аварии все каланы из этих мест исчезли и появились лишь через шесть лет.

Непуганый калан очень любопытен, он с интересом следит за действиями людей и любит рассматривать и изучать незнакомые предметы. В старинных японских книгах рассказывается, что при охоте за каланами к ним нужно подплыть на лодке и показать яркий лисий хвост. Тогда калан, никогда не видевший ничего подобного, сам устремляется к лодке и высовывается из воды, подставляя себя стрелам.

В неволе каланы живут плохо. Они очень возбуждаются при отлове, отказываются принимать пищу, нервничают, небрежно ухаживают за мехом и вскоре обычно погибают от истощения и простуды. По этой причине создание каланьих питомников, по-видимому, нецелесообразно, но вполне реальна акклиматизация этих ценнейших пушных зверей на побережье Баренцева моря. В 1937 году пару каланов поселили в бухте Ярнышной на восточном Мурмане. Звери хорошо прижились в просторной вольере, причем один вскоре сбежал, и его периодически видели то в одном, то в другом месте побережья. Этот калан прожил в одиночестве до 1944 года, когда был застрелен охотником. Большие запасы морских ежей и других донных беспозвоночных по берегам Мурмана, а также подходящие климатические условия создают все предпосылки для акклиматизации здесь калана, но по непонятным причинам это важное и полезное дело пока никак не осуществляется.

Беспозвоночными животными питаются не только каланы, но и огромные моржи. Ныряя на дно, морж своими мощными клыками взрыхляет грунт, добывая моллюсков и червей. Поедает он также ракообразных и иглокожих, а иногда и рыб. Тот, кто не видел живого моржа, не может правильно представить себе облик и величие этих зверей.

Морж – самое крупное ластоногое северного полушария. Тело взрослого самца достигает 4–4,5 метра длины и полутора тонн веса. Только морские слоны южного полушария превышают их по размерам. При огромной величине морж, естественно, потребляет много пищи. В желудке одного взрослого самца, добытого у Земли Франца-Иосифа, были обнаружены остатки 2300 крупных двустворчатых моллюсков трех видов. Интересно отметить, что перед поеданием морж лущит зубами раковины и проглатывает только мягкое тело моллюска. Описаны также случаи поедания моржами тюленей и морских птиц.

Прежде моржи были широко распространены по всей Арктике и заходили на юг до берегов Англии и в Охотское море. В результате усердного многовекового преследования человеком область распространения моржей и их численность заметно сократились. Главное стадо моржей, которое теперь восстановлено примерно до 100 тысяч голов, проводит зиму в Беринговом море; весной по мере таяния льдов через Берингов пролив звери уходят в Чукотское море, где держатся у кромки льдов; а позднее образуют залежки на берегу. Около 5 тысяч моржей живет у берегов моря Лаптевых. Очень небольшое количество сохранилось в атлантическом секторе Арктики. Правда, теперь их все чаще видят в Баренцевом, Карском и даже Белом морях, в районе Канады и Гренландии, у островов Земли Франца-Иосифа и на Шпицбергене, в отдельных случаях даже у берегов Исландии.

Для размножения моржи, как и все другие ластоногие, выходят на берег и образуют залежки по нескольку тысяч голов. Хотя гаремов при этом не образуется, тем не менее самцы затевают драки между собой. К стаду моржей, расположившихся на берегу, можно подойти вплотную, звери очень медлительны и не боятся человека. При передвижении по суше они пользуются не только ластами, но и клыками, при помощи которых цепляются за неровности почвы и трещины в скалах. Орудуя клыками, моржи поднимаются по крутой скале или же взбираются на вершину айсберга. В общении с человеком они ведут себя вполне миролюбиво, но самка, защищая детеныша в воде, становится весьма агрессивной и может проломить клыками лодку и потопить ее.

Самое многочисленное млекопитающее Арктики – это мелкий тюлень – обыкновенная или кольчатая нерпа. Она обитает там повсеместно, выходя иногда за пределы самого полярного бассейна. Даже в центральной части Северного Ледовитого океана, где на поверхности видны лишь лед и снег, нерпа держится круглый год. Питается она рыбой и планктонными рачками и потому находит себе корм не только на мелководных участках, но и над значительными глубинами. Для дыхания нерпы устраивают во льдах продушины. Кстати, это проделывают многие виды тюленей.

Там, где мелководные окраинные арктические моря граничат с большими глубинами центрального полярного бассейна, над подводными хребтами и к северу от архипелагов приливно-отливные течения особенно сильны. Дважды в месяц с переменами фаз луны благодаря действию приливов арктический лед взламывается. Появляются разводья и трещины, которые тут же затягиваются свежим, но более тонким льдом. В нем тюлени и пробивают себе лунки-отдушины.

Всю зиму нерпа следит, чтобы продушины не затянуло льдом.

Этот район Мирового океана характеризуется перемешиванием холодных поверхностных и более теплых донных водных масс, поступающих сюда из Атлантики. Отличается он и разнообразием жизни. Здесь не только изобилуют планктонные беспозвоночные и рыбы, но постоянно живут крупные полярные дельфины – нарвалы, нерпы, большие тюлени – морские зайцы, зимует ряд арктических птиц: розовые чайки и некоторые чистиковые, здесь легче всего встретить самого царя полярных животных – белого медведя. Видный исследователь северной фауны профессор С. Успенский очень метко назвал эту кругополярную полосу арктическим кольцом жизни.

Свои лунки-отдушины животные регулярно навещают, поддерживая достаточную ширину, чтобы просунуть морду для дыхания. Вскоре метель заметает лунку снегом, и тогда ее снаружи может отыскать разве только белый медведь. Если лунка замерзла, тюлень снизу грызет лед зубами, отчего в льдине образуется коническая полость, на вершине которой остается отверстие всего в 2–7 сантиметров диаметром. Однако для доступа воздуха этого вполне достаточно. Каждый тюлень готовит себе несколько продушин и периодически расширяет их. По мере утолщения льда конус все увеличивается и может достигать трехметровой высоты. К весне самка нерпы расширяет отверстие одной из своих продушин и через лаз выбирается на лед. В глубоком снегу, закрывающем лунку, она проминает снежную пещерку и приносит там своего детеныша, покрытого красивым белым мехом, – белька. Всего около месяца детеныш питается материнским молоком, за это время он успевает сменить свою пушистую белую шубку на жесткий серый волос и наконец покидает снежное логово для самостоятельной жизни в воде.

В первые недели жизни детеныш нерпы покрыт красивым белым мехом.

Тюлени обитают также и в приантарктических водах. Рацион некоторых из них довольно необычен. Так, тюлень-крабоед питается преимущественно планктонными рачками. Следует сказать, что название этого тюленя выбрано совершенно неудачно: крабов в Антарктике вообще нет и, естественно, не может быть кормящихся ими животных. Другой антарктический тюлень – морской леопард – настоящий хищник, питающийся в основном пингвинами. Тактика охоты морского леопарда лучше всего описана советским исследователем Сергеем Рыбаковым.

Морской леопард опасен только в воде.

«Охотясь на пингвинов, тюлень применяет два способа. Когда птицы плавают вблизи льдины или острова и могут быстро выскочить из воды, хищник подплывает издали. Выставив из воды змеиную голову на длинной шее, леопард медленно и бесшумно приближается к пингвинам, прячась за льдинами. Не выныривая из воды, он утягивает пингвина вниз. Если же пингвины купаются в большом разводье, хищник использует иную тактику. Он подплывает к ним под водой, неожиданно выныривая вблизи. Большинство пингвинов в панике отпрыгивает в сторону, и лишь несколько птиц, оказавшихся прямо перед зверем, словно загипнотизированные качаются перед его мордой. Хищник явно наслаждается произведенным эффектом. Через мгновение пингвины, оглашая воздух хриплыми криками, бросаются удирать. За ними, рассекая воду грудью словно корабль форштевнем, в каскаде брызг мчится леопард. Пингвины все чаще выскакивают из воды, они уже почти бегут по воде, но вот леопард делает заключительный длинный прыжок и настигает беглецов. Все скрываются под водой. Вскоре на поверхности моря не остается никаких следов разыгравшейся трагедии».

Во время работы советских аквалангистов в Антарктике один из участников группы несколько раз испытал на себе повышенное внимание со стороны морского леопарда. Большой хищный тюлень плавал вокруг него, постепенно сужая круги, открывал пасть и демонстрировал крупные клыки. Никакие средства отпугивания, применяемые для обороны от акул, на леопарда не действовали – приходилось выбираться на лед.

На льду антарктические тюлени чувствуют себя в полной безопасности, зато в море они часто становятся жертвой крупного дельфина-косатки. В Центральной Арктике косаток нет, поэтому нерпа или морской заяц могут стать жертвой или полярной акулы, или белого медведя, подстерегающего их на льду и около отдушин, да и то редко.

Обычно белого медведя не считают морским животным. Ни в книге профессора К. Чапского «Морские звери Советской Арктики», ни в недавно вышедшем учебнике В. Арсеньева, В. Земского и И. Студеницкой «Морские млекопитающие» белый медведь не фигурирует. Между тем, несомненно, это типично морской зверь, проводящий всю жизнь на льдах океана. Лишь иногда белые медведи выходят на острова или материк, да самки устраивают на твердой земле снежные берлоги, где в середине зимы появляются на свет маленькие медвежата. Белый медведь – великолепный пловец: его неоднократно встречали в открытом море на расстоянии до ста километров от ближайшего острова или границы льдов. Может он и нырять, причем, как хороший спортсмен, бросается в воду вниз головой, с вытянутыми вперед и сложенными вместе передними лапами. Пищу белого медведя составляют морские животные. На суше медведь чувствует себя менее уверенно и при преследовании стремится уйти на лед или в воду. Короче говоря, он связан с морем не менее, чем котики или каланы.

В поисках пищи белый медведь постоянно бродит по льдам, обращая особое внимание на торосы, под защитой которых тюлени обычно устраивают свои снежные пещеры. Обладая прекрасным слухом, медведь находит грызущего лед тюленя по звуку. Пользуется он также и обонянием и потому обычно ходит, держа голову близко к поверхности льда. Обнаружив пещеру со взрослым тюленем или бельком, медведь обрушивает ее, причем обломки свода обычно закупоривают лаз в воду. После этого, разгребая снег лапами, он быстро находит и умерщвляет свою жертву.

Когда медведь охотится у узкой продушины, он разгребает вокруг нее снег и немного расширяет отверстие когтями передних лап. Затем начинается долгое ожидание тюленя, который, имея много продушин, далеко не так часто навещает каждую из них. Засада длится часами, а то и сутками, причем медведь сидит или лежит, растянувшись на льду, но ни на секунду не ослабляет внимания. Едва тюлень выставит из воды кончик носа, как на его голову обрушивается страшный удар передней лапы медведя. Подцепив добычу семисантиметровыми когтями, медведь, обладающий огромной силой, протаскивает тюленя через узкое отверстие продушины, ломая жертве ребра и кости таза.

Белый медведь – самое крупное на земном шаре хищное млекопитающее. Одним ударом лапы он убивает не только маленькую нерпу, но и крупного тюленя – морского зайца; 300-килограммовую тушу своей жертвы он может унести в зубах на значительное расстояние. Иногда белый медведь осмеливается вступать в единоборство даже с моржом, но здесь победа не всегда остается за ним.

Обычно белый медведь ведет одиночную жизнь, только молодые звери держатся при матери, да в период гона за самкой следует один или несколько самцов. Наблюдения с самолетов показали, что рассредоточены эти звери по Арктике очень неравномерно.

Так, по данным канадского зоолога Р. Скотта, один медведь встречается в среднем на 83 квадратных километрах льдов. Авиаразведка, проводившаяся в советском секторе Арктики, показала, что один медведь приходится на площадь 700 квадратных километров. Разделив общую площадь арктических льдов на 700, получим приблизительную величину всей популяции белых медведей на земном шаре – 10–13 тысяч особей.

Медведи круглый год проводят в арктических льдах, лишь отдельные звери заходят на острова или на материки, но беременные самки к осени обязательно выбираются на прочную землю. У медведиц на берегу имеются излюбленные места зимовок, в пределах нашей страны они отдают предпочтение острову Врангеля, где теперь образован заповедник.

В сентябре, найдя подходящее место, обычно на откосе, медведица роет в снегу яму и ложится в нее на бок, свернувшись «калачом». Вскоре метель заметает ее целиком, и только в верхней части снежной берлоги остается небольшое отверстие для дыхания. В период зимнего сна пульс зверя замедлен, температура несколько снижена. В разгар зимы у медведицы рождается маленький слепой и глухой медвежонок (иногда два), покрытый коротким мехом. Мать держит его у себя на брюхе, прикрывает лапами и кормит густым молоком. Только через месяц малыш прозревает и делает первые попытки ходить. Когда температура наружного воздуха поднимается до минус 15–20 градусов, то есть в марте – апреле, медведица вскрывает берлогу и выводит свое потомство на первую прогулку. Проходит еще несколько дней, и вся семья уходит в ледяную пустыню. Под наблюдением матери медвежата учатся передвигаться во льдах, выслеживать тюленей. Самка в этот период не подпускает близко других медведей, особенно самцов, которые склонны к каннибальству и буквально охотятся на медвежат.

Промысел белого медведя ведется с незапамятных времен. Изображения этого зверя обнаружены на Чукотском полуострове среди наскальных рисунков, сделанных по меньшей мере 1500 лет назад. Знаменитый путешественник раннего средневековья венецианский купец Марко Поло упомянул о белом медведе в своем «Путешествии», написанном в 1307 году. Особенно большое значение белый медведь имел для народов Крайнего Севера, из его шкур изготавливали одежду, обувь, подстилки для спанья и полсти в сани.

По мере освоения Арктики и расширения зверобойного промысла численность медведя постоянно снижалась. В 1973 году на международной конференции представителей пяти арктических стран было достигнуто соглашение о повсеместном запрете промысловой и спортивной охоты на белого медведя. Исключение допускается лишь для коренного населения, добывающего зверей традиционными способами. Если это соглашение не будет нарушаться, за участь царя арктической фауны можно не беспокоиться.

Многие сотни лет все морские звери рассматривались лишь как объект выгодного промысла, охранные меры последних десятилетий были продиктованы главным образом экономическими соображениями и проводились исключительно для сохранения численности промысловых видов. На этом меркантильном фоне книга американского ученого Джона Лилли «Человек и дельфин» произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Оказалось, что дельфины, которых в течение столетий тысячами переплавляли на ворвань, обладают интеллектом. Дельфины спасают тонущих людей, дельфины обучаются сложным действиям, дельфины общаются между собой с помощью ультразвуковой речи, у дельфинов головной мозг развит лучше, чем у человекообразных обезьян. Дельфины были у всех на устах, сенсация захватила весь мир. Уже начали строиться гигантские проекты использования дельфинов наравне с людьми при подводных работах и на спасательных станциях, уже встал вопрос о необходимости обучения переводчиков с человеческой речи на дельфинью и обратно, уже…

Но почти никто не вспомнил, что задолго до Д. Лилли способность ряда морских зверей легко поддаваться дрессировке была прекрасно известна. Каждый видел в цирке ловких и очень «умных» морских львов. К человеку привыкают и привязываются не только дельфины, но и многие другие дикие животные, в том числе морские. Профессор К. Чапский сообщает, что на Диксоне один из зимовщиков долго держал пойманную им нерпу, которая стала совсем ручной и ползала за своим хозяином, куда бы он ни ходил. Совсем уж удивительным оказалось поведение косатки. Этот крупный морской хищник в океанариуме проявил себя по отношению к людям крайне дружелюбно. Косатка быстро научилась нескольким аттракционам и брала рыбу из рук человека с поразительной аккуратностью. Конечно, слов нет, дельфины проявили себя с самой лучшей стороны. Но ведь это случилось потому, что на них обратил внимание талантливый ученый и хороший популяризатор. Просто дельфинам крупно повезло. Нет сомнения, что при тщательном изучении животных и любви к ним будет сделано еще немало подобных открытий, и все больше зверей и птиц будет переходить из разряда исключительно промысловых в ранг наших меньших братьев.

Часть III
В глубинах океана

Глава 1. В толще океанской воды

Цепь жизни

Наверное, нет такого человека, которому не был бы знаком вкус рыбьего жира. Большинство вспоминает о нем без всякого удовольствия, хотя целебные свойства его также известны каждому. После приема ложки неприятно пахнущего лечебного препарата его вкус долго сохраняется во рту и перебивает все другие пищевые ароматы. Специфический запах рыбьего жира характерен для большинства рыб, особенно морских, но им пропитаны также и продукты морского зверобойного и китобойного промыслов – ворвань, шкуры. Попытки откармливать рыбой кур и свиней приводят к тому, что их мясо становится несъедобным. Оно, конечно, ничуть не вредно для здоровья, но пахнет не курятиной и не свининой, а рыбьим жиром. Таким образом, этот стойкий запах не пропадает даже в результате переваривания пищи, в состав которой рыбий жир входит.

В промышленности этот жир получают перетапливанием печени трески и некоторых других рыб, поэтому-то он и получил название рыбьего. Но если строго разобраться, по происхождению он вовсе не рыбий, треска сама получает его вместе со своей пищей – более мелкими рыбками, рачками, морскими червями, а те, в свою очередь, от мельчайших планктонных рачков. А планктонным рачкам он достается вместе с одноклеточными диатомовыми водорослями, которыми эти рачки питаются.

Итак, на поверку оказалось, что рыбий жир имеет растительное происхождение. Как по цепочке, питательные вещества переходят от одних организмов к другим, но животные их только получают и отдают, а растения еще и производят. Они-то и составляют начало той цепи жизни, которая от невидимых простым глазом мельчайших водорослей через множество промежуточных инстанций приводит к гигантам моря.

Планктонные диатомовые водоросли обитают в верхних слоях океанской воды, куда проникает солнечный свет. По своему количеству и по той роли, которую они играют в жизни океана, диатомовые занимают первое место. Это одноклеточные организмы величиной от нескольких микрон (тысячных долей миллиметра) до 2–3 миллиметров. Тело каждой клетки заключено в двустворчатую оболочку из кремнезема, пронизанную множеством отверстий. Скульптурный узор створок поражает разнообразием. Ботаники насчитывают около 10 тысяч современных и вымерших видов этих водорослей, каждый из которых имеет свою форму и свой рельеф створок.

Диатомовая водоросль хетоцерос.

Под прозрачной тончайшей оболочкой находится цитоплазма с ядром и множеством хлоропластов. Последние имеют желтую или оливковую окраску и включают в себя зеленый хлорофилл, замаскированный бурым пигментом диатомином. Благодаря хлорофиллу диатомовые водоросли могут использовать солнечную энергию для фотосинтеза органических веществ. Цитоплазма содержит также капельки жира, имеющие чрезвычайно важное значение для жизни этих водорослей. С одной стороны, жир служит им в качестве запасного питательного вещества, с другой – он обеспечивает клетке плавучесть, облегчает ее парение в толще воды.

При размножении клетка делится пополам, причем каждая половинка наследует одну створку, а другую вскоре достраивает. При благоприятных условиях размножение идет быстро, и за сутки число клеток удваивается. Как правило, вновь образовавшиеся клетки расходятся, но у некоторых видов створки обеих дочерних особей остаются соединенными между собой, благодаря чему возникают колонии в форме цепочек.

Как уже говорилось, роль диатомовых водорослей в создании первичной продукции океана чрезвычайно велика. В качестве мощного и неиссякаемого источника органических веществ они служат постоянной кормовой базой и начальным звеном в цепях питания подавляющего большинства морских организмов. Ими непосредственно питаются многие планктонные рачки, личинки рыб и даже взрослые рыбы, такие, как сардина, хамса, сельдь. Отмирая, диатомовые дают массу детрита и растворимых органических веществ, которыми питаются одноклеточные простейшие животные и бактерии. Таким образом, и в случае своей естественной смерти они служат источником продолжения других форм жизни. Несмотря на отсутствие ложноножек, жгутиков, ресничек или других приспособлений для передвижения, диатомовые способны к активному перемещению в пространстве. Механизм их движения пока еще не открыт и представляет собой одну из тайн, ждущих своего исследователя.

Диатомовая водоросль ризосоления.

Кокколитофориды – мельчайшие одноклеточные водоросли в форме шарика диаметром не более 30 микрон. Подобно диатомовым, они тоже имеют нежный наружный скелет, но он состоит не из кремнезема, а из углекислого кальция. Каждая клетка снабжена двумя жгутиками, служащими для передвижения. Роль кокколитофорид в фотосинтезе также достаточно велика, хотя в этом отношении они и уступают диатомовым.

Скелет перидиней состоит из целлюлозы – органического вещества, вообще очень характерного для растений. Перидинеи, как и другие представители растительного планктона, относятся к одноклеточным организмам. Обладая парой жгутиков, они могут передвигаться, а наличие хлорофилла позволяет им синтезировать на свету органические вещества.

Все три группы водорослей служат пищей для зоопланктона, но перидинеи при определенных условиях могут вызвать и гибель животных. Иногда в результате массового размножения перидиней вода в море приобретает красноватый оттенок. Это явление, известное под названием «красного прилива», вызывает массовую гибель животных, в пищевую цепь которых включается избыточное количество перидиней. Питание перидинеями не сказывается отрицательно на двустворчатых моллюсках, но яд может накапливаться в их теле. Многочисленные наблюдения подтверждают, что целый ряд вполне съедобных моллюсков в теплое время года, когда происходит бурное размножение перидиней, становится ядовитым для человека. Достаточно съесть хотя бы одного такого моллюска, чтобы отравиться. Известны даже смертельные случаи. Для рачков этот яд не опасен, но рыбы, питающиеся рачками во время «красных приливов», погибают в массе. Так, в 1947 году у берегов Флориды «красный прилив» повлек за собой гибель 50 миллионов рыб; поверхность моря и берега была сплошь усеяна мертвой рыбой. Такие бедствия случаются лишь в периоды массовых вспышек размножения перидиней; во всех других случаях эти одноклеточные водоросли неопасны и даже полезны, так как играют свою положительную роль в образовании начальных звеньев пищевых цепей.

Перечисленные выше группы водорослей, а также некоторые другие представители этих одноклеточных растений в своей совокупности получили название фитопланктона. Как и всякие другие фотосинтезирующие растения, планктонные водоросли нуждаются в наличии солнечного света, углекислоты, неорганических солей и кислорода. Последний им необходим для дыхания, но в процессе фотосинтеза он выделяется во внешнюю среду как побочный продукт реакций, приводящих к образованию органических веществ из неорганических.

Солнечный свет проникает в толщу океана лишь на определенную глубину, зависящую от степени прозрачности воды. Около берегов, особенно недалеко от устьев рек, эта глубина совсем незначительна, но и в открытом океане толща воды, где условия пригодны для фотосинтеза, не превышает 100 метров. В мельчайших одноклеточных водорослях, живущих в этом слое, и создается весь тот органический материал, который впоследствии трансформируется в тела всех других обитателей моря.

Второе условие для фотосинтеза – это наличие в воде углекислоты. В этом веществе, как правило, недостатка никогда не ощущается. Углекислота образуется в результате дыхания морских растений и животных и проникает в воду из атмосферы.

Но даже при обильном освещении и наличии углекислоты размножение фитопланктона ограничивается присутствием так называемых биогенных солей, в первую очередь солей азота и фосфора. Оба эти элемента обязательно входят в состав белков, а содержание их в морской воде совсем невелико, азота не более 7 граммов на тонну воды, а фосфора всего лишь 0,1 грамма. Вполне понятно, что фитопланктон быстро исчерпывает все запасы фосфатов и нитратов в том слое воды, где происходит фотосинтез, и размножение водорослей приостанавливается. Оно может возобновиться лишь с поступлением новых порций биогенных солей, что происходит либо в результате гибели и разложения организмов, либо за счет подъема из глубинных слоев океана масс воды с неизрасходованными фосфатами и нитратами.

Содержание биогенных солей в поверхностных слоях воды в течение года значительно изменяется, особенно в средних и высоких широтах. Весной в связи с увеличением продолжительности дня и повышением солнечной радиации фотосинтез усиливается, и фитопланктон быстро размножается. По мере потребления растениями фосфатов и нитратов их концентрация в морской воде снижается и в разгар лета падает до минимума. Осенью дни становятся короче, поэтому фотосинтез ослабевает, и количество биогенных солей в морской воде постепенно увеличивается, достигая своего максимума зимой. В тропической зоне океана, где сезонность выражена не так отчетливо, поверхностный слой воды обеднен биогенными солями круглый год.

Верхний стометровый слой морской воды представляет собой гигантское пастбище, на котором откармливаются мириады маленьких растениеядных животных. Больше всего здесь рачков, главным образом веслоногих, на долю которых приходится около 70 процентов всей биомассы морского зоопланктона. Каждый такой рачок размером не более рисового зернышка, но снабжен великолепными длинными, оперенными на концах усиками-антеннами. Держа тело вертикально, рачок размахивает своими антеннами, как веслами, и может передвигаться короткими рывками вверх. Широко расставив антенны, он парит в воде, медленно опускаясь вниз. Челюсти рачка превращены в сложный фильтрующий аппарат, который работает с поразительной интенсивностью. Часть ротовых придатков колеблется со скоростью до 600 ударов в минуту, создавая вблизи рта ток воды. Одноклеточные водоросли, попавшие в этот миниатюрный водоворот, отфильтровываются второй парой челюстей, видоизмененных в фильтрующую пластинку.

Веслоногие рачки, среди которых наиболее известны представители рода калянус, производят среди диатомовых водорослей настоящие опустошения. Несмотря на маленькие размеры (длина тела 1–2 миллиметра), веслоногий рачок успевает за сутки профильтровать 1–1,5 литра воды и извлечь из этого объема все одноклеточные водоросли. Более крупные рачки – эуфазииды, составляющие основу зоопланктона приантарктических вод, также питаются диатомовыми и другими одноклеточными водорослями. Ток воды они создают при помощи движения маленьких брюшных ножек, а сложенные грудные ножки образуют род корзиночки, через щели которой и осуществляется фильтрация. Аналогично питаются и похожие на небольших креветок планктонные рачки – мизиды.

Отфильтровывают фитопланктон и многие другие планктонные животные. Все они, равно как и рачки, не способны выбирать себе пищу и поедают только то, что задерживается фильтрующим аппаратом. Если отверстия в нем достаточно малы, то, кроме водорослей, в кишечник фильтраторов попадают также и бактерии, которые играют существенную роль в круговороте жизни в океане. Известный французский исследователь океана профессор Жан-Мари Перес считает, что рацион калянусов состоит на 50 процентов из фитопланктона, на 10 процентов из бактерий, а остальное составляют неживые органические частички.

Вместе с пищей в организм растениеядных рачков попадает и жир, который откладывается в их теле как запасное питательное вещество и для облегчения массы. Если при помощи мелкоячеистого сачка наловить и сварить планктонных рачков, от навара будет исходить отчетливый запах рыбьего жира, а капельки его можно увидеть на поверхности бульона. Планктонные рачки очень питательны.

Медуза.

Отчаянный смельчак французский врач Ален Бомбар пересек в одиночку на резиновой лодке Атлантический океан. В течение 65 дней он питался только рыбой и планктоном, который ловил за бортом при помощи густой сетки. Своим беспримерным подвигом А. Бомбар доказал, что люди, потерпевшие кораблекрушение, могут продержаться долгое время без запасов воды и пищи, довольствуясь тем, что добудут из моря. Сам А. Бомбар выразился о планктоне как о «…питательной кашице, довольно приятной на вкус, но малоаппетитной на вид. Она состояла преимущественно из зоопланктона, который придавал ей вкус пюре из креветок или лангустов, – ну просто объедение!..».

Хотя планктонные рачки и питательны, вовсе не значит, что они должны служить человеку повседневной пищей в обычной жизни. Перед тем как попасть на наш стол, биологическая продукция моря претерпевает еще множество превращений.

Кроме растениеядных животных, в планктоне держится множество различных маленьких хищников, постоянно выедающих калянусов, мизид, эуфазиид и других фильтраторов. Здесь и рачки, и медузы, и мальки рыб. Ими, в свою очередь, питаются хищники покрупнее: рыбы, кальмары, морские птицы, ластоногие. Непосредственно зоопланктон потребляют усатые киты. Так, по ступенечкам от одной группы организмов к другой переходят синтезированные одноклеточными водорослями органические вещества, но в конечные звенья пищевой цепи попадает лишь ничтожная доля того, что имелось в ее начале, большая часть расходуется в процессе жизнедеятельности отдельных звеньев.